H & B

Вера существовала во все времена. Она являлась тем лучиком надежды, лившимся с небес и увеличивавшемся в размерах при приближении к земле, но лишь для тех, кто действительно верил в её плодотворные свойства. Тех же, кто нагло притворялся по тем или иным причинам, а особенно тех, кто не желал это признавать, ждала заслуженная кара, о которой, правда, были наслышаны лишь настоящие верующие, по-настоящему преданные всему, что было связано с религией и верой. Другие пропускали это мимо ушей и справедливо поплатились за нахальство и гадкое высокомерие. И кара, и вера существовала в любое время – эволюционировала, менялась, разделялась на части, пока каждое государство не было наделено своей отдельной верой и своими богами. Могущественными титанами, по мановению руки которых мог полить дождь, одаривая умиравших людей и чахнувшие на глазах от жары растения спасительной прохладой. Вера дарила и стройных плодоносных богинь, и смелых охотниц, и необычайно мощных героев, имевших ту силу, которую можно было сравнить лишь с той, что была у их противников и которых герои с лёгкостью одолевали. Вера приносила успокоение в тело и умиротворение в душу. Верующие с радостью поклонялись и продолжают поклоняться тому, во что верят, не изменяя принципам. Сменяются поколения, люди отходят в мир иной, а вера остаётся, передаваемая из рук в руки. В этом плане люди были похожи, имели общую точку соприкосновения. И пусть не каждому удавалось приблизиться к Богу хоть на йоту, верующие не теряли надежды и преклоняли колени, тихонько шепча молитвы. Но нигде не могло быть единодушия. Всегда, в любом деле, должен был найтись человек, возразивший решению остальных и решивший выбрать и пойти по другому пути, отличавшемуся от прежнего, и, порой, радикально. В вере этими людьми являлись атеисты. *** Хоби стоял на станции метро, скучающе поглядывая на часы в дальнем углу. Скоро должен был приехать поезд, который отвезёт его к месту встречи с Павитром. Хоби мог с лёгкостью прилететь туда на паутине, неожиданно возникая перед стоявшим на улице Павитром и легонько прикасаясь губами к его, всё ещё свешиваясь с крыши наружного выхода подземного перехода метро, но Прабхакар настоял, чтобы хотя бы раз тот тоже попробовал поехать на метро от кафе, где Павитр попросил захватить жареной картошки – у самого сходить времени не хватало, в последнюю минуту добавилась ещё одна встреча со знакомыми Майи, которым понадобилась его помощь именно в день встречи с Хоби. Но панк никуда, в принципе, не торопился, поэтому согласился. А смысл спешить куда-то? Все равно мир будет бежать куда быстрее тебя, так лучше уж двигаться в собственном ритме, чем пытаться нагнать вселенную и в итоге выдохнуться и досадовать на слабую дыхалку, сидя на коленях в каком-то переулке. Так что теперь Браун покорно дожидался поезда, откуда при приезде всегда чуть ли не вываливались люди – Мумбахеттен, что сделаешь. Помирать со скуки пришлось недолго, да и поезд в этот раз был не так набит людьми. Хоби хмыкнул, подметив для самого себя эту маленькую деталь, и, перехватив пакет с едой поудобнее, вошёл внутрь вагона с желтоватой и чуть видно мерцающей лампочкой – видать, выдохлась уже работать дни напролёт, сразу схватившись рукой за верхний поручень у дальней стены. Повсюду были развешаны какие-то объявления, частенько уже порядком потертые от времени, и все какие-то скучные. Хотя нет, нашлось одно. Реклама часов с громким лозунгом: "Купи часы и не опоздаешь ни на одну важную встречу, даже с Богом!" Хоби отвёл взгляд от него, поморщившись и прошипев сквозь зубы: – Везде же пытаются свою веру впихнуть, фанатики чёртовы. Хоби честно надоело смотреть, как верующие пытаются разрекламировать своих богов все сильнее и сильнее, надеясь привлечь как можно больше людей. И, удивительно, это даже работало, что раздражало ещё больше. Браун с отвращением смотрел на тех, кто служит неизвестно кому, как верная собачка ‐ хозяину, даже не имея ни малейшего представления обо всех нюансах. Хоби пусть и не оскорблял верующих, но даже если бы был одним из