***
Квартира оказалась что надо: гостиная с камином, две комнаты на выбор, кухня, захламлённая всякими склянками и химикатами, в холодильнике странные пробирки, но жить можно. Миссис Хадсон им всё показала, щебеча точно канарейка: — У нас и вторая комната есть, ну так, на всякий случай, вдруг вы не спите вместе. — Что? Естественно мне нужна вторая комната, что за вопросы? — возмущался Джон. — О, никаких намёков. У нас тут современные порядки. У соседки вон живёт однополая парочка… — Спасибо, Миссис Хадсон, — поблагодарил её Холмс. — Вы — чудо. — Да не за что, Шерлок. Когда она ушла, Ватсона распирало от любопытства. Естественно это не осталось незамеченным, и его новый сожитель спросил: — Вам всё нравится? — Э, да. Не понимаю, как вы нашли эту квартиру по такой низкой цене? — Всё просто: я помог миссис Хадсон с её мужем. Его посадили в тюрьму… — Вы вытащили его из заключения? — Вообще-то наоборот — ускорил процесс. Ну-с, давайте не затягивать, хорошо? Тащите сюда свои вещи, а потом попьём чаю. — А ваши вещи где? — Здесь, — раскинув руки, ответил Шерлок. Джон широко поднял брови: так он жил здесь всё это время? Ему казалось, что бардак был оставлен прошлыми постояльцами, а теперь идея о сожительстве принимала новые обороты. Захламлённый газетами кофейный столик, пыль на подоконниках, непылесошенный ковёр, на кухне кавардак, и ботинки липнут к полу — нехороший знак. И этого человека вселенная пророчила Джону в родственные души? Серьёзно? — Это что там… череп? — А, мой старый друг — Билли. Нет, я не знал владельца, просто… когда проводишь много времени в одиночестве, и не с кем поговорить, любые уши сойдут, даже если их нет. Формально… — Ну, я пошёл за коробками, — увильнув от неловкости, Джон развернулся и ушёл, точнее поковылял с тростью. Его комната оказалась прямо за стенкой спальни Шерлока. Двенадцать квадратов – уже роскошь по сравнению с той халупой, из которой он переехал. В шкаф отправились жить три рубашки, брюки, джинсы, ботинки, кроссовки, и сланцы на случай непредвиденной жары, если таковая вообще могла случиться в дождливом Лондоне. Свой верный семнадцатый глок Джон запер в тумбочке. Поглядел-поглядел на ручку ящика, поморгал пару раз, а затем всё-таки решил вытащить, и спрятать в кобуре под одеждой. Когда он вернулся в гостиную, его ожидал горячий чай с бергамотом, радушно оставленный на серебряном подносе миссис Хадсон. Шерлок устроился в правом кресле и почитывал колонку новостей. Ему в спину ударял полуденный свет солнца из широких окон. В воздухе витала пыль полупрозрачным полотном. Н-да, дел невпроворот. Надо бы здесь всё прибрать. Как только Ватсон присел, в дверь внезапно ворвался мужчина лет сорока, весь покрасневший и запыхавшийся. В руке его фетровая шляпа, на висках серебристая седина, широкие щенячьи глаза уставились на детектива. — Там… это… — Ещё один? — догадался Шерлок. — Отлично! Отлично! Затем Холмс встал, сложил газету, схватил своё длинное пальто, да накинул шарф тёмно-синего цвета. Резкая смена настроения заинтриговала Джона. И чему этот умник может так радоваться? — Паддингтон сорок три. Снова он! Ты поможешь? — Спрашиваешь? Лестрейд, если бы убийства происходили каждый день, у меня была бы не жизнь, а сказка! Ватсон, вы с нами? — Я? — удивился Джон. — Вы же врач, да и военный к тому же. Наверняка вы сможете помочь! — уверял Холмс. — Даже не знаю… — Решайтесь! — нараспев убеждал детектив. — Это может быть опасно. — Сейчас, только куртку накину. Взявшись за свою трость, Джон пошёл следом. Когда они приехали к этой улице, проулок был перекрыт жёлтыми лентами, а вокруг столпились репортёры. Офицеры старались их сдержать, но они всё не прекращали фотографировать со вспышками, и пытаться вызнать хоть крупицу информации. — Инспектор Лестрейд! Инспектор Лестрейд! — кричала одна из них. — Паддингтонский Вампир вернулся? — Инспектор, вы можете нам подтвердить, что жертва обескровлена? — Народ требует ответов! Вы не можете от них это утаивать! На возмущённые крики Грег ответил спокойно по шаблону: — Все детали по этому делу раскроются на конференции. Расходимся! Рядовые детективы подняли ленту перед Шерлоком, но остановились перед Джоном. — Ему нельзя. — Всё хорошо. Он со мной, — уверял тот. — Что, твой новый эксперимент? — Я, пожалуй, тут