Эксперимент

      За ним ухаживал старый доктор с дьявольскими руками, не Ханджи.       Следовательно, Леви не подчинялся приводящим в бешенство приказам не двигаться до тех пор, пока по крайней мере пятеро из них не влили ему в горло отвратительную на вкус жидкость, которая мгновенно вызвала у него сонливость. Накладывать швы на бок было неприятно, но то, что они сделали с его пульсирующей от боли рукой, было гораздо хуже.       Чтобы не закричать, он покрыл их ругательствами, когда ему вправляли кости, но язык начал завязываться в странные узлы, а в голове помутилось. Веки стали невероятно тяжелыми, и, несмотря на сильное сопротивление с его стороны, они захлопнулись.       Сила жестокости пронзала его насквозь, и ему снилось, как он убивает сотни людей своими клинками, залитые кровью улицы.       С пробуждением он погрузился в сильнейшую боль и скверное настроение. Также он находился в одиночестве: Ханджи все еще не пришла! Либо этот засранец Черч солгал ему, и ее здесь вообще не было – или была, но ее не волновало, как он себя чувствует. Оба варианта повлекли бы за собой потенциальные неприятные последствия, над которыми он размышлял некоторое время.       Что ж, это не проблема, заключил он в конце концов. Если ее здесь нет, ему придется пойти и найти ее.       Однако задача встать оказалась затруднительной. Его, черт возьми, привязали к кровати! Его правая рука была полностью обездвижена, но, по крайней мере, он мог шевелить пальцами левой ладони. Они ловко принялись за те узлы, до которых могли дотянуться. Наконец, ладонь была свободна. Но к тому времени у Леви так пересохло во рту, что язык прилип к небу. Его блуждающий взгляд отыскал бутылку рядом с кроватью. Там могло быть что угодно, но он слишком жаждал, чтобы беспокоиться об этом.       Ему потребовалось слишком много времени, чтобы освободить всю руку целиком, черт бы ее побрал. Кроме того, он был так измучен этим испытанием, что чуть не выронил бутылку. Что, как он запоздало осознал, опрокинув в рот ее содержимое, было бы кстати, потому что внутри оказалось гадкое успокоительное, которое немедленно вырубило его.       На этот раз ему приснились пожары. Весь мир пылал, а девять гигантских титанов смотрели на это с пустыми лицами.       Он проснулся в поту и весь трясся, голова ощущалась гигантским шаром, наполненным воздухом. Но рядом с ним кто-то сидел. – Ханджи? – прохрипел он, почувствовав сильный прилив облегчения, когда распознал знакомую фигуру. – Эй, – она, казалось, резко проснулась, а затем наклонилась вперед, – как ты себя чувствуешь? – Ханджи, – Леви хотел схватить ее за руку, но кто-то снова связал его и накрыл одеялом. – Ханджи, сними это с меня! – Хммм, – она всмотрелась в его лицо. В комнате было довольно темно, но где-то позади нее, должно быть, горел единственный огонек, создававший слабый ореол света вокруг ее головы. Такая странная, но в то же время устрашающе красивая. – Нет, я думаю, будет лучше, если ты еще немного полежишь. – Но я хочу сесть! – Чшш, – сказала она, коротко проводя пальцами по его лбу, – тебе действительно нужно полежать спокойно и восстановиться. Не дергайся.       Ее прикосновение было легким, мимолетным и пропало слишком скоро, но его сердце забилось быстрее. Как он мог заставить ее вернуть руку обратно? – Я чертовски хочу пить, – с трудом выговорил он. Язык ощущался раздутым, несговорчивым слизняком. – Я хочу воды! Не эту херню, – он презрительно указал подбородком на вновь наполненную бутылку на прикроватном столике. – Здесь есть вода, – она повернулась к столу позади себя. Стоявшая там свеча осветила ее лицо: она выглядела очень усталой, с болью осознал Леви, даже измученной. – Вот, – она налила что-то в стакан из кувшина. – Нам нужно беспокоиться из-за яда? – Нет, – прохрипел он, – я знаю, кто стоит за этим. Мы скоро сможем уйти. – В этом я сомневаюсь, – сказала