Это что, весеннее обострение?

— Алло, ты мне ответишь или нет, Тош? — ее взгляд стал печальным, и она помахала рукой перед моим лицом. — Что тебе ответить? — Ты мне не доверяешь?! Доверяю, но не сейчас, когда ты общаешься с Катей… — Доверяю, хех… Ой, наша очередь подошла. — я быстренько подошел к кассе — Здравствуйте, нам шесть билетов на электричку, да. — Здравствуйте. Ближайшее прибытие только через час, юноша. — Хорошо. Полина тяжело вздохнула и подошла ко мне. Приобняв меня, она шепнула: — Я никому ничего не скажу, обещаю… — Я понял, давай не сейчас, Поль, прошу. — я тоже положил ей руку на плечо. — Ох, хорошо. Я всегда буду рада поговорить с тобой. — ее голова рухнула ко мне на плечо — На любую тему, ты знаешь, что я всегда тебя пойму и поддержу, Тош. — Спасибо, Поль, я понял. — я улыбнулся и забрал билеты — Пойдем к ребятам, я все взял. — Пойде-е-ем… Подходя к ребятам, я помахал билетами. Раздав им все, я предупредил: — Прибытие только через час, пацаны и дамы… — Че, блять, ты серьезно?! — Рома хмуро взглянул на меня — Пиздец, нахуй… — Потише, тут Оля, балбес. — я приобнял младшую сестру, дабы показывая. — Оля и Оля, она будто матов не слышала никогда в жизни! — Я не отвечаю за прибытие электричек, уж извини. Я подошел к Роме и на ухо прошептал: — Полина, походу, догадалась о нас. Его глаза быстро забегали в поисках спрятаться от этого всего. Резко развернувшись, он ушел в сторону туалетов. Бяша погладил Олю по голове, сказав: «Все хорошо, не пугайся, заяц» и ушел вслед за Пятифаном. Я лишь прижал к себе Олю и остался на месте.

***

Забегая в туалет, я хлопнул дверью. — Сука! — стукнув по и так убитой двери кабинки, прошипел я. — Эй, успокойся, на. Ты всех озадачил. — я услышал знакомый голос за дверью. Я начал весь трястись, и панически чесать кожу головы, при этом чувствуя ком в горле от страха. — Ну ты чего, брат. — заметив его шаги, я закрыл кабинку. — Нет, не смотри! — слезы покатились по моему лицу. Плача в ебанной кабинке блядского общественного туалета, я услышал, как кто-то зашел. Я лишь молился, что это был не Петров. — Пятифанов, выходи уже. — его голос эхом раздался в моей голове. Я не мог ничего сказать, но и выйти в таком виде было не по-пацански. — Уйди отсюда. — отчеканил я. — О-кей, как пожелаешь. Я услышал, как хлопнула дверь и вновь накатило. Ком застрял в горле, я лишь тихо всхлипывал и ронял горячие слезы на пол. Открыв дверь, я заметил Бяшу, который до сих пор стоял и ждал меня. — Ну, Ромыч… — он развел руки, и я рухнул к нему в объятия. — Бяша, блять, я боюсь, нас ведь никто совершенно не поймет… Мы кто в школе то будем? А если родители узнают? — я начал паниковать все сильнее, сжимая ткань футболки своего преданного друга. — Тише, родной, все в порядке, на… — он поглаживал меня по спине и это было единственным, что меня на данный момент успокаивало — Брат, успокойся, мы никому не скажем, а Оле, я думаю, тоже можно все объяснить, и она никому не скажет… За киндер, на… — он отстранился и взглянул мне в глаза. Я лишь слегка улыбнулся и обнял его крепче, уже чувствуя некое спокойствие. — Думаешь… Сильно Олю напугал?! — я округлил глаза. — Я не знаю, но надеюсь — нет. Я схватился руками за лицо, но Бяша удержал мои руки, опуская их. — Вдохни и выдохни, придурок, блять. Умойся, на! Я последовал его словам и начал глубоко дышать. Отдышавшись, я умылся и мне стало чуть легче. — Пошли к ним. — потянув за футболку позвав своего товарища. Быстрым шагом выйдя из туалета, я подбежал к ребятам. Похуй, что скажут. Притянув к себе Антона, я лишь прошептал ебучее «Прости, что испугался» и затянул в поцелуй. Прикрыв глаза, чтобы не видеть реакции ребят, я лишь надеялся, что он не отпихнет меня, сказав: «Грязный педик». Он не отпихнул, он положил ладонь ко мне на затылок и углубил наш поцелуй.