Очень благие знамения

Август подошел к концу незаметно. Женька все реже возвращался в общагу и все чаще ночевал у Вовы, который продолжал выполнять все свои обещания. Женькино тело уже настолько привыкло к ежедневному сексу, что, когда Вовка отлучился по своим дьявольским делам на целые сутки, Женька проснулся совсем разбитым и целый день не мог найти себе места. Это напоминало наркотическую зависимость, но Женька настойчиво гнал от себя эти мысли: в конце концов, ему девятнадцать, он влюблён и счастлив, и нет ничего странного в том, что ему постоянно хочется трахаться, особенно если вторая половинка ничуть не менее темпераментна. Ангелы продолжали досаждать, но монетка исправно делала своё дело. Женька уже привык к легкому холоду в кармане и моментально реагировал на предупреждения. После препода никто и не пытался сообщить ему что-то стоящее: почему-то у всех ангелов на уме был лишь предыдущий редактор, будто кроме этого увольнения за Вовкой вообще никаких грехов не водилось. И все же от этих приставаний было неспокойно: Женька не понимал, почему ангелы так назойливо твердят об одном и том же, словно какие-то нпц в игре, то и дело напоминающие герою о невыполненном квесте, без которого игра дальше не пойдёт. Женька и сам не понимал, как решился на такой финт: пользуясь Вовкиным отсутствием, он дождался, пока Ленка куда-то выйдет, и забрался в ее компьютер. Найдя базу сотрудников, он перешёл на вкладку «Уволенные» и разыскал своего предшественника – в базе были его телефон и домашний адрес. Он поехал туда в тот же день, решив, что телефонный звонок ничего не решит. Дверь ему открыл благообразный старичок, чистенький, опрятный, в старомодный окулярах, и никак не похожий на запойного. Женька подумал, что это мог быть отец предыдущего редактора, и уточнил по имени-отчетству. – Да, это я, – ответил старичок. – А вы кем будете, молодой человек? Женька не нашёл ничего лучше, чем ответить правду, и старичок радостно улыбнулся. – А-а, что же, знаю такого. Регулярно читаю. У вас очень смелый взгляд, очень современный. Не скажу, что со всем согласен, но… а ко мне-то какими судьбами? Его пригласили в гостиную, где все тоже было очень чинно. Комната напоминала обычный стариковский быт, причём очень интеллигентный: ни следа каких-то дурных привычек, даже сигаретами не пахло. – Я к вам, в общем-то, за советом… как к своему предшественнику, – начал Женька осторожно, но старичок сразу замахал руками. – Нет-нет-нет, вы меня с кем-то перепутали. Я там никогда не работал. Я, конечно, уже не молод, но такие вещи я бы не забыл. – А как же… – Женька раскрыл рот, не зная, как возразить. – Мне ваш адрес дали в редакции… – Ну, значит, в редакции что-то напутали, – старичок усмехнулся. – Поверьте, я бы такое запомнил. – Погодите-ка, – Женька вытащил ноутбук, порылся на сайте и нашёл архивные номера со старыми материалами. Под всеми выпусками до июня стояла подпись – те самые имя и фамилия, под которыми хозяин квартиры узнал себя. – Что же это… – старичок произнёс удивленно и даже сощурился, придвигаясь к экрану ближе. – Имя мое… а вот текстов этих я не признаю и не помню, чтобы писал такое. Сказать по правде – мог бы, мог бы… вполне похоже. Вот только я уже года два ничего никуда не пишу. У меня, знаете ли, последнее время неважно стало с головой: тексты очень сложно формулировать. Поэтому я на пенсии, и посвящаю себя любимому делу. Женька вытаращился на него, недоумевая. – А кто же тогда все это написал? И почему… имя ваше? – Вот уже чего не знаю – того не знаю, – старичок развёл руками. – А вы, кстати, кто будете, молодой человек? Имя ваше, извините, забыл… Женька поспешил распрощаться и выскочил из квартиры, будто за ним черти неслись. Старичок явно был не в себе – то ли маразм, то ли Альцгеймер. Никакой дьявольщины в этом не было – любой под старость лет может сойти с ума, но что-то не давало Женьке