В глазах Леви, персоны решительно неромантичной, дорожка, выложенная из искусственных лепестков роз, подсвеченная пляшущим над красным воском пламенем по обеими сторонам, — ну что за глупые траты! — заслуживала не большего, чем ехидных замечаний.
Но почему-то... Этой ночью, плавно перетекающей в подземное утро, несмотря на пошлость всей организованной напыщенности, Леви испытывал сложные чувства, которые сеяли тревогу. Горло удушливо сдавливало, а в области сердца стоял почти болезненный трепет. Когда они медленно поднимались вверх по лестнице, Леви от беспокойства приложил к груди дрожащую руку, подозревая, что что-то с ним не так.
И действительно, осознал он. Что-то было не так, вне вяских сомнений.
И связано оно было с Ханджи. С Ханджи, немного раскрасневшейся; немного пьяной; взъерошенной после их совместного прыганья под бодрую музыку на манер обезумевших кроликов; смеющейся; с ярко горящими глазами. Она выглядела такой... такой.. счастливой, такой нежной в свете огня. С Ханджи, бросавшей на него ласковые взгляды, которые заставляли его... заставляли... к дьяволу.
Леви с трудом отвёл взгляд от её сияющего лица, судорожно сглатывая. В животе бурлил трепет, словно внутрь забрались злобные жуки и оттанцовывали там им одним ведомую джигу.
Хоть бы всё укатилось к чёрту.
— Как мило с их стороны, — сказала Ханджи, указывая на выложенные на первой ступени свечи в форме сердца. Глубокий звучный голос слегка дрожал, играя музыку, от которой жуки во внутренностях плясали всё резвее. Рот порывался выдать что-то вроде «нет, милая здесь ты» — до ужаса неловкую последовательность слов, которые Леви успел словить на губах. А затем он жалел о несказанном.
Может, ему следовало бежать. Но он не хотел. Он хотел и дальше подниматься с ней по крутой лестнице, чувствуя тепло её ладони в своей. Хотел видеть Ханджи счастливой, хотел вдыхать её запах — запах солнечного света и свободы. Вечность. Он хотел, чтобы это стало началом чего-то большего, а не концом чего-то, что им не принадлежало.
Но была только лишь боль, потому что происходящее — никакое не начало. Потому что, каким бы по-идиотски наивным Леви сейчас себя не чувствовал, он был не из придурков, предающихся бессмысленным мечтам.
— О-о-о-у-у-у, — заворковала Ханджи, когда они вошли в приготовленную для них комнату. Повсюду были расставлены зеркала и огоньки, стоял чистый, свежий запах, такой непривычный для подземного города. Широкая ванна рядом с кроватью была наполнена горячей водой. С розовыми пузыриками.
Леви не привык терять дар речи. Но щедрость грандиозного жеста людей, у которых не было ничего, оставила его без слов.
Он вдруг понял, что, кажется, расплачется, когда тугое чувство в груди переполнит до краёв. Всё кругом ощущалось таким неустойчивым. И больше всего — колени.
— Хочешь искупаться вместе? — глянув на ванну, слегка застенчиво спросила Ханджи.
Откуда в её голосе взялась эта застенчивость, чёрт побери? Внутри Леви всё распускалось со скоростью упавшего на пол куска пряжи. Сердце вот-вот взорвётся.
Он вымучил из себя кивок.
Ханджи достала подаренную им книгу из своей рубашки и так бережно уложила на кровать, словно боялась сломать. Книжка о растениях. Леви ни за что на свете не смог бы понять, как хоть у кого-то способна вызвать такое обожание старая вонючая книга. Но всё же Ханджи сильно отличалась от других людей, и Леви уже планировал добыть ей побольше книг такого рода, раз они были так значимы. В подземном городе промышляли пара-тройка торговцев, к которым можно обратиться. А что касается денег... Что ж. Последние несколько месяцев он откладывал жалование, раз всё равно было не на что тратить.
Нежно огладив потёртую обложку кончиками пальцев, Ханджи обернулась и робко улыбнулась ему.
