***
Тсунаеши привычно попрощался с мамой и Ламбо, выходя из дома. Реборн уже ушел некоторое время назад по каким-то своим делам. И вот эти самые дела доверия не вызывали. Как и сам Реборн. Тсуна передернул плечами. Необходимость жить в одной комнате с альфой невероятно нервировала его. Хоть Реборн и выглядел безопасным, но таковым по факту совсем не был. Да, он почти никак не выделял его вторичный пол. Местами даже… поддерживал в его стремлениях? Говорил, что то, что он делает — правильно. Потому что Босс Вонголы не должен быть слабым. Но то, что Реборн вытворял… настораживало. Поэтому, пока он находился рядом, Тсунаеши мог хотя бы за ним следить и знать, чего стоит ожидать. Тсуна всё ломал голову: почему подходящей кандидатурой подобрали его? Подозрительный карлик (ребенок?) раз за разом уходил от ответа. Это тоже было подозрительно. Возле дороги стояли Гокудера-кун и Ямамото. И почему-то взгляд притягивал именно Такеши. Точнее то, что тот выглядел как-то странно. Тсунаеши не мог припомнить, видел ли он когда-нибудь настолько хмурого бейсболиста. После взаимных приветствий Тсуна осторожно спросил: — Ямамото-кун, у тебя все в порядке? — Что такого может случиться с этим придурком? — тихо пробурчал Хаято. — Ха. Все нормально, Тсуна, — Такеши вымученно улыбнулся, не смотря в сторону своего друга. Тсунаеши заволновался ещё больше. Но допытывать друга было бы неприлично. Лезть в душу другому человеку было некультурно, неправильно. Может, если бы это было чем-то серьезным, то Ямамото сам бы рассказал? Он беспокойно дернул ухом. Почему-то казалось, что случится что-то плохое. Уроки проходили обычно. Теперь благодаря дополнительной поддержке от Гокудеры Тсуне не пакостили, не цеплялись к каждому слову. Хаято очень агрессивно и эмоционально реагировал на каждый выпад в сторону своего босса. Понадобилось два дня, чтобы во всей средней Намимори уяснили, что теперь Тсунаеши лучше лишний раз не трогать. Тсуна был благодарен, но и его самого отпугивала эта черта парня. Однако, он вспоминал, как нервничал Гокудера, когда приходил к нему домой, как жмурился, будто ожидая удара, и тогда напряжение рядом с ним отходило на второй план. Ямамото все так же беспокоил Тсуну. Бейсболист смотрел на доску совершенно пустым взглядом, не веселился, не шутил. На душе скреблись кошки. Что-то точно случилось. На обеде омега планировал подойти к подругам и поделиться с ними своими наблюдениями. Вдруг вместе они смогут помочь Такеши? Но его планы развалились на глазах, когда после звонка Ямамото сам подошел к нему и спросил: — Мы можем выйти во дворик? — И, переведя взгляд на Гокудеру, уточнил: — Вдвоем. — Эй, что ты хочешь от Джудайме, бейсбольный придурок? — Хаято агрессивно двинулся в сторону Такеши. — Я просто хотел поговорить с Тсуной без лишних ушей, — Ямамото поднял руки, легонько отпихивая альфу в сторону выхода. — Просто иди, займись своими делами пока что, и всё. Тсунаеши облегченно вздохнул. Он надеялся, что Ямамото решил сам рассказать о том, что его тревожило с самого утра. Это было намного лучше того плана, над которым он думал целый урок. Так что кивнул Хаято, подтверждая, что хотел бы, чтобы тот не отвлекал их от разговора. Гокудера, виновато опустив уши, ушел, чтобы не мешать Джудайме. Вместе с Ямамото они переобулись и прошли во дворик. Сейчас была хорошая погода, и ветерок ласково растрепал волосы парней. Тут были и другие ученики, и, чтобы их не стали подслушивать, Такеши завел его в более-менее укромное местечко, о