Раздели со мной вечность

— Быть этого не может! — громко вскричал мальчишка, глядя на вечного глазами, полными отчаяния и мольбы. — Мне очень жаль, Дейдара, — с ледяным спокойствием произнес в ответ Сасори, стягивая с холеных рук перчатки и кидая их на кушетку. — Вы лжете! — необдуманно обвинил его Дейдара, чуть не плача. — Не наглей. Это не мое решение, хотя я тоже не поддерживаю позицию твоего отца. — Он просто упрямый и жаждет мести, поймите! Верните меня к нему, и я уговорю его не мстить и не преследовать Вашего приятеля! — Я ничего не могу поделать, Дей. Если я верну тебя отцу, то ослушаюсь приказа нашего лидера. Меня за это по головке не погладят, и я не хочу предавать интересы своих сородичей. Твой отец требует, чтобы мы вернули ему и тебя, и отдали Итачи на растерзание, не слишком ли много, как ты думаешь? — вампир снял плащ и небрежно бросил его на ту же кушетку, что и перчатки, после чего повернулся к блондину, — И справедливо ли? — Вполне! Не будет воровать кого не надо! — в свойственной ему манере выпалил юноша, ожидавший совсем иного исхода переговоров. — А ну-ка прикрой рот, глупый мальчишка! — недобро прищурился Акасуна, — Мы не можем поступить так со своим собратом! Даже по договору наказывать его имеем право только мы, а твой отец требует нарушить установленные правила! — Итачи тоже их нарушил! — Знаю! Он поступил неправильно, и это не значит, что твой отец должен следовать его примеру и равняться на его поступок. Мадара предложил ему выгоднейшие условия твоей выдачи, так нет, твой папаша запросил еще и голову Итачи! Не будет этого… не думаю, что твой отец решился бы отдать нам какого-нибудь из своих провинившихся перед нами подчиненных! — Решился бы! Вы его еще не знаете! — Теперь знаю! Имел честь присутствовать при разговоре Мадары с ним! Жуткий фанатик, скажу я тебе! Ничего и никого не желающий слушать и слышать, требующий только удовлетворения своих претензий и амбиций! Разве не так? Дейдара молчал, с горечью глядя на вечного. Ему нечего было возразить, вампир правильно описал его отца. То, что отец может все испортить своим оголтелым фанатизмом, он предполагал заранее, но до последнего надеялся, что все пройдет гладко. — Что же мне делать теперь? — обреченно прошептал он, закусывая губу и поднимая на Сасори затравленный взгляд. — Ничего. Просто еще немного подождать, пока твой отец успокоится и будет готов пойти на компромисс… Ты же поживешь здесь еще какое-то время. — Не хочу! Слышите? — Дейдара в сердцах даже топнул ногой. — Слышу, не ори! У тебя нет другого выхода. Скажи спасибо своему папаше! Когда он уймется и будет готов принять наши условия, мы тебя незамедлительно вернем! — Сасори говорил это будничным тоном, как о чем-то необязательном и повседневном, мимоходом приводя свой внешний вид в порядок, поправляя ворот черного сюртука, смахивая с него невидимые пылинки и взбивая кружевные манжеты рубашки, видневшиеся из-под рукавов. Именно это его безразличие и вывело мальчишку окончательно. Он ожидал понимания и сочувствия, но их не последовало, словно вечному было все равно, что будет с его гостем. Дейдаре нестерпимо захотелось нагрубить вампиру, даже язык зачесался, хотелось разозлить Акасуну, чтобы он потерял самообладание и разозлился… лишь бы не был таким равнодушным. Однако вместо этого парень повел себя совсем иначе, чем обычно. Подойдя к Сасори, стоявшему к нему спиной и подводившему карманные часы, мальчишка с явным намеком поинтересовался. — Скажите, господин Акасуна… почему Вас устраивает мое присутствие в вашем замке? Неужели я Вам так понравился? Сасори напряженно замер, но, быстро овладев собой, усмехнулся столь смелому вопросу и, положив часы в карман, повернулся к юноше. — Ну, скажем так, я испытываю к тебе