***
Дейдара бежал по ночному лесу во весь опор, уже долго не останавливаясь и особо не разбирая дороги. Парень сейчас не смог бы объяснить, что толкнуло его на такой необдуманный шаг, какая-то доля секунды решила все. В голове словно щелкнуло, и ноги сам понесли к выходу из замка. В тот момент он и не вспомнил, какие опасности может таить в себе ночной лес, он просто мысленно был уже дома, а о том, как он до него доберется с приключениями или без, ему и в голову не пришло. Инстинкт самосохранения у мальчишки был развит слабо, а порой и совсем не работал. Без приключений, естественно, не обошлось, это же был Дейдара. Он словно обладал какой-то способностью приманивать к себе неприятности или попадать впросак. Он бежал до тех пор, пока не споткнулся о какие-то корни и не скатился кубарем в небольшой овраг, пачкаясь в сырой земле и собирая на себя пожухлые листики и травинки. Расстелившись прямо возле каких-то кустов, блондин поднял чумазую рожицу и огляделся, пытаясь сообразить, где он находится и куда ему направиться дальше. Лежа трудно было сориентироваться, поэтому он поднялся и, отряхнувшись, снова затравленно посмотрел по сторонам. Страшно было признаваться самому себе, что он, похоже, заблудился окончательно. Мальчишка сел на какой-то трухлявый пенек, решив передохнуть и собраться мыслями. «Черт! Да что же я за дурак-то такой… и чего меня понесло на ночь глядя?» — корил он сам себя, за то что поддался сиюминутному порыву. Но в тот момент за него все решили сложившиеся обстоятельства. То, что вампир испытывает к нему отнюдь не только дружеские чувства, а нечто большее, Дейдаре стало ясно уже давно, и это пугало мальчишку. И не только это: ответная симпатия, поселившаяся в его душе, не давала ему спокойно и разумно все взвесить. «Дьявол! Еще этот их лидер полоумный!» — в сердцах сплюнул блондин. Что ни говори, а Мадара все-таки внес в его светлую голову такую сумятицу своим известием, что собравшийся уже было провести всю свою жизнь рядом с вампиром юноша и вовсе запутался, вследствие чего и принял поспешное решение. Дикая смесь чувств, ощущений сделала свое дело: влюбленный в него вампир, заманчивое предложение вернуться домой, до конца не осмысленное решение остаться и спонтанное, принятое сгоряча решение бежать, у мальчишки и сейчас кружилась голова. Внезапный подозрительный шорох в кустах, заставил блондина вздрогнуть, а потом затаив дыхание замереть, с гулко бьющимся в груди сердцем. В этом неуютном лесу и до этого было очень тихо, а сейчас и вовсе наступила жуткая тишина, как будто сама природа затаилась перед неизвестной опасностью. Мальчишка испуганно съежился и натурально громко всхлипнул от страха. К царившему до этого в его голове хаосу, теперь добавилась еще и паника, от которой блондин словно оцепенел, вместо того, чтобы бежать подальше от жуткого места, куда глаза глядят. Лучше бы, конечно, обратно к замку, но напуганный до смерти парень теперь даже не представлял, в какой стороне тот находится. А ведь там безопаснее всего было бы сейчас находиться. Там защита… Там Сасори. — Ты смотри-ка, нас тут ужин, оказывается, сидит, дожидается, — раздался мерзкий плотоядный голос справа от перепуганного юноши. Прерывисто дыша, Дейдара повернул голову на звук, беззвучно открывая рот и не в силах вымолвить ни слова. «Уж лучше бы дикие звери, чем эти, — возникла в голове одна единственная разумная мысль. — «Низшие!» В том, что вышедшие на свет луны грязные, лохматые оборванцы были представителями именно этого сословия сомневаться не приходилось. Мальчишка, наконец, немного пришел в себя и медленно поднялся с пенька, обводя взглядом вышедших из буйных зарослей полудиких существ. Их было пятеро, и каждый из них был одержим неимоверной жаждой крови. Они отвратительно хихикали, как сумасшедшие, и осторожно приближались к блондину, облизываясь и тихо угрожающе рыча. — Не подходите, — умоляюще прошептал мальчишка, отступая на шаг назад. — Прошу… — Ой! А то что? — издевательски загоготал обросший здоровенный детина, очевидно, вожак этой полудикой стаи упырей. — Пожалеете! — в отчаянии выкрикнул юноша срывающимся голосом. «Низший», судя по всему, обладающий ограниченным умом и таким же словарным запасом, осклабился и, запрокинув голову, злобно, с леденящими кровь завываниями, захохотал еще громче. Вслед за ним подобострастно снова захихикали другие его сородичи, способные, видимо, только на такое унизительное поведение. — Животные, — еле слышно произнес Дейдара, но его все-таки услышали. Здоровяк резко оборвал свой хрюкающий смех и уставился на мальчишку озлобленным немигающим взглядом. — А ну повтори! Ах ты мелкий гаденыш! — завопил он на весь лес, нарушая его тишину, и бросился на мальчишку. Тот судорожно сглотнул, сделав еще пару шагов назад, и зажмурился, инстинктивно прикрывая голову руками. В следующее мгновение он ожидал чего угодно и готов был уже распрощаться со своей недолгой