Эксперимент

— О, нет, — Ханджи схватила Леви за руку и сильно сжала, замедляя шаг. — Я его знаю. Он был со мной в кадетском училище, он меня узнает!       Под «ним» она, должно быть, подразумевала единственного ответственного офицера военной полиции, который пристально смотрел в их сторону вместо того, чтобы играть в карты, как его товарищи. Каштановые волосы, твердый взгляд и плотно сжатые губы. — Не узнает, — попытался успокоить Леви, но напряжение с тела Ханджи не снялось. Даже самый последний раззява заметил бы, как ей неуютно. — Расслабься, — прошипел он и слегка встряхнул её.       Пройти через ворота во внутренний район было несложно. Чересчур просто, учитывая, что стража и ворота находились там не просто так: они обеспечивали безопасность королевской семьи и их самых богатеньких подданных. Не то чтобы Леви было до них дело, но, пострадай здесь кто, отвечать придётся беспечным сторожилам из полиции, а они найдут способ скинуть вину на нищих или на разведывательный корпус. Всегда находили. — Моя маскировка — дерьмо, — Ханджи шумно сглотнула. — Ничего подобного, — заверил Леви.       Он потащил её вперед, цепко ухватив за руку, чтобы не отставала. Будучи замаскированным, необходимо верить, что ты тот, за кого себя выдаешь — это делает обнаружение гораздо менее вероятным. Леви уже пытался втолковать это Ханджи несколько раз, и она поняла… теперь ей просто нужно было вернуть уверенность в себе.       Кроме того, маскировка у неё действительно была недурная. Грудь была туго перевязана, как он и наказал, да и Ханджи на удивление убедительно для женщины изобразила мужскую походку. В цилиндре, скрывавшем волосы; ослепительно белой рубашке с высоким воротником поверх брюк с завышенной талией; безупречном шейном платке, сером жилете и тёмно-синем фраке она походила на долговязого аристократа вполне себе высокого происхождения. Она даже прихватила карманные часы, которые сейчас болтались на тянущейся из нагрудного кармана цепочке, и запонки, украшенные гербом своей настоящей семьи.       Немалое удовольствие Леви доставляла мысль, что Ханджи, должно быть, стянула их либо у отца, либо у одного из братьев.       Скудный запас одежды и прочих предметов первой необходимости был надежно запрятан в искусственный накладной живот Леви. Пузатая фигура, шляпа, очки и седина в волосах придавали ему вид тучного толстосума среднего возраста — типичного жителя столицы. Ханджи выдавала себя за его приятеля, плюс соучастника преступления.       Два богатеньких вельможи, спускающиеся в подземный город, могли натолкнуть на мысли об одном из двух: они направлялись туда либо за сексом, либо за азартом. Или и тем, и другим вместе. — Нам нужен пропуск, — заявил Леви охраннику, стараясь, чтобы в его голосе не было никаких следов говорка, и перешел на чёткий, командный тон.       Он опустил жетон в протянутую руку. Знакомый Ханджи смотрел на него с сомнением. Полицейский был высоким и мускулистым, одним из тех мужчин, которые обладали внушительной физической силой от природы, не прилагая особых усилий. Вроде Майка Захариуса. Во вкусе Ханджи. — Проходите, — сказал он и поднял на него холодный, расчетливый взгляд. Когда он медленно скользнуть по фигуре Ханджи, Леви вдруг понял, что она была права. Полицейский узнал её! Что, как мозг Леви воспринял с неохотой, означало, что они, скорее всего, очень хорошо знали друг друга в прошлом. — Чёрт возьми, Зоэ, — усмехнулся полицейский, — выглядишь просто великолепно. Я всегда знал, что с тобой что-то не так, но я бы никогда не подумал…       Он сделал шаг в её сторону, словно намеревался схватить. Леви немедленно подался вперёд и преградил ему путь. Резко остановившись, полицейский уставился на него сверху вниз. Леви свирепо смотрел в ответ. — Назад, — прорычал он, вложив в это слово всю свою неприязнь. Учитывая, как сильно Леви сочувствовал этому человеку за всё, что тот вынужден был делать по долгу службы, прозвучало это угрожающе даже для собственных ушей.       