Миссия «Спасение»

Времени было в достатке, Чиио могла не спешить. Хотя и следовало, наверное, проверить, как много уже успели украсть до её прихода из комплекса. Кроме тел и крови, наверняка подчистили и свитки из хранилища. Вдох задержался в груди до болезненного ощущения, тихий выдох принёс мурашки. Чиио стёрла их со своей кожи жёстким движением ладони по плечу. О её нахождении в деревне вскоре узнают, она не слишком-то скрывала присутствие после встречи со старой обезьяной. Вполне могло статься, он уже наставлял её будущий хвост. АНБУ росли в этой деревне, как грибок — они могли лезть из всех щелей, однако с резко сократившимся населением у них должно было прибавиться работы. Потому что полицию, основную регуляционную силу, вырезали за одну ночь. Неудивительно, что рядовые шиноби едва могли соображать и видеть дальше вытянутой руки. С таким же успехом Чиио могла бы ворваться к Хьюга и намалевать на роже их главы какое-нибудь высокопарное изречение в стиле «постоянная бдительность». И даже уйти восвояси, не потревожив ни единого охранника. Текущим состоянием могла, к сожалению, воспользоваться не только она. Поэтому стоило навестить старых знакомых, пока была возможность, а не причинять больше вреда, чем уже было. Они погребут себя сами и без её вмешательства. Комплекс Нара был ближе всего, однако ноги понесли её дальше, за тренировочные полигоны, к Инузука. Собачий смрад помог им обосноваться подальше от городского шума, чтобы Инузука могли производить его самостоятельно. Вдали от людей и обилия городской вони громкий клан, многочисленный и звонкоголосый, процветал. По счастью, едва ли не единственный, кого это происшествие почти не коснулось — нагрузка на разведотряды разве что увеличилась, но едва ли сказалась на общей производительности. Счастливые сукины дети. У ворот стояла девочка с тремя щенками волкодавов. Угрожающие, какими и должны быть прилежные боевые нин-кены, они напряжённо следили за приближением Чиио. Она их не знала, они её не знали — напряжение было оправдано в свете недавних событий. Девочка убрала точильный камень и повертела кунай на пальце, демонстрируя степень наточки. Чиио едва ли могли впечатлить эти попытки превентивного устрашения — у молчаливых щенков с пронзительными взглядами получалось как-то получше. — Я хотела бы увидеть Тсуисеки, — не стоило затягивать с целью визита, Инузука предпочитали прямой подход. Чем короче и понятнее, тем лучше. Девочка напряглась, её тёмные глаза просканировали Чиио, а нос сморщился от смеси кошачьего и сигаретного запахов. Чиио ей коротко ухмыльнулась. Ей не было нужды извиняться за свои предпочтения и вонь. Для чувствительных носов все воняли. — И кто спрашивает? Девочка не убрала кунай, но перехватила поудобнее. Сопливый генин, каким она и была, струхнул бы, но бесстрашие и компетентность уже могли проложить дорогу к её продвижению — девочка была спокойна и собрана. Неплохой щенок, родители могли бы гордиться. — Учиха Чиио. Это могло быть шуткой, но теперь её имя было ещё более выделяющимся, чем месяц назад. На прошлой неделе её клановое имя разделяли, по меньшей мере, две сотни людей, которых боялись. Теперь их можно было посчитать по пальцам. И от звуков их имени люди приходят в ужас. Девочка Инузука дала знак, и один из нин-кенов поспешил уйти шуншином с поручением. Чиио не стала качать прав и требовать немедленного пропуска, эта девочка не знала ни её запаха, ни имени. Стоило дождаться старшего, ответственного за всех прибывающих, она знала протоколы и этот клан — зачем зря нервировать и без того нервных шиноби. Не прошло и минуты, как из вспышки листьев