покоя. Во-первых, было странно, что старик начал забывать все так быстро – ведь в редакции никто и словом не обмолвился, что его предшественник выпадал из реальности. А во-вторых, он не понимал, почему Вовка наплёл ему про алкоголизм. Хотелось думать, что Вовка был просто не в курсе – и тогда большой вопрос, кто же обманул его самого. Решив отложить этот разговор до вечера, Женька вернулся в редакцию и наткнулся на Степу. Тот сидел в приемной на месте Ленки и гонял по монитору цветные шарики – самое то для середины рабочего дня. – О, привет, – фыркнул Степа, не отрываясь от шариков. – А ты чего тут? Вроде летучка только завтра. – Да так… – Женька пространно махнул рукой. Усевшись на месте для посетителя, он чуть поерзал и все-таки решился спросить: – Степ, а ты не помнишь… что случилось с моим предшественником? – Ты про которого? – Видимо, шарики были последним бастионом Степиной скуки, потому что он сразу встрепенулся от вопроса. – Который раньше «культуру» писал? – Ага, про него. – Да погнал его Вовка. Тот слишком много нудел и спорил. А чего вдруг интересуешься? – А потом что? Где он… ну, сейчас? – Да если б я знал, – Степа фыркнул и пожал плечами. – Ушёл куда-то. Может, где-то в другом месте нудит. Ты лучше у Вовки спроси, это он всегда про всех знает. – А я спрашивал, – признался Женька. – Вова сказал, он бухает. А я только что у него был – не бухает он ни разу. И совершенно не помнит, что вообще здесь работал. Степа уставился на него с интересом – видимо, в редакторе «светской жизни» сработала чуйка на сплетни. – А ты точно не перепутал? – Я адрес взял из компьютера, – признался Женька и ткнул пальцем в монитор, где простаивали в тоске цветные шарики. – Интересно… – Степа помолчал, скривился, и заговорил как-то нерешительно: – Слушай, Жека, я этого парня очень хорошо помню. Вылетел отсюда с воплем, что мы его опыт не уважаем, и хочет забыть нас, как страшный сон. Ходил тут, нотации всем читал, мол, коверкаете живой великорусский язык, а сам на мове не бельмеса… хотя, казалось бы, че не выучил, молодой вроде. Я вот сам вообще из Надыма, так я же выучил… – Постой, как это – молодой? Там старикан такой серьезный, на профессора похож. – Нет, Жека, ты точно что-то перепутал. Этому было лет сорок, а то и меньше. Вон, как Нахмановичам. – Я точно тебе говорю. Я имя у него спросил… – Интересное кино. Слушай, раз такое дело – я предлагаю Вовку дождаться. И уж если тебе интересно – возьмёшь его в охапку и вместе туда съездите. Если там какая-то чертовщина, Вовка ее точно почует – у него это что-то типа ещё одной суперспособности. Женьке отчего-то не хотелось, чтобы Вовка ему в этом помогал, но Степе это рассказывать он не стал – как-то неловко было признаваться, что он Вовке не доверяет. И было бы из-за чего – наверняка это была очередная ангельская афера. Вот только чуйка, которая в обычной Женькиной жизни молчала, сейчас прямо-таки надрывалась подозрениями. Он вышел из редакции и побрел домой – вернее, в Вовкину квартиру, которую он с недавних пор считал домом. Идти туда не хотелось, и не хотелось вообще никуда – хотелось проснуться и понять, что это все дурной сон, и он, Женька, на самом деле ни во что такое не впутывался. Женька шёл, созерцая грязный разогретый асфальт, и чуть было не врезался в выросшую будто из-под земли фигуру. Бедро полоснуло ледяным огнём, и Женька понял, кто перед ним, ещё до того, как поднял глаза. Препод стоял перед ним и криво улыбался. Только тебя не хватало, подумал Женька, и тут же отшатнулся, намереваясь его обойти – но ангел не дал ему этого сделать, шагнув в сторону, и точно также пресёк повторный манёвр с другой стороны. – Что вам от меня нужно? – Буркнул Женька, сообразив, что от ангела просто так не отвязаться. – Убедился, что могут сделать с человеком дьявольские силы? – Спросил тот. – Двадцать лет жизни как не бывало. Ты же не хочешь однажды проснуться