Полицейский заколебался. — …или я позабочусь о том, чтобы ты провел остаток своей жизни, дежуря у подножия лестницы, — добавил Леви.       Полицейский усмехнулся и сделал шаг назад. Возможно, он и узнал Ханджи, но Леви опознать не смог. Во всяком случае, пока. Леви чувствовал на себе взгляд этого человека, оценивающий, удивлённый… Лишь бы это противостояние побыстрее кончилось, или их дело провалится, не успев начаться. — Проблемы, Теодор? — спросил один из его приятелей-полицейских, не отрываясь от игры. — Нет, — спокойно ответил мужчина, всё ещё обдавая Леви холодным взглядом, — просто кое-кто знакомый.       Леви продолжал грозно смотреть в ответ, пока мужчина не отступил ещё на шаг. — Вам нужны два жетона, — угрюмо оповестил Теодор. — Два человека — два жетона. Правила предельно просты. — Сколько? — надменно спросил Леви.       Теодор медленно моргнул. — Сколько стоит пройти без жетона? — нетерпеливо повторил Леви. Если Теодор возьмёт взятку, то больше не сможет доставить им хлопот. А если нет… — Десять крон, — сказал товарищ Теодора, глядя на них с жадной ухмылкой на самодовольном лице.       Теодор поджал губы и медленно выдохнул. — Ханджи, не делай этого, — сказал он. — Я понимаю, это может казаться соблазнительным способом бунтарства, но… это тяжкое преступление, — его взгляд метнулся к Леви, выражая недоверие, неприязнь и отвращение. — Чего мне не делать? — злобно заговорила Ханджи.       Леви хотелось ударить её куда-нибудь, чтобы заткнулась, но он всё ещё стоял перед ней и не имел доступа ни к одной части её тела. Это было так в стиле Зоэ — не понимать, на что намекает её знакомый. Женщина, одетая мужчиной, спускающаяся в логово греха… Вероятнее всего это означало, что она собирается встретиться и вступить в связь с другой женщиной с похожими наклонностями. Под руку с человеком — Леви — который способствовал этому или даже поощрял такое непристойное, преступное поведение. Скорее всего, потому, что ему хотелось понаблюдать.       Теодор прищурился. — Разве недостаточно того, что ты примкнула к этим сумасшедшим вместо военной полиции? Тебе обязательно унижаться ещё больше?       Не желая выслушивать морализаторские лекции этого парнишки, Леви вытащил толстый кошелёк. Ещё один урок: для качественной маскировки уделить ей внимание нужно вплоть до белья. Богатые люди носят с собой много денег. Десять крон, он сказал? Настоящее надувательство. Леви начал пересчитывать монеты, которые держал в руке. — Я бы сказал, восьми будет достаточно, — он протянул деньги, снова переводя взгляд на Теодора. «Давай», — молча уговаривал он его. — «Будь жадным и глупым. Забудь всё, что произошло между тобой и Ханджи в прошлом. Возьми деньги и заткнись.» — Ты заставляешь меня вставать, Трейбел? — хихикнул один из игроков в карты. — Бери чёртовы деньги.       Но у Теодора Трейбела была совесть. Леви увидел это в глазах мужчины, его сжатых губах, и чуть не рассмеялся. Грёбаная ирония. — Теодор Трейбел, верно? — усмехнулся он. — Мне показалось, я узнал твоё лицо. Ты очень похож на отца.       Ещё один урок: маскируясь и пытаясь блефом проникнуть в запретную зону, никогда нельзя заходить слишком далеко. Нужно просто намекнуть, что ты знаешь кого-то, у кого есть влияние и рычаги давления, и позволить тому, кто стоит перед тобой, додумать всё остальное. — Простите, сэр, — Трейбел выпрямился, — я вас знаю? — Просто дай нам пройти, болван, — прошипела Ханджи позади Леви. — Конечно, ты его не знаешь. Он тот, кого ты не должен знать. Усёк?       