Раздели со мной вечность

— Нет, отец, и не уговаривай. Я должен вернуться в замок, — Дейдара сидел за громоздким дубовым столом и, сцепив руки в замок, смотрел прямо перед собой. Этот разговор продолжался уже более получаса и к обоюдному соглашению они с отцом так пока и не пришли. Минула уже неделя, как Дей находился дома. Сначала было все: и радостные объятия при встрече, и долгие разговоры до полуночи, и просьбы отца стать теперь осторожней. Дей обещал ему все, потому что тот выполнил свое обещание и отпустил Итачи и Саске восвояси, но единственное, что не мог пообещать сын отцу, так это то, что останется с ним. Потому что это было обещано уже другому. Мужчина не мог нарадоваться на возвращение сына, но от него не ускользнуло и то, что тот как-то неуловимо изменился. Уже не было того беспечного сорванца, готового на любые проделки и пакости, перед ним был взрослый, даже какой-то уверенный в себе парень, который мог часами сидеть у окна или камина, думая о чем-то о своем. Родительским чутьем отец догадывался, что что-то не дает его сыну покоя, что его мысли далеко отсюда и что он никак не может обрести то душевное равновесие, которое должно было бы быть у него дома. Не выдержав душевных мук сына, мужчина напрямую спросил Дея, что его так гложет. Ответ его шокировал. — Об этом не может быть и речи, сын! Ты сошел с ума! Этот упырь запудрил тебе все мозги! — Нет, я в своем уме, отец, — возразил Дейдара, — просто так нужно! — Кому? Этому кровососу? Нет, нет и нет! — восклицал отец. — Отец, он погибнет! — А тебе-то что? Одним вурдалаком будет меньше! Да и вообще, почему ты не убил его? У тебя была такая возможность, почему ты ею не воспользовался? — Потому что он не убил меня, — мрачно ответил парень, — и, уж поверь мне, возможностей сделать это у него было гораздо больше, чем у меня. Но я ведь почему-то сижу перед тобой живой? Мужчина понимал, что сын заупрямился и что его не переубедить и не приказать сидеть дома, как маленькому, поэтому решил сменить тактику. — Сынок, — ласково начал он, — одумайся, что ты говоришь? Эти твари убили твою мать, они ежедневно убивают десятки людей, а ты их жалеешь? — Господин Сасори не такой, — неуверенно возразил Дей, и отец, видя, что посеял в его душе сомнения, напомнив ему про мать, решил не останавливаться. — Все они такие! Убийцы! И твой Господин Сасори, как ты его называешь, тоже убивал! — Мы тоже убийцы, отец. Мы так же убиваем их. — Сын, ты должен остаться дома и продолжить мое дело. Не для того я тебя растил, чтобы отдать какому-то упырю! Ну же, Дейдара… — Нет, отец и не уговаривай. Я должен вернуться. Мужчина подскочил словно ошпаренный и забегал вокруг стола, махая руками: — Что ты несешь, упрямец! Подумать только! Сын главного инквизитора и вампир! Что за ересь! Стыд и позор на мою седую голову! Кого я вырастил, о горе мне, горе! Несколько минут Дейдара молча смотрел на это драматическое представление с заламыванием рук, проклятиями и угрозами, потом, когда отец остановился напротив него, неожиданно спросил: — Хочешь, я удивлю тебя, отец? — Да! — родитель остановился как вкопанный под его пристальным взглядом. — Мне нужно вернуться, — вкрадчиво произнес парень, на что отец до этого не желающий ничего слышать ни о каких возвращениях, весьма бодро отреагировал: — Хорошо, езжай! — Сядь, посиди у камина, погрейся, а я пошел, — Дейдара, повинуясь спонтанному порыву, уже надевал верхнюю одежду. Главное было больше ни о чем не думать, дабы не поменять решения. Отец прошествовал к огню и покорно уселся в кресло, положив руки на колени. Некоторое время Дейдара смотрел на него, думая: «Вот так-то будет лучше, чем все эти бесполезные объяснения». Юноша ни секунды не сомневался в принятом им решении, он просто не мог понять, почему ему так плохо дома. Ему словно не хватало воздуха, его угнетали эти стены, ему хотелось вырваться и бежать отсюда без оглядки. Ему было страшно