Самое ценное

После вечернего свидания белых пятен в понимании друг друга стало меньше. Они стали ближе. Но нежно-розовые мечты легко разбивались о суровую серую реальность. В этой реальности Ростов должен был как можно быстрее раздобыть целых десять тысяч советских рублей. Проделав нехитрые математические махинации Ростов вычислил, что за месяц благодаря всем своим предприятиям (без учёта всяких премий и надбавок) он получит около 1430 рублей, но этого слишком мало. И не может он всю зарплату только на этих типов тратить, в конце то концов. Самому тоже надо на что-то жить. Так и пришла ему в голову идея ограбить банк на эту кругленькую сумму. И раз уж Одесса с самого начала вызвалась помочь ему, то её таланты тоже надо как-то задействовать. А учитывая то, с какой лёгкостью ей даются разные перевоплощения на сцене, провернуть всё это чёрное дело будет в разы проще. "– Что мне нужно будет сделать? – Сделай так, чтобы в нужный день я не узнал тебя и не сразу понял, шо ты – это ты." Ростов любил читать. В первую очередь он любил читать произведения своих земляков: Антона Чехова, Михаила Шолохова, Анатолия Калинина, Виталия Закруткина и иногда Петрония Аматуни. В их книгах молодой человек всегда находил отдушину и словно беседовал с давними знакомыми на понятном и простом для него языке. Вторыми в очереди шли конечно же всеми любимые русские и мировые классики: Александр Пушкин, Лев Толстой, Николай Гоголь, Александр Дюма, Джек Лондон, Шарлотта Бронте и многие другие писатели повествовали ему о написанных на бумаге мирах. Но особое место в его книжной библиотеке занимали детективы. Эдгар Аллан По, Артур Конан Дойль, Агата Кристи, Рекс Стаут и многие другие посвещали его в хитрости преступлений. Ростов учился на ошибках книжных героев. Чего уж скрывать, большим количеством полезных ресурсов обладали и отечественные советские фильмы про бравых милиционеров, с завидным рвением ловящих правонарушителей и бандитов. Ростов узнавал то, что не нужно делать при грабеже, что раскроет его и обличит перед справедливыми, но суровыми служителями закона. Как хорошо, что в двадцатом веке можно посмотреть на всё со стороны зрителя. Сидя в роли наблюдающего можно заметить много с виду мелких и незаметных неувязок, которые потом всплывут в самый неподходящий момент вместе со всеми нежелательными последствиями. Для молодого человека не нужно много маскировки и грима. У него не такое известное и заметное в толпе лицо. "Обезличенному" будет достаточно лишь приклеить на лицо усы нужной формы и цвета, добавить на виски седины, нарисовать гримом морщины, надеть парадно-выходную кепь и хороший костюм. А вот Одессе надо будет изрядно постараться, чтобы её не узнал даже он. Но Ростов верил, что для неё эта посильная задача. Имя Ростова-папы давным давно стало означать, что документы в милицейской части с такой маркировкой будут содержать материалы, снабжённые изворотливой находчивостью действий. Мало того, ограбление нужно было провернуть так, чтобы в далёком домике в степи родственники не узнали о том, что это были они. Что ещё... По плану ещё необходимо достать нужные документы и подговорить третьи лица, чтобы уж точно ни у кого не оставалось вопросов и сомнений. "Документы подготовлю я! – горделиво заявила Одесса. – Моя киностудия мне ни в чём таком никогда не откажет. Сделаю в лучшем виде. Нужны камеры? Их я тоже достану. Даже покажу как с ними управляться." Чтож, эту часть подготовки сделают за него. Осталось подговорить массовку. Третьими лицами окажутся Ереван, Каменск-Шахтинский и Таганрог. Последние, конечно, будут против, но они не смогут отвертеться. Итак, план с пометками выглядел следующим образом: 1) Собрать людей: Одесса, Ереван, Таганрог, Каменск-Шахтинский. (выполнено) 2) Собрать док-ы: лицензии, справки, одобрение руководства. (выполнено) 3) Собрать оборудование: камеры, микрофоны, свет, декорации, костюмы, грим. (выполнено) 4) Ночью добраться до банка. 