От карателя до спасителя

Эдмон проснулся первым. Он осторожно убрал руку с груди прокурора, который крепко спал, лёжа на спине. Из одежды на том были только брюки и те не в лучшем виде, поэтому Эдмон прикрыл его покрывалом. Проверять пульс нужды не было, широкая грудь мужчины медленно вздымалась и опускалась, а значит — жив. Свою вчерашнюю задачу Эдмон выполнил — спас репутацию господина де Вильфора. В мыслях была уйма вариантов, как поступить дальше, но лишь один мог удовлетворить его очевидное любопытство. Поэтому он принялся одеваться, чтобы затем осторожно разбудить спящего. Монте-Кристо улыбнулся. Только ради этого потерянного взгляда стоило остаться. Конечно, после пробуждения господина де Вильфора быстро настигла адская боль в висках, не говоря уже о головокружении. Несмотря на это, прокурор сумел изобразить на лице суровость. Хотя от внимания графа не ускользнуло милое движение руки, которым де Вильфор поспешил застегнуть пуговицу на своих брюках. — Не подходите ко мне! — со злостью произнёс он сиплым голосом, после чего поднялся с кровати и слегка пошатнулся. Нервный жест руки остановил графа, который хотел помочь. — Что вы помните? — по-доброму спросил Монте-Кристо, за что получил прожигающий взгляд. Де Вильфор на мгновение задумался, его брови были сведены на переносице, а в глазах читался тяжёлый мыслительный процесс. Похоже, ему сложно было вспомнить что-то конкретное. — Достаточно, — прошипел он. — Достаточно для того, чтобы засадить вас за решётку! — Это лишнее, — со вздохом прокомментировал граф. — Лишним было ваше внимание прошлой ночью! — огрызнулся прокурор, периодически жмуря глаза от ярких лучей солнца, что пробивались сквозь незашторенные окна. — Мне показалось, вы были не против, — хмыкнул граф. Он прошёлся к тумбочке с графином, чтобы налить стакан воды и протянуть его прокурору. Тот натянул на себя мятую рубашку, что валялась на полу, после чего присел на край кровати. — Вам ПОКАЗАЛОСЬ, — огрызнулся де Вильфор. — Что дальше? Для шантажа у вас ничего нет. — Только красочные следы от ваших рук, — отшутился граф, протягивая тому воду. Де Вильфор не отказался и осушил стакан в три глотка, после чего блаженно выдохнул, сказав: — Просто замолчите. Монте-Кристо снова улыбнулся. Утро вечера мудренее. Поэтому сейчас графу хотелось только помочь прокурору собраться. Для этого он поднял с пола разбросанные носки и туфли, чтобы затем опуститься перед прокурором на колено. Для него в этом не было ничего зазорного, а вот де Вильфор выглядел озадаченным. — Что вы делаете? — спросил он. — Очевидно, что помогаю вам одеться, — спокойно ответил граф. — Я не нуждаюсь в этом, — фыркнул де Вильфор, отодвинув ноги подальше от рук, что потянулись к его ступням. — Тогда я настаиваю, — продолжил граф. — Чем быстрее мы покинем это поместье, тем лучше для вас. — Чёрт с вами… — устало выдохнул де Вильфор, а затем притих. Его пальцы до белизны впились в край матраса, как прошлой ночью, а на висках выступил холодный пот. Новая волна утренних симптомов не заставила себя долго ждать. — Выпейте ещё воды, — посоветовал граф, когда закончил с ногами прокурора. — Вы раньше пробовали какие-либо наркотические вещества? — Очевидно же, что нет, — фыркнул де Вильфор. Он не противился, когда граф накинул ему на плечи мантию, но напрягся, ощутив чужую руку чуть выше локтя. Огрызаться больше не было сил – все оставшиеся уходили на то, чтобы утихомирить дрожь в коленях и руках. — Тогда сегодняшний день будет для вас не самым приятным, — с сочувствием в голосе ответил граф. Путь до кареты оказался невероятно длинным и изматывающим. Де Вильфор прикрывал верхнюю часть лица рукой, так как ему казалось, что