Темное пламя

      Пока с Бранном беседуют избежавший объятий советник и все еще не желающий отпускать неблагого Дей, мое внимание привлекает какой-то не собственно магический шорох, так ощущается внутреннее волшебство замка. Интересно-интересно, это кто тут баловничает?       — Знаешь, Мэй, вот на что твой отец к… хгм-гм, — кашляет точно Алан, — даже он не имеет шанса настолько расстроить нашу великолепную Дженнифер. Ты все-таки дойди до нее, а то она ох как убивается.       Негромкий голос Алана доносится до меня как сквозь вату: начальник замковой стражи не желает, чтобы его весьма личный разговор с пасынком слышал кто-то еще.       Но им не увильнуть от недреманного ока потрясающего меня! Или недреманного уха? Неважно! Главное — не увильнуть!       Офицер Мэй находится по своей морозности — угол возле окна слегка ползет инеем! Так что, подбежав ближе, я их еще и вижу!       Алан серьезен, Мэй замер перед ним не офицером, нашкодившим щенком, то бледнеет, то краснеет. Младший ши молчит, не находит, хотя ищет слов, и начальник стражи заговаривает первым, не усугубляя муку своего, почти родного ребенка.       — Мэй, Мэй, прошу тебя, перестань истязать себя и мою стражу, — голос Алана обычно мягок, а в глазах сочувствие. — Учения, которые ты столь часто проводишь… Стражи уже потихоньку воют, пока ты не видишь, и выдумывают себе дежурства по шестеро, лишь бы не попадаться тебе под руку. У Вогана перечищена вся картошка, отмыты даже самые дальние коридоры… Мэй, успокойся уже.       Мэй зажмуривается, все еще не в силах подобрать слов. Собственный поступок кажется ему непростительным, наш офицер изрядно молод. Алан прихватывает его за щеки, притягивает к себе, заставляя посмотреть в глаза. Впрочем, офицер все равно смущенно косится в сторону.       — Прости-те, я не хотел, я не думал… — замолкает, хмурясь и сбиваясь.       Да, должен был подумать, тоже мне, полный офицер дома Волка!       — Вот еще чего не хватало, Мэй. А ну-ка вспомни, кому на голову ты прыгал, начиная с младенческих своих лет, — Алан треплет офицера по склонившейся макушке. — Мэй-Мэй, передо мной тебе извиняться не нужно, я давно простил тебя, и Дженни давно простила тебя, сразу как ты вышел. Просто возвращайся, Мэй.       — Ох, Алан…       — Вот-вот, Мэй, — начальник стражи радостен, — если хочешь, я пойду с тобой.       Наш с Деем офицер смотрится удивительно нерешительным, и я понимаю, почему! Потому что взрослым офицерам дома Волка не пристало заручаться в подобных делах поддержкой старшей родни, прятаться за чью-то спину. А спрятаться Мэю сейчас страшно хочется.       — Я… Я был бы рад.       Мэю все-таки достает силы духа сознаться в своей слабости!       — Будь уверен, наша великолепная Дженнифер тебя ждет, а стражники будут благодарны, — Алан похлопывает его по плечу. — Подожди, скажу пару слов советнику, и пойдем.       Стоит Алану отойти от Мэя, его становится видно, весь угол становится видно, и сам офицер ошарашенно взирает на иней. Протягивает руку, прикасается и задумчиво проводит по крошечным кристалликам-иголочкам. Фуф, даже смотреть холодно. Впрочем, это же волки, зима — их время, и какие бы тонкости родословной офицер Гволкхмэй ни выяснил, волком он остался самым настоящим, волчьим сознанием и воспитанием.       Офицер хмурится, иней ползет еще дальше, пробираясь к подоконнику. Мэя это нисколько не радует: он очень выразительно и тихо рычит. Да, я так понимаю, вся выдержка офицера не помогает сейчас контролировать себя полностью, и Мэй нервно озирается, стараясь определить, кто его видел или слышал. Не находит, быстро стирает упрямый иней, наползший от его переживаний!       Не волнуйся, не волнуйся, тревожный офицер, тебя и твой магический иней видел только я! Так и быть, никому не скажу! Ой, надо думать потише, а то Мэй подозрительно склоняется ухом к полу.       К счастью, советник уже отпустил Алана, а тот уводит Мэя весьма решительно, походя окончательно размораживая стену с таким безразличием, что становится ясно: со времени падения Проклятья, Алан только и делает — заботится о взаимной целостности замка и неумелых юных магов.       Пойти за ними? Да нет, пожалуй, не пойду, и так понятно, семью Алана ждет воссоединение, а Дженнифер опять будет плакать… Фуф, печально смотреть!       Да, пожалуй, тут остаться интереснее! Вон как советник озабоченно глядит на Бранна! Я не знаток советничьих мыслей, но мне кажется, будто Джаред не решается предложить едва ожившей Вороне какое-то серьезное дело. Наверняка что-то о магическом, почти удавшемся захвате замка.       Моя солнечная госпожа точно замечает взгляды советника. Она слишком хорошо чувствует мир и одного льдисто-искрящегося ши. Пусть Алиенна стала королевой, сердце, воспитанное домом Солнца, остается горячим и нежным, чувствительным и сочувствующим.       Дей, разумеется, ничего такого не замечает — тут нужно именно видеть собеседника! — а вот Бранн неожиданно приглаживает перья, предпринимая забавную попытку выглядеть не таким встрепанным. Скорее всего, подобные попытки больше раздражали Парящих королей, чем успокаивали, но со стороны Вороны это смотрится жестом доброй воли.       — А что произошло с остальным замком? Тут так тихо, — подвижные ушки меняют положение, доискиваясь звуков, звуков не материи, волшебства. — Как будто всех придавило к земле, и они молчат.       Джаред с облегчением улыбается: раз неблагой интересуется деталями и делами, значит, его можно привлечь к решению новой задачи.       — В эту ночь мы пережили магический штурм, по счастью, теперь завершившийся и завершившийся не так жутко, как планировалось нашими недругами, то есть врагами, — Джаред поправляется быстро, чтобы не путать Бранна этими «не». — Я полагаю, они оставили следы. Нам нужно найти брешь, через которую противник дотянулся до всего Черного замка.       — Надо куда-то идти? — Бранн задирает голову и смотрит не на Джареда, на Дея. — Это в замке?       Мой волк пожимает плечами, не убирая руку с загривка Бранна — наверное так ему проще общаться с неблагим. За Бранном интересно следить.       — Идти надо, но это недалеко, — Джаред разглядывает всю пантомиму с поразительным хладнокровием. — Конечно же, в замке. Ваш взгляд на ситуацию, неблагой королевский волк Бранн, отличен от взглядов благих. Возможно, вы сумеете помочь.       И где же, интересно, нас ждут загадочные советничьи дела? Лучше вскочить на плечо моего волка, отсюда все видно и идти гораздо легче! Все ши собираются. Флинн, оказавшийся в настолько блестящем обществе без Мэя, неожиданно находит приятного собеседника в Алиенне, тем более что пиетет волков к собственной королеве ему чужд. Джаред возглавляет процессию, а мой Дей, вежливо отпустив загривок Вороны, замыкает шествие.       Ага! Неприятности и дела или неприятные дела ждут нас в зале королей! Тут все осталось по-старому, такие же, как в тронном, зеркально-гладкие плиты черного пола, долгий овальный стол, торжественная обстановка и достаточно пространства для самых больших магических схем.       — Король Дей, королева Алиенна, — привычно кланяется Джаред, указывая на ближайшие кресла во главе стола.       Не так давно за этим же столом решалась судьба Флинна, но всем присутствующим кажется, что нашумевшее эхом разбирательство произошло тысячу лет назад. Разве что вздыхает горько сам лесовик, припоминая, я уверен, своего родного и коварного брата. Бранн присаживается по правую руку от Дея, по левую уже сидит Алиенна. Необязательная беседа затихает, пиликает только на вздохах Шайя. Советник встает у центра стола, разводя ладони и вынимая из магической тени давно прочерченный наверняка им же Черный замок. Голубовато-синие линии рисуются необыкновенно четко.       Ой, как я рад! Перед внутренним взором моего волка тоже горит магический чертеж.       Множество переплетенных разноцветных нитей отображает, похоже, все попытки нападения на Черный замок. Джаред скрупулезно ведет их учет, не допуская повторения. Правда, любая дотошность проигрывает в спорах с жизнью или слишком изощренной фантазией: нитей много, ни одна не повторяет другую целиком, пусть пересекаются они довольно часто.       Советник показывает Бранну на горящий синим макет замка и прослеживает указательным пальцем то, что ранее казалось магической дымкой. Более толстые линии стен светятся мощно, а вдоль каждого прохода в стены замка — серые нитки.       Она слишком похожа на паутину.       — Бранн, может быть, пригодится твое неблагое зрение. Тебе ничего не кажется странным?       На что надеется Джаред? С такой странной формулировкой? Спрашивает он так, будто уже видит нестыковки, но хочет получить опровержение или подтверждение, не понять, что именно. И зачем ему понадобился Бранн?       — Нет серых нитей вот в этой части и на левой башне, — придирчиво рассматривает Бранн горящий синим замок.       Наш неблагой аккуратно встает, разворачивает проекцию, отмеряя разведенными большим и указательным пальцами крупный отрезок вдоль наружной стены башни. Сама башня в кольце стен, да не в одном, но эта граница укрепления выходит на сад, там есть дикая, заброшенная земля.       — Как-то странно они тут обрываются. Вот эта часть, — Бранн даже увеличивает неохваченный серыми нитями кусок кладки башни, — была обновлена не так давно, перед Лугнасадом, до возвращения короля Дея, но вот тут…       Джаред выглядит не удивленным, а огорченным. Бранн умолкает, не решаясь продолжать, оглядывается на Дея и Алиенну. Виновато так оглядывается. Садится, повинуясь кивку советника — поберечь силы неблагого тоже нелишне. Причем Джаред выглядит все мрачнее и мрачнее!       Фуф, советник, ничего не хочешь нам объяснить?       — Джаред, что, что? — торопит его встревожившийся Дей.       — Это недоказуемо. Я вас прошу, что бы вы не услышали, не принимайте никаких решений прямо сейчас, мой король, — голос советника холоден, как недавно вызванный ледяной цветок, лицо мрачно. — Ваш дядя, старший брат Мидира, Мэрвин, сломался, изничтожив по ложному навету род белых волков. Ваш отец извел целый дом. И что бы ни думали, Мидир корил себя за это.       Ох, я начинаю понимать! И мой волк тоже! Нет! Джаред! Не говори ничего! Ты опять начнешь кровавую войну!       — Все это… — тихо произносит Дей и поднимается. ППодносит руку к повязке, словно желая потереть глаза. — Каждая из этих смертей была очень болезненна… одному из членов моей семьи. Так, Джаред?       В зале королей повисает гробовое молчание. Каждый из присутствующих думает в данную секунду о вспыльчивости волков, ее обратимых и необратимых последствиях. Флинн ежится зябко, моя солнечная госпожа хмурится, не отстраняясь, напротив, придвинувшись к своему супругу, нашему Дею. Сам Дей явно переживает, припоминая те смерти, что случились на его памяти: мама и дядя. Оба оставили по себе волчонку исключительно светлые воспоминания. С их уходом погасло многое не только для Дея.       