Белая королева

      Софи сидела за массивным столом, на другом конце которого расположился Франциск. Слуги учтиво доливали им в бокалы вино, пока король не сводил взгляда со своей собеседницы. Софи не чувствовала себя неловко, даже наоборот — ей нравилась компания человека, о котором раньше она слышала лишь из нелестных сплетен.       — Знаете, какое-то время назад моя сестра Изабелла хотела выйти за Вас замуж, — под действием алкоголя вырвалось у принцессы.       — И как, успешно? — усмехнулся король, отпив вина из своего бокала.       — Отец бы не позволил, да и матушка этому тоже была рада не особо, — с небольшим акцентом ответила Софи.       — А Ваш брат? Он бы позволил своей сестре стать моей женой? — тонко намекнув, поинтересовался Франциск.       — Он более благосклонен к Франции, чем отец, — вскинула брови Софи, уже неуверенная в том, что речь идет об Изабелле. — Знаете, я всю жизнь представляла французов чопорными и серьезными. Но Ваш двор кишит праздниками и развлечениями.       — Вы его так представляли, или эту мысль Вам навязали Ваши придворные? — прищурился он, заставив Софи задуматься. Не получив ответа, он встал из-за стола, медленно направившись в сторону девушки. Слуга тут же предугадал его решение и переставил стул к противоположному краю стола, рядом с принцессой. — Признаться честно, у меня тоже были иные представления об англичанах. Я думал, что все дочери короля избалованны и ущемлены в своих правах.       — Со вторым спорить не стану, — на выдохе ответила она. — Отец действительно считает, что нам не стоит посвящать жизнь учебе. Он думает, что это сделает нас распущенными и непокорными.       — Многие мужчины не хотят, чтобы женщины учились, так как видят в них соперниц, — честно признался король. — Ведь они понимают, что умная женщина легко может заниматься политикой и знать военное дело лучше них.       — Я восхищаюсь Вашей матерью, — неожиданно призналась Софи. — Она сумела выиграть войну, когда Вы ещё были ребенком. Я слышала, что она лично командовала сражениями, но при этом успешно занималась Вашим воспитанием.       — Не могу с этим не согласиться, — он улыбнулся такому откровению, которое уж никак не ожидал услышать от англичанки. — Однако, война ещё не окончена. Всё зависит от Вашего отца и его амбиций. Собирается ли он вновь нападать на нашу страну?       — Отец растерял много захваченных территорий за последние годы, — с ноткой грусти и неуверенности в голосе ответила Софи. — И он явно не захочет отдавать то, что сейчас имеет.       — У меня есть одно предложение, которое Ваш отец, вероятнее всего, не примет, — начал он. — Я хочу предложить перемирие на десять лет. К тому моменту мы придумает более выгодные условия.       — И что же Вы предлагаете сейчас? — прищурилась Софи, поддавшись вперед.       — Ваш отец больше не станет посылать свои войска во Францию, а я обещаю, что Кале останется за Англией, — выдал он. Софи обомлела: это было действительно выгодное предложение.       — Раз уж завтра я отплываю, — протянула она. — Вы можете послать со мной своего посла. Он составит мирный договор, и, наконец, отношения между нашими странами улучшаться.       — Как бы я хотел, чтобы Вы не уезжали, — покачал головой Франциск. — Я… — он задумался, но не стал заканчивать предложение, оставив некую недосказанность.       Софи пришлось смириться с тем, что он так и не договорил свою мысль. На следующее утро её экипаж уже ожидал у входа в замок. Софи была переполнена неоднозначными эмоциями. Ей хотелось поскорее очутиться дома, но при этом она страшилась гнева отца. Франция за это время стала ей вторым домом, и отрицать чувство привязанности к королю она так же не могла.       — Вчера я побоялся признаться, — нерешительно начал король, провожая девушку к экипажу. — За то время, что Вы пробыли у меня в гостях, — он усмехнулся, ведь они вдвоем понимали, что это скорее был плен, — я проникнулся к Вам неизвестным мне ранее чувством. Я полюбил Вас, Софи.       — Как же жаль, что Вы признались в этом лишь сейчас, — её взгляд пал на карету. — Но, не сомневайтесь, я испытываю к Вам то же чувство, — на её глазах выступили слезы. — Отец никогда не позволит мне выйти за Вас замуж.       — Я готов подождать, — кивнул король. Софи обвила своими руками шею Франциска, нежно целуя его на прощание. Из глаз девушки покатились слезы, пока она старалась вложить в этот поцелуй всю свою любовь и отчаяние. Король лишь крепко обнял её в ответ, не сопротивляясь девушке. Когда она отстранилась, он медленно вытер с её лица слезы. — Я обещаю, что не женюсь, если Вы не станете моей женой.       — Но тогда Вы не сможете продолжить свою династию, — девушка свела брови на переносице, не понимая его жертвы.       — Пусть лучше так, чем прожить всю жизнь без счастья и любви, — решительно ответил он, заправив её рыжую прядь за ухо.       — Прощайте, Франциск, — кивнула Софи, не в силах смотреть на него без слез.       — Я надеюсь на скорую встречу, Софи, — заметив, что девушка повернулась, чтобы взглянуть на него напоследок, король неожиданно поклонился. Девушка присела в низком реверансе, проявив взаимное уважение.       Обменявшись взглядами, полными надежды на лучшее будущее для них двоих, Софи села в свой экипаж. Хлопок дверцы окончательно отделил её от короля, а начавшая двигаться карета привела к осознанию, что она может больше никогда не увидеть человека, которого искренне полюбила.