5) Внушить с помощью док-ов секьюрити, что мы – съёмочная группа. 6) Проникнуть внутрь. 7) Собрать деньги. 8) Замести следы. 9) Уехать. Ростов собирался провернуть целый спектакль. Единственное отличие этого представления от настоящего только в том, что после ограбления все видеоматериалы будут уничтожены. Он будет убеждать сотрудников банка в том, что они – съёмочная группа и им нужно снять небольшую сцену ограбления в банке, после чего все денежные средства "обязательно" будут возвращены в камеры хранения. Для пущей убедительности Ростов даже сценарий фильма написал. А "актёры" к тому же непременно получат свою символическую "зарплату". Таким образом все участники конфликта останутся в плюсе. Главное – чтоб никто из них не проболтался родственникам... *** В назначенный день в назначенный час в назначенном месте около облезлого столба с киноафишами стоял усатый мужчина средних лет с лёгкой сединой у висков и с ярко выраженными морщинами на лбу в новеньком клетчатом костюме, блестящей кожаной кепи и лакированных туфлях с острым мыском. Чемоданчик у его ног был помечен эмблемой одной очень известной местной киностудии. Вдруг из толпы мимо проходящих выбилась неизвестная особа и направилась к нему. Лёгкая походка на каблуках, кудрявые рыжие волосы распущены, смугловатое лицо скрывали очки с тёмными стёклами, а наряд с черезчур открытыми плечами выглядел слишком вызывающе. Как только незнакомка подошла к мужчине вплотную и как только он поднял на неё взгляд, она подняла очки, сверкнула глазами и спросила почти с вызовом: – Мужчина, не хотите ли анекдот? Тот, не скрывая улыбки, ответил: – Хочу. – Значит, слушайте. Собрались как-то криминальные авторитеты устроить состязание кто за несколько минут сможет открыть самую защищённую камеру в банке и вынести оттуда все деньги. Выходит первая банда. Сидели пыхтели, время вышло, даже дверь не открыли. Выходит вторая банда. Сидели пыхтели, дверь открыли, деньги вынести не успели. Третьими выходят два одессита. Быстро открывают двери, выносят деньги. Идёт один из них по коридору и вдруг над ним гаснет свет. Он смотрит вверх и говорит: "Изя, мы таки забрали у них все деньги. Зачем ты выкручиваешь их лампочки?" Ростов усмехнулся. Макияж и парик из гримёрной комнаты киностудии сделали своё дело. Перед ним стояла совсем незнакомая ему девчонка. – Специально анекдот про охрабление банка подобрала? – Да как-то к слову пришлось. Кстати, тебе идёт такой вид. – Вид мачо-маразмачо? Я чувствую себя элитным пенсионером, который на старости лет решил вспомнить лихую молодость в компании меркантильной девицы. – У меня вид меркантильной девицы? – переспросила Одесса. – Пардон. ЭЛИТНОЙ меркантильной девицы. – поправил себя Ростов. – Пошли уже. Не нужно нам у всех на виду трепать о нашем чёрном деле. Преобразившаяся Одесса повела его к служебной машине с точно такой же эмблемой, что и на чемодане. – Проверь, документы все должны быть в бардачке. Ростов открыл бардачок. В нём он нашёл справки, лицензии, договора, личные документы на каждого соучастника дела и даже печатный экземпляр своего сценария. Также для него стали приятным сюрпризом найденные бейджи с вымышленными именами "актёров". – Смотри. – Одесса протянула ему белый громкоговоритель. – Это должно быть у каждого режиссёра. Ростов взял в руки редкостный предмет и сделал важный вид опытного режиссёра. Отлично. Всё готово. Осталось только за мужиками заехать. Ростов вдавил в пол педаль газа и помчался вперёд по дороге. Трое неизвестных стояли у вывески с надписью "табак". Автомобиль остановился около них, стекло переднего сиденья опустилось и из-за него выглянула рыжая девушка: – Мужчины, не хотите ли анекдот? – почти с вызовом спросила она. Трое переглянулись меж собой и хором ответили: – Хотим. – Значит, слушайте. Сара встречает на пороге Абрама: "Абрам, где ты шляешься? Я отправила тебя выкидывать мусор три часа назад!" Абрам отвечает: "Спокойно, Сара, я таки его продал." Трое дружно