О, умно. Значит, она хотела выдать его за секретного агента или что-то в этом роде. Леви это понравилось. Он слегка улыбнулся и облизнул губы. Как хищник, собирающийся укусить.       Теодор нахмурился.       Леви поднял ладонь и… выронил монеты. Игроки в карты вскинули головы при звуке удара металла о брусчатку, и один из них вскочил, чтобы, грязно ругаясь, погнаться за монетами, которые покатились во все стороны.       Леви сделал шаг вперёд.       Теодор стоял на своем, преграждая им путь с горящей во взгляде решимостью.       Но Леви продолжал идти, излучая ярость и опасность.       Полицейский отступил. — Я расскажу об этом твоей семье, — сказал он себе под нос. — Ханджи, они должны знать. — Не лезь в мои дела! — сердито прошипела она ему. — У тебя нет надо мной никакой власти, Тедди. И да, пожалуйста, оповести мою семью. Хотя, как тебе хорошо известно, у них больше нет дочери с моим именем, так что не удивляйся, когда они выставят тебя за порог! — И всё же, я…       Ханджи наступила Теодору на ногу каблуком. Он взревел от боли, заставив своих товарищей согнуться пополам от смеха. Прежде чем Леви смог почувствовать ликование, которого заслуживала эта ситуация, Ханджи схватила его за руку и потащила вперед гораздо более проворным шагом.       Всего через несколько секунд они были на верхней площадке лестницы. Тусклый полумрак. Кажущийся бесконечным ряд лестниц.       И этот запах…       Всё тело Леви напряглось, и он уже ничего не мог с собой поделать. Он тут же начал дышать ртом, но было слишком поздно. Как он мог забыть об этом запахе? Спотыкаясь, Леви побрел вниз по ступенькам так быстро, как только мог, стараясь подавлять рвотные позывы. Мог ли он ошибиться? Может быть, ему всё-таки не следовало возвращаться. Возможно, он был гораздо менее силен, чем ему хотелось верить…

***

      Не слезы Ханджи ожидала пролить во время этого приключения. Она приняла решение перестать плакать в возрасте семи лет, и довольно исправно соблюдала своё собственное правило. Тем не менее, непрошеная влага скопилась в уголках глаз, затуманивая зрение и вынуждая шмыгать носом, как несчастный ребенок.       Она чувствовала себя такой униженной. Наткнуться на Тедди Трейбела из всех возможных людей! Ханджи совершенно забыла о нем — разумеется, забыла, он не имел ни малейшего значения в той жизни, которую она выбрала для себя. Как оскорбительно, что он думал, будто у него всё ещё есть право, чёртово право судить её! — Найдётся в армии кто-нибудь высокий и мускулистый, с кем ты не спала?       Презрительный голос Леви, донесшийся до неё с верхних ступенек, подействовал отрезвляюще, подобно холодному душу. Сейчас был крайне неподходящий момент, чтобы задавать такой грубый вопрос, и Леви должен был это понимать. Зато слёзы мгновенно остановились, потому что теперь Ханджи вспомнила, что нужно злиться, а не жалеть себя. Чёрт бы побрал этих покровительственных придурков вокруг неё! Каждый из них может катиться куда подальше!       Она развернулась и замахнулась. Ей было всё равно, в чьё лицо попадет кулак, лишь бы оно принадлежало мужчине.       Леви не стал уворачиваться. Её кулак стукнулся о него с неповторимым, несущим блаженное удовлетворение звуком соприкосновения плоти с плотью, когда голова дернулась в сторону. Он пошатнулся. Шляпа тут же слетела, и Ханджи злобно пнула её ногой, едва не отправив за край лестницы. — Как ты смеешь! — закричала она на него, подстегиваемая яростью, готовая бить больше и сильнее, если бы могла. — Жалкий маленький засранец, ты не имеешь права судить меня!       