— Можно мне тебя раздеть?
— Ханджи... — прохрипел он, всё ещё не вполне способный подобрать слова, которые не убьют её на месте приступом смеха своей пошлостью. Он нетвёрдо держался на ногах, словно пол под ним покачивался из стороны в сторону.
— Я совсем чуть-чуть пьяная, — пробормотала она, подходя ближе и укладывая руки ему на плечи. Заглянула глубоко в глаза, — и по-странному волнуюсь. Почему? Мы не то чтобы не занимались этим раньше.
Занимались. Но сегодня это ощущалось по-другому: многозначительной тяжестью слишком огромного количества чувств. Леви в них тонул и не знал, как выплыть.
Он потянул Ханджи за шею к своим губам, языком проходясь по её, смакуя тягучую сладость. Она слегка повернула голову, приоткрывая для него рот с крохотным стоном, устремившимся прямиком в пах. Спустя несколько секунд Леви уже был твёрд, чувствуя лёгкое головокружение от прилива крови вниз.
Проклятье, он хотел её.
И желание это было не из тех, которые легко удовлетворить. Как много времени у них было в запасе? Десять часов, может, одиннадцать. Недостаточно. И никак эта тупая данная им клятва не поможет, осознал Леви. Оказавшись с Ханджи в одной постели в первый раз, он пробудил в себе голод столь глубинный, что умер бы от истощения, если бы не смог получить добавку, больше
её.
Поэтому он нарушит клятву и даст другую. Всё равно он был уже обречён без единого шанса на спасение. Может, он найдёт способ справиться с этим... но позже.
— Леви, — прошептала она, вынуждая его вздрогнуть и испытать боль, как и каждый раз, когда шептала его имя
так. — Леви, — позвала она снова, — у нас проблемы, да?
— Давай не будем об этом думать, — выдавил он. — Сделаем, как ты предлагала. Притворимся...
— Что мы — не мы, а кто-то другой?
Он кивнул, глядя в сияющие глаза. Осторожно потянулся к дужкам очков, стягивая их с ушей и откладывая в сторону.
— Рад встрече, госпожа Леви, — произнёс он, оставляя нежный поцелуй на её губах.
— Хпф, — усмехнулась она. — Помилуй. Это ещё что за имечко?
— Моё, — сказал он. — Ты моя. Моя жена. А я король подземного мира. Уважаемый, богатый и могущественный. Только посмотрим на изумрудное ожерелье, которое я купил для тебя.
— Ха, — Ханджи ухмыльнулась. — А тебе бы хотелось, да? Думаю, это можно устроить. Я была бы королевой подземья, и мы бы правили вместе.
Громыхнул сигнал. Признак того, в какую большую беду Леви себя загнал: он задумался об этом на секунду, по-настоящему задумался о том, чтобы жить с ней здесь, внизу, в их маленьком королевстве на двоих. И осознал, что пошёл бы на это, если бы Ханджи захотела. А следом осознал, что она высокого происхождения и рождена для света. Что они оба — часть чего-то большего и гораздо более важного, что их сердца посвящены спасению человечества. И что он последний придурок, раз осмелился даже задуматься о чём-то подобном, потому из всех фантазий эта была наиглупейшей.
Но Ханджи расстёгивала его рубашку, пуговица за пуговицей, вела ладонями по груди и животу, издавая гортанные счастливые звуки. Испытываемые ощущения Леви хотел бы переживать каждую секунду своего существования. Ощущения, вытягивающие из его горла урчащие звуки, напоминающие кошачье мурлыканье. Ощущения, которые в мгновение отправили в забытье все тяжёлые мысли.
— Только посмотри, как ты великолепно ты сложен, — проворковала Ханджи. — Этот пресс — настоящее чудо. Ты его как-то по-особенному качаешь?
— Ещё чего? — он наконец сбросил рубашку полностью, откровенно наслаждаясь одобрительными взглядами. Ханджи переключила внимание на его руки, двигаясь затем к шее, к спине. Другая часть его тела довольно очевидно жаждала прикосновений тоже, заметно натягивая ткань брюк.