признаться себе самому, но он понимал, что ему не хватало Сасори. Дейдара не понимал, что с ним творится, но ему был необходим этот вампир, и неважно то, что тот его просто-напросто, считай, выгнал. Значит, у него в тот момент были какие-то свои мотивы так поступить. Значит, так складывались обстоятельства, что он вынужден был отпустить его от себя. Теперь же настало время вернуться, к тому, кто его наверняка очень ждал и скучал по нему, так же сильно, как он сам. Сломя голову мальчишка несся через лес, к тому, кому сейчас, как он считал, был нужнее всего. Но как он не торопился, у замка он оказался только лишь под вечер. — Господин Акасуна! — влетев в парадный зал, радостно заорал парень, ожидая увидеть своего хозяина возле камина в кресле. Но оно пустовало. И вообще в замке царила гробовая тишина, и только его голос гулким эхом замирал под сводами. — Эй! Господин! Вы где есть?! Тишина в ответ насторожила парнишку. Терзаемый плохими предчувствиями, он понесся вверх по лестнице и, вломившись в спальню Сасори, застыл на пороге. Сасори лежал на кровати поверх богато расшитого золотом покрывала, на спине и все в той же одежде, в какой был в день ухода Дейдары. Его глаза были закрыты, а мертвенно-бледная кожа на лице была настолько прозрачной, что само лицо казалось безжизненной маской. На нем застыло выражение страдания и полной обреченности. Со сбивающимся дыханием, Дейдара медленно приблизился к кровати и так же медленно протянул руку к лицу хозяина — никакой реакции. Не пытаясь даже смахнуть покатившиеся по щекам слезы мальчишка, провел ладонью по холодной щеке вампира. Нет, этого не может быть! Он же бессмертный, у него впереди целая вечность. Парень, уже в открытую всхлипывая, гладил Сасори по багряно-красным волосам и шептал: — Господин Сасори… вы мертвы? — задал блондин один из глупейших вопросов, после чего наклонился и прижался ухом к груди вампира, совершая заодно и глупейший поступок. — Черт… — одумался он, вспомнив, что вампиры и так мертвее некуда и что сердце у них не бьется. Но он по привычке, как человек, видел человека и в нем, со всеми присущими людям физиологическими процессами. Ходит же, двигается, разговаривает, значит, и сердце должно биться. Но, увы, у вечных это было не так. И тут до него донесся слабый стон и Сасори, повернув голову, приоткрыл глаза. — Дейдара? — Господин, господин, — бросился к нему парнишка и, схватив его руки, принялся покрывать их преданными поцелуями, полностью отдавшись охватившему его порыву. Сасори тоже хотел погладить его по лицу, но его ослабевшая рука упала на постель. — Да что же… как же Вы так? — пытаясь улыбаться сквозь слезы, шептал юноша. — Ты вернулся, — словно не слыша его вопросов, продолжал шептать Сасори, вглядываясь в такие дорогие сердцу голубые глаза. Дейдара взял его упавшую руку и прижал к своей щеке, пытаясь согреть ее своими слезами. — Я… я же обещал, как Вы могли подумать, что я обману? — парень поцеловал холодную ладонь вампира, — Что я могу сделать для Вас, как мне вам помочь? — Мне уже хорошо от того, что я вижу тебя, — едва слышно ответил тот. — Этого мало, нужно что-то еще, — Дей растерянно огляделся, не зная как помочь Сасори. И тут его осенило. Находясь в таком состоянии, вампир естественно не мог охотиться, а, значит, он не пил кровь все это время. Вот почему он находится в таком ослабленном состоянии. Юноша сосредоточенно нахмурился, пытаясь придумать, где ему достать кровь. Не идти же и не убивать первого попавшегося встречного. В отчаянном бессилии, Дейдара стиснул зубы и опустил глаза. Взгляд его упал на собственные руки. Недолго сомневаясь и не думая о последствиях, он выхватил из-за пояса нож и полоснул себя по левому запястью. — Пейте! — приказал он, подставляя руку Сасори. Кровь залила уже всю ладонь, а вампир молча продолжал смотреть на любимого человека, — …пейте, я сказал, — повторил парень, — Как Вы только посмели