жизнью, но то, что нечеловеческий рев неожиданно прервется на самой ужасающей ноте и превратится в захлебывающееся хрипение, это было выше его ожиданий. Дальше он ощутил сильнейший толчок в плечо, после которого отлетел на пару метров в сторону, хорошенько проехавшись задницей по сырой земле. Ничего не понимая, почему его просто отбросили, а не разорвали на части, мальчишка открыл глаза и тут же испытал сильнейшее желание вообще исчезнуть с лица земли. Он не настолько был, оказывается, напуган «низшими», насколько боялся сейчас того, кто удерживал их главаря за шею всего лишь одной рукой. Склонив голову на бок, Акасуна громко угрожающе зашипел прямо в лицо косматому вурдалаку, крепко сжимая его горло пальцами. — Это моя добыча, — тихо объяснил он своему низшему собрату. — А ты, нищеброд, иди, питайся падалью, как тебе и положено! Тот что-то недовольно заклокотал и дернулся, пытаясь вырваться. Остальные вампиры боязливо толклись на почтительном расстоянии, не смея даже приближаться и лишь слизывая капающую с клыков слюну. — …Перечить? Мне? Глупо… — раздался хруст шейных позвонков и через мгновение тело бродяги безвольно покатилось под ноги его же сородичам. — Кто следующий? — Сасори обвел умственно отсталую толпу выжидающим взглядом, прикидывая, с кого бы ему начать. Но «низшим» вдруг стало совсем не до него, они обступили тело своего главаря, тупо разглядывая его, потом вдруг с голодным рычанием набросились на огромную тушу и принялись пожирать ее, отрывая большие куски. При этом они дрались или визгливо переругивались между собой, вырывая друг у друга куски мертвой плоти. Мальчишка, так и продолжавший сидеть на земле, потрясенно взирал на это чудовищное зрелище, ощущая подступившую к горлу вязкую тошноту. Сасори, некоторое время тоже с брезгливостью наблюдавший за столь недостойным поведением вампирской швали, наконец, решил, что пора заняться блондином, который сидел под большим раскидистым деревом, куда отшвырнул его вечный, дабы уберечь от нападения. Парень до сих пор пялился на кошмар, происходящий в нескольких метрах от него и, периодически вздрагивая, громко икал. Приблизившись к нему и присев перед ним на корточки, Сасори специально загородил ему обзор, тем самым заставляя мальчишку обратить внимание только на него. Тот перевел на него заторможенный взгляд, в очередной раз икнул и тут же получил отменную пощечину по грязному лицу. — Я тебя предупреждал? — вампир был в ярости, но оплеуху отвесил юноше вовсе не из-за того, что не смог контролировать себя, а для того, чтобы привести парня в чувство. — Ты… безмозглый пустоголовый сопляк, — видя, что на него смотрят все еще бессмысленным ошарашенным взглядом, Акасуна резко хлестнул мальчишку по другой стороне лица и только лишь тогда тот дернулся и виновато сжался, ожидая еще одного удара. — Не бейте, я буду послушным, — залепетал он, опуская голову. Сасори выпрямился и, поджав губы, посмотрел на него сверху вниз. — Вставай и пошли, я отведу тебя к отцу, — протянул он ему руку. Дейдара кое-как поднялся и, все еще косясь в сторону пирующих «низших», отрицательно помотал головой. — Нет, я не пойду к нему. — Как это не пойдешь? — удивленно приподнял брови вампир. — А зачем же ты тогда убежал? — Я сгоряча, я не подумал. Чтобы Вам сделать плохо, чтобы Вы страдали, — торопливо и сбивчиво попытался объясниться блондин. — Ну, плохо мне, ну, страдаю я, дальше что? — хмыкнул вечный. — К отцу-то почему не пойдешь? Мальчишка немного замялся, а потом, стыдливо пряча глаза, в конце концов, вымученно признался: — Потому что… потому что хочу вернуться в замок. Потому что с Вами хочу остаться, господин.1 ЧАСТЬ. 7 глава.
29 января 2013 г. в 18:12
— Ты готов? — в комнату Дейдары заглянул празднично и даже немного пафосно одетый Сасори.
Блондин в это время стоял перед зеркалом и оценивающе осматривал себя. Заметив Акасуну, он тут же сделал невозмутимое лицо и прошествовал к окну за сюртуком. Вампир не стал обращать внимания на столь «милое» поведение, ибо всю неделю только его и наблюдал, так что уже даже привык.
Нет, мальчишка не вел себя вызывающе: вопреки ожиданию, он отнесся к своей приобретенной неволе более спокойно и где-то даже философски. У него было время подумать, как ему теперь быть, после того, как он сам же круто поменял свою жизнь из-за собственной глупости. Ему преподали хороший урок, но тем самым только еще больше разожгли в нем желание нанести ответный удар и чем болезненнее, тем лучше.
Во-первых, он демонстрировал вампиру свое полнейшее равнодушие, как к нему самому, так и к тому, что стал его заложником.
Во-вторых, он не грубил и не старался вывести вечного из себя, а общался с ним абсолютно ровно, не пытался разжечь конфликт и всячески сдерживал проявление эмоций, хотя в душе он просто выл от безнадежности. Но доставлять Сасори такое удовольствие, как видеть себя полностью раздавленным, он тоже не испытывал ни малейшего желания.
