Алчность — деятельное стремление и неумеренное желание, склонность к получению материальных благ и выгоды. Приводит к умножению забот и попечений, ко внутренней злобе и замкнутости, а также непрестанно провоцирует страх утраты и гнев на возможных конкурентов и завистников.
Три месяца назад
Лужи из растаявшего снега противно чавкали под подошвами высоких ботинок. Пронзительный ветер колыхал нагие ветви тонких деревьев, заставляя их гулко биться в окна прилежащего дома. Вечерний мартовский воздух холодом обжигал покрасневшие щеки девушки, которая, кутаясь в массивный шарф кремового цвета, топталась на пороге напротив изящной, только появившейся перед ней, двери. Казалось, еще несколько секунд — и эта промозглая весна выплюнет ее косточки, даже не пережевывая остальное. Гермиона звонко постучала. — Даже не представляешь, насколько сильно я рада тебя видеть, — Джинни выглядела безупречно даже в домашних джинсах и с небрежным хвостом на голове. — На улице так противно, проходи быстрее. Знакомый аромат домашней выпечки мгновенно взбодрил Гермиону. Дом под номером двенадцать на площади Гриммо получил шанс на вторую жизнь и теперь ревностно оберегал созданный четой Поттеров уют. Смутные времена последнего учебного года в Хогвартсе шипучкой на языке растворялись в послевоенной суете. Плавно и неспешно тревога покидала жителей магической Англии. Укрываясь от всеобщего внимания, Поттер занялся реставрацией жилища, оставленного ему в наследство, послевоенной осенью. Потертая временами черная дверь сменилась изящной, сделанной из прочного красного дерева; старинный молоточек в виде серебряной змеи уступил свое место обычному магловскому с легкой позолотой. Окна сверкали чистотой, и даже прочные решетки не портили вид на небольшой парк по другую сторону дороги. Вся змеиная атрибутика была выброшена на свалку под громкие протесты портретов, небольшое количество которых было невозможно снять со стен даже с применением магии. Младшая Уизли, гордо именуемая теперь Поттер, долго воевала с домом, пытаясь преобразить его полностью. Но с магией, вплетенной в кирпичную кладку, договориться было невозможно. Оставив тщетные попытки похоронить все воспоминания прошлого, Поттеры смирились со своенравным характером жилища, лишь придавая мрачным комнатам теплый вид. И каждый раз, попадая в гости к своим друзьям, Гермиона ощущала на плечах то родное, искрящиеся переливами тысячи звездопадов понимание того, что она в безопасности. — Мы стали так редко видеться, — Джинни поправляла декоративные подушки на диване, когда Грейнджер вошла в просторную гостиную. — В последний раз ты заходила к нам на Рождество, да и убежала потом, словно ошпаренная. Продолговатое помещение с высокими потолками больше не выглядело так мрачно, как в школьные годы. Отсветы языков пламени нежно переливались на стенах персикового цвета; оба дивана напротив камина были перетянуты свежей обшивкой. В громоздких шкафчиках ждали своего часа натертые хрустальные бокалы из которых, казалось, никто никогда не пил. Болезненные ощущения в ногах Гермионы растворились в мягкости белоснежного ковра, и девушка довольно поморщилась. Напряженная работа щедро угощала своими плодами, пусть половина из них и оказывались гнилыми. — Неотложные дела появились, — заученная до автоматизма фраза, едкий укол совести где-то в районе солнечного сплетения. — Но я ведь пишу вам. Уизли-Поттер оглянулась. Ее любопытный взгляд глаза в глаза никогда не предвещал ничего хорошего. Покачав головой со стороны в сторону, рыжая уселась на диван, похлопывая по месту рядом с собой. — Это не оправдание, дорогуша, — лукавая улыбка приятно ударила под коленки. — Теперь ты просто обязана мне рассказать все, что произошло за эти несколько месяцев. Внезапное тепло разгорелось в душе Грейнджер, стоило ей только опуститься на диван рядом с подругой. Отлеветировав к ним два бокала, она вручила один подруге, параллельно разливая вино. Аляповатые блики отражались в светло-карих глазах Джинни. Гермиону всегда забавляло наблюдать, как рыжую бестию с огромным магическим потенциалом забавляла ее невербальная магия. Понимание, что не нашлось еще ни единого человека, который бы не удивился ее способностям, на мгновение заставило кончики пальцев подрагивать. Быть величайшей волшебницей