Раздели со мной вечность

На следующий день поговорить им не удалось. Сасори пришлось уехать на несколько дней к Мадаре: тот, наконец, решил позволить вернуться братьям Учиха и теперь предстояло определиться с наказанием для Итачи. Решать, как именно наказывать провинившегося, единолично он права не имел, требовалось участие нескольких особо приближенных. Во время его отсутствия, Дейдара испытал даже некоторое облегчение от того, что ему сейчас не придется вести столь тяжелые разговоры на эту щекотливую тему. Тем более, что он так до конца и не разобрался в себе. Любил ли он Сасори? Да, любил. Хотел ли он его любить? Вот это ему было непонятно. Однако, лишенный внимания своего Господина уже несколько дней, Дейдара даже заскучал. Хотелось, чтобы тот был рядом, хотелось ощущать на себе его взгляд и чувство удовлетворения тем, что кто-то его любит также сильно, как и он сам. Дейдара не мог понять, как, когда и почему он полюбил Сасори. Это случилось само собой, без его ведома и согласия на то. Все его существо, его желание быть рядом с этим вампиром, восставали против воли и разума, мозг требовал ненавидеть его, а сердце разрывалось от любви. Этот поцелуй в парке перевернул многое в сознании парня. И изменил все представления об отношениях между людьми. Ради Сасори он пошел бы сейчас на многое, и для того, чтобы это понять Дейдаре с лихвой хватило этих нескольких дней разлуки. Сасори приехал поздно ночью. Мальчишка не спал и, услышав внизу его шаги и голос, зовущий его по имени, выскочил из комнаты и побежал по лестнице вниз. Сердце бешено стучало где-то в горле, дыхание сбивалось, а с губ сорвалось привычное: — Господин! Вампир стоял внизу, к нему спиной, он уже скинул сюртук и теперь оставался в черном жилете и белой рубашке. Сасори обернулся на радостный вопль, и Дейдара, наткнувшись на усталый, равнодушный взгляд карих глаз, невольно замедлил шаг. Он ожидал в ответ примерно таких же эмоций, конечно, не столь бурного их проявления, но ему казалось, что радости от встречи в глазах вампира и его теплой улыбки он был все же достоин. Уже собравшийся броситься в его объятья блондин остановился от него в нескольких шагах. — Доброй ночи, Господин Акасуна, рад, что Вы, наконец-то, вернулись… — упавшим голосом промолвил юноша, не поднимая глаз. — Что ты там шепчешь, Дей? — заметив его скованность, стеснение и полную растерянность, спросил Сасори. Губы его тронула понимающая, снисходительная улыбка, он догадывался, что нуждающийся в постоянном общении парень страшно скучал все эти дни. И скучал именно по нему, а это заслуживало награды, — Ну? Чего ты там стоишь? Иди, обниму, мальчишка, — тем самым теплым голосом, который и желал услышать блондин, предложил ему Сасори. Дейдара как будто только и ждал этого приглашения, больше не сдерживаясь, порывисто бросился к нему. — Я так скучал по Вам, Господин… Почему Вы так долго не приезжали? Почему бросили меня одного? У Вас неприятности, да? — закидывал он вопросами вампира, прижимаясь к его груди. — Тише ты, неугомонный, — ласково погладил его по голове вечный, — Все хорошо, теперь я буду рядом, теперь не брошу, — пообещал он, целуя парня в золотистую макушку, — Я тоже очень скучал, — с этими словами, он приподнял его подбородок пальцами и нежно, словно боясь спугнуть, коснулся губ мальчишки своими губами. Дейдара вздрогнул, но не отстранился: этого поцелуя он ждал. Он мечтал и грезил о нем все эти дни, представляя и переживая, каким он будет. Все получилось именно так, как он и думал. Ему не было уже стыдно от того, что он целуется с мужчиной, ему не претило, что целуют его, а не он. Он не ощущал никакого неудобства и уже не видел ничего неправильного в этом поцелуе, ему просто было хорошо. Он