Wicked Game

      Дом Минни трясся от громкой музыки и сильных прыжков пьяных подростков. В огромной гостиной парни и девушки, почти не соображающие, что делают, пытались танцевать, но со стороны это больше напоминало нелепые кривляния под не менее нелепые песни о том, как богатый мальчик пытается купить каждую девочку, которую видит. Конечно, вкус Минни был выше этого, но на вечеринке собралась вся школа, и ей пришлось выбрать что-то более популярное и массовое, чем её любимые песни.       Миён, сжимая в зубах длинную тонкую сигарету, обнимала Юци за талию, кружась с ней в подобии танца. Шухуа видела на её лице широкую улыбку и не могла не чувствовать себя счастливой. Юци заслуживала счастья как никто другой.       – Шу? – Минни опустила руку на её плечо, наклоняясь к уху. – Эй, я отобрала это у одного придурка, – она всунула в ладонь Шу пару пакетиков с маленькими разноцветными таблетками. – Спрячь это где-нибудь, ладно? Я должна проверить нет ли ещё у кого-нибудь этой хуйни.       Шухуа знала, что Минни терпеть не могла наркотики. Её старший брат, которого Шу никогда не видела, сидел на чём-то тяжёлом и даже едва не умер от передозировки. Последние три года он провёл в наркологическом диспансере где-то в сотне километров от их города       – Подожди, куда спрятать?       – Бля… В шкафу в моей спальне есть маленькая жестяная коробочка, – что-то типа дневника. Ключ в кармане кожаной куртки, ну, ты знаешь. Положи туда, завтра я это выкину.       Шухуа бы не удивилась, если бы когда-нибудь нашла в шкафу Минни вход в Нарнию. Он был огромным, забитым одеждой всех цветов и фасонов: от милых маечек с Диснеевскими персонажами до чокеров и кожаных штанов с шипами. Отдельным рядом тянулась спортивная форма – футболки, топы, бомберы, шорты и трико. Верхняя полка находилась на высоте, удобной для Минни, поэтому Шу пришлось подняться на цыпочки хотя бы для того, чтобы достать до неё. Коробочка стояла почти у стены.       – Блять!       Она попыталась подпрыгнуть, но едва не ударилась головой о полку. Коробочка сдвинулась с места.       Шу достала её в тот момент, когда за окном послышались вопли полицейской сирены, а из-за двери донеслись тяжёлые шаги. Её охватила паника – она стояла у шкафа в личной комнате хозяйки дома, держала в руках пакетики с наркотиками и шкатулку, в которую, блять, очевидно хотела их спрятать. Любому копу было бы достаточно улик, чтобы арестовать её, Минни и ту половину гостей вечеринки, которые не успели бы сбежать. А после этого непременно пошли бы проблемы – ссоры с опекунами, разборки с комиссией и прочие неприятности, от которых Шухуа хотела держаться подальше.       Не до конца осознавая, что делает, она залезла в шкаф, закрывая дверь как раз в тот момент, когда кто-то повернул дверную ручку.       В комнату вошли двое.       – Ну, мы одни. Что тебе нужно? – Шухуа узнала голос Юци. Она стояла полубоком к шкафу, скрестив руки на груди. На линии челюсти слегка поблёскивал в тусклом свете ламп розовый след от поцелуя Миён.       – Поговорить, – это была Соён.       Шу стало неловко. Юци бы не хотела, чтобы она слышала, о чём они говорят. Это было даже больше, чем просто личным. После расставания Сон спрятала всё, что было связано с Соён, куда-то в глубину сознания, раздражаясь каждый раз, когда кто-то о ней говорил. Чон определённо сделала что-то очень плохое, чтобы довести её до такого, но Юци не собиралась об этом говорить. Что между ними произошло.       – Ты пьяна?       – Нет! – Через тонкие прорези перед глазами Шухуа видела, как Соён сделала шаг навстречу Юци и едва не уткнулась лицом в её шею. Юци вздрогнула и осторожно отстранила её от себя. – Ладно, да. Но совсем чуть-чуть. Это не помешает нам говорить. Я… Я облажалась с тобой, я признаю, – она попыталась взять Юци за руку, но Сон сделала шаг назад. – Но я исправлюсь, я обещаю. Я люблю тебя.       – Соён… Не надо, пожалуйста. Перестань.       Соён накрыла её ладонь и поднесла к своему лицу, скользя кончиками пальцев по коже на щеке и шее. Затем её губы прижались к запястью Юци, нежно его целуя. На щеках Сон выступил слабый румянец.       Когда она сделала шаг назад, Соён начала расстёгивать пуговицы на своей рубашке.       – Что?! Блять, Соён, перестань! Ты свихнулась?!       – Ты этого хотела? Что не так?       По голосу Шухуа поняла, что Соён с трудом сдерживала слёзы. Ругнувшись себе под ном, Юци покачала головой и потянулась, чтобы застегнуть рубашку. Её пальцы, – почему-то дрожащие, – мягко завели каштановый локон Соён за ухо.       – Мне было плевать, хочешь ли ты спать со мной или нет. Я любила тебя, и этого было достаточно. Дело не в сексе… Дело в том, что я заебалась ждать три недели, чтобы провести с тобой час. Когда тебе нужна была помощь, я бросала все свои дела, бросала Шу, Минни и бежала к тебе. Помнишь, как я влезала к тебе в окно в два ночи, когда ты поругалась с матерью? Нет? А я помню. Я помню, как брала у Минни машину, чтобы забрать тебя с вечеринки того ублюдка из Портленда, помню, как приходила к тебе и в ливень, и в метель, и в жару. Не думай, что я пытаюсь унизить тебя этим, нормально иногда чувствовать себя плохо, и человек, который любит, обязательно придёт, чтобы помочь. Дело в другом. В том, что, когда мне было плохо, ты ни разу не пришла.       Соён наклонила голову. Юци скрестила руки на груди, отвернувшись в сторону, чтобы бывшая девушка не видела слёзы, скопившиеся в уголках её глаз. Шу видела, что её колени дрожали. Казалось, что ещё секунда, и она разрыдается.       – Прости меня.       – Мне плевать, Соён, правда. Тебя не было рядом? Ладно, значит у тебя были другие дела, они меня не касаются. У меня новая жизнь. Пожалуйста, давай разойдёмся? У меня есть Миён, мне с ней хорошо. Я не хочу это рушить.       Соён из последних сил кивнула.       Когда Юци, стараясь ни на что не смотреть, вышла из комнаты, она села на кровать, закрыла лицо руками. Солёные капли стекали с пальцев, падая на пол. Соён всхлипывала и сразу кусала губы, что никто за дверью не смог её услышать.       Шу почувствовала, как где-то за рёбрами сердце сжалось в приступе боли.