И самое главное, будучи уже в полной уверенности, что Сасори все-таки испытывает к нему определенные чувства, и как бы он этого не скрывал, мечтает о нем, как о своей подстилке, Дейдара никоим образом не давал ему надежду на то, что он его получит. Это утешало, что считавший себя всемогущим вампир был не во всем всесилен. Как ни крути, он мог любить, но вот насильно заставить кого-то влюбиться в себя он был не в состоянии.
Он мог, конечно, воспользоваться гипнозом, но это было бы не надолго.
Но все же более взрослый и обладающий богатым жизненным опытом вампир уже на первых порах догадался, какую тактику выбрал юноша, поэтому он не суетился и не нервничал, а просто выжидал, когда парень устанет строить из себя недотрогу и гения психологии. И видя его спокойное, уравновешенное состояние, мальчишка постепенно начал сдавать позиции, все чаще позволяя проявляться своему вредному невыносимому характеру и темпераменту.
Вот и сейчас он зыркнул на Акасуну своими холодно-голубыми глазищами и фыркнул в ответ:
— Конечно, готов! Несмотря на то, что Вы принуждаете меня появиться в неприятном для меня обществе, мне как-то не хочется остаться без волос, если Вы меня вытащите за них в зал! — Дей сел за туалетный столик, стоящий в углу комнаты, отражаясь в большом позолоченном зеркале и, как будто в подтверждение своих слов, взял со стола расческу и принялся проводить ей по своим длинным распущенным волосам.
— Перестань, — с почти ласковой усмешкой попросил Акасуна, погладив его по густым белокурым локонам. — Я не тронул бы и пряди таких роскошных волос.
Дейдара поднял на него настороженный взгляд в зеркало и никого кроме себя там не увидел. Акасуна горько усмехнулся, сразу поняв испуг Дея. Парень, замерев с расческой у головы, заворожено смотрел на пустоту в зеркале, именно в то место, где должно было находиться отражение Сасори. Вампир наклонился и приблизил свои губы к самому уху Дейдары.
— Не пугайся, ты привыкнешь и к этому, хотя это очень трудно. Больше ста лет я не видел своего отражения в зеркале. Ты знаешь, меня до сих пор это немного угнетает. Я не знаю, по-прежнему ли я так же красив, как и в далекой молодости. Хотя то, восхищение с которым смотрят на меня женщины и очень часто даже и мужчины, говорит мне о том, что я все еще красив. Я бы отдал всю свою жизнь, всю эту вечность, лишь за один взгляд в зеркало на свое отражение. Как я уже говорил, к этому можно привыкнуть, но эта боль всегда с тобой и привыкаешь именно к ней, — поделился с ним своими тайными ощущениями Сасори.
— А Вы несчастны, — неожиданно тихо произнес Дейдара. — Впрочем, как все кровососы. Если вы говорите, что вечность прекрасна и что вы лучше нас, людей, тогда почему же вы жалуетесь?! Да-да, господин Сасори, Вы глубоко несчастны.
— Всегда приходится чем-то жертвовать и зачастую жертвуешь меньшим, чтобы получить большее, — вампир выпрямился и удовлетворенно оглядел парнишку в зеркало, — Хорошо выглядишь, мне нравится. Заканчивай и спускайся в бальный зал. Не увижу тебя там через десять минут, пеняй на себя.
Услышав это, мальчишка бросил на вечного косой недовольный взгляд, насупился, но промолчал.
«Я тебе устрою… бальные танцы, танцор хренов! Твой прием на всю жизнь запомнят…» — мысленно пообещал блондин.
Беседа с Сасори оставила немного неприятный осадок. Блондину было и жалко этого, действительно несчастного вампира, но к этому примешивалась и какое-то непонятное презрение.
Но все же ровно через десять минут он не преминул показаться в обществе, отлично зная, что Сасори будет наблюдать за ним. Незаметно, никак и ничем себя не выдавая, он будет в курсе всего, что делает мальчишка.
Появившись в самом верху лестницы, юноша уже почувствовал на себе проницательный взгляд, хотя самого хозяина бала нигде не было видно. Внизу стоял гул от множества голосов, тихая музыка, танцы еще не начались. Вампиры развлекали себя беседами и вином. Дейдара почти сбежал с широкой лестницы, на ходу соображая, как бы испортить вампиру праздник, в чем бы себя таком проявить, чтобы Сасори неповадно было заставлять его появляться в «столь изысканном обществе». Он шел среди разряженных в пух и прах дам и их кавалеров и, плотно сжав губы, насмешливо думал:
«Высшая раса, какая вы высшая раса! Ничтожество вы все, обрекшие себя на вечные муки! Черт! Напиться что ли?» — посетила мальчишку внезапная «гениальная» идея. Причем гениальной она была во всех смыслах слова, пить парень не то, чтобы не умел, он просто никогда еще в своей жизни не напивался ни разу.
Стоявший недалеко от входа Сасори едва заметно нахмурил брови и, чуть прищурившись, склонил голову на бок, сверля сорванца внимательным взглядом, заметив его отирающимся возле большой хрустальной чаши с ароматным пуншем.
