***
Прошло почти два года после того, как Андреас ощутил себя Джекейрисом. В прошлой жизни у него не было нормальной семьи, не было близкого человека, на кого было можно положиться и кто подарил бы ему и сестре тепло и заботу. Поэтому он был полон решимости стать хорошим сыном для своей матери-наследницы и лучшим старшим братом для Люцериса. А также Джейсу было необходимо соответствовать своему королевскому статусу; поэтому он старательно посещал все уроки и был внимательным учеником. За успехами первенца Рейниры особенно следили. Учителя хвалили усердного мальчика, а слуги были очарованы его хорошим отношением и манерами. К сожалению, среди знати хорошее отношение к прислуге было большой редкостью, но принц Веларион был одинаково дружелюбен и с простолюдинами, и с людьми высокого статуса. Он всегда благодарил прислугу за выполненную работу, а если ему что-то не нравилось, то он в достаточно вежливой форме просил переделать. Такое не могло не расположить к себе; но больше всего обитателям замка, в особенности женской половине, нравилось наблюдать за трогательными отношениями между братьями Таргариен-Веларион. Джекейрис много времени проводил с Люком. После своих уроков он занимался с младшим, помогая изучать буквы, рассказывал разные истории о Семи Королевствах, которые он узнал на занятиях, и играл с ним в различные игры. Все теперь начали говорить о том, что принц Джекейрис не только прекрасный сын, наследник, но и любящий старший брат — настоящая отрада для родителей и Королевства. Как будто не эти же люди сплетничали о нем и его семье. О том, что Джекейрис и Люцерис — не родные Лейнору, их официальному отцу. Скорее всего, это так и было. У двух валирийцев никак не могли родиться темноволосые, кареглазые и курносые дети, коими были Джейс и его младший брат. Однако именно такую внешность имел сир Харвин Стронг, поединщик матери и её близкий друг. Но что с того? Ведь дедушка Визерис, а также сам Лейнор, его отец Корлис и мать Рейнис признали их с Люком, назвав Веларионами. Слово королевской особы имеет гораздо большее значение, чем злые языки. Ещё ходили слухи о том, что Лейнор предпочитал мужчин. Но мальчику было все равно, ведь Веларион любил их с братом и уважал маму. Пожалуй, только один факт из своей новой жизни Джекейрис никак не мог принять — это принятые в королевской семье близкородственные браки. Часто случалось так, что кузены женились на кузинах, дяди — на племянницах. Да даже родные брат и сестра могли вступить в брак. Эта традиция соблюдалась из поколения в поколение; таким образом Таргариены стремились сохранить семейную способность повелевать драконами. Считалось, что в их жилах течет драконья кровь, которую нежелательно разбавлять чужой. Однако в подобных союзах часто случались мертворождения, также рождались больные дети, которые рано умирали. И еще некоторые члены семьи были подвержены безумию. Джекейрис сжал ручку своей чашки и поджал губы. Ему не хочется свыкаться с мыслью, что ему в будущем, возможно, найдут невесту среди ближайшей родни. Это противоречило его убеждениям; в мире, откуда он родом, инцест подвергался порицанию как раз по причине возможных заболеваний у детей. Лейнор был троюродным братом Рейниры, и принц в глубине души был рад, что он и Люк, вероятнее всего, не были ему родными детьми. — Джейс? — раздался обеспокоенный мелодичный голос. Веларион вздрогнул и поднял голову. В своих раздумьях он чуть не забыл, что мама сидит напротив него. На ее лице читались нежность и переживание, которые могут быть лишь у матери. — С тобой все в порядке, мой мальчик? — спрашивает Рейнира, внимательно рассматривая его. Принцесса обхватывает лицо сына руками, проводит большими пальцами пока ещё по пухлым детским щекам, еле заметно прикусывая губу. — Конечно. Я просто немного задумался, — ответил сын, кладя свои маленькие ладошки на мамины. Ладони у матери небольшие, немного шершавые. Ему нравится чувствовать её теплые, почти горячие пальцы на своем лице. Принц, нежась в ласке, как в первый раз рассматривает ту, что дала жизнь его новому телу. Мама