— Не терпится? — усмехнулась Ханджи, заметив это, и принялась расстёгивать ремень. — Ой, подожди, — нет, никаких остановок, хотелось кричать Леви, но она подняла на него вопросительный взгляд. — Я, возможно, девственница.
Чт...?
— В нашей игре, я имею в виду. Госпожа Леви ведь должна быть невинной, да? Ведь она бы не осмелилась коснуться...
— Что за чушь ты вообще несёшь, — простонал он. — Нет, никакая госпожа Леви не девственница. Я бы не женился на ней, будь это так. Она точно знает, что мне нравится, и чертовски в этом хороша.
— Ха! — она нахмурилась. — Тут, внизу, всё, наверное, по-другому. На поверхности невеста должна быть нетронута, а иначе...
— Ты ведь невзаправду другой человек, дурашка, ты же понимаешь?
— Я просто пытаюсь... неважно, — сказала она, касаясь его напряжённого члена и сжимая сквозь ткань. — Во имя Стен, как же это приятно. Такой большой и твёрдый.
Это и вправду было головокружительно приятно, а её слова делали только лучше. Леви застонал, желая большего. Прямо сейчас. Его руки потянулись к брюками, отталкивая её неловкие пальцы. Долой их! Одежда упала к ногам, освобождая набухшую плоть, с готовностью выпячивающуюся вперёд и вверх.
Ханджи, воплощая мечту в реальность, опустилась на колени. Её рот был мягок, влажен и горяч, нежно охватывая длину. Язык мазнул по чувствительной головке, вынуждая дёрнуться. А затем она принялась сосать.
С пронизывающей Леви похотью было так трудно удержаться и не двигать навстречу бёдрами, чтобы наполнить мягкую, желанную глубину её рта. Не менее трудно оказалось удерживаться на ногах. В поисках опоры Леви схватил Ханджи за голову, останавливая её движения, потому что внезапно не мог вынести больше. Он уже был слишком близок, как желторотый, неопытный юнец.
Но разве хоть кому-то была подвластна исполненная решимости Ханджи? Точно не ему. Она издала нуждающийся звук глубоко в горле, посасывая всё усерднее. Руками потянулась к его яйцам, поигрывая, массируя. Они пульсировали в напряжении, всё быстрее, жёстче, и сдерживаться больше не было сил.
— Блять, Ханджи, — простонал он. — Я сейчас кончу. Не могу...
Сперма стрельнула ей в рот, и конца всё не было. Ноги тряслись так сильно, что он пошатнулся, но Ханджи схватила его за ягодицы и сжала, удерживая на месте. Она жадно слизывала всё досуха, языком продлевала удовольствие, рисуя маленькие круги, приносящие чистое блаженство. Она ласкала и дразнила его, а, когда закончила, Леви уже снова был наполовину твёрд, в удивлении уставившись на её довольное запрокинутое лицо.
— Ты со сколькими мужчинами практиковалась, чтобы научиться
так? — хрипло спросил он.
— Не твоего, блять, ума дело, — она нахмурилась, поднимаясь на ноги.
— Разве мужья не спрашивают своих жён о таком? — он всё ещё тяжело дышал, испытывая потребность срочно присесть.
— Сомневаюсь, — ответила она, вытирая рот тыльной стороной ладони. — Звучит как повод для ссоры.
— В будущем можешь тренироваться на мне, — сказал он. — Нет нужды в чьём-то ещё участии.
— Конечно, — она самодовольно ухмыльнулась. — У госпожи Леви нет причин захаживать налево, ты слишком вкусен.
Он подался впёред, и увлек её в голодный поцелуй, на этот раз ощущая солоноватый вкус на её губах. Его вкус. Не то чтобы Леви нужно было возбуждаться ещё больше, но это слишком завело. Он положил руки ей на грудь, наслаждаясь мгновенно затвердевшими под его пальцами сосками. В этот раз нужно быть аккуратнее, сказал он себе, ничего не срывать, ведь эта форма понадобиться Ханджи снова через... слишком мало часов.
