Вчера мой Дей дотащил спящего Бранна до диванчика в своих покоях на плече, рассчитывая, видимо, помочь наутро. Однако наш король, хоть и обладает чутким слухом, спит по утрам на диво крепко. В отличие от собственной жены, моей солнечной Лили!
Куда, ну куда ты побежала? Без верхнего платья, ай-ай-ай! Наша королева сквозь сон услышала Бранна, которому плохо!
Фу! Фу, Грей! Посторонись, пропусти, у меня дела! Ах так! Ну вот и получай по своему широкому мокрому носу!
Алиенна! Стой! Подожди! А я?! Нет, она рвется туда, где плохо, где она нужна.
И не трогай меня! Ой, Лили, прости. Этот ледяной удерживающий на месте взгляд — не твой. Это Советник! Вот стоило только один раз попасться в руки!..
Мысленная речь Советника такая же холодная и строгая, как он сам! А я теплый! Солнечный! И мне нужно еще догнать мою госпожу! Ой, фуф, Советник, ничего не случилось, с ней все в порядке, но Алиенна от меня убегает!
Джаред не может покинуть Алиенну в одиночестве, даже после того, как она навестила Дея, даже после того, как она разнесла половину его покоев, а вторую оплела вьюнком. Даже после того, как можно было, вроде бы, расслабиться и не ждать плохого! Фуф, упрямый Советник за пару довольно напряженных тысяч лет разучился не ждать плохого. Хорошо, что наша Лили умеет быть убедительной, а то Джаред и сейчас под дверьми бы ошивался!
Вместо этого он просто ошивается в моей голове! Слишком маленькой и ящерковой для такого большого и важного ши! Прикинулся, что не слышит, у-у, волк!
Ладно, ладно. Все с ней в порядке, слышишь? А подскочила она к нашему неблагому. Ему ой как плохо!
Фуф! Нет, волчье воспитание все-таки похоже на одичание! Это разве воспитание?!
Моя госпожа уже не раз смеялась над страхами Советника, призывала вьюнок разной степени жесткости и покалывала хмурого Джареда шипами. Моя своенравная госпожа стала настоящей волчицей, королевской! Но это его почему-то не успокоило!
Джаред думает, что никто не знает и не догадается, но я знаю и догадался!
На самом деле нашему храброму Советнику было очень страшно — Алиенна в его представлении настолько юна и беззаботна, столь хрупка и беззащитна, что все инстинкты волка вопят об охране.
Ну и толку? Если она убегает даже от меня в собственных королевских покоях. Фуф, Лили, подожди! Ну подожди! Это нечестно! Твои лапки длиннее моих! И вовсе я не собираюсь тебя догонять! И никакая я не ворчушка! Лили! Что за выражения! Нет, правильно, правильно тебя Советник хотел охранять и запереть.
Но даже Джареду нужно время от времени спать, а моя госпожа бывает — вот как сейчас! — совершенно воздушна и неуловима.
Беспокойство Советника очень можно понять: главы Домов по домам, ха, так и не разъехались, гостят и по сей день, не спеша, не иначе как во имя вежливости, отпускать свои маленькие личные гвардии. Как будто им кто-то верит.
Дом Неба все зазывает и зазывает Алиенну по-родственному на обед, Дом Леса весьма напыщенно и официально жаждет в непринужденной обстановке извиниться за проступки старшего наследника.
Да, Джаред. Не щекочи меня, да, я чувствую! Вот и не щекочи! Я слежу в оба глаза за нашей королевой. И я тоже знаю, что именно стоит за всеми этими приглашениями.
Сейчас Лили нужна всем! И ото всех убегает! От меня-то, моя госпожа, можно и не убегать! Ну Лили! Лили! Я не буду ловить тебя! Ты неуловимый солнечный зайчик! Не надо так хохотать!
Ты доведешь меня до седых чешуек! Лили! Сколько можно волноваться! Ну и что, что я раньше не был настолько прыгучим. Это не повод проверять! Ты смеешься над нами с Советником! Да! В светлых волосах Джареда незаметно, но мне иногда кажется, что он начинает потихоньку седеть.
Я вполне разделяю его опасения! Доверчивое сердце мира бьется ровно рядом с Деем, но Дею надо временами выходить из покоев и заниматься королевской тучей дел, Советник не всесилен, что заставляет его неподдельно сокрушаться в отдельные моменты, а Лили своевольна. Пусть мудра не по годам, миролюбива, это и пугает, незлобива, что пугает еще больше.
Моя госпожа приняла Дом Волка, но ей необходимо оружие, защита, которая сумела бы прикрыть мою госпожу, пока не прибудет подмога.
Да-да, Советник! Это и мои мысли тоже! Мы иногда можем думать одинаково.
А я догнать тебя не могу, Лили, какая тут защита! Фуф! Не представлял, что покои моего Дея такие огромные! Или мои лапки настолько коротки?
А ну не дразнись, моя госпожа! Я тебя все равно догоню!
Фух, ну наконец, Алиенна очень осторожно касается висков постаныващего во сне Бранна.
А мне можно подумать, повспоминать…
Советник, как и я, знает, что в иных случаях все решают секунды! И в эту неделю Советник держался из последних сил. Советник почти не срывался. Никто, кроме меня, кажется, и не заметил, только горит в его комнатах камин — дольше, чем обычно. Джаред пишет и жжет, жжет и пишет — и снова жжет.
Советник не мог поведать об этом даже Алану. Наверное потому, что у Алана и без того хватало забот с оживающей магией, неопытными магами, да и все их приключения с Дженнифер… Фуф, моя госпожа, если бы ты не убегала от меня так здорово, я бы тебе рассказал! А если коротко — Советника можно назвать хорошим другом!
Ой, Алиенна уже у стены!
Отойди от того угла! Знаешь, сколько там сгорело омелы?! Моя госпожа-а! Я укушу тебя за слишком любопытные пальчики! Нет, ну зачем ощупывать это место?!
Что это еще за «я тоже хочу их пожечь»?! Моя солнечная госпожа! Откуда такие желания? Откуда такие манеры?!
Это нечестно! От меня нельзя убегать! Лили! Да, я способен вытянуть нитки из ковра! И ничего я не запутался! Я неудержимый Луг! Я сейчас как распутаюсь! Как догоню тебя!
Это вот прежнему королю не распутаться самому, а я могу! Впрочем, Мидиру, спящему непробудный сном под жесткими ветками спасительного плюща, Джаред как раз про Лили рассказал! Наверное, потому, что бывший король — о, да-да-да, Советник, для тебя он просто король! — не мог убежать, как ты, моя легконогая госпожа! Да стой же ты!
Нет, я знаю, что ты обнадежила Джареда. И сообщила, что ветки расплетутся тогда, когда исчезнет опасность.
А чтобы знала ты, Советник смотрит на вещи очень трезво — и уже поднял кубок за помин души Мидира-Майлгуира.
Не надо так ахать! Просто Советник почти такой же мудрый, как я! А я знаю, что в Доме Волка опасность неизбывный сосед. А ты убегаешь от меня, моя госпожа!
Вроде бы тот опыт должен был научить тебя остерегаться! Как это — какой?!
Тогда, вспомни, Лили, приостановись и вспомни! Несколько дней назад! В очередной раз, когда дела Дома отвлекли от тебя Дея, а с ним был занят и Джаред. Он почуял тогда приближение беды своим политическим волчьим нюхом.