Мальчишка с невинным выражением на лице взял бокал и, схватив серебряную поварешку, которой гости обычно сами разливали себе этот напиток, энергично перемешал пунш, чуть не забрызгав стоявших рядом дам.
«Каков паршивец… — стиснув от бессилия зубы, подумал Акасуна, — Вот же вредная пакостная натура!» — отойти от главного входа вечный не мог, с минуты на минуту ожидая прибытия почетных гостей.
Дейдара тем временем налил себе розовой душистой жидкости в стакан и не преминул попробовать легкий спиртной напиток тут же, не отходя от чаши. Едва пунш оказался у него во рту, на лице блондина появилась гримаса отвращения, он не выдержал приторного хмельного вкуса и сплюнул содержимое рта обратно в бокал, а из бокала чисто машинально выплеснул напиток в общую чашу. Пока он все это делал, до него дошло, что так делать все-таки нельзя, чаша была общей и из нее пил не только он, но и все гости.
У Акасуны глаза полезли на лоб при виде его манипуляций.
«Дьявол! Я кого в приличном обществе заставил появиться? — с ужасом подумал он, прикрывая пол лица ладонью. — Это ж сколько он за вечер еще натворить может…» — вечный глубоко вздохнул, призывая себя в очередной раз к спокойствию, и решительно направился в сторону своего подопечного.
Мальчишка напрягся, осторожно покосившись по сторонам, силясь понять, видел ли кто его маневры с напитком. Слава Богу, гости были увлечены каждый своим: кто беседой, кто наслаждался музыкой, и никому из них не было дела, что вытворяет этот юный нахал.
Дейдара облегченно выдохнул и сразу же чуть не вскрикнул, когда почувствовал, как его крепко схватили сзади за локоть.
— Ты что себе позволяешь, поросенок?! — склонившись, прошипел ему прямо в ухо Сасори, дернув его на себя.
— Я нечаянно! Я попробовать хотел, а мне не понравилось… вот я и… — залепетал парнишка, пытаясь высвободить руку. — Пустите.
— Я к тебе, как к человеку, а ты, ведешь себя, как свинья, — продолжал отчитывать его Акасуна, все так же крепко удерживая и с ужасом следя за тем, как наливают себе пунш из чаши две очаровательные, совсем молоденькие вампирши.
Сасори с трудом удалось сдержать рвотный спазм, когда одна из них, мило улыбаясь, пригубила напиток.
Проследив за его взглядом, Дейдара тоже уставился на них.
— Молчите, иначе опозоритесь, — взмолился юноша, увидев, как вечный открыл уже рот для того, чтобы предупредить девушку, — Умоляю, просто попросите заменить содержимое чаши.
— Закрой рот, гений! Ты сущий дьявол в обличие ребенка, от тебя одни неприятности только, — Сасори отпустил его руку, и Дейдара отошел от него на всякий случай на пару шагов, — Иди и развлекайся. И упаси тебя Бог вытворить что-нибудь еще подобное! После бала я тебя за испорченный напиток обязательно накажу, а если замечу что-либо еще за тобой, то вообще пощады не жди! Ясно тебе?
— Ясно, — закивал белокурой головой парнишка и поспешил ретироваться.
Уйдя от своего покровителя на безопасное расстояние и спрятавшись от его взгляда в пестрой толпе, блондин снова облегченно вздохнул и, все еще опасливо поглядывая в ту сторону, откуда прибежал, принялся разглядывать публику. Ему было интересно наблюдать за представителями высшего класса местной знати и аристократии, чем он тайком и занимался, стоя в сторонке у колонны, пока его взгляд не наткнулся на стройную женскую фигуру, затянутую в жесткий корсет кокетливого бального платья. Глаза Дея задержались на равномерно вздымающейся груди, украшенной рубиновым колье, обвивающем изящную шейку. И, наконец, он обратил свое внимание на ее лицо. Девушка была потрясающе красива: большие необычного оранжевого цвета глаза, точеный носик и розовые, нежные губки, заставили застыть блондина в немом восхищении. Красавица томно обмахивалась веером и тоже с большим интересом рассматривала гостей, явно кого-то ожидая и скучая в одиночестве.
Еще секунда и их глаза встретились, девушка прикрыла стеснительную улыбку веером и кокетливо опустила взгляд.
В это время Сасори вышел встречать только что подъехавших важных гостей. Первым из кареты вылез черноволосый мужчина. Его, пожалуй, можно было бы назвать красивым, если бы его лицо не отливало неприятной мертвенной белизной и если бы не прищуренные по-змеиному глаза и ехидная полуулыбка, скользящая по узким губам.
Следом за ним появился высокий рыжеволосый парень. В отличие от первого гостя, его лицо не выражало абсолютно никаких чувств и переживаний: такому спокойствию и хладнокровию Сасори иногда даже завидовал. Однако, не смотря на несколько безжизненное выражение лица, он не вызывал своим видом неприятное впечатление, как его спутник. Он вообще никаких эмоций не вызывал, ни у кого и никогда.
Ну, и наконец последним в проеме кареты показался САМ.