усмехнулись. – Залезайте. – скомандовал Ростов. Они устроились на задних сидениях. Загримированный Ростов повернулся к ним и представил. – Ребята, Таханрох, Каменск-Шахтинский, знакомьтесь, это Одесса. Одесса, знакомься, это мужики: Таханрох и Каменск-Шахтинский. Ереван, вы уже уже успели с парнями познакомиться? – Аё (да), вполне. – кивнул армянин. – Издрасьте. Ребята, вам нужно срочно загримироваться, иначе вас будет легко идентифицировать. И ещё: во время "съёмок" постарайтесь говорить нормально. – попросила Одесса. – А мы по-твоему шо ли не так выхлядим и ховорим? – оскорбился Каменск-Шахтинский. – Да походь ты! – одёрнул его Таганрог. – Бабёнка то права. Наши с тобой лица можно печатать в школьных учебниках с подписью "эталон сельской внешности". – Промышленности? – Нет, внешности. – Спокойно, я вас всех сейчас преображу. Ростов, останови таратайку около моего дома. – Сделаем. Он резко крутанул руль и автомобиль понёсся в сторону дома Одессы. – Только вы не думайте, мальчики, что я кого попало в квартиру к себе вожу. Обстоятельства вынуждают. – объяснилась девушка. – Кажется я дохадываюсь какое настоящее имя у этих "обстоятельств". – прыснул Каменск-Шахтинский, поглядывая в сторону Ростова. Таганрог загоготал вместе с ним. Ростов заскрипел зубами. Автомобиль шумно затормозил у подъезда. Первой выскочила Одесса. – Значит так, слушайте сюда, дома у неё ничего не трохать без разрешения! Если шо-нибудь в квартире сломается во время вашего присутствия, то пеняйте на себя... – пригрозил Ростов. – Товарищ брихадир, можно вопрос? Очень важный. – вмешался Каменск-Шахтинский. – Смотря какой. – А ты с ней вместе спишь или порознь? Вопрос оказался настолько неожиданным и беспардонным, что даже Ереван, державшийся крайним, поперхнулся воздухом. – Слышь ты, если ещё хоть раз шо то такое выкинешь, то останешься без получки! – со страшным выражением лица воскликнул тот. – Да я всего лишь спросил... – Повторять не буду! – Ха, понял? – злорадно усмехнулся Таганрог. Банда выбралась из автомобиля и направилась к подъезду. Дома у Одессы они сидели смирно. Лишь только Ереван, осматривая место, в котором оказался, обратил внимание на выбитое в зале более недели назад окно без стекла. – Одесса, сирун агхджик (милочка), а что здесь у тебя произошло такое интересное? – вежливо спросил он. – Ереван, неужто вы думаете, что я так просто раскрою вам свои женские секретики? – увильнула она от его вопроса. – Ну, учитывая что у вас здесь творится в последние годы, секретов у тебя предостаточно. Замаскированная Одесса принялась маскировать мужчин. – О, а сделай мне шрам на переносице! – запросил Таганрог. – Тихо! Одесса сама разберётся каких уродов из вас сделать! – рыкнул на него Ростов. – Уроды в кино не снимаются. – вставил свои пять копеек Каменск-Шахтинский. – А вы сниматься и не будете. Ростов помолчал, после чего напомнил о своей главной просьбе: – Никто больше не должен будет узнать о содеянном. – сказал он, намекая на своих братьев и отца. – Молчание стоит немало, брихадир. – Ты, помнится, очень сильно хотел приобрести цветной телевизор... Каменск-Шахтинский чуть ли не подпрыгнул на месте. Конечно он хочет. Какой гражданин страны советов не мечтал приобрести цветную телевизионную диковинку в 1967 году? Только тот, у которого такая уже есть. – После того, как мы управимся, каждому достанется кусок от добычи. – Ростов, десять тысяч – это же целое состояние. Видать, сильно ты в этот раз промахнулся, юноша. – рассудил Ереван. На эту претензию молодой человек демонстративно закатил глаза. Надо бы прогнать всю схему и последовательность действий ещё раз, наверняка, для пущей уверенности. *** Банк стоял далеко от посторонних глаз, в месте, о котором знают лишь избранные из кругов интеллигенции. Поздний час. У работяг банка началась ночная смена. Двое охранников от безделья лениво мерили шагами дорожку перед главным входом в банк. На улице ночью холодно, нужно двигаться, чтоб не замёрзнуть. У этих