она, приподняла его голову рукой и поднесла стакан к его губам. Их немилосердно щипало, но зато это была вода, простая, обыкновенная вода, и она принесла облегчение, попав в его ноющее горло. Вода, которую она не должна была пить, предварительно дважды не прокипятив, потому что ее желудок не привык к подземной воде, и он боялся, что ее может стошнить. Он рассказал ей об этом, и она терпеливо выслушала его бессвязный бред. – Я ждал тебя, – выпалил Леви, когда она поставила стакан обратно на стол. – Почему ты так долго? – Я была в лаборатории, – немного рассеянно ответила Ханджи. Что за лаборатория? Почему? Он вдруг испугался, что она оставалась здесь только из вежливости. – Я все еще хочу пить, – пробормотал он. Ответ на вопрос, почему она не пришла раньше, был ясен и прост: лаборатория превыше всего. Вероятно, однажды она умрет в лаборатории от обезвоживания и голода. Кто-нибудь заботился о ней здесь, чтобы предотвратить это?       Он стиснул зубы, когда понял, кто является наиболее вероятным кандидатом на эту роль. Он с тревогой наблюдал за ее осунувшимся лицом, когда она наливала ему второй стакан. Хватка ее ладони на его шее была твердой и холодила. Леви пил очень маленькими глотками, чтобы она держала ее там подольше. – Они не сразу рассказали мне, что нашли тебя истекающим кровью на улице, – сказала она. – Но я слышала их разговор о вытекающем беспорядке и в конце концов сложила два и два.       Леви улыбнулся, точнее, попытался, но губы слишком сильно саднили. Так... может быть, она ценила лабораторию не больше, чем его, она просто не знала, что он вернулся? Это хорошо. – Ты расскажешь мне, что произошло, или нет? – спросила она после минутного молчания, во время которого он растерялся, глядя на ее лицо. – Мне нужно было выяснить, кто на данный момент занимается ядами, – объяснил он. – И это включало в себя необходимость подвергнуться избиению и получить ножевые ранения? – Нет, – он покачал головой. – Но это включало в себя освобождение Анники из тюрьмы. – Анника... – глаза Ханджи превратились в сердитые щелочки. – Только не говори мне, что это ее рук дело? – У нее проблемный характер, – Леви решил, что это объяснение неплохо все резюмировало. – Там был твой бывший. Надеюсь, у него все получится. – Мой... кто? – Трейбел, – терпеливо объяснил Леви. – Этот идиот последовал за тобой вниз по лестнице и оказался среди тех, кто пытался задержать Анни. И меня.       Ханджи уставилась на него, ее лицо было скрыто густой тенью. Ему хотелось заглянуть ей в глаза, ведь он не совсем помнил их цвет. Но он помнил, что они всегда отражали именно то, что она чувствовала, и ему это нравилось. Очень. Честность была бесценна, особенно в подземном городе. – Анни убила одного из полицейских офицеров, – продолжал объяснять Леви. – Я помешал ей убить и Трейбела тоже. А затем она сбежала после того, как сильно ранила Эсмельду.       Ханджи со стоном потерла лицо руками. – Трейбел пообещал, что Эсмельде будет обеспечен надлежащий уход. Ее должны были доставить в больницу, по крайней мере… Я надеюсь, он сдержал… нам нужно проверить, – сказал он и внезапно почувствовал, как холод страха пробежал по его позвоночнику, – что, если он не сдержал слово? – Леви, – мрачно произнесла Ханджи. – Ты, блять, с ума сошел? Сосредоточься! Солдат военной полиции был убит у тебя на глазах? Трейбел тебя видел? – Да, – он нахмурился. – Но он не знает, кто я. – Черт, – простонала она. – Ты довольно запоминающийся, разве не знаешь? – Хм, нет, – пробормотал Леви, защищаясь, – было темно, много крови и... он меня не узнает. – Будем надеяться, – мрачно сказала она. – Похоже, Ренцо удалось все утихомирить. По крайней мере, на время.       