Белая королева

      Накинув капюшон на голову, принц Уильям быстро вбежал в старый храм. Оглянувшись по сторонам, он заметил, как несколько стражников пробежали мимо, не узнав его. Захлопнув двери, он смог вздохнуть с облегчением. У алтаря на коленях молился уже знакомый ему мужчина. Не желая беспокоить его, герцог Глостерский дождался окончания молитвы, прежде чем подошел к нему.       — Ваше Высочество? — не оборачиваясь, спросил священник.       — Святой Отец, меня ищут по всей стране. Мне нужно где-то укрыться, пока…       — Вам не нужно укрываться, сын мой. Вам нужно бежать из страны, и как можно быстрее, — наконец обернулся архиепископ Йоркский.       — Я так долго ехал к Вам, Святой Августин, чтобы Вы дали мне убежище! Не говорите, что я проделал этот путь зря, — разочаровался принц.       — Не зовите меня святым, милорд. Это прозвище дал мне народ, но я его не достоин, — архиепископ задумался, глядя в пол. — Я могу дать Вам место в монастыре, но тогда Вам придется принять целибат и посвятить свою жизнь Богу.       — Я готов на всё что угодно, — протянул Уильям, заметив, как его ноги стали невольно подкашиваться. — Мой брат возненавидел меня без причины. Я не вижу смысла находиться при дворе, где каждый желает мне несчастья и смерти.       — Это весомая причина, я…       Архиепископ не успел договорить. В дом божий, в обход всех правил и норм морали, ворвался отряд стражников. Уильям медленно сделал несколько шагов назад, пытаясь спрятаться за спину Фармера. Он надеялся на то, что у этих людей ещё остались принципы, и они не посмеют тронуть священника.       — Ваше Высочество, довольно бегать! — стражники расступились и вперед вышел граф Уорик. — Прекращайте эти глупости, Вы ведь взрослый мужчина благородных кровей.       — Вы не посмеете даже коснуться меня! Этот храм — моё убежище, — будучи полностью уверенным в своей неприкосновенности, принц вышел вперед.       — Как жаль, что мне плевать, — граф Уорик взглянул на принца с фальшивым сожалением. — Схватить его.       Стражники в ту же секунду окружили принца, заключив его в кандалы. Архиепископ подбежал к графу, положив руку ему на плечо, в надежде на то, что парень образумится и сделает правильный выбор.       — Прошу, милорд, в чем же вина Его Высочества? Насколько мне известно, он был несправедливо заключен, поэтому имел полное право на побег.       — Даже если раньше я мог подумать, что его оклеветали, то после попытки убийства собственного брата все мои сомнения улетучились. Покушение на короля — это государственная измена, и казнь будет соответствующей. Будь он безродным крестьянином, или благородным принцем — его ждет повешение, потрошение и четвертование. Вы и сами должны это понимать, этот человек покушался на то, что было дано божественным правом. А Вы покрываете этого человека, Фармер. Или, уместнее будет сказать «Святой Августин»? — граф не скрывал победной ухмылки на своем лице.       Стражники, что ещё недавно держали принца, теперь подошли к архиепископу Йоркскому. Мужчину схватили и также заключили в кандалы. Фармер смотрел на молодого графа с разочарованием и страхом в глазах, в то время как Уорик лишь продолжал улыбаться. На его щеках появились ямочки, а ледяные глаза горели каким-то безумным огнем.