***

      Шухуа быстро поняла, что, – как и всегда, – не сможет отвести от Суджин глаз. Чёрные волосы были стянуты в тугой хвост, очки съехали к кончику носу, блузка расстёгнута на два верхние пуговицы, узел галстука ослаблен. Длинные тонкие пальцы скользили по ровным строчкам ученических конспектов, и Шу не могла не вспоминать, как они касались её кожи, цеплялись за волосы, проникали внутрь. Взгляд поднялся на пухлые губы, сердце замерло. Ей безумно хотелось снова их поцеловать.       – Вы пялитесь, мисс Е.       Шухуа почувствовала, как тепло подступило к щекам, и Суджин рассмеялась.       – Извините.       – Приятно знать, что кто-то думает, что я привлекательна.       Шу недоумённо посмотрела на неё, крепче сжимая в руке карандаш. Она ведь не ослышалась, верно? Это определённо была фраза с той ночи, и Суджин говорила её без тени отвращения или ненависти к тому, что они сделали. На её губах играла очаровательная улыбка, в уголках глаз появились морщинки радости.       – Я уверена, каждый из тех, кого вы встречаете, говорит, что вы привлекательна.       Шухуа начало казаться, что их снова окутывает табачный дым. Губы Суджин обхватывали тонкую длинную сигарету с кнопкой, и Шу не могла оторваться.       Чертовски красивая.       Чертовки горячая.       Чертовски потрясающая.       – Я не соврала, когда сказала, что мне восемнадцать.       – Да, я уже поняла.       Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, пока щёки Суджин не залил бледно-розовый румянец. Она опустила взгляд на конспекты, стараясь не думать о том, насколько же красивой была девушка, которая сидела напротив. Хотелось снова обнять её, зарыться носом в мягкие волосы, полной грудью вдохнуть аромат. Что угодно, лишь бы быть с ней ближе.       «Нет, так нельзя!» – Мисс Со отмахнулась от надоедливых мыслей. В первую очередь она была её ученицей, и только потом очень милой девушкой с самыми прекрасными глазами на свете.       – Вы можете закончить раньше, мисс Е. У меня есть планы.       – Конечно.       Через несколько минут Шухуа, наскоро попрощавшись, ушла, и Суджин предусмотрительно заперла дверь. Она не хотела, чтобы Шу или кто-либо из других учеников увидел её в таком состоянии. Со слишком хорошо понимала, что уже давно катится в бездну.       Она думала об этой девушке с того утра, когда, проснувшись, не нашла её рядом с собой. Суджин приходила в клуб, у которого они познакомились, искала, но все только пожимали плечами, говоря, что никогда её не видели. К концу лета Со окончательно отчаялась. Это была обычная интрижка. Наверняка, та девушка уже забыла о ней. Суджин думала, что должна сосредоточиться на новой работе.       Это была обычная старшая школа в небольшом городке в нескольких километрах от моря. Там жили не самые болтливые консерваторы с особенным взглядом на жизнь, и учительница-лесбиянка вызвала бы скандал, если не самосуд. Суджин благоразумно решила окончательно забыть о случайной любовнице и обратить всё внимание на учеников.       Но все планы рухнули, когда она на первом же уроке увидела за одной из парт ту самую девушку.       «Именно сейчас! Именно, чёрт возьми, сейчас!» – Суджин закрыла лицо руками, стараясь сдержать слёзы.       Останавливаться было уже слишком поздно. Шухуа вызывала в ней чувства. Влюблённость, словно цветок, распускалась где-то внутри, как бы сильно Суджин не пыталась затоптать его, вырвать, убить. Ей хотелось просто убежать, но нечто слишком сильное, – возможно, Фатум, – тянул её к Шухуа.       «Это кончится плохо», – думала она, цепляясь пальцами за волосы. – «Это обязательно закончится плохо».