Прости что уехал

Даун: Вечеринка в семь. Буду около тебя в 5:30, и ничего не знаю. — Вот же сволочь, — прочитав сообщение, выругался Пак. Уже три часа дня, до прихода Мина два, потому что этот человек всегда приходит заранее. Полистав ещё пару минут ленту тик тока, а потом подумав о жизни, Пак опять залез в ленту, посмотрел милые видео парочек, понял что и подрочить успеет перед приходом Мина. Ушёл в душ. Вернулся с душа, полистал тик ток. Вот и звонок. — Я короче пришёл, только это, код от квартиры не помню, — послышался голос в трубке. — Напомни, сколько мы дружим? Сколько раз ты у меня бывал? — Код. — 2041. Вызов сбросили. Через минуту в квартире стоял довольный Мин. — Когда ты уже запомнишь? — недольно пробурчал Пак. — Когда ты перестанешь верить людям, — с усмешкой на лице ответил Мин. — Долбаёб, — всё, что мог сказать Пак, уходя на кухню ставить чайник. Юнги прошёл на кухню и первым же делом начал осматривать холодильник. Найдя там сосиски, шоколадку и яблоко, наконец-то, уселся за стол. — Лапшу достань, не ешь одни сосиски, даун. — Да я не особо голодный, это так, перекусить, — на эти слова Чимин только закатил глаза, а потом ушёл в комнату переодеться. Просидев на кухне час, всё же парни решили выдвигаться на тусу. До дома, где проходит тусовка, семь минут, а с шагами Мина всего пять, так что через пять минут они были на месте. Дом большой, просторный. Людей уже было достаточно, хотя, зная хозяина, это малая часть всех пришедших. В гостиной стоял большой диван, пара больших кресел и чайный столик, который ломился от напитков. Диван был занят хозяином всего этого, Чонгуком, и, если Мин правильно понял, сестрой хозяина. Мин приземлился на клесло, а Пак улетел на кухню за закуской. — Ну, и как тебе? — повернулся хозяин тусовки. — Выглядит ахуенно, только вот.. Где моё обещанное пиво? — повысил голос Мин. — Оно в холодильнике, — вмешалась в разговор девчонка, — кстати, я Ю Ри, а тебя? — ярко улыбнулась девчонка. — Шуга, — с усмешкой ответил Мин, понимая, что девчонка пытается его закадрить. — Хён, где Пак? — оглянулся Чонгук. — Холоп должен принести еду своему хозяи... — не успевает договорить Мин, как получает сильный подзатыльник. — Привет, ребят, — садится на боковину кресла, ставя тарелку с закуской. — Привет, тебя Тэхён искал. — Я его видел, мы уже все обсудили. — Пожалуй, я принесу пиво, — вскочила с места Ю Ри. — И, если не сложно, сделай малому чай, а то он у нас ещё ребёнок, чтобы пиво пить, — говорит Мин и заливается смехом. — Вопрос, ребят. А, если я убью дауна, меня могут посадить? В ответ только громкий смех. Пак пару раз ударил Мина в плечо и обиженно надул губу. — Хос, а сколько ей? — после минутного смеха начал Мин. — Если она тебе понравилась, то я тебя убью, она маленькая ещё. — Да не, не рано ей пиво пить? — Тебе что, моя сестра не понравилась? — Да ты, блять, издеваешься, сколько ей? — Вроде в этом году восемь или девять. — Хосок, чёрт возьми, мне шестнадцать, — появляется в дверном проёме девчонка. — Что, правда? Я думал, тебе ещё десяти нет. Комната наполнилась новой волной смеха. Открыв по бутылке пива, все сидели и заливались смехом из-за того, что единственный алкаш в этой группе сидит и пьёт чай. Пак мысленно придумывал, как разделаться с Мином из-за его конченного спора. К ним присоединился ещё Тэхён с его пассией. К девяти вечера дом был полон пьяных тел. Ю Ри не выдержала полного игнора от Мина, сбежала с девушкой Техёна на кухню. Пак так и сидел с этими пьяными утырками, которые ему не давали сделать и глоток алкоголя. — Я пойду покурить, — заявил Пак, поднимаясь со своего нагретого места. — Я с тобой, — подскакивает Мин, понимая, если парниша уйдёт один, больше он не вернётся. Парни вышли на улицу, приземлились прямо