была одной из самых красивых женщин, что он видел в обоих своих жизнях. Четкий овал лица без единой морщинки; слегка припухлые губы, что часто растягивались в доброй улыбке; большие пурпурные глаза, что смотрели с любовью и теплом на близких и со строгостью на провинившихся слуг и подчиненных; роскошные пепельные волосы, всегда заплетенные в соответствующую титулу прическу — вот такой она была. Подобные цвета волос и глаз не были естественными в мире Андреаса, но не здесь, в Вестеросе. Чаще всего наследная принцесса была облачена в цвета своего дома — чёрного и красного, но в этот раз отдала предпочтение наряду из нижнего золотистого и верхнего голубого платьев, что смотрелся волшебно на ней. Мама не была худой после рождения двоих детей, однако в ней имелась грация и стать, присущая всем женщинам королевской семьи. — Выглядишь просто великолепно, впрочем, как и всегда, — принц решил отвлечь внимание матери. Рейнира ненавидела такие моменты. Моменты, когда её драгоценный мальчик уходил в себя настолько, что мог не реагировать на окружающих, а его взгляд становился пустым. Ее приоткрытые губы стиснулись в тонкую полудугу, а взгляд стал пронзительным. Она покосилась на сына из полуопущенных век, пытаясь хоть как-то скрыть полное недовольство поведением любимого чада. Но тщетно: сталь в пурпурных глазах Рейниры так и прожигала насквозь, и будь на месте Джейса кто другой, то наверняка бы уже давно пал на колени, вымаливая прощения у наследной принцессы. Однако перед ней сидел Джекейрис. Ее старший сын, что был умен не по годам. Джекейрис, который хоть и безмерно уважал и любил мать, но себя старался в обиду не давать. Она знает, что бесполезно пытаться выяснить, что же на этот раз беспокоит его. Ведь он лишь улыбнётся, сказав, что все в порядке. Рейнира много раз пыталась поговорить с ним, заверяя, что всегда выслушает и поддержит, но принц был слишком уперт. Как говорит Лейнор, весь в мать! — Спасибо, дорогой, — поблагодарила Рейнира, улыбнувшись уголками губ. Принцесса сделала глоток чая, слегка поморщившись. В последнее время ей казалось, что все было слишком остывшим и непрожаренным. — Что тебя развеселило? — спросила она, заметив в глазах сына мельком блеснувшие озорные огоньки. — Не стоит злиться, мама. Я думал о всяких глупостях, так что, пожалуйста, не переживай. Стоило ей услышать пусть и небольшую фразу на валирийском языке, то её лицо сразу же просветлело. Принц знал: матери нравилось, когда он говорил, а если точнее, то пытался говорить на языке их предков. — Я не злюсь, мой маленький дракон. Джекейрис на слова матери лишь натянуто улыбнулся, предвкушая еще долгий и нудный ужин. Две ветви Таргариенов редко собирались вместе за одним столом, разделяя трапезу лишь по прихоти монарха. Как Визерис закрывал глаза на дерзость своей дочери и невалирийскую внешность своих внуков, так он и не замечал напряженные отношения между членами правящей династии. Старый король хотел видеть дружную семью, поэтому им всем приходилось пару раз в неделю собираться вместе.***
Наступило время ужина, и все собрались в главной столовой. Веларион внимательно обвел взглядом окружающих. Во главе стола сидел сам Визерис, а по правую сторону от него сидела его жена — королева Алисента Хайтауэр, на которой женился дедушка после смерти его бабушки, королевы Эйммы Аррен. Алисента на людях носила маску идеальной благородной леди, однако в кругу семьи всегда смотрела на них с раздражением. Ему трудно было в это поверить, но он слышал, что когда-то они с матерью были близкими подругами, но после брака с дедом их отношения испортились. Видимо, не даром говорят, что от любви до ненависти один шаг? На самом деле, с одной стороны, он даже мог понять причины недовольства королевы, ведь дети Рейниры — бастарды — в порядке наследования трона шли в обход ее сыновей. Однако они — признанные дети будущей королевы Вестероса, так что ей придётся смириться. Рядом с ней сидел её первенец — Эйгон. Джекейрис отказывался считать детей деда и его второй жены дядями и тетей, так как они были одного поколения. Отношения