просто любил… Многодневная разлука только укрепила его веру, что это именно так. Полностью отдавшись во власть нахлынувших чувств, парень даже не задумывался о том, что он все еще человек и что сделать его вампиром и тоже вечным ему пока еще не предлагали. В конце месяца Сасори взбрело в голову устроить еще один прием, окрыленный своим счастьем, он непременно хотел представить сородичам своего избранника. Дейдару не устраивал сей факт, он с гораздо большим удовольствием предпочел бы, чтобы о их отношениях узнали как-нибудь по-тихому и постепенно, но все-таки перечить и ослушаться не посмел. Да и хотелось угодить своему Господину, раз для него это было так важно. В тот день на бал он собирался, как на каторгу. Настроения не было никакого, хотелось вредничать и вывести кого-нибудь из себя, возможно, причина была совсем в ином, но для мальчишки это было не важно. Должен же был кто-то ответить за вчерашний поступок Сасори. Вчера, лежа на кровати и слушая рассказы вечного, который сидел напротив в кресле, Дейдара ожидал, что он останется с ним, но вампир, увидев, что парнишка уже засыпает, только ласково поцеловал его на прощание, и, пожелав спокойной ночи, покинул его спальню. Дейдаре хотелось совсем другого, он был бы уже не прочь, чтобы его Господин провел эту ночь с ним и пусть даже просто в одной постели, но зато рядом… а, может быть, даже и в обнимку. Но Сасори вероломно порушил все его тайные мечты своим уходом, а ведь что-то могло и получиться, по крайней мере, Дейдара мысленно подготавливал себя к этому, но все никак не мог решиться, чтобы сделать первый шаг. Было все равно немного страшно. Зато сегодня стало немного стыдно за то, что вчера чуть не начал себя предлагать. «Каким бы посмешищем я смотрелся бы в глазах Сасори… — насупившись, Дейдара осмотрел себя в зеркале придирчивым взглядом, и остался доволен своим внешним видом, — Это бы только оттолкнуло его от меня» — спускаясь с лестницы в гостиную, мальчишка хвалил сам себя, за то, что не сорвался накануне на унизительное поведение типичной подстилки. Схватив с подноса, стоявшего на одном из столиков фужер, наполненный шампанским, парень для храбрости оглушил его залпом, затем сразу же взял второй, принимаясь отпивать из него уже потихонечку. Сасори встречал первых гостей, все это были либо совсем незнакомые, либо мало знакомые Дейдаре вампиры. Тем временем выпитое игристое вино уже опьянило, заставив мальчишку расслабиться и почувствовать себя более уверенно. Дей вальяжно расселся в кресле, закинув ногу на ногу, и постукивая пальцами по его ручке, принялся рассматривать гостей. Особого интереса у него никто не вызвал, и поэтому Дейдара допивая вино, начинал потихоньку скучать и испытывал непреодолимое желание зацепиться с кем-нибудь языком. Пока достойного собеседника он не видел. Конечно, был еще Сасори. Но попадаться ему на глаза в таком виде блондину отчего-то совсем не хотелось. А уж разговаривать с ним, да упаси боже, еще чего не хватало. Получить нагоняй от Акасуны, и лишиться праздника в планах захмелевшего юноши не было. Последними как всегда, прибыли Орочимару и Пейн, сказавшие Сасори, что Мадара немного задержится, при этом Орочи как всегда имел недовольный, обиженный вид, а Пейн был невозмутим и немногословен. При виде последнего внутри у Дейдары все перевернулось, но ни один мускул не дрогнул на его лице и только глаза, светившиеся тихим бешенством, выдавали его состояние. Дей посмотрел на улыбающегося Сасори, который разговаривал со своими друзьями, и его взгляд потеплел. Наверное, сейчас его Господин абсолютно счастлив, раз улыбается, ведь он делает это так редко и поэтому его улыбка дорогого стоит. Пейн тоже уже заметил парнишку, их глаза на секунду