симпатию определенного рода, скрывать не буду. — И какого же рода, а? — издевательски лукаво прищурился парнишка. — Того самого, — Сасори принял игру, уже заранее зная, кто выиграет, — Тебя что-то смущает, друг мой? Видишь, я честно признаюсь. Ты ведь именно это желал услышать от меня? Дейдара, не ожидавший столь быстрого и откровенного ответа, немного растерялся. Акасуна, стоявший всего в двух шагах от него, молча наслаждался его обескураженным видом и терпеливо ожидал ответной реплики. Мальчишка же тем временем от досады кусал губы и мучительно краснел, пытаясь придумать, чего бы такого еще сказать поязвительнее. — Ну, не стоит так мучить себя, Дей, — так и не дождавшись от него ничего путного, вздохнув, произнес Сасори. — В конце концов, не каждому же дано блистать остроумием. — Как Вам, например, да? — ехидно поддел его блондин. — Возможно, тебя это удивит, но — да! — не остался в долгу вечный, снисходительно оглядывая его с ног до головы. — Даже вот ума не приложу, чем ты мне нравишься? В тебе ничего и нет такого особенного, кроме хорошенькой мордашки. Дейдара не заметил даже, как вампир очутился рядом с ним, он только лишь запоздало отдернул голову, когда рука вечного, кстати сказать, довольно теплая, коснулась его щеки. — Не трогайте меня! Я не собираюсь становиться Вашей подстилкой, и не мечтайте! — выдал он то, что первое пришло ему в его светлую голову. Губы Акасуны снова тронула ироничная усмешка. — А кто тебе сказал, что я хочу тебя в подстилки? — тихо спросил он, своим вопросом снова вызвав замешательство у парнишки. — Честно? На мой взгляд, ты не годишься на эту роль. Быть личной шлюхой при «высшем» тоже нужно уметь. Тебе это будет не под силу, как бы ты не захотел и не старался. Говоря это, Сасори только подливал масла в огонь, отлично изучив характер юноши, он был уверен, что тот поступит от противного и бросится во что бы то ни стало доказывать обратное. Как говориться, сам прибежит в объятия, а там бери его тепленьким. Мальчишка попался быстрее, чем он ожидал. — Как это не гожусь?! — возмущенно крикнул он, но тут же осекся, поняв, что только что сказал, секунд пять он только и делал, что хватал ртом воздух, не зная, как выпутаться, потом все-таки нашелся. — То есть… вот и прекрасно, что не гожусь! И не собирался годиться! Я не такой… мне… мне нравятся девушки! — Ты уверен? — продолжал развлекаться разговором вампир. — Уверен! — И проверял уже, поди? Новый приступ замешательства выбил мальчишку из колеи основательно. Он беспомощно пялился на вечного, припертый к стене последним вопросом. — Оу, какая прелесть… невинный, чистый и непорочный ангел! Пф-ф, — слегка презрительно процедил Акасуна. — Хуже не придумаешь, а еще в подстилки просится. — Прекратите издеваться, — тихо произнес покрасневший от стыда и совсем сникший юноша. — Как будто это порок. Хотя для Вашей извращенной натуры, конечно же… хуже не придумаешь. — Ну, вот, наконец-то, я слышу достойный ответ взрослого человека, а не детский лепет обиженного ребенка. — с уважением хмыкнул Сасори. — Мне нет дела до того, были у тебя девушки или нет, это ничего не меняет. Как только твой отец возьмется за ум и примет наши условия, ты вернешься к нему. Обещаю! — сказав это, вампир не посчитал нужным больше задерживаться в гостиной, покинув ее, он оставил парня наедине с его мыслями и переживаниями. Хитрец, он умело расставил все психологические ловушки, и этот простачок не преминул в них попасть. Стоило всего лишь показать ему свое безразличие, как парень оказался сбит с толку, явно не понимая, как так может быть. Ведь он искренне верил, что нравится вечному и является объектом его тайных воздыханий, а его так легко отпускают от себя, да еще и насмехаются над ним, уверяя, что он ошибся