котором раньше Тсуна и не знал. Ямамото нервно выдохнул, посмотрел на Тсуну искоса. Ему было сложно. И страшно. Он беспокойно сжимал руки в кулаки и прикусывал клыком губу. На небе ярко светило солнышко. Такеши хотел, чтобы все было красиво. Но ему не дали времени даже до вечера… Когда Тсунаеши закончил осматриваться и вопросительно взглянул на него, Ямамото решил действовать. Теплые и подрагивающие руки друга коснулись его ладоней. — Ямамото-кун? Такеши приподнял чужие кисти, сжал нервно в своих руках. Прикрыл глаза, боясь увидеть реакцию. Сказал не грани отчаяния и невыносимой нежности: — Небо прекрасно, да? Тсуна недоуменно посмотрел на самое обычное небо над их головами. Потом снова на Ямамото. Он чего-то не понимал? Такеши открыл глаза и увидел на лице друга только удивление и явный вопрос. Он нервно засмеялся, еще сильнее сжимая чужие кисти. При следующей фразе у него уже были прижаты в смущении уши и срывался на невнятный шепот голос. — Если бы это был вечер, я сказал бы, что прекрасна Луна… У Тсуны в шоке и испуге распахнулись глаза. Он не мигая смотрел в глаза Ямамото, пытаясь обработать информацию. Мозг безбожно коротило. Он не мог поверить. Он же ошибся, да? Не мог же Такеши — его друг, признаться ему в…. В…. Он рефлекторно отошел на два шага назад, с силой вырывая руки из чужой хватки, чувствуя неожиданную угрозу от того, кого считал другом. Альфа замер напротив с так и вытянутыми руками, не пытаясь подойти ближе. Ямамото смотрел так… так безысходно, будто понимал всю тщетность этой попытки, но в душе надеялся на другой результат. Он медленно развернулся в противоположную сторону с опущенной головой. И сбежал. Тсуна видел мокрую дорожку на его левой щеке и влажные карие глаза, в которых отражалась печаль. Он впервые видел, чтобы Ямамото плакал. В ступоре он пытался понять, что только что произошло. В горле пересохло от страха. Но… это же Ямамото — его друг. Он просто... Он просто признался ему в любви. В этом же нет ничего страшного? Ямамото же не стал бы делать ничего плохого, да? Даже сейчас он просто ушел, не настаивая ни на чем. А куда он ушел? Тсунаеши обмер, вцепился пальцами в край своей рубашки. На непослушных ногах пошел в сторону, где скрылся его друг. Точно. Им просто надо поговорить. Он должен найти Такеши и… А что он ему скажет? Ямамото слишком хорошо его знает. Он и так явно все понял по его лицу. Но все равно... Все равно надо было найти его и узнать. Точно ли Тсунаеши все верно понял? Может, это какое-то недопонимание. И он просто хотел обсудить погоду, ага... Тсуна же не дурак. Не настолько, по крайней мере. Влетев в класс и увидев знакомую белую макушку, Тсунаеши сходу спросил: — Гокудера-кун, ты не видел Ямамото? Он не заходил в класс? — Нет. Я не видел здесь этого придурка. А что случилось? Тсуна схватился за голову и помотал ей. Внутреннее предчувствие чего-то плохого зашкаливало. — Неважно. Мне срочно нужно его найти! Вдруг что-то в стене сдвинулось, и из тайного прохода вышел раздражённый Реборн. Скомандовал громко и четко: — Быстрее, Глупый Тсуна! Он на крыше и собирается прыгать. Тсуна задушено протараторил: — К-как это, на крыше? Прыгать?! И в панике выбежал из класса.***
