У любви твои ресницы...

27 августа, 2003 года. Цюрих. «Беременна в 54!!! Примадонна, с округлившимся животом, встречала свою дочь в одном из аэропортов Цюриха, в сопровождение своего супруга.» «Пугачева была замечена в аэропорту Цюриха с Киркоровым. Отдых явно прошёл хорошо, судя по животу примадонны!» — Чёрт! — Пугачева занервничала, кинув газету в сторону. — Ну, когда-то они должны были это узнать, — Филипп сделал глоток кофе. — Мам, я думаю, может вам бы написать, какое-то сообщения, где вы говорите что и как, в пределах разумного. В редакцию, например, Комсомольца. Пока не накрутили белиберду, — Кристина погладила маму за плечи, пытаясь её успокоить.       Алла вздохнула и посмотрела в окно, задумавшись. Шёл 6 месяц её беременности, и женщина не хотела внимания от прессы, народа. Хотелось спокойствия и тишины, которую она чувствовала все эти месяца. — И чем это будет лучше? Только накинуться все, ещё больше проблем будет. — Они отстанут, и твоя беременность не будет сенсацией всей страны. Про неё поговорят и отстанут. А если дальше скрываться — ажиотаж только будет расти. Я могу позвонить Владимиру Николаевичу, и он всё сделает в лучшем виде. — Я подумаю, не дави только. 15 сентября, 2003 года. Москва. «После последних слухов о беременности Аллы Пугачёвой, примадонна решила публично подтвердить, что она, действительно, вынашивает ребёнка. Ребёнок должен родиться в ноябре этого, и семья Киркоров-Пугачёва в восторге от расширения своей новообретенной семьи и ждут ребёнка с абсолютной любовью и максимальной отдачей. На данный момент пара не будет публиковать никаких дальнейших заявлений об их личных отношениях и просит о конфиденциальности в этот необычный и деликатный момент их жизни».       Алла снова, и снова, перечитывала статью. Она вышла две недели назад, и всё ещё была повсюду, а газета, которую она листала, была лишь одним из множества журналов, в которых появилось место для неожиданных новостей. Неожиданно, за неимением лучшего слова. Женщина могла предположить, что ни один репортёр в мире не ожидал такого ясного, открытого, прозрачного и подробного заявления, исходящего от их семьи.       Они были в Москве уже пару дней, и стратегические навыки Филиппа в отношении логистики сделали поездку безопасной и надёжной. Он тратил время, усилия и деньги, чтобы держать папарацци, журналист подальше, насколько это было возможно. Репортеры были вокруг Тверской, Земляного Вала. Бывали они и на Истре. Но родной дом подруги, как и множество других раз, спас.       Теперь, сидя на качелях во дворе дома подруги, Алла отодвинула журнал и уставилась на нежные розы, которые так любила Алина. Её руки лежали на животе, находя утешение в крошечных движениях ребёнка.       Последние пару дней Филипп был тихим, очень задумчивым. Несмотря на горячие ночи в прошлом, в этом доме, он и Алла ещё не занимались любовью, предпочитая просто обниматься и наслаждаться близостью друг друга, их заново открытой эмоциональной близостью. Она подозревала, что он просто начал стесняться родной подруги, накручивая себя, что они свалились на её и так бедную голову. Алина только улыбнулась такой догадки подруги: — Я хоть спать нормально могу, слушая щебетания птиц на рассвете, а не ваши охи и ахи. И скрип кровати. Поэтому терпите, пока ремонт не закончиться на Истре.       Пугачёва засмеялась, вспомнив этот разговор. — Над чем смеешься?       Рыжая подскочила. Конечно, у её мужа всё ещё была сила, чтобы поразить своим кошачьим темпом. Как ему удавалось быть таким тихим во время ходьбы, временами её до сих пор удивляло. — Ты напугал меня, дурак, — она шлёпнула слегка по его руке, которая легла ей на плечо. — Прости… Так над чем смеялась, милая моя? — Над глупостями. — Хочешь поделиться? — он сел рядом с ней на качели на крыльце и поцеловал её в висок. — Ты хочешь, чтобы я делилась с тобой глупостями?       