Леви выпрямился, его глаза сердито сузились, и он прижал руку к покрасневшей щеке. — Заткнись! — прорычал он на неё. — Здесь звук быстро разносится. — Ты, мать твою, не имеешь права указывать мне, что делать, — продолжала она злиться, хотя уже и не так громко, как раньше, потому что эхо действительно откликнулось. — Моя жизнь принадлежит мне! — Да, прекрасно, — проворчал он, одергивая пиджак и поправляя свои фальшивые очки. — Но замолчи, чёрт возьми. Я не хочу, чтобы у твоего дружка возникли подозрения и он бросился за нами. Достаточно того, что он узнал тебя.       Ханджи с тревогой подняла глаза, почти ожидая увидеть силуэт Тедди у ярко освещенного входа на лестницу далеко над ними. — Я не спала с ним, если ты хочешь знать, — защитилась она, ненавидя себя за то, что чувствовала себя обязанной это делать. — Нет, я не хочу знать, — прошипел Леви, избегая её взгляда, взял свою шляпу и прошмыгнул мимо Ханджи. — Забудь, что я что-то сказал. Давай поторопимся.       Это должно было быть извинением? — Он был помолвлен со мной, — выдавила она, ускоряя шаг. Как будто Леви было какое-то дело. Но правда была в том, что она хотела, чтобы он знал. Более того, она хотела, чтобы он отмахнулся от её переживаний с грубым комментарием, сказав ей перестать ныть по пустякам. Это заставило бы её почувствовать себя лучше, как и всегда.       Её продали, как корову, всего в возрасте двенадцати лет.       Как иронично, что в конце концов оба: Ханджи и Теодор — оказались в армии. Она, четвертый ребенок престижной династии Зоэ, отвергнутая семьёй за недостойное поведение на публике. Он, второй сын чуть менее престижной семьи Трейбел, убитый горем из-за отказа и позора, который обрушился на него из-за сорвавшейся свадьбы.       Ханджи ненавидела его. Ну, не совсем. Но она ненавидела испытываемые сейчас чувства и ненавидела Трейбела за то, что он стал их причиной. — Я не понимаю, — сказала она Леви, — что он хочет рассказать моей семье? Что я собираюсь спуститься в подземный город? Я взрослый человек, в этом нет ничего противозаконного!       Леви не ответил. Глупый, грубый осёл, как смел он обижаться?! Придется бить его почаще, чтобы привыкал. — Перестань дуться, — она легонько пнула его под зад.       Но дело было далеко не в этом, поняла она, когда он повернул голову и одарил сердитым взглядом. Леви был бледен, если не считать синяка на щеке, и натянут как струна. — Извини, если я доставила неприятности, — отступила Ханджи при виде этого зрелища. — Но моей семье правда будет всё равно. — Ты такая наивная, четырёхглазая. Не могу поверить, что в твоем-то возрасте у тебя всё ещё ум ребёнка.       Наивная? Она не была наивной! Мозг заработал с перебоями в попытке понять, что она упустила. Конечно, она была женщиной. Женщины высокого происхождения нечасто спускались в подземный город, потому что там было небезопасно. Но, когда Ханджи была ребенком, она слышала, как слуги сплетничали о некоторых женщинах, осмелившихся ступить под землю. Всегда с благоговейным страхом. Да в чём, чёрт возьми, было дело? — Он решил, что ты лесбиянка, — объяснил Леви с раздраженным вздохом.       О, о! — Я не лесбиянка! — Ханджи ощетинилась. — Мне насрать, — пожал плечами Леви. — Но людям наверху — нет.       И он был прав. Однополые отношения при определенных обстоятельствах карались смертной казнью. Ханджи начала прикусывать губу, пытаясь оценить ущерб. Не исключено, что Трейбелы всё ещё ассоциировались с Зоэ, несмотря на беспорядок, который создала разорванная помолвка. Также не исключено, что Тедди может пересечься с кем-нибудь из близких родственников Ханджи. И если он расскажет одному из её братьев… — Дерьмо, — ругнулась она, внезапно занервничав. — Почему ты меня не предупредил? — М? — Леви обернулся, и его глаза сверкнули за стёклами очков. — Не предупредил, что тут бегают твои высокие, мускулистые женихи, которые могут неправильно истолковать цель твоего визита в подземный город? Очень сожалею о своей оплошности.       