них, открыто заявлять об этом он бы не стал. Именно это – выбор каждого, выбор, который любой способен сделать в любом возрасте, вне зависимости от того, покрестили тебя в детстве или, будучи уже в среднем возрасте, ты сам пришёл и попросил благословения Бога. Потому Хоби и был агностическим атеистом. Он не верил, что кто-то целенаправленно сидит где-то над облаками, помыкает голозадыми ангелочками и портит жизнь. И даже если это не он заталкивает миры всё ниже и ниже, то оправдания это ему не дарило, ведь к  хорошим делам, таким как спасение миров от гибели, он не стремился. Хоби мог понять тех, кто с огнём в глазах верил в Бога и всех его подчинённых, но сам в общепринятого небожителя не верил. Другие пусть играются и верят, он не спорит, что может оказаться не прав в этом вопросе, но у Хоби были дела и поинтереснее слежения за своим стилем жизни и службой Богу, которого никто не видел. Хотя бы тот же Лондон взять. И нет, его атеистическая позиция никаким образом не была связана с анархичной. Просто совпало так, что его протестующая душа не смогла смириться с таким аспектом, как наличие искренней, белой и чистой, как святая вода, веры в том мире, где не было даже равноправия. В туннеле во тьме, окутывавшей поезд, промелькивали редкие лампы, и Хоби с лёгкостью мог бы сравнить их со своими размышлениями: яркие и быстро сменяющие друг друга. Но не в этот раз. Тема религии засела в его голове накрепко, до самого конца поездки. Хоби знал, что Павитр – верующий. Не фанатик, стоит отдать ему должное, не оскорбляющий других и лишь тихонько и изредка шепча какие-то кусочки молитв в самые напряжённые часы выполнения их миссий. С ним религия становилась даже... интересной, а не слащаво наигранной, какой спектакль разыгрывали другим. Хоби порой задумывался над твёрдостью своей отрешенности от веры, но ни разу не отказывался от неё, будучи преданным своим принципам. Хотя большую роль тут играли даже не принципы, а имела ли смысл и место вера в его жизни? Не-а. Никаким боком она не вписывалась в его округ и тип личности. Лишь изредка Хоби сомневался в этом, глядя на Павитра. Глядя на такого искреннего и эмоционального, открытого и всегда готовым прибежать на помощь, Павитра. С каждым днем с начала их общения парень поражал Хоби всё больше: он никогда не слышал, как парень ненавидит или смертельно сильно злится на кого-то, тем не менее никому не казалось, что он подавляет эмоции, правда. Он и вправду легко отпускал то, что ему могли вякнуть другие пауки в порыве отчаяния или случайно обслюнявленную дворовой собакой руку. Животным он и вовсе прощал чуть ли не всё, лишь больше стараясь и помогая им жить лучше. Павитр был готов дарить другим свет и, в противовес, тьму, если следовало, Солнце или Луну. Готов был принести огонь из пещеры, где, казалось, царил лишь ад с монстрами, и занести надежду в сердца дрожавших от страха детей. Он не был безгрешен, нет, даже самые искренние и чистые люди совершают ошибки, за которые им впоследствии бывает чрезвычайно стыдно, но Павитр умел исправлять свои ошибки и учиться на них, что самое главное и в работе супергероя и в человеке как личности. После таких размышлений Хоби думал, что если Бог есть, то это – Павитр. Настоящий, телесный Бог, поддерживающий баланс и гармонию на Земле, а не отсиживающийся где-то далеко. Именно таким видел Бога Хоби. Он явственно видел Павитра. И если Бог таков, то Браун был готов уверовать. Но, увы, общепринятый был другим. Так Хоби и жил: атеист для всех,  но имевший личного Бога, являясь его самым ярым почитателем. С такими выводами, к которым Хоби пришел, кажется, в тысячный раз, парень доехал до своей остановки. И, подумав, что метро не такой уж и неудобный и медленный способ добираться до места назначения –можно спокойно подумать о своём и никто тебя не одернет (главное лишь свою станцию не прошляпить), Хоби вышел из вагона, краем уха слыша, как двери закрылись. Он уже знал, куда идти, не впервой было, куда он и направился, чуть слышно шаркая армейскими сапогами. Ему пора на долгожданную встречу с персональным Богом.