Прямой эфир из потустороннего мира

Услышав его слова, Лин Ци слегка нахмурился, но в конце концов пожал плечами. — Хорошо, если ты хочешь искать смерть, я не буду тебя останавливать, но когда они придут, чтобы забрать твою жизнь, и ты пожалеешь о своем решении, не будет никого, кто сможет тебя спасти. Чу Ян нервно кивнул, и Лин Ци увидел страх в его лице. — Что мне делать? — Если ты уверен, то просто выйди из-под зонтика. - Лин Ци спрятал свою улыбку и посмотрел на него немного подбадривающим взглядом, как будто не верил, что тот действительно совершит такой самоубийственный поступок: - Дальше все пойдет само собой. — Ты говорил, что оно коварно, оно может отказаться от своих слов? — Оно просто решило не идти против друзей на моей руке и знало, что если я их отпущу, то будет только проигрышный исход, поэтому оно и согласилось на переговоры. Я сказал ему, что если оно нарушит свое слово, то я освобожу все Космические Цвета, но кроме этого нет никаких гарантий. - Лин Ци торжествующе посмотрел на него: - Если оно вдруг решит тебя съесть, я не успею тебя спасти, поэтому тебе нужно подумать, хочешь ли ты так рисковать. Космические Цвета..? Он имел в виду тех паразитов на его руках? Чу Ян сделал несколько глубоких вдохов, его взгляд устремился на отвратительную, липкую черную массу, от которой ощущался промозглый, липкий холод, словно перед ним была змея, скользящая по его венам. Он знал, что это его последний шанс передумать, и что, как только он шагнет наружу, пути назад уже не будет. В оглушенном состоянии он передал телефон Лин Ци и шагнул за зонтик, сразу же почувствовав едва уловимое изменение в воздухе вокруг себя. Едкий, затхлый запах был настолько сильным, что у него подскочил желудок, а к горлу подкатила волна тошноты. Каждая клеточка его тела словно кричала, призывая его бежать. Этот безымянный, звериный страх перед абсолютной жестокостью и опасностью стимулировал его мозг всплеском адреналина, который обострил все его чувства, как будто он мог слышать больше звуков и видеть больше цветов. Ему потребовались все силы, чтобы не отступить под зонтик, как велели ему инстинкты. Гончая оставалась неподвижной, даже ее жевание приостановилось. Чу Ян чувствовал, что она смотрит на него. Он не знал, с помощью чего оно его видит: с помощью звука, как летучая мышь, или запаха? Или у него были глаза по всему телу, но не в той форме, которую узнали бы люди? Он сделал еще два шага вперед, и гончая вдруг зашевелилась. Плотная черная субстанция сгустилась и потекла сплошной, огромной струей, переливаясь и растекаясь в стороны. Он увидел несколько человеческих органов, еще не до конца переваренных, утопающих в черных волнах, и если у смерти есть запах, то этот рыбный, кисловатый запах разлагающихся людей был именно таким. Он был почти уверен, что Гончая нарушит свое слово и сейчас съест его, поэтому он крепко зажмурил глаза и стал ждать неведомой боли. Он почувствовал, как что-то быстро обвилось вокруг него, начиная с лодыжек и распространяясь вверх слоями, но боли не было. Ощущение связанности быстро распространилось на талию, и он почувствовал, что его тело стало легче, как будто его подняли вверх. Невесомость испугала его, и как только он пошевелил руками, его запястья и кисти тоже были обмотаны слоями. В панике он распахнул глаза и обнаружил, что Гончая по-прежнему распростерта в углу, но от ее тела тянутся бесчисленные отрезки черной субстанции, опутывая его в несколько слоев. Он был похож на маленького червяка, попавшего в паутину и неспособного пошевелить даже пальцем. Черная субстанция внезапно устремилась к его лицу, и он в панике затаил дыхание. Отвратительная черная масса покрыла его рот и нос и проникла между губами, наполнив рот привкусом дегтя, который хлынул в горло и проник глубоко в легкие. Его застали врасплох, он хотел кашлять и рвать, его тело постоянно сводило судорогами, но все, что он мог делать, это хныкать, слезы лились неудержимо, он думал, что вот-вот задохнется насмерть. Но вдруг в следующее мгновение все ограничители были сняты. Он упал с высоты на пол, страшно кашляя и задыхаясь, а затем его начало обильно рвать. Все вино, которое он выпил за ночь, все то, что еще не переварилось в его желудке, было извергнуто наружу, и к содержимому примешались какие-то черные комки. Он почувствовал, как чья-то рука нежно гладит его по спине, словно пытаясь успокоить, и тихий голос Лин Ци раздался в его ушах: — Все прошло. Чу Ян смог остановить рвоту и несколько раз застонал