появилась женщина с острыми тёмными глазами и клановыми отметками. Она так же повела носом и скосила взгляд на своего партнёра, полагаясь на его нос — едва ли она могла распознать её. Куромару, с другой стороны, лицо тут же узнал, хоть и был сбит с толку кровью и сигаретами. — Собачьи боги, ты не постарела! У Чиио дёрнулась бровь. Она могла бы быть невозмутимой, как завещали предки, однако нин-кены вызывали у неё бурную реакцию, будь то тявкающие комки меха или волкодавы, способные дробить кости одним укусом. Поэтому она не осталась в долгу. — Кто следит за твоими манерами, придверный коврик? Куромару потерял глаз, обзавёлся повязкой и щеголял благородной сединой. А ухо было потеряно ещё в её сопливые годы. Куро был и вполовину не так грозен, как хотел казаться — хвост выдавал его целиком. Эта штука счастливо хлестала Куромару по бокам, пока сам он нерешительно подходил к Чиио мелкими шажками. Его мех под пальцами казался грубым и ломким, возраст брал своё. Чиио не могла удержать нежность, прослеживая седину и огрызок уха. — Ха, и кто счастливчик, — Чиио шутливо щёлкнула по повязке. Куро напыжился. — Споткнулся об кунай, — выдал он сухо и ткнулся носом ей в бедро, морщась, но не теряя энтузиазма. — Твоими молитвами, Шио-тян. Его партнёр фыркнула и сложила руки на груди. Она носила жилет и явно была при исполнении. Однако Куромару хитай-ате не щеголял, вышел в отставку? Чиио обхватила его узкую морду за щёки и потрепала из стороны в сторону, заставив его скулить. — Прекрати, мне не два! Чиио осклабилась. — И мне не десять, так что оставь свои тупые клыки при себе, — она снова щёлкнула раздражённого пса по повязке, тактично игнорируя его восторженно ходящую из стороны в сторону задницу. — Так Тсу-тян на месте или на очередном собрании? Стоило сразу обратить внимание на то, что хвост Куро остановился. Он поглядел на лицо давней подруги и на короткое мгновение позволил уху опуститься. Чиио помедлила с закономерным вопросом. — Тсуисеки-? Обманчиво расслабленная поза Инузука стала жёсткой. Что ж, это была явно запретная территория? Чиио наклонила голову к плечу, но покорно ждала очевидный ответ. Инузука глядела ей в глаза и явно не находила то, что искала. Вместо неё ответил Куромару. Так сухо, как только мог ответить нин-кен о главе своего клана. — Он мёртв. О. О. Куромару не выглядел насмешливым, так что... О, Ками. — В бою? — это был вопрос в меньшей степени, чем утверждение. Куромару смягчился. Но горькая складка его рта сказала ей больше, чем, вероятно кто-то за пределами Инузука мог распознать. Чиио беспомощно закрыла глаза и позволила уколу в груди завладеть её мыслями. Ха, теперь ещё и Тсуисеки. Коичо ожидаемо скапустился как все и предполагали, выполнив программу минимум и оставив после себя дочь и кучу недооформоенных документов. У Тсуисеки тоже была дочка, ей как раз должно было быть немного за тридцать. Как странно, что из своей команды она осталась одна. Наоя-сенсей- В этот раз Инузука прервала спираль мыслей Чиио: — Скончался от травм, — осторожно резюмировала Инузука, осматривая новоприбывшую с ног до головы. — Два года назад. Чиио согласно кивнула. — Ха. Тсу-тян говорил, что переживёт меня и надерёт моим детям зад, а потом спляшет хулу на моей могиле. Долбозвон. Наверное её голос дрогнул. Потому что насмешка резанула только её саму — сейчас даже больше, чем могло бы неделю назад. Инузука осталась профессионально бесстрастной. Куромару в это время следил за тем, как всякая краска сходит с лица Чиио. — Я могу потоптаться по его костям в отместку? На её наигранное нахальство Инузука выразительно фыркнула и круто