Она поспешила помочь с пуговицами, думая, похоже, о том же. Как только грудь оказалась обнажена, Лечи склонил голову, чтобы начать посасывать её миленькие маленькие соски. Светло-коричневые, твёрдые, идеальные. Словно отражая движения Ханджи, он водил языком и сосал, пока её коготки не принялись царапать ему голову. Не давая отдыха, его рука заскользила к брюками, чтобы расстегнуть ремень и пуговицу. Штаны упали вниз. О, на ней были панталоны? Пальцы огладили приятную ткань, похожую на шёлк. Тц, ох уж эти богатые детишки со своими причудливыми прихотями. Леви ухмыльнулся Ханджи в грудь. Наконец хоть что-то можно порвать.
Рывок.
Её удивлённый вздох был восхитителен. Ровно настолько же, насколько ощущение мокрой, тёплой, готовой щели под его пальцами. Он огладил по всей длине, поддразнивая и раскрывая большим пальцем губы.
— Мы, кажется, хотели искупаться, — простонала она над его головой.
Ох, это. Леви с куда бо́льшим наслаждением ввёл внутрь неё палец, а затем и второй. Шевелил ими, пока не нашёл маленький шершавый холмик внутри, поглаживая и сжимая его, слушал, как утяжеляется дыхание Ханджи.
Он оторвался от сосков, чтобы взглянуть на неё. Полуприкрытые веки трепетали, а лицо залило ярким румянцем.
— Нравится, госпожа Леви? — спросил он, источая самодовольство.
— А вы, господин Леви, мастер, да? — задушенной проговорила она, глядя на него остекленевшими глазами. — Со сколькими женщинами практиковались
вы? Блять!
Внутри неё начиналась пульсация. Леви наслаждался тем, как её стенки голодно сжимаются вокруг его пальцев, словно были готовы втянуть внутрь всю руку целиком.
— С десятью, может? — размышлял он, ускоряя круговые движения и добавляя большой палец на бугорок, крывшийся в верхней части её щелки.
— Я так-то не хотела знать, — фыркнула она. — Подожди... только десять? А-а-а-х... Леви. Это... это... во имя...
Оргазм прострелил всё её тело, и Леви спешно подхватил её за бёдра, не позволяя упасть, потому что колени начали опасно подгибаться. Убирая руку с неустойчивых ног, он решил подхватить её на руки. Разве существовало на свете что-нибудь слаще, чем Ханджи в его объятиях, всё ещё подрагивающая от послеоргазменных волн, с украсившим лицо восторгом, прикрытыми глазами и кожей, залитой розовым и красным?
Комната была не слишком просторной, поэтому хватило все нескольких шагов, чтобы добраться до ванны. Леви шагнул внутрь, давая себе привыкнуть к температуре, а затем опустился в воду целиком, не выпуская Ханджи из рук. Он устроил её тело перед собой, между своих ног. Она откинула голову назад, умостив ту на его плече, и глубоко вздохнула.
— Госпожа Леви довольна, — пробормотала она.
Тогда и Леви позволил себе закрыть глаза, упиваясь касанием их с Ханджи тел. Мышцы спины и шеи облегчённо расслабились. Он потянулся рукой к её груди, лениво ощупывая и массируя маленькие холмики, поглаживанием двинулся вниз по животу, с удовольствием задерживаясь у пупка. Ханджи заелозила, прижимаясь плотнее, и Леви с тихим стоном потёрся стоявшим членом между её ягодиц.
— Не двигайся, — сказал он.
— Почему? — она снова ёрзала.
Ханджи не была обладательницей пышной задницы, но в её ягодицах всё равно отчётливо чувствовалась присущая женщинам мягкость. Леви затвердел ещё сильнее: слишком сексуальной она была.
— Ты куда-то торопишься? — хрипло спросил он. — Разве ванны нужны не чтобы расслабляться?
— О, я абсолютно расслаблена. — усмехнулась она. — А ты? – она завела руку за спину, смыкая пальцы на доказательстве его напряжённости.
