Одинокие люди

Мама сказала, что ночью я поднялась с кровати, подошла к стене и стала биться в неё головой, и тогда она меня разбудила. Как жаль, она никогда не узнает, что я не спала. Что делает обычный человек ночью? Верно, лежит в кровати и спит сладким сном. Я вроде как тоже сплю, но зачастую не на кровати. Из десятков историй, рассказанных моими подругами, можно сделать очевидный вывод о том, что я страдаю лунатизмом. Чаще всего они смеются, слыша рассказы о моих снах и сопоставляя их с тем, что видели сами. Например, однажды мне приснилось, как я гуляю по солнечном лугу, вокруг пышет жизнь, пестреют цветы и летают бабочки. И вот я бегу по зеленой траве, напеваю что-то и вижу озеро. Оно так и искрится, отражая лучи летнего солнца. Вода его кажется совершенно невесомой, лёгкой и нежной, почти как воздух. Я с радостью ныряю в ее объятия. Однако очень скоро начинаю тонуть без надежды выбраться наружу, буквально задыхаюсь поступающим в лёгкие через нос и рот ультрафиолетом. Когда моя жизнь в сонном царстве прервалась, она возобновились в реальном мире – я проснулась. В это время, девочки наблюдали совсем не весёлую картину. По их рассказу, я свалилась с кровати и начала кататься по полу, напевая, кстати, ту же песенку, что и во сне. Затем остановилась и свернула клубком; они подумали, что я замёрзла, и стали укрывать меня одеялом, когда я вдруг начала от них отпихиваться. Это лишь один из некоторых случаев, которые теперь мы вспоминаем со смехом, но наблюдать им за этим, а потом мне слушать их рассказ было не очень весело. Бесчисленное количество раз моё тело сводило судорогой во время ночных похождений, столько же раз его охватывал сонный паралич. Сон стал для меня не источником сил и энергии, а пугающим местом, кошмаром, одним из тех, в которые временами погружается моё сознание. Врачи говорят, что причиной всему этому является чрезмерный стресс. Интересно, есть ли такие люди, для которых школа не является сосредоточением стресса и негативных эмоций? Да, я учусь в школе, точнее, доучиваюсь, на носу ЕГЭ, от чего объем стресса в моей жизни увеличился вдвое как минимум. А что я могу поделать, с крыши сброситься? Очень заманчивое предложение, но это было бы для меня неправильно – не хочу сдаваться. Мне прописали успокоительное, и оно даже помогает, но от этого почему-то становится только тревожнее. Мама или папа реже, чем раньше, просыпаются от того, что я встаю с кровати, куда-то иду, что-то делаю или просто от моих слез и крика. Совсем недавно случился сонный паралич. Я засыпала на спине – хотя стараюсь так не делать – закрыла глаза и увидела их: со всех сторон на меня смотрели омерзительные лица, словно подернутые дымкой или закрытые маской. Я никогда не вижу четких лиц, но почему-то всегда понимаю, что на них изображено. В этот раз на каждом можно было различить насмешку и злорадство, словно иглами заползающие мне под кожу, в каждую пору, под каждый ноготь. Дыхание сбилось, если не остановилось. Я лежала в плотной тишине, обволакивающей изнутри мои лёгкие. Сколько бы раз я не сталкивалась с этим явлением, всегда паникую, как в первый. Ужасно страшно. Наконец, это закончилось, мне удалось сделать нормальный вдох, слезы сами собой брызнули из глаз, я глотнула из стоящего у кровати стакана, схватилась за голову и наивно прошептала: "Снова?" Никто не проснулся из-за меня – это хорошо. Я снова легла и, предварительно свернувшись в одеяле, заснула. Хотя таблетки особо не помогали, я продолжала их пить. Родители надеялись на них, а мне хотелось их поддержать. Со временем мне стали сниться сны и наяву. То и дело на уроке мне виделись силуэты, лица, оскалы, я не понимала, что слышу на самом деле, а что только у себя в голове. Меня это отвлекало и пугало. Если от видений ещё можно было абстрагироваться, то со звуками это не работало. Мне казалось, что где-то стучит молоток или скрипит дверь, раздаются смешки или шепот. Я не могла их не слушать. Однажды, когда я была дома одна, мне послышалось, как открылась входная дверь. Я выглянула из комнаты, но в квартире никого не было. Тогда я, протирая глаза и уши, повернулась обратно к рабочему столу, за которым чуть ранее решала очередной вариант. О том, что я открыла глаза, я пожалела в тот же момент, как сделала это. На кресле сидела девочка, копия меня. Она плакала склизкими черными слезами. Тогда я закричала. Наверное, весь дом слышал, как я сорвала голос. Я села в углу комнаты, подтянув колени к себе, вдавливая в них глаза и стуча руками по ушам. Я не могла дышать, и плакала, и всхлипывала, и вскрикивала. В таком положении нашла меня скоро вернувшаяся с работы мама. Я испугалась ее прикосновений, ее голоса и вида. Мы снова пошли к врачу, где нам снова выписали таблетки. Я не стала их пить, только делала вид. Галлюцинации пропали, зато сны вернулись в полном объеме. Правда, я теперь уже боялась спать. Я лежала и пользовалась тем, что могу смотреть в темноту, не видя в ней ничего. Если бы я могла остаться в этом моменте. Но я всегда засыпала. В одном из своих снов я умерла. Я сидела за партой перед кучей бумажек. Кто-то подал мне черную ручку, и я, вместо того, чтобы взять ее, стала судорожно комкать листы и запихивать их себе в рот. Какие-то удавалось проглотить, какие-то вываливались, но их не убавлялось. Я скоро начала давиться и задыхаться. Тогда и проснулась, потная и в слезах. Я села на кровати, пытаясь успокоиться. С каждым стихающим ударом сердца, все сильнее клонило в сон. Я не могла позволить себе уснуть. Когда я все-таки ненадолго отключилась, то очнулась, как от толчка, и резко встала. Тогда я подошла к бетонной стене. Стала ее бить. Сначала кулаками, чтобы только растрястись, а потом и головой, которая и так жутко раскалывалась. От монотонного стука проснулась мама. Перед тем как уснуть, я разглядела в темноте ее безумные глаза.