Он фыркнул и сардонически покачал головой. — Извини, — пробормотала Ханджи. — За что? — рявкнул он. — Просто продолжай идти. Отправят кого-нибудь вниз — разберёмся на месте.       «Извини за то, что я ребёнок богатых титулованных придурков. Извини за то, что доставила ещё больше хлопот.»       Ханджи поспешила за Леви, который начал перешагивать по две ступени за раз, будто до этого и так не летел по лестнице пулей. Теперь, когда гнев несколько поутих, Ханджи начала обращать внимание на окружение. Находились они в каком-то тоннеле, едва ли достаточно высоком, чтобы теснотой не всколыхнуть страха. И без того неяркий свет становился всё тусклее, только плясали пучки пламени на нескольких дымящихся факелах, торчащих из стен через неравные промежутки. И снизу, от подножия, доносился какой-то запах… тяжелый, нечистый, обещающий опасность. Будоражащий Ханджи.       А затем тоннель кончился. — Ах! — воскликнула она при виде открывшегося перед ними зрелища.       Внизу раскинулись бесчисленные мигающие огни, и, когда глаза привыкли к сменившемуся освещению, Ханджи разглядела ещё и здания, хаотично нагроможденные друг на друга в безрассудном беспорядке на манер детских строительных кубиков. — Подожди, — на выдохе произнесла она и схватила Леви за руку. — Я хочу посмотреть. — А на что тут смотреть? — он мрачно нахмурился. — Я и не представляла, насколько город большой! — призналась она. — Потому что ты вообще ничего о нём не знаешь, — сказал он. — То, что ты видишь — только два внутренних района. Есть ещё девять. — Чёрт возьми! — вот теперь она была по-настоящему впечатлена. — И ты никогда туда не попадешь, — сурово добавил Леви. — Почему? — она вытянула шею, заглядывая за край, чтобы рассмотреть копошащихся внизу людей — крошечные точки, снующие туда-сюда, как муравьи. Их было так много! — Потому что я так сказал. — Верный способ заставить меня хотеть туда попасть.       Ханджи ослепительно улыбнулась. — Тогда мне придется связать тебя, — заявил он. — Я серьёзно, Ханджи. Даже я не выхожу за пределы внутренних районов без крайней необходимости. Не выходил, — поправил он себя, слегка покачав головой.       Не то чтобы Ханджи не восприняла его предостережения всерьёз — она не была глупа. Но слышала сказки о подземном городе, как и каждый ребенок, выросший на поверхности. Восхитительные в своей опасности истории о приключениях дерзких преступников и их хитроумных злодеяниях. В детстве Ханджи поглощала их словно самые вкусные лакомства. Теперь, когда она выросла и увидела мир внутри и за пределами Стен, она поняла, что эти истории романтизировали бедность и преступность, тем самым давая людям повод не чувствовать ответственности за то, что происходило у них под ногами.       Леви, конечно, возненавидел бы эти сказки. Но она не могла отказаться от воспоминаний о том трепете, который они ей дарили, и, наконец увидев подземный город своими глазами, не могла подавить одалевающую её взбудораженность.       Ханджи припомнила также немало страшилок, которыми пугали детишек: Чёрный Горбун, который приходил теми, кто отказывался есть полезную еду, или Одноглазый Джонас, который похищал хорошеньких маленьких девочек. — Ты когда-нибудь слышал об Одноглазом Джонасе? — спросила она. А кем Леви был здесь, внизу? Героем-преступником или жестоким бандитом? — Да, — ответил он со своим обычным невозмутимым выражением лица. — Я убил его. — Что?!       Леви повернул голову и встретился с ней взглядом. — Ты серьёзно? — хмурясь, спросила она спустя несколько секунд. — Мне кажется, ты просто глумишься надо мной. — Ханджи, — тяжело произнёс Леви и подошел на шаг ближе. — Я свяжу тебя, если дашь мне хоть повод заподозрить, что хочешь броситься навстречу смертельной опасности. Ты меня поняла? — Пффф. — Тот, кто хотел, чтобы я спустился, наверняка уже разнюхал о моем визите, — добавил он. — Мы должны быть предельно осторожны.       