сорокалетним, не зная, кто ты такой? Женька замер. Он не сразу сообразил, к чему ангел клонит, а когда понял, ему стало не по себе. – Почему я должен вам верить? – Прошипел он, стараясь спрятать взгляд – смотреть в замученные ангельские глаза было невыносимо. – Потому что ангелы никогда не врут, спроси у кого хочешь. Впрочем, те, у кого ты можешь спросить – врут, да ещё как. – Вовка мне не врет, – выпалил Женька, но ангел только усмехнулся. – Уверен? А как же сказки про алкоголизм? Или, хочешь сказать, дьявол сам решил наказать беднягу, без его просьбы? Женька молчал. Он бы хотел что-то сказать в Вовкину защиту, но слов не находилось. – А ведь это только один человек. Тебе бы наверняка хотелось узнать, что произошло с другими – с теми, кто развлекал его до тебя… или, может быть, узнать, почему он такой молодой - и главный редактор? – Это все бред, – перебил Женька, стиснув зубы. – Вовка никому не может причинить зла… – Сам – не может. Но на его прародителя этот запрет не распространяется. К тому же, у детей дьявола очень вольные представления о том, что следует считать злом… – Идите нахуй! – Разозлился Женька, совсем забыв, что ангел явился ему в обличии собственного препода. Ему наконец-то удалось метнуться в сторону и обойти ангела по дуге, но тот, развернувшись, крикнул ему в спину: – Ты уже увяз в этом, Евгений! Единственное, что может тебя защитить – это твоя природа! Но даже наша власть не безгранична! Осталось не так много времени! Женька почти побежал, не оборачиваясь – ему было жутко оттого, что ангел ему наговорил, и еще хуже – оттого, что он почти в это поверил. Последняя фраза и вовсе метила во все его страхи: он уже увяз в этом, увяз с головой, и одному черту известно, что с ним случится, если он вдруг решит уйти от Вовки. Беда была в том, что уходить не хотелось: Вовка был заботливым, ласковым, красивым, а уж что он творил в постели… никто и никогда так не пекся о Женьке, и в этом чувствовался очередной подвох. Если обычным людям он был до лампочки, то с чего Вовка, который мог заполучить все, что хочет, нацелился именно на него? Укрыться от мыслей было негде. Вовкина квартира по очевидным причинам для этого не подходила, и Женька поспешил в единственное место, которое с натяжкой мог считать своим собственным – в общежитие. Его сосед уже вернулся с каникул и развел в комнате свинский бардак. Почему-то от этого зрелища сразу стало легче, будто Женька на миг вернулся в прежнюю жизнь, где небесные силы не атаковали его ежедневно. – О, явился, – фыркнул сосед. – А я уж думал, ты пропал с концами. Где шлялся-то? – Да так… – отмахнулся Женька. – Личная жизнь. Сосед присвистнул. – Ого! И как же ее зовут, личную жизнь эту? – Его, – машинально ответил Женька. Его ориентация сейчас была меньшей из зол, поэтому о ней он и не думал. – Вот те на… а че ты сразу не сказал, что ты из этих? Я бы перед тобой тогда в трусах не шастал. – Да сдались мне твои труселя, – утомленно проворчал Женька, устраиваясь на своей койке. – У меня и без них проблем выше крыши. – А че такое? – Сосед, видимо, соскучился за лето и жаждал поговорить. Особо дружны они никогда не были, но если не считать бардака, он был вполне сносным человеком. Женька ощутил необходимость выговориться. Кому-то, кто ко всей этой дьявольщине не имел отношения – а это Женька точно знал, потому что монета в кармане застыла на абсолютно комфортной отметке комнатной температуры. – Ну, короче, я начал встречаться с парнем. Он… чудесный, и я, если честно, не понимаю, что он во мне нашел. Но с тех пор, как мы вместе, ко мне постоянно подваливают какие-то типы и пытаются убедить в том, что он – исчадие ада, и ничего хорошего у нас не выйдет. – А че за типы? – Гыкнул сосед. – Эти… сектанты что ли? – Ну почти, – Женька невесело усмехнулся, оценив точность формулировки. – Шли их в жопу, – бесхитростно порекомендовал товарищ. – Я, конечно, вообще