от боли, вытирая с губ грязь рукавом. Он почувствовал, как рука в перчатке осторожно вытерла уголки его глаз, убирая слезы, и поднял голову, посмотрев сначала на угол потолка, чтобы убедиться, что Гончая действительно исчезла, а затем повернул голову и увидел обеспокоенное лицо Лин Ци. Он никогда раньше не видел на его лице такого обеспокоенного выражения. — Я думал, что все, что ему нужно, это извлечь чертову ДНК... Неужели нужно было заходить так далеко?! Чу Ян не мог сдержаться от проклятий. Лин Ци тихо рассмеялся, но в его словах прозвучал намек на беспокойство: — Я не думаю, что оно просто взяло твою ДНК, оно также оставило часть себя в твоем теле, вот почему тебя вырвало этими черными штуками. Когда Чу Ян услышал это, он почувствовал, как его тело покрылось потом. — Что?! Разве ты не сказал, что все, что мне нужно сделать, это дать ему ДНК? — Теоретически - всё верно. Гончие не паразитические существа, им не нужно использовать человеческое тело, чтобы выжить. Оно могло сделать это, чтобы оставить еще одну метку... а не только метку для охоты на тебя, чтобы сожрать… — Зачем? — Мне придется вернуться и проверить данные, чтобы выяснить это. Я помню, что Гончие очень редко метят таким образом. Может быть, это из-за того, что ты мультивселенный наблюдатель? - Лин Ци вздохнул: - Теперь понятно, почему ты вытянул карту Гончей. Лин Ци помог Чу Яну подняться на ноги, и в этот момент атмосфера вокруг них снова изменилась, словно что-то липкое и тяжелое внезапно исчезло, и воздух вновь стал легким, не пахнущим смертью, как минуту назад. Лин Ци убрал зонт, помог Чу Яну пройти к лифту и нажал на кнопку пятого этажа. Чу Ян регулировал дыхание, но отвратительный привкус смолы в горле застоялся, и ему пришлось еще несколько раз наклоняться и отхаркиваться, но он уже не мог ничего выблевать. Лин Ци был очень внимателен и осторожно растирал ему спину, чтобы помочь выровнять дыхание, а рукой убирал потные волосы со лба. — Ты просто обязан быть героем, - хмыкнул Лин Ци, но его тон был довольно мягким. Чу Ян прислонился к стене лифта, наконец-то почувствовав облегчение. Он горько улыбнулся и подумал про себя, что, напротив, им двигала именно трусость, а не героизм. Потому что он не осмелился взять на себя ещё большую ответственность. Лифт прибыл на пятый этаж, и на этот раз, когда дверь открылась, уже не было характерного кислого запаха. Оба мужчины почувствовали облегчение: похоже, Гончая испугалась паразита в руках Лин Ци и не отказалась от своих слов. Вскоре они нашли перепуганных Оуэна и Сару в комнате для гостей с проржавевшими замками. Очевидно, когда в комнату вошла другая гончая, и они оба подумали, что им грозит смерть, она вдруг быстро отступила, и вскоре после этого Лин Ци и Чу Ян нашли их. Они вернулись на третий этаж, нашли сумасшедшую женщину, которая продолжала молиться, сказали ей, что все в порядке, и чтобы она спустилась в холл и сказала портье вызвать полицию. Лин Ци с помощью карманных часов нашел дверь, провел туда Чу Яна и остальных, и, конечно же, они увидели там десять человек двадцатилетней давности, которые все еще ждали их на том же месте. Лин Ци сказал им, что все в порядке, и они могут возвращаться, но напуганные люди все еще сомневались. Только после того, как Элайджа вошел первым, чтобы взглянуть и убедиться, что все в порядке, люди выстроились в шеренгу и прошли за ним. Перед тем как дверь закрылась, глаза Чу Яна встретились с глазами Элайджи, тот кивнул ему и даже слегка улыбнулся. Почему-то Чу Яну показалось, что за его улыбкой скрывается какой-то смысл. Закрыв дверь, Чу Ян посмотрел на Оуэна и Сару, которые уже пришли в себя и не испытывали никакой радости от того, что они выжили, буквально вырванные из лап смерти. Между ними воцарилось молчание. Они коротко обсудили этот вопрос и согласились, что лучше никому об этом не рассказывать. В конце концов, даже если бы они и рассказали, никто бы им не поверил. Они вместе спустились вниз и обнаружили, что уже рассвело, большинство людей, собравшихся здесь ранее, легли спать, и единственный, кто все еще охранял дверь, был старый уборщик Джордж. Они просто отмахнулись от него, сказав, что там, наверху, привидение, и что оно уже было усмирено Лин Ци, но Джордж посмотрел на Лин Ци и тихо произнёс: — Я знаю, что все не так просто, этот отель... никогда не был простым. Кем бы ты ни был, пожалуйста, не возвращайся сюда в будущем. Лин Ци не стал опровергать или спорить, а лишь слабо улыбнулся. Он склонился к уху Чу