между Джейсом и Эйгоном были напряженными. Поначалу принц старался поладить с Эйгоном, но не сумел смириться с его характером. Он мог закрыть глаза на его капризы и избалованность, в конце концов, Таргариен же был лишь ребёнком, но не на жестокость по отношению к другим. Он видел, как загорались глаза Эйгона, как он улыбался, когда обижал своих родных братьев и сестру. Джекейрису не хотелось, чтобы в будущем тот стал королем. Что тогда будет с королевством — подумать страшно. С Эймондом, средним из братьев, отношения Джейса сложились чуть лучше. Их сложно было назвать друзьями, скорее просто приятелями с общими интересами. Им обоим нравились истории о Древней Валирии и драконах, поэтому они достаточно часто встречались в библиотеке и обсуждали прочитанные книги. Единственными детьми Визериса и Алисенты, с которыми по-настоящему поладил Джекейрис, были Дейрон и Хелейна. Дейрон был славным малым. Стоило подарить пару ласковых фраз и улыбок мальчику, находящемуся большую часть времени в тени, и тот стал его другом. А Хелейна была… Хелейной. Всегда такая воздушная и мечтательная. Даже сейчас она выглядела очень спокойной и что-то тихо шептала себе под нос, смотря под стол. Казалось, что ей нет дела до остального мира, она как будто никогда не слышала перешёптывания и хихиканья служанок за своей спиной. От наблюдения Джейса отрывает дедушка, который встаёт из-за своего места, привлекая взгляды окружающих к своей венценосной персоне. — Моя дорогая семья, я очень рад видеть всех вас за одним столом, — начал Таргариен. — Как мы все прекрасно помним, совсем скоро в нашей семье будет важный праздник: у моего первого внука Джекейриса будут пятые именины и я долго думал, что же подарить моему мальчику… — Визерис с любовью взглянул в сторону четы Таргариен-Веларион. После упоминания своего первенца на лицах Рейниры и Лейнора заиграли гордые улыбки, Люцерис, что ранее крутился на одном месте, сел спокойно и посмотрел на деда, а вот сам Джейс засмущался от такого внимания к своей персоне. Он почувствовал, как кровь прилила к щекам, и неловко улыбнулся. –…пока в один вечер он сам не пришёл и не попросил меня об одной услуге. Признаюсь, я был приятно удивлён и взволнован одновременно, но все же не смог отказать. Что я за король такой, если не смогу удовлетворить просьбу своего внука? Глава дома Таргариен взял короткую паузу и улыбнулся, рассматривая присутствующих. На лице королевы Алисенты вновь проступило раздражение; однако под дедушкиным взглядом оно спряталось за маску добродушия. Хелейна неожиданно проявила интерес к тому, что же попросил будущий наследник, и подняла глаза на Джекейриса. Ее младшие братья замерли в ожидании, ведь они пытались равняться на своего племянника; мальчики хотели попросить что-либо соответствующее подарку для Велариона на свои именины. А вот Эйгон буквально копировал свою мать, однако его псевдоулыбка больше напоминала кривляния. — Как подарок на свои именины принц Джекейрис попросил меня устроить поездку по Королевской Гавани, чтобы посмотреть, как же живут люди за пределами замка, — Визерис улыбнулся шире, встречаясь взглядом с Джейсом. — У моей дочери растёт достойный наследник! Король не заметил, как его жена и старший сын смотрят на Джекейриса с неприязнью. Не заметил, как вновь Рейнира и Лейнор смотрят на Алисенту, чуть ли не посылая молнии взглядами. Не заметил, как слуги, стоящие у стены, начали перешептываться, косясь на старшего сына принцессы. Или же не хотел замечать. Джекейрис Веларион когда-нибудь взойдет на трон как Джекейрис Таргариен. Но пройдет еще много лет, прежде чем внук станет правителем. После его смерти Рейнира унаследует весь Вестерос, и Визерис верил, что её правление будет долгим и благополучным. А после неё престол займёт её старший сын, который уже показывает себя достойным. Самому себе Визерис признается, что король из него вышел так себе. В погоне за долгожданным сыном он погубил свою драгоценную Эймму… Теперь же на старости лет он выбрал совершенно иные роли — отец первой королевы и дедушка великого короля.