вашу голубую любовь не понимаю, но если они гомофобы и им че-то не нравится – это их проблемы. Женька не ждал, что сосед за него порадуется, но и не удивился особо – все-таки театральная общага была довольно толерантным местом. – Тут еще одна проблема есть… как бы это сказать. Папа моего парня – настоящий папа – очень серьезный человек. И говорят, что у тех, кто обидит его сына, бывают большие проблемы. – Ух ты. Ты че, сыночка олигарха отхватил, Золушка? – Сосед аж присел на кровати, до того ему стало интересно. – И че тебе не так? Ты его бросить собрался, что ли? – Нет, – поспешил ответить Женька. – Просто… ну представь, вдруг мы поссоримся. И со мной что-то произойдет… а я даже не успею извиниться. И еще, я не знаю, что произошло со всеми этими людьми. Ты бы ведь не стал встречаться с человеком, который другим делает плохо? – Ну-у-у… – неопределённо протянул сосед. – Я бы для начала выяснил, что это были за люди и что с ними стало. Ты у него спросить не пробовал? – Пробовал, – печально ответил Женька. – И он мне соврал. – Ай, нехорошо… – сосед цокнул языком, но тут же продолжил: – А эти твои типы, которые к тебе пристают – они случайно с его папочкой дел никаких не имеют? – Имеют, еще как. Можно сказать – конкуренты… – Ну тогда я бы не спешил париться. Если у них есть доказательства – пусть они тебе их предоставят. И из этого своего тоже правду вытряси – может, он просто ссыт тебе в чем-то признаваться, а может, и правда не знает. Если бы я был чьим-то серьезным папочкой – я бы не стал рассказывать своему сыну, как и кому я вправляю мозги ради спасения его задницы. У меня старшая сестра – школьный психолог. Она говорит, что детям с подросткового возраста нельзя осознавать всю глубину власти родителей, иначе они никогда не станут самостоятельными. Сосед говорил это с ученым видом, и Женьке даже стало смешно – вряд ли дьявол, вступаясь за Вовку, изучал книжки по педагогике. Но рациональное зерно в его речах было. Если ангелы действительно знают, что случилось с Вовкиными бывшими – пусть покажут. В конце концов, если врать они не могут, а от гипноза он защищен, они обязаны будут показать ему правду, и вот тогда он решит, стоит верить Вовке или нет. Была лишь одна проблема – провернуть все это следовало тайком от Вовки. А скрывать от него что-то у Женьки не выходило. Может, сказывались ангельские гены, а может, просто черные Вовкины глазищи так действовали, но когда Вовка проникновенно смотрел на него, Женька был готов выложить ему все. Надеясь наткнуться на очередного ангела, Женька вышел гулять. Почти стемнело, августовские сумерки наступали рано, но Женька не хотел ждать – чем раньше он убедится, что это все брехня, тем больше времени сможет провести с Вовкой. Ангел нашелся сразу, будто караулил за углом – невысокий, юный, но старческие глаза выдали его даже раньше заледеневшей монеты. – Привет, пернатый, – нагло заявил Женька. – Меня ждешь? – Да, – ответил ангел. – Ты принял решение? – Нет. Но мне кажется, ты можешь мне помочь. – Каким образом? – Твой родич говорил, что с Вовкиными бывшими что-то случилось. Я хочу, чтобы ты мне их показал. Ангел невесело улыбнулся и опустил глаза. – Я могу. Но только одну. Последнюю. – А с другими что? – С теми, кого он разлюбил сам, ничего не случилось. А с ней – да. – А как насчет того мужчины? – Туда, где он сейчас, у меня нет доступа, – все так же спокойно ответил ангел. – Поэтому покажу только ее. Возьми меня за руку. Он протянул руку Женьке, но тот отшатнулся. – Ну уж нет. Я в эти ваши игры не играю. Поедем на автобусе, или как туда лучше добираться. Я знаю, ваши ездят, они меня там преследовали. – Но так быстрее. – Откуда я знаю, куда ты меня затащишь! – Женька вспылил. – Либо так, либо до свидания. Он почти развернулся, чтобы уйти, но ангел его окликнул. – Постой. Я согласен. Они ехали долго, почти на другой конец города, а потом еще