своего столетия — привилегия, достойная гордости, какие бы скелеты в шкафу за этим не скрывались. — Только не говори мне, что Джеймс опять выбрасывает мои письма в камин, потому что они «забавно горят», — недавний эпизод из жизни заставил Гермиону улыбнуться. — Ты всегда так сухо и заумно пишешь, что мне иногда кажется, что какая-то страшная тайна не дает тебе расслабиться, — Джинни сделала глоток, откидываясь на подушки. — И иногда я таки разрешаю Джеймсу сжечь твои самые скучные письма, признаюсь. Ненавязчивый смех дополнил расслабленную атмосферу. Старший и единственный сын Поттеров имел величайший дар устраивать масштабные истерики, когда ему что-то запрещалось. Волосы на голове Гарри, казалось, поседеют изо дня на день. Стихийная магия юного волшебника резко реагировала на недовольство, поджигая шторы в комнате или уничтожая мебель в радиусе метра. Но Джинни взрастила в себе недюжинное терпение и со всей своей материнской любовью находила подход к сыну, как никто другой. Грейнджер ясно помнила те ночи, когда лицо подруги обрамляли слезы презрения к себе. Чувство беспомощности и отвращения точили в ней огромную дыру; у Джинни не было послеродовой депрессии, как не было и беспокойств о том, что она не справится с ролью матери. Но стоило Джеймсу достичь трехлетнего возраста и первых стадий детского бунта, как все надежды на легкое материнство пошли крахом. Роль «совы» утомляла старшую в моменты ссор юной четы: Гермионе пришлось стать личным семейным психологом, чтобы не потерять единственный луч света в лице совместного счастья друзей. — Не все можно написать в письмах, — развела руками девушка. — Но сейчас ты сидишь передо мной, и я хочу узнать все самые грязные тайны самой незапятнанной репутации страны. Грейнджер звонко расхохоталась. — С такими фразами тебя точно скоро пригласят работать в «Пророк». — Претендовать на место Скиттер — кощунство, — морозный ветер донесся из приоткрытого окна. — Пусть в фан-клубе моих ненавистников останутся только фанатки Избранного-за-которого-так-и-не-удалось-выскочить-замуж. — До сих пор достают? — попыталась съехать с темы Гермиона, заранее понимая, что шансы практически равны нулю. — Скорее, раздражают, — цокнула Джинни. — Порой, эти дезиллюминационные чары выматывают из меня всю энергию. Как думаешь, может их незаметно для тебя наложили на всех симпатичных парней, что ты до сих пор не видишь ни одного вокруг себя? Капля вина растеклась по изумрудной поверхности дивана. Взмах палочки рассек воздух, спасая не только мебель, но и беспристрастное выражение лица Грейнджер. — Работая среди преступников, достойных вариантов, увы, не сыскать, — пожала плечами девушка, мечтая разложиться на атомы. Шелковая резинка невесомо упала на пол. В ярко-рыжих прядях засверкали молнии, когда те спустились на плечи младшей. — Теодор-смазливое-личико уже нашел себе подружку? — театрально надула губки Джинни. — Мерлин, тебе не стыдно сватать меня за слизеринца? — возмущенно вскрикнула Гермиона, подхватывая шутливый тон разговора. — Я живу в доме потомственных слизеринцев, а ты еще смеешь о таком спрашивать? — Ну подумаешь, встретилась с парочкой змей на досуге, но не повод же замуж меня выдавать, — секундная тишина зазвенела колоколами в голове — проговорилась. Хищная ухмылка начала въедаться в удивленное лицо Поттер, и впервые за долгое время Грейнджер была готова убить себя за то, что каждый раз теряла контроль над своей речью, оказываясь в этом доме. Словно фильтр восприятия лжи оставался на каменных плитах порога. — Это была шутка, — оправдание, мазнув по поверхности, растворилось под пристальным взглядом рыжей. — Не шутка, Грейнджер, — живя в доме Блэков, Джинни будто заражалась елейным тоном ведения разговора. — Закрыли тему, — ретироваться не удавалось: Уизли подвинулась к подруге, хищно пожирая ее взглядом. — Знакомимся поближе с друзьями Нотта, значит. Не прошло и пары лет, поздравляю, малышка. — Это всего лишь работа, — возмущенно вскрикнула Гермиона. — Да и вести дела с Забини — само удовольствие. — Забини, серьезно? — саркастическая часть предложения утонула в непонимании. — Мерлин, Джин, я помогла ему решить проблему с конкурентом, который хотел его подставить, — как на духу выпалила девушка, мечтая, чтобы хоть какие-то неведомые высшие