на ступеньки. В кустах блевал какой-то мелкий парень, рядом с ним сидел, наверное, его друг. Достав из пачки две сигареты, отдав одну другу, Пак начал искать зажигалку, но Мин его опередил, подкуривая свою сигарету и передавая другу. — Почему отшиваешь Ю Ри? — повернулся Пак, выпуская дым прямо в лицо друга. — А нахуй она мне нужна, тем более она Хоса сестра, — поморщился от дыма в глазах Мин и проделал то же самое. — Раньше тебя это не останавливало, или ты, может, влюбился? — с усмешкой и поднятой бровью заинтересовался Пак. — Я не знаю, я это, запутался. — Так, я понял, пошли в дом. — Нет, — твёрдо ответил Мин. — Туда я не вернусь, тухло там. — Пошли тогда ко мне, родители вроде должны были свалить до бабушки. — Пошли. Попрощаться они так и не зашли, просто молча свалили домой к Паку. Путь домой прошёл в тишине, а Пак и не собирался её нарушать, он точно знает, что другу надо собраться с мыслями перед очень важным рассказом. Поднявшись в квартиру, Пак свалил переодеваться, потому что в джинсах сидеть не особо удобно, а Мин ушёл на кухню заваривать себе кофе, а Паку чай, потому что прекрасно знает, что этому оболтусу нельзя кофе из-за его плохого сердца. Когда Пак вернулся, Шуга втыкал куда-то в стену и тихо попивал свой кофе, напротив стояла чашка чая и блюдце с конфетами. — Юнги, что случилось? Что произошло? — Я так устал. — Что случилось, Юнги? — Дома вечные скандалы, я уже ничего не понимаю, сеструха походу беременная, мать вечно орёт из-за учёбы, но ты же, сука, знаешь, что я стараюсь, но у меня нихуя не получается, — Юнги закрывает лицо руками, пытаясь унять слезы, которые подступают к глазам. Пак молчит, знает, что другу нужна минутка для успокоения, — я запутался в себе, запутался в жизни. Мне страшно, сука, от жизни и что в ней будет дальше. — Что случилось в твоей жизни, в чём ты запутался? — Помнишь, я гово... блять, я не знаю, как это сказать, но, блять, если я не скажу, то будет ещё хуже, а, если скажу, я могу потерять всё самое дорогое в моей жизни. — Юнги, говори, как есть, у тебя есть я, и я из твоей жизни не уйду, если даже ты сам этого захочешь. — Вот в этом и проблема. — В смысле? Ты хочешь, чтобы я уш... — Нет, наоборот. Я не хочу, чтобы ты уходил, но если ты узнаешь, то ты, наверное, уйдёшь. — С чего ты это взял, с какого хуя в твоей голове такие смысли? С чего ты, сука, взял, что я уйду? — Да потому что ты сам сегодня сказал, что... блять. — Что я сказал? Когда, Юнги? — Пообещай, что выслушаешь меня и не будешь перебивать, а если тебе станет от меня противно, просто молча уйдёшь в комнату, а я сам уйду навсегда. — Не смей говорить, что уйдёшь... — Просто выслушай, а потом говори. — Ладно, сука, хорошо, говори. — Сегодня, когда я позвал тебя на речку и начал разговор об этих, — Юнги протяжно вздыхает, — о геях, это было неспроста, — Юнги вновь вздыхает и получает кивок от человека рядом собой, — я не знаю, как это сказать. — Говори. — Я просил не перебивать, — Чимин кивает, — на протяжении полугода.. блять... На протяжении полугода меня начала посещать мысль, блять, ну, так сказать, короче, на протяжении полугода я начал замечать одну очень странную вещь, — Пак снова кивает, — я сначала думал, это просто помутнения и вся эта ебатория, но последние недели три понял, что это нихера не помутнения. — Честно сказать, я нихуя не понимаю. — Блять, ну просил же, я не знаю, как правильно об этом сказать. — В чём проблема, скажи, как есть. — В том, что я не знаю, как ты к этому отнесёшься. — Ты сначала скажи, а потом решим. — Блять, короче... Не, блять, я не могу. — Говори, сука. — Парни мне нравятся, понятно? И всё, тишина. Никто ничего не говорит, просто смотрят друг на друга и общаются, как рыбки. Пак сидит с открытым от удивления ртом