брели от остановки какими-то дворами, пока не подошли к старой пятиэтажке. В ней не было ничего примечательного – дом как дом, в таком живут тысячи. Ангел прикоснулся к подъездному замку, и тот сам собой открылся. – И часто вы так? – Фыркнул Женька, кивая на замок. – Нам подвластны любые замки, кроме тех, что ведут непосредственно в людское жилище. Подъезд – это общественное место. – Ага, ну да, – буркнул Женька. Навык взлома в его представлении был совсем не ангельским, но спорить он не стал. Они поднялись на пятый этаж, и ангел позвонил в дверь. Женька на секунду испугался, потому что не знал, кем они представятся, все-таки ломятся к незнакомой девушке. Но им открыли, не спрашивая. Стоявшая на пороге выглядела совсем юной – тонкое, худое лицо, печальные светлые глаза, длинные светлые волосы. Что-то в ней показалось Женьке странным, но он не понял, что именно. – Позвольте нам войти, – сказал ангел, и девушка повиновалась. Она отошла в сторону, и Женька с ангелом набились в крошечную прихожую. Ангел, не раздумывая, тут же прошел в комнату, а Женька все-таки потрудился снять кроссовки, но последовал за ним. Девушка пошла следом, медленно, будто околдованная ангельскими чарами. В ней чувствовалась слабость – заходя, она держалась за стену, и почти тут же опустилась на кресло, стоявшее у двери. Садясь, она как-то испуганно прижала руку к животу, и тут Женька увидел то, что не заметил сразу – она была беременна. – Вы Лена? – Спросил ангел, и девушка подтвердила. Голос у нее был такой же, как она сама – тихий и бесплотный. – Может, вы хотите чего-нибудь? – Поинтересовалась она, и Женька тут же закрутил головой, но ангел произнес решительно: – Если можно, стакан воды. Девушка поднялась со своего места, и так же, держась за стенку, побрела на кухню. Женька, ничего не понимая, посмотрел на ангела. – Ну и что с ней не так? Грустная, конечно, но мало ли что у нее случилось… ребенка ждет. Или хочешь сказать, что это Вовкин ребенок? – Не мели глупостей, – раздраженно ответил ангел. – Дети сатаны не размножаются. Ты что, ничего не заметил? – Что я должен был заметить? – Она слепая. Тут все сложилось – и этот грустный, невидящий взгляд, и то, как она ходила, держась за стеночку – видимо, чтобы не наткнуться на нее ненароком. – И это с ней… – Это с ней сделал дьявол. Проклятие в том, что она никогда не увидит лица своего ребенка. И да, если бы не твой Вовка, этого бы не случилось. Ангел замолчал, заслышав шаги – Лена возвращалась, неся стакан воды, все также медленно передвигаясь по стеночке. В кармане завибрировал телефон, и Женька подскочил от неожиданности. Он вытащил трубку и посмотрел на экран – звонил Вова. Рассудив, что не ответить будет подозрительно, Женька тут же выскочил из комнаты, едва не сбив не видевшую его Лену, и, найдя ванную, закрылся внутри. – Ты куда делся? – Тут же проворчал Вовка, едва Женька взял трубку. – Сижу тут, как дурак, перед закрытой дверью. Женька чертыхнулся – он совсем забыл, что забрал единственную связку ключей, которой они до этой поры обходились. Вовка все хотел сделать ему вторые и отдать перед новым учебным годом, но руки как-то не доходили. – Прости, я… у меня тут образовалось одно дело. – Дело? – Переспросил Вовка недовольно. – Это какое еще дело? – Важное… Вовка, я тебе потом все расскажу, правда. Прости за ключи, я постараюсь приехать в течение часа. – Блин, Жека… давай быстрее, я смертельно устал и хочу в душ. Надеюсь, ты там не спутался с ангелами. – Я… – Женька чуть было не выдал себя, но вовремя прикусил язык. – Я скоро буду. Пока! Выйдя из ванной, он понял, что что-то произошло: монета, ледяная с момента встречи с ангелом, неожиданно потеплела. Когда он зашел в гостиную, то застал там только Лену, которая задумчиво полоскала пальцы в стакане с водой. Стоило Женьке приблизиться, она резко поднялась и окатила его из стакана. – Какого черта?.. – Заорал