***
Матильда стояла у экипажа, глядя пустым взглядом себе под ноги. Любовь всей её жизни была мертва, и теперь она не видела смысла к своему существованию. Вчерашним утром Изабелла с Эдуардом отплыла из порта в Арагон. Их, королевских дочерей, словно ненужные безделушки, отдавали на произвол судьбы. И всем было всё равно, что с ними станет дальше, и выживут ли они. Теперь это была забота их мужей. И неизвестно, как те самые мужья будут относиться к ним. — Матильда, — раздался голос Генри, стоявшего перед ней. Девушка лишь безразлично взглянула на него усталым взглядом. — Я бы хотел тебе кое-кого представить. Я решил, что такая буйная и энергичная девушка, как ты, будет часто попадать в разные приключения. А чтобы эти приключения не обернулись неприятностями, тебя будет сопровождать твой личный телохранитель. Из-за угла вышел Берти. Теперь он был похож на безродного мальчишку с псарни. На нем были дорогие рыцарские доспехи, а его каштановые волосы блестели на солнце. Матильда тут же поменялась в лице. Она открыла рот от удивления, а её глаза наполнились слезами радости. Девушка хотела было наброситься на своего любимого с объятиями, но тут же вспомнила, что сейчас они у всех на виду. Но время для любви ещё будет. — Я не монстр, сестра, — тихо сказал Генри, сведя брови на переносице. — И я не собираюсь лишать тебя любви. — Спасибо, — прошептала Матильда, крепко обнимая брата. Ехать в другую страну теперь было не так страшно. — Прости за всё, что я тебе наговорила. — И ты меня прости. Возможно, я не был самым лучшим братом, но я старался, — он улыбнулся, поцеловав сестру в лоб. Матильда сдержано кивнула, после чего они с Уильямом забрались в экипаж. Берти сел на своего коня, сделав уважительный и благодарный кивок принцу Уэльскому. Генри лишь прикрыл глаза. Они с Матильдой разделяли чувство уверенности в том, что в их следующую встречу, им придется обращаться друг к другу не иначе как «Ваше Величество». — Отец ещё не умер, а Генри уже решает судьбу сестер, — прошептала Софи, стоявшая позади брата вместе с матерью. — Когда он умрет, — немного задумалась королева. — Я хочу отправиться к Изабелле. Там мой дом, мой брат, моя дочь. Я чувствую, как меня тянет туда, в родное место, к моим близким. — А как же Матильда? Как же мы с Кэти? А внуки? — Софи почувствовала, как обида кольнула в сердце. — Когда у тебя будут свои дети, ты поймешь меня, — слабо улыбнулась королева. — Тогда ты осознаешь, что твой дом — в Англии. — Изабелла всегда была твоей любимицей? — прикусила губу принцесса, боясь узнать ответ на свой вопрос. — Не бывает любимых детей, — покачала головой королева, коснувшись лица дочери. — Бывают те, кто ближе по характеру и интересам. Ты не сможешь этого понять, пока не родишь и не вырастишь собственных малышей, Софи. Не обижайся и не злись. — Я не злюсь, — прикрыла глаза принцесса, когда мать вернулась обратно во дворец. Амелия расчувствовалась трогательным прощанием мужа с его сестрой. Она изначально знала о его плане проучить сестру, а потом вернуть её уважение и любовь. Но либо так сыграли гормоны из-за её беременности, либо она сама по себе была очень эмоциональной девушкой. Пока она шла по коридору, внезапно услышала детские мальчишечьи крики. И они были вовсе не радостными, будто бы ребенка били. В тот же момент Амелия побежала на звук, вспомнив про то, что где-то неподалеку должно проходить занятие по латыни у её сына. Забежав в кабинет, она увидела как учитель её сына порет кнутом мальчишку его возраста. Ричард заметно переживал, пытаясь успокоить своего учителя, и Амелия, зная, что может повлиять, тут же подошла к преподавателю. — Мистер Найверт, что происходит? — возмутилась Амелия, и учитель тут же отпустил заплаканного мальчишку. К удивлению девушки, её сын, обычно высокомерный и отстраненный, побежал к мальчику и стал его утешать. — Ваше Высочество, Ваш сын проявил непослушание во время урока, — объяснился учитель, явно не испытывая угрызений совести. — Тогда почему наказывают не его, а этого мальчика? — нахмурилась девушка. — Как же? Разве смею я поднимать руку на будущего короля Англии, наделенного божественным правом? — учитель был явно возмущен тем, что Амелия не ознакомлена с местными порядками. — Бить наследника имеет право лишь король, но он сейчас прикован к постели. Неужели Вы не знали? У Вашего мужа тоже был такой мальчик для битья — нынешний герцог Норфолк. — В чем смысл? — Амелия ещё раз взглянула на сына, просящего прощения у побитого мальчишки. — Мальчиков растят вместе с рождения, если Вы не заметили, — тонко намекнул учитель на то, что Амелия редко интересуется личной жизнью