Боже, Ренцо. Просто услышав, как она произнесла это имя, он разозлился. – Какого хрена ты снова позволила этому скользкому Ренцо наложить на тебя лапы?! – Чтобы сбежать от Ксандры, – Ханджи пожала плечами. – Тебя не было рядом, припоминаешь? И я подумала, что он поступит разумно, что он и сделал. Он достал мне все необходимое оборудование для анализа противоядия! Мария считала, что действует предусмотрительно, таская с собой несколько флаконов, но я выплюнула часть средства на кусочек ткани. Я смогла определить по запаху, какая жидкость была правильной, и теперь, когда у меня есть микроскоп и...       Она все говорила и говорила об оборудовании и лаборатории, и о том, как она пыталась расщепить смесь на различные компоненты. От всех этих сложных слов у Леви закружилась голова, но он был вполне доволен, глядя на ее рот, видя, как двигаются губы. – ...но я лучше пойду, – сказала она, выводя его из близкого к трансу состояния, – уже поздно, а ты... – Нет!       Ханджи моргнула, выглядя озадаченной его выкриком. – Не... не уходи, – его огорчала мысль о том, что она выйдет за эту дверь. – Есть еще кое-что, что нужно обсудить.       Она пожала плечами. – Что еще? – Его зовут Оливер. – О чем я и говорила, – она кивнула. – Э-э, нет, – Леви нахмурился. – Человека, который изготавливает яды. Его зовут Оливер, и он расскажет, каким ядом тебя отравили и как приготовить противоядие. – Хм, – Ханджи прищурилась, глядя на него.       Что теперь? Леви ожидал немного большего энтузиазма после всех усилий, которые он приложил, чтобы получить это имя. – Леви, ты что, не слушал, что я только что рассказывала? – К... конечно, слушал, – солгал он.       Ханджи покачала головой. – Тебе нравится притворяться, что ты весь такой из себя сильный. Но, в конце концов, ты такой же человек, как и все мы, и тебе нужно поспать.       Черт. Она действительно собиралась уйти. – Но мы должны пойти пригрозить ему! – он снова потянул за путы, которые удерживали его в горизонтальном положении. – Помолчи, – резко упрекнула она его. – Если бы ты слушал, то знал бы, что он уже здесь.       А? – Ренцо уговорил его помочь мне в лаборатории. – Но он тот самый... – Я этого не знала, Леви. Но он, несомненно, был полезен, – задумчиво произнесла Ханджи. – Я еще не мертва, как ты можешь видеть. – Этот лживый старый хрыч! Он водит тебя за нос! – Ха-ха-ха, – Ханджи откинула прядь волос со своего лица, – что за шутки! Ренцо щедро платит ему. – Я не могу оставить тебя наедине с этими людьми, – пробормотал Леви. – Ты недостаточно испорчена, чтобы понять, как они действуют. Ренцо, черт возьми, знает, что за этим стоит Оливер. Они оба играют с тобой. – Не волнуйся. Я быстро учусь, – усмехнулась она и похлопала его по здоровой руке. Не волноваться? О, но он волновался. Волновался все больше и больше... и вспомнил кое-что важное. – Можешь ли ты… ты можешь проверить, раздели ли они меня? – поспешно спросил Леви.       Ее брови поползли вверх, что было заметно даже в тусклом освещении. Ладно, прозвучало немного странно. – Я украл несколько довольно важных документов из штаба, – осмелился объяснить он, чувствуя, как пылают щеки. – Я засунул их под рубашку, и мне нужно знать, где они теперь. – Конечно, они раздели тебя. Им тебя зашивать пришлось, – Ханджи покачала головой, глядя на него. – О, и Ренцо спрашивал про ожерелье. Куда ты его дел? – Тварь, – проворчал Леви. – Он не получит его обратно просто так. – Он был очень полезен, – голос Ханджи звучал немного раздраженно. – Чего не могу сказать о тебе. – Обо мне? – Леви нахмурился – А я-то что сделал? – Помимо того, что тебя чуть не нашинковала и не убила твоя бывшая? Хм, дай-ка подумать..., – она сделала драматическую паузу. – Только то, что за тобой, кажется, охотятся из-за какого-то эксперимента? И ты - очень удобно! - забыл рассказать мне об этом. Заставляет задуматься, доверяешь ли ты мне вообще.       