силы заставили этот разговор закончиться. — Мне заплатили деньги — я сделала свою работу, все, точка. Поттер выдохнула; допивая остатки вина, она звонко опустила бокал на стол перед собой и покачала головой. — Блейз достаточно симпатичный, не находишь? — Не нахожу, — резко вырвалось. Стук входной двери заставил девушек синхронно обернуться. — Это, должно быть, Гарри, — Джинни вскочила с места, жестом приглашая подругу идти за ней. Вечер обещал быть долгим. Напряжение ушло под ласковым переплетением отблесков свечей в глубоких ярко-зеленых глазах. Заботливо поставив маленького мальчика на пол коридора, Гарри крепко обнял Гермиону. — Джеймс сегодня был очень послушным, — гордо сказал Поттер, отстраняясь. Джинни невесомо поцеловала сына в щеку, приобнимая. Маленький пальчики прошлись по щеке матери, когда Джеймс, улыбаясь, начал говорить: — Папа тоже был послушным. Он разрешил мне покушать мороженое и даже не заколдовал никого, кто хотел меня фотографировать. Синхронным смехом наполнился коридор, и румянец смущения на щеках малыша не заставил себя долго ждать. — Солнце, папа никогда не будет заколдовывать людей просто так, — нежно начала Джинни. — Он просто иногда так шутит, но не более. — Рад, что ты все-таки пришла. Они скучали по тебе, — Поттер крепко прижал к себе Грейнджер, когда супруга пошла помогать сыну переодеваться к ужину. — Так странно видеть тебя в повседневной одежде, а не в рабочем костюме. Улыбка расползлась по лицу Гермионы, стоило ей отпрянуть от друга. — Порой, чрезмерная работа полезна для того, чтобы упорядочить свои мысли и переключиться, — пожав плечами, ответила она. — В твоем случае, чрезмерная работа чревата выгоранием, — скептически произнес Гарри. Остаток вечера пролетел незаметно. Блюда на столе растворялись, как будто никто из них не кушал больше двух суток, а третья бутылка вина пустела слишком быстро. Гермиона отдавала должное таланту своей подруги в кулинарии. Было странно, как с таким рационом Поттер еще не достиг веса своего ненавистного дядюшки Вернона. Казалось, рыжая ведьма была талантлива во всем. Конечно, Джинни была осведомлена о работе Грейнджер. Держать все в секрете девушке не позволяла совесть, и она, предварительно посоветовавшись с Гарри, после своего первого дела рассказала все. Слезы оказались слишком солеными, и горечь не сходила с языка, когда Поттер обнимала ее, слушая о моральных переживаниях подруги. Старшая смирилась быть отвергнутой, но камень с души спал под понимающими объятиями и чашкой теплого какао. Тем вечером, Гермиона уснула в гостиной Поттеров, успешно проспав завтрак. — А ты знаешь, любимый, что наша подружка без ума от слизеринских мальчиков? — хитро протянула Джинни под конец вечера. — Вы с Ноттом уже сошлись? — брови Поттера поползли вверх. Гермиона заслонила руками лицо, пытаясь не засмеяться от абсурдности ситуации. Гарри и Джинни — два сапога пара. Легкий смешок застыл на губах Уизли-Поттер. — Птичка принесла на хвосте, что Блейз Забини яростно нуждается в помощи нашей шикарной ведьмы, — приторно проворковала она. — Птичка еще принесла, что это просто работа, — подала голос Грейнджер. — Но, наверное, потеряла это перышко по дороге к тебе. Даже хищники бы позавидовали коварному выражению лица Джинни. — Почему я на сто процентов уверена, что ты выйдешь замуж за слизеринца? — пропела рыжая, заставляя Гарри театрально вздрогнуть. — Стоило не прогуливать уроки Трелони, целуясь с Поттером в коридорах, — старшая хихикнула. — А то твой третий глаз открылся не в ту сторону. — Я предпочитала хорошего мужчину ее запахам трав, после которых еще час не отмыться, — разговор ушел в обсуждение школьных лет. Атмосфера Гриммо позволяла забыть обо всех проблемах внешнего мира. Стрелка на часах показывала одиннадцать вечера. Треск поленьев в камине давно убаюкал Джеймса, который удобно расположился на небольшом диване у стены кухни. Игнорируя протесты главы семейства, Гермиона помогла убрать со стола и вымыть посуду, и теперь лениво сидела по центру стола, постукивая пальцами по темному дереву. Бокал Джинни наполнился. — Останешься сегодня у нас? — с надеждой спросила Поттер. Глаза закрывались от усталости, когда Грейнджер покачала головой. — Завтра с самого утра много работы. Гарри и Джинни переглянулись. Избранный пожал