Вот над чем ты смеешься, моя госпожа, скажи мне? Советник очень волновался! Он посылал несколько волков-охранников дополнительно проверить обходные коридоры возле ваших покоев! А ему донесли, что часть перехода переплетена толстым вьюнком. И вовсе даже не твоим вьюнком.
Ну погладь, погладь еще раз Бранна по перышкам. Мягко, да? Я знаю. Я там сидел!
Лили! Алиенна! Ты похожа на совсем маленькую девочку, когда скачешь на одной ножке, удерживая подол лейне обеими руками! Не на королеву!
Что значит, «дома хожу, как хочу»? Моя госпожа! да послушай же меня!
Да-да, я знаю, что ты ускачешь, от любого! И заплетешь вьюнками, что пожелаешь! Лили! Да, секция коридора оказалась недоступной, а снаружи к ней был примотан неудачливый лесовик… Что за хихиканье! Моя госпожа!
Никто не знает, а я знаю! Но не скажу, если ты не перестанешь убегать. Ну вот, хоть передышка. Так вот, Лили, пожалей бедного Советника!
Джаред не стал тревожить Дея, пошел разбираться сам — и нашел тебя не напуганной, но воодушевленной! Да, моя госпожа, он знал, что ты можешь быть опасной! Только Советник не думал, что твои нежные солнечные чувства окажутся такими непредсказуемо… м-м-м, упругими?
Нет, я не хотел сказать «жесткими»! Не выдумывай! Алиенна!
Нет-нет-нет, Алиенна, моя госпожа, Лили! Он вовсе не решил, будто ты жестокая! Нет! И окончательно выгоревшая омела внутри стен вашей спальни и на пять метров вокруг это нисколько не подтверждает.
Да, я сам себе не верю, но прошу, моя госпожа, пожалей Джареда! Он и так смирился с новым видом Двора, с неблагими вкраплениями, ему следует хорошо обдумать, как он будет тебя обучать! Вернее, кому препоручит.
Ой-ой, госпожа, одевайся аккуратнее! Может быть, тебе помочь со шнуровкой? Фуф, нельзя тратить магию по таким простым поводам! Что значит «это почему»?! Потому что это магия!
Да, моя госпожа, я думаю, хорошо, что обучать тебя будет не сам Джаред! Он, как всякий волк слишком предрасположен к разрушению. И раздражению! И расчехлению оружия! Тем более — стихия земли… Так что, прошу, Лили, прошу тебя, не щекочи Советника игривым вьюнком! Ему хватает оплетенного с ног до головы Майлгуира! И для острых ощущений — тоже хватает!
Фу, Грей, да отстань!
Грей отшатывается от великолепного и неуловимого меня, а моя солнечная госпожа рассматривает неблагого, о ком так долго и хорошо рассказывал Дей.
Теперь, после твоих нежных касаний, он дышит ровно. И все равно пьян!
Лоскуты куртки на спине прилажены аккуратно, и Лили будто не может удержать руку, тянется погладить! Моя госпожа! Не связывайся с ним! Что у него за странное нездоровье от пары глотков древесного спирта, не знаю даже я!
И вот не надо так широко улыбаться! «Ты много чего не знаешь, Луг» — это не ответ!
Пойди разбуди своего супруга, пусть он с тем, что принес, сам и разбирается!
Фуф три раза! Валяется пьяным почему-то Бранн, а ругают почему-то меня! Моя госпожа, это нелогично!
Ещё и расталкивает своего неблагого подданного за плечо! Стоит отдать неблагому должное — хотя он не чует Дея, в ответ не нападает.
— Что-то случилось? Я нужен? — голос едва скрипит, Ворона на себя не походит.
— Нет, ничего не случилось! Но вчерашние посиделки не прошли бесследно, тебя надо полечить! — и захватывает ладошкой вороний затылок.
Бранн вздрагивает, а Лили говорит, не обратив внимания:
— И как только тебя угораздило? Остальные на своих ногах ушли! Дей еще и тебя донес!
— О, мне жаль, я прошу про… — и тут Ворону окутывает золотым сиянием.
…И ему явно становится легче, если рассуждать по мере возрастания бойкости жеста: Бранн усаживается, ускользая из-под руки, отодвигается, разглядывает Лили в упор.
— Магия Дома Солнца, но скорее, сердца мира — она осталась, а вы замужем, нетипично для Солнца, непохоже, но работает, значит, мир, — Бранн морщится, прикрывая глаза и прихватывая виски. — Спасибо за участие, но ваша магия работает по более крупным поводам: снять Проклятье, вернуть жизнь, разбудить от вечного сна — стоит к ним и обратиться.
— Что за ерунда! Если я захочу, голова вообще перестанет тебя беспокоить! — Лили хочет помочь, а вот Бранн ей ни капельки задачу не облегчает!
— Не надо «вообще», — Ворона немного испуганно прикрывает уши руками, не рискуя отнимать. — Мне нравится моя голова, она сейчас болит, но нравится.
Лили замирает, и в своем легком золотом блио она кажется принцессой, сошедшей с картинки древнего манускрипта. А потом ощущение теряется — моя госпожа хохочет, прикрывая ладошкой рот, смеется, глядя на неблагого лоскутного волка, несмело улыбающегося в ответ.
— Я лишь полечу тебя, Бранн, это не больно! И никуда твоя голова не денется!
— Не надо, давайте лучше вы полечите прежнего короля? Вот там очень нужно какое-то чудесное вмешательство, — Бранн прихватывает виски, и я готов поклясться, что быстро, почти не задумываясь, выстраивает схему своего лечения. — Я могу помочь себе сам, а Майлгуир не может. Его это сердит.
— Не обращай внимания, его все сердит! — моя госпожа легкомысленно отмахивается ладошкой. — А как ты это сделал? Я не успела рассмотреть!
Ворона с трудом переводит дух, успокаиваясь. Я полагаю, наш неблагой и с Флинном успевает наслушаться вопросов, надавать ответов, а тут Лили!
— Я покажу, если захочешь. Майлгуира тоже можно расколдовать, только спроси короля Дея, а то он будет о тебе волноваться, — и добавляет, не меняя тона. — Он о тебе всегда очень волнуется.
Лили вместо того, чтобы вспылить — не место длинному носу Вороны в их личной жизни! — прикладывает благодарно ладошку к груди, растроганно глядя за спину, в сторону спальни.
— А пока вы общаетесь, я пойд…
— Куда? Нет! Стой! — Лили хватает неблагого за руку, снова заставляя вздрогнуть, усаживает на место, обещает. — Я быстро!
И убегает в сторону спальни прямо-таки вихрем!
Ворона отнимает руки от ушей, тяжко вздыхает, но искать лазейки в словах не торопится, ожидая чего-то…
От спальни раздается деев рык!
И вот теперь Бранн спокойно усаживается поудобнее, готовый ждать, сколько потребуется. Обхватывает ладонью свой высокий лоб, продолжая лечить — видимо, древесный спирт не вытравить из сосудов просто так и Вороне все еще нужна небольшая передышка.
— Бранн, Лили может расколдовать отца?! Правда?!
Бранн кивает и тут же хватается за голову.
— Я с вами. Надо только спросить у Джареда, нет ли сегодня важных де…
Дей замирает на месте.
— Что, Дей, что? — кидается к нему наша госпожа.
— Он ответил мне, что я сегодня могу заняться чем угодно. Как это возможно? — ошарашенно отвечает мой волк. — Никто не слышал? Может, Советник тут?!
Алиенна качает головой, шепчет «нет, мой Дей».