О чем думают неблагой и советник, мне неизвестно, однако, судя по лицам, думы их одинаково невеселы.       — Бранн, стихия воздуха из всех присутствующих наиболее близка к вам. Не могли бы вы…       Договаривать Джаред не собирается, это и не требуется. Ворона подается вперед, придвигается к магическому макету, очень осторожно дует на замок. Незанятая, чистая от серых нитей часть замка покрывается черным ковром. Очень похожим на змеек, еще не так давно обвивавших Мидира.       — Эта зона, — Джаред непривычно отрывист. — Прямой путь наверх. А потом — резко вниз.       Джаред поводит головой, скорбно прикрывая глаза. Да, опасения советника подтвердились, хотя он желал подобного меньше всего, потому что это значит — проглядел. Потому что это значит — мог спасти и не спас!       — Первое нарушение охранной магии замка случилось около двух тысяч лет тому назад, еще до Проклятья. Третье мы с вами наблюдали этой ночью. Второе крупное нарушение охранной магии замка стало очевидным сегодня. Случилось около пятнадцати лет тому назад. Тогда приехал лорд Фордгалл и внезапно занемог. А через несколько недель с башни сорвалась королева Мэренн.       В зале королей наступает мертвая тишина. Теперь все макеты и нити смотрятся иначе. Совершенно черная стена башни, опутанный дымкой замок… Лили молча прижимается к Дею, Флинн непосредственно охает, прикрывая ладонью рот, но я вижу в его ярких глазах еще и слезы. Наверняка лесовик воспринимает смерть прошлой королевы так близко к сердцу не только из-за Дея. Лорд Фордгалл вряд ли воспринимается им как отец, но отцом поразительно является. Бранн печально вздыхает, косясь на моего волка и не смея нарушать его задумчивость, отвлекать от Алиенны, напоминать о себе. Джаред опять морщится, я уверен, стараясь отогнать назойливые мысли о собственной вине.       — За месяц до вашего возвращения стало плохо Финтану. Гвенн переживала, что он расстроился по поводу отсутствия Дея.       О том, что своенравная сестра короля чуть не повторила путь своей матери, Джаред молчит. Несостоявшихся смертей при дворе хватает и так, Дей поймет в любом случае, догадается.       — Советник, — Бранн, нарушая тишину, поскрипывает своим неблагим голосом и позволяет остальным снова дышать различимо для уха. — Вы правы, недоказуемо: нет слепков чужой магии, нет намека на чужую силу. Мы видим все в самых общих чертах, опираемся на последствия. Кто-то помог протащить нити, неизвестно как и почему. Нельзя допустить, чтобы Дей слепо мстил подобно отцу и дяде, да еще, вероятно, невиновному или непосвященному в подробности всего плана исполнителю.       — Советник, — тихо и очень четко произносит Дей. — Джаред. Скажи мне, о чем идет речь. Я хочу услышать это. Я отвергаю и запрещаю кровную месть в моем мире, отныне никто не имеет право изводить другой род или дом под корень во имя погибших и славу ушедших.       Отзвучавшие слова меняют, действительно меняют что-то в благом мироустройстве, тихий звон магии на миг отвлекает всех, а потом Черный замок словно светлеет. Впрочем, в этом может быть виновен и прокравшийся в окна рассвет — сейчас это довольный и солнечный Черный замок!       — Говори, Джаред. Как брат, как друг. Как советник мой и моего отца.       Джаред молча кланяется, затем откидывает голову назад. В его легких светлых волосах играет солнце.       — Как, мой король, поступил бы ваш отец, потеряв с разрывом всего в несколько лет жену и брата? Я думаю, вы знаете. Им часто овладевало затмение разрушительных страстей и по меньшим поводам. Гибель вашей матушки оставила сиротами всю семью, но виновных не нашли, и королю некуда было выплеснуть ярость, боль потери. А тогда, когда погиб Мэллин, виновные, казалось, были на ладони. Разумеется, наш король, почти совсем осиротевший, оставленный теми, кого любил крепче других… Наш король обезумел от горя…       Джаред откашливается и смолкает, словно собираясь с силами.       Все это известно и так, хотя, признаться, раньше звучало для меня иначе. Нет, я по-прежнему ненавижу Майлгуира за то, что он сотворил с моим домом, с моей солнечной королевой! Однако мой волк в этом не виноват, хотя регулярно расплачивается за ошибки, проступки и глупости своего отца!       — Джаред! — рычит Дей. — Не темни!       Джаред окидывает всех взглядом и опускает руку. Изморозь белой дорожкой доходит до макета замка, очерчивает оранжевым тонкие линии…       — Третья, тайная ветка, проходит от покоев вашей матери до той башни, откуда королева Мэренн сорвалась в одну ненастную ночь. Ее смерть была не случайной.       Флинн поправляет ворот, словно тот его душит. Фордгалл занемог пятнадцать лет назад — и умерла Мэренн, жена и мать, дважды священная для семьи и своего дома. С прибытием Финтана смерть заглядывала в глаза слишком многим из волков, так или иначе стараясь забрать очередную жертву. И теперь младший брат Финтана не сводит глаз с оранжевых нитей. Шепчет тихо, но в полной тишине фраза разносится на весь зал:       — Значит, во всем виноваты…       Джаред оборачивается поводя рукой, насторожившийся изменением в обстановке, и я рад, что кто-то прервал нашего лесовика. Да, нашего! Двери с грохотом распахиваются, стражник вваливается с криком:       — Друиды!       Моих ши трудно напугать, они молоды, еще неопытны, однако настораживаются все: Дей, который чуть не сгинул в пути по устаревшей карте, лишившийся магии через передачу меня друидам, потерявший глаза и чуть не потерявший жизнь; Алиенна, слышавшая во сне много противоречивого и весьма нехорошего; Бранн, подозревающий в ши любого дома только исполнителей и до странного упрямо не меняющий мнения о колдунах из рода людей; сам советник, чья память хранит много подробностей о прошлом; Флинн, вздрогнувший от нежданного продолжения своей фразы.       