Яна и прошептал: — Не забудь подать в отставку утром, и если тебе понадобится помощь, не стесняйся обращаться ко мне. Сказав это, он ушел. На следующий день Чу Ян, Оуэн и Сара одновременно подали Анне прошения об отставке. Странно, но Анна не выглядела слишком рассерженной, а лишь показала несколько сложное выражение лица. Чу Ян подозревал, что кто-то, вероятно, уже рассказал ей об инциденте прошлой ночи. Неужели она, как и Джордж, знала больше, чем остальные? Но насколько больше, он не был уверен. В его голове было много вопросов, но сейчас он хотел только одного - уйти. Воспоминания о том, как его пометила Гончая, выглядели кошмаром, они были такими нереальными, что казалось, он сможет убежать от них, просто покинув это место. По пути к выходу он спросил у администратора, здесь ли еще Лин Ци, и ему ответили, что Лин Ци выписался и уехал. Он уже уехал? По какой-то причине в сердце Чу Яна появилась слабая грусть. Он быстро собрал свои вещи, погрузил их в багажник своей потрепанной машины и медленно поехал прочь от дома, в котором прожил целый год. Белоснежное озеро быстро исчезало в море леса, а запах, принадлежащий глубоким горам, улетучивался вместе со все более плотным движением на шоссе. *** Дед Чу Яна владел старым домом недалеко от Первой авеню в Ванкувере, который не использовался с момента его смерти. Чу Ян провел здесь большую часть своего детства, пока родители не забрали его обратно в школу. Затем, когда его родители погибли в автокатастрофе, дед вернулся домой, чтобы заботиться о нем в течение нескольких лет, и устроил его в Ванкувер, чтобы он поступил в университет после окончания школы. Он жил в университетском общежитии и почти никогда не возвращался в этот дом. Только после смерти деда в прошлом году он снова вернулся, но не хотел продолжать жить здесь, потому что воспоминания были слишком тяжелыми и тяготили его. Но теперь он не мог позволить себе все более дорогую аренду в Ванкувере, поэтому у него не было другого выбора, кроме как вернуться в этот дом. Это был стандартный двухэтажный дом в стиле американского кантри 1960-х годов с подвалом, забитым всякой всячиной. Мебель тоже была старой, здесь были столы, стулья и шкафы в китайском стиле, но теперь все они были покрыты белыми простынями, и толстый слой пыли лежал абсолютно везде, указывая на прошедшее время. Чу Ян сдернул все простыни, и поднявшаяся в воздух пыль заставила его закашляться. Оглядевшись, он взял с тумбы для обуви керамическую куклу с покачивающейся головой. Она стояла здесь с самого его рождения, ее цвет потускнел, но она все еще была на своём месте, даже после смерти его деда. Каждый раз, когда он возвращался, ему казалось, что время в этом доме запечатано, что в следующий момент его дед спустится по ступенькам, держа в руке чашку с чаем из селадона [1] и в старомодных очках, которые он еще не успел снять с переносицы, но рациональный ум Чу Яна знал, что дед никогда больше не сможет спуститься оттуда. Чу Ян привел дом в порядок, но не стал убирать его безукоризненно, остановившись на том, чтобы он просто был пригодным для жизни. Чу Ян купил и положил в холодильник хлеб, молоко, яйца и снеки, чтобы было чем заняться, просматривая телевизор, затем опустился на плетеный диван и поднял глаза на непрерывно качающийся маятник старых часов над камином. Время шло секунда в секунду и минута в минуту, как только могло. Лин Ци говорил, что человеку, отмеченному Гончей, осталось жить всего один месяц, и в течение этого месяца он будет испытывать всевозможные симптомы безумия. Он пока ничего не чувствовал, но не был настолько глуп, чтобы думать, что это сойдет ему с рук. Этот дом был полон углов. Не просто углов, созданных планировкой комнат, а углов, созданных старой, громоздкой мебелью. Он никак не мог устранить все эти углы. Более того, он не хотел провести остаток жизни, прячась в сферической комнате без углов, как описывал выжившего Лин Ци, и ожидая смерти со страхом и трепетом. Какой смысл в такой жизни? Он решил, что если уж умирать, то хотя бы в этом доме, полном детских воспоминаний. [1]Селадон - (Celadon, 青瓷) — разновидность керамики, которая считается самой лучшей для заваривания зеленого чая. Само название «селадон» означает «сине-зеленая керамика» — так стали называть покрытую зеленой глазурью керамику, которая на протяжении многих веков изготавливалась в Китае. Возможно, это название имеет отношение к роману «Ластрэ» французского писателя Оноре Д’Уфре, герой которого носил зеленую ленту.