довести себя до такого состояния? — Мне жить не хотелось после того, как ты ушел… — Довольно разговоров, пейте, а то я кровью сейчас истеку тут, пока Вы болтаете… Не веря в такое самопожертвование, Сасори опустил взгляд на руку Дея и при виде крови, в его глазах, наконец-то, зажглось что-то наподобие прежнего адского огонька. С жадностью он присосался к запястью парня, заставив того поморщиться от резкой боли. Бурные потоки свежей, молодой крови пьянящим нектаром прокатились по горлу вампира, наполняя его тело жизненной энергией, сначала на щеках появился слабый румянец, потом потеплели руки, но вампир продолжал жадными глотками поглощать ярко-алую жидкость. — Эй-эй, — забеспокоился Дейдара. — Угомонитесь, Господин, — попытался он высвободить руку, но у Акасуны уже прибавилось сил, и он не давал этого сделать, — Я сказал, хватит! — крикнул Дей, резко одернув руку и забрызгав свою белую рубашку собственной кровью. Оторвав от рукава лоскут, он обмотал руку в месте пореза и взглянул на Сасори. Облизываясь, вампир с вожделением смотрел на расползавшееся по повязке красное пятно, глаза его горели уже не тем адским огоньком, а настоящим пламенем преисподней. Дейдара даже испугался его взгляда, может быть, подумав, что зря все это затеял? Убрав руку за спину, он тоном, каким разговаривают врачи с больным, проговорил: — Я думаю, пока достаточно для того, чтобы вам не умереть. А теперь, скажите мне, где я могу достать для Вас кровь? Поняв, что больше он ничего не получит, Сасори обессилено упал обратно на подушки и все еще слабым голосом прохрипел: — Мадара. — Где мне его найти? — Пошли служанку с письмом, она знает. Дейдара поднялся с постели, немного успокоенный тем, что Сасори чувствует себя уже получше. — Отдыхайте пока, я все сделаю. Я загляну к Вам немного попозже. На следующее утро в комнату Сасори поднялась служанка, доложившая задремавшему в кресле Дейдаре о прибытии гостя. Мальчишка провел бессонную ночь, пролетевшую в беседе с Сасори почти незаметно, поблагодарил женщину и тут же спустился вниз. Там, в гостиной перед камином, размеренным шагом прохаживался Пейн. — Ты привез то, что нужно? — даже не поздоровавшись, обратился к нему Дейдара, окидывая его презрительным взглядом. — Да, — бесстрастно ответил вампир, — Донор для Акасуны закрыт в подвале. Пусть он пьет его быстрее, а то тот еле живой, — глядя на нахмурившегося парня, Пейн неожиданно не удержался от иронии, совсем ему несвойственной: — Сам пойдешь, кровушки нацедишь, или мне тебе помочь? На долю Дейдары до этого момента и так выпало много душевных терзаний, мало того, из-за потери крови он тоже чувствовал себя неважно и поэтому нервы у него не выдержали: — Слушай ты, нежить убогая, где вы были все это время, пока ваш собрат подыхал здесь как собака, где был ты, Мадара, Орочимару, и другие? Почему вы бросили его?! — А кто сказал, что бросили? — холодно блеснул глазами Пейн, — Вампир может прожить без крови около месяца и чувствовать себя при этом весьма неплохо, а причина его такого состояния — это ты! Сопляк паршивый! Это ты его бросил, а не мы! Приглядевшись, он неожиданно схватил Дейдару за перевязанную руку. — О, я смотрю, ты попытался исправить свою ошибку, подумать только, такая жертва! Впечатляет! — Убирайся к черту! — прошипел разъяренный блондин, с трудом вырывая руку из цепких пальцев, — Это наше с ним дело и вы сюда не лезьте! Пейн окинул его надменным взглядом свысока и, ничего больше не сказав, развернулся и пошел к выходу. «Ну, я тебе устрою, сукин сын!» — мысленно пообещал, глядя ему вслед Дейдара. И он уже знал, каким способом отомстит Пейну, не оборачиваясь, Дей щелкнул пальцами, подзывая к себе служанку. — Пригласи-ка к нам на ужин госпожу Конан. Знаешь такую? — Да, господин. В последствии мальчишка очень пожалел об этом скоропалительном решении, ибо впервые испытал на себе ревность Акасуны. Сасори, которому стало уже намного