За стражником показывается Алан, снова с Мэем, пытающимся проморгаться от стремительного перехода.       — Джаред, — голос начальника стражи тих, — это один из трех, не-сущий-свет, непонятно, где остальные, еще не вернулись к своей форме или заходят с других краев, я их не чую.       — Мой король, — советник думает очень быстро, его голос становится совсем безэмоциональным. — Нашу королеву следует спрятать, позвольте предложить башню с черным камнем, место сильно само по себе, спрятать сердце мира не составит труда. Моя королева, прошу, посидите на своем недавнем ложе, желательно, с ногами. Алан — с ней, с друидами поговорю я.       Вклиниться никто не успевает! Ну, то есть, раньше начальника стражи.       — Нет, советник, с королевой Мэй, он офицер, но сойдет за простую охрану, я спущусь к воротам с вами, — и опускает голову упрямо. — Мы их не боимся, но уважаем, делегация должна быть официальной.       — Тебя увидят, — Джаред морщится, но не спорит. — И в замке ты хозяин, защитишь всех быстрее, проще.       — Вот и проверим, — Алан непреклонен, — волки получили приказы, стража наготове, магия еще не вернулась в полном объеме, опасно давать им повод нападать сейчас, половина двора еще спит, а ворота придется открыть.       Такое чувство, будто советник хочет выругаться, но в последний момент обрывает сам себя.       — Мой король, без вас никак, разумеется.       — Я пойду тоже, — это Ворона, топорщит перья, Бранну не нравится решительно все.       — Хорошо, в глаза им не смотреть, к шепоту не прислушиваться, не соглашаться и не спорить, сохранять нейтралитет, не лезть на рожон! — советник строг и слишком волнуется за всех скопом.       — Дей, раз уж мне нельзя сопровождать вас, — Лили пытается смягчить мужа, но видит, бесполезно, и продолжает, уже не уговаривая. — Будь осторожен, я боюсь за тебя!       Волосы моей госпожи светятся тревожным белым, золотое сердце ее бьется чаще, но проморгавшийся Мэй аккуратно кланяется ей, предлагая следовать за ним и позабыв все свои прежние тревоги. У офицера есть приказ сопровождать Алиенну, и офицер исполнит приказанное. Один Флинн остался нераспределенным, однако для него все просто, раз лесовик не нужен в свите, он идет с Мэем. Моя госпожа улыбается, из Флинна получается хорошая компания, офицер при исполнении не склонен отвлекаться или вести досужие разговоры.       Все означенные советником ши покидают комнату первыми, а стоит им шагнуть через порог, как нас выносит к воротам, туда, вниз! О-хо-хо! Это все алановы проделки! Начальник стражи нервничает, это заметно мне и Джареду: Алан выходит последним, остальные на него не оглядываются.       И вот почему, спрашивается, может нервничать он? Понятно, Не-сущий-свет, даже если он один, уже крупная неприятность, но я раньше никогда не видел, чтобы Алан… Фуф, ладно, я и самого Алана редко раньше видел, ну их, эти бесполезные мысли, все равно никогда не узнать. И все-таки! Он поправляет воротник! Дело, похоже, в ошейнике!       — Мой король!.. — стражник возле ворот рявкает слишком браво, понятно, опасается этих гостей. — Прибыл набольший из друидов, желает попасть к вам на прием! Мы не пущаем!       Мой волк величественно склоняет голову:       — Стоит уважить наших дорогих гостей, разве что прием сам идет к ним, — похлопывает воина по плечу. — Продолжайте службу.       Джаред кивает, хотя и поджимая губы, кажется, просто от напряжения, отходит от Алана, встает возле Дея, занимая законное место советника — по правую руку короля. Бранн слева, за ним — начальник стражи, а дальше вытягиваются, повинуясь одному молчаливому жесту Алана, собравшиеся у ворот волки. Прием не то что официальный! Почти что боевой! Мой Дей, ты уверен, что вести себя следует именно так? Или ты просто полагаешься на Джареда с Аланом?       Вот и не надо так порыкивать! Я вовсе не специально тебя отвлекаю! То есть — вообще не отвлекаю! И не цепляйся к словам! Фуф, мой волк, как тебе не стыдно опровергать и соглашаться сразу с обоими вариантами? Нахватался ты от нашего неблагого, ой нахватался манер! Нет, опять рычит: «обдуманно полагаюсь!» И зачем ты советуешь мне осмотре…       Ой, как нехорошо. Небо потемнело, из мгновенно собравшейся тучи над Черным замком опять посыпался снег. Что творится? Что тут происходит! Моя госпожа не дремлет и не спит, она счастлива и жива!       Мой Дей, да, ты прав, прав и еще раз прав!       Друиды!       Под стенами Волчьего дома!       Вернее, один друид. Но из высших. Не-сущий-свет. Фуф, до чего же я не люблю это племя! Никогда не приходят с хорошими вестями и всегда намереваются что-то вдобавок забрать с собой!       Мой волк вышагивает величественно, приближаясь к порогу, останавливается на границе подвесного моста и усыпанной хвоей земли. Складывает руки на груди, весьма выверенно, истинно королевски замирает в ждущем молчании. Он король, мой волк, его следует поприветствовать любым гостям — и поприветствовать первыми. Оказавшийся прямо за ним советник выходит справа, он сцепил руки за спиной, в замок, волнуется, не понять, от чего больше. Бранн слева, он встревожен наравне с Джаредом, а от этого не по себе уже мне! Да что тут вообще происходит!       