и просто смотрит в глаза, пытаясь найти в них хоть маленький шанс на ложь, хоть сам безумно рад этому ответу. — Я понимаю, что я противен тебе и вся хуйня, но я не могу молчать больше, — разорвал тишину Мин. — Сука, с чего ты взял, что ты мне, блять, противен, с чего? — А что мне думать? Я боюсь за нашу дружбу, боюсь потерять тебя, всего боюсь. — Как ты понял, что тебе нравятся парни? Если ты смотрел порнуху, а там мужик красивый и тебе понравилось, как он ебет кого-то, или на пацана засмотрелся с ахуенно задницей, как? — Чимин-а, у меня хуй встаёт на пацанов, то есть на.. ладно, просто встаёт на мужика. — Ты не договорил. — Я не могу сказать, тогда это конец всего. — Так ничего не говори, просто кивай «да» или «нет», а я буду говорить за тебя, ок? — Юнги кивает. — У тебя встаёт на кого-то из наших? — Чимин получает положительный кивок, — ага. Это Хосок, — Юнги отрицательно мотает головой, — Тэхён? — Юнги опять мотает головой. — Чонгук? Джин? Джун? — на все последующие названные имена Чимин получает отрицательный ответ. Из всех предложений осталось только одно, и это самое страшное. Если это так, тогда, реально, всё может пойти по пизде. — Это ты. Прости меня, — прервал молчание Мин, низко опустив голову, ведь боится реакции младшего. Вдруг, это, правда, конец? Конец дружбы, общения, жизни, конец всего?.. — Я рад. — Что, прости? — Мин с непониманием поднимает голову и смотрит прямо в глаза, пытаясь понять смысл этих слов. — Я рад, что тебе нравлюсь. — Я всё равно не понял. — Встань, пожалу… — но Чимина перебивают. — Я понял, я ухожу, спасибо тебе за всё. — Я тебе реально всеку, я не сказал уходить, а попросил просто встать. Мин все ещё непонимающе смотрит, но встаёт, пытаясь всё понять. Пак встаёт следом и молча подходит впривык. — Ты мне тоже, — тихо, так, чтобы только Мин услышал. Они смотрят прямо в глаза, взгляда не отводят. Мин стоит и пытается всё правильно понять, разложить всё по полочкам, но младший не даёт всё до конца понять. Бысто чмокает в сухие губы и дальше просто продолжает смотреть в глаза. Мин подносит два пальца к губам, пытается понять, показалось ему или нет, но младший опять за своё. — Юнги, думать — это, реально, не твоё, — опять быстро чмокает, но отстраниться ему не дают. Мин пододвигает младшего к себе ближе и аккуратно укладывает руки на его талию, боясь, что его оттолкнут, но ничего отталкивающего не следует. Мин целует аккуратно, боясь перейти черту, а младший охотно отвечает. — Я, — Чимин целует, — тебя, — целует ещё, — не оттолкну, — последний поцелуй, но младший чуть дольше остаётся на губах. Мину больше слов и не надо, он сильнее притягивает младшего к себе и целует. Целует долго и протяжно, давит на поясницу, чтобы младший прогнулся и был ещё ближе. Пак закидывает руки на шею Мину, ладонями гладя его голову. Руки Юнги исследуют желанное тело, так долго он хотел к нему прикоснуться не как друг. Юнги опускает руки на ягодицы младшего и сжимает. Пак стонет в поцелуй, прикусывая губу Мина. Юнги подхватывает тело, не разрывая поцелуй, и садит Чимина на столешницу, устраиваясь между его ног. Руки тянутся к верёвочке на домашних штанах. — Нет, — говорит Пак, разрывая поцелуй. — Прости, я увлёкся. — Пассив или актив? — В каком смысле, это как? — Ты сейчас серьёзно? Ты не знаешь, кто ты? — Блять, тут тоже какая-то хуйня, объясни, кто это. — Актив — тот, кто ебёт, а пассив — тот, кого ебут. Так ты кто? — Актив, я не дам свою жопу на растерзание — Агаааа, но трахаться мы не будем. — Я уже понял, — Мин отходит от столешницы, чтобы младший смог спрыгнуть неё, — ты тоже, получается, гей? Как давно, почему не говорил? — Я же тебе сказал сегодня, что не хочу разрушить дружбу. — Значит, между нами ничего не будет? — Будет, но не сегодня.