лучше, не стал устраивать скандала, он просто по-тихому позвал разгулявшегося юношу в библиотеку и провел с ним беседу. — Будь добр, мой мальчик, объясни мне, что здесь делает эта вертихвостка? — разговор происходил после очередного посещения юной ветреной особы. Обычно после этих визитов у парнишки был подозрительно довольный и счастливый вид, и Сасори, обладавший в этом вопросе весьма недурными познаниями отлично понимал, что все это значит. — Ну, как… — замялся блондин, сразу уловивший серьезный сдержанный тон, которым говорил с ним вечный, — В гости просто приезжает… ко мне… кхм… ну, к Вам, то есть, — парень опустил глаза и принялся ковырять пальцем обивку кресла, в котором сидел перед своим господином. — Вот как, не помню, чтобы я приглашал ее… как-то, по-моему, мне было не до гостей, я неважно себя чувствовал. — Я приглашал, — тихо выдавил из себя мальчишка, не зная, куда ему деваться от пристально-давящего взгляда, — Мне было скучно, пока Вы болели, вот я и… это… в общем… — Взял на себя смелость развлекать ее? — Ну да… — И каким же образом? — поинтересовался Сасори, склоняя голову на бок. — Ну, по-разному… беседы там, прогулки всякие, — юноша говорил совсем еле слышно, явно ощущая исходящее от вечного острое недовольство. — Беседы, прогулки… — с иронией повторил за ним вампир, — А тебе известно, друг мой, что эта барышня — невеста моего друга, Пейна? Дейдара удрученно кивнул. — То, что у вас с Пейном по какой-то причине возникла неприязнь, мне уже известно. — Да, он вообще еще та сволочь! — на мгновение сорвался на свою привычную манеру разговаривать парень, но Сасори его строго перебил. — Я не договорил… — Простите… — Так вот, юной даме, тем более, помолвленной, не подобает разъезжать по гостям без сопровождения жениха, тем более, по приглашению другого молодого человека. Запомни это хоть ты, если она не в состоянии понять, что ставит под угрозу свою репутацию. И больше ее не приглашай одну. Итак уже слухи поползли. Пейн в бешенстве. — Хорошо. — Ну, вот и отлично. Я рад, что мы поняли друг друга. А теперь между нами, на чистоту, без официоза… еще хоть раз увижу рядом с тобой эту синеволосую шлюху, пеняй на себя. Похороню обоих. Рядом. В склепе, где ты глину копал, зарою. Так я доходчивей объяснил тебе? — Доходчивей некуда… — Молодец, и чтобы я больше не видел здесь эту маленькую потаскушку. Мальчишка вышел из библиотеки несколько ошеломленный этой сдержанной сценой ревности, ему было не по себе от того, как Сасори ее проявил. Без скандала, без громких выяснений отношений, без крика и оскорблений, он спокойно, не позволяя себе даже повысить голос, уверенным и твердым тоном, в нескольких словах объяснил парню, что его не устраивает и что с ним сделают, если так будет продолжаться и дальше. В общем, больше встречаться и приглашать Конан в гости Дейдара в дальнейшем особого желания не испытывал. Да и испытывать на себе такую необычную хладнокровную ревность тоже, беседы с Акасуной ему хватило за глаза. Он даже не ожидал, что она произведет на него такое сильное впечатление. Со своей стороны Сасори нисколько не жалел, что поговорил с мальчишкой именно так, большой любитель сразу определять все по своим местам, он сразу дал понять парню, что все будет так, как сказал он, и не иначе. Делал он это, чтобы блондин сразу привыкал к порядку и не возникал потом, и не возмущался, как он это любил. Дейдара и тут оказался понятливым юношей и установленные правила принял. Ревность ревностью, но оба они отлично понимали, что рядом их все же удерживают отнюдь не дружеские чувства, то, что Сасори до сих пор никак не проявлял свою симпатию и те, более глубокие эмоции, немного напрягало мальчишку. Он порой не знал, как себя вести с ним, кто он ему и как к нему относиться. Общего между ними было не так уж и много, точнее сказать, они были совсем разные, один человек, второй — вампир; один живой, второй — мертвый, плюс