Очень благие знамения

Когда они выползли из люка, Вовкины друзья принялись охать и ахать, разглядывая их потрепанные экстерьеры. Выглядели они и впрямь неважно: все в строительной пыли, замученные, а Вовка ещё и с красными глазами. Вдаваться в подробности они не стали, рассказав лишь, что Женьку приняли в аду как дорогого гостя, а Вовке вручили оберег, потому что совмещать сразу два нечеловеческих происхождения – непосильная ноша. Пока Вовку отпаивали чаем в редакции, Женька втыкал в лежащие на столике журналы, а Юра сидел рядом и перебирал какие-то отчеты. – Слушай… – Неожиданно сказал Женька. – А если ангельство передаётся только по женской линии – как вообще появились первые ангелы? – Не знаю, – серьезно сказал Юра и поправил очки. – Может, были какие-то прародители, а потом что-то случилось, и все прекратилось. – Странно, – пробормотал Женька. – А что такого могло произойти? И вообще, ангелами кто-то управляет? Ну вот есть демоны, есть дети сатаны, сам сатана… а есть Бог? – Не думаю, что это у меня надо спрашивать, – фыркнул Юра. – У тебя есть карманный ангел, вот у него и спроси. Женьке уже все было по плечу, и призвать ехидного Мониэля показалось хорошей идеей. Тот явился все в том же пижонском полосатом костюме, и Женька задумался на секунду, а переодеваются ли вообще ангелы или вынуждены всегда ходить в одном и том же. – Надеюсь, ты позвал меня, чтобы сказать спасибо. – Ага. А ещё скажи мне: Бог есть? Ангел побледнел – хотя, казалось, куда уж больше, – и выдал тихо, совсем без своей привычной спеси: – Не знаю. – То есть как – не знаешь? Вам же кто-то команды даёт? – Нет никаких команд, – фыркнул ангел. – Есть желательный мировой порядок. Мы пытаемся его достичь. Все остальное – второстепенно. – А ради чего? Ангел подвис. Было похоже, что таким вопросом он ни разу в жизни не задавался. – Ради установления царства Божия на земле… – А на кой вам это царство-то? Кто им будет править? – Я не знаю ответа на этот вопрос. Если не возражаете, я пойду. Он исчез, но Женька тут же снова, откровенно издевательски, окликнул его по имени. – Чего тебе? – Если ангельство передаётся только по женской линии, но проявляется только в мужчинах, откуда взялись первые ангелы? Перед ответом на этот вопрос ангел мялся ещё больше, чем перед ответом про Бога. Казалось, отсутствие на горизонте главного библейского персонажа было сущей ерундой по сравнению с вопросами размножения. – Читайте Библию, – наконец, процедил он сквозь зубы. – Первых ангелов создал Бог. – Ясен пень, но размножаться-то они как начали? – Все созданные из людей ангелы ведут свой род от Евы, – пробормотал Денис сквозь стиснутые зубы, словно хотел говорить как можно непонятнее. – Это как? Это что, во всех ангельская кровь есть? – Нет. – А в ком тогда? – Только в тех, что от змия, ясно вам? – Огрызнулся ангел. – Любимый сыночек Господа наделал дел, но нельзя же было об этом рассказывать? Ангельская кровь сильна и передаётся через тысячу поколений, мы ведём свой род напрямую от Бога, и никто не смеет нас обвинять в том, что мы созданы как-то неверно! – Тихо, тихо… – осадил его Женька. – Кто ж знал, что у тебя эта тема болезненная… – То есть Дьявол – это не Люцифер? – Влез Юра. – Не сын Бога? – Это какая-то поздняя трактовка. Бог и Дьявол всегда существовали вместе, как свет и тьма. В душе каждого человека есть и то, и другое, но этот ваш – единственный, кто умудрился засветиться и там, и там. – И что ангелы хотят от Вовки? Но ангел снова растаял в воздухе – ни звука, ни следа. Женька безрезультатно выкрикивал его имя, даже подскочил на ноги, будто так было лучше слышно, но Денис не появлялся. – Это что же получается? Он меня больше не слышит? – Обиженно