плечами, мол «бесполезно ее уговаривать», и его супруга вздохнула. — Мы всегда рады тебя видеть, ты ведь знаешь это. — Конечно, — хмыкнула Гермиона, поднимаясь. — Жаль, не часто выпадает возможность этим пользоваться. Холодный ветер хлестко ударил по макушке. Пожелав спокойной ночи молодому семейству, девушка спустилась по каменным ступеням, направляясь к точке аппарации за ближайшим углом. Потрепанные концы шарфа нещадно трепетались, будто умоляя хозяйку заправить их за поднятый ворот пальто. Когда знакомая кирпичная кладка показалась в поле зрения, Грейнджер услышала треск позади себя. Усталость умерла в луже под ногами. Тонкое древко вибрировало под напитком магии, перекатываясь между озябшими пальцами. Гермиона чертыхнулась, поняв, что все ее ножи вместе с портупеей мирно лежали на тумбочке у кровати. Волнение набатом било в голове, позволяя адреналину очистить разум от ненужных мыслей. За ней явно кто-то следил. И, упаси Мерлин, выдать свое место жительства. Каштановые пряди противно лезли в глаза. Отбросив волосы назад, Грейнджер сконцентрировалась. Молчание полуночной улицы разливалось противным жжение по венам. — Гоменум ревелио, — беззвучно пошевелила губами волшебница. Улица все так же молчала, исподлобья ухмыляясь. Использовать заклинание обнаружения не в помещении было напрасной тратой магии. Девушка развернулась, мечтая побыстрее добраться до заветного закоулка и смыть с себя чрезмерную паранойю. Отсутствие достаточного количества отдыха играло с ней злую шутку. Упавший свысока камушек неприятно стукнулся о ботинок. Не успела девушка поднять голову, как перед глазами начало темнеть. — Постоянная бдительность, — образ Аластора Грюма пронесся в голове, прежде чем Гермиона окончательно потерялась в водовороте вязкой тьмы.***
Противный привкус марли медикаментами отдавал на языке. Шершавая ткань насквозь пропиталась слюной, что скапывала на колени девушки. Гермиона открыла глаза. Тусклый огонь свечи заставлял причудливые тени плясать на стенах. Старый камень обжигал холодом. Кровь проступила мелкими каплями на запястьях, когда Грейнджер попыталась пошевелить руками. Связаны. Чересчур твердый, старый стул не позволял расположиться удобнее, облегчая боль в спине. По подсчётам девушки, она просидела так не меньше часа. Осматриваясь, Гермиона пыталась понять, куда она попала. В глазах все еще плыло, и затылок противно ныл, ясно давая понять, что ее ударили по голове. Помещение не красовалось роскошью. Лишь стол одиноко стоял около стены, поддерживая толстый подсвечник. Ни одного окна, ни часов, ни признаков жизни девушка не обнаружила. Чертыхнувшись про себя, она попыталась выплюнуть противную марлю, но та оказалась связанной концами вокруг головы. — Вижу, вы наконец-то почтили меня своим присутствием, — грубый низкий голос эхом отбился от стен. Гермиона поежилась, начав брыкаться. Но разглядеть, кто находится у нее за спиной, так и не удалось. Мрак окутывал половину помещения, подсвечивая в центре лишь беспомощную девушку на старом стуле. Холодная рука коснулась волос, и Грейнджер инстинктивно дернулась вперед. Грубо сорвав повязку, мужчина, как ни в чем не бывало, продолжил: — Мне нужна Ваша помощь, мисс Грейнджер, — елейно протянул незнакомец. — Катись в ад, — голос казался простуженным, и девушка сплюнула горечь прямо себе под ноги. Раскатистый смех наполнил помещение. — Думаю, Вам будет интересно послушать, какую большую ошибку Вы допустили, пока гонялись за мелкими сошками, — взмахом палочки он потушил свечу, и на стене напротив начали появляться картинки, словно позади стула стоял маггловский проектор. Резкая боль в губе отрезвила девушку: она даже не заметила, как закусила ее, завидев на изображении дом своих родителей. Место, где она впервые узнала, что волшебница. Где в младших классах магловской школы пролила ведро детских слез по соседскому мальчику. Куда всегда возвращалась с улыбкой, перед приездом мечтая о фирменном пироге мамы и нелепым шуткам отца. — Спешу поздравить, мисс Грейнджер, Ваша работа по восстановлению памяти действительно заслуживает похвалы, — насмешка плавала в каждой ноте. — Грустно будет, если все это пропадет зря, не правда ли? — Что ты с ними сделал? — голос Гермионы стал схож со змеиным. В последний раз такой прилив агрессии она