развернулась на пятках, пригвоздив девочку на входе строгим взглядом. Это вполне безболезненно прошло мимо Чиио, её не интересовали внутренние разборки, не сейчас. — Следуй за мной, Кошатница. Чиио закатила глаза и кивнула. Это было самое близкое к признанию, что она могла получить в данный момент. Запахи были всем, что имело значение для Инузука, как в повседневной жизни, так и в полевых условиях. И запах кошек был так же близок Инузука, как собачий — в конце концов они заведовали ветеринарной клиникой и не отказывали клиентам, будь то попугай или кошка. Хотя нин-неко предпочитали собственных врачевателей. Любой призыв предпочитал. Чиио тряхнула пачкой, понимая, что осталась последняя сигарета. Её можно было и приберечь, сделав Инузука одолжение и не став дымить в месте, где была целая куча чувствительных носов. — Шогамару? — спросила Чиио спустя пару десятков неспешных шагов. Как славно, что Чиио разделяла любовь к краткости. Сейчас — как никогда прежде. Инузука переглянулась с молчащим Куромару. В этот раз женщина взяла роль информатора на себя. Она поджала губы, явно не желая выдавать больше, чем чужак — кошатник — того заслуживал. — Жив. Ну, по крайне мере, Шога ещё портил воздух. Чиио согласно промычала себе под нос. — Хотя бы у одного из них хватило мозгов не лезть в пекло, — Чиио регулировать резкость своего тона и не подумала. Все, кто знал Тсуисеки, также были знакомы и с его приступами отказа части мозга, отвечающей за разумность. А о мертвецах или хорошо или нихрена, кроме правды. Куромару смерил её раздражённым взглядом. Чиио не впечатлилась. Партнёр Куро выразительно хмыкнула, ни соглашаясь, ни отрицая. Инузука, так и не представившаяся (не то чтобы Чиио оказала бы ей честь представиться первой), привела её к семейному колумбарию. Многие клановые из соображений защиты предпочитали сжигать своих и либо хранить так же, распихав прах по красивым горшкам, либо развеив где-нибудь повыше. Если тело оставалось, Инузука предпочитали держаться земли и не таскать пепел куда попало, бережно храня на территории комплекса. Почетание предков, дань уважения — бла-бла-бла. — Вот облом, — с досадой цикнула Чиио, в довершение стукнув каблуком об мраморный пол. Она едва переступила порог колумбария, прежде чем заметила кучу знакомого плешивого рыжего меха. — Даже по костям не прогуляться. Слышишь, Тсу-тян? Ты даже здесь смухлевал, тэмэ! Она была показательна настолько, насколько позволяло её сжавшееся горло. И все прекрасно понимали для кого это предназначалось. На звук её голоса выполз сам Шогамару-сама во всей своей сиятельной славе. Без половины передней лапы, со шрамом через всю морду и ослеплённый на левый глаз. Вероятно, одним удачным ударом его лишили и опоры, и зрения, и хозяина — везучий парень. Чиио сделала вид, что критически осматривает пса перед собой. — Ты постарел. Это всё, что она смогла сказать, старательно сосредоточившись на оставшемся прозрачно-голубом глазе Шогамару. — Ха, ведьма, — единственное сухое признание, которое Чиио получила, прежде чем старый пёс ткнулся ей в бедро. Чиио не призналась бы кому-то вроде этой Инузука или даже родному сыну. Но её рука замерла в нерешительности, прежде чем она присела перед старым другом и мягко прижала его голову к своему плечу. — Тебя давно не было, Шио-тян. — Заткнись, блошиный поборник, — ворчливо отозвалась Чиио, мягко потянув пса за рваное ухо. Полностью рыжий когда-то, теперь Шогамару был похож на облезлую хромоногую лисицу. Или полуобдутый одуванчик. На нём было больше белого, чем рыжего, по большей части выцветшего в жёлтый. Куромару поспешил скрыться, Инузука