своего ребенка, погруженная в свои заботы. — Нужно заставить принца чувствовать вину за то, что его друга наказывают. Иначе он продолжит плохо себя вести, — прошептал он, чтобы его подопечные не услышали. — Кто же этот мальчик? — девушка сделала шаг в сторону сына и его друга. — Меня зовут Ричард Невилл, — представился он, вытирая слезы с лица. — Я внук графа Уорика. — И разве тебе не больно, Ричард? — удивилась Амелия. — Что Вы, миледи! Для меня большая честь быть компаньоном Вашего сына, — улыбнулся наследник графа. — Мой дедушка гордится, зная о моем высоком положении. — А сколько тебе лет? — прищурилась девушка, всё ещё не до конца осознавая, что увиденное ею — норма. — Мне восемь, — ответил он. Амелия лишь кивнула. Мальчик был на два года старше её сына, и всего на год — Сесилии. Его выдержка и оптимизм вывели девушку на мысль, что из него вырастет хороший человек. А её сестре нужен был хороший муж. Впрочем, о таком думать было ещё рано, поэтому Амелия отогнала эти мысли. — Если Вы ещё будете бить лорда Ричарда, то прошу Вас делать это помягче, — попыталась прийти к компромиссу Амелия, и учитель кивнул, соглашаясь.***
Служанки в панике бегали из одних покоев в другие, обхаживая рожающую принцессу Уэльскую. К королеве, сидящей в соседней комнате, явился испанский посол. Екатерина делала вид, будто занята вышивкой, но на самом деле она напряглась, прислушиваясь к разговору матери с мужчиной. — Сеньор Томази? Есть вести от Изабеллы? — удивилась королева, когда мужчина передал ей письмо. — Ваше Величество, поздравляю, королева Изабелла ждет ребенка, — он сдержанно улыбнулся, после чего оставил женщин. — О Господи! — воскликнула королева, распечатывая письмо. — Моя малышка, — умилилась женщина, вчитываясь в строки. Взгляд Екатерины потеплел, но улыбка тут же исчезла с её лица, когда она взглянула на поломанную печать. — Матушка, а что это за символ? — Екатерина старалась не поддаваться панике, рассматривая льва на печати. — Алый лев — символ моего дома, — кратко бросила королева, не обращая внимания на страх дочери. Екатерина прозрела в тот же момент. Неужели им придется воевать со своими родственниками? Кто развяжет губительную войну? И самое главное, кто в ней падет? — Ваше Величество! — в комнату вошла служанка, прервав поток мыслей Екатерины. Королева с дочерью вскочили со своих мест, последовав за девушкой. Войдя в комнату, их взгляды устремились на Амелию, сидящую на кровати. Она тяжело дышала, а её светлые волосы прилипли к лицу, пока девушка держала на руках маленький шевелящийся комочек. — Это девочка, — устало улыбнулась Амелия, когда королева присела рядом с ней на кровать. — Как ты её назовешь? — поинтересовалась Екатерина, не позволившая себе подойти к невестке. Их отношения не были столь близкими, чтобы она могла дружелюбно с ней беседовать. — Анна, — после некоторого молчания ответила Амелия, взглянув на новорожденную дочь. — Красивое имя для красивой девочки, — улыбнулась королева, коснувшись светлых прядей на голове у внучки. И всё же она понимала, что её место не здесь. Королева знала, что её мужу осталось жить считанные месяцы, поэтому уже стала собирать чемоданы, чтобы переехать в Сарагосу. Она не желала признавать, что из всех своих детей она больше всего любила именно Изабеллу, но она сердцем чувствовала, что сейчас должна быть рядом с ней.***
Изабелла проснулась к вечеру, когда знойная жара спала. На тумбе рядом с кроватью стояла миска со свежими апельсинами. Девушка полюбила эти сочные плоды, а также теплую сухую погоду. Она не скучала по Англии и не жалела о том, что уехала оттуда. Единственным, по кому она испытывала тоску, был её любимый Эдмунд. — Ваше Величество, к Вам синьор Гуарини, — объявила служанка. Королеву быстро одели и привели в порядок, после чего она вышла в коридор, чтобы принять итальянского посла. — Госпожа, — мужчина поцеловал руку королеве. — Я прибыл из Рима. Папа Пий умер во сне неделю назад. — Господь да упокой его душу, — Изабелла перекрестилась. — Уже известно имя нового понтифика? — Когда я уезжал, был собран конклав, — покачал головой посол. — Как только я узнаю, то немедленно Вам обо всем сообщу. — Благодарю, синьор, — кивнула королева, улыбнувшись. Когда посол вышел, Изабелла немедленно вернулась в свои покои, достав все письменные принадлежности. Она не знала, как правильно написать письмо Эдмунду, и её пугала мысль о том, что кардинал забудет её. Его холод и отстраненность были её главным ночным кошмаром. «Кардинал де Куртене, я надеюсь на то, что моё письмо дойдет Вам в целости и сохранности. Мне сообщили печальную весть о том, что Его Святейшество