еще разница в возрасте и положении в обществе тоже совсем не служили поводом к сближению, но все-таки они были вместе. Умом юноша понимал, с какой целью вампир держит его при себе, но то, что он не делает никаких попыток соблазнить или хотя бы даже намекнуть на более интимные отношения, озадачивало блондина. Он видел, что вечный ведет себя с ним как со своей собственностью, не перегибая палку, конечно, но вот все еще почему-то держит между ними дистанцию. Неизвестно, сколько бы могло это продолжаться, если бы мальчишка не набрался смелости и во время одной из вечерних прогулок сам не завел разговор о наболевшем. — Можно задать Вам вопрос, господин Акасуна? Они сидели в беседке, увитой плющом, а сгущавшиеся сумерки скрывали то, что юноша в этот момент смущенно покраснел, в то время как лицо его собеседника оставалось благородно-бледным. — Задавай, — голосом, лишенным вообще каких бы то ни было эмоций, разрешил Сасори. Даже не читая его мыслей, вампир уже догадывался, о чем пойдет речь, но решил не смущать насмелившегося парнишку еще больше, поэтому только молча смотрел на него. Дейдаре отчего-то всегда было неловко от его прямого взгляда, он считал его слишком тяжелым и давящим. — Однажды я спросил у Вас, кем для себя Вы меня считаете… спросил, да наверное, рано, — стоящий напротив Сасори юноша вынужден был прислониться спиной к вертикальной балке, поддерживающей крышу беседки — от волнения немного кружилась голова, — Теперь, я думаю, самое время ответить на мой вопрос, как Вы считаете? Кто я для Вас? — Я ждал этого вопроса, признаюсь честно… И я тебе уже говорил, еще в самом начале, что испытываю к тебе симпатию определенного рода. Ты уже не маленький и ты меня тогда понял, не сомневаюсь. Но ты меня не воспринимал так, как воспринимаешь сейчас. Совершенно иначе ведь, правда? Ты смотришь на меня по-другому и теряешься в догадках, что я чувствую к тебе и как тебе со мной себя вести, — пустился в так свойственные ему долгие размышления вечный, но мальчишка гневно перебил его: — Да не увиливайте Вы! Хватит! Неужели Вам так тяжело прямо сказать, что Вы ко мне чувствуете? Сидите тут, рассуждаете! — парень нервно теребил прядь светлых волос. — Ты нетерпелив, мальчик мой. Хорошо, я выражусь кратко. По-моему, ответ на твой вопрос очевиден. — О, Боже, — простонал юноша, закатывая глаза, — Вам что, врожденная гордость не дает признаться, что ли? — Твой тон неуважителен, Дейдара, — поднимаясь со скамейки и медленно подходя к нему, произнес Сасори. Мальчишка, видя, что вампир направляется к нему, попытался вжаться в деревянную балку, не зная, чего ему сейчас ожидать. — Тебе ведь известно, для чего высшие заводят себе подстилок? — тихо осведомился Акасуна, вытянутой рукой опершись о ту же балку над самой головой парня. Вцепившись побелевшими пальцами в перила позади себя, блондин во все глаза смотрел на склонившегося над ним вампира. — Конечно, известно, — еле выдавил он. — Так вот, вопрос в том, не кем я тебя считаю, а в какой роли передо мной видишь себя ты. Если тебе не терпится раздвинуть передо мной ноги или встать на четвереньки, то ты — подстилка, и отношение к тебе тогда должно быть соответствующим, а если ты готов разделить со мной эту вечность, то ты достоин большего. -Я… Я ее уже делю с Вами, неужели не видно? — прошептал Дейдара, поднимая на него немного обиженный, но полный искреннего доверия взгляд, — Вот и скажите мне… достоин ли я Вашей любви? — Я тебя уже люблю, неужели не видно? — в тон ему ответил вампир, протягивая руку и убирая с его лица светлые пряди челки, — И заметь, взаимности не прошу. Для меня уже счастье, что ты рядом со мной. Дейдара молчал, принимая скромную в своей простоте ласку. Становилось трудно дышать в присутствии того, кто был ему небезразличен. И тогда юноша решился на второй за этот вечер смелый и, в его понимании, даже отчаянный поступок. Едва не теряя сознание от волнения, он