Бранн щурит глаза и скрипит привычно:
— Дей, мыслеслов был широко распространен среди благих до Проклятия. Теперь, когда Тень пала…
— Джаред, скажи еще что-нибудь? — перебивает его Дей. — «Мысленную речь, мой король, нужно использовать редко и только по делу!» — повторяет он, пытаясь соблюсти строгий тон Советника, правда, тут же широко улыбается и стукает себя кулаком по колену. — Здорово! Это же здорово! Алиенна, а ты? Скажи что-нибудь!
— Дей, не торопись. Не надо колыхать магию просто так, — бурчит Бранн. — Растягивать, рвать и теребить, как волчонок — придушенного кролика.
— Нет, я не могу, — печалится Алиенна.
— Ты просто не знаешь, как, — отвечает Бранн. — Ты научишься. «Поучи ее, королевский волк Бранн», — повторяет он явно не свои слова.
— Джаред так будет ко всем в головы лазить? — недовольно спрашивает Алиенна. Недовольно, видимо, потому что сама пока так не может. — «Если в том возникнет необходимость, моя королева»! — фыркает. — Даже к Лугу!
А ты откуда знаешь, а?
Дей, Лили… Наш Советник впервые за много-много лет принимает решение препоручить кого-то действительно важного другому.
Просто потому, что научить Алиенну магии без собственной магии, вернувшейся не до конца, отчасти позабытой, он не может.
Зато это может наша неблагая Ворона.
Никогда бы не подумал, что Советник настолько переживает за мою госпожу.
Теперь, когда и Алиенна пристроена к делам, дни прокатываются не такими беспокойными для Советника и моего волка: Лили есть, куда тратить силы, отдельно искать себе приключений в думах о подвигах Дея ей не требуется. Наша любознательная королева то увязывается за Бранном с Флинном и Мэем, то проводит часы досуга с Деем, то ищет общества Гвенн.
К счастью, вероятно, для обеих, Гвенн внимания Лили избегает, всякий раз измысливая причину уклониться или попросту не попадаясь на глаза. Да, я знаю, волчица смирится, но пока боль потери затмевает радость приобретения. Гвенн вздыхает, смотрит на Джареда в поисках поддержки и неизменно там ее находит.
Довольно часто вниманием Лили владеет наша неблагая феечка, и синяя кокетка, я уверен, учит мою солнечную госпожу всякому своему неблагому! Я как-то раз видел их, они хихикали! Хихикали и перемигивались!
А вот я, в отличие от глупых неблагих феечек, помогаю королю Дею! В действительно важных делах! Я рассказал ему, что Финтан с отцом опять притихли в гостевых залах, и Дей отговорил Джареда выискивать их со стражей. Приказал просто привести прямо из покоев.
Алан в тот день качал головой почти всякий раз, как на него никто не смотрел: мой король вызвал лесовиков, чтобы они понимали, он видит их выкрутасы в тени пышных крон! И никакая слепота ему не помеха!
Надо сказать, я рад, что наш волк совершенно перестал думать о себе исключительно как о калеке. Ему некогда! Его тревожат дела королевства, Советник, Лили, Бранн, которого иногда приходит искать Мэй, Флинн, который приходит искать Мэя, и Фианна, до странного часто мелькающая мимо королевских покоев.
Да, мой Дей, хорошая тема для раздумий. Что тут понадобилось стихийному магу в обличье рыжей ши и со взрывным характером типичной лесовички?
Фуф, короли такие занятые создания, иногда даже продолжительный сон на золотых родинках не помогает мне отдохнуть! Надо пойти пробежаться, поразмять лапки!
Пока Дей занят делами королевства, с которыми вполне может справиться без меня… Может-может! И не надо так выразительно рычать в спину «предатель»! Вот не надо!
Я пока проведаю нашу госпожу. Она уже несколько дней проводит часы досуга с Бранном, взявшимся учить нашу принцессу, то есть, конечно, уже королеву, премудростям волшебства. Коридоры благого замка прямые и понятные, а Дом Волка и вовсе стал домом мне и моей госпоже, дорогу искать легко, и я почти не удивлен, когда она приводит меня в беседку внутреннего сада. Крошечное пространство дворика со всех сторон скрыто высоченными стенами твердыни, это крыло не слишком многолюдно, а беседка и вовсе считается нехорошим местом, так как тут любила проводить время Этайн.
Ну и где же, разумеется, быть моей госпоже на пару с этим совершенно неблагим королевским волком? Разумеется, тут. В самом нехорошем месте замка! Так бы и покусал Ворону за ноги! Хотя, помня о словах и действиях Дея, не буду. Они с Алиенной за что-то совершенно неясное Бранна любят.
А мне он чуточку симпатичен! Ладно, может не чуточку! Но тащить Лили сюда! Ух, Ворона!
И вот сейчас, стоит приблизиться, становится понятно, что любить его совершенно не за что!..
— Я пока не понимаю, какой дорогой идет твое обращение к магии, — Ворона великолепно нудит в своем неблагом стиле. — Внешний круг не реагирует никак, а без этого сложно сложить заклинание…
— Почему? — моя любознательная госпожа выглядит раздраженной, кажется, разговор идет по кругу не в первый раз.
— Потому что сначала нужно зачерпнуть силу… — Бранн задумывается, это видно по затуманившемуся взгляду, но моя госпожа не дает ему передышки:
— А если не зачерпывать? — золотые глаза пытливо сверлят Ворону.
Тот устало вздыхает, снова оставшись без возможности обдумать ситуацию как следует.
— А если не зачерпывать, то сила придет изнутри, — он предупреждающе покачивает головой. — А это в свою очередь может исчерпать душевные силы мага подчистую.
Моя госпожа хмурится и недовольно светится белым. Бранн приподнимает раскрытые ладони:
— Алиенна, подожди, прошу, мне нужно немного, — голос явственно замедляется, слова теперь протяжны, — ну-ужно поду-у-умать…
Моя госпожа кивает, но белое сияние не покидает ее волос. И я могу ее понять. Алиенна, впрочем, не отходит далеко, только к другому краю беседки, оставляя Бранна сидеть на простой лавке за столом. С крыши аккуратно спускается упругая ветка плюща — моя госпожа развлекается, поглаживая листочки, заставляя ветку танцевать с её пальчиками, а потом ее глаза на мгновение зажигаются лукавым огнем, и позади слышится громкий шорох.
Стремительно оглянувшаяся Алиенна застает такую картину, которую я не могу не одобрить, но мою добросердечную госпожу открывшийся вид расстраивает.
Наш неблагой висит под потолком вверх ногами, удерживаемый за правую щиколотку, и безуспешно пытается отплеваться от охватывающего всю фигуру, а особенно голову, плюща.
— Бранн! Бранн, прости! — Алиенна уже рядом, разводит веточки руками, гладит их, чтобы опустили неблагого аккуратно. — Я не хотела!..
— Птф, нет, дум-птмф-аю, как раз хотела, — в голосе Бранна слышится странное удовлетворение, он спокойно глядит на залившуюся краской мою госпожу. Бесстыжая Ворона! Мог бы хоть ради приличия!.. — Думаю, ты как раз хотела, но это сработало!
Он радостно приподнимает руки, на мгновение отнимая их от веточек плюща, так что нижнюю половину лица опять оплетает. Бранн трясет головой, отплевываясь от чудного растения, Алиенна заливается краской окончательно и, прикоснувшись к оплетенному боку неблагого, командует его опустить. Моей госпоже приходится даже перехватить голову Вороны, чтобы он не расшиб себе затылок об пол.