***

      Сидя в зале суда, единственным, чем занимался граф Уорик, было сверление взглядом священника Ричарда Клиффорда. Тот выступал защитником своего наставника архиепископа Фармера, но не мог сказать ни слова в его оправдание. А тот настойчивый высокомерный взгляд, которым смотрел на него Уорик, лишь сильнее давил на парня, давая ему понять, что это дело он проиграет.       — Приговор вынесен! Принц Уильям, герцог Глостерский будет повешен, выпотрошен и четвертован 25 марта 1461 года в полдень на площади Тауэр-Хилл. Бывший архиепископ Йоркский Филипп Фармер в связи с обвинением в ереси, будет казнен через сожжение в тот же день в том же месте. До того дня они будут находиться в заключении в Тауэре, — объявил граф Уорик, зачитывая документ.       Уильям, сидящий в кандалах, дрожал крупной дрожью, глядя стеклянным взглядом в пол. Он кое-как пытался побороть в себе приступ тошноты. В голове была лишь картинка того, как из него, находящегося в сознательном состоянии, вытаскивают органы. Архиепископ был спокоен. Кажется, он уже давно знал, какие могут быть последствия из-за его критики.       Когда стражники подошли к осужденным, чтобы сопроводить их в темницу, двери зала суда резко распахнулись. Шумная толпа в ту же секунду смолкла, устремив удивленные взгляды на двери. Даже король, ослабший после отравления, вскочил с места, выронив трость на пол. В заплаканных глазах Уильяма появилась слабая надежда на спасение.       — Мама? — прошептал дрожащим голосом Уильям, глядя на вошедшую в зал женщину.       Королева Мария недовольно оглядела присутствующих на суде лордов, бросив презренный взгляд на старшего сына. Стража не посмела остановить вдовствующую королеву, и та спокойно и уверенно прошла вглубь зала, встав напротив младшего сына. Мария коснулась щеки Уильяма, после чего взяла его за руки.       — Ты не умрешь, успокойся, — тихо пообещала она. — Оставьте меня наедине с сыновьями!       Лорды в ту же секунду стали собирать свои вещи, чтобы как можно скорее выполнить приказ женщины, которую они действительно уважали. Генри спустился со своей ложи, встав рядом с матерью. Королева заметила болезненный вид сына, но все же схватила его за подбородок, заставив наклониться к себе.       — Ты в своем уме, Энрике? — гневно прошипела пожилая королева. — Мало мне испанских проблем с внуком, мне еще нужно разгребать проблемы Англии?       — Матушка, Вы не должна вмешиваться в мои дела, — попытался он сказать более настойчиво. За те годы, что Генри был королем, он отвык от того, что кто-то говорит с ним, как с ребенком.       — Вы оба — мои дела! — нахмурилась королева, рывком отпустив лицо старшего сына. — Ты не посмеешь казнить брата.       — Он пытался меня убить! Почему лишь его жизнь беспокоит Вас? — с долей детской обиды спросил король.       — Я не верю в то, что Уильям способен на такое. Но я вижу, что ты готов опуститься до братоубийства! Это так низко, Энрике. Я всегда учила вас, что семья — это самое главное. Но вижу, за эти годы вы совершенно забыли об этом! — королева покачала головой, разочарованно оглядев взрослых сыновей. — Ты не казнишь брата и точка.       — Иначе что? — не собирался поддаваться Генри. Уильям, продолжая стоять в кандалах, находился меж двух огней. Сейчас решалась его судьба: будет он жить или умрет прямо сейчас.       — Иначе я возненавижу тебя, — спокойно ответила Мария, взглянув сыну прямо в глаза. Почему-то эти слова воздействовали на короля сильный эффект. Сколько всего они с матерью пережили, сколько горя и проблем. И они всегда шли рука об руку, доверяя друг другу все тайны и секреты.       — Я издам указ о помиловании и переведу брата под домашний арест. Вы довольны, матушка? — почти скрипя зубами, спросил король.       — Вполне, — мило улыбнулась Мария, похлопав сына по щеке. — До встречи, мальчики, — с этими словами королева удалилась из зала суда.       Генри бросил гневный взгляд на младшего брата, поспешив догнать мать. Уильям не мог выровнять дыхание. Всё, что он мог сделать в данный момент, это упасть на колени, глядя на спину своего ангела-хранителя. За одно мгновение его судьба была изменена. Он будет жить дальше, вновь в опале, с множеством ограничений. Но он будет жить. Благодаря своей матери.