проворчал Женька. За полдня он уже привык иметь свой карманный справочник, который не может врать и приходит по первому зову, и сейчас почувствовал себя так, будто среди интересного фильма ему отрубили интернет-соединение. – А может и слышит, – пожал плечами Юра. – Просто он сказал слишком много. *** Вовка сидел на кухонном полу, крутя в руках кулон, и молчал. Женька не мог найти себе места – на кухне и так негде было присесть, так еще и будто мурашки по всему телу скакали. Он чувствовал, что Вовку что-то тревожит, но как ему помочь, не знал. – Как думаешь… – наконец пробормотал Вовка, – стоит вернуть редактору память, а Ленке – зрение? Я не сделаю им хуже? – Если бы я знал… – протянул Женька. – Можем потренироваться на редакторе. Как бы счастлив он не был, он ещё успеет состариться и стать тихим пенсионером, если это его мечта. – Тогда я попробую сделать это… завтра, – Вовка с тоской покрутил кулон. Женьке показалось, что это штука приводит его в уныние – то ли как напоминание, что он накосячил, то ли она просто работала как депрессант и вместе с лишними силами высасывала и радость жизни. Хотелось как-то развеселить Вовку, но приставать к нему Женька не решался. Он боялся, что Вовка, плескавшийся в муках совести, пошлёт его куда подальше – ласково, тактично, но это все равно будет отказ. Женька понимал, что думает глупости, но весь годовой запас храбрости он израсходовал сегодня, пока препирался с Дьяволом. Это выходило легко и просто, а вот соблазнитель из него был паршивый – ангельская природа, что ли, подгадила. – Иди ко мне, – вдруг велел Вова и протянул к Женьке руки. – Я понимаю, что я теперь какая-то неведомая хрень, но может, хоть вечер проведём, как нормальные люди? Мне хочется любви. Женька радостно откликнулся и устроился на полу возле Вовки. Они целовались минут двадцать, бездумно трогая друг друга повсюду, и когда Женька был почти готов утащить Вовку в спальню, тот неожиданно сказал: – Сегодня я хочу быть сверху. Женька замер, не сразу сообразив, что он имеет в виду. А потом смущенно улыбнулся – он уже не раз в красках представлял себе этот процесс, но сам предлагать не решался. В конце концов, Вовку он возил по матрасу каждую ночь, Вовка от этого балдел, и Женьке самому становилось интересно, неужели нам все настолько чувствительное, что он так с ума сходит? – Жека, ты чего? Если не хочешь, можем… – Хочу! – Заявил Женька. – Очень хочу. Только скажи, что мне надо делать… – Да практически ничего, – усмехнулся Вовка. – Расслабься и получай удовольствие. Женька думал, что все будет так же – сначала пойдёт палец, затем второй, – но вместо этого Вовка спустился вниз и ткнулся языком в чувствительное место между мошонкой и входом. Женька дёрнулся, как от щекотки, но тут же подался назад, потому что это было хорошо – нет, невыносимо приятно. Вовка поднимался все выше, легонько дразня его кончиком языка, а затем развёл ягодицы и приложил свой юркий, горячий язык к самой дырке. По заднице пробежал жутко приятный холодок, и Женька поерзал, напрашиваясь на ласку. Вовка лизал его умело, со знанием дела, и Женька вознёсся на седьмое небо ещё до того, как он что-то сделал руками; боясь кончить раньше времени, он потянулся к члену, но Вовка, видимо, расценив его жест по-своему, шлепнул его по руке. – Не дрочить, – строго велел он. – Какое дрочить… я сейчас кончу. – А это пожалуйста. Только без рук. Женька стоически уцепился руками за наволочку и отдался пыткам – впрочем, пытками это было считать грех, потому что так хорошо ему ещё никогда не было. Вовка вкручивался в дырку языком, невесомо облизывал чувствительные края, и Женька не отследил момент, когда он начал надавливать пальцем, пока ещё не