— С теми десятью женщинами ты также легко заводился? — с любопытством спросила Ханджи. — Это для тебя в порядке вещей?
— Что за хуйню ты спрашиваешь? — он вгрызся в мочку уха и втянул ту в рот, посасывая. Разве же мог он остаться равнодушным рядом с ней, полностью обнажённой?
— У тебя в предках случайно кроличьего божества не затесалось? — она усмехнулась, оглаживая его длину.
— Я хочу трахать тебя снова и снова, пока не свалюсь замертво, этого ответа ты ждёшь? — прорычал он, руками следуя к месту между её ног, поигрывая с прядями волос там.
— Не уверена, что госпоже Леви понравится подобная грубость, — прошептала она. — Разве в браке это не зовётся «заниматься любовью»?
Что, правда? Хах, любовью заниматься.
— Я хочу заниматься с вами любовью, пока вы не начнёте умолять меня остановиться от боли, госпожа Леви, — прошептал он ей на ухо, с наслаждением наблюдая, как её сотрясает дрожь. — И нет, я не устану, потому что вы заводите меня так, как не заводил никто. Это, — он огладил внешние губы, слегка приоткрывая. — Это, — перемещаясь на внутренние. — Это, — оказываясь у входа, чувствуя, как выгибает спину Ханджи. — Это, — дразня её клитор. — Всё моё, чтобы удовлетворять часами напролёт. А это значит выяснить, какие позы вы предпочитаете, а затем иметь вас в каждой из них минимум по три раза, прежде чем переходить к следующей. О, и это. Тоже, — он двинулся пальцами к её заднему проходу. — Этому месту требуется особое внимание.
— Я никогда, — она сглотнула. — Я имею в виду...
— Хм, — Леви надавил большим пальцем, чувствуя тугое сопротивление. — Не волнуйтесь, госпожа Леви. Это для продвинутой ебли. То есть... занятий любовью, я глубочайше прошу прощения, ваше величество.
— Я бы хотела... попробовать... однажды? — пробормотала она с нервной улыбкой.
— Господин Леви будет наготове, — ухмыльнулся он.
— А будет ли у нас... другой раз? — тихо спросила Ханджи.
— Разумеется, госпожа Леви, — солгал он слишком беспечно. — У короля и королевы подземья нет больше забот, кроме как оставаться в постели весь день и наслаждаться друг другом. Вы не знали?
***
Пальцы Леви сводили её с ума, и он это знал. Никогда ещё Ханджи не дразнили с такой искусной жестокостью. Она попыталась заставить его тереть сильнее, решительнее там, где ей так хотелось, но Леви всё продолжал лишь мучить легкими поглаживаниями, доводя до предела, где каждый дюйм её тела начинал покалывать трепетом и пульсировать от потребности в разрядке.
Ей удалось ответить взаимностью, оглаживая его по всей длине, но Леви убрал её руки, непреклонно расположив их на краях ванны.
— Господин Леви сейчас за главного, — прохрипел он. — Веди себя хорошо.
— Подонок, — простонала она и приподняла бёдра, пытаясь найти кончик его твёрдого члена той частью себя, которая жаждала его внутри себя.
— А-агх, — произнёс он, когда она добилась успеха.
— Попался, — усмехнулась Ханджи, опускаясь ниже. Из горла вырвался стон. Как же приятно. И было плевать на возникшее сопротивление: вода смыла всю естественную смазку. Отчаянно извиваясь, Зоэ умудрилась насадить себя полностью.
— Ладно, — простонал он. — Будь по-твоему, раз ты такая нетерпеливая.
И он начал двигать бёдрами. Восседать прямо на его коленях, спиной к нему, пока он двигался внутрь неглубокими толчками, казалось таким притягательно неприличным. И таким блядски приятным.
— Прикоснись к себе, — приказал он и, взяв её руку в свою, перенёс с бортика на клитор и направил её пальцы по кругу, пока Ханджи не подчинилась этим движениям. Леви без труда доводил ситуацию до ещё пущего неприличия, даря совершенные ощущения.