***

      Двери в зал совета неожиданно распахнулись, заставив всех присутствующих замолчать и устремить свои взгляды на вошедшего принца Уэльского. Тот раздраженно осмотрел вассалов своего отца и сел по правую руку от короля. Виночерпий тут же подбежал к наследнику, налив ему в стакан алкоголь.       — Продолжим, — прокашлялся граф Шрусбери, опустив взгляд в свою рабочую тетрадь. — Последние пятьдесят тысяч крон были отправлены вчера в Португалию.       — Отлично, значит приданое Мэгги полностью выплачено. Хоть с этим разобрались, — король устало потер переносицу. — Теперь давайте приступим к организации свадьбы леди Сесилии.       — О чем это Вы? Тетушка выходит замуж, а я не в курсе? — усмехнулся принц, не сумев скрыть своего волнения. С каждым днем отец доверял ему всё меньше.       — Всё верно, леди Сесилия Бофорт в этом году выйдет замуж за герцога Глостерского, — кратко ответил король, вызвав неподдельное возмущение сына.       — За него?! — Ричард вскочил из-за стола, сверля взглядом уставшего отца. — Совсем недавно Вы были готовы казнить его самым жестоким способом, а теперь намереваетесь выдать мою любимую тетю за него замуж? Это издевательство!       — Над кем? Над тобой? — повысил голос король.       — Над Сесилией. Она не заслужила такой ужасной участи, — взгляд наследника стал разочарованным. — У народа не хватит терпения. Ваше мнение меняется каждую минуту. В один день Вы ненавидите человека, в другой — обожаете. Он пытался убить Вас, но вместо наказания он получил обратно свои титулы и земли. А теперь Вы награждаете его ещё и молодой женой!       — Ричард! — король ударил кулаком по столу, заставив сына замолчать. Больше всего Генри не любил прилюдного выяснения отношений. — Пошел вон!       Наследник выпрямился, тяжело дыша, и залпом допил вино из своего бокала. Быстрым тяжелым шагом он направился к дверям, оттолкнув со своего пути стражников, которые хотели открыть их. Его голова раскалывалась от боли, а в глазах предательски защипало. Но он не мог позволить себя заплакать, чтобы не показаться слабым.       Сделав несколько прерывистых вдохов, принц сосредоточил убийственный взгляд на графе Уорике, который стоял у окна, безмятежно разглядывая облака. Его внешнее спокойствие и умиротворение злили Ричарда ещё больше. Несколько быстрых шагов, и граф уже был прижат к стене, пока принц держал его за шиворот.       — Это ты во всем виноват! Если бы ты схватил лишь дядю, всё было бы хорошо! Дядя бы умер, а Святой Августин остался жив! — Ричард покраснел от злости, а на его лбу вздулась венка.       — Я лишь выполнил приказ короля. Я подчиняюсь ему, а не тебе, — всё так же спокойно ответил граф.       Ричард сделал шаг назад, не веря своим ушам. В то же мгновение он замахнулся, и его кулак точным движением попал прямо в нос графа Уорика. Парень выпрямился, поправив одежду, и коснулся пальцами своего лица. Взглянув на руку, граф увидел на ней свежую кровь, и лишь улыбнулся.       — Мне стоит рассказать королю о том, откуда появились сведения о сотрудничестве герцога Глостерского и архиепископом Йоркским? — неожиданно спросил граф.       — О чем ты? Их поймали в Йорке вместе, — Ричард опешил, не понимая, о чем идет речь.       — Нет, я о том, что было до этого, — продолжая улыбаться, граф подошел к принцу впритык, и перешел на шепот. — Кто, по-твоему, написал королю то письмо? Кто подговорил маркиза Дорсета уверить короля в правдивости этих сведений? Кто знал о личности Святого Августина еще до того, как мы его схватили? Кто навел стражу на тот храм, где они укрывались? Кто помог Уильяму сбежать, чтобы потом поймать его?       — Ради чего всё это было? — принц сделал шаг назад, покачав головой.       — Ты сказал мне, что больше не желаешь видеть дядю. И я сделал всё, чтобы исполнить твое желание. Я потратил много денег и сил на то, чтобы всё сделать. А ты отвечаешь мне этим? — теперь злым выглядел уже граф Уорик. Но, в отличие от бешеного гнева молодого принца, на лице лорда была лишь холодная ярость.       — Откуда ты узнал обо всем? Даже мой отец не знал! — нахмурился Ричард, стараясь не забывать дышать.       — Я знаю обо всем. Я владею такой информацией, которая может разрушить твою жизнь. Она разрушит жизнь твоих родителей, твоих братьев и сестер, твоих теть и кузенов. Эти сведения разрушат Англию и начнут кровопролитную гражданскую войну.       — Ты лжешь, — не поверил Ричард, хотя где-то в глубине души думал об обратном.       — А ты хочешь проверить? — на лице графа появилась улыбка. — Хочешь стать мне врагом? Будь готов к тому, что ты пойдешь ко дну, без славы и богатства. Ты потеряешь власть и падешь от меча на поле боя. Но если ты будешь мне другом, я постараюсь оградить тебя от всех бед и несчастий. Никто не посмеет тронуть тебя, никто даже думать о таком не посмеет. От дружбы людей нашего ранга должна быть взаимная выгода, не считаешь?       — На кой черт мне твоя дружба? — выплюнул принц. — Я стану королем! А ты так и останешься графом. Это ты должен молить меня о благосклонности, ведь мне друзья ни к чему. Если я стану твоим врагом, то единственное, что произойдет, это лишение тебя всех титулов и головы!       Граф прищурился, внимательно слушая его слова. Кажется, они действительно ранили юношеское сердце. Кем бы ни был человек, ему всегда нужны друзья и единомышленники. И расставаться со своим единственным другом Уорику абсолютно не хотелось.       — Посмотрим, Риччи, как ты справишься без меня, — с ноткой сочувствия во взгляде сказал граф, после чего оставил принца наедине со своими мыслями.