Пока Не-сущий-свет склоняется в придворном поклоне, можно припомнить прошлую встречу: Алиенна проснулась, случайно их развоплотила, а не умерла, стянула к себе цвет жизни, и теперь сердце мира сильно. Бранн там был, помогал, незаметно, неразборчивая Ворона… Ой-ой-ой! Да, Бранн там был! Джаред! И Алиенна! Но Дея-то, Дея, который и просил о помощи, не было! Друид может напомнить о цене, уплаченной и не единожды уплаченной, даже с лихвой, но это же друиды! О, мой Дей, будь осторожен в выборе слов и жестов! Сейчас — как никогда!       И да, просто так они не являются. Кто-то позвал его, позвал хорошо! Он не может войти в твой дом без разрешения, но может торчать на мосту до конца третьей эпохи!       Ох-хо-хо, вот ведь закавыка! Просящий и призывающий сам не знает, что отдаст взамен. Ты, мой волк, лишился глаз, Мидир… ребенка. Или не только? Была ли гибель его второй жены, твоей матери, случайностью?       Ты знал, что при смерти ши выявляется много магии? А кто у нас тут питается магией? Нет-нет, я ни на что не намекаю. И да, ничего не знаю!       Но… войны им выгодны.       Да, платит всегда зовущий. Еще один общеизвестный факт: иногда эта плата может упасть на тех, кто ему близок.       Да-да, конечно же, поспешим, мой волк!       На мосту Дей, Джаред, Алан и Бранн, и еще около двадцати королевских волков. Мэй остался с Алиенной, но моему волку все равно тревожно за супругу. Под ее сердцем горят две жизни, не нужно привлекать к ним чужое внимание, тем более в свете благих сказок, где за кратковременно возвращение магии какой-нибудь бестолковый герой обязательно расплачивается тем, что принадлежит ему лишь наполовину… За подходами к Черному замку никто лучше Алиенны не посмотрит. А Флинн — поможет. Чем поможет, мой волк? Ну хоть силами поделится или не даст переволноваться!        — Кто позвал вас? — спрашивает мой Дей после соблюдения церемонии приветствия.        — Ты не представляеш-ш-шь, ч-што натвори-ил… — шипит серая тень, не собираясь отвечать.        — Зачем вы здесь? — зайти с другого конца, выведывая иначе.       — Ты думаеш-шь, с-спас-с-с этот мир?       Тень дрожит, вспыхивает изнутри насыщенно-зеленым, который переливается в багрово-черный и вновь сменяется дымным серым.        — Ты пог-к-х-убил его, в-ф-олк!       Да, мой Дей, так и хочется сказать: «Нельзя ли по существу?» Пока что друид ничего не сказал понятного, будто старается сбить тебя с толку.       — Вс-се, теперь вс-се обретут ма-аг-хию! И я говорю с-сейч-щас не о невинных-х или забавных-х обитателях-х Туата де Данаан, пус-сть и неблагих-х!       Мой волк подбирается, внимательно слушая, обостряется восприятие — а с ним и ощущение мира. Бранн слева полон вопросов и беспокойства, друидов у неблагих нет давно. Джаред справа просто полыхает серебряно-голубым льдом ауры, внешнее спокойствие дается ему точно непросто.       — В-фиверны прос-снулис-сь от с-спячки, лепрек-хоны к-хорпят над з-солотом, а там и верф-фокс-сы, лис-сы-оборотни… Г-хоблины жаж-шдут крови, мерроу утас-ск-хивают даж-ше обитателей морс-ского дна! Ф-фоморы обретают преж-шнюю с-силу. Воз-сьмут и утащ-щат ещ-ще один ваш-ш дом! Мож-шет быть, очнутс-ся драк-хоны! Их-х не было на этой з-семле, они умирали! Поч-щти, почщ-ти умерли!       Да, мой волк. Потому что умирали мы все. Тихо и незаметно. Думаю, друиды грустят, что не смогли заставить вас плодиться без любви. Вот раздолье было бы пастухам над послушными овечками! Кушай не хочу.       Теперь и магия, и любовь в придачу! И никто больше не позволит питаться собой.       — Ты обрек-х с-свой мир на оч-щередную войну! Маг-хия не добра! Ты з-снаеш-шь, видел, ты видел неблагих-х!        — К чему этот разговор?  — только ты и спокоен, мой Дей.       Волки — воины, они не дрогнут, но лица напряжены и руки сжались до побеления на рукоятях мечей и древках копий.        — Может, опять попросите отдать вам кого-нибудь на заклание? Моего ребенка? Или мою жену? — голос Дея спокоен так же, как его воины, лишь внешне.        — Ты не отдаш-ш-шь, не отдаш-ш-шь…       Ну хоть иногда соображают.       Но костлявая, обвитая дымом и все равно ощутимо костлявая рука поднимается, внушая ужас. Выше и выше, как заряжаемый требушет, пока не указывает…        — От-тдай нам ег-хо!       …на грудь Вороны.        — Ег-хо не долж-шно быть з-сдес-сь, он — с-с-средоточ-щие вс-сех-х бед! Мы воз-сьмем его с-силы и ос-становим то з-сло, что вы так-х глупо пробудили!       Взгляды ши прикованы к дымному пальцу, но мой Дей смотрит шире, его особое восприятие захватывает другие планы мира, на одну дурную секунду нам с ним кажется, что рядом, слева, стоит покойник! Нет-нет, мой Дей, это не просто так! Срочно! Нужно что-то сделать!       Ворона, ей, Ворона! Очнись!       Наш неблагой делает шаг вперед! Равняется с Деем! Еще! И еще! Дей, мой Дей!       Джаред и Алан одновременно пытаются шагнуть к Бранну, но не только они — все волки словно приросли к земле. Тяжесть наваливается на плечи, непомерный гнет, будто камни самого Черного замка!       Что же Бранн? Его тащат эти твари? Нет-нет, он идет по доброй воле! Мой Дей! Скажи ему! Он не может взять на себя вину за два мира! Феи в его глазах уже мертвы. Как скоро станет мертвым он сам, если…       Рука моего волка поднимается очень медленно, будто на ней повисли все друиды этого мира. Лицо искажается от боли, но ладонь — ложится, ложится на лоскутное, ускользающее плечо Бранна. И сжимает его. Ворона останавливается, мне непонятно, что выражает его лицо, больше всего похоже на разочарование.       — В этот замок несколько тысячелетий приходили те, кто искал справедливости и не находил ее в других домах, — негромко начинает Дей.       В доме Волка достаточно справедливости для всех благих — для всех! — но и для нашего неблагого — тоже.       Дымный друид опускает руку, Бранн и волки внимают каждому слову своего короля. Дей не злится, не рычит — но не отступит. От его слов становится легче дышать, и волки переступают с ноги на ногу, поводят затекшими плечами, вновь владея собой целиком.        — Наш дом никогда не выдавал ни одного ши. Мы сами определяли наказание или награду. Этот замок служил прибежищем для тех пар, от которых отказались их дома. Волки принимают на себя первый удар, несут охрану рубежей нашего мира и отвечают за него головой!       Голос Дея усиливается, а волки очень, очень горды своим королем! Словно он своим пылающим сердцем зажигает другие сердца.        — Глуп-хый, как-хой глуп-хый волк-х, — шепчет недовольно Не-сущий-свет, хоть Дей ничего и не сказал еще про Бранна.        — Этот королевский волк, — рука сходится на плече Вороны сильнее, — стал волком не просто так и помог мне там, где чуть не погубили ваши советы. А чем занимались вы все это время?! Чем помогли хоть кому-то?!       Ого, мой Дей обвиняет! Друид шипит в ответ недовольно, поводит капюшоном, оглядывая всех волков, выискивая кого-то послабее или сравнивая их решимость сражаться. Джаред костенеет спиной, как будто больше всего хочет обернуться и сдерживается.       — Из дома Волка выдачи нет. Как нет вам больше веры, и нет права входить в мой дом! Вы не получите моего друга!       — Ты погубиш-ш-шь!.. Ты погубиш-шь вс-се, что тебе дорого!       Рука Не-сущего-свет снова вытягивается перед и сжимает пальцы, словно в ней — сердце моего волка.       Дей отшатывается. Солнце гаснет.       Мой волк! Мой Дей! Да помогите ему кто-нибудь! Он же ваш король! Он же наш Дей!..       Бранн резко оборачивается, чувствуя перемены, меньше секунды смотрит на Дея, поднимает левую руку, с цветком — это работало даже против Семиглавого! Но не лечит! Не лечит! Ворона-а-а?!       Он нападает!       Золото магии, той, что роднит его с силами Алиенны, рвется от ладони потоком, захватывает, обволакивает всю фигуру, проявляя и насильно заворачивая внутрь дымные хвосты, что дотянулись под мост! Мой волк вздыхает легче, еще судорожно. Серая сила друида вырывается из кокона света и копьем летит в Бранна. Я слышу шипение Джареда, аханье Алана, и не могу на них обернуться! Опять никто не может! Мы завязли в слишком сильной магии — сразу после магического же опустошения. Копье летит медленно, словно под водой, я почти слышу треск лоскутной куртки: стоит смертоносной магии долететь, Бранна уже не спасти!       За мгновение до прикосновения к неблагому острый наконечник распадается дымной поволокой и безвредно растекается завитками по фигуре Бранна! Что случилось? Как так?       О! Бранн не тратил время на защиту, как видно, опять все рассчитал!.. Будь неладны эти неблагие расчеты!       Побежденный друид, слишком стремившийся достать Ворону, а потому открывшийся для нападения, внезапно уменьшается. Уменьшается так быстро, что это выглядит каким-то ярмарочным фокусом. Однако этот фокус точно не ярмарочный! Не-сущий-свет оказывается в сфере, отливающей золотом. Маленький друид отчаянно стучит по стеклянному шару, бьется в нем дымными волнами, завораживающе, неостановимо. Вокруг — опять светлеет.       Ой, мой волк! Твое сердце чуть было не остановилось! Нельзя так волновать старого Луга! Да, спасибо, спасибо, что погладил. Теперь все хорошо! Теперь я могу даже обернуться и поглядеть на твоих волков. Нет-нет, все в порядке, у Алана с Джаредом какие-то свои переглядки, а волки живы и целы. Включая самых неблагих из них!       Друид бьется ровно мотылек о стекло, Бранн бледнее с каждой секундой, но меланхолично шевелит кистями, словно лепя снежок — и сжимает его все меньше и меньше. Потом дует на руку, и друид в шаре, уменьшившемся до размера феи, улетает за дальний лес.       Бранн, склонив голову к плечу, с тем же равнодушным видом провожает улетающего друида. Не теряя равнодушного вида, утирает кровь, побежавшую из носа. Нет, даже самым магическим ши не пойдет на пользу оглушение и полное воззвание к своим магическим силам меньше чем за сутки!        — Проверьте все проходы! — командует Дей, и волки разом выдыхают свободно. — Джаред! Больше ни одного друида не впускать и не выпускать из замка.       Напряжение противостояния опадает, волки перемигиваются, пересмеиваются, Джаред и Алан поддерживают Дея справа и со спины, а вот Бранн не поддерживает, переводит дух, еле живой и сам. Мой волк поворачивается к встрепанной Вороне, которая уже отдала себя на заклание. Говорит ровным голосом, который не обещает ничего хорошего, но почему-то радует нашего неблагого, феи несмело вьются в изумрудных глазах:       — Бранн. Надо поговорить.       Наш неблагой идет за Деем без понуканий, легко, хотя отчетливо осознает, я уверен, что его будут ругать.       Прочими волками и отдельными командами по обороне остались заниматься Джаред и Алан — они легко работают в паре, понимают стражников и друг друга, на них можно положиться! Только шепчет советник на прощание: «Окончательно его не убейте, мой король».       Фуф, мне иногда кажется, стоило бы — а то до Бранна так никогда и не дойдет!       