Его темные глаза сузились, их взгляд был загадочным. — Я хочу, чтобы ты делилась всем, мышонок.       Ей вдруг захотелось плакать от этого милого прозвища. Мышка. Женщина до сих пор помнит, когда он впервые так назвал. Она тогда испугалась, ведь подумала, что в квартире настоящая мышь. — Ты чего, Аллусь? — он заметил её слёзы. — Ничего, всё хорошо, — она улыбнулась, прижавшись к его груди. — Всё хорошо.       Они держались за руки, и Алла глянула на него. Филипп вернулся к своему задумчивому, молчаливому режиму. Он был не в плохом настроении, но выглядел усталым, как бы согнувшись, не замечая всего окружающего. — Филя… — М? — он нежно поцеловал её руку и посмотрел на неё, сузив глаза. — Я хочу… — Алла запнулась, будто выбирая из головы варианты ответов. — Что ты хочешь?       На этот раз она полностью повернулась и приблизилась к нему, положив руки ему на грудь. Она, действительно, не была готова к какому-то значительному рывку вперед, но и отставание тоже не годилось. Уже нет. Свирепая женщина, которая раньше прокладывала себе путь через всё и всех, чтобы высказать своё мнение, стала бояться выстрела, сделать неверный шаг, поэтому превратилась в кого-то, кто вообще не осмеливался сделать шаг. И её это не устраивало. — Я просто подумала… Помнишь ту детскую одежду, которую я покупала? — Да… — его лицо начало расслабляться, руки обвили её талию. — Ох, их слишком мало… Я хочу купить игрушки, боди, курточки… — И милые футболки, и брюки без бретелей, и элегантные пижамы… — Ну, это твоя ответственность. Раз уж ты такой эксперт и всё такое… Только без блёсток, Киркоров. Он выглядел довольным. Наклонив голову, он нежно поцеловал её в губы. Простое прикосновение вызвало в груди Аллы языки пламени. — И носки. Много-много милых маленьких носочков. Между нежными поцелуями они разговаривали. — И мягкие, теплые шапки… — А как же журналисты? — Филипп слегка погрустнел. — Да пошли они к чёрту. Нам нечего скрывать. Уже все давно всё знают. Через некоторое время. — Алла Борисовна, Филипп! Когда вы успели вернуться в Москву? — кричали репортёры.       Филипп хихикнул и проигнорировал вопрос. Всё это время он продолжал перебирать различную одежду в магазине.       Менеджеры торгового центра не могли поверить своим глазам, когда в одном из их магазинов появились Алла и Филипп, а также небольшая, хорошо подобранная, охрана.       Пока небольшая группа прогуливалась, охрана торгового центра могла удерживать фанатов за периметром магазинов, хотя Филипп был более чем готов пожать друг другу руки и дать несколько автографов, прежде чем вернуться к жене. Она не возражала, хотя предпочитала оставаться в тени и не слишком увлекаться, за исключением того, что время от времени здоровалась. Она никогда не любила толпы — они вызывали у неё тревогу. — Тебе нравится это место, милая? Я думаю, что тут много выбора. Ты только посмотри на эти побрякушки.       На выставке представлены десятки цветных примеров одежды. Детская одежда для их маленькой дочери. Игрушки всех видов. Коляски. Картины счастливых пар и семей на стенах. Это казалось нереальным.       Особенно в начале их брака, когда они ещё активно пытались зачать ребёнка. Они несколько раз проводили некоторое время в магазинах для беременных, просто потому, что хотели испытать это чувство вместе. То, что они чувствовали тогда, было невероятной надеждой на будущее. Ожидания — очень высокие. Доверие и приверженность друг другу — на максимальном уровне. Любовь — выше всяких похвал. 1995 год. Москва. — Аллусь… Посмотри на эту пижаму.       Он показал ей пижаму. Пушистую, красную и с передней молнией. Определённо мило.       Она рассмеялась. — Он или она будут похожи на божью коровку… — Будут такие же маленькие, беззащитные.       