Ах, да. Златовласка Мария! Которая заполучила значительную фору из-за кое-чьей слабости в отношении маленьких, уязвимых женщин. — Объясни мне ещё раз, почему ты отпустил её? — Ханджи скорчила гримасу.       Досадно, но Леви не счёл нужным что-либо объяснять. «Она ушла», — просто оповестил он утром, когда Ханджи обнаружила лазарет пустым, а Леви — задумчиво сидящим в кресле. — У нас не так много времени, — ответил он. Как будто это что-либо объясняло. — И именно поэтому мы сейчас спускаемся вниз, а не глазеем на дома.       Хм, может быть, объяснение он всё-таки предоставил. — Ты хотел, чтобы они знали о твоем появлении, чтобы ты мог быстрее оценить, с кем имеешь дело? — предположила Ханджи.       Леви кивнул. — Их не обманет твоя маскировка?       Он мельком оглядел себя и пожал плечами. — Некоторых — да. Тех, кого не нужно остерегаться.       Ханджи кивнула в ответ. — Если ты вляпаешься в беду, мне придется отвлечься, а это повысит вероятность того, что эти люди получат надо мной преимущество. Всё понятно?       Ханджи снова кивнула. — Но тебе не обязательно спасать меня, — добавила она после нескольких мгновений раздумий. — Я могу сама о себе позаботиться. Ты просто делай своё дело.       Леви подошёл ещё ближе, и теперь они стояли почти вплотную, осознала вдруг Ханджи. Она видела опасный блеск в его темнеющих глазах, чувствовала жар его тела и отчётливо слышала его особенный запах. Жадно потянула носом. Кто бы мог подумать, что мыло на чьей-то коже может так приятно пахнуть. Ханджи вдруг вскрикнула, когда Леви твердо схватил её за плечо. — Ты не понимаешь, не так ли? — прорычал он низким, восхитительно опасным голосом. — Н… нет? — она сглотнула, быстро моргая. — Я ничего не могу с собой поделать, — мрачно сказал он. — Я должен буду спасти тебя. Так что просто не заставляй меня делать это слишком часто, поняла?       Что?! Ханджи пораженно уставилась на него. Должен будет? Почему? Он что, страдал каким-то глупым, благородным представлением о мужском героизме? Пристально вглядываясь в чужие черты, Ханджи внимательно изучала его лицо. Но это же Леви. А у Леви не было глупых, благородных представлений о мужском героизме, вот почему она так высоко ценила его. — Я понимаю, — солгала она, внезапно захлёстнутая подавленностью от осознания. Осознания того, насколько рядом он стоит, и желания большей тесноты между их телами.       Леви напрягся. Что теперь? Он же не мог узнать, что она помышляла поцеловать его, правда? — Я правда понимаю, — добавила она для пущей убедительности, но Леви накрыл её рот ладонью и склонил голову набок. — Сука, — выругался он себе под нос.       Теперь и до слуха Ханджи долетели глухие шаги, приближавшиеся с обеих сторон. — Кто…?       Леви обогнул её и заглянул за край лестницы. Он же не станет…? — Спустимся здесь, — сказал он.       Станет. — Это, мать твою, отвесная стена, — выпалила она. Никакого снаряжения они с собой не брали. Примерно в шестидесяти или более метрах от того места, где они находились, виднелись крыши домов. — Окажемся здесь в ловушке — проблем не оберёмся, — равнодушно обронил он и сунул руку в свой искусственный живот.       Из тайника показалась верёвка. Леви догадался захватить верёвку! Довольно короткую, правда, но лучше, чем ничего. Он бросился привязывать конец к одной из выступающих балок и дважды проверил получившийся узел. — Примерно в четырёх метрах отсюда есть узкий выступ, — проинструктировал он, протягивая Ханджи другой конец веревки. — Почувствуешь его ногами. Как только доберёшься, сворачивай налево. — А ты? — Следом. Торопись.       