дневной свет намеревался выжечь ему глаза. Монте-Кристо, конечно, помог ему добраться до кареты. На этом этапе граф хотел откланяться, как только дал кучеру указания, куда ехать, но затем внезапно передумал и забрался внутрь. — Вам было мало моего позора прошлой ночью? — обиженно пробубнил де Вильфор. Он придвинулся к стенке, чтобы прижаться лбом к холодному дереву. Граф посмотрел на него с сочувствием и проследил взглядом за нервно сжатыми на коленях пальцами. — Я просто хочу проследить, чтобы вы добрались домой, — ответил он, удобно устроившись на противоположном сидении, но чуть левее. — Ничего не бывает просто так! — повысив голос, возразил де Вильфор. — Вчерашняя ночь тому доказательство. Вы добились своего, поздравляю! Но не думайте, что вам сойдёт это с рук! — Выдвинете мне ложные обвинения политического характера? Или воровство? Быть может, изнасилование королевского прокурора? — с ухмылкой спросил граф. — Нет, — прозвучал краткий ответ. В зелёных глазах заблестела искорка задумчивости. Монте-Кристо с любопытством поглядывал на собеседника, который всё сильнее хмурил брови, чтобы через несколько минут тишины угрюмо спросить: — Почему вы остановились тогда? — Вы уверены, что память вас не подводит? — лукаво поинтересовался граф в ответ, отчего зелёные глаза в ужасе распахнулись. Этого было достаточно, чтобы понять, что прокурор сомневается в своих размытых воспоминаниях. Следующие слова были тому подтверждением: — Я не знаю. — Тогда могу вас успокоить, господин де Вильфор, — добродушно произнёс граф. — Удовольствие прошлой ночью получили только вы, — он улыбнулся краешками губ и поднял ладони в жесте капитуляции. — Хотите, чтобы я поверил в ваше благородство? — насмешливо переспросил де Вильфор. Его руки невольно потянулись за краями мантии, чтобы укутаться в неё целиком. Теперь его настиг озноб. — Хочу, — честно ответил граф. — Зачем? — Вы мне нравитесь. — Что за бред! — Должен заметить, что если бы я был вам настолько противен, как вы пытаетесь показать, то вы бы уже выгнали меня из этой кареты. — Будто вас так просто выгнать… — Просто скажите, и я уйду. Навсегда… Граф глянул на прокурора неопределенным взглядом, в котором сложно было что-либо прочесть. Повисло напряжённое молчание. Де Вильфор поджал губы, проглотив необдуманный ответ, что готов был вырваться наружу почти сразу. Теперь же молчание расценивалось за этот самый ответ. Они оба знали, каков он был. Поэтому граф довольно улыбнулся, а прокурор сжал кулаки. Де Вильфора раздражало то, что на лице собеседника засияло победное выражение. — Так уходите, — угрюмо сказал он, но уже тише. — Можно вас поцеловать? — спросил граф, никак не отреагировав на прозвучавшую то ли просьбу, то ли приказ. Прокурор вперил в него прожигающий взгляд. — Вы издеваетесь? – переспросил он. — Нет, — сказал граф, пронзая мужчину в ответ серьёзным, настойчивым взглядом. Снова повисло молчание, сопровождавшееся скрипом деревянных колёс и стуком копыт о каменную дорогу. На губах графа появился намёк на улыбку, но брови его были сведены на переносице, а в глазах горело любопытство. А вот господин де Вильфор выглядел разбитым и переполненным сомнениями. Его местами поседевшие волосы торчали в разные стороны, одежда имела мятый вид, а бледное, ближе к зелёному цвету лицо не переставало хмуриться. Через минуту напряжённого молчания он устало вздохнул и прикрыл глаза, словно сдаваясь, а открыв их – сам подался вперёд. Монте-Кристо позволил схватить себя за ворот рубашки и вовлечь в довольно грубый поцелуй, в котором прокурор выразил все свои эмоции. Когда же граф попытался привстать, то сразу был опрокинут на спинку сиденья довольно дерзким