подожду, — робко добавил Ватсон. Ощущение, что ему здесь не рады было неприятным. Хотя это скорее относилось к Холмсу, ибо напряжение в воздухе нарастало. Детектив Донован, женщина с копной пушистых волос, одарила Ватсона иронично-сочувствующим взглядом. Стоило детективу отойти, и она предупредила врача: — Опасайся его. Проблемы всегда идут с Шерлоком рука об руку. — То же можно сказать и обо мне, — кинул он ей, когда проходил за ленту. Тело, что лежало в подворотне возле мусорки, принадлежало юной девушке: скрюченное, бледное, с широко раздвинутым ртом, и открытыми глазами. В них бельмом отражался страх. От вони Ватсон прислонил ко рту носовой платок. Криминалисты уже закончили, и просто стояли в сторонке. Андерсон затараторил свою версию: — Это был вампир. Видите, следы на шее? — Вампиров не бывает! — прошипел Холмс. — Да? И как вы объясните, что она полностью обескровлена? На теле больше нет… — Заткнись, Андерсон, ради всего святого! Ватсон, что скажете? — Я… я не думаю, что… — Ну же, смелее! Подойдите! Криминалист выдал Джону перчатки, и после того, как он их надел, опустился к телу на корточки, и стал пристально разглядывать. Кожа сморщилась как изюм, побледнела до цвета слоновой кости. В жилах не осталось и капли крови. На шее две мелкие колотые раны — как пить дать вампир. Ногти посинели до образования посмертных гематом. Губы сухие потрескавшиеся. Кроме этого ничего. — Обескровлена — это очевидно, — признался Ватсон. — И всё? Больше ничего? — с толикой разочарования спросил Шерлок. Когда Джон кивнул, детектив продолжил за него: — Следов насилия нет. Отсутствие одежды намекает о сексуальном подтексте. На безымянном пальце так же нет следов от кольца, из чего мы делаем вывод? Она не замужем. Зубы мудрости ещё не прорезались. Молодая. Лет восемнадцать-двадцать, не больше. Работала на заправке. Девственница. Убита не здесь. Тело намеренно притащили. — Откуда ты узнал, что она… — Работала на заправке? Или то, что она девственница? Не важно. Видишь следы на руках? Чернила от купюр, на указательном характерные мозоли, когда часто работаешь с рычагом от шланга. Лобок она ни разу не брила, а половые губы целёхоньки. Если бы маньяк что-то сделал — остались бы следы проникновения и трещины вокруг. Понимаешь, Ватсон? Важно искать не только следы того, что есть, но и того, чего нет. Собака не залаяла? Значит грабитель — это кто-то знакомый. — И что нам это даёт? — спросил Андерсон. — Ох, всего лишь на всего портрет убийцы, — саркастично отозвался Шерлок. — Мы итак знаем, кто убийца! — Андерсон, сделай мне одолжение, а? Возьми свой крошечный мозг, который ты не используешь, и постой молча в сторонке! — Говори, что хочешь, Холмс, а я пока что запасусь-ка серебряными пулями, — съязвил криминалист. — Серебряные пули для оборотней, тупица. Тут к ним подошёл инспектор. Уперев руки в бока, тот поинтересовался: — Ну что, с этим закончили? Есть предположения, кто мог её убить? — Предположения строят только идиоты, Лестрейд. Но с этой мы закончили. — И? — Отвезите нас в морг, да поживее! — пафосно уходя, велел Шерлок. — Зачем? — Затем что для подобных серийных маньяков важна не последняя жертва, а первая.***
Молли вытащила из ячейки стол из хромированной стали. На нём лежало тело, укрытое простынёй. Тоже девушка, тоже молодая. На шее такие же следы. Татуаж на бровях, а в губе дырочка от пирсинга. — Салли Нильсон. Двадцать четыре года, — назвала Хупер. — Умерла в… — Нет-нет-нет, тут какая-то ошибка, — прервал её Шерлок. — Я же просил первую жертву! Где первая? — Но это и есть… — робко говорила она, но увы, Шерлок не давал ей и слова вставить. — Хватит играть со мной! — Холмс, в чём проблема? — завидев негодование товарища, спросил Джон. Его рука непроизвольно коснулась плеча, пока Шерлок хватался за виски. — Ни в чём. Ни в чём! Молли, покажи пожалуйста её вещи? — К-конечно. Сейчас, — и она отправилась в соседнюю комнату, где хранились предметы умерших. Детектив вцепился ладонями в стол, и навис над ним. Его зрачки метались из угла в угол. Он о чём-то активно размышлял. — Шерлок… — позвал его Джон. — Тихо! — шикнул он. — Я думаю, мне нельзя мешать. — Она выглядит почти так же. Почерк на лицо! Чего ты ожидал увидеть? — Закономерно, что, когда маньяк совершает своё первое убийство — он