Ханджи присела на корточки под перилами и заглянула вниз. Вертикальный склон. Но ничего не поделаешь. Она повернулась спиной к пропасти и обеими руками ухватилась за верёвку рядом с узлом. — Не делай глупостей. — Просто спускайся уже, чёрт подери! — выглядел Леви готовым собственноручно скинуть её вниз.       Ханджи сделала решительный шаг, твердо упираясь ногами в каменную стену, и намеренно сорвалась. Верёвка больно врезалась в руки, но к чему беспокоиться, это ведь всего лишь короткий спуск? Когда она подняла глаза, черноволосой макушки уже не было видно, и Ханджи пообещала себе забраться обратно, если Леви не объявится в ближайшее время.       Четыре метра. Она начала нащупывать ногами выступ, как только ей показалось, что это и есть расстояние между ней и краем. Немного пошарив ступнями, она наконец обнаружила что-то и попыталась перенести вес на уступ. И правда узкий. Со страшным ругательством она переместила одну руку с верёвки на поверхность склона в поисках ещё одной опоры. Едва почувствовав себя в относительной безопасности, Ханджи перенесла вторую руку.       Над головой по-прежнему ни звука, ни движения.       Боком она стала продвигаться влево. Выступ начинал слегка склонятся вниз. Шёл параллельно лестнице? — Где ты, чёрт возьми, пропадаешь? — проворчала Ханджи, остро уколотая беспокойством.       Верёвка исчезла. Какого…?! Не уверенная, кричать ей от возмущения или кипеть по-тихому, она почти взвизгнула, когда над её головой мелькнули ноги Леви. Без верёвки?! Он ухватился за балюстраду, а затем начал карабкаться вниз по стене со скоростью, от которой у Ханджи замерло сердце. — Ты, блять, с ума сошёл? — зашипела она, когда Леви опустился на выступ рядом с ней. — Нет времени на болтовню, двигайся! — приказал он.       Она продолжила продвигаться в сторону. — Быстрее, дура, — гаркнул он. — Как ты думаешь, где они будут нас искать, когда не обнаружат на лестнице? — Мы не сможем обогнать их! — бросила она в ответ. — Не с твоей скоростью улитки так точно! — Пошел ты, — прикрикнула Ханджи, — я тебя ненавижу! — Превосходно, если это заставляет тебя двигаться быстрее, — ответил Леви почти весело. — Чуть дальше в стене есть ниша, мы должны добраться до неё прежде, чем они додумаются заглянуть вниз.       Плечи уже болели, а пальцы сводило судорогой. «Чуть дальше» предстало утомлённому организму бесконечным расстоянием, и, когда перед Ханджи открылось пустое пространство, она позволила себе ввалиться внутрь со стоном боли и принялась встряхивать руки, чтобы расслабить забившиеся мышцы. Леви оказался рядом мгновение спустя, и его тело толкнуло Ханджи ещё дальше в углубление.       Он вздохнул с облегчением.       Слишком узкое пространство для двоих. Такое маленькое, что она могла слышать биение сердца Леви — сначала учащённое, а затем удивительно скоро замедляющееся. Ханджи подумала было нащупать его пульс, чтобы измерить — во имя науки, конечно же, — но потом решила, что лучше стоять неподвижно, чувствуя его прижатую к ней спину, а своей — холодный, неровный камень. — Что теперь? — прошептала она, приблизившись к уху. Леви вздрогнул. Боится щекотки? Ханджи улыбнулась и наклонилась ещё ближе. — Ты безрассудный дурак. Но мне это нравится, — проворковала она Леви на ухо и услышала, как он втянул в себя воздух. Любопытненько. Выпытывать у него реакции давно стало её любимым занятием. — Тихо, — прошипел он. — Я же говорил тебе, что звук разносится.       Зануда. — А что, если они знают об альковах? Вдруг спустятся и проверят. — Тогда они умрут, — бесстрастно произнёс он, и теперь настал черед Ханджи зайтись дрожью. От удовольствия. Этот голос! На случай, если они когда-нибудь сблизятся, она станет просить его шептать ей на ухо смертельные угрозы по ночам.       Где-то над головами раздавались голоса. Ханджи с некоторым удивлением поняла, что нисколько не беспокоится. Тепло Леви рядом с ней было как удобное одеяло, которое защищало от всего плохого, что существовало в мире.       