встретились, и он высокомерно усмехнулся, наверное, поняв какие чувства вызывает у Дейдары. Тот лишь стиснул зубы от бессильной злобы, стараясь подавить в себе бушевавшие эмоции, ибо накануне обещал Сасори не задевать этого громилу. Пейн победно ухмыльнулся и что-то спросил у Сасори, кивнув тому на Дея. У стоявшего рядом с ними Орочи, по губам змеилась ехидненькая улыбочка, казалось, он был в экстазе от разговора, который вдруг стал более напряженным. Сасори беспокойно оглянулся на Дейдару и принялся что-то доказывать своим друзьям. «Да они же обо мне болтают! — неожиданно сообразил мальчишка и, поднявшись с кресла, направился к этим троим, — Пора принять участие в разговоре». Подойдя к Сасори, он осторожно положил руку ему на плечо и наигранно-невинно спросил: — Я, смотрю, вы тут обсуждаете мою скромную персону? Чем я заслужил столь высочайшее внимание? — Уйми своего сопляка, Акасуна, — злобно прошипел Орочимару. Дейдара окинул его насмешливым взглядом: — Ой-ой, смотрите не прикусите свое жало, господин Орочимару! А то отравитесь собственным же ядом! — Сасори, это действительно переходит все границы, — добавил Пейн, — ты слишком много позволяешь этому мальчишке. Мы все-таки твои друзья и знакомы не один год, и у нас нет абсолютно никакого желания выслушивать насмешки от этого нахала! Сасори погладил Дейдару по лежавшей на его плече руке и спокойно напомнил: — Дей, помни, что ты вчера мне обещал. Я не прошу тебя любить моих друзей, но отнесись к ним хотя бы с малой толикой уважения. Мне вместе с ними довелось очень многое пережить, и бывало такое, что и один, и второй не раз спасали мне жизнь, — пока не замечая его полувменяемого состояния, попросил он. — «Спасали жизнь»! А свою они смогли бы отдать за Вас? Вот я бы смог! — запальчиво выкрикнул парень. — Не бросайся такими громкими словами, сынок! — осадил его Орочимару. Сасори смотрел в преданные голубые глаза мальчишки и на губах его играла ласковая усмешка. Он убрал с лица Дейдары длинную прядь волос и уверяющее промолвил: — Я верю тебе, Дей. Но если ты выпьешь сегодня еще хоть один бокал вина, я превращу этот праздник, который устроил в честь тебя, в твои же поминки, — вампир улыбался, тон его был предельно ласков и заботлив, но обещание, слетевшее с его уст, было серьезным. — Ой, — настороженно произнес Дейдара, отступил от него на шаг и поднял руки на уровне плеч, — Хорошо, хорошо! Я все понял, — успокоил он Сасори. — Ну, вот и молодец. А теперь, прошу извинить меня, господа, подъехали еще гости, я должен их встретить, — с этими словами Акасуна направился к выходу. Дейдара же вместо того, чтобы выполнить свое обещание не задевать рыжеволосого вампира, оценивающе оглядел Пейна, потом медленно обошел вокруг него и, казалось бы, опять невинным голоском поинтересовался: — Как поживает госпожа Конан? — Прекрасно, — сквозь зубы процедил в ответ тот. — Я очень рад, что вы скоро поженитесь. Она очень хорошая девушка, — Дейдара повернулся спиной к Пейну и, собираясь уходить, бросил ему через плечо: — И очень страстная. Впервые на лице Пейна появилась целая гамма эмоций: недоумение сменилось непониманием, и только потом уже наступило прозрение. Сасори, подозревавший, что полупьяный блондин просто так не успокоится, с беспокойством поглядывал в их сторону, после чего сразу понял, что там творится что-то неладное. Отошедший чуть-чуть в сторонку от Пейна, Орочимару тихонько и гаденько хихикал. Взгляд Пейна был устремлен на уходящего Дейдару, а глаза его медленно наливались кровью. Неожиданно комнату потряс дикий рев, слуги пороняли подносы с вином, а особо чувствительные гости попытались попадать в обмороки. За секунду до того, как Пейн с рычанием бросился в след Дейдаре, Сасори кинулся ему