— Вам нравится, госпожа Леви? — спросил он, ладонями обхватывая её груди.
— Блять, да.
— Тогда скажи это.
— Это очень... приятно, — выдавила она, чувствуя, как заливается краской, удивляясь тому, что всё ещё была способна краснеть после тесноты их близости.
— Приятно что? — потребовал он просветить.
— То, что ты делаешь.
— Я уверен, ты можешь лучше, — он слегка подвинулся, и толчки набрали силу. — Если вы, госпожа Леви, ещё не заметили, то поясняю: мне нравится слышать грязные словечки от вас.
— Твой ч... член, — вымучила она, задыхаясь всё сильнее. — Мне так нравиться чувствовать его внутри себя, и... а-а-а, да. А-а-а-х, вот так. Блядство, как же это...
Она стимулировала клитор всё жёстче и быстрее, чувствуя, как нарастает глубоко внутри близящийся оргазм.
— Скажи моё имя, — прорычал он. — С этого момента каждый раз, когда ты кончаешь для меня, произноси моё имя.
— Леви, — рвано выдохнула она. — Леви, во имя всего свя...
Её неизбежно захлестнуло, покачивая, как лодку на воде — волнами. Она откинулась на Леви, чувствуя себя слишком измученной и внезапно вспомнила, что они танцевали ночь напролёт, что снаружи расцветало утро, наступившее после двух почти бессонных суток подряд.
Но Леви всё ещё был внутри неё, всё ещё твёрд, он лениво двигался время от времени. Руки скользили по её коже, выводя причудливые узоры под толщей воды, и Ханджи не могла поверить в великолепие происходящего.
— По-моему, вода остыла, как думаешь? — подал он голос через некоторое время, приподнимая её за бёдра, чтобы выскользнуть наружу.
— Эй, — пожаловалась она. — Мне вообще-то нравилось.
— У меня сейчас ноги отнимутся, — он сместил её с себя и отодвинул в сторону. — Давай на кровать.
— А у меня — сознание, — сонно пробормотала она.
— Уже? — Леви поднялся из ванны, и потоки воды с его тела застучали по коже Ханджи. Ну что за вид... Она причмокнула губами. Ох уж эта задница! Леви подхватил полотенце и принялся вытираться, а затем обернул ткань вокруг бедёр.
— Ты идёшь? — спросил он, мельком оглядываясь на Ханджи, прежде чем забраться на слегка шаткого вида кровать с балдахином. Упав в простыни, Леви тут же почти пропал из виду в их мягкости. Собирая вместе оставшиеся крупицы сил, Ханджи тоже поднялась и шагнула наружу, ёжась от прохлады воздуха. На табуретке рядом были оставлены бутылочки с зелёной и желтой жидкостями, к которым Зоэ, обмотавшись полотенцем, подошла, чтобы понюхать. Возможно, масло. Пахло необычайно приятно.
Распластавшийся на кровати Леви не пошевелился.
— Ты спишь? — прошептала она.
— Если бы, — послышался приглушённый подушками ответ. В голосе звучала усталость.
— Тебе нужно поспать, — упрекнула она его. — У тебя завтра важный бой!
— Это самая паршивая брачная ночь, которая у меня когда-либо была, — пробормотал он.
Ханджи не могла не рассмеяться, но, когда Леви повернулся обратно на спину, поняла, что уснуть с этой... торчащей штукой он не сможет.
— Закрой глаза, — попросила она, забираясь на кровать рядом с ним.
— Но я хочу тебя видеть, — закапризничал Леви, протягивая к ней руку.
— Закрой глаза, или ничего не будет, — приказала ему Ханджи.
— Вы посмотрите, она уже командует, — пробормотал он, подкладывая под шею руки, и закрыл веки.
Ханджи дала себе несколько секунд на восхищение его телом, а затем покрыла ладони маслами.
— Ты же боишься щекотки, да? — спросила она. — Храбрись.
— Не боюсь я никакой щекотки, — проворчал он.