Стоит дверям небольших гостевых покоев сомкнуться за спиной Бранна, мой неистовый волк хватает первый попавшийся под руку предмет обстановки и с размаху раскатывает его о стену. Пару мгновений просто тяжело дышит, поводит плечами и оборачивается к озадаченно застывшей Вороне.       — Ты лучше, Бранн, присядь! А то устанешь стоять, — мой волк остается моим волком. — И имей в виду, я действительно сердит!       Не успевает наш неблагой кивнуть, моргнуть, вздохнуть, хоть как-то выражая свое согласие, как мой Дей уже отворачивается снова, разбивая о другую стену неловко стоящую тумбочку. На что Ворона слегка вздрагивает и просачивается за спиной моего волка — действительно идет сесть. Небольшой диванчик, рассчитанный, вероятно, на одного ши, который был бы телосложением похож на Вогана, чуть скрипит, когда Бранн усаживается.       Мой волк оборачивается на звук, сначала приподнимает брови, потом улыбается: Бранн готовится к серьезному разговору. Моему Дею хочется фыркнуть и сломать в паре маленьких комнат всю мебель, но вместо этого он подвигает к центру комнаты еще одно сидячее место: высокий табурет. После чего об стену опять расщепляется другой предмет, попавший под руку.       — Ты хоть понимаешь, Бр-ранн, что именно ты чуть было не сделал? — мой волк рычит, оборачиваясь от стены к прилежно усевшейся Вороне. — Ты же видел этих друидов! Ты знаешь: они опасны и злы! Ты помнишь: они хотели погубить Лили!       Другой табурет летит в стену.       — Так почему, скажи мне, Бр-ранн, почему ты шагнул им навстречу?! Они хотят тебе смерти вернее, чем Финтан, по мотивам гораздо более богатым и запутанным, но почему ты решил им помочь?!       Мой волк рычит и разносит крепкое на вид кресло, поэтому Бранн не торопится с ответом, внимательно следит за Деем, чтобы определить момент, пригодный для разговора. Наконец от кресла остались только щепки и лоскуты — и Дей оборачивается к Вороне. Тот торопится ответить:       — Конечно, король Дей, я помню этих друидов, помню Алиенну и ее лечение, но равновесие сейчас действительно шатко…       Поводит плечами, отгоняя наплывающую жуть, стоит представить себя в центре дымного круга.       — Мы как будто сняли огромную тяжесть с одной чаши весов, и обе они закачались опасно, то глубоко вниз, то высоко вверх, поэтому магия сейчас дика, как на заре времен.       — Это не повод шагать навстр-речу р-распр-раве!        Мой Дей рычит, оценивает своим восприятием Ворону с прижатыми ушками и разносит в щепки крепкий письменный стол. Оборачивается, достаточно успокоившись для слов:        — С чего ты взял, что они пр-равда взялись бы ур-равновешивать чаши? Тебе не пр-риходило в голову, что гор-раздо пр-роще пр-роклясть нас опять на мир без магии? Что с такой жертвой могло и получиться!       Изумрудные глаза напротив виновато опускаются, это странно, и я не думал, что так бывает, но Бранн, похоже, именно не подумал. Вместо ответа Дей рычит и разбивает свободный диванчик, мебели в комнате и так почти не осталось.       — Но Дей, но просто Дей, друид сказал и другое: все беды от присутствия неблагого при благом дворе, меня не должно тут быть, я всем постоянно приношу несчастья, — глаз при этом не поднимает и не видит, как на него реагирует мой волк. — И если бы я ушел, у моей магии не было бы шансов вам навредить.       — И когда это, напомни-ка мне, твоя магия кому-то из нас навр-редила? — Ворона недоверчиво вскидывает голову и застывает, глядя Дею в лицо, как зачарованный. — Когда ты спасал мне жизнь? Или когда ты спасал жизнь Лили? Может, когда учил ее и Флинна обр-ращаться с магическим дар-ром?       — Но я правда опасен, и я неблаго…       — Ты кор-ролевский волк! Ты взрослый умный маг, Бр-ранн, обученный маг! Я уже говор-рил тебе, но повторюсь: р-разумеется, ты опасен, — мой волк обрывает Ворону, но его слова звучат слишком горячо дружелюбно, чтобы тот хоть подумал обижаться. — Ты опаснее любого друида, что доказал на глазах всего дома. Но я не понимаю, отчего ты до сих пор-р себе не вер-ришь! Не вер-ришь мне!       Перья на голове Бранна приподнимаются, он выглядит удивленным и пристыженным, а Дей разбивает последний табурет о стену, успокаивается для слов. Уже почти и не рычит.       — Ты не веришь мне, Бр-ранн, потому что если бы верил, услышал — ты мне нужен живой и невредимый, — наклоняется, чтобы хоть лицо оказалось напротив Вороны, говорит убедительно: — Ты мне очень нужен рядом! И мне невыносима мысль, что тебя держат в плену, пытают или приносят в жертву друиды! А знаешь, почему? Потому что ты мой друг! И само это понятие уже включает в себя разочарование для друидов! Ты остаешься здесь!       Указательный палец Дея тычет под ноги, обозначая дом Волка. Бранн немного шевелит ушком и кивает, это странно, но руки у него подрагивают — он сцепляет их в замок, чтобы Дей не заметил, кивает еще раз, осматривает разбитую обстановку, уставшего Дея… И плавно подвигается на своем не слишком широком диванчике, освобождая место моему волку. Дей слышит шорох, чует и фыркает — это все слишком забавно, но садится рядом, с облегчением вытягивает ноги, откидывается на спинку и устраивает руку на плече Бранна.       — Мне иногда кажется, ты ищешь шанс сложить свою голову окончательно. Так вот, имей в виду: я тебе этого не позволю ни сейчас, ни впредь! — мой Дей зевает, слегка смазывая эффект. — Могу даже издать королевский указ, Бр-ранн, но пока попрошу еще раз, не подставляйся! Поверь мне, при любом дворе найдется предостаточно охотников лишить тебя головы, не облегчай им задачу.       