наперерез. Блондин тоже успел оглянуться, и ему показалось, что время словно замедлило свой ход. Он ясно видел несущегося на него Пейна, при этом у него перед глазами проносилась вся его жизнь. Дейдара не только слышал о чудовищной силе вампиров, но даже уже испытал ее на себе с помощью Итачи, поэтому он все-таки успел подумать, что от него сейчас останется мокрое место. «Не надо было его трогать… ох, как не надо!» — мысленно пожалел он. Подобно всем неопытным юнцам, мыслями он не уносился дальше сказанных обидных слов, «главное ввязаться в драку, а там посмотрим» — таков всегда был его девиз. Но сейчас ему стало по-настоящему страшно, налитые кровью глаза Пейна словно загипнотизировали его, так, что он не мог даже шелохнуться, чтобы отступить в сторону. В это время на пути разъяренного вампира оказался Сасори, в едином огромном прыжке Пейн уже нацелился на Дея, но Акасуна обняв мальчишку, прикрыл его своим телом и убрал в сторону. Пейн промахнулся, опрокинув громоздкое кресло. Сасори уже развернулся к нему лицом, и, пряча у себя за спиной Дейдару, злобно, предупредительно зашипел. — Отдай мне мальчишку, Акасуна! Я оторву ему голову! — взревел Пейн. У стоявшего неподалеку Орочимару уже была истерика: от предвкушения подобного зрелища он громко заливисто хохотал и хлопал в ладоши. — Свою лучше побереги! Пяти секунд не пройдет, как она слетит следом! — Ты лучше отойди по-хорошему! В ответ на эти слова Сасори медленно и молча покачал головой, все также продолжая удерживать рукой Дейдару у себя за спиной. — Тогда не обижайся, Акасуна! — Пейн бросился уже на Сасори, чтобы убрать его со своего пути и добраться до мальчишки. Решив не дожидаться конца атаки на месте, Акасуна тоже рванул ему навстречу. Они были уже в полуметре друг от друга, и Сасори уже занес руку для удара, когда в зале раздался властный громовой голос: — А ну, прекратите! Вы, оба! — привыкшие повиноваться этому голосу, вампиры остановились как вкопанные лицом к лицу, при этом, не спуская друг с друга разъяренных взглядов. Еще секунду назад они готовы были убить друг друга, но власть этого голоса была сильнее обуревавшей их ненависти. Сказалась многолетняя привычка. — Что это за дикий фарс?! — в зал величественной походкой вошел Мадара. Его гневный взгляд не предвещал ничего хорошего этим двоим, а заодно и Дейдаре, который наблюдал за происходящим с ошарашенным видом и открытым ртом. — Да вот, Пейн разбушевался, — не отрывая настороженного взгляда от приятеля, произнес Сасори. — По поводу? — осведомился Мадара у Пейна, подходя к ним вплотную. — Пусть он уймет свою подстилку! — прорычал ему в ответ Вампир. — Сасори, — повернулся в сторону Акасуны Мадара. — Мальчишка не подстилка! — повернулся к Мадаре Сасори, — А Пейну не мешало бы быть немного сдержаннее и не поддаваться на провокации несмышленого юнца! Сжимая в ярости кулаки, Пейн опять бессильно зарычал. — Успокойся, Пейн. Приди в себя! Что вы тут устроили, хотите быть посмешищем для всех? Держи себя в руках, чтобы тебе не говорили, ты не должен убивать своего собрата из-за слов какого-то глупого мальчишки. А тебе, Сасори, я советую в самое ближайшее время заняться воспитанием своего… Э-э… — закатив глаза, Мадара тщетно попытался найти нужное слово, — своего… э-э… своего… Ну, ты сам понимаешь, кто он там тебе? Друг, любовник, я не знаю. В общем, научи парня правильно вести себя в обществе. — Я поговорю с ним, — пообещал Сасори, бросив через плечо на Дейдару рассерженный взгляд. — Вот и отлично. Давайте все выпьем вина, — обратился Мадара к собравшейся вокруг публике, — И забудем об этом неприятном инциденте. Орочимару, что ты стоишь, гогочешь как безумный? Иди, уведи Пейна. А ты, Акасуна, займись мальчиком. И чтобы я