Экспе... чего? – Что за чушь собачья, – запротестовал он. Звучало как одна из тех диковинных страшилок, которые подземный город сочинял о людях. Пораженный громом Ганс. Одноглазый Джонас. Кенни Потрошитель. И Леви - Эксперимент? – Ксандра сказала, что ты стоишь баснословную сумму. – Большей херни я не слышал! – Она утверждает, что заставила твою мать покинуть бордель из соображений безопасности. Потому что она нужна была им. Или, скорее... ты, на ее руках. – Как я уже сказал, – Леви почувствовал, как внутри него закипает гнев, – я не могу оставить тебя наедине с этими людьми. Я велел тебе убить ее, но ты послушала ее и, что еще хуже, поверила?! – Для меня это звучало убедительно, – Ханджи упрямо вздернула подбородок. – А что еще тут происходит, по-твоему?       Обыкновенное дерьмо, конечно же. Люди сражаются и убивают друг друга за территорию и власть. Он наблюдал, как это происходило вокруг него всю его жизнь. Бессмысленная, угнетающая борьба. – Ксандра и Ренцо ненавидят друг друга, – сказал Леви. – Оба хотят контролировать подземную экономику. – И для этого им нужен ты? – Ну... – Какого мы о себе высокого мнения.       Леви уставился на нее. Честно говоря, он не утруждал себя размышлениями о деталях. Он просто пришел к выводу, что кто-то позвал его вниз назло, из-за правила "никто не уходит" и всей прочей чуши. Разве его не называли предателем несколько раз с тех пор, как он вернулся? Конечно, она была права: никому здесь не сдалось, чтобы он творил глупости. Но люди все равно никак не оставят его в покое, разве нет? Злоба. Ненависть. Ревность. – То, что они тебе сказали, - вздор, – повторил он более настойчиво. – И теперь у меня болит голова из-за тебя. – Да, я не сомневаюсь, что это больно. Я дам тебе поспать. – Нет! Черт возьми, Ханджи..., – ее невинное лицо подсказало ему остальное. – Мне действительно нужно тебя умолять? – Умолять… о чем? – Остаться со мной, – выдавил он. – Разве я прошу слишком многого? Я все время думал о тебе. – О, – она звучала удивленно. Почему она звучала удивленно? Разве ей не было очевидно, что у них есть незаконченное дело? – Тебя штырит, Леви. Тебе нужно больше отдыхать. Прошло всего два дня, а ты... – Два дня!? – Тише, не кричи ты так, а то швы разойдутся. – Два… Ханджи, если прошло уже два дня, мы должны чертовски поторопиться и... – Я этим занимаюсь, – тихо сказала она. – Неужели ты думаешь, что я сидела сложа руки? И я уже говорила тебе, что Ренцо усердно работал, чтобы все уладить. Не уверена, что он собирается делать с твоей сумасшедшей подружкой, но я думаю, это не главная наша проблема.       Леви застонал. Два дня. Два дня! Столько всего могло произойти за два дня! – Развяжи меня!       Она рассмеялась. – Нет. Но попытка неплохая. Это для твоей же безопасности. – Мне нужно найти те документы, Ханджи. Ренцо забрал их? Мы должны их вернуть. На них был какой-то символ, что-то вроде черной кошки. У меня не было времени изучить их как следует, но там есть информация о нескольких знатных семьях и их связях с подземным городом, например, Ренцо, и... – Успокойся, Леви, – теперь, наконец-то, ее рука вернулась к его лицу, убирая волосы, оглаживая виски и щеки. Это и правда успокоило его, несмотря на то, что он не хотел успокаиваться. Хуже того, его глаза стремились закрыться, но он силился держать их открытыми, вглядываясь в ее покрытое тенью лицо. Документы… они... важны. – Идиот, – тихо сказала она. – Никогда больше не подвергай себя такой опасности из-за меня. – Но я... – Никаких разговоров, ладно? – она продолжала мягко поглаживать его по лицу. Хотелось замурлыкать. И тут его ни с того ни с сего пронзило сильное чувство. Тревожащее своей интенсивностью, но он подумает об этом позже, когда его мысли станут менее сумбурными. – Ляг со мной, – выпалил он. Боги, как же он нуждался в ней. – Что? Нет, – она нахмурилась. – Кровать слишком узкая. Я сделаю тебе больно. – Ты никогда не сделаешь мне больно, – убеждал он ее. – Мне действительно нужно почувствовать… – Леви, – упрекнула она его с легким смешком. – О чем бы ты ни думал, это идиотизм. – Развяжи меня. Я хочу прикоснуться к тебе. – Она приподняла одеяло, чтобы посмотреть на его путы, и слегка наклонила голову, изучая их. – Просто... сделай это! – Хорошо, – согласилась она, затаив дыхание, прикованная взглядом к тому, что она могла видеть под одеялом, и начала работать над узлами. Как только его левая рука освободилась, он погладил ее по щеке. – Я хочу поцеловать тебя. – Леви, – выдохнула она, кладя свою руку поверх его. – Мы не можем. – Нет, можем. – Но твое лицо...       