лажает! Это тело не может быть первым, Джон! — Тогда где оно? — Я над этим работаю. Дай подумать! Шерлок закрыл глаза, и вдруг принялся лихорадочно водить пальцами по воздуху. Продолжалось это не долго, но Молли вошла и успела застать Холмса. Ватсон спросил её шёпотом: — Что он делает? — О, это его метод! Шерлок погружается в чертоги разума, и выискивает там информацию. — Чертоги разума? Что за чертоги разума? — Чертоги разума — это техника запоминания, Ватсон. Она заключается в создании воображаемого пространства для хранения воспоминаний, — уверенным тоном отвечал ему Шерлок. — Представь себе, что твой мозг — это чердак, где ты хранишь всю информацию: воспоминания, знания, опыт — всё. Обычные люди захламляют его ненужными вещами по типу «вокруг чего земля вертится?». А я же предпочитаю хранить в нём только всё самое необходимое! — Ты это серьёзно? — Серьёзнее некуда. А теперь домой! Я дико устал, и хочу вишнёвого пирога. — А как же вещи? — спросила Молли с пакетом в руке. Внутри него были запечатаны серёжки, снятые с лица и ушей, лента для волос, и ещё накладные зубы. Вампирские накладные зубы. — Убери их обратно, они мне не нужны.***
Ночью его опять преследовали кошмары. Джон очутился посреди окопов, куда только что попала граната. Юный солдат вопил остервенело: — Больно! Мне больно! Ма-а-а-ма-а-а! — с его лица, перемазанного копотью стекали жгучие слёзы. Он так часто дышал, что лёгкие вот-вот разорвутся. Каска съехала на бок. Ватсон опустился к раненному и прокричал сквозь грохот танковых пушек: — Держись! Не теряй сознания, слышишь? — Я не хочу умирать! — Не умрёшь! Сейчас я возьму тебя, и притащу в безопасное место. Идти можешь? Юнец покачал головой, и Ватсону пришлось волочь солдата на своей спине. Вслед им летели пулемётные очереди. По бокам подымалась пыль. Траншея в двух шагах, но как тяжело Джону было совершать эти самые шаги. Он сделал для юноши всё что мог: перевязал его, заштопал, однако это не помогло. Пацан умер у врача на руках. Война искалечила Ватсона. Исполосовала его душу рубцовыми шрамами, которые всё никак не заживали. Психотерапевт пыталась ему помочь, но она просто не знала, какого это: не спать сутки напролёт с оружием в руке и всё время настороже. Забыть запах свежего воздуха, а вместо него принять как данность вонь дыма и пороха. Видеть человека перед собой, а в следующую же секунду пытаться спасти его от попавшей в лицо шрапнели. Генералы зачитывают им пафосные речи о доблести и верности родине, на их фраках блестят медальки, но где они сами на поле битвы? Где их переломанные кости и раздробленные конечности? Где же пустота в их глазах? Нет её! Джон давно понял, что война — это никакое не благородство, никакая не доблесть и не подвиги! Война — это грязь! Это смерти, болезни, заражения, вывернутые кишки, кровь и… безумие! Он поступил на службу, мечтая изменить этот мир, но, когда вернулся — ничего не изменилось. Ватсон осознал, что все его страдания и лишения были напрасны. Сердце разбилось в тот день и закуталось в колючий неприступный саван. Он ощутил, как кто-то хватает его за плечо, и одним инстинктивным движением схватился за пистолет под подушкой. Направил его в сторону незнакомца и только теперь понял, что проснулся. Со лба скатывался пот, сердце бесновалось в груди, палец на крючке. Ещё бы секунда, и Шерлок бы словил пулю промеж глаз. — Ты не спишь? Хорошо! Собирайся, мы едем кататься. — Что? Что происходит? — Джон в полном недоумении уставился на часы. — Шерлок, время час ночи! Какого чёрта? — Тебе ведь интересно, кто был первой жертвой Паддингтонского Вампира? — Я мог застрелить тебя, а тебя волнует дело?! — Мог — не то же самое, что стал бы. А теперь одевайся, я знаю, что ты умираешь от любопытства. — Н-да? С чего вдруг? — Я сказал «опасность», и ты тут же последовал за мной. Какие ещё тебе нужны доказательства? И вот с этим придурком вселенная решила свести Джона? С этим самодовольным кретином, который плюёт в лицо опасности? С ним? Серьёзно? Раньше у Джона к вселенной было много вопросов, но теперь всего один: «Какого хрена?». Он невольно потёр место ожога, где раньше были начертаны слова. Пистолет в руке отдавал тяжестью, и нога заныла. — Дай мне секунду, — попросил Ватсон. — Для тебя я готов выделить целую минуту, мой друг.