Такеши истерично смеялся, размазывая слезы по щекам. Все было очевидно с самого начала. Он ни на что не надеялся. Но все равно… это было так больно. Ограждение подозрительно скрипнуло, но это не волновало парня. Он смотрел вниз, на вид, открывающийся с крыши его средней школы, но видел совсем другое. Испуганные глаза его первой серьезной влюбленности. Страх в них и недоверие. Он вцепился пальцами в металлическую ограду, продолжая смеяться над собой. Глупый. Ками-сама, какой же он глупый. Он же все прекрасно знал, но все равно пошел на поводу у странного ребенка. Ведь лучше признаться самому, так, как ты это чувствуешь, чем доверять такое дело кому-то постороннему. Такеши поднял голову наверх, смотря на безоблачное голубое небо. Небо и правда сегодня прекрасно. Настолько, что и умереть не страшно. Потому что Ямамото совершенно не знал, как ему теперь жить дальше. Тсуна явно его возненавидит и станет бояться. Он не сможет этого вынести. За эти месяцы со дня их знакомства Тсунаеши стал для него кем-то невероятно близким. Его хотелось защищать, его хотелось поддерживать. И каждый раз, чувствуя на себе нервные прикосновения его рук, Такеши внутренне умирал. Ему слишком сильно нравилось. Он понимал, что у него нет шансов. И решил, что быть другом — тоже хорошо. Он все ещё сможет заботиться о Тсуне. Отгонять от него всяких назойливых личностей. Помогать ему в достижении его цели. Но не теперь, когда их дружба была разрушена его собственным признанием и шантажом глупого ребенка, который решил поиграть в сваху. Тсуна не ответил, и сердце Такеши было разбито. Повторно. Он ненавидел всех тех альф, которые когда-либо приставали к Тсунаеши. Его огорчало то, как его предмет воздыхания каждый раз ждал нападения, не мог расслабиться в компании альфы. Ямамото был уверен: если бы не это, то у него было бы больше шансов на взаимность. Но вот он — результат. Такеши на крыше. Ему осталось сделать один-единственный шаг, и все проблемы исчезнут вместе с ним. Рядом никого не было: он не хотел, чтобы это превращалось в шоу или у Тсуны потом были проблемы. Он уже собирался сделать этот самый шаг с крыши, подавив холодящий душу смех. — Ямамото-кун, стой! — знакомый голос прозвучал со входа на крышу. Такеши послушно остановился. Ему было сложно отказать в чем-то Тсуне. Наверное, тот просто хочет с ним попрощаться. И правда, уходить без банального «пока» было невежливо. Ямамото грустно усмехнулся, оглянулся на спешащего к ограде друга. — Прости меня и прощай. Он уже занес ногу за край крыши, как неожиданно его обхватили за плечи чужие руки и потянули назад, опрокидывая на крышу вместе с дышащей на ладан загородкой. — Ай! Такеши больно ударился спиной, локтями и задницей о крышу. Валяясь на ней и недоуменно смотря на все такое же голубое небо, он совсем не понимал, что только что произошло. Тсуна же был совсем далеко от края, как он так быстро добежал до него? Он попытался встать, но Тсунаеши склонился над ним, придерживая бейсболиста в сидячем положении. И после быстрого осмотра на наличие серьезных повреждений сел рядом и обнял крепко-крепко. Так, как никогда раньше до этого не обнимал его. Спрятал голову у него на плече, и Такеши мог прекрасно чувствовать, как мягкие львиные ушки касаются его шеи. Рубашка быстро становилась мокрой в районе плеча. — Я так испугался. Как хорошо, что с тобой все в порядке, Такеши. Ты меня так напугал. — Тсуна говорил шепотом, и Ямамото чувствовал, как его трясет. — Больше никогда так не делай. Никогда. Ямамото зарылся носом в его пушистые волосы, глубоко втянул в себя приятный запах и бережно обнял в ответ. Его не ненавидят? О нем беспокоились? У Тсуны было странное пламя во лбу, которое не обжигало, а дарило какое-то странное тепло, и золотисто-оранжевая радужка глаз, которую Такеши заметил только