испытывала несколько лет назад, когда ублюдок, похищающий детей, вырвался прямо у нее из-под носа, при этом оглушив. Незнакомец наклонился к уху девушки. — Они в безопасности. Пока что, — его тон вязкой патокой растекался. — Но это легко исправить, юная ведьмочка. — И чего ты хочешь? — Гермиона склонила голову назад, но рассмотреть человека за спиной ей все так же не удалось. — А теперь мы переходим к самой интересной части истории, — несколько секунд были слышны лишь тяжелые шаги, прежде чем незнакомец продолжил. — Есть в этом мире люди, которые не заслужили ничего, что с ними происходит. Не заслужили ни своего статуса, ни наследия, ни положения в обществе. Они отравляют наш с Вами мир, заставляют нас прогибаться под них, считают, что мы чем-то хуже. А у самих лишь миллионы на счетах и горделивая походка. Мужчина замолчал, вслушиваясь в сбитое дыхание своей пленницы. Сменив картинку на стене, где теперь красовалась женщина средних лет, которая беспечно пересаживала цветы на лужайке у дома, он продолжил: — В их жизни сплошные балы и светские приемы, от всех проблем они откупаются и выходят сухими из воды. Кровати их застилают шелковые простыни, а сами обуться не могут без помощи эльфов. Последняя война изменила все в нашем мире, но некоторые люди остались прежними: заносчивые, самовлюбленные, противные куски грязи в истории магической Англии. И было бы приятно получить Вашу поддержку, мисс Грейнджер, чтобы сделать существование чуточку лучше. Запястья ныли от тугой хватки веревок, но сердце противно разрывалось на части, когда Грейнджер смотрела на статичный образ своей матери. — Все еще не понимаю, зачем я здесь, — пришлось потратить последние нервные клетки на самоконтроль. — Обычно, со мной связываются другими способами. — Было забавно победить Вас в достойной схватке, — проворковал голос на ухо. — Вряд ли оглушение со спины можно назвать достойной схваткой, — съязвила Гермиона, прекратив попытки вырваться из импровизированного заточения. — Мне принципиален тот факт, что Вы не знаете своего нанимателя, — противный запах гнили изо рта незнакомца донесся до девушки. — Да и у нас, по сути, хороший бартер: Вы поможете мне, а я оставлю Ваше прелестное семейное гнездышко в покое. Ухмыльнувшись, мужчина сменил картинку. Отец девушки поправлял такие же непослушные пряди своей жены. Гнездо на голове было их наследственной чертой. Гермиона отвела взгляд, пытаясь не дать волю слезам. — Кого мне надо убить? Хищная ухмылка незнакомца затерялась между каштанового беспорядка на голове. — Милая, прекрасная, девочка. Вы настолько погрязли в крови, что не видите другого развития событий. Я хочу лишь мести. Заставить их молить о прощении, когда они будут захлебываться в беспомощности, возводя нас на пьедестал. Я хочу разорить их, раздеть до последнего носка; заставить терять близких, чувствовать то, что постоянно чувствовали мы в этой войне. Это ведь так несправедливо. — Кого? — повторила Гермиона, явно устав от этого представления. — Ты предоставишь мне Малфоя-младшего, — внезапно холодно разрезал грубый голос. — Полностью. Доступы в поместье, расположение секретных ходов, счеты в банках. А тогда мы уже с ним поворкуем по-мужски. Грейнджер звонко хмыкнула, но незнакомец пропустил это мимо. — Я дам тебе знать, когда начинать, — старая палочка коснулась ее щеки, огибая подбородок. — Так сказать, подготовлю почву для твоего хода. — А если я откажусь от этого прекрасного заказа? Незнакомец медленно сменил картинку в третий раз. — Тогда их уже ничего не спасет, — процедил мужчина, захлопывая за собой дверь. И девушка позволила одной слезе упасть на колени, оставаясь один на один с двумерным изображением двоих, самых дорогих ей людей. Душу грызло осознание собственной глупости и небрежности. Она была широко известна в узких кругах, но впервые ее застали врасплох, обернув ее же оружие против нее. И это ощущение противной желчью разъедало внутренности. Путы спали спустя минуту. Поправив безнадежно грязное пальто, девушка нашла свою палочку на потертой поверхности стола и, вытерев лицо тыльной стороной руки, с громким хлопком трансгрессировала. «Ты предоставишь мне Малфоя-младшего» — птицей в клетке порхало на подсознании. Грейнджер выпрямилась и завернула к собственному дому. На улице светало.