в своих надеждах и предположениях. Да еще и перевернули все так, словно он изо всех сил напрашивался в личные шлюхи. Позор, да и только. Переживаний хватило на два дня, за которые ничего не изменилось, кроме того, что Сасори, каждый раз созерцавший по утрам в столовой унылую физиономию, потухший взгляд и поникшие плечи юноши, немного забеспокоился, раздумывая, не перегнул ли он палку. У мальчишки опять отсутствовал аппетит и желание общаться, он целыми днями был погружен в какие-то свои размышления, отделываясь от пытавшегося завязать с ним непринужденную беседу Акасуны односложными ответами. При всем при этом, Сасори не чувствовал исходящей от него обиды или неприязни, судя по всему, мальчишка был просто морально раздавлен и угнетен после беседы в гостиной. Однако Акасуна не был бы Акасуной, если бы не попытался все исправить и взять состояние мальчика под контроль. Во время очередного совместного завтрака, он отодвинул от себя недопитую чашку кофе и, нахмурившись, опустил мрачный взгляд на нетронутую еду, лежавшую на тарелке перед Дейдарой. — Долго это будет продолжаться, Дей? — многозначительно помолчав, спросил мальчишку Сасори. Тот поднял на него глаза, полные невыразимой тоски и глубоко вздохнув, отвел взгляд в сторону. — …Ты можешь молчать, сколько тебе угодно, но есть ты должен в обязательном порядке. — продолжил вампир, поднявшись со своего места и приближаясь к нему. — А то так недолго и заболеть, чего мне совсем не хотелось бы. Блондин опустил голову, но все так же не проронил ни слова. — Послушай, Дейдара, — вновь заговорил вечный, поняв его молчание по-своему. — Если ты обиделся на меня за то, что я наговорил тебе недавно, то я искренне прошу прощения за свои слова, я не должен был так говорить про тебя, я так даже не думаю. Ты не должен обижаться на меня, просто забудь этот разговор. — Если он до сих пор не принял ваши условия, это значит, что я ему не нужен? — прозвучал в тишине неожиданный вопрос не в тему, после которого Сасори, наконец, догадался об истинных причинах такого тихого поведения. — Ты про отца… — вампир понимающе покивал головой и положил руки на плечи юноши. Тот даже не вздрогнул и не попытался отстраниться, как обычно. — Твой отец упрям и амбициозен, он будет выдерживать характер до последнего, что в его случае пустая трата времени и нервов. Он знает, что тебя никто не тронет, поэтому считает возможным и уместным себя так вести. Да что я тебе рассказываю, ты его знаешь намного лучше меня. Не переживай, скоро ты будешь дома, рядом с ним, — тихий вздох не ускользнул от слуха расстроенного мальчишки, он шмыгнул носом и спросил: — А с кем будете Вы, если я уйду? — О, Дей, я всегда найду подходящее общество, — поспешил успокоить его Сасори, хотя у самого на душе было так тяжело, словно вместо сердца в груди вдруг оказался холодный булыжник. Каждое слово мальчику в утешение давалось вампиру нелегко, неловкая успокаивающая улыбка застывала на лице, а негромкий голос не был уже таким ровным, он еле заметно дрожал. Дейдару раздирали противоречивые чувства, с одной стороны он уже как-то привык к новому знакомому, временами он ощущал что-то вроде гордости: никто из его знакомых не смог бы, наверное, похвалиться дружбой с вампиром, тем более, с «высшим»; с другой стороны, ему нестерпимо хотелось вернуться домой, туда, где он прожил все свои девятнадцать лет. Туда, к единственному родному человеку, который сейчас, руководствуясь какими-то своими принципами, не желал сделать ради своего сына все от него зависящее. Здесь на него хоть внимание обращали, а там, дома, отцу частенько было не до него, он хотел от сына только одного: чтобы тот так же люто, как и он, ненавидел вечных. За что их ненавидеть? Такие же люди, только переродившиеся