задержалась в проходе, не зная, оставить ли их одних или проследить, чтобы всё было в порядке. В конце концов она вышла и осталась у входа снаружи, давая иллюзию уединения. Мех Шогамару всё ещё оставался таким же мягким, каким она его помнила. Слабое собачье дыхание заставило бы любого поморщиться, но Чиио слишком долго предпочитала сигареты острому носу, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. И всё же она была рада встретить эту блохастую подушку, набитую костями и дерьмом. — Итак, неужели тебя привело в Коноху желание потискать старого доброго меня? — Шогамару был ослом, портящим моменты, и прекрасно об этом знал. Чиио, всё ещё страдая от избытка нежности и ностальгии, просто шлёпнула пса по рёбрам. Недостаточно болезненно для драмы, которую он развернул. Шогамару жалобно проскулил и закашлял, что когда-то можно было принять за смех. — Да, твоя тощая задница кого угодно заставит завыть от сочуствия, — сухо ответила Чиио. Шогамару поглядел на неё снизу вверх проницательным голубым глазом. И он уловил подвешенные в воздухе «я скучала и сожалею». Он сделал глубокий скрипящий вздох и прижал уши к голове. — Я- Вместо того, чтобы продолжать быть задницей, какой он был всю свою жизнь, он перебил её тихим и почти робким: — Я тоже. Чиио замерла и задержала дыхание, чтобы переждать... это. Этот пёс не перестаёт её удивлять. Он прижался боком к её бедру, глядя на полку с простыми запечатанными горшками. Второй слева, едва ли отличающийся от остальных по форме и окраске, стоял прах Тсуисеки. Разве что обёртка была подстать ему. Чиио хмыкнула. — Да, даже здесь, — Шогамару обвёл помещение взглядом, — Тсу особенный. — Ты попросил? — как бы невзначай спросила Чиио, доставая сигарету. Она намекала на чернила, которыми было выведено имя Тсуисеки. Не то чтобы золотистая краска как-то не соответствовала главе клана или самому Тсу. Шогамару оскорблённо хмыкнул. — За кого ты меня принимаешь, старая ведьма? Чиио хмыкнула, позволив выпаду остаться простой оговоркой. У Шоги явно мозги от возраста превратились в изюм, ему простителен маразм. — Один из немногих, — вместо закономерного ответного оскорбления произнесла она, неспешно перебирая слова на языке вместе с дымом, — блондинов в вашей когорте. Его мать вроде была Яманака? Шогамару задумчиво пророкотал, копаясь в свалке, которую иногда осмеливался называть памятью. Чиио терпеливо ждала. В конце концов он побеждённо вздохнул и привалился к её ноге всем весом, устав притворяться, что потеря лапы его не сломила. Чиио почесала его загривок отработанным движением, поощряя к ответу. — Вероятно, — наконец, изрёк Шогамару. — Сама знаешь, каким он был. Чиио согласно промычала, оправдывая молчание сигаретой. Шога-тян, казалось, не возражал, а у Тсуисеки она никогда и не спрашивала. А сейчас уже было поздновато для вежливости. Да и не признавал Тсу эти экивоки, везде предпочитая биться башкой в стену. Делал двери там, где им места не было, толстолобый кретин. Шогамару смешливо чихнул, не утруждая себя словами. Он сам был слишком мал, чтобы помнить, а Тсу-тян предпочитал о родителях не говорить. Тсу был совсем малышом, когда они погибли и клан временно взял в свои руки его дядя. Сейчас Шога явно был на пенсии и без хитай-ате, и без излюбленного зелёного жилета, если последний вообще дожил до настоящего времени. Шогамару явно доживал свои дни, отлёживая бока перед полкой партнёра. Незавидная участь. Палец нашёл выступ кольца под перчаткой. Чиио хмыкнула, сжав кулак, и посмаковала дым на языке, оставшись неудовлетворённой. Даже разочарованной. Эти сигареты оказались с горечью. Незавидная, да.