«Товаг’ищ Тг’оцкий, » — говорил вчера Владимир Ленин, усаживаясь в своём кресле удобнее и смотря на какие—то листы бумаги в своих руках. — «завтг’а на фронт, Вы же понимаете это? Мы не сможем Вас пг’оводить, так что не вег’ьте никому, кто захочет пг’оводить Вас от лица ЦК!».
Личное желание Джугашвили проводить Троцкого на войну очень льстило Льву, но тот делал вид, что поверил в Сталинские слова. — Провожаете в последний путь? — съязвил Троцкий и собрался даже уже уходить, как вдруг его цепко схватили за запястье и немного даже дёрнули. Лейба устало выдохнул и закатил глаза, так недовольно и даже рассерженно. Коба сглатывает и прикусывает нижнюю губу. — Товарищ Троцкий, Вы… — Не нужна мне Ваша нездоровая жалость и сочувствие. Если мне суждено умереть, я умру, товарищ Коба, в другом исходе останусь в живых. Ещё что—то? Иосиф осторожно касается рукой плеча Троцкого и притягивает его к себе, обнимая так же едва ощутимо. Лев молча похлопывает его по плечу в ответ на это. С ума этот Джугашвили сошёл уже? К чему это всё вообще? Бронштейн немного отстраняется и снова смотрит в глаза Иосифа. На них падает свет, яркий, как никогда. Он слепит немного, но Лев видит. Видит, как Сталин улыбается, растягивая губы в лёгкой улыбке, но параллельно какой—то недоумённой, словно тот и сам не понимает, к чему это всё. И Лев ведь улыбается в ответ и от этой улыбки становится тепло. На улице холодно, но Троцкому тепло, разве что холодный ветер поддувает под широкое бронепальто. Бронепальто выглядит тёплым, но на самом деле, в нём довольно холодно, если долго стоять неподвижно. Оно словно сделано из лёгкой ткани, пусть и имеет вставки как у настоящего бронежилета. — Товарищ Троцкий, — произнёс Сталин: Лев вернул на Кобу взгляд и в ожидании приподнял брови. В руках Иосифа его серое пальто, которое тот только что снял. — Вы такими темпами заболеете, а на войне, я уверен, Вы болеть не хотите. Бронштейн тут же качает головой и делает небольшой шаг назад. Сталин предлагает ему надеть своё пальто? Но… — Коба, я не приму Ваше пальто, я скоро буду в тёплом поезде, а Вам ещё возвращаться. Но Иосиф его не слушает — обходит Троцкого и уже со спины накидывает на его плечи пальто. Лев замирает и вздыхает. Иосиф невозможен и это вызывает неопределённую улыбку: Лейба чувствует, что тот хочет что—то сказать, но пока молчит. Сталин поправляет пальто на чужих плечах и, громко выдохнув, ткнулся носом в заднюю часть шеи Троцкого. Лев вздрогнул, но не шевельнулся. Усы Кобы вызывали лёгкое щекотание, отчего тот всё—таки постарался немного отстраниться. Но Иосиф уже не сдавался — он взял его за плечи и прислонился к его шее вновь. Бронштейн уже не сдержался. Тихий смешок тут же «польстил» грузина — он поймал его, запоминая как звук своей маленькой личной победы. — Коба, — Лев произносит его прозвище с явным теплом в голосе, несвойственным для него и таким необычным… — Перестаньте. «Перестаньте» не звучит как серьёзная просьба. Это «перестаньте» — возмущение ради возмущения, что Сталин прекрасно слышит и лишь выдыхает ему на шею. Возможно, им обоим в тот момент требовалась эта грешная нежность. — Перестаньте, мне щекотно, — и это очень напрягало Троцкого. Не может он улыбаться от этой глупой детской забавы! Особенно, когда это делает Иосиф!.. Но делает так невыносимо приятно, что в груди всё трепещет. Джугашвили не остановился бы, если бы не осознание