товарищей вся работа заключалась в том, чтобы следить ночью за порядком, но за годы ночной службы происшествий было настолько мало, что мужики на ночных сменах просто скучали и единственными их проблемами являлись сонливость и напрочь сбитый режим сна. Таким образом охранники просто надеялись спокойно отработать эту смену и разойтись по дома. Однако нежданно-негаданно к зданию банка стала приближаться ревущая мотором точка. Она увеличивалась в размерах до тех пор, пока не преобразилась в автомобиль голубого цвета с эмблемой одной известной киностудии на капоте. Авто остановилось недалеко от входа в банк. Охранники насторожились. – Алексеич, это как понимать? – спросил один. – Филиппыч, как будто я что-то здесь понимаю! – воскликнул второй, беспомощно разводя руками. Дверь открылась и из машины вышел странный усатый человек в клетчатом костюме и в дорогой на вид кепи. На груди висел бейдж с именем, напротив которого расположилось слово "режиссёр". Мужчина, держа в руках толстую стопку бумаг, подошёл к ним. – Доброй ночи, господа-с. – поздоровался он. – Кто таков? – сурово буркнул Филиппыч вместо приветствия. – Виноват-с, не представился. – развёл руками тот и показал бейджик. – Соломин Пётр Игнатьевич, режиссёр. Приехал-с к вам в банк со своей съёмочной командой для того, чтобы отснять кое-какую сцену. Прошу вас, ознакомьтесь поподробнее. Пётр Игнатьевич протянул им увесистую бумажную волокиту. Товарищи растерянно посмотрели сначала на лежащий сверху лист, потом друг на друга, а затем снова на лист. Второй охранник даже попробовал что-то прочитать на нём, но дальше утруждаться не стал. – Нет, уважаемый, к нам сюда с таким нельзя. Это вам не съёмочная площадка. Лучше уезжайте. – Понимаю-понимаю, господа. Однако прошу-с вас заглянуть сюда. Пётр Игнатьевич отодвинул несколько листов и ткнул пальцем в лежащую в самой гуще документов справку. – Всё уже обговорено до вас. Вам нужно только нас пропустить. Лежащая липовая справка содержала инициалы директора банка, его подпись и согласие на проведение съёмок. – А почему же нас не предупредили? – расстроено протянул Алексеич. – Что-то тут нечисто. – с подозрением сказал Филиппыч, косо поглядывая на свалившегося с небес им на голову режиссёра. Тут Пётр Игнатьевич стал рассказывать и доказывать им, что ничего противоправного в их действиях нет. В ход шли самые разные убеждения: "Товарищи, если бы вы хоть капельку понимали-с в съёмке, вы бы понимали, что снять сцену ограбления можно только в настоящем банке! – с нарочито вежливой интонацией говорил ночной незнакомец. – Как это? Я понятия не имею, почему директор не предупреждал вас! А, точно! Мы с ним точно договаривались, что сегодня на смену выйдут другие ваши ребята, которых оповестили-с. Господа-с, прошло небольшое недоразумение с вашим руководством, но договор всё ещё в силе. Прошу вас, скорее впустите меня и мою съёмочную группу. Скоро начнёт светать, а сцена должна происходить ночью!" Тут дверь машины снова открылась, из неё выпорхнула молодая девушка с огненным цветом волос и направилась к мужчинам. – Пётр Игнатич, почему так долго? – проканючила она возмущённым тоном. – А то я не успею отыграть! – Олеся, – обратился к ней режиссёр, – не устраивай панику, я прямо сейчас договариваюсь. – Очень долго! – по-детски капризно хныкнула девушка. – Что вам мешает? Все бумажки же есть! Охранники переглянулись. – Мы же просто должны зайти, отснять и уйти, схема проста! В чём проблема? Тут Олеся переключила своё внимание с режиссёра на охранников и наехала на них: – А вы? Вам не стыдно!? У нас в машине ещё трое актёров сидят, дожидаются пока вы решите двери свои золотые отворить! Мешаете процессу создания кинематографического шедевра! Пётр Игнатьевич косо взглянул на неё, взгляд спрашивал: "Зачем ты влезла? Я сам должен был вести переговоры!" Олеся ответила ему ленивым беспечным взором: "Я увидела, что ты не справляешься без меня." Стражи стушевались. Против двоих стояло