Он притянул ее к себе и тут же вскрикнул, когда ее губы коснулись его губ. Она поспешно высвободилась. – Твоя верхняя губа вся изранена, – в ее голосе звучало огорчение, – разве я тебе не говорила? Никаких поцелуев. – Иди сюда, – он похлопал по кровати рядом с собой. – Леви, – она снова хихикнула, приводя его в нетерпение. Он ухватился за то, до чего смог дотянуться, и снова потянул ее вниз. – Придурок! – она избежала падения на него сверху, вывернувшись в сторону, и прислонилась спиной к стене. Достаточно неплохо. Повернувшись в ее сторону, насколько мог, он принялся гладить ее волосы, подбородок, нос, губы. Ее лицо было очень близко к его лицу, и он почувствовал легкий запах вина и овощного рагу в ее дыхании.       Во имя Стен, как же ему хотелось раствориться в ее запахе и ощущениях, которые она дарила.       Она наклонилась вперед и нежно поцеловала его в уголок рта, где было не так больно. Его сердце учащенно забилось. Эти губы… Он поглаживал их большим пальцем, пока они не приоткрылись. Мокрые. Влажные. Мягкие. Он вздрогнул, когда она начала лизать и посасывать его большой палец, жаждал, чтобы этот язык и этот рот были на нем, а его - на ней. Потребность возникла в его голове, взросла и начала пульсировать в венах.       Со стоном он повел влажным пальцем вниз по ее горлу, туда, где ее пульс бился быстро, словно эхо его собственного, по ключице и на маленький холмик груди. – Леви, – у нее перехватило дыхание, – это не очень хорошая идея. – Кого, блять, волнует, – большой палец прошелся по ее соску, раз, другой, чувствуя, как он набухает под грубой тканью, этот маленький пик для удовольствия. – Хмммм, – выдохнула она.       Его ладонь с готовностью потянулась к пуговицам ее рубашки. Которые было чертовски трудно расстегнуть одной рукой. Он нетерпеливо потянул за ткань. Сильно. Вот как поступают с неподатливыми пуговицами. Его рука скользнула сквозь открывщуюся щель к ее коже. Она было приветливо мягкой на ощупь под его мозолистыми пальцами, и он подумал, что вряд ли когда-либо прикасался к чему-то более приятному. Эта ее маленькая упругая грудь… он погладил ее со всех сторон, замеряя. Попросту идеальна. Он хотел знать вкус, и как она будет ощущаться у него во рту.       Область ниже напряглась в предвкушении. Он придвинулся ближе, попытался повернуться… из-за чего правую руку пронзило раскаленной болью. Со стоном он дёрнулся в бок, чуть не свалившись при этом с кровати, резко повернулся - словно нож вновь вонзился ему в бок, скрежеща по ребрам. Он взвизгнул и стиснул зубы, что не помогло ровным счетом ничем. – Я же говорила! – Ханджи подскочила с испуганным видом. – Это может подождать еще немного.       О, она ошибалась. Он совсем не хотел ждать. – Что, если мы оба умрем завтра? – мрачно спросил он. – Тогда мы будем мертвы, – ответила она, укладывая свою теплую руку ему на живот, – и нам будет все равно. Прими еще немного обезболивающего, ладно? – Нет, – он отвернул голову в разочарованных чувствах. – Ты как маленький мальчик, – усмехнулась она, – они самые худшие пациенты. Но я слышала, что некоторые мужчины еще хуже. – Нет, – проворчал он. Но, черт возьми, теперь, когда он бодрствовал, боль усиливалась с каждой секундой. – Я сделаю что-нибудь очень приятное, если ты примешь обезболивающее.       