Массаж она начала с икр, медленно продвигаясь к бёдрам. Велик был соблазн коснуться следом его члена, но Ханджи лишь переместилась на грудь, оттуда — на плечи и руки. Леви слегка приподнял бёдра, но она намеревалась дразняще игнорировать жаждущую часть его тела ещё чуть-чуть.
— Я сейчас усну, — жалобно пробормотал он.
— О, неужели? —она расплылась в довольной улыбке, возвращаясь руками на бёдра.
— Мне так совсем не нравится, — он досадливо нахмурился.
— А так? — спросила она, обхватывая ладонями его яйца.
— Лучше, — прерывисто выдохнул он.
— А так? — протянула Ханджи, скользя одной рукой к члену, проходясь вверх и вниз.
— Мм, да, — выдавил он. — Быстрее.
— Ой, а кому это теперь не терпится? — она усмехнулась, но подчинилась. Плавно скользящее в ладони тепло возбудило так сильно, что усталость мигом позабылась. Всего за несколько минут Ханджи уже словно истекала жаждой, нуждой в
нём.
— Достаточно, — прорычал он и схватил её за руки. Потянул на себя, вынуждая упасть сверху, и Зоэ обнаружилась себя в его объятиях. В следующее мгновение она уже оказалась перевёрнута на спину. — Хватит с нас этих коварных троганий, — проговорил он, закидывая ноги Ханджи себе плечи. — Теперь к делу.
Влаги было так много, что Леви нужно было лишь податься вперёд, чтобы раскрыть Ханджи.
— Блять, — простонал он. — Как же в тебе хорошо.
Он вытащил, едва не выскальзывая наружу, а затем толкнулся обратно. Глубоко.
— О, чёрт, — в удовольствии протянула она.
— Нравится? — прохрипел он.
Она смогла только кивнуть.
— Жёстко? — задыхаясь, прошелестел Леви.
— Блять, да, — застонала она.
Он принялся остервенело двигаться. Глубокими, жёсткими, быстрыми толчками, едва доходящими до болезненных, Леви проникал глубоко внутрь. Напряжение нарастало, нарастало. Ханджи цеплялась за плечи Леви, оставляя борозды от ногтей, тянущиеся по спине. Его губы не отрывались от её, и она посасывала их, прикусывая зубами.
— Леви, — резко вздохнула она. — Леви, не останавливайся, никогда не останавливайся... Я...
Волны разбивались о берег, вышибая напрочь дух, а затем снова и снова. Её трясло и било дрожью, а было всё мало. Леви собирал её по кусочкам там, где она лежала, разбитая вдребезги, и опять относил выше, выше и выше.
Она не смогла позвать его по имени в следующий раз, слишком велико было потрясение разрядкой, от которого сознание едва не угасло.
— Пожалуйста, будь со мной Ханджи. Пожалуйста, не покидай меня никогда.
Слова эти были произнесены так мягко и нежно, так измученно, что Ханджи, должно быть, вообразила их сквозь стучащую в ушах кровь.
***
Его мир взорвался и разлетелся вдребезги, и Леви был выброшен в чёрную пустоту, полную странных звёзд, потерянный и испуганный на короткое мгновение, прежде чем Ханджи обвила его руками и крепко прижимала к себе во время кульминации. После этого она нежно покачивала его тело, поглаживая волосы на затылке, плечи и спину, пока он возвращался на землю.
Ни за что на свете он не смог бы пошевелиться или сказать хоть что-нибудь.
Он, вероятно, никогда ей не расскажет, но подземные свадьбы были настоящими, если пара хотела считать их таковыми. И Леви хотел, желал с отчаянием, которое ему доводилось испытывал нечасто. Ханджи стала его госпожой Леви и будет ею до самой его смерти, и никто не сможет этого у него отнять.
Стоило этой мысли обрести очертания и оформиться в голове, его сердце становилось всё тяжелее и тяжелее, колотясь с незнакомой, мощной силой, как будто хотело выпрыгнуть из его груди и прильнуть к её.