и пьющие кровь и за счет нее никогда не стареющие и обладающие каким-то немыслимым внутренним обаянием. Сасори в представлении Дейдары был красив не только внешне, в нем помимо этого чувствовалась и притягивала к себе внутренняя сила, с ним было интересно разговаривать и слушать его. Как только он открывал рот, чтобы что-нибудь изречь, мальчишка благоговейно замирал и вслушивался не столько в его речь, сколько именно в голос. Ему нравилось не то, что говорил Сасори, а как он это говорил. Вроде ничего особенного, но завораживало. И еще взгляд. Дейдара частенько ловил на себе его откровенно оценивающий, изучающий взгляд, заставляющий смущаться и невольно краснеть. В такие минуты парень просто терялся и не знал, что сказать или делать, но иногда он вдруг начинал чувствовать, что ему приятно такое повышенное внимание. Здесь с каждым днем становилось все более комфортнее и легче, но семейные узы, несмотря на не очень теплые отношения с отцом, оказались более крепкими и заставляли чувствовать невыразимую тоску и потребность вернуться в отчий дом. — Все равно… мне жаль с Вами расставаться, мне Вас будет не хватать, — честно признался парнишка, еще ниже опуская голову и заливаясь стыдливым румянцем. Сасори медленно втянул носом воздух, пытаясь унять жгучую душевную боль, после чего понимающе улыбнулся. — Мне тебя тоже, Дей, но ты можешь заглядывать в гости. — Навряд ли получится, — покачал головой блондин. — Отец не отпустит, но я тайком… я смогу, я сумею! — горячо пообещал он. — Верю, — Сасори погладил его по голове и, глубоко вздохнув, решил, наконец, закрыть неприятную для обоих тему. — Ну, что мы все о грустном. Ты любишь лошадей? Парнишка резво повернулся на стуле и, подняв голову с блеснувшим в глазах восторгом, вмиг забывая все печали, посмотрел на вампира. — А у Вас разве есть лошади? Акасуне понравилось такое заметное оживление, он мягко улыбнулся. — Разумеется. Куда без них. — О, я очень хорошо с ними лажу! Лошади меня любят! — Не сомневаюсь. — Я их тоже! — Это прекрасно! — с легкой иронией восхитился вечный. — И, конечно же, ты отличный наездник? — Да, я хорошо держусь в седле, — продолжал хвалиться мальчишка. — О, да ты еще и сама скромность к тому же. Что ж, тогда вечером мы можем позволить себе прогулку верхом, если ты не против, конечно. — Да Вы шутите, наверное? — в голосе парнишки звучало неподдельное восхищение, он смотрел на Сасори, как на Бога, — Не против! Да Вы сделаете меня самым счастливым человеком на свете! Акасуне нравилась в нем именно эта черта характера: парень был способен радоваться даже таким вполне рядовым событиям, превращая их для себя в маленький праздник. Умение в любой ситуации видеть что-то положительное и хорошее, было дано не каждому, а вот Дейдара пользовался этим даром на полную катушку. Ерунда, что он уже месяц не может попасть домой, сегодня для него главным стало то, что он может прокатиться верхом в приятной компании. Однако прогулке в тот вечер состояться было не суждено, все испортила погода. К концу дня небо заволокло грязно-черными тучами, поднялся порывистый холодный ветер, и уже через полчаса за окном разыгралась настоящая буря. Дейдара сидел в так полюбившейся ему гостиной и грустно смотрел на темное окно, слушая монотонные завывания ветра в каминной трубе. Сквозняк трепал и так не сильное пламя, грозя его и вовсе затушить, надо было бы подкинуть дров, но юноша не хотел вставать, ему было все равно, будет гореть огонь или нет. Радость быстро угасла, оставив на душе горький осадок в виде разочарования из-за теперь уже точно отмененного события. Распахнулась дверь, и он молча встретил печальным взглядом Сасори, который внес в помещение серебряный подсвечник с тремя зажженными свечами, от света которых