проникая внутрь. – Жека, тебе хорошо? – Женька согласно замычал в ответ, понимая, что долго не продержится. Но ему и не требовалось – с Вовкой он возбуждался, как по команде, и кончал по три раза за вечер. В дырку ткнулся смазанный палец, и Женька с готовностью подался навстречу: он понимал, что может быть больно, но уж очень ему хотелось. В чем вообще резон встречаться с мужчиной, если не хочешь подставить ему свою задницу, промелькнуло у него в голове. Вовка завёл первый палец осторожно, медленно, и замер. – Ну как? – Поинтересовался он, и Женька выдохнул: – Офигенно! – Вот как? – В голосе послышалась усмешка. – Может, мы все это время что-то не так делали? Может, сразу надо было тебе засадить? Женька застонал. Ему нравился Вовкин голос. Нравились интонации, которыми он дразнил, и нравилось знать, что его вот-вот лишат анальной девственности. Он примет член, он позволит в себя кончить, а потом ещё не раз будет это делать, потому что с Вовкой ему точно понравится. – Давай второй, – попросил он, и в этот раз Вовка засунул резко, будто нарочно делая немного больно. Но это Женьке тоже пришлось по вкусу – он был расслаблен до предела, и все остатки мыслей были сосредоточены только на заднице, на том самом крошечном участке, где Вовка теперь хозяйничал. – Нравится? – Снова спросил Вовка, и если бы Женька мог нормально соображать, то понял бы, как тот нервничает. Но он не соображал, а подавался навстречу. Вовка развёл пальцы внутри, подвигал ими взад-вперёд и добавил третий. Женька послушно подставлялся, представляя, что ещё немного, и… – Готов? – Давно, – простонал Женька. – Давай уже. Вовка толкнулся сразу целиком, и Женька ахнул – было совсем не больно, но ощущения были крышеносные. И дело было не столько в физике, хотя чувствовать член внутри себя было приятно, а в самом факте – это был Женькин первый опыт, это был его первый мужчина, и к тому же – это был Вовка. Страстный, ласковый, нежный. Ебанутый, конечно, на всю голову, но кто здесь без греха – сам Женька за день побил рекорд по смертельно опасным авантюрам. Он честно собирался продержаться до конца и даже закусил губу, чтобы немного отрезветь, но когда Вовка проехался по простате – как-то вскользь, будто поглаживая – Женька не выдержал и кончил. Сквозь оргазм он чувствовал, что Вовка не останавливается, трахает его все сильнее, уже не сдерживаясь, и едва успел прийти в себя, как почувствовал последние, особо отчётливые толчки – Вовка спустил прямо в него и замер внутри. Вот так оно вышло – Женька валялся на матрасе, совсем выжатый, а в его ещё недавно нетронутой заднице истекал семенем член. Вовка неторопливо отодвинулся, поцеловал его в спину и лёг рядом. Женька повернул голову и увидел довольное Вовкино лицо – он валялся, разнежившийся и счастливый, и смотрел перед собой сквозь полуприкрытые веки. – Я кое о чем забыл, – лукаво хихикнул он и потянулся. – О чем? – Переспросил Женька. У него не было сил играть в загадки, хотелось сгрести Вовку себе под бок и валяться, как котята в коробке. – А вот, – загадочно отозвался Вовка. – Эй, ну говори! – Подорвался Женька и тут же вытащил из под себя подушку, чтобы в шутку ударить его по наглой башке. Сил будто бы стало больше, захотелось подняться, побузить, сделать что-нибудь эдакое – совсем как вчера, когда… Так с подушкой в руках он и замер. – Началось, ага? – Хмыкнул Вовка и разлёгся морской звездочкой. – Я весь твой. Бери. В ту ночь Женька отомстил за свою поруганную честь три раза, а наутро Вовке снова пришлось отпаивать его кофе и растирать натруженные мышцы. Вовка и сам как-то странно двигался, будто прихрамывая, но Женька не обратил внимания. Он уже привык, ничто человеческое с Вовкой не случается.