Сасори даже пожалел, что при его появлении не заиграли фанфары, настолько оно было помпезным и эффектным. Все гости заметно оживились, мужчины приосанились, а дамы принялись прихорашиваться и усиленно замахали перед лицами веерами, перешептываясь.
Музыканты, как по заказу, заиграли громче, и, казалось, что сейчас загрохочут громы и засверкают молнии в честь прибытия такого знатного гостя. Этого же, конечно, не случилось, но зато яркими огнями, с шумом и шипением вспыхнуло множество фейерверков в разных местах сада, освещая публику и, самое главное, того, кого они вышли поприветствовать.
Весьма довольный таким пафосным приемом, мужчина, стоя на подножке кареты, элегантно, с чувством, раскланивался направо и налево, тоже приветствуя собравшихся, а Сасори, стоявший на каменной дорожке, ведущей к крыльцу замка, терпеливо ожидал пока тот вдоволь накланяется.
Однако мужчина настолько увлекся этим процессом, что при очередном, особенно низком поклоне, чуть не свалился с подножки, после чего Сасори слегка толкнул в бок уже подошедшего к нему рыжего парня.
— Черт возьми, Пейн! Да заберите его уже кто-нибудь оттуда, — прошипел вечный сквозь сжатые зубы, — Иначе он до утра будет поклоны бить, не разгибаясь!
«Ох уж мне эти Учихи, никак не могут без рисовки и бравады!» — недовольно подумал Акасуна.
Пейн помог главному вампиру слезть с подножки и, почтительно поддерживая под локоть, повел его к хозяину приема.
Поддерживать лидера, конечно, особой необходимости не было, он был совсем еще не стар. Мужчине на вид было лет сорок, его ладную фигуру выгодно подчеркивал двубортный сюртук до колен, который придавал ему импозантный и весьма элегантный вид. Сам он обладал весьма привлекательной внешностью и расточал вокруг себя немыслимое обаяние, из-за чего ему можно было простить его любовь к самовосхвалению.
— Мадара! — натянув на лицо приветливую, но сдержанную улыбку, произнес Сасори, как только Пейн подвел к нему главного упыря. Они крепко обнялись, и Учиха дружески похлопал Акасуну по плечу.
— Приветствую тебя, дружище! — громогласно пророкотал он в ответ.
— Прошу вас, проходите и чувствуйте себя как дома! — сердечно предложил всем троим Акасуна и указал рукой на парадный вход.
Пропустив вперед гостей, он пошел за ними следом, с тревогой размышляя, не натворил ли за это время Дейдара еще каких-нибудь дел.
Оказалось, что не натворил, все было спокойно, вот только самого мальчишки нигде поблизости не было видно, хотя вампир ощущал его присутствие. Сасори хотел уже было предложить вновь прибывшим гостям вина, после чего отправиться на поиски юноши, как вдруг Мадара резко остановился и круто развернулся к нему.
— Мальчишка здесь, среди гостей, так ведь? — утвердительно произнес он, глядя на Акасуну в упор, из чего следовало, что и он почуял присутствие человека среди нежити.
— Так, — подтвердил Сасори, кивнув.
— Прекрасно! Друг мой, а не подняться ли нам с тобой в библиотеку и не выпить ли по бокалу свежей крови? Тем более, у меня есть серьезный разговор к тебе. Я думаю, что Пейн и Орочимару не откажутся составить нам компанию, — Мадара обаятельно, но хищно улыбнулся, обнажая ряд великолепных на зависть белоснежных зубов и, склонившись в полупоклоне, сделал приглашающий жест в сторону дверей в библиотеку.
— Что ж, пойдем, поговорим, — пожал плечами вечный.
Орочимару и Пейн последовали за ними.
В библиотеке Мадара уселся за высокий дубовый стол в кресло хозяина. Орочимару встал прямо за его спиной, а Пейн и Сасори уселись в кресла поменьше, напротив Мадары. Учиха неторопливо подкурил сигару, от заботливо поднесенной Орочимару спички и, выпустив облако дыма, мягко и вкрадчиво промолвил:
— Ну, сынок, я думаю, ты знаешь о чем, а точнее о ком пойдет речь.
— Не буду прикидываться дураком, знаю. — Сасори облокотился на ручку кресла и, подперев подбородок кулаком, не мигая, смотрел прямо в глаза Мадаре.
— У меня хорошие новости, — важно поведал Учиха, — Отец мальчика наконец-то принял наши условия. Договор подписан, так что мальчишку теперь следует вернуть целым и невредимым. Как он тут? Ты, надеюсь, хорошо с ним обращался? Безо всяких ваших извращенских штучек?
— С каких это пор однополые отношения среди вампиров стали вдруг извращениями? — с искренним недоумением воззрился на него Акасуна.
— Ни с каких, если это взаимная любовь! — сухо подчеркнул Мадара. — Но я наслышан о том, что порой позволяете себе вы с Итачи! Стыд и позор!
— А что мы себе позволяем? — невозмутимо поинтересовался вечный.
— Да порой такие жуткие вещи, что у меня просто волосы дыбом встают! — изо всех сил строжился над ним главный вампир.
— Например? — тоном идеального подчиненного спросил Акасуна.
— Например… Кто вот совсем недавно проник обманом в женский монастырь и обесчестил там мать-настоятельницу?!