он, но Лена спокойно отставила стакан в сторону и вновь села в кресло. – Касторовое масло… – усмехнулась она в пустоту. – Хороший рецепт, помню еще с тех времен, как мы были с Вовой. – Масло? – Не понял Женька. – Прогоняет ангелов. Брызни им в лицо – и они исчезнут. Никогда не любила этих гадов. Она отставила стакан в сторону, и, улыбаясь, достала из-за ворота домашнего платья монету – точно такую же, какая лежала в кармане у Женьки. – Я сразу поняла, что это он, но думала, что и ты тоже. Давно они не заявлялись. – Так ты все поняла... зачем тогда нас пустила? – А что мне было делать? Я не могу быстро реагировать. Ты… видишь, что со мной. – Кто это с тобой сделал? – Женька присел возле кресла, заглядывая Лене в лицо. Она по голосу поняла, куда смотреть, и улыбнулась ему. – Я думаю, ты и сам догадываешься. – Вова? – Нет, – она ласково усмехнулась, будто Женька сморозил какую-то ерунду. – Вова так не умеет. Это его отец постарался… Она рассказала Женьке, как ослепла – не произошло ничего особенного, просто однажды утром она проснулась незрячей. Сначала было страшно – она не могла даже выйти из дома, лишь с третьего раза наощупь вызвала скорую. Потом ее долго обследовали, но выяснили лишь, что умер глазной нерв – вот так, ни с чего, будто его прицельно ударили током, не тронув все остальные системы. – Но я даже рада, что так вышло. – Улыбнулась Лена и потрогала живот. – Мой муж… мы познакомились в больнице. Я всегда хотела ребенка, даже много детей – и теперь они у меня будут. Вова и ему подобные не размножаются. Поэтому-то мы и не сошлись. – А почему тогда… – Глаза? Точно не знаю. Мы разбежались некрасиво. Когда я узнала, что с Вовой детей у меня не будет, я очень разозлилась. Я-то рассчитывала… я думала, что люблю его, а оказалось, что люблю ту жизнь, которую себе представляла. И я выбрала уйти. Но мне тогда казалось, что он меня обманул, я была очень на него зла… вот и сказала сгоряча - чтобы глаза мои больше ни тебя, ни тебе подобных не видели. А дьявол считает, что все желания должны сбываться… – Но почему Вовка не… – Не попросил все вернуть? – Перебила его Лена. – Мне кажется, он не знает об этом. Во всяком случае, я ему не говорила. Сначала все так быстро завертелось, я попала в больницу, а потом я встретила Диму, и, честно говоря… сейчас мне жутко. Он такой хороший, но я боюсь, что если его увижу, то разлюблю. Женька опешил. Он-то думал, что Лена чувствует себя несправедливо обиженной или по крайней мере злится, а она выглядела почти счастливой. И эта ее грусть, что почудилась ему в начале, была совсем не грустью, а просто усталостью. Спохватившись, Женька взглянул на время – они проговорили почти полчаса, а ведь еще нужно было успеть вернуться… он быстро попрощался и поблагодарил Лену и, вылетев в прихожую, принялся зашнуровывать кроссовки. – А ведь ты… ты теперь с ним, да? – С каким-то девичьим озорством поинтересовалась она, выбравшись в прихожую следом и оперевшись на дверной косяк. Женька смутился. – Ну… типа того. – Тогда у тебя вряд ли будет такая же проблема, – Лена хихикнула. – Но вообще - будь осторожен. Вовкин отец не знает, что такое справедливость. А Вовка, похоже, не очень понимает, что к чему. – Спасибо, – пробормотал Женька. От этого предостережения ему снова стало жутко, но он переборол себя – все-таки информация, что Вовка ко всем этим темным делам не причастен, здорово облегчала душу. – И последнее… – спохватился он, уже стоя на пороге. – А зачем ангелы приходили к тебе? – Не ко мне, – засмеялась Лена, но тут же враз посерьезнела. – Постой, ты разве не знаешь? – Не знаю чего? – Ну, Вовка… он своего рода гибрид. Обычно так не бывает, статистически и тех, и других, слишком мало… но тут что-то пошло не так, и от ангельской крови родился дьяволенок. Она снова улыбнулась, и от этой улыбке Женьке стало жутко. Сам того не предполагая, он узнал за сегодня слишком много.