Это привлекло его внимание. Должно быть, она заметила жадное выражение в его глазах, когда он представил, что она сдвинет ладонь ниже того места, где она сейчас лежала, потому что весело рассмеялась. Но ничего подобного. Она просто осторожно перелезла через него, чтобы снова сесть на стул. – Это, – улыбнулась она. – Я имею в виду это.       И ее пальцы огладили его лоб, брови, виски. Нежно, так безумно нежно и так успокаивающе. Его беспорядочные мысли смазались еще сильнее. Когда она поднесла стакан к его губам, он выпил без сопротивления. Он хотел попросить ее остаться с ним, пока он спит, но слова не слетели с губ, потому что темнота поглотила его быстро и безжалостно. На этот раз сновидений не было.

***

      Леви потребовалось меньше пяти секунд, чтобы снова погрузиться в сон. Ханджи уставилась на бутылку в своей руке, понюхала ее, затем опустила внутрь палец, чтобы попробовать каплю жидкости на вкус.       Ее затошнило. – Дрянь, – пробормотала она.       Сильная дрянь, должно быть, раз усыпила его вот так. Ханджи смотрела на спокойное лицо Леви и чувствовала… она чувствовала, хоть и не должна была. У вас не должно быть никаких привязанностей к вашим товарищам, кроме абсолютно необходимых. Правило было таким простым и целесообразным. А в их профессии, когда здравый смысл сражался с чувствами, здравый смысл всегда должен был побеждать. Иного выхода не существовало. – Ты идиот, – пробормотала она и поцеловала теплый лоб Леви. Она осознала, что его немного лихорадит. Она не позволяла себе слишком сильно волноваться и была отчасти рада, что ей не рассказали о том, в каком состоянии его нашли. Но сейчас, здесь, в этой комнате, рядом с ним, беспокойство угрожало одолеть ее. Ему было так больно. Она хотела убить Аннику, причинившую ему эту боль. Ей также хотелось злиться на Леви за то, что он спас жизнь Трейбелу такой высокой ценой. Вместо этого она позволила своим губам задержаться на его коже, вдохнула его особый аромат, к которому сегодня примешался запах свернувшейся крови.       Она медленно выпрямилась, привела в порядок одежду и глубоко вздохнула.       Так он не знал о том, что является "экспериментом". Если бы она не видела его в действии за стенами, то, возможно, просто не обратила бы внимания на загадочные слова Ксандры. Но поскольку она наблюдала за ним каждый день в течение нескольких месяцев, она с уверенностью знала, что Леви не похож на других людей. Дело здесь было также не в таланте. Это было что-то, что уходило корнями глубже, что-то, что ученый внутри нее жаждал раскрыть. – Поправляйся, – прошептала она, – как можно быстрее, слышишь меня? А потом мы выясняем, кто такие "они", и отправим их паковать вещи. Мы не можем позволить кому-либо охотиться на тебя. Ты нужен человечеству. Я..., – она сделала глубокий вдох, собираясь с духом, – мы, разведывательный корпус, нуждаемся в тебе.       Леви вздохнул, когда она отвернулась, но он не проснулся. Она на цыпочках подошла к двери и выскользнула наружу. – Ну что? – темная мужская фигура оттолкнулась от стены и нетерпеливо шагнула на свет. – Ничего, – Ханджи пожала плечами, быстро закрывая за собой дверь. Она была измотана. Но рядом с этим человеком она не могла потерять бдительность, ни на секунду. – Да ладно тебе. Я слышал, как вы разговаривали. – Вы напичкали его таблетками до потери сознания, идиоты. Ясное дело, он нес преимущественно тарабарщину. – Я тебе не верю. – Ренцо подозрительно прищурился. Ханджи слишком остро ощутила отсутствие пуговицы и зияющую в рубашке дыру, но удержалась от того, чтобы поправить ее. – Что ж, он ничего не знает, – она нахмурилась. – Как по мне, Ксандра полна дерьма. – Так оно и есть, – усмехнулся Ренцо. – Но эта история не похожа на выдумку. Звучит как нечто, объясняющее многие странности.       Она ненавидела себя за то, что была согласна. Но еще больше она ненавидела кое-что другое. – Ты знаешь, что Анника взбесилась?       