Веточки неохотно отпускают свою добычу, Бранн признательно кивает Алиенне, встает и отряхивается как ни в чем не бывало. Вдобавок, сияет не хуже моей госпожи, пусть и только фигурально.
— Вот! Я понял! Понял! — поднимает свои изумрудные глаза с феями. — Дело в том, что твоя магия не внешняя! А внутренняя! Поэтому тебе можно, поэтому тебе нужно колдовать через душу, через желание!
Ошарашенные ветки плюща шевелятся прямо за его головой, но Бранн не обращает на это внимания.
— Дело в том, что ты не просто магесса, ты — сама ма!.. — плющ оплетает его снова, Алиенна, разрумянившись окончательно, собственноручно освобождает Ворону из очередного плена. Которого сама и пожелала. О чем, конечно, не преминет сказать наш неблагой. — Уже очень хорошо полу-пф-пф-пфяется меня прерывать! Молодец. Все зависит от твоего желания, и чем оно сильнее-мпф! Тем-мпф! Быстрее происходит колдовство!
— Ты, наверное, ошибся, Бранн, я не могу быть магией, как не может никто из живущих в Нижнем мире! Не может никто из ши!
Ой, моя госпожа, ты же сердце мира, тебе подвластно все!
— Вряд ли, Алиенна, я тут ошибся, — Ворона отцепляет от рукава плющ, подозрительно напоминающий вереск, и тоже задумывается об этом, вертит цветок в пальцах. — Как все символично…
О да, моя госпожа, лучше напомнить ему о себе! А не то Ворона опять исчезнет из мира реального в мир своих бесконечных схем и каскадов!
Лили нетерпеливо отряхивает плечи Бранна, его руки, дергает по-детски за нос — лишь тут в изумрудные глаза возвращаются феи.
— Ли… — феи скрываются на мгновение, кажется, разочарованные, и вновь объявляются, не так много. — Алиенна? Ах, да, прости, прости-прости, так вот, ты сердце мира, а потому можешь черпать силы напрямую из междумирья, о чем говорит цвет твоей магии, чистый золотой, и сила твоего колдовства, способная вдохнуть жизнь после наступления смерти. Уверен, ты замечала.
Моя госпожа мимолетно удивляется, что неблагой знает ее короткое детское имя, но ему наверняка сказал Дей! Алиенна припоминает одну подстреленную ласточку, это кажется делом таким давним, будто моей госпоже уже стукнула тысяча лет! Лили кивает, хмурится.
— А почему я тогда не могу вылечить сама себя? Раз я сердце? Тем более, мира! — она притоптывает своенравно ножкой.
Ох, испортили тебя волки, моя госпожа, испортили! Впрочем, испортили к лучшему, не знаю, правда, как такое возможно, но волкам вечно удается невозможное. Я уже говорил сегодня, что я их недолюбливаю?
— Потому, Алиенна, что ты именно сердце, — Бранн медленно собирает пальцы левой руки в кулак, помещает напротив своего. — Ты заботишься обо всех, но о тебе должны заботиться другие.
Наш неблагой раскрывает ладонь, где переливается золотом неблагих пустынь, неблагой столицы, неблагой ярости, цветок. Любопытная Лили тут же заглядывает, разворачивает ладонь к себе, чтобы рассмотреть в подробностях.
— А это что такое? И почему тоже этот… цветок золотой?
Ушки Вороны обреченно дергаются, брови жалостно заламываются.
— Давай я отвечу на этот вопрос, и мы приступим к тренировкам? Договорились? — моя госпожа кивает, Бранн расслабляется. — Хорошо. Это магический якорь, довольно увесистый артефакт, с помощью которого я тоже могу получить силу из междумирья. Он в виде цветка, потому что это изначальная форма магии неблагих, в ее очертаниях к междумирью, полному магии, процарапаться было легче. Так что мы в некоторой степени родственники.
Лили явно интересно про родственников, однако Бранн ответил на вопрос и перебивает ее, не делая паузы для нового вопроса.
— Итак, Алиенна, простейший щит…
Так-так, понятно, теперь тут будет не так весело, можно побегать по замку еще, а можно вздремнуть на плечике моей госпожи, давным-давно позабытое ощущение родства и уюта против фехтования с волками, танцев с волками, слежкой с волками за волками…
Определенно, посплю!
Спать под звон золотой магии очень и очень славно, сны тоже снятся золотые, их немного портит скрипучий голос Вороны, часто разбавляемый переливчатыми колокольчиками голоса Алиенны… А потом все исчезает, заклинания, голоса, ши куда-то идут…
Вот всегда так, моя госпожа, ты никогда меня не будишь, если происходит что-то интересное! Что значит «ты уже большой, нечего тебя будить»?! Моя госпожа, как ты можешь! Я всего лишь немножко подрос! В районе хвоста! И нисколько не потолстел! Моя госпожа, как ты можешь! И нечего щекотать мой живот, называя его брюшком! Фу! Перебегу на Дея, он меня никогда не щеко…
Стоп, а откуда тут Дей? И куда вы все идете?! Без меня!
То есть со мной, но ты меня не разбудила!
— …поэтому я думаю, что Алиенна может разбудить прежнего волчьего короля, — Бранн договаривает начало какой-то долгой фразы.
Дей оживленно хлопает его по плечу, приобнимает идущую вровень Лили, притискивает к себе, а потом вдруг меняет тон и настроение, добавляет увесисто, строго:
— Смотрите, аккуратнее! Это вас обоих касается! Я видел во сне, что на отца напали маленькие темные змеи, а черный вьюнок его спас! И раз он до сих пор не расцепился, значит, еще есть, от чего спасать.
— Конечно, Дей, — Лили немножко обижена. — Я понимаю! И со мной Бранн! И ты!
Мой волк тяжко вздыхает: он в магии пока не силен, ей тоже надо учиться, а над юным волком тяготеет ответственность за все королевство, за благую часть Нижнего мира, в которой дела лишь начинают налаживаться.
Но мы уже пришли, удвоенная стража возле покоев прежнего короля разводит перекрещенные алебарды, пропуская короля нынешнего с сопровождением.
Мне кажется, едва дверь закрывается за моими ши, стража начинает тихонько переговариваться. Лишь бы не с торчащей поблизости из стены каменной волчьей головой. А то последнее время мне начинает казаться, что каменные хищники провожают меня взглядами. И кому-то докладываются.
Бранн сразу подходит к Майлгуиру, и рядом с застывшей в полный рост фигурой короля смотрится Ворона, конечно, несерьезно. Алиенна подходит следом, пока Бранн приседает на корточки, раскидывая вокруг ног замершего волка кружевное заклятье, моя госпожа поводит руками напротив груди и головы заколдованного ши.
— Жив, сердит, — Бранн поднимает голову, бросая взгляд сначала на Лили, потом на Дея. — Ждет.
— Это его обычное состояние! — моя госпожа невежливо фыркает.
— Лили, дорогая… — вздыхает мой волк, разрываясь между глубоким уважением к отцу и высокой любовью к супруге.
— Тем проще будет его достать, король Дей, чем теплее тут и обычнее самому, — Ворона никаких семейных перепалок не замечает, — тем проще. Хотя ты прав, его держит не только растение, его держит опасность, надо ее выявить.
Бранн, не вставая с колен, поводит рукой, будто расправляет скатерть или, вернее, ковер — вслед за движением волной пробегает по всей поверхности пола кружевное заклинание, вспыхивает над пятью щелями и остается гореть изумрудными огоньками, показывая, где именно затаилась угроза.