Папа Пий XIV неделю назад отошел в мир иной. Я рассчитываю на Вашу победу, кардинал. Однако если судьба распорядится иначе, я буду хранить в сердце надежду на то, что Вы прибудете в Сарагосу, в качестве апостольского нунция. Знайте, что я всей душой молюсь за то, чтобы именно Вы получили Святой Престол. Я надеюсь, что Вы ответите на моё письмо как можно скорее, и сообщите о результатах выборов. С уважением, королева Арагона, Сицилии, Неаполя, Кастилии и Леона Изабелла из династии Йорков». Эдмунд улыбнулся, читая письмо, пока два пажа надевали на него белую рясу. В его покои неожиданно вошел кардинал Колонна, поклонившись. — Ваше Святейшество, пришло время предстать перед народом, — напомнил кардинал. — Народ подождет, Нам нужно написать ответ, — усмехнулся Папа Римский, присев за свой рабочий стол.***
Королева брела по коридору, обдумывая свои дальнейшие действия. Её ноги привели её к покоям мужа, которые охранялись стражей. Он слуги не смели перечить Её Величеству, позволив ей беспрепятственно пройти внутрь. — Здравствуй, Ричард, — прошептала королева, заметив, что муж не спит, уставившись в потолок. Король попытался ей что-то ответить, но не смог. Она лишь слабо улыбнулась, присев на край кровати. — Не стоит. Отдыхай. Тебе осталось жить недолго, ты же это знаешь? Король медленно кивнул, не в состоянии говорить. Королева опустила взгляд в пол, не зная, с чего начать. — Я пришла к тебе, чтобы исповедаться. Ты можешь побыть моим слушателем? — спросила она, ожидаемо не получив ответа. — Долгие годы, Ричард, я терпела твои унижения, — медленно начала она, говоря шепотом. — Ты хоть раз спрашивал у меня, как я себя чувствую? Кажется, нет. С самого первого дня… я тебя ненавидела. Я плакала ночами, после того как ты уходил от меня. Я испытывала ужасную боль, как моральную, так и физическую. Помнишь, ты как-то ударил меня за то, что я родила девочку, а не мальчика? На глазах короля появились слезы, но королева лишь покачала головой, не веря в то, что этот человек может испытывать сожаление. Она знала своего мужа слишком хорошо, чтобы поверить в эту ложь. — Ты изменял мне, Ричард, — напомнила королева, наклонившись к больному мужу. — Сначала ты скрывал свою неверность, но вскоре понял, что я не в силах помешать. Ты целовал своих любовниц у всех на виду. Знаешь, какое унижение я переживала? Ты оскорблял меня раз за разом. Но, знаешь, и я не без греха… — она задумалась о правильности своих действий. — Помнишь Джона… графа Оксфорда? Ты догадывался о том, что он был моим любовником до самой своей смерти? — глаза короля чуть округлились, но королева продолжила. — Я даже не знаю, все ли наши дети — твои. Иногда я всматриваюсь в их лица, и вижу, что некоторые похожи на Джона. Если бы я была его женой, то была бы самой счастливой женщиной на свете, — перед глазами королевы появилась пелена из слез. — Я ненавижу тебя Ричард, — она зажмурилась, пытаясь совладать с собой. — Стража, — достаточно громко произнес он, и женщина замерла. Если король доложит стражникам обо всех грехах королевы, то её непременно казнят. Все её дети будут объявлены бастардами. Их жизни будут разрушены из-за эмоционального порыва их матери. Королева не могла этого допустить, и её рука потянулась к подушке. Король был слишком слаб, чтобы ей противостоять. Когда подушка опустилась ему на лицо, перекрывая дыхание, ему оставалось лишь судорожно дрожать, надеясь на то, что стража скоро подоспеет. Но стража стояла в дверях, глядя на королеву с некоторым пониманием и сожалением. Когда король перестал шевелиться, королева убрала подушку в сторону. На её глазах застыли слезы, когда она смотрела на своего мертвого мужа. Даже сейчас он был ей противен. Встав с кровати, королева наклонилась к мужу и прошептала со всей ненавистью, которая у неё имелась: — Гори в Аду. Она развернулась к двум стражникам, что стояли у неё на пути. После короткой заминки, мужчины разошлись по сторонам, низко поклонившись вдовствующей королеве Англии. Она даже не взглянула на них, выйдя из покоев короля. Когда Амелия на рассвете примчалась в комнату своего свекра, там уже сидел Генри. На коленях, перед телом своего мертвого отца. Девушка не понимала, что ей делать и говорить, поэтому лишь присела в низком реверансе, опустив взгляд в пол. Генри опустил безразличный, и в то же время печальный взгляд на своего отца. Того нарядили, как и подобает перед погребением. Единственную регалию, которую отложили в сторону — его массивную дорогую корону. Проглотив ком в горле, Генри неуверенно взял корону, осмотрел её со всех сторон, и надел на свою голову. Да здравствует король Англии Генри VI.