— Эта проститутка портовая сама вешалась на шею, — равнодушно заявил Акасуна, — Мы войти не успели, как она уже из декольте выпрыгивала!
— Вы творите что попало, а я потом подчищай за вами! — треснул кулаком по столу Учиха, — Где это видано! Два вампира устроили оргию! И где?! В женском монастыре!
Сасори устало вздохнул, понимая, что Мадару понесло не в ту степь, и решил вернуть-таки главного к изначальной теме разговора.
— Так что там про мальчишку?
— Про мальчишку? Какого мальчишку? — в пылу гнева сначала даже не понял лидер.
Орочимару подозрительно покосился на него, а Сасори и Пейн озадаченно переглянулись.
— …Ааа! Ты про Дейдару? — протянул Учиха, пыхнув сигарой. — Вернуть отцу! Незамедлительно! Это мой приказ! Еще раз спрашиваю, ты ничего такого с ним тут не сделал?
— Смотря, что ты имеешь ввиду!
— Сасори! — взревел главный, приподнимаясь в кресле.
— Ни один волосок не упал с его головы за это время, — поспешил вовремя успокоить его Акасуна, сдерживая улыбку, — За кого ты меня принимаешь?
Мадара задумался. Где-то с минуту он размышлял, попыхивая сигарой и барабаня пальцами по столу.
— Вот что я тебе скажу, друг мой. Это ты то юное создание мог обмануть своей постной чопорной физиономией, но только не меня. Я-то знаю, на какие выкрутасы вы способны, что ты, что Итачи! Дал же черт родственничка! Мальчишка, говорят, прехорошенький? Так вот дай вам волю, вы бы из него давно уже себе подстилку смастерили! То, что вы сперли сына главного инквизитора, это само по себе уже наглость и нарушение договора! Ты прекрасно знаешь, каких нервов мне стоило общение с его чокнутым фанатиком-отцом! Вот вернется Итачи, я с него за все спрошу! Он мне за все ответит! — снова не на шутку разошелся Учиха.
— Не сомневаюсь, — согласился с ним Сасори, отлично осознавая, что ни за что тот не ответит. Мадара хоть и был вспыльчив, но никогда не сердился долго. Покричать, устроить разнос подчиненным, потопать ногами и постучать кулаками о стол это он мог, но насколько он резко выходил из себя, настолько быстро и успокаивался, стоило только повернуть напряженную беседу в нужное русло. А уж что касаемо его любимейшего потомка Итачи, то тот не удостоится и половины такого выговора, который обрушил Мадара на Сасори сейчас.
«Ты с него спросишь? Да это я с него возьму, что мне полагается! А то так приятно вместо него нагоняй получать…» — Сасори поднялся с кресла и осведомился:
— У тебя все ко мне? Можете идти и забирать мальчишку, если он еще пойдет с вами, а мне нужно, наконец, появиться в зале… А то как-то неудобно перед гостями.
— И все? — недоуменно переспросил Мадара. — Так просто: «Забирайте»?
Сасори, дойдя до двери, обернулся:
— Я же сказал, пусть идет, если он этого сам хочет, а теперь, прошу простить меня, мне нужно спуститься к гостям, я все-таки хозяин бала. Развлекайтесь, господа! — Акасуна вышел из кабинета, все-таки оставив там свое душевное спокойствие.
Он не мог предугадать, как поступит Дейдара, узнав долгожданную новость, перед ним встанет трудный выбор. Сможет ли он нарушить их уговор и наплевать на карточный долг, по которому он обязался остаться здесь, или все же чувство собственного достоинства не даст ему совершить бесчестный поступок. Да хотя о чем он? Смотря, кто еще бесчестнее поступил! Ведь он попросту надул мальчишку в карты, какое он теперь имеет право требовать от него выполнения уговора, да даже если бы и выиграл честно. Никакого!
Все это время парень отчаянно рвался домой, Сасори с трудом удавалось порой сдерживать его порывы, чтобы тот не натворил глупостей и не сбежал.
Сгинуть в лесу, кишащем диким зверьем и не менее дикими «низшими» особого труда не стоило, и вампир где-то даже беспокоился не только о том, что блондин может пострадать, но еще и о своей репутации. Ему предстояло вернуть мальчика отцу целым и невредимым, а не разорванным на части лесными жителями.
Вот только где найти силы, чтобы так просто расстаться с мальчишкой, ведь несмотря на возникающие порой разногласия, они успели привязаться друг к другу. И намного сильнее, чем было заметно на первый взгляд, по крайней мере, Сасори не чувствовал враждебности со стороны Дейдары. Там, скорее, наоборот, была какая-то даже ответная симпатия, если же опять не брать во внимания некоторые аспекты, касающиеся перевоспитания юноши, проходящего не всегда гладко.
«Черт… конечно же, он согласится поехать домой, я же ему такого наговорил час назад, любой бы обиделся на его месте! Да еще и наказать обещал, естественно он смоется…» — с горечью думал вечный, спускаясь к гостям.
Мадара закончил пыхтеть сигарой и, затушив ее в дорогой хрустальной пепельнице, поинтересовался у подчиненных:
— Что будем делать, господа?