Ренцо кивнул. – Меняешь тему? Как будто я мог забыть, почему вообще позволил тебе с ним увидеться. – Мы закончили с обсуждением этого. Леви ничего не знает, а у нас все по-прежнему. Но она... она убила одного военного офицера... – О ком ты спрашиваешь? – Трейбел в порядке? – Трейбел? – Это тот, кого ей не удалось убить. – Да, в порядке, – Ренцо кивнул. – Ты с ним знакома? Любопытно. – Не совсем, – Ханджи сердито поджала губы. – Он все видел. – Нет. Он ничего не видел. – Ханджи смотрела в расчетливые голубые глаза и гадала, чем же он купил молчание Тедди. Деньгами? Шантажом? Леви был прав. Она не была готова иметь дело с этими людьми и их болотом. – А девочка? – Какая девочка? – Там была еще девочка. Она пострадала из-за Анники.       Ренцо пожал плечами, как будто ему было все равно. – Выясни для меня, – приказала Ханджи. – Ее зовут Эсмельда, и Трейбел пообещал, что ей окажут медицинскую помощь. – Девочку из подземного города в больницу на поверхности? Тогда у нее больше нет имени, я уверен, ты это знаешь. Если она выживет, богатый спонсор сможет делать с ней все, что захочет. – Пусть только попробуют, – прошипела Ханджи. – Я этого не допущу. – А ты суровая, мне нравится, – усмехнулся Ренцо. – Я вижу в тебе много от твоего отца.       От... ее отца? Ханджи вдруг стало холодно.       Ренцо склонил голову набок, изучая ее реакцию. – Я разговаривал с ним этим утром. Он не в восторге от твоих недавних приключений.       Ее отец здесь? Под землей? Из-за… из-за нее? Она сжала руки в кулаки, чтобы те перестали дрожать. – Не волнуйся. Я выиграл тебе время, – сказал Ренцо, – но я ничего не делаю бесплатно, и это будет стоить тебе дорого. И он, – Ренцо указал подбородком на дверь, за которой спал Леви, – все еще у меня в долгу, теперь даже больше, чем когда-либо. Мои условия изменились. Авантюра с азартными играми пошла наперекосяк, и пес с ней. Но он должен мне бой, а теперь еще и убийство – и тогда мы квиты. – Убийство... убийство кого? – Так я тебе и сказал, свирепый котенок, – Ренцо выглядел слишком самодовольным на ее вкус, очевидно, удовлетворенный каким-то очередным своим планом. – Я знаю, что Оливер - тот, кто производит яды. Почему ты попросил его помочь мне? Чтобы удержать меня здесь? – Значит, все-таки он нес не законченную тарабарщину, – Ренцо ухмыльнулся. – Леви все понял! Да, это правда: Оливер - наш мистер Яд. Но нет ничего зловещего в том, что я заплатил ему за помощь тебе. Я просто никогда не видел ничего столь очаровательного, как ты, вся взбудораженная перед микроскопом, а в моей жизни очень мало приятных вещей. – Пошел ты. Мне не нужно это снисходительное дерьмо. – Не нужно? Хммм..., – Ренцо постучал пальцем по губе. – Ты вольна уйти в любое время, когда устанешь от меня. – Тогда можешь попрощаться со мной уже прямо сейчас, – она фыркнула и хотела пройти мимо него. – Не так быстро, – сказал он, хватая ее за руку. Немалая сила крылась в этих длинных пальцах художника. – Если окажется, что Леви стоит не так много, как утверждала Ксандра, я буду более чем счастлив позволить ему сдохнуть. В конце концов, долг моего брата не так уж много для меня значит. – Леви не умрет. – Умрет, как только Анника прорвется через установленную мной защиту. Я сомневаюсь, что он сможет постоять за себя со всеми этими лекарствами в его организме. Ты знаешь, она ненавидит, когда ей в чем-то отказывают. Совсем как я. – Пусть приходит, – воскликнула Ханджи. – Мне принесет удовольствие убийство этой чертовой угрозы.       Ренцо рассмеялся. – Я знал, что ты пока не захочешь уходить! Ах, как жаль, что ты не была рождена одной из нас. Ты стала бы идеальной женой для меня.       Ханджи издала звук, похожий на рвотный позыв. – Не волнуйся, – Ренцо ухмыльнулся, – плоть с поверхности здесь, внизу, долго не протянет. Я не хочу, чтобы еще одна женщина умерла у меня на руках раньше срока.       