пять человек, перевес был не в их пользу. Пойманных врасплох охранников можно было легко завалить количеством. – Ладно, Филиппыч, вроде как люди порядочные, тем более всё, что надо, показали. – почесал затылок один. – Ага, только вот всё равно проследить бы за ними, чтобы дел не наделали. – сомневался второй. – И мешаться на съёмочной площадке?! – возмущённо воскликнула Олеся. – Товарищи-с, знакомьтесь, это наш молодой талант, Олеся. Пробивная и беспринципная натура. Всегда заполучит желаемое. Так что не стойте у неё на пути, собьёт. – Алексеич, проводи их и позови кого-нибудь из ребят, чтобы проследили за ними. – сдался банковский страж. Двери банка открылись перед ними. – Премного благодарен! – счастливо воскликнул Пётр Игнатьевич и крикнул в сторону автомобиля. – Мужики, выходите, нам дали добро! Из машины вылезло ещё трое участников съёмок с чемоданами и со всей аппаратурой и вся группа под пристальным надзором Алексеича двинулась вглубь банка. Быстрый взгляд Ростова бегал по дверям, по окнам, по указателям и по номерам дверей. Ничто не должно ускользнуть от него. Охранник вёл их к камерам хранения, где лежали все деньги. – Пришли. Алексеич подозвал к себе ещё какого-то паренька, которого назвал Тошей, объяснил ему ситуацию и приставил его рядом с дверью в зал с деньгами. – Тоша, как товарищи киносъёмщики закончат киноснимать, ты их тщательно осмотри на предмет наличия денежных средств и, если всё в порядке будет, выведи их обратно к нам. – дал он ценные указания Тоше. – Будет сделано! – отозвался парень. – Извините, будет сделано что!? – возмущённо воскликнула Олеся, покраснев и вытаращив на них глаза. – Вы будете раздевать нас до гола? И меня в том числе!? Да что вы себе позволяете!? Это произвол! Я буду жаловаться в милицию! – Товарищ женщина, успокойтесь, это необходимая процедура. – отрезал Алексеич. – В самом деле, – подал голос актёр кавказской внешности, – нельзя так обращаться с работниками культуры. Особенно – с женщинами. – он приблизился к стражам порядка и сказал полушёпотом. – А особенно – с нашей. Она вам все мозги съест. – Мы это уже поняли. – вздохнул Алексеич. – Но хотя бы сквозь одежду мы должны вас посмотреть. – А вот это уже нормальный разговор. – кивнул кавказец. Алексеич ушёл. Тоша ключом открыл дверь и запустил в комнату съёмочную команду во главе с Петром Игнатьевичем, а затем закрыл. *** Оказавшись в полном одиночестве, в темноте и без надзора, Одесса включила свет, плотно прижала указательный палец к губам. – Будьте тише! Ростов вдруг ни с того ни с сего скорчил такую гримасу боли и ужаса, что все, кто оказался с ним закрытым в комнате с деньгами, побелели от непонятного скрытого страха. – Брихадир... – шёпотом позвал его загримированный Каменск-Шахтинский. – Шо с тобой?.. – Да мне ж самому от себя противно! – выдавал из себя Ростов. – Ты меня слышал вообще? Эта манера речи – сущий кошмар! Фу, аж тошно... И как только люди так разховаривали и разховаривают? Эта напыщенная никому ненужная любезность. Нет бы сразу чётко и по делу сказать шо да как. Вот ты слышал хоть раз, шо бы я так в цеху разховаривал с кем-то? – Нет, ты всех матом шлёшь на чём свет стоит. – пожал плечами работяга. – Вот именно. Тут Ростову по затылку прилетела звонкая затрещина и тот снова превратил своё лицо в сморщенный изюм. – Ай, ну за шо? – чуть не воскликнул Ростов. – А нечего так нас пугать, идиот! – прошипела Одесса. – Лицо сделай попроще! А то как яда выпил. Ростов прикусил язык и не стал больше ничего говорить. Вместо ненужных комментариев он снова включил Петра Игнатьевича. – Так, ребятушки, за работу! У нас есть только один день на съёмки этого эпизода. Олеся, милочка, повтори-ка пока сценарий, а мы с парнями сейчас подготовим свет, реквизит и костюмы. – нарочно громко проговорил режиссёр, чтобы стоящий за тяжёлой чугунной дверью молодой охранник Тоша чётко услышал, что они занимаются нужным делом. – Так точно! – вторили ему его друзья и