мельком. Все произошедшее и весь сегодняшний день были такими странными, что Ямамото уже перестал удивляться. Он спросил осторожно: — Ты меня ненавидишь теперь, да? — Конечно же, нет! — Тсуна слабо пихнул его кулаком под ребра. — Правильно говорит Гокудера-кун, ты — придурок, — недовольно прогундел омега. Плакал, но ругался и пихался. Такеши невесело рассмеялся. Как же он любил именно такого Тсуну. — Не будешь теперь со мной дружить? — апатично предположил Ямамото, когда Тсуна отпрянул от него и поднялся на ноги. — Конечно же, нет! Это ничего не меняет, Ямамото-кун, ты все еще мой друг! И я люблю тебя, как друга… — последнее Тсунаеши произнес уже тише, помогая подняться и Такеши. Он крепко взялся за его руки, отводя подальше от края. — Прости. Я не могу ответить взаимностью на твои чувства. Но мы все еще можем быть друзьями, и я надеюсь, что ты не против этого, — Тсуна опустил глаза на валяющееся сломанное заграждение. Войдя в режим Предсмертной Воли, он и сам не заметил, как легко сломал его. Кругом никого не было. Наверное, Реборн задержал Гокудеру-куна, чтобы тот не мешал им. Самого Реборна тоже поблизости видно не было. — Конечно, Тсуна! Это ты прости меня. Я и не думал о том, что я так важен для тебя. — У Такеши не получалось улыбаться, вместо этого он в ответ сжал его руку. — Такеши! Ты очень важен! А как же твой отец? Что бы я сказал ему? — Тсунаеши закрыл лицо свободной рукой, вытирая красные от слез глаза. — Простите, но ваш сын решил прыгнуть с крыши из-за моего отказа? Так? — Из-за стресса ноги не держали его, и он снова сел на крышу, утягивая за собой и альфу. Ямамото замер столбом, обдумывая это. И правда. — Я не подумал об этом, — честно раскаялся бейсболист, обмирая и пытаясь ощупать свою пострадавшую спину. — Дай я посмотрю, — предложил Тсуна, и Такеши послушно обернулся спиной к нему. Задрав потрепанную рубашку на спине альфы, он увидел проступающие очертания огромного синяка. Ужас какой. «Но зато живой» — с облегчением постановил Тсунаеши. — Надо будет помазать мазью, и наверное, стоит приложить холодное? Синяк очень большой. Страшный. Тебя срочно надо отвести в медпункт. — Ха-ха, ничего, сам заживет. — Нет, — строго заключил Тсунаеши, чувствуя, что его, вроде бы, более-менее отпустило, — мы идем в медпункт. Прямо сейчас. — Ну блиннн. Я хотел еще полежать здесь с тобой, — Ямамото понемногу начал возвращаться в свое обычное состояние. Он растянулся по поверхности крыши на животе. Было спокойно. Тсуна не ненавидит его. Не перестал считать другом. Не боится его. Это уже делало его счастливее. — Я сейчас приведу Хану, Гокудеру-куна, и мы вместе затащим тебя в медпункт, — скорее шутливо, чем серьезно пригрозил парень. — Ладно-ладно, сдаюсь! Сейчас встану! Ха-ха! — Такеши поднялся и похромал к лестнице, опираясь на друга. Тсуна еще раз напоследок оглянулся на сломанное заграждение. Уныло заметил: — Хибари-сан нас за такое загрызет… Ямамото в ответ только засмеялся, но уже более натурально, весело. Реборн, наблюдающий за всем с самого начала, облегченно вздохнул. Что ж. Все закончилось хорошо, Глупый ученик даже смог сам зажечь Пламя и использовать. Хотя Такеши очень неприятно удивил его, когда сорвался на крышу сразу после своего очень странного признания (японцы просто до ужаса стеснительные — киллер даже сначала и не понял, что это было именно оно). Реборн такого не ожидал, Реборн такого не планировал. И если Такеши расскажет, кто именно заставил его признаться, то Тсуна его точно возненавидит.