на стенах сразу же заиграли тусклые блики, а в гостиной стало более уютно. — Почему сидишь в темноте? — спросил мальчишку вечный, ставя подсвечник на круглый стол и направляясь к камину, чтобы подкинуть дров. — И огонь нужно поддерживать, здесь уже прохладно. Блондин хотел было уже сказать, в свойственной ему манере, что ему наплевать на температуру и что есть кое-что поважнее, из-за чего стоит переживать. А именно… — Я так понимаю прогулки не будет, да? — тяжело вздыхая, спросил он, заранее зная ответ. — Я на многое способен, но вот погодой повелевать не умею, увы, — Сасори разжег огонь посильнее и в помещение моментально потянулось живительное тепло. — Но ты не переживай, мы можем покататься верхом завтра… и послезавтра тоже… да хоть каждый вечер. — О-о, — вырвался у мальчишки благоговейный вздох. Он искренне не понимал, как у Акасуны получается его так быстро успокаивать и поднимать настроение, Сасори словно знал, что ему нужно и что его сможет порадовать. — Надеюсь. — В такую погоду мы с Итачи обычно либо играли в карты, либо… — Сасори вовремя благоразумно замолчал, поняв, что мальчишке незачем знать, чем еще они предпочитали заниматься в такую погоду. И не только вдвоем, без участия Саске редко все происходило. Но Дейдара, почти никогда не дослушивающий до конца и обычно цепляющийся за первые произнесенные слова, неожиданно подхватил идею с игрой в карты. — Хотите, сыграем? Я умею, и очень неплохо, — ох уж эта привычка непременно похвастаться, всегда играла с ним злую шутку. Вот и сейчас, если бы он знал, чем вся эта затея окончится, то вообще предпочел бы умолчать о своих умениях. — О, да ты, я смотрю, прям блещешь талантами! — снисходительно усмехнулся Сасори. — Ну что ж, давай посмотрим, на что ты способен в этом деле, — он отодвинул от круглого стола стул и сделал приглашающий жест. Мальчишка, как обычно, на провокацию повелся, его с лихвой выдал загоревшийся в глазах азартный огонек, что означало, что игрок из него так себе, если уж он до игры не сумел сдержать эмоций. — Да я Вас обыграю в два счета! — самоуверенно заявил парнишка, присаживаясь на предложенный стул. — Не думайте, что если я вырос в деревне, то мне не известно такое развлечение, как карточная игра… Я прирожденный игрок! Я могу обыграть кого угодно, включая Вас! — Да уймись ты уже, — все с той же усмешкой попросил Сасори, выслушивающий хвалебную тираду, медленно тасуя карты и не отрывая от парня саркастического взгляда. — Я тебе верю. Вот сейчас и поглядим. — Сдавайте! Сасори оказался прав. Дейдара вообще не умел контролировать эмоции во время игры, судя по тому, с каким недовольным видом он пялился на те карты, что ему достались, вампир мог заранее рассчитывать на победу. Рассчитывать мог, но планы у него были совсем другие, которые он сразу же принялся осуществлять, не откладывая дела в долгий ящик. Первую партию Дейдара со скрипом, но выиграл. — Вот видите! — чистосердечно ликовал он. — Что я Вам говорил? — Да ты гениален, мой мальчик, — Акасуна владел собой просто потрясающе, ни голосом, ни взглядом, он не дал понять партнеру по игре, что сейчас испытывает. — Да! Познайте горечь поражения! Сдавайте же, — нетерпеливо потребовал блондин, полностью поверивший в себя. — Уверен? — чуть заметно приподнял бровь Сасори. — К черту дурацкие вопросы! Сдавайте, я сказал! — от избытка чувств мальчишка даже треснул кулаком по столу. — Как пожелаешь… Вторая партия заставила юношу умерить свой пыл и начать играть более вдумчиво. Он притих, напряженно разглядывая карты и соображая в уме, как и с чего ему начать, пока Сасори не спускал с него проницательного взгляда. — Скажите, господин Акасуна, — медленно начал он, перебирая карты в руке и поднимая взгляд на Сасори поверх них. — У Вас была