сообщники. *** Камеры работали. На чёрно-белой киноплёнке отпечатывались секунды, минуты. Отпечатывались моменты подбора отмычек, их поломок и всё новых и новых попыток вскрытия камер хранения. Взломщики, притворявшиеся актёрами, открыто сквернословили, пытаясь подобрать нужный ключ. Больше всего шпилек и проволок подготовила Одесса, так как была отменным спецом в вопросе вскрытия замков. Наконец, первая дверца поддалась их напору и, тоскливо скрипнув, отворилась. – Та шо вы ховорите... – обомлел Каменск-Шахтинский, глядя на открывшиеся взору богатства. – Да тут же на каждую советскую семью будет цветной телевизор! Ох, "Рубин-401"... – Тише ты! – шикнул на него Таганрог. – Кто про шо, а ты всё про свои телевизоры, будь они неладны! – Парни, – тихо окликнул их Ростов, – берите не более 500 рублей из каждой камеры. Нельзя подчистую вынести только одну камеру. Из-за наших нужд кто-то полностью останется без денех. – Из-за твоих нужд. – в укор поправил его Таганрог. – Ты всё слишком усложняешь, твоя схема слишком энерхозатратна. – Я не усложняю, а осторожничаю. Осторожность мне ещё никохда не мешала. – отчеканил Ростов. Первая камера потеряла свои кровные 500 рублей. – Оставьте, потом сразу все закрывать будем. Со второй камерой возни получилось не меньше. – Так не пойдёт. – покачал головой Ростов. – Если мы будем так долхо возиться, то мы не успеем. Нужно разделиться. Каменск-Шахтинский и Таханрох, идите по левой стороне. Ереван и Одесса, идите по правой стороне. Я пойду из центра. Так будет быстрее и надёжнее. – Брихадир шо то слишком заморочался. – украдкой шепнул Каменск-Шахтинский на ухо Таганрогу. Таганрог согласно кивнул. Они вдвоём покопошились в замочной скважине одной из камер, старательно попыхтели и ничего не получили. – Брихадир, – тяжело вздохнул вспотевший работяга, вытирая капли пота со лба, – я, конечно, может и занимался подобным, но такие железные шкафы... Как их?.. Сейфы? Их я вскрываю в первый раз... Опыта маловато, не справлюсь. – Там твоя ходовая премия, Каменск-Шахтинский. – с видом важного начальника озвучил Ростов. – За весь ход! Работяга от услышанного округлил уставшие глаза и вернулся к своему делу с завидным остервенением и напором. – Таханрох, уйди, щас я тут сам всё сделаю! По новой схеме дела пошли быстрее. Денежная гора из купюр росла как на дрожжах. Получалось так, что Ростову надо было ограбить банк не на десять тысяч, а уже на более крупную сумму. В неё входили: "премии" для его сообщников и его доля в том числе, приличная сумма на ремонт выбитого окна в квартире Одессы, его несбывшаяся зарплата за этот месяц и ещё немного средств на покупку продуктов домой. Домой... Если они узнают о том, чем он занимался в ночь, когда они спокойно спали, то вряд ли пустят его в дом. Для Луганска это было делом принципа. Упрямый. Весь в него... Он ставил старшему брату свои условия и был в них настолько серьёзен, что Ростов верил и старался не нарушать их, не переходить красную черту в их договорённостях. Но какие могут быть чёткие договорённости, когда старший прямо сейчас отсчитывает огромную сумму, которая способна перевернуть с ног на голову несколько жизней? Ступив на скользкую дорожку беззакония сойти с неё целым, невредимым и без последствий почти невозможно... Невозможно для него? Ничего, Ростов привык рисковать... Среди всего этого киносъёмочного ширпотреба он был гением хаоса. То и дело его товарищи выдавали заученные театральные фразы, присутствуюшие в его сценарии, чтобы слушатель за дверью верил взявшемуся из ниоткуда цирку. Он – гений. Хоть где-то. Хотя бы в этом смысле. – Ростов! Ну как? Хватает? – окликнула его Одесса. Ростов ещё раз быстро пересчитал всю сумму и коротко кивнул: – Хватает. Закрухляемся. Он закрыл одну дверцу так, как будто она и не открывалась никогда. Одесса повторила за ним выученные наизусть действия. Остальные, проследив за ними, стали закрывать сами. – Запоминайте из каких именно камер вы брали деньхи. – дал