Непредсказуемая Ворона кивает, раскаиваясь, обещая, и смотрит на Дея, будто на самое интригующее, неизведанное, не поддающееся изучению заклинание. Еще можно сказать определенно, что Бранн рад. Видимо, Бранн способен найти свою прелесть во всем, что они с Деем делают вместе. Даже если ругаются.       После бурного утра день был очень спокоен. Просыпается вторая половина спящего двора, стражники разводят всех по покоям, не видать только друидов, видно, расползлись, утекли, минуя заслоны охраны — их участь в волчьем доме теперь незавидна. Осталась омела, но ее не рвут, это опасно, ее жжет Алан, лично, начальник стражи лучше всех чует и знает Черный замок и сил у него в достатке. Учеба наших молодых магов сегодня идет вяло… О том, кто помог друидам нарушить защиту цитадели, пока все молчат.       В том числе и Дей.       Дей сегодня выглядит уставшим. Он устал быть постоянно исключительно королем Волчьего дома, он находится в центре внимания, как только покидает утром свои покои — и его не тяготит его роль. Но не тогда, когда ему надо поговорить с другом.       Джаред советует подождать хотя бы другого дня после громкого заявления друидов, но мой неистовый волк лишь огрызается в ответ: он старательно не выделяет Бранна принародно (Мэй считаться за народ не может ни по одному показателю, даже в компании с Джаредом, Алиенной или Флинном), а сегодняшний день мог ударить по другу каким-нибудь невероятным благим образом. Дей не хочет ловить Бранна опять на полпути к какой-нибудь изощренной смерти.       Поэтому Дей машет на все рукой — почти буквально! — и решительным шагом отправляется говорить с неблагим. Вернее, выяснить, как и что Бранн понял из их дневного разговора.       Мой волк ожидает чего угодно, но не того, что в покоях, которые занимает Бранн, будет настолько тихо! Мирно! Спокойно!       Дей застывает на пороге, прислушиваясь всеми чувствами — на комоде в спальне тихонько пиликает свои неблагие песни Шайя, по проходу прямо — стол, заваленный фолиантами, там шелестят, сами собой переворачиваясь, страницы, висит на стуле его лоскутная куртка, а сам Бранн, впервые на памяти моего Дея использует уютную обстановку по назначению: растянулся на диванчике, сгрузив оттуда все книжки, но закрылся одной и, похоже, спит. Он устал сегодня, неудивительно, что уже спит!       Дей ступает аккуратно — этот край дома Волка ощущается странно, неуловимо напоминая Золотой город. Не дворцовую, но библиотечную его часть.       Бранн действительно спокойно спит. Моему волку блазнится какая-то неуловимая неправильность, что-то новое и необыкновенное в обстановке, доме, самом неблагом. И теперь моему Дею очень интересно — что именно поменялось и как Бранн при этом рассуждал!       Мой волк отодвигает стул и садится напротив диванчика, перевешивает сложенные ножны с коротким волнистым мечом и кинжалом удобнее, чтобы не упирались в спину, осторожно подхватывает с лица неблагого покоящуюся там книжку.       Бранн ворчит, но приоткрывает один глаз:       — Уже рассвело, король Дей? Королевским волкам пора вставать на подвиги?       Без понуканий усаживается, зевает, встряхивается, спускает ноги с диванчика, но не спешит подниматься, видимо, все ещё надеясь отдохнуть. Вместо этого, разворачивается к моему Дею.       — Я был тебе нужен, мой король?       Мой волк почему-то молчит.       — Дей? Просто Дей? — в голосе появляется намек на волнение.       — Я уж думал, ты позабыл, как меня зовут!       Мой волк, ну не сердись, Бранн только следует этикету. Который его тяготит больше, чем тебя. Мой волк договаривает спокойнее.       — Я зашел убедиться, что ты, неблагой и непредсказуемый, хорошо пережил сегодняшний прием друидов и их громкие заявления о равновесии! И нашу беседу — тоже!       Наш король не в шутку сердит — друиды разозлили его.       — А ещё я зашел убедиться, что ты действительно и бесповоротно осознаешь: живого друга я не променяю ни на какое могущество, равновесие и прочую необъятную ерунду! — Дей протягивает руку в жесте доверия, укладывая свою правую ладонь напротив сердца Бранна.       Которое стучит как-то удивительно ясно и близко. Ну и медленно, разумеется, это же Бранн.       Впрочем, моего волка настораживает не это.       — Спасибо, просто Дей, — Ворона сияет изумрудными феями в голосе.       Ребра под рукой Дея шевелятся на вдох, выдох, замирают на слова, а моего волка гложет ощущение: это сильно разнятся с тем, что он помнит по дороге сюда.       О! Мой волк! Так вот оно что!       Вторая рука падает Бранну на плечо для чистоты эксперимента — ощупывает выпирающую под рубашкой и, похоже, жилетом ключицу. Острые плечо, локоть, рука, а вот ладонь знакомая, обычная.       — Просто Дей? — Бранн явно озадачен, он полагал, что в нем не осталось ничего интересного для столь подробного рассматривания.       — Конечно, просто, конечно, Дей, — бормочет мой волк, отпускает Бранна, оборачивается, да, куртка все ещё висит за его спиной. Передразнивает: — Просто Бранн, оказывается, куртка с тебя иногда снимается!       — Бесспорно, снимается. Иначе зачем на ней пуговицы?       Эта неблагая Ворона шутит? Или всерьез? Не разобрать.       — И почему же ты не снимал её раньше? Пуговицы на ней, я полагаю, давно, — Дей отвечает в той же манере.       — Потому что раньше у меня не было дома, где я мог бы это сделать, — уголки длинных губ поднимаются. — А теперь, благодаря тебе, просто Дей, король Дей, друг Дей, есть!