того, что у Льва скоро поезд. Он отстраняется и кивает на часы вокзала. Троцкий тоже смотрит туда. — Товарищ Троцкий, давайте, идите, опоздаете, — говорит Иосиф даже с большим акцентом, чем когда—либо. Переволновался, наверное. Лев кивает и собирается снять с себя пальто, но Сталин отрицательно качает головой. — Вернёте, когда я тоже буду на фронте. Мне моя грузинская кровь не даст мне замёрзнуть. Бронштейн кивает и укутывается в пальто сильнее. Холодно. Тишина. Мёртвая тишина. Коба опять кивает в сторону часов и Троцкий будто бы осознал, что задерживается. Он развернулся, собираясь уходить, но решил, всё—таки, попрощаться. Повернувшись на Иосифа, он улыбнулся ему уголками губ. — До встречи, Коба. Увидимся ещё. И спасибо за пальто. Сталин кивает ему, а после, схватив Льва за щёки, хаотично поцеловал куда—то чуть выше места, где обхватил своей твердой и горячей рукой. Троцкий замирает снова. Он не понимает, что происходит, но его сердце, как будто, бьется в разы быстрее, чем обычно. Нужно ехать. Но Лев все никак не может отвести взгляд от лица Иосифа. — Да. Увидимся, — сглотнул Сталин и показал на часы уже в который раз. Чёртово время. Троцкий уже молча развернулся и направился к поезду, а на его щеке буквально горел поцелуй от заклятого политического соперника.I.
17 июня 2023 г. в 20:15
Увидев Джугашвили перед отправлением бронепоезда, Троцкий как—то удивился, вскинул брови, но подходить не решался. Где Ленин, где остальные большевики? Почему товарищ Коба стоит на вокзале и смотрит в толпу, словно что—то выискивая? Может, его послал как раз Владимир Ильич? Что—ж, большевики — тоже люди, планы могли измениться, не правда ли? Направившись в сторону стоящего в выглаженном пиджаке Сталина, Лев поджимал губы всё сильнее и сильнее, стискивая параллельно челюсти, так до такой степени, что заныло где—то под ухом. Случайно встретившись с Иосифом взглядом, Троцкий нахмурился с неким вызовом, устанавливая зрительный контакт, словно они буквально начали играть в негласные гляделки.
Кто же одержит поражение хотя бы сейчас? Лев ему просто так не уступит, чего бы ему это не стоило! Пусть глаза и начало щипать — он уже видит, как Сталин пытается отвести взгляд, но проигрывать не хочет. Врезавшись в кого—то в толпе, Лев быстро взглянул на человека, которого задел, а после быстро устремил глаза на Иосифа. Коба сдерживал лёгкую улыбку радости от своей маленькой победы. Троцкий тоже бросил улыбку, но словно не к месту, от чего грузин даже чуть отвернулся, подавляя смешок.
Политические соперники. Слово, под которым скрывается столько всего… Непонятного. Не ясно ничего про личные отношения, а это напрягает!
— Добрый день, товарищ Коба, — кивнул ему Троцкий, оказавшись поближе, чтобы можно было спокойно поговорить. — Вы разве сегодня на фронт?
Иосиф склонил голову в полупоклоне и чуть хмыкнул. На Сталине — серый картуз, пальто такого же цвета, чёрный свитер и какие—то тёмные брюки, на Бронштейне же бронепальто с красными вставками, военная форма из дорогой кожи и что—то типа беспилотки. Коба тянется потрогать кончиками пальцев ткань пальто Льва, но как—то убирает руку, передумав.
— У меня сегодня нет такой красивой формы как у Вас, товарищ Троцкий, — покачав головой ответил Сталин, а заметив недоумение на лице еврея, добавил. — Я проводить Вас решил. Меня от ЦК послали, они были заняты.
Лев снова чуть улыбнулся, понимающе кивая.