наставление Ростов. Когда с закрыванием камер обратно на замок было покончено, Ростов вдруг сказал: – А теперь записываем ещё видеоматериал. Тут возмутились все включая Одессу. – То есть как!? – сквозь зубы процедил Таганрог. – Мы тут корячились и пыхтели ради этой наживы часа три точно, а то и больше. И ты нам хочешь сказать, шо бы мы ещё час здесь проторчали!? – Таханрох прав, брихадир. – вмешался Каменск-Шахтинский. – Нельзя так товарищей мучить! – Ростов, тут даже я соглашусь. – укоризненно посмотрел на него Одесса. Однако нашёлся голос против. – Ростов прав, молодые люди. На чишт е асум. (Он прав.) – сказал Ереван, вставая на его защиту. – Мы по сценарию этого "Петра Игнатьевича" – люди простые, актёрские. Чишт йем? (Я верно говорю?) А могут ли актёрские люди уметь профессионально вскрывать и закрывать замки? Наверное нет. Чишт йем? И нам надо подтвердить наши образы ещё раз для тех, кто не должен был нас пускать сюда. Чишт йем? Товарищ тнорен (режиссёр) всё правильно делает, осторожничает. – Блаходарю вас, Ереван. – расплылся в улыбке Ростов. – Ребята, на сей раз вскрываем камеры, которые не вскрывали ранее, и не закрываем. Камеры заработали снова, уже снимая настоящий, полноценный сюжетный отрывок. Пётр Игнатьевич в кадре уже не появлялся. Ещё целый час потребовался им для того, чтобы получилась небольшая сцена ограбления. Вскрытые камеры остались открытыми. Пётр Игнатьевич постучался в единственную дверь и открыл её. Охранник Тоша стоял с каменным выражением лица как будто спал с открытыми глазами. Режиссёр похлопал по плечу. – Товарищ, мы закончили-с. – А, да?.. – проморгался молодой охранник. – Тогда я сейчас вас провожу до выхода. – Конечно-конечно, – закивал Пётр Игнатьевич, – только вот нам нужна ваша небольшая помощь-с. – Какая? – Видите ли, мы – люди честные, в обычной жизни замки не вскрываем-с. Только ради съёмок актёры учились открывать-с. А закрывать никто из нас не умеет! Да и по сценарию все сейфы должны оставаться открытыми. Но не должно в банке оставаться открытых камер хранения! Закройте их пожалуйста! – объяснил ситуацию Пётр Игнатьевич. – А, это можно. Это мы сделаем. Минуточку, мне вас всё равно следует вас обыскать. – Пожалуйста-пожалуйста. Тоша обследовал всех мужчин, но когда дело дошло до Олеси, он сильно за смущался и под презрительным взглядом актрисы почти не стал обыскивать её. – В этом банке работают одни нахалы! – пожаловалась она. – Всё, Олеся, мы уже уходим, кончай показывать характер. – сделал ей выговор режиссёр. Актриса театрально закатила глаза и отвернулась от него. Тоша довёл их до выхода, где компанию встретили уже знакомые им лица. – Ну как, товарищи киносьёмщики, закончили киноснимать? – спросил их Алексеич. – Закончили. Получилось – во! – заявил загримированный Таганрог, показав им большой палец. – А когда ваш фильм посмотреть можно будет? – спросил их Филиппыч. – Когда закончим. – улыбнулся ему Пётр Игнатьевич. – Ну, бывайте, мужики. – кивнул им Алексеич. – Прощайте. – вторил ему Филиппыч. После прощания команда уселась в автомобиль и укатила вдаль, навстречу подымающемуся солнцу. В салоне автотранспорта Одесса сняла с себя парик и облегчённо вздохнула. Ростов снял с головы кепь и сорвал с лица усы. У них всё получилось. – Одесса, шо ты наделала? Теперь из-за твоей слишком правдоподобной игры меня будут вымораживать девушки с рыжим цветом волос. – засмеялся Каменск-Шахтинский. – Кстати, брихадир, куда ты подевал всю добычу? Я не увидел куда ты её прятал. – И слава Господу Богу, шо ты этого не увидел! – горячо заверил его Ростов, не в силах сдержать рахливающуюся по лицу краску. – Знаешь, трогать девушку без её согласия – это неэтично. – намекнула ему Одесса. Когда работяга понял о чём они говорят, то тоде жутко покраснел. – Хде мне вас высадить, мужики? – спросил Ростов. – А то покурить хочу. – Да останови прямо на автовокзале, оттуда по домам и поедем. – безразлично пожал плечами Таганрог. На том и договорились.