***

      К удивлению королевской семьи и большинства придворных, король с радостью и воодушевлением принял перемирие с Францией. Хотя, люди, знающие короля ещё с тех пор, когда он был молодым и амбициозным юношей, знали о том, как быстро меняется настроение монарха.       То, чего Софи боялась больше всего, так и не произошло. Отец отреагировал на возвращение дочери подозрительно спокойно, однако стал игнорировать её присутствие, что не могло не обрадовать девушку. Но принцесса тогда даже не подозревала, что наказание всё же будет. Не физическое, а психологическое.       Она была ограничена в передвижениях, ей не позволялось слишком часто гулять в саду и проводить свободное время, как ей вздумается. Если быть точнее, свободного времени у неё теперь вообще не было. Генри, продумывая расписание младшей сестры, вдохновлялся детством своей бабушки по отцовской линии.       День Софи начинался рано, ещё до рассвета. Теперь её обычная рутина была наполнена постоянными молитвами. Ей не позволялось читать художественную литературу и общаться с мужчинами, что не относились к королевской семье. На остальных сестер данный запрет не распространялся, и Софи часто наблюдала из окна за тем, как Кэти гуляет с графом Саффолком, Иззи флиртует с кардиналом де Куртене, а Матильда играет в догонялки со своим слугой Берти. Такая несправедливость огорчала, но Софи понимала, что она это заслужила.       Отец одобрял подобное наказание, и нередко намекал сыну о том, что подобные запреты должны касаться всех его дочерей. Особенно король волновался за их англо-испанский союз — Иззи должна выйти замуж за своего дядю Филиппа, но она упрямо оттягивает этот момент, заручившись поддержкой кардинала, имевшего на короля определенное влияние.       В честь заключения перемирия король устроил грандиозный пир. Софи прожила в ужасно стесненных условиях чуть больше недели, но уже успела устать от постоянных молитв и запретов. И никто не говорил, когда ограничения спадут или немного ослабятся, заставляя принцессу жить в постоянном томительном ожидании.       И пока король, выпивший уже несколько кувшинов вина, направился в сторону привлекательной служанки, королеве оставалось лишь отвести взгляд в сторону, делая вид, что она не видит его измены. Софи, к её же удивлению, на праздник пустили. Она старалась не обращать внимания на постоянные перешептывания аристократов и взгляды, устремленные на неё, держась достойно.       — Отец так сильно волновался, что ел без остановки, — прошептала Иззи, пытаясь развеселить скучающую сестру, что сидела рядом с ней.       По большому залу носились принцесса Елена со своей лучшей подругой леди Джоан де Вер, дочерью графа Оксфорда. Девочки ловко виляли между взрослыми, громко смеясь. Екатерина несколько раз порывалась вскочить со стула, чтобы успокоить дочь, но каждый раз останавливалась, решив позволить дочери веселиться, пока она ещё может. Ведь уже в следующем году Елена начнет свое образование, и тогда об играх она может забыть.       — Тетушка! — Елена побежала к Софи, схватив её за руку. Маленькая леди Джоан встала рядом с подругой, стараясь отдышаться после бурной пробежки. — Расскажи нам о своих приключениях! Мы слышали, что ты была во Франции!       — Не стоит вам о таком знать, — за сестру ответила Екатерина, мигом ухудшив настроение дочери. Девушка боялась, что и её дочь однажды может сбежать, вдохновившись поступком Софи. — Это был глупый и детский поступок, — она перевела серьезный взгляд на сестру даже не подозревая, что она и является вдохновительницей её поступка.       Мимо младших принцев прошла леди Элизабет, едва заметно улыбнувшись Эдуарду. Уильям не заметил этого жеста и провел девушку взглядом, что не ушло от внимания герцога Йоркского. Как только взгляд Уильяма вернулся к брату, он внезапно ощутил быструю смену эмоций на его лице.       — Держись от Лиззи подальше, — предупредил Эдуард, не желая ссориться. — Она моя.       — Есть ли, в таком случае, у неё опознавательный знак? — рассмеялся Уильям, не придав словам брата особого значения.       — Безусловно, — неожиданно ответил Эдуард, отпив вино из бокала.       Лиззи, зацепившись взглядом за Эдуарда, сама того не заметила, как врезалась в принцессу Уэльскую, идущую ей навстречу. Девушка тут же спешно присела в низком реверансе. Амелия лишь улыбнулась, мельком взглянув на братьев своего мужа. Те, заметив взгляд невестки, тут же отвернулись и продолжили разговор.       — Леди Элизабет, я вижу, Вы заинтересовали младших принцев, — подметила Амелия.       — Увы, я разделяю это чувство лишь к принцу Эдуарду, — улыбнулась Лиззи.       Взгляд Амелии зацепился за кулон, что висел на шее у девушки. Роза Йорков — символ королевской династии Англии. Его носили девушки лишь в двух случаях: принадлежность к королевской семье, либо статус любовницы одного из членов дома. Это был своего рода опознавательный знак. Король мог подарить это украшение даже своей любимой служанке, и тогда стражники не имели права даже касаться этой девушки, зная о том, что она принадлежит королю и находится под его покровительством.       — Вижу, у Вас всё серьезно, — Амелия взглядом указала на кулон, и Лиззи поспешно спрятала его под платье. — Ты хочешь выйти за Эдуарда замуж?       — Хочу, — честно призналась Лиззи, говоря почти шепотом.       — Я поговорю об этом с Его Величеством и мужем, если хочешь, — намекнула Амелия, и глаза Елизаветы засияли от радости.       — Правда? Вам не сложно? — она едва ли не подпрыгнула на месте от радости. Амелия отвечать не стала, лишь одарив девушку улыбкой и направившись в своем направлении.