видел подобное в первый и последний раз! — довольный сверх всякой меры тем, что он водворил на праздник мир и спокойствие, Мадара вальяжно отправился пить с гостями вино, подцепив под ручки двух симпатичных кровососок. — Пошли со мной, — коротко бросил проходивший мимо Дейдары Сасори. Тот, понимая, что его ожидает либо хорошая взбучка, либо нудная лекция с призывами к совести, даже не поторопился. Прожженному же интригану Орочимару подобного зрелища было мало, уводя Пейна в сторону, он горячо зашептал ему на ухо: — Этот Мадара, как всегда невовремя. Если бы не он, ты разорвал бы этого мальчишку в клочья, ведь он так оскорбил тебя, причем прилюдно. У всех на глазах, такое не должно прощаться, Пейн. Подумай сам, что о тебе теперь будут говорить, этот мальчишка перешел все границы. Не слушай Мадару, он всегда ценил Сасори больше тебя, вот и теперь он потакает ему, вместо того, чтобы наказать. Лучше накажи Сасори ты, отбери у него мальчишку, убей его! Успокоившийся уже Пейн рассвирепел снова, даже не подумав о том, что Орочимару специально его провоцирует. Оттолкнув тщедушного Орочи в сторону, вампир опять рванулся к Дейдаре, но уже без рева и рычания. Сасори, находившийся уже довольно далеко, даже не мог и подумать, что Пейн ослушается приказа Мадары. Он оглянулся только лишь когда Мадара во весь голос заорал: — Нет! Пейн! Даже всей быстроты и реакции, присущей вампирам не хватило бы Сасори, чтобы оказаться рядом с оставшимся без защиты Дейдарой и убрать его с пути Пейна. Он только опрометью кинулся в их сторону и, вытянув вперед руку, словно пытаясь со своего места достать ею до мальчишки, дико закричал: — Стой! Не надо, Пейн! Однако Пейн уже размахнулся и, что есть силы, ударил парня кулаком в грудь. Все приглашенные ахнули. Не издав ни звука, Дейдара отлетел к стене, и его безжизненное тело рухнуло на пол. Разъяренный Пейн все еще пытался прорваться к нему, но его удерживали другие вампиры, понимавшие, что парню уже хватило одного удара. Подбежавший к упавшему Дею Сасори невольно замедлил шаг и упал перед ним на колени: — Дейдара… — тихо, с каким-то недоверчивым страхом позвал он, — Дейдара… — повторил вампир, убирая с лица парнишки золотистые волосы. Дей лежал на боку, и из уголка его полуоткрытых губ на пол стекала тонкая струйка крови. — Черт, Дей… да, очнись же ты, мальчик… — Сасори взял лицо мальчишки в руки и, гладя его по закрытым глазам, лбу, щекам, тихо и обреченно упрашивал: — Ну, Дей, прошу тебя, открой глаза, — уже почти понимая, что же все-таки произошло, Сасори продолжал трясти блондина, словно тряпичную куклу так, что голова последнего моталась из стороны в сторону, увы, безответно. Тогда, Сасори прижал его голову к своему плечу и, поглаживая юношу по светлым волосам, продолжил умолять: — Дейдара, ну же… давай… Что же ты наделал, мальчишка. В это время к нему, сквозь толпу протиснулся Мадара, выдворивший из замка Пейна. Он присел на корточки перед Сасори и решительно произнес: — Ну-ка, дай мне его сюда. Акасуна отрицательно замотал головой, продолжая прижимать к себе тело Дейдары, словно самую большую драгоценность в своей жизни. — Дай, я сказал! — настойчиво повторил Мадара приказным тоном. Сасори пришлось отпустить парня. Лидер с сосредоточенным видом пощупал место удара, а потом приложил два пальца к шее Дейдары: — Еще не поздно, — вскинул он серьезный взгляд на Акасуну. — О чем ты? Мадара поднялся во весь рост и сочувственно посмотрел на Сасори, сверху вниз. — Он еще жив, но если ты не поможешь ему, он умрет. Акасуна смотрел на Мадару, не веря своим ушам, но ясно осознавая, что тот имеет ввиду: — Нет. Он мне этого никогда не простит, — прошептал он в полном отчаянии. — Ты хочешь, чтобы он жил?! — Безумно. — Тогда