толчком в грудь. Снова ему оставалось только удивляться. Для человека, который выглядел бледнее поганки и пару минут назад кутался от озноба, господин де Вильфор показывал невероятную силу рук, думая о которых, граф теперь чувствовал лёгкое возбуждение. Прокурор навис над ним, уместив колено между графских бёдер. Пальцы одной руки скользнули в чёрные, зализанные назад пряди волос, чтобы сжать их в кулак. Граф не смог сдержать сладкий стон, когда положил свои ладони на обтянутые слоями одежды прокурорские ягодицы. Он готов был поддаться чрезмерно резкому и грубому нападению на свои губы, лишь бы это всё не закончилось так же внезапно, как началось. Прокурор, словно дикий зверь, поглощал каждый выдох, перекрывая воздух. Словно мстил за то, что было прошлой ночью, хотя там и мстить-то было не за что. В любом случае, граф задыхался в сладкой истоме. Он был готов кричать кучеру о том, чтобы тот ехал дольше, куда угодно и за любую доплату. Дыхание де Вильфора, горячее и шумное, обжигало кожу. Прикусив нижнюю губу с тихим рыком, он углубил поцелуй, а граф был не против, позволяя всё, чего только господин де Вильфор пожелает. Главное, чтобы не переставал хотеть, потому что граф не был уверен, что сможет остановиться во второй раз. Словно обживаясь, де Вильфор прошёлся языком по зубам графа, приласкал нёбо и вступил в схватку. Поцелуй окончательно потерял все оттенки нежности, если такие и были. Раздался очередной стон, теперь уже принадлежащий прокурору; но он не был похож на тот, что ранее прозвучал из уст графа. Господин де Вильфор почувствовал, что головокружение усилилось, как и боль в висках. Граф не хотел разрывать поцелуй, поэтому был разочарован, когда прокурор сделал это сам. Покрытый холодным потом лоб уткнулся в его плечо, а пальцы на волосах ослабили хватку и медленно соскользнули к задней части шеи. — Всё хорошо? — сиплым от возбуждения голосом спросил Монте-Кристо. — Нет, — ответил де Вильфор куда-то в плечо. — Всё плохо. Невероятно плохо, как видите. Просто покиньте карету… прошу, — голос его звучал удручённо. Для того, чтобы выполнить просьбу, Монте-Кристо пришлось для начала перебороть своё желание во второй раз за сутки. Он шумно выдохнул, когда прокурор вернулся на своё место, убрав колено оттуда, где оно так хорошо упиралось в пах. Граф разочарованно поджал губы и свёл колени вместе. — Вы — жестокий человек, — сказал он с закрытыми глазами, пока пытался выровнять дыхание. Де Вильфор промолчал, вновь уткнувшись лбом в стенку кареты и сильнее кутаясь в свою мантию. — Хорошо, — согласился граф, видя, что продолжения не будет. «Очень жаль», — подумал он. Но принуждать господина де Вильфора к чему-либо даже в мыслях не было. Надежду ему вернули, а этого на первое время было достаточно. Ждать он умел, как и усмирять свои потребности. Без лишних слов граф поспешил покинуть карету, оставив прокурора наедине с мыслями…

***

Прошло три недели. Эдмон сидел в кресле, стоявшем на открытом балконе второго этажа. Его взгляд блуждал по саду, что раскинулся на задней части двора, а в обтянутых перчатками руках покоилась уже прочитанная книга. За его спиной, там, где распахнутая настежь дверь соединяла балкон и комнату, стоял лакей. Граф заранее сделал жест рукой, означающий подождать немного. Если бы новость была важной, то лакей ослушался бы и нарушил тишину. Но он молчал, а значит, что бы это не было, оно могло подождать. Граф не любил прерывать свои мысли, но и заставлять ждать долго тоже было нехорошо. Поэтому спустя пять минут он повернул голову в сторону, тем самым показывая, что готов слушать. — У вас гость, сэр, это господин де Вильфор. Можно было сказать, что это стало