когда-нибудь возлюбленная? Услышав подобный вопрос, Сасори с трудом сдержал смех: тактика парнишки была настолько гениальной, насколько простой и всем известной. Блондин решил отвлечь его разговором. — Увы, я пока лишен был все это время такой роскоши, — негромко ответил он, опуская взгляд в свои карты. — Хм, а что, среди ваших не нашлось какой-нибудь хорошенькой кровососки, которая бы устроила Вас во всех отношениях? — Отчего же? Таких дурочек и среди наших пруд пруди, но ты прав, подходящую я себе вряд ли найду. — Почему? — последовал наивный закономерный вопрос. — Ты забыл? Я предпочитаю красивых юношей. Парень тут же смутился и с деланным вниманием уставился в карты. Сасори тоже сделал вид, что сосредоточен. Эту партию, исключительно по молчаливой воле хозяина замка, Дейдара тоже выиграл, даже не подумав о том, что ему просто дают возможность это делать, чтобы вселить в него ложную уверенность в своих силах. — Да я просто в ударе сегодня! — в какой-то эйфории воскликнул он, откидываясь на спинку стула и важно глядя на вечного взглядом опытнейшего игрока. — Да уж, тебе сегодня везет, друг мой, ты действительно достойный соперник. — собирая карты, скупо похвалил его вампир. — И не говорите! Сдавайте, — вальяжным жестом повелел Дейдара. Внешне оставаясь все таким же спокойным и невозмутимым, Сасори внутри просто умирал со смеху. «Дааа… а я подпоить его еще хотел, а тут и вина никакого не надо. Ну что ж, пора, я думаю, уже пеленать нашего мальчика по рукам и ногам…» — Акасуна вскинул на блондина изучающий взгляд, чтобы проверить, находится ли мальчишка в той степени уверенности в себе, чтобы совершить необдуманный поступок. Судя по его абсолютно счастливому виду, тот вообще ничего не соображал. «Готов…» — удовлетворенно отметил про себя вечный, позволив себе еле заметную коварную ухмылку. — Отлично. Ну, судя по тому, как тебе сегодня везет, я думаю, ты не откажешься сыграть не просто так. — Это как же? — Ну, допустим на желание. — склонил голову на бок Сасори. — На желание? А какое? — заинтересовался мальчишка сразу же, чего и следовало ожидать. — Ну ты загадаешь свое, а я свое… как тебе? Если согласен, то будь добр, озвучь, что ты хочешь от меня получить, если выиграешь. — вампир неторопливо постукивал пальцами по столу, сверкая кроваво-красным рубином в фамильном перстне. Блондин задумался всерьез, покусывая нижнюю губу. — И Вы выполните все, что бы я ни загадал? — прищурился он. — Все, что ни пожелаешь. Даю тебе слово. — Хорошо. Тогда, если я выиграю, Вы немедленно отпускаете меня домой, к отцу! Акасуна сдвинул тонкие брови, сделав вид, что тоже задумался, причем весьма усиленно. Пока все шло по плану, он заранее знал, чего пожелает юноша. — Договорились. — как бы нехотя проговорил он. — И еще! — Эй, уймись, шулер доморощенный! — Нет! Или я откажусь играть дальше! — Что еще? — поджал губы Акасуна, старательно скрывая раздражение. — Я хочу знать, чего Вас лишила учительница по музыке! — И все? — Теперь — да! Нет, погодите! — Да угомонись ты уже, несносный мальчишка… Не наглей, в конце концов! — Ладно. — быстро согласился блондин. — Давайте играть. — Куда спешишь? Мое желание не хочешь услышать? — Да пожалуйста, — хмыкнул Дейдара. — Благодарю, — с притворной учтивостью произнес Сасори. — Мое желание прямо противоположно твоему. Юноша нахмурил лоб, пытаясь понять, что ему сейчас только что сказали. — То есть? Нормально можете сказать? — То есть, если выиграю я, ты остаешься здесь, — слова прозвучали в полнейшей тишине, от чего произвели на юношу мощнейший эффект. Около минуты он просто сидел, открыв рот и таращил глаза на вечного. — Э-э-э… дайте подумать, — наконец выдавил он, нервно сглотнув. — В чем дело, Дейдара? — с легкой провокацией в голосе