— О! Бранн! — Лили аж подпрыгивает на месте. — А можно я их пожгу, Бранн! Я их теперь вижу! Они такие же, как омела, противные!
Моя госпожа! Ну как ты можешь! Твое сердце должно полниться состраданием ко всему живому! Что значит «оно и полнится»? Что значит «змейки не живые»?!
Мой волк усмехается, без сомнений глядя сейчас именно на Лили и любуясь супругой. От улыбки Дея становится уютнее, мрачная фигура Майлгуира больше не давит на плечи — когда нынешний волчий король опирается на небольшой столик у стены прямо напротив короля прежнего. Дей пониже отца, но вес его власти и непоколебимая, совсем не такая мрачная решительность у него точно такие же!
— Ты собираешься сжечь весь замок? — Ворона нудит, вздыхает и несчастно поднимает глаза на активную Алиенну. — Пока что заклятье скрыто, более того, намеренно сливается с окружением. Ты ударишь огнем с настоящей страстью, от которой могут получиться очень впечатляющие разрушения.
Моя госпожа недовольно складывает руки на груди, присаживается возле Бранна на корточки, подтягивается к ближайшему огоньку вместе с неблагим. И явно очень хочет увидеть то, на что заинтересованно смотрит Ворона.
Ушки неблагого дергаются, Бранн вздыхает, косится на Лили, поднимает взгляд на Дея.
— Сейчас я покажу, как их можно вытащить, смотрите, король Дей, королева Алиенна…
Вот никогда не любил магию неблагих! Фуф! И в этот раз Бранн выходит на чужое заклинание без внешних особых примет! Пересел ближе, посмотрел пристальнее! Ох! Подсветил разными цветами и собственной силой сплетение заклинаний!
— Вот, видите, тут поставлена крупная ловчая сеть, ведь король Майлгуир крупная добы…
Бранн осекается, не понимая, отчего громко фыркает в потолок Дей, вскидывая голову, и тихо прыскает в кулачок Алиенна, голову опуская. Дей расцепляет руки, хлопает себя по колену.
— Упаси тебя ваш старый неблагой бог, Бранн, впредь сказать что-то о волках как о добыче! Особенно о волчьих королях! — опять фыркает. — Просто не делай так, ладно?
Бранн кивает, неуверенно оглядываясь на застывшего волка и оборачиваясь к огонькам затаившихся змей. Да-да, небыстрый ты наш неблагой, даже если на волка идет охота, нельзя считать его добычей. Я уже упоминал сегодня, что волки мне неприятны?
— Хорошо, король Майлгуир крупная не-добыча, — неблагой опять пришел к собственным выводам. — Сеть большая, заклятье серьезное. Если затронуть один узел, за ним сразу распустится следующий и атака на помощника тоже будет активная, со всех сторон. Если дернуть неловко, сеть стянется, запутается, и тогда есть вероятность, что ее не распутают и старые боги. Чтобы разобраться, следует подсветить для себя ведущие нити.
Уже раскрашенные, нити светятся ярче — недоверчиво подается вперед мой волк, улыбается шире Алиенна.
— Сложность заклятья определяется как раз по ведущим нитям, они толстые, прочные и держат на себе все петли, их можно сравнить с канатами, — сразу три подобных каната подсвечивается желтым. — Один из наших канатов значит «убить», второй — «тихо убить», третий — «наверняка убить». Уже поверх них идет сплетение вероятностей заклинания. Когда канат один, можно его испепелить, прежде чем заклинание сработает, и оно рассыплется, теряя главную направляющую. В данном случае, нам это не поможет, два оставшихся сплетутся, продолжая свою работу.
Бранн приподнимает всю сеть над полом в воздухе, указывая на узлы и связки, объясняя и постепенно ослабляя петли.
— Если пережечь этот фиолетовый шнурок, Алиенна, спуск произойдет сейчас же, да, лучше не стоит, — оборачивается к заинтересованно склонившемуся Дею. — А вот этот красный хорош, Дей, ты молодец, что его нашел, если его выпутать и развеять, змейки будут выскакивать друг за другом, а не одновременно.
И стоит только моему волку начать наматывать красный шнур на руку, вытягивая его из петель прочего узора, вытянув спрятанный хвост, дверь в покои Майлгуира распахивается, из коридора еще слышен звон упавшей алебарды, а на пороге стоит сердитый Советник.
Джаред дважды вдыхает и выдыхает, оглядывая всю сцену, наталкивается на Бранна.
— Кажется, я говорил вам, неблагой королевский волк Бранн, поучить королеву Алиенну, а не затаскивать ее с королем Деем в авантюры! — в дверь суется любопытный стражник, и Джаред, не оборачиваясь, захлопывает ее с грохотом. — Учить! Это не то же самое, что тащить к смертельно заклятому королю волков, чтобы пытаться разобраться своими детскими силами!
— Вам не кажется, Советник, вы говорили, — чтобы сбить с толку Бранна, нужен таран. — Я никого не тащил, они оба пошли сами, потому что король Дей желает помочь своему отцу, а королева Алиенна — королю Дею. Следует принять во внимание, что лишь королева Алиенна и может помочь обоим волчьим королям.
Джаред смеривает неблагого пристальным ледяным взглядом, прямо-таки сверлит, но Бранн сказал именно то, что сказал. Советник очень глубоко вздыхает и успокаивается. Хотя бы внешне!
— Хорошо, Бранн, скажи мне то, чего я еще не знаю!
А вот эта фраза заставляет неблагого буквально заледенеть, он застывает, как будто боится даже дышать.
— Шайя любит спать, укрывшись вашим платком и очень глубоко за него благодарна, хотя побоится сказать это лично, напомнить. Вдруг вы заберете платок обратно?
Джаред замирает тоже, моргает недоуменно, а Бранн переводит дух и помогает Дею растворить скатанный красный шнур, кажется, попросту избегая дальнейшего разговора.
Советник вдруг фыркает и отходит к окну, чтобы не смеяться при посторонних и не мешать «детям» разбираться с заклятьем, но быть в пределах досягаемости — и успеть помочь, буде возникнет необходимость.
И что тебя насмешило, Советник? Фыркает! А я понял! Я умный и проницательный Луг! «Скажи мне то, чего я не знаю»! Бранн и сказал! Пусть не осчастливив Советника знанием об Алиенне или природе ее магии!
Заклинание распутывается небыстро, Советник уже заинтересованно наблюдает за объясняющим Бранном, азартно желающей жечь Лили и серьезным Деем, который ужасно напоминает себя в детстве — вот такой, сидящий на полу, сохраняющий спокойствие и разбирающийся в том, что ему предъявляют.
Это забавно! Джаред вспоминает Дея тех лет, когда тут еще не было Лили! Уф, странно представить, как волчонок мог не знать и не любить мою госпожу! И все же, все же…
Мелькает Дей с погремушкой, возле него сидит так же на полу красивая волчица-мать, поддерживает малыша, когда он задирает голову вверх — пытаясь уследить за входящим Советником! Джареду приходится сесть на корточки, а потом и встать на четвереньки, чтобы подобраться к наследнику и не напугать его!
Потом подросшего Дея ловит по всем покоям короля то и дело мелькающий в дверях небольшой волк. Он смеется высоко, заразительно, хлопает в ладоши, Дей уворачивается, радостно прячась за мать. Королева качает крохотную Гвенн, и в ее глазах — счастье. Джаред, чье воспоминание мы смотрим, опять входит в покои и тут же фыркает, потому что преследователь Дея точно так же бросается за юбки Мэренн, вызывая радостный визг убегающего волчонка и звонкий хохот его мамы.