***

      Тяжело дыша, Генри перевалился на свою сторону кровати. Амелия повернулась на бок, прикрывая грудь одеялом. Поцеловав жену, принц хотел было лечь спать, но она придержала его, заявив тем самым, что им нужно поговорить.       — Тебе не кажется, что Эдуарду уже стоит жениться? — тонко намекнула Амелия, подперев голову рукой.       — Какие у тебя кандидатки? — заинтересовался он, повернувшись к ней.       — Ты знаешь о том, что он влюблен в леди Элизабет де Вер? — она попыталась удивить этим мужа, но тот отреагировал спокойно.       — Уже давно, — без особого энтузиазма ответил он.       — Откуда? — теперь удивилась уже Амелия.       — Выдам тебе маленький секрет, — он придвинулся чуть ближе. — При дворе имеются свои шпионы. Например, наш дворцовый шут.       — Неужели Старик Фред всё это время был шпионом? — от неожиданности девушка даже подскочила с кровати, переместившись в сидячее положение.       — А ты думала, что шпионы ходят по замку и говорят всем о том, кто они и кому служат? — он усмехнулся, чуть прихмурившись. — Разве у тебя до сих пор нет своих доносчиков? Амелия, тебя ещё учить и учить.       — Я не думала, что это нормально, — честно призналась девушка.       — Под действием алкоголя люди много болтают, — объяснился он. — И шут — лучший вариант для таких мероприятий. У матушки, например, есть свои люди среди пажей и служанок. Герцогу Норфолку доносят чашники и виночерпии, а у графа Саффолка лазутчицы — это девушки из борделей.       — А у кардинала де Куртене? — Амелия лишь сейчас поняла, насколько небезопасно болтать рядом со слугами.       — Его люди настолько хорошо замаскированы, что даже мне пока не удалось выяснить кто они, и сколько их, — с некоторым разочарованием ответил Генри. — Знаешь, я женился по любви и желаю брату того же счастья. Я поговорю с отцом и графом Оксфордом насчет этого брака, но ничего обещать не могу.       — Спасибо, — одними губами произнесла она, не издав ни одного звука. Амелия кратко поцеловала мужа в губы, после чего они наконец легли спать.