неожиданностью для графа. Он уже начинал терять ту надежду, которую дал ему прокурор в карете три недели назад. Конечно, можно было самому в очередной раз сделать первый шаг, но в итоге снова получить отказ. Как всегда. Другое дело — ждать. Дать господину де Вильфору время, оборвать все контакты и не попадаться тому на глаза вовсе. Рискованный ход, который мог не сработать на таком гордом человеке – но всё же сработал. Граф вернулся в комнату, что служила ему кабинетом, чтобы встретить гостя сидя за столом. — Чем могу быть полезен, господин королевский прокурор? — учтиво спросил он, на что гость раздражённо махнул рукой и ответил: — Сотрите эту ухмылку со своего лица, любезный граф, я здесь по делу. — Конечно, господин де Вильфор, как скажете, — лицо графа в тот же час помрачнело, но в глазах осталась весёлая искорка, скрыть которую было сложно. — Что же за важное дело потребовало вашего личного визита ко мне? Прокурор сложил руки за спиной и отвёл взгляд в окно, чтобы чрезмерно серьёзным тоном ответить: — Я должен вас допросить как свидетеля в деле об убийстве графини Робетти де Мишель. — Вы хотели сказать «в деле о смерти» графини. Ведь это был несчастный случай, насколько я помню. Бедняжка упала с балкона, когда облокотилась на перила, прогнившие от старости и большого количества дождей. Если кто и виноват, так только строители, которые плохо обработали дерево и которых уже давно нет в живых. — Её отец считает иначе, — раздражённо проворчал прокурор. — Поэтому я должен допросить вас на предмет того, как это было. — Забавно, — хмыкнул граф. — Если вы уже общались с графон Антуаном де Мишель, то он должен был сказать, что во время этого происшествия мы с ним вели беседу на первом этаже в присутствии его жены и других гостей того вечера. Господин де Вильфор одарил графа тем взглядом, который предупреждал не перечить ему, но Монте-Кристо не мог удержаться, поэтому с любопытством добавил: — Неужели вот это вот требовало вашего личного визита? Мне казалось, что для подобных дел у вас есть помощники… — Удивительно, что при подобных «случайностях» вы всякий раз где-то рядом, — с открытым подозрением сказал прокурор. — Удивительно, что вы пришли сюда без бумаг, что подтвердили бы ваш официальный визит, господин королевский прокурор, — парировал граф. — В таком случае я могу не отвечать на вопросы. — Тогда я вернусь позже, с официальными бумагами и помощником, — прокурор развернулся лицом к выходу. — Вам нравится всё усложнять? — граф поднялся со стула до того, как гость коснулся рукой дверной ручки. — У вас же есть при себе нужные бумаги. Верно? — Да, — честно ответил прокурор, не оборачиваясь. — Если этот визит был попыткой отблагодарить меня за спасение вашей репутации, то можете попробовать ещё раз. Пальцы прокурора коснулись дверной ручки и замерли. За спиной послышались приближающиеся шаги, а затем широкие ладони, едва касаясь, легли на его руки чуть выше локтей. — Вы ведь за этим сюда пришли, верно? — прозвучал вопрос недалеко от уха прокурора. Затем повисло уже привычное для них молчание, во время которого шестерёнки в голове прокурора усердно крутились, сопоставляя все за и против. Граф терпеливо ждал, а затем не смог сдержать довольной улыбки, когда господин де Вильфор провернул торчащий в замочной скважине ключ. Прокурор развернулся на каблуках туфель и гордо задрал подбородок, чтобы вонзить в графа довольно суровый взгляд. — Я пришёл сюда, чтобы провести допрос, — сказал он. — Можете расценивать это как благодарность. — В таком случае, я согласен отвечать на вопросы, — довольно промурлыкал граф. Его пальцы потянулись к завязке на мантии прокурора. — Обойдёмся без вопросов.