В третьем воспоминании Мэренн двигает вместе с Деем счетные палочки, пока с маленькой-маленькой Гвенн на руках ходит все тот же небольшой волк. Принцесса не плачет на его руках, привыкла или заслушалась тихим воркованием, а Дей гордо складывает палочки — задача решена, его лицо проясняется, глаза довольно блестят. Он оборачивается и осчастливливает Джареда:
— У меня получилось, Советник!
Ой, ой, ой, это происходит одновременно тут и там! Джаред трясет головой, выплывая из воспоминаний, возвращаясь в действительность, где Дей уже не наследник, а самый настоящий король. И говорит ему те же самые слова, что и много лет назад!
— Джаред? — Дей удивлен, он оборачивается.
Повязка на месте глаз больно ранит Советника, в груди щемит сердце, а дыхание теснит чем-то, напоминающим слезы. Ну-ну, Джаред, не переживай так, подыши, подыши, а я тебя поглажу! Только не лови за лапки! Нет! Ай! Конечно, я никому не скажу! Я и не собирался! Честное лугово!
Ой-ой, нет-нет, моя шкурка мне дорога! Она у меня одна и я очень ее люблю! Конечно, даже не намекну! А Дей, между прочим, что-то сказал и все еще ждет!
Фуф! Отпустил! Нет, какой у нас все-таки неистовый Советник! Весь встряхивается, осторожно откашливается, чтобы не допустить в голос ничего лишнего.
— Я вижу, вам действительно удалось, — кивает одобрительно. — Король Дей, королева Алиенна.
Моя госпожа румянится, ей приятно внимание Джареда к своим заслугам, особенно потому, что подвигов она за собой не числит, а золотой волчице ужасно хочется быть достойной своего волка!
— Королевский волк Бранн, — ему Джаред кивает посуше, невольно вспоминая, кто именно лишил Дея глаз. — Спасибо за помощь.
Зато теперь Джаред удивлен! И это удивление затмевает остальные чувства! Потому что четырехсотлетний неблагой Бранн точно так же одобрительно кивает ему, двухтысячелетнему Советнику Благого Двора! Одобрил, вишь ты, воспитательный момент!
Заклинание наполовину распущено стараниями королевской четы, всякие неприятные сопровождающие эффекты исчезли, теперь надо справиться с самими змейками! Бранн поднимается с пола, тянет за плечи Дея, манит Алиенну, чтобы следовала за ними, отводит обоих ближе к Джареду и противоположной стене — спины молодым магам следует прикрыть.
Джаред вновь наблюдает. Я вижу, я знаю, Советник не хочет вмешиваться, он-то видит до чего этим детям нужно ощутить свою самостоятельность! Поразительным образом к «этим детям» Советник Бранна не относит. Думаю, относит его к каким-нибудь «тем детям». Вообще, у Советника отлично развито воображение!
Бранн негромко инструктирует, что именно предстоит сделать Дею и Алиенне: моему волку нужно будет держать барьер, чтобы змеючки не доползли до них, а вот Лили представится случай как следует пожечь гадин. Сам Бранн, насколько я понимаю, будет страховать, точно так же, как Советник.
Все решительнее вздыхает Дей, глядя прямо перед собой, на отца — молодой король собирается с силами. Моя солнечная госпожа нервно ломает пальцы, хотя в этом до Флинна ей далеко, мне все равно больно смотреть! Но это не значит, что можно накрывать меня ладонью, Советник! И я слышу, как ты тихонечко фыркаешь!
Ой-ой, пока мы беседовали, Бранн уже воззвал к мерзкой магии, Дей выставил щит, а Алиенна приготовилась жечь…
Ух, какая ты решительная, моя госпожа!
Из щели между камнями показывается первая змейка. Она мала, шипит и ползет не к Майлгуиру, а к его ребенку, но Дей легко держит щит… А вот Лили что-то путает! Вместо того, чтобы испариться в чистом пламени, змеюка вырастает до размера ши! Алиенна ойкает, Дей затягивает щит до потолка, но ему трудно держать такой большой, требуется внимание на разных концах заклинания, это непривычно!
Тупоносая голова бьется с размаху в прозрачную преграду напротив груди моего волка! Ой! Джаред! Ты не будешь помогать? Будешь, но когда это действительно потребуется? По-твоему, еще не требуется?! Ну да, Бранн что-то нудит румянящейся Лили, помогая сложить пальчики моей госпожи в правильную фигуру…
От пола к потолку взвивается золотое пламя, разрывая змея на черные лоскуты!
Джаред одобрительно кивает, Дей довольно улыбается, стягивая щит покороче, за ревом пламени слышны наставления Вороны:
— Меньше остроты, Алиенна, языки пламени получились режущими, а огонь не должен резать. Не волнуйся, Дей держит щит крепко.
Вторая змейка вытряхивается из своей щели гораздо быстрее. Эта не успевает подползти, как ее дробит маленькими светящимися лезвиями, кажется, еще и огненными — создание магии распадается в искры. Лили недовольно трясет головой, краснея еще пуще, Дей улыбается в сторону, чтобы не раздражать супругу.
Хочет Лили их порезать? Кто может запретить! Ну и что, что настолько изысканным способом! Она же королева! Дей все-таки тихонечко хмыкает, по счастью, Джаред выбирает тот же момент, чтобы откашляться.
Третье ползучее создание пытается достичь как раз Майлгуира, и тут Дею становится не до смеха, однако Лили успевает и на сей раз топит змею в кипящем пламени. Именно топит, отчетливо слышится бульканье.
— Может быть, Алиенна, попробуем иную стихию? Это не так быстро, однако убийц можно утопить в воде или рассечь воздухом. Как ты уже нам продемонстрирова…
— Нет! — оглядывается, яростная, волосы светятся белым. — Нет, Бранн, я из Дома солнца, огонь должен поддаться!
— Пусть ты из дома солнца, Алиенна, сейчас ты раскрываешься как сердце мира, а это значит приобщение ко всем стихи…
— Нет! — смотрит на непонимающего Бранна, смягчается. — Мне важно, чтобы это был огонь.
Неблагой попросту кивает и отворачивается, призывая четвертую змею. Едва она показывается полностью, ее пожирает самое классическое во всем благом дворе пламя, и Алиенна довольно кивает.
Я чувствую, Советника гложет беспокойство — его почему-то настораживает явление пятой змейки. Остальные не ощущают разницы, но это же я!
Чтобы знать настоящее настроение Джареда, надо на нем сидеть! Ну, или быть начальником замковой стражи!
Бранн плавно поводит рукой, вытягивая последнюю змейку, будто кого-то подманивает к себе, собирая все пальцы в кулак. Алиенна наготове, однако последняя змейка слишком шустра и последовательно минует пламя, завитки рыжего ветра, раскрывшуюся пасть огненной полыньи…
Дей ахает: вдобавок змея ползет в сторону ото всех, явно намереваясь скрыться в бесчисленных переходах и перепутьях замка! Тупоносая головка тычется в достаточно широкую щель стены, когда Алиенна вскидывает над светящейся макушкой кулак! Жест решительный и очень резкий!
Ой-ой-ой! Это что?! Конец света?!
Весь замок дрожит и приходит в движение, змейку пропускают разлетевшиеся на пару дюймов камни… Лили! Она же ускользнет! И плющ не пропадет никогда, ибо угроза Майлгуиру останется в замке! Моя госпожа, что ты-де… Ох!