Алла игриво толкнула его, и он рассмеялся. — Когда у нас будут дети, мы позаботимся о том, чтобы всё, что мы покупаем, не было тем, что ты или я, хотели бы носить, хорошо? — Дети? — он взял её за руку и притянул ближе.       Она только пожала плечами. — Мы еще не знаем, правда? — Правда. Кстати… Что значит: «чтобы всё, что мы покупаем, не было тем, что ты или я, хотели бы носить»? Ты хочешь, чтобы я нарядился божьей коровкой для ролевой игры? — он нахмурился. — Насколько вы извращенка, Алла Борисовна? — Я покажу тебе извращенку. Но позже. Теперь я хочу увидеть вон ту кроватку, — она уже собиралась уйти, потом повернулась, чтобы посмотреть на него, бросив на него хитрый взгляд через плечо. — Ты идёшь со мной, муженёк? Если ты будешь вести себя хорошо, мы сможем вернуться к нашим занятиям, по зачатию детей, как только вернёмся домой…       А теперь всё это стало реальностью. Алла крепче сжала руку Филиппа, и он притянул её к себе, целуя в висок. Почему-то это было похоже на дежавю. — Мне нравится этот торговый центр. Знаешь, я здесь давно не была… Так что, милый, отличный выбор.       Её рука поднялась и коснулась его лица, на секунду погладив по щеке, пока она смотрела на него, не обращая внимания на хаос, который они создавали. — Эй… посмотри на это! — поцеловав её ладонь, он указал на костюм в виде зайчика. — Я думаю, что это определённо относится к предметам первой необходимости. — Филя, это ужасно… — Почему у нас никогда не совпадают вкусы в одежде? — он посмотрел на неё, и она поняла, что он тоже думал о прошлом. Божья коровка. — Что ты предлагаешь?       В итоге они вышли из магазина, подобрав лично не менее пяти слипов, пару пушистых курток, несколько боди, немыслимое количество носков всех цветов, комплект из платья и кардигана, митенки и шапки, с десяток свитеров, различные леггинсы.       На выходе толпа становилась всё гуще, и это неудивительно. Охрана торгового центра и служба Филиппа мало что могли сделать. Несмотря на искусно установленные заградительные барьеры, голоса — люди кричали, аплодировали, свистели, разговаривали, некоторые из них плакали, — обрушились на них, как только они вышли из магазина и направились в зону только для персонала, которая вела к частной парковке, где их ждала машина. Шум был оглушительный.       На этот раз Филипп казался более защитным, чем когда-либо прежде. Он не держал её за руку, а вместо этого обнял за плечи, притягивая к себе. И она чувствовала себя в полной безопасности, до такой степени, что, пройдя несколько шагов с опущенной головой, она, наконец, подняла голову и увидела Филиппа, сияющего, машущего и кивающего своим поклонникам.              Алла огляделась и увидела улыбки. — Мальчик или девочка? У вас будет мальчик или девочка? — Как вы назовёте ребёнка? — Алла! Алла Борисовна, можно с вами сфотографироваться? — Ты можешь меня поцеловать? Поцелуй меня, Филипп! Я тебя люблю!       Покраснев, она снова опустила взгляд и попыталась заглушить голоса. И хватка Киркорова на её теле стала сильнее. О, да, он тоже их слышал.       В машине, когда они выезжали со стоянки, он всё время держал её рядом, как будто боялся, что она растворится в воздухе. Она облокотилась головой на его грудь, слушая ровный ритм сердцебиения. Он смотрел в окно и снова казался задумчивым. — Это было очень… Смешно. — Очень! — Филипп улыбнулся. — Так смешно, что они там друг друга чуть не поубивали. — Да ладно тебе… Всё обошлось. Девушки получили от тебя фотографы… — Мужчины на фоткали твои ножки…       Алла засмеялась. — А ты бы сфотографировал? — Зачем? Они же всегда рядом со мной…       Она положила руку ему на бедро, немного выше, чем было прилично, затем позволила своим пальцам скользнуть вверх, пока они не остановились на его паху. Филипп сглотнул. — Я скучаю, милый… — прошептала женщина, поцеловав его шею.       Остановив движения её руки, он наклонился вперёд, к водителю. — Володь… Меняй маршрут на Земляной Вал.