обращай его… И побыстрее, у него не так много времени. Вампир опустил взгляд на Дейдару: на безмятежном лице того застыло слегка удивленное выражение, совсем как у ребенка. Обезумевший от горя Сасори был в полной растерянности. Он не знал, что ему думать, кого ему слушать. Словно во сне, вечный склонился над Дейдарой и, хищно обнажив клыки, впился тому в шею. Почти сразу же он почувствовал, как вздрогнул Дей, и его теплая кровь быстрей побежала по венам, после чего его тело встряхнула сильнейшая судорога, такая резкая, что Сасори пришлось прижимать его к себе покрепче. В тайне он давно хотел, чтобы Дей тоже стал вампиром, но в его представление это должно было произойти совсем не так. Блондин должен был сам попросить об этом, и поэтому Сасори успокаивал себя мыслью о том, что это какая-то дикая необходимость, нужная для того, чтобы Дей выжил, иначе было никак. Он не хотел терять любимого человека из-за какой-то чудовищной глупости, из-за сложившихся подобным образом обстоятельств. Сейчас у него было одно желание — увидеть Дейдару живым. Блондин пошевелил головой и с его губ сорвался тихий стон. — Я думаю, достаточно, Сасори. Теперь он будет жить, — тронул Акасуну за плечо Мадара. Сасори оторвался от шеи мальчишки и, осторожно опустив его на пол, всмотрелся в его лицо. Многое неуловимо изменилось в его блондине. Исчез румянец на щеках, вместо этого кожа отливала почти прозрачной бледностью, черты лица заострились, стали более отчетливыми, резкими, но все-таки он был жив! Видать, место укуса не давало ему покоя, потому и он тянулся к нему руками, но никак не мог найти причину жгучей боли в шее. Его голова металась из стороны в сторону, он что-то бормотал и, по всей видимости, бредил. Мадара щелкнул пальцами, подзывая слуг, и приказал им: — Унесите мальчика в его спальню, и пусть кто-нибудь останется с ним. В течение ночи ему может стать хуже, за ним нужен присмотр. Слуги осторожно подхватили Дейдару на руки и отнесли в его комнату. Сасори растерянно продолжал сидеть на коленях на том же месте. — Поднимись, мой мальчик, — приказал ему Мадара. Сасори медленно и устало поднялся с колен, в его взгляде было столько боли и отчаяния, но вместе с тем и надежды на чудо, что Мадара дружески похлопал его по плечу и по-отечески добро постарался его успокоить. — Теперь все будет в порядке, мой друг. Ты сделал все правильно. — Он меня никогда не простит, — обреченно прошептал Сасори, качая головой. — Простит. Да еще и спасибо скажет. Ты же подарил ему вечную жизнь! — Вот и именно, вечную, а он так не хотел эту вечность. — Сасори, он не такой уж и глупый мальчишка, каким ты его считаешь, поверь мне, он гораздо умнее, чем хочет казаться. И если он до сих пор делал дурака из тебя, то сам он далеко не дурак. И если это так, то он поймет тебя, потому что на твоем месте он сделал бы также, а вообще, присмотрись к нему повнимательней, теперь, когда он стал вампиром, это будет еще тот экземплярчик. Он нам еще всем фору даст. Поверь мне, я знаю, что говорю, — с этими словами Мадара повернулся к собравшимся и громогласно объявил: — Дамы и Господа, на сегодня праздник окончен! Разъезжайтесь по домам. Гости двинулись к выходу, оживленно обсуждая столь трагичное происшествие, и вскоре зал опустел. В нем остался стоять только один Сасори, все еще находясь под впечатлением от произошедшего, он тяжело вздохнул и посмотрел наверх, под тяжелые своды замка, за окном глухо прогремел гром и сверкнула молния, озарив одинокую фигуру своим синеватым отблеском. Взяв подсвечник с зажженными свечами, вечный оглядел пустой зал и с тяжелым сердцем направился в комнату Дейдары. Он подарил мальчишке новую жизнь и теперь считал своим долгом сохранить ее во что бы то ни стало.