Камни замка сходятся плотно, без зазоров, темный хвост распадается, ибо голова и тело сплющены до состояния бумажного листа! Весь замок вздрагивает, подчиняясь воле моей госпожи и оседая каждым кирпичиком на свое место! Страшный грохот с вибрацией пронизывает стены и пол, в воздух взметывается жесткая каменная пыль!
Моя госпожа краснеет окончательно, прикладывает к горящим щечкам ладони, стараясь унять румянец. Советник едва пошевеливает бровями, как будто хочет сказать нечто вроде «этого и следовало ожидать» или «а я говорил», но молчит. Стряхивает с плеча в черном сюрко отчетливо серую и шершавую пыль. Между прочим, Джаред, на твоей голове ее больше! С пола медленно поднимается оглушенный Бранн, руки от ушей не убирает, в изумрудных глазах нет ни единой феи и мысли. Ох, моя госпожа!
Лили тянется к неблагому своей золотой силой, она еще не знает, как лечить правильно, но очень хочет Вороне помочь — и тот отнимает руки от ушей, поспешно приваливаясь к стенке. Да уж, у птиц особые отношения со звуком. Или у этой конкретной птицы, да, Советник, у этой точно!
А где Дей?
Ох! Мой Дей! Наш молодой король стоит возле отца, с неподвижной фигуры которого плавно и небыстро сползает вьюнок. Дей поддерживает Майлгуира, чтобы старший волк не упал, поддерживает и напряженно прислушивается: вздохнет ли?
Дей осторожно укладывает перехватывает отца, чтобы донести и уложить его на постель. В полной тишине, воцарившейся сразу за шумом светопреставления, то есть переукладки замка, наш волк устраивает Майлгуира поверх покрывала, останавливает руку на груди спящего, выслушивая стук сердца. Глухо и медленно, судя по огорченно подавшемуся вперед Дею.
— Он… не проснулся, да? — непривычно тихо спрашивает мой волк.
Проводит ладонью по плечам, лицу Майлгуира, как никогда ощущая свою слепоту. Я знаю, моему волку хочется охватить всю привычную фигуру одним взглядом, убедиться хоть в существовании тела, если не духа, однако мир не дает Дею и этого.
— Нет, мой король, — отзывается Советник тоже тихо. — Но…
Уж не знаю, что он хотел добавить, это теперь не узнает никто: Джареду приходится придержать оставленного без внимания Лили Бранна. Моя госпожа рвется помогать своему мужу, а Бранн в принципе стоит уже сам, но мы имеем дело с Джаредом. Если он думает, будто кого-то надо придержать, он придержит, пусть этот кто-то даже вопит и вырывается! По счастью, Ворона никак не выказывает недовольство, а Лили и Дея отвлечь сейчас невозможно.
— Опасности для твоего отца, Дей, больше тут нет, — моя госпожа широко поводит золотистой рукой, на полу видны разводы от размазанных и разрубленных черных змеек. — Теперь, как скоро Майлгуир проснется, зависит только от него самого!
Советник опять вздыхает с интонацией «а я говорил», молчит и без всякой радости смотрит на освобожденного прежнего короля. Своего дядю, как узнал весь Благой Двор совсем недавно. Такое чувство, будто Советник не верит, что его родичу есть, ради чего возвращаться.
— Он вернется, Дей, Майлгуир вернется! — моя солнечная госпожа жаждет поддержать мужа, и это звучит странным эхом.
Не так давно слова «Дей вернется» повторяли в этих же стенах, словно заклятье!
— Бранн, Лили, Джаред… — оборачивается Дей. — Я благодарен вам. И я обращаюсь к вам не как король. Дайте мне побыть с отцом наедине.
Я чувствую нашего волка: он пока не может отойти от родителя вовсе. Что-то колышет и бередит душу Дея, ему очень нужно пообщаться с отцом, пусть отец ничего и не скажет в ответ.
— Но, Дей, как же… — шепчет Алиенна, протягивает руку, тут же опускает, оборачивается к Джареду, в поисках поддержки, более весомого возражения, что есть у Советника на все случаи жизни.
На этот раз Джаред разочаровывает нашу королеву, без удовольствия, но и без раскаяния, ему, волку по крови, понятна просьба Дея.
— Пойдемте, моя королева, — вместо ожидаемого аргумента произносит Советник.
Чтобы Лили не успела отказаться, подталкивает вперед все еще потряхивающего головой Бранна, Алиенна тут же ахает, берет неблагого под локоть со второй стороны и до самых дверей продолжает оглядываться на Дея.
Наконец все уходят, стража смыкает створки, в комнате становится воистину тихо. А вот меня Дей не выставил! По имени не назвал! Поэтому я останусь с тобой, мой волк, мне тревожно за тебя.
Мой Дей опускается на колени подле отца, берет за руку, ощупывает, вспоминая: старый широкий шрам вкруг запястья, шершавая от меча ладонь, небольшой и давний порез, начинающийся от кончика указательного пальца и длящийся вдоль кисти до самого запястья. Рука знакомая, Дей понимает, чувствует наконец — это его отец, тот самый, который Майлгуир и Мидир, тот самый, который потерял любовь и обрел Проклятье. Тот самый, который любит Дея и который любим им в ответ.
Никого нет, совсем никого. И очень тихо. Так тихо, что слышно, как падают капли клепсидры.
Вместе с чувством истаивающего, уходящего времени приходят воспоминания, Дей помнит что-то похожее, его воспоминание вьется и толкается в руку, как истосковавшийся Грей. Дей помнит. Я буду помнить с тобой, мой волк, ты позволишь?
Кап-кап-кап…
***
Как жарко! Простыни пылают, словно разогретые от злого полуденного солнца камни Черного замка, что могут обжечь до волдырей. Пылает сам воздух при каждом вздохе. Лоб мокрый, и мокрые волосы облепили шею. Плечо… лучше не думать. Боль снова прошивает насквозь, и он снова шипит как кошка. «Я — волк», — твердит себе Дей. От этого не легче. Ожог горит, словно только нанесен…
— …да отпустите же! — дергается Дей, но стражи держат крепко, каждый за свою руку. — Я никуда не убегу! Я! Волк!
— Мой принц, — голос Алана. — Зажмите зубами, будет легче, — перед лицом оказывается деревяшка.
Лица того же Алана почему-то не видно. Наверное, Дей был слишком взвинчен, чтобы обращать внимание на детали.
— Обойдусь!..
Я же говорил!
Деревяшка летит на каменный пол.
— Отпустите, раз наш принц просит, — приказывает Алан. Мягким голосом, но ему повинуются сразу.
И как только удается? А принц только рычать и может! Недовольные мысли усиливают недовольство собой. Дей взвинчен и нервничает, что обычно для подрастающего волчонка, вот только сила у того волчонка — отцовская. В том числе и сила переживаний.
Дей сбрасывает сюрко, скидывает рубашку. Ожидание хуже, страшнее боли, холодит спину.
Гвенн сопит участливо. Алиенна… ее увели. Давно. И заперли. Солнечной девочке не положено смотреть на дела волков. Зато не накажут, а ведь принцесса Солнца уже взрослая, пусть не железо, но розги ей полагаются. Полагались бы…
— Мой король, может, не стоит? — тихий голос Джареда слышен слишком хорошо. — Старый ожог толком не затянулся. Ваш сын достаточно взрослый, чтобы осознавать…
Его считают слабым! Его! Ярость клокочет в горле. Дей недослушивает фразу, не оборачивается на своих взрослых, ждет.