— Найдем мальчишку и отправим к отцу, — безапиляционно пробубнил Пейн.
— И всего делов-то?! А наказание, Мадара, а наказание?! — засуетился Орочимару.
— Накажем, — Коротко пообещал Мадара, поднимаясь с кресла, — Идите, ищите мальчика! Надеюсь, вы помните его описание!
Орочимару ужом выскользнул за дверь и сразу бросился на поиски Дейдары. Пейн же, вышедший за дверь, продолжал мыслить холодно и расчетливо.
Искать мальчишку у него не было ни малейшего желания, зато он страстно желал увидеть свою невесту, Конан, на которой собирался жениться в ближайшие полгода, так как считал хорошенькую богатую аристократку выгодной партией.
Вампир шел сквозь толпу, угрюмо заглядывая в лица гостей, которые пили вино, разговаривали и смеялись. Изредка он наталкивался на танцующие пары, но это его не смущало, до тех пор, пока одна слишком резвая парочка не налетела на него со всего разбегу, чуть не сбив его с ног.
— О, прошу прощения! — присела в реверансе девушка, поднимая на него глаза, после чего выражение ее лица сменилось на испуганное, и она тихо прошептала. — Пейн?
Но Пейн даже не услышал ее, он пристально смотрел на ее партнера по танцу, симпатичного длинноволосого юношу, который с нахальной полуулыбкой тоже пялился на него.
— Чего уставился, упырь?! С женой твоей танцую, что ли? Нет? Вот и отвали! — с присущей ему дерзостью и бестактностью выпалил блондин.
Однако Пейн, не удостоив его ответом, сделал едва заметный знак рукой и возле него, как из-под земли, вырос Орочимару, тут же, быстрым шагом подошел и Мадара.
— Я нашел его, — коротко сообщил им Пейн.
Юноша точно подходил под описание, которое им дал главный инквизитор. Парень с вызовом, насмешливо смотрел на эту троицу, после чего заявил:
— Чего надо, кровососы?
Все трое опешили от такой наглости.
— Дорогая, иди, попудри носик, — отправил Дейдара свою спутницу.
Конан предпочла тут же исчезнуть. Дей опять повернулся к Мадаре, Орочимару и Пейну.
— Ну, так я спрашиваю, чего надо?
— Ты Дейдара Тсукури? — на правах главного поинтересовался у него Мадара.
Едва заметная настороженность промелькнула в глазах парня, но он вовремя взял себя в руки и, обведя подозрительным взглядом всех троих, уверенно подтвердил:
— Ну, я. А что надо-то, я не пойму?
— Тебя ждет твой отец. Ты должен поехать с нами, — коротко и ясно попытался объяснить ему Учиха.
Некоторое время Дейдара опять молча разглядывал вечных, потом запрокинул голову и громко расхохотался.
— Я что, похож на умалишенного?! Или вы видите перед собой глупого мальчишку, который ни с того, ни с сего сядет в карету с тремя упырями, которые обещают отвезти его к отцу? — сквозь приступы смеха спросил мальчишка. — Не, я что, правда, похож на такого дурака?
Впервые за долгое время Мадара растерялся и не знал, что ответить. Наглое поведение юнца сбило его с толку. Глядя ему в глаза, Дейдара понимающе покивал головой:
— Значит, похож. Все понятно, господа, извините, заигрался!
Троица недоуменно переглянулась, не зная как реагировать на его поведение. Наконец, Мадара взял себя в руки:
— Сынок, нам лишних проблем с инквизиторами не надо. Тебя ждет твой отец.
Дейдара склонил голову на бок и скрестил руки на груди.
— Если я захочу повидать своего отца, я сделаю это и без вашей помощи, в любое время дня и ночи! И ни вы, ни Сасори не сможете мне помешать, я вас уверяю, а сейчас идите, развлекайтесь, пейте, танцуйте и не мешайте это делать мне! Увидите моего отца, передайте, что со мной все в порядке и что мы с ним увидимся в ближайшее время, — с этими словами Дейдара повернулся к ним спиной и исчез в толпе, оставив стоять всех троих полностью обескураженными его поведением.
Первым опомнился Мадара:
— Нет, вы видели каков наглец! — потрясенно еле вымолвил он.
— Сасори был прав, мальчишка с нами не поедет, что вполне логично, а забрать его силой тоже нельзя, он поднимет шум, а нам это ни к чему, — резонно заметил Пейн. — Нажалуется еще папаше, а мы потом оправдывайся и доказывай, что хотели, как лучше.
— Ну, что тут у вас, господа? — послышался сзади голос Акасуны. — Я вижу, вы пообщались с мальчиком? Ну и как вам экземплярчик? Лично я считаю, что Итачи меня подставил, бросив на меня этого сорванца.
— Неслыханная наглость и дерзость! — возмущенно, находясь все еще под впечатлением, выдохнул Мадара. Он был шокирован больше всех, так как никогда не слышал, чтобы с ним так разговаривали. К нему всегда обращались с почтением и уважением, а этот юнец, похоже, даже понятия не имел, что такое хотя бы вежливость. — Мальчик абсолютно не воспитан, в чем я вижу и твою вину Сасори. Неужели за этот месяц ты не смог научить его элементарной вежливости и как подобает вести себя в обществе?
