H & B

Утро наступало, невольно обращая тьму в бегство. В этот ранний час небо над Лондоном не было раскрашено серым, переливаясь таким редким голубоватым цветом, кое-где даже отливая в желтоватый за счёт ещё не до конца проснувшегося солнца. Всё окружающее словно уведомляло всех присутствующих людей на улице, что этот день будет хорошим. И он будет. Наверное. Чаще всего Хоби предпочитал надеяться и думать о самом худшем, так хотя бы не так больно чувствовать разочарование в несбывшихся мечтах и планах. В такие моменты панк мог лишь в миллионный раз натянуть маску и вылететь в окно, душевно наплевав на горький привкус отчаяния. Сколько он ни работал, сколько ни спасал город, все преступления всё равно повторялись одно за другим: ограбления ювелирных или музыкальных, что Браун не мог игнорировать, магазинов, умышленные аварии или же нежелание решать конфликты с людьми адекватно, не прибегая к насилию – всё шло по новой, словно люди ненавидели человека-паука и желали подкинуть ему работки посложнее, хоть это и не было так. Но в это утро рация молчала, вместо того, чтобы визжать голосом новоиспеченного начальника полиции и звуками патрульных машин на фоне. В последнее время она стала Хоби как будильник, оповещавший о начале очередного бешеного дня, к которому тот уже даже смог привыкнуть. Но сегодня раннего подъёма не произошло, и организм Хоби, заподозрив что-то неладное, давно проснулся. Но без самого Хоби. Функционировать-то парень мог, но желания как такового не рождалось. Перспектива позавтракать пораньше и пойти репетировать программу нового выступления с группой прельщала, но мягкий матрас привлекал ещё больше, и Хоби просто не имел права сопротивляться этому. Учитывая то, насколько ему было не по барабану на других, о себе он тоже имел права позаботиться, да ещё как, что, собственно, он и делал. Перевернувшись на спину, Хоби уставился в посветлевший потолок, прикрывая глаза и расслабленно выдыхая. Так долго не появлявшееся спокойствие заполняло комнату, словно прозрачный, но плотный дым. Паучье чутьё еле ощутимо зашевелилось. Панку было прекрасно знакомо это лёгкое ощущение, в тот миг вновь одержавшее победу над упрямством парня и заставившее уголки губ приподняться в приветливой улыбке. Ему не нужно было открывать глаза, чтобы понять, кто пришёл к нему в этот ранний час. Предметы, стоявшие возле кровати, включая её саму, чуть взлетели, когда маленький портал открылся. Мягкие, слегка шершавые из-за резкого ветра в Мумбахеттене, губы накрыли его собственные в поцелуе, на который Хоби неторопливо ответил, одну руку кладя на затылок Павитра и чувствуя еле чуть ощутимую прохладу из промежуточного измерения. – Доброе утро, - отстраняясь, мурлыкнул индийский человек-паук, сразу возвращаясь в свою вселенную и закрывая портал, чувствуя себя чрезвычайно довольным. Совсем как накормленный кот. Не зря ходит утверждение, что если человек много заботится о котиках, то скорее всего он и сам по характеру похож на кота – ласковый и быстро привыкающий к дому, куда постоянно возвращается, но и умеющий больно ударить когтями в ответ на случайную грубость. Хоби прикоснулся указательным и средним пальцами к губам, после подняв их над собой, туда, где всего секунду назад находилось лицо Павитра, словно одаривая его еще одним поцелуем, который уже не дошёл до адресата. Браун открыл глаза и аккуратно сел в кровати, поднимая с пола упавшие с прикроватной тумбы часы, в очередной раз радуясь своей дальновидности, так и кричавшей убрать все хрупкие предметы из спальни, куда вскоре стал часто наведываться Прабхакар. Правила, установленные Мигелем, запрещали делать то, чем промышляли эти двое – прыгать по измерениям просто так, да ещё и не полностью. Но кто проверяет? Правильно, никто. Даже если бы Лайла и узнала об этом, то не рассказала бы. Почему же? А потому что никто, даже Мигель, не спрашивал. А на незаданные вопросы ИИ не отвечают. Даже если бы паукам влетело, то это было последнее, о чем стоило беспокоиться, ведь это являлось бы максимальным наказанием, что мог предложить им О'Хара – не стал бы он оттаскивать их друг с друга силой, не получилось бы. Приклеились бы они друг к другу паутиной и рано или поздно даже Мигель бы перестал пытаться вразумить парней. И они оба были готовы сломать правила, хоть таймлайн, чтобы вырвать хоть секунду вместе, учитывая их бешеный стиль жизни, не терпящий ни долгих разглагольствований, ни отдыха. А эти утренние поцелуи помогали им обоим подняться с постели, не будучи придавленными тяжестью предыдущего дня. А так же это была гарантия того, что оба живы, что было как никогда важно, особенно в те времена, когда мир окончательно сходил с ума. Панк-паук, не терпящий жёстких правил, сел на кровати, разминая шею. Для некоторых людей утро и так и так было хорошим, хотя бы из-за ясного неба, для кого-то вообще нет, потому как нужно было куда-то идти и прикладывать усилия для того, чтобы день вышел продуктивным. Но ни первый, ни второй вариант не давал полной гарантии, что всё будет именно так. У кого-то наоборот именно в этот день положение дел могло упасть ниже плинтуса, а у кого-то наоборот – стало куда проще и легче. А Хоби не нужно было ничего, чтобы день оказался хорошим. Он уже был таковым, ровно в тот момент, когда Павитр нашёл минутку, чтобы заглянуть.