Трагическое прошлое? Нет, спасибо. – Ты пытаешься вызвать у меня жалость?       Он пожал плечами. – Это действует на многих женщин. Но нет, я хочу сотрудничества. Мне нужно выяснить, что Ксандра знает о Леви. И что содержится в тех документах, которые, как она утверждает, у нее есть, – вроде, Леви говорил, что у него были с собой какие-то документы? Вспомнив настойчивость Леви, она спросила Ренцо: – Ты их забрал? – Документы? – Да. – Какого именно рода документы?       Ханджи пожала плечами. – Из штаба полиции. Звучало похоже на те документы, о которых говорила Ксандра. Леви сказал, на них было что-то вроде эмблемы черного кота?       Ренцо застыл, пусть даже всего на секунду. Затем его взгляд стал жестким, излучая опасность. – Вот за такой информацией я тебя к нему и отправил. У меня нет этих документов. Но, думаю, я знаю, кто их забрал.       Кто? – Поспи немного, – бросил Ренцо через плечо и поспешил прочь. – Твое лицо начинает меня пугать. И застегни эту блузку, черт возьми. Нечестно так искушать мужчин.       Руки Ханджи метнулись к прорехе в ее рубашке, и он рассмеялся, исчезая в тени в конце коридора. Сон действительно был нужен, решила Ханджи. Но сначала... было еще кое-что, о чем ей нужно было позаботиться. Бросив последний взгляд на дверь Леви, она поспешила по коридору в противоположном направлении от Ренцо.       Мария вскочила с кровати, услышав звук проворачиваемого в замке ключа. – Что ты здесь делаешь? – заворчала она на Ханджи, которая просунула голову внутрь. – И как ты сюда попала? – Я сделала дубликат ключа, – Ханджи просила. – Чего ты хочешь? – Мария скрестила руки на груди, выглядя воинственно. И растрепанно. И душераздирающе молодо. – Освободить тебя, – сказала Ханджи и сделала приглашающий жест в сторону пустого коридора. – А тебе-то что с этого?       Ох, Ханджи уже начинало тошнить от местного менталитета. Ничего не делается просто так, всегда со скрытым мотивом. Это так утомляло. – Вы, люди, – вздохнула она. – Ничего мне от вас не нужно. Скажи Ксандре, что у меня есть противоядие, и она больше не имеет надо мной никакой власти. А еще скажи ей, что Леви у Ренцо, и он хочет проверить его истинную ценность. – Боем? – Каким боем? – Бой с Леви состоится через три ночи. Плакаты развешаны по всему городу.       Три...? Ханджи внезапно почувствовала прилив тошноты. Мария озадаченно посмотрела на нее, затем пожала плечами. – Ладно, я пошла. Счастлива больше никогда тебя не увидеть.       Она даже показала Ханджи язык, когда поспешно выбегала за дверь. – Подожди! – сумела выдавить Ханджи.       Мария оглянулась. Ноги Зоэ так сильно дрожали, что ей пришлось присесть. Ренцо собирался отправить Леви на ринг уже через три дня? В таком состоянии его просто убьют. – Мне все-таки нужна услуга, – сообщила она девушке.       Мария кивнула. – Мне нужно, чтобы ты доставила кое-что в наш штаб, на поверхность. Быстро.       Мария прикусила губу. – Ладно. Это можно устроить. Что нужно отнести?       После того, как Ханджи проинструктировала Марию, и та исчезла, она поняла, что у нее попросту больше не осталось сил. Она даже подумывала о том, чтобы лечь прямо на кровати Марии или вернуться в комнату к Леви и поспать на полу. Но она заметила, что горький привкус во рту стал сильнее. Замечательно. Вскоре ей понадобилась еще одна доза противоядия. Посреди ночи. Противоядия, которое она до сих пор не создала, несмотря на сказанное Марие. – Подъем, Ханджи! – приказала она себе. – У нас есть над чем поработать.       В теле всегда остается немного сил, если достаточно поусердствовать. – Не волнуйся, я разберусь с этим, – пробормотала она, проходя мимо двери Леви. На краткий миг ее посетило желание зайти внутрь и еще раз поцеловать его, но это была идея глупой девочки. А она не могла позволить себе быть таковой.