поинтересовался вечный. — Испугался? То есть свое желание ты не побоялся озвучить, а мое показалось тебе слишком страшным? Напрасно, судя по тому, как тебе сегодня везет, уже завтра утром ты встретишься с отцом. — Это серьезный шаг! Должен же я подумать! — насупился юноша. — Должен. Только не сильно долго, а то я передумаю играть, и ты будешь жить здесь еще черт знает сколько, — Сасори картинно зевнул, прикрывая рот кулаком. Мальчишка задумался еще сильнее, отчаянно хмуря темно-золотистые брови и мысленно взвешивая все за и против. — Ну, как знаешь, — поднимаясь из-за стола, решил дожать его вампир. — Я устал тебя ждать. Или думай скорее или потеряешь удачу, я пошел спать. — Подождите! Я согласен! — остановил его мальчишка. Лицо Акасуны озарила ледяная, самодовольная улыбка. Он рискнул, и этот риск оправдал его ожидания, мальчик повел себя, как он и думал. Слишком уж высоки и соблазнительны были ставки. — Молодец, я был уверен в твоей смелости. — Сасори снова сел на место. — Ну что? Начнем? — Сдавайте, — уже в который раз за вечер предложил ему мальчишка. Эта партия затянулась. То ли Дейдара все-таки действительно обладал неплохим умением играть, то ли Сасори повел себя легкомысленно, но под конец игры у блондина в руках была достаточно весомая выигрышная комбинация, которую он с довольной улыбкой, весь светясь, выложил перед вампиром. — Ну как Вам? Мне идти собираться домой? — Оу, совсем недурно, — уважительно покивав головой, произнес Сасори. — Но я думаю, тебе стоит взглянуть на мою… — не отрывая взгляда от парнишки, вечный медленно, одну за одной, накрыл его карты своими. — …что скажешь на это? — Акасуне стоило больших трудов сдержать победную высокомерную улыбку. Дейдара, не веря своим глазам, навалился грудью на стол и наклонился к картам. Где-то с полминуты он напряженно вглядывался в них, словно ждал, что они поменяют свою масть, после чего поднял на вампира испуганный ошеломленный взгляд. — Быть этого не может, — с горечью прошептал он, взволнованно выдыхая. — С чего бы это? Все как есть. — Вы… Вы мухлевали! Точно! Я знаю! — О чем ты, дружок? Даже гипнозом не пользовался, а хотя мог! — А как же тогда?! — непонимающе воскликнул мальчишка, чуть не плача. — Все было по-честному. Смирись с поражением. Веди себя достойно, — в голосе вампира послышались стальные нотки, — То, что ты возомнил себя великим игроком, тебя и подвело. Кто же так играет? Самоуверенно, безалаберно, эмоции все на лице… тут думать надо, контролировать себя, а не бросаться в омут с головой. Я бы мог тешить твое самолюбие и дальше, позволив тебе выиграть еще пару-тройку партий, но слишком уж высоки были ставки в этой игре. Я сделал тебе заманчивое предложение, ты не отказался… ты рискнул и проиграл. — Вы хотите… сказать… — Именно. Ты выигрывал, пока я этого хотел. — Какой же Вы негодяй! Вы меня обманули! — Да в чем же? — Если бы я в первый раз проиграл, то не стал бы играть с Вами дальше! — А вот тут я сомневаюсь. Ты азартный человек и еще не умеешь подчинять себе свой темперамент. Проиграй ты в первой игре, ты умолял бы меня о возможности отыграться. — Да, но я не стал бы играть на желание! — Тут нет моей вины, согласись, я тебя не принуждал. — Но очень настойчиво подталкивали к принятию нужного Вам решения! — Дейдара, уговор есть уговор. Ты мог отказаться, пока мы не начали. Не вижу смысла теперь в этих бесполезных обвинениях. У тебя есть еще ко мне претензии? Нет? Ну вот и отлично, пойду отдыхать, — поднялся вампир. Мальчишка удрученно молчал, глядя на него снизу-вверх. Сасори прекрасно понимал, какие эмоции он сейчас испытывает, вероятнее всего, для юноши сейчас рушился весь мир, и он считал, что жизнь окончена. Дейдара поставил ее на кон, но потерял все, поддавшись