Леви почувствовал, как что-то горячее собирается в его глазах, и потрясение этим почти вытряхнуло из странного оцепенения.
Неужели он... он...?
Следующий вздох прозвучал всхлипом. Леви затопило стыдом, но Ханджи просто сжала его чуть крепче, целуя линию его подбородка, взъерошивая его волосы. Он уткнулся лицом в её шею, зажмурил глаза и наполнял легкие запахом Ханджи.
— Я знаю, — прошептала она. — Мне тоже от этого хочется рыдать и рыдать без остановки. Но... эй, — Ханджи сильно вдавила его тело в своё, — ты у нас разве не гений? Нет ничего, что было бы тебе не под силу.
Из его горло вырвался печальный смешок.
— И что прикажешь делать?
— Исправить это, — пробормотала она. — Найти способ, как мы можем остаться в разведке даже после того, как Эрвин узнает, что мы нарушили его приказы. Способ для нас быть вместе. Как сейчас.
— Но умник здесь так-то не я, — слабо произнёс он.
— Мой отец хочет полностью прекратить финансирования разведки, — внезапно добавила Ханджи. — Может, оно и к лучшему...?
Это отрезвило и вернуло Леви силы, и он спешно отстранился от неё, хоть чувство пустоты и пустило корни глубоко внутри.
— Никогда о таком не думай, — отрезал он. — Никогда. Разведывательный корпус намного важнее, чем...
— Нет, не важнее. Не для меня, — сказала Ханджи, укладывая ладонь ему на щёку.
От того, что он увидел в её глазах, его захлестнуло счастьем, которого он не мог позволить себе испытывать. Вот причина, по которой таким солдатам, как они, не разрешалось иметь привязанностей. Как бы свято он ни верил, что лю…
Леви почувствовал, как кровь отхлынула от лица.
— Тебе нехорошо? — она пододвинулась к нему, чтобы уложить его голову себе на плечо.
Но он откатился в сторону, перевернувшись на бок. В голове стучало, внутренности скрутило болезненным узлом. Он чувствовал непреодолимую потребность свернуться в клубочек и закрыть уши руками.
Он любил её.
О, теперь всё обретало смысл. Всё. Все эти сильные, нежеланные чувства. Очевидно, он был слишком, непробиваемо туп, чтобы осознать это раньше, и уж точно чрезмерно глуп, чтобы вовремя остановить это.
От осознания ему снова захотелось пуститься в слёзы, и на этот раз рыдать взахлёб.
— Не отворачивайся от меня, — сказала Ханджи. — Пожалуйста. Пожалуйста, не разбивай мне сердце, Леви.
— Как? Как? — прорычал он, снова поворачиваясь к ней лицом.
Она потерянной покачала головой.
— Может… может быть, нам просто нужно идти напролом, не позволяя страхам управлять нами? Знаешь, как в битве с титаном. Мы ведь в этом хороши, правда?
Леви не был знаком со страхом. Его попросту не существовало в его жизни. До этих пор.
— Я даже не понимаю, о чем вы говорите, госпожа Леви, — заставил он себя произнести, — разве это не наша брачная ночь, полная блаженства и счастья?
— О, нет, как же я могла забыть, — она ласково прижалась к нему. — Мне жаль, что я заговорила об этом. Да. Мы просто женаты и занимаемся любовью, сколько захотим.
Он не был вполне уверен, что ощущалось хуже: осознание того, что скоро ему придется сделать невозможный выбор, или осознание того, что, как бы сильно он ни был влюблён в Ханджи, ему придется разбить ей сердце, несмотря ни на что.
— Какая плохая брачная ночь, — сказал он ей в волосы. — Придётся попробовать заново.
— Давай немного поспим, — пробормотала она, уткнувшись ему в грудь. — Уверена, что мы найдем решение, как только хорошенько отдохнём. Решение ведь есть всегда, правда?
Он хотел кивнуть, но просто не смог. Да, решение было всегда. Но каждое до единого заставляло Леви чувствовать себя так, словно сердце вырвали из груди и развеяли по ветру.