— Поверь, Мадара, у самого голова уже месяц болит! — поведал ему Акасуна. — Но это невыполнимая миссия, хотя, если бы ты пообщался с ним в самом начале, ты бы уже через полчаса возжелал вернуть его отцу безо всяких условий! Да еще бы и бал после этого закатил, в честь того, что так удачно отделался от него!
— Мда-а-а-а, — покачал головой главный вампир. — В общем так, с нами он ехать отказался, так что обязательство по его возвращению в отчий дом я возлагаю на тебя, мальчик мой! — ткнул он пальцем в Сасори. — Тебе, я думаю, он все-таки доверяет как-никак.
— С превеликим удовольствием доставлю этого оболтуса его папаше, — с лживо многообещающей улыбкой согласился тот.
— Кстати… — Мадара в задумчивости покусал нижнюю губу, после чего поднял на него внимательный, с прищуром взгляд. — Будь поосторожнее с ним. Мальчишка не такой уж и простой, каким хочет казаться. Я это чувствую.
— Я тоже, — спокойно произнес Сасори, — Но запудрить мозги мне я ему не дам. Поверь, он на коротком поводке, и он отлично это знает.
— То-то я смотрю, лает, а не кусается. Но что-то мне подсказывает, что он еще та хитрая бестия.
— Я справлюсь как-нибудь, не переживай.
— Ну, и отлично! — хлопнул в ладоши Учиха. — А не выпить ли нам хорошего винца, господа? Или, нет-нет! Давайте лучше по бокальчику пунша! — Мадара решительно двинулся в сторону чаши с напитком, с намерением угоститься именно им.
— Э-э-э-эм… Мадара! — поспешно ухватил его за рукав Сасори, останавливая.
Тот удивленно обернулся.
— …Оставим пунш нашим прелестным дамам! — мило улыбаясь, предложил Акасуна. — Пойдемте, господа, я угощу вас отличным вином из наших винных погребов. Специально берег для подобного случая!
Бал закончился почти под утро.
Сасори долго провожал загулявшихся гостей, но, несмотря на усталость, он был доволен, считая, что прием удался на славу. Впрочем, как всегда.
Где-то внутри себя, подсознательно вампир понимал, что его немного эйфорийное состояние и чувство удовлетворения вызвано ничем иным, как отказом Дейдары вернуться домой. Значит, не все еще потеряно. Значит, и мальчик сомневается и не может выбрать между ним и отчим домом. Значит, ему так же сильно хочется остаться здесь, как и вернуться к отцу. И, значит, у Сасори есть еще немного времени, чтобы склонить легковнушаемого парнишку к «правильному» выбору.
Сладкие речи, чуточку гипноза, включенное на полную мощность нечеловеческое обаяние, парочка весомых аргументов и в качестве тяжелой артиллерии все тот же умопомрачительный томный взгляд с поволокой… и убеждать мальчика нужно именно негромким, пленительным голосом, при звуках которого он обычно замирал и, казалось, терял ощущение реальности и волю. Вспоминая это его невменяемое состояние, Акасуна надменно улыбнулся, так как был почти уверен в своем успехе.
Едва распрощавшись с последним гостем, Сасори устало опустился в ближайшее кресло, позволив себе расстегнуть праздничный сюртук и принять расслабленную позу. Некоторое время он просто полулежал, устремив мечтательный взгляд в высокий сводчатый потолок, потом вдруг неожиданно осознал, что чего-то не хватает. А точнее кого-то. Тишина в зале стояла просто оглушающая и звенящая, потому что нигде не было видно и слышно ее нарушителя.
Сасори сел в кресле ровно и прислушался. Так и есть, присутствие человека он не ощущал. Стараясь не поддаваться панике, вечный поднялся по лестнице наверх и посетил с проверкой его комнату. Там было пусто, кровать была не расстелена, мальчишка явно не появлялся здесь после бала.
Сасори растерянно стоял в дверях, чувствуя внутри невыразимую, вспыхнувшую буквально мгновенно горечь утраты. Он опять остался один, без того единственного существа, которое хоть как-то согревало своим человеческим теплом и скрашивало однообразные будни. С которым было тяжело, но не скучно, которое трепало нервы, но платило за это своим доверием, которое хоть и брыкалось, но уже готово было подчиниться. И, в конце концов, которое он искренне впервые в своей жизни полюбил, посмев надеяться на ответные чувства.
Посмел и ошибся, его просто бросили. Вот она расплата за самонадеянность, эгоизм и легкомыслие.
Тяжело вздохнув, вампир закрыл двери и спустился опять вниз, призывая себя успокоиться и мыслить рационально.
Так. Значит, если с Мадарой мальчишка ехать отказался, то с кем-нибудь другим он и вовсе не решится напроситься в попутчики. Да и не живет там никто, в его стороне, чтобы кому-то было удобно подбросить его до дома.
«Зараза такая! Сбежал-таки, паршивец!» — уже через секунду Акасуна схватил с вешалки у дверей плащ и быстро вышел из замка.
Намерений вернуть Дейдару силой у него и в мыслях не было, надо было хотя бы догнать и проводить до дома.
«Вот же глупый! Нет, чтобы попросить, поперся один…»