искушению, теперь у него не было даже свободы, он вмиг стал собственностью вечного, который так ловко и не заметно заманил его в эту ловушку. Но обвинять действительно было некого, парень отлично понимал, что разрушил все сам, своими же руками, отнесясь к происходящему чересчур легкомысленно. — Скажи мне одну вещь, Дейдара, — неожиданно снова подал голос вампир. — Если бы ты стал моей подстилкой, ты бы был послушным или брыкался? — Смотря, как бы я ей стал, — равнодушно отозвался парнишка, пожимая плечами. — Если бы добровольно, то, наверное, слушался бы Вас, ну, а если насильно… то навряд ли. Такая покорность своей судьбе, которую парень сам для себя и сотворил, заставила вечного проникнуться некоторой толикой сочувствия и уважения. Захотелось как-нибудь подбодрить расстроившегося мальчишку, хотя в его ситуации вряд ли что-то могло бы его порадовать. Но попробовать стоило. — Дей! — позвал Сасори уже стоя возле дверей. — Хочешь я расскажу тебе, чего меня лишила учительница по музыке? — Чего? — вяло и без особого интереса произнес блондин, поднимая на него обреченный взгляд. — Невинности. Она была первой женщиной, с которой я переспал. — Серьезно? — на секунду вспыхнувший в глазах огонек заинтересованности, после чего юноша очевидно сразу же вспомнил, что он в горе, и снова поник. Но природное нахальство и бестактность, с которыми все это время тщетно боролся Сасори, тоже взяли свое, и Дейдара, не удержавшись, ехидно добавил. — А первым мужчиной кто у Вас был? Какой-нибудь садовник или дворецкий? — Хм, остроумно сказано, поднатаскался, я смотрю. — Угу, у Вас научился, — буркнул парнишка. — Уже поздно. Иди-ка лучше спать, — распорядился вампир, — А то будешь плохо себя чувствовать и плохо выглядеть. — И брошу, конечно же, тень на Вашу репутацию? — не унимался парень. — Теперь Вы скажите мне, господин Акасуна, кем я стал для Вас? Или чем? Вещью? Игрушкой? О, а, может быть, рабом? Дейдара ожидал в ответ какой-нибудь колкости или сарказма, но Сасори, стоявший спиной к нему, только тяжело вздохнул. — Пока ты мне никто, а там разберемся, — он оглянулся через плечо и не преминул в который раз предупредить, — Покидать замок без меня или сбегать все так же не советую. Ты и одной трети леса не пройдешь, как тебя сцапают «низшие». А уж этим баранам только дай человечинки, клочка твоих роскошных волос не оставят. Я не пугаю, не думай. Я призываю не дурить и не принимать поспешных решений. «Самый настоящий раб… а он мой хозяин…» — обреченно думал мальчишка, краем уха слушая, что ему говорят. — …И кстати! Забыл тебе сказать, в конце недели моя очередь устраивать званый вечер и бал. Буду очень тебе признателен, если ты украсишь его своим присутствием, — Сасори говорил о предстоящем помпезном событии, как о чем-то повседневном, по его лицу было заметно, что подобные мероприятия ему уже смертельно наскучили, и он жаждет чего-нибудь новенького. — Там будут одни пиявки вроде Вас! Мне-то что там делать? — недружелюбно отозвался парень, пытаясь оскорбить хозяина предстоящего бала. — Вот и я об этом же! Говорю же, украсишь праздник. Будет хоть на ком взгляду отдохнуть, а то уже осточертели эти самодовольные физиономии! И да! Отказа я, как ты понимаешь, не приму. Не придешь, самолично выволоку за волосы в бальный зал! — вампир преувеличено вежливо улыбнулся и, не прощаясь, покинул гостиную. «Я влюблю его в себя! Влюблю и брошу! Пусть страдает, как я сейчас!» — именно такие безрассудные мысли появились в голове мальчишки после ухода вечного. Парень положил руки на стол и опустил на них голову. На глаза наворачивались злые слезы, в этот момент он проклинал все и всех. И себя, за беспечность, и Сасори, за его коварство, выхода он пока никакого не видел. Да и был ли он в его ситуации?