осторожно взял в свои руки лицо своего господина и, больше не говоря ни слова, медленно, словно боясь, что его вот-вот брезгливо оттолкнут от себя, коснулся его губ своими губами, даря вампиру первый робкий и неумелый поцелуй. Сасори не сопротивлялся, но и не ответил. Не почувствовав никакой взаимности, Дейдара отстранился от него. В его непонимающем взгляде читалось разочарование, он помотал головой, словно сбрасывая с себя наваждение: — Бред какой-то, — пробормотал парнишка, буквально пылая от стыда, — Простите меня, господин, я Вас, наверно, неправильно понял. Сасори продолжал молчать, он просто не ожидал, что какой-то юный мальчишка окажется настолько смелее его, что первый решится на это. — Скоро начнется дождь. Пойдемте в замок, — Дейдара повернулся, чтобы уйти, но в этот момент почувствовал, как рука Сасори схватила его за локоть. — Все ты правильно понял, — притягивая паренька к себе, сказал вампир. — Тогда что же… — начал было Дейдара, но Сасори не дал договорить, подарив ему неожиданный поцелуй. Губы Сасори были более требовательны, и поэтому поцелуй получился страстным и продолжительным. И, что самое удивительное, Дейдара отвечал на него. Порыв резкого ветра развевал длинные светлые волосы Дея, кидая их в лицо Сасори, но тот, словно не замечая этого, продолжал впиваться в губы блондина, с силой прижимая его к себе. — Перестань, — иступленным шепотом попросил Дейдара, — Это неправильно… — Что неправильно? — гладя его по щеке, спросил Сасори. — То, что мы с тобой — это же неправильно. — Кто тебе сказал, дурачок? Дейдара, тяжело дыша, убрал волосы с лица и, высвободившись из объятий Сасори, отступил от него на шаг. — Кто сказал, что двое мужчин не могут так же сильно любить друг друга, как мужчина и женщина? — внешне вампир был на удивление спокоен, хотя внутри у него бушевал целый пожар страстей, эмоций и чувств, сжигающий в прах последнюю волю. После поцелуя, он готов был упасть перед мальчишкой на колени, обнять его ноги и стоять так целую вечность. Лишь бы он только не отверг его, лишь бы только согласился хотя бы просто быть рядом. Что такого необычного было в этом парне, за какие такие заслуги он испытывает к нему столь сильные чувства, Сасори не понимал до сих пор. Он видел, что напугал мальчишку своим страстным порывом и уже жалел о содеянном, но все же попытался исправить ситуацию. — Отбрось эти предрассудки, Дейдара. Все не так страшно, как ты пытаешься себе представить. И если я тебе не безразличен, то какая тебе разница, кто я, мужчина или женщина? И ты же уже смирился с тем, что я не человек, а вампир. — Меня испугали не Ваши чувства, а мои к Вам. Просто я никогда не думал о том, что мне когда-нибудь может понравиться мужчина, — сгорая от стыда, признался мальчишка. Он никогда не подумал бы, что с ним может подобное случится и теперь, когда это произошло, он оказался не готов к этому. Вот вроде Сасори говорил ему правильные вещи, придраться был не к чему, но как реагировать на это, как надо вести себя в подобном случае, парень не знал. Ведь ему, по сути, признались в любви, и он тоже испытывает то же самое, но полюбил-то он не прекрасную девушку, как полагается, а парня! Мужчину! К тому же, вампира! К тому же, высшего! Мальчишка в отчаянии схватился за голову, зарываясь пальцами в волосы. — Тебе нехорошо, Дейдара? — обеспокоенно спросил Сасори, до сих пор молча наблюдавший за его метаниями. — Мягко сказано… не то, чтобы нехорошо, не по себе немного. Давайте вернемся в замок… — взмолился парнишка с измученным видом. Ему было просто необходимо сейчас обо всем подумать и разобраться в себе. Одному. Так было бы легче, и Сасори это понимал. — Ты устал за эти дни, мой мальчик, — с сочувствием произнес Акасуна. — Тебе нужно отдохнуть, а то ты слишком много взял на себя. — Может быть… пойдемте, — с этими словами Дейдара сам взял вампира за руку и повел его в сторону замка, — Завтра поговорим.