Трудно сказать, как долго они стояли вот так в темноте, дыша в унисон.       Спустя продолжительное время после того, как всё стихло, Леви осторожно подался вперёд и выставил наружу предмет, который вытащил из одного из своих карманов. Зеркало, поняла Ханджи. Он что, продумал вообще всё? Она почувствовала странную гордость за то, какой он умный и умелый. — Кажется, чисто, — сказал он после нескольких минут проверки. — Видимо, то была военная полиция. Мы знаем о выступе.       Мы. Мы, люди из подземного города, вот что подразумевалось. Ханджи внезапно вспомнились слова Эрвина. «Наблюдай за ним. Мы не можем потерять его, Ханджи.» Что, если Леви захочет остаться здесь, внизу, и не вернётся с ней? Смогла бы она переубедить его? — Что теперь? — спросила Ханджи.       Он слегка повернулся боком. — Как относишься к тому, чтобы спуститься до конца?       Шестьдесят метров по прямой вниз? — Ты серьёзно?! — Я всегда серьёзен, разве ты до сих пор не уяснила, Ханджи?       Тихий смех в его голосе был чем-то новым. Ханджи это понравилось. — Я помогу тебе, — предложил Леви. Он снова вытащил веревку и начал обвязывать её вокруг талии Ханджи. — Можем мы хотя бы оставить шляпы здесь? — спросила она, внезапно обнаружив, что мысль о том, чтобы спускаться по стене в цилиндре, вызывает беспокойство. — Нет, — отрезал Леви.       Как всегда, никаких объяснений. — Спускаемся бок о бок, — проинструктировал он её. — Я буду помогать тебе находить хорошую опору для рук и ног. — Может быть, я эксперт по скалолазанию, — раздраженно ответила Ханджи. На её вкус, этот маленький засранец был слишком самодовольным. — А может, и нет, — фыркнул Леви. — Я уже полюбовался, как ты спускаешься.       Глупый карлик, который знал, как делать всё. Ханджи пристально посмотрела на него, но он, вероятно, не заметил этого в тусклом свете, а если и заметил, то ему было всё равно.       Они вернулись на выступ. — Вес всегда переноси на ноги, они сильнее рук, — Леви начал карабкаться. — Осторожно опускайся, — Вскоре он проинструктировал снизу: — Немного левее. Нога прямо вниз. Вот так. Правую руку на тридцать сантиметров вправо, а затем на восемь сантиметров вверх.       Он оказался намного терпеливее, чем Ханджи когда-либо могла себе представить, и ни разу не обозвал её. На самом деле, когда она поскользнулась, стало почти страшно. — Будь осторожнее, чёрт возьми! — взревел Леви, каким-то чудом умудрившись натянуть веревку так, чтобы Ханджи не уволокла его за собой вниз.       Но после одной большой ошибки она растеряла всю уверенность. Накатила усталость. Руки дрожали. Живот болел от напряжения. Чуть дальше вниз. Дальше. Ещё немного. А это означало, что падать будет не так уж скверно.       И она упала. Внезапно для самой себя.       На мгновение, от которого замерло сердце, Ханджи почувствовала, как под ней разверзается бездна, и поняла, что это конец. Веревка вокруг талии резко натянулась и впилась до боли, но это не остановило падение. Не в этот раз.       Он тоже падал.       Её глаза встретились с глазами Леви.       «Мне жаль», — хотела сказать ему Ханджи. — «Это всё моя вина. Мне не следовало идти с тобой, я здесь бесполезна.»       Она смазано увидела, как Леви оттолкнулся от поверхности стены.       А потом его руки обхватили её. — Дура, — шепнул он почти нежно.       С глухим стуком они ударились о крышу. Из Ханджи вышибло весь дух. Она всё ждала боли от сломанных костей и прочего, сопутствующего падению, но та не приходила: Леви смягчил падение своим телом. Одной рукой он прижимал голову Ханджи к своей груди, а другой пытался остановить скольжение вниз по наклонной крыше. — Чёрт, — выругался он — и они перевалились через край.