Отец все равно молчит, и не стоит ему говорить вовсе. И без того все понятно! «За глупость надо платить», — разве скажет. А потом отвернется. Но король молвит неожиданное, еще обиднее:
— Да какой он волк, раз ведется на девчачьи…
Дей, не дослушав в очередной раз, сам подставляет плечо. Губы предательски дрожат, а закусишь — выдашь себя.
Кожа шипит, мерзкий запах забивает ноздри, боль стрелой бьет под сердце, а колени предательски слабеют. Хотя Алану, кажется, еще больнее, чем ему. Дей сам не понимает, как он это чувствует, но может сказать с определенностью: начальник замковой стражи глубоко удручен и расстроен сложившимся положением вещей.
Раскаленное железо, едва коснувшись, отнимается от еще не поджившей с прошлого раза руки, опускается в воду.
Алан что-то говорит, что-то протягивает, обеспокоенно заглядывает в глаза — начальник стражи много ниже принца, но Дей не слышит, отмахивается, боясь упасть. Уходит сам. Шатаясь и придерживая руку, которая вот-вот отвалится. Забыв взять одежду, не видя дороги. В мареве жара стены и коридоры тают, размываются, не дают идти. Волки на стенах скалятся ехидно.
Моему волку было в ту пору совсем плохо! Ой-ой, я и не знал, во что могла вылиться очередная случайная шалость Лили!
Я волнуюсь за моего Дея в этом воспоминании — едва идет, скалится на волков в стенах ответно, порыкивает, когда не вписывается в повороты, а потом все тонет в вязком тумане боли. Но как-то дошел, раз у себя. Кажется. Потому что все вокруг словно ненастоящее.
— Я волк, — шепчет Дей как заклинание. — Мне неведомы страх и боль. Я — волк. Я — волк!
Но боль есть. И страх рядом. Он всегда рядом. Страх тихого голоса Джареда: "Держись, Дей. Твоя мама умерла". Страх испуганных глаз Гвенн: «Дяди больше нет! Его убили!» Страх живет в замке, он отражается в черных зеркалах, прячется в тенях, в гневе отца, в испуганном шепоте слуг, в словах о Проклятии.
Дей судорожно дергает ногой и ломает изножье. Когда оказался на кровати? «Я — волк», — шепчет он, а тени все чернее. Кажется, рассвет не придет никогда. Утром должно стать легче. Наверное.
— Ты волк, — слышится низкий голос.
Дей улыбается, не открывая глаз. Видно, он все же задремал. Хороший сон: отец не может прийти. Он никогда, никогда не приходит. Значит, видение, морок, мечта. До чего же реальная!
К плечу прикасается что-то прохладное, и рука неожиданно перестает болеть. Совсем. Кто-то принял на себя его боль. Туго скрученное болью от быстрого восстановления тело тоже распрямляется, как ослабленная пружина, Дею больше не кажется, что он вот-вот сорвется. Шевелиться, правда, не хочется тоже, поднять веки — непосильная задача, волчонок совсем изнемог.
Дея поднимают, прижимают к груди, он вдыхает знакомый запах и не верит даже звериному носу, хоть и утыкается им в вышивку королевского сюрко.
— Ты волк, Дей, ведь ты мой сын, Дей. Спи, мой волк, спи, мой сын, мой маленький волчонок Дей, — бархатным флером растекается голос Майлгуира.
Бархат охватывает вслед за лечением, гладит, кажется, по голове, легко касается щек, щелкает по носу, отчего Дею хочется порычать, но это быстро проходит.
Дей вздыхает блаженно и погружается в дрему. Подле отца бояться невозможно. Отец сильнее всех страхов и всех теней на свете.
***
Да, мой волк, я понимаю, почему пришло именно это воспоминание. Ты обнимаешь его совсем как он тебя тогда. Ну не забавно ли, вы поменялась местами? Поменялись коронами и обязанностями, поменялись проклятьем и как будто самой жизнью. Надеюсь, мой Дей, не поменяетесь смертью!
И да, если бы я знал, мой волк, что тебе было настолько больно тогда, я бы тебя погрел!
— Луг, я и так был горячим. Даже слишком.
Не дерзи мне, Дей! Да, ты шел ровно, даже дошел и отца дождался, но кое-кто, кажется, понял, как тебе плохо!
***
Налетевший ветер ярится, дергая шторы, вспучивая их за открытым окном пузырями. Отец ушел — ни тепла, ни запаха, хотя кажется то и дело, будто сидит в кресле, что стоит в углу. Ветер расшалился, бросает в окно вместе с холодными порывами, заставляющими волчонка ежиться, отрывки фраз с внутреннего двора.
— Ты точно видел, он дошел? Не упал? — шепот явно Алана.
— Видел, можешь мне поверить, — это уже Джаред.
— А король зайдет, как думаешь? — начальник стражи всегда звучит мягко, но тут Дею чудится прямо-таки семейное переживание. Только за кого? Не за Дея же?
— Куда зайдет? — любопытствует Гвенн. Вот проныра! Догнала старших волков и надеется поучаствовать в их беседе!
— Король наш, куда хочешь зайдет, принцесса, — наставительно отвечает Джаред.
От темного угла с креслом слышится недовольный вздох, окно закрывается, а на подмерзшего Дея сверху падает грубое, похожее на гобелен, жесткое, но теплое покрывало. И все остальное точно сон, потому что отец опять оказывается рядом.
— Спи, Дей, спи, мой сын, спи, мой волк. Дом некоторое время устоит и без тебя, не стоит хмуриться во сне и вспоминать глупости, — широкая шершавая ладонь, та самая, с порезом и шрамом, укладывается на лоб, а потом на Дея снисходит мир и настоящий покой.
Дей спит.
***
Я проследил за нашим волком, Дей потом пошел к Алиенне, помог ей привести в чувство Бранна — пока наш король своей рукой не отогрел оба чувствительных ушка, неблагой не желал реагировать на мир вообще никак. Джаред сказал, что дело в оглушении, чем загнал Лили в краску опять, а еще сказал, что виновато также истощение: королевский волк Бранн вместо того, чтобы спать, как все приличные волки, по ночам бодрствует!
Тут уж Дей отвлекся от воспоминаний совершенно, на пару с Алиенной они обогрели Ворону дружеским вниманием, потом объявился Флинн с преследующей его рыжей искоркой, Мэй, опять ждущий неприятностей — и Джаред ушел, покинул молодежь, ощущая себя каким-то очень древним.
Ну нет! Так не годится! Джаред, а Джаред, а ты куда? Не хочешь отвечать — не надо! Я и сам за тобой прекрасно пробегу!
Джаред не вернулся к Дею ни через час, ни через два, до темноты неподвижно просидел в своих покоях, а потом взял два кубка и вино — и отправился к спящему, теперь попросту спящему Майлгуиру.
Я неуловимый Луг, а потому знаю: его вовсе не волнует, что дядя не ответит ни на один тост, не выпьет ни глотка, в душе Советника внезапно оживает надежда. Стража на входе в королевские покои убирает торопливо алебарды, почтительно расступается, Джаред минует пост, не глядя, не замечая. Проходит, усаживается возле изголовья постели, выставляет кубки, наливает в оба, что-то говорит. Если прислушаться, можно уловить:
— Перетряхнули ради тебя весь Дом! Ну надо же, Мидир, мог ли ты предположить?..
