Леон Фантом

Каринтия, Рико       Агатон — хорошенький и очень смуглый юноша 18-ти лет с шоколадно-карими глазами и короткими чёрными кудрями — был родом из полиса Иннэ, что на континенте по ту сторону океана от Каринтии и Авалора. Вольноотпущенник геальского императора-христианина Лэртиана, он был обучен на дипломата, но из-за крайне неприятного и досадного казуса во время переговоров с императором Тараянской Империи, был сослан в Каринтию, где и осел, найдя себе работу в качестве младшего домоуправляющего у Террона, поскольку опыт в управлении рабами у себя на Родине у него был. Агатон получил письмо от принцессы в тот самый момент, когда сидел в кабинете Архана вместе с Терроном, Хоакином (под обликом которого скрывался сам Архан), его братом Диего и аманте Диего Луисом, которого Террон некогда спас от посягательств развратного кузнеца, в подмастерьях у корого служил Луис. В письме указывалось лишь то, что принцесса приглашает его как можно скорее в «Розу и Ландыш», а такую-то комнату, для романтического свидания, «подробности после».       — Извините, сеньоры, — тихо произнёс юноша. — Принцесса, о которой идёт речь, приглашает меня прямо сейчас…       Он протянул письмо сидевшему рядом Террону, который бегло просмотрел текст и нахмурился. Что-то ему не понравилось, а что именно, он сам толком пока не понимал.        — Ты уверен?        — Да… А почему нет? Всё это ведь соответствует нашим планам…        — Хорошо… поезжай… если сможешь из неё, что-нибудь вытянуть. Ты умеешь соблазнять, Агатон, так что тебе не составит труда обольстить её. Но давай… только не долго? У меня не очень хорошее предчувствие по поводу её коварства… — с расстановкой и немного неуверенно ответил Хайт, почувствовав, как это ощущение, что всё пойдёт не по планам, заставило его сердце слегка похолодеть, а словно в подтверждение тому служанка, что приносила к ним в кабинет кофе, уронила креманку с шоколадом, из-за чего та разбилась.        Террон повернул голову инахмурился. Резкое тресканье посуды или её падение без причины считались плохим знаком.       Кудрявый также с лёгкой тревогой покосился на потрескавшуюся креманку, поскольку был суеверен, но ответил лишь:       — О, Террон, не беспокойся, пожалуйста. Будь уверен — я выкручусь, что бы там ни было. А если что-то вдруг пойдёт не так — я дам тебе какой угодно способ узнать об этом.        Всё ещё ощущая в груди лёгкую тревогу, с учащённо забившимся сердцем, он поднялся, поклонился и хотел было уже выйти, но внезапно замешкался и, поборов свою природную стеснительность, подошёл со спины к Террону и поцеловал его волосы в районе шеи сзади.        Хайт немного напрягся и приподнял плечи. Вообще он, как и Диего, крайне неодобрительно относился к публичным проявлениям нежности между покровителем и аманте — но прямо сейчас здесь были все свои, и к тому же скверное чувство не отпускало его. Он незаметно провёл рукой по пальцам юноши, но всё же отпустил его.       В это же самое время Гаспар проводил кузину и её подругу на виллу Хайтфанто и, убедившись, что дамы больше не нуждаются в нём, поехал в «Розу и Ландыш» с единственной целью — попросить Фантома не убивать и не калечить Агатона. Всё-таки тот — аманте Террона, и тритону было не по себе от мысли, что его американский друг, не разобравшись, может нанести юнцу какой-нибудь вред. Порой врагу не пожелаешь, чтобы с ним случился Леон, а своему аманте — так тем более.       Розоволосая морская принцесса между тем пила вино, уже почти полностью успокоившись и расслабившись, и продолжала лениво спорить с разлёгшимся на кровати и изнывающим от скуки и досады Фантомом.        — Ты всё ждёшь, когда я дозрею переспать с тобой, да, женоненавистник? Не слишком-то ты романтичен, — попивая вино, говорила ему русалка. — Что ж. Быть может, дозрею, если ты перестанешь корчить из себя мачо. Выпьешь со мной?       — Мачо тебе не нравятся? Даже самые обходительные? — Брюнет приподнялся и принял сидячее положение.       — Я ни разу в жизни не спала с мачо — давай начнём с этого, — улыбнулась розоволосая и налила ему вино.       — Я уже понял: ты сама ставишь себя на место этих мачо. Вопрос — почему?       — Потому что мне кажется несправедливым, что вся власть достаётся мужчинам. В роду дель Маре морская магия — только по мужской линии. Престолонаследие — только по мужской. Всё лучшее — мужчинам.       — Твоя причина — зависть? — закатил глаза брюнет и поправил волосы. — Что тебе мешает зарекомендовать себя достойной наследницей? Генетику ты все равно не исправишь. Однако, при этом все равно остаешься наследницей… без магии… да. А что может случиться без этой вашей магии тритонов?       — Где магия — там и абсолют власти. Ну и… мне нравится в сексе скорее брать и наслаждаться самой, чем кому-то подчиняться. Я не желаю отдавать власть над моим телом кому-то ещё…       Фантом медленно встал, хмыкнул, подошел к столу, взял бокал вина и отпив немного, заломил бровь.       — Тогда, получается… что ты никогда не влюблялась… чтобы доверить самое ценное человеку, который тебе дорог.       — Я и правда никогда не влюблялась. — Она пожала плечами и медленно обернулась к открывшейся двери, поскольку в этот момент Агатон как раз заходил в комнату.        Агатон вошёл в комнату и замер в неожиданности, встретившись глазами с незнакомым мужчиной. Похоже, ситуация очень сильно запахла подставой. Юноша перевёл вопросительно-удивлённый взгляд на девушку и слегка заломил бровь, ожидая хоть каких-то объяснений — но их не последовало, инфанта лишь приветливо и радушно улыбнулась.       Кудрявый улыбнулся тоже. Ни один мускул не дрогнул на его лице, он остался невозмутимым, спокойным и дипломатичным, несмотря на нестандартную ситуацию. Неспешно и бесшумно ступая, иннэт подошёл к русалке и поцеловал её ручку, после чего перевёл взгляд на незнакомца и представился.       — Меня зовут Агатон. Я здесь по приглашению сеньориты принцессы.       Фантом спокойно кивнул на приветствие юнца, окинув его долгим изучающим взглядом, и хмыкнул, сделав про себя вывод, какие именно мужчины нравятся Хуанне — Агатон совершенно точно на прототипического мачо не тянул. А вот на тритончика…       Подмигнув инфанте, Леон прошел к двери, закрыв её на ключ и обернувшись на пришедшего.       — Можно без донов? — попросил он кудрявого. — Спасибо… так вот… что тебе надо знать. Я её похищаю.       Агатон покосился на ключ, которым брюнет запер дверь. Ох, какая неприятная ситуация… Будучи сильным эмпатом, он хорошо ощущал то, что витает в воздухе, считывал харизму, манеры, характер людей, с которыми ему приходилось разговаривать. Незнакомец на интуитивном уровне считывался как психологически более сильный конкурент, с ярким сексуальным и мужественным шармом, но с манерами хищника, заставляющими чувствовать, что на пути такому лучше не вставать. И всё же вольноотпущенник оставался внешне всё таким же спокойным и дипломатичным. Он даже улыбнулся, спросив:       — Как вас зовут?       — Некто Дьявол или Фантом, — вместо брюнета ответила принцесса, хмыкнув. — Настоящее имя он не говорит.       Леон усмехнулся и, попивая вино из своего бокала, небрежно осведомился:       — Ты не голоден, Агатон?       Вообще-то встреча с предполагаемым защитником русалки в планы Леона никак не входила, но ему были почти всегда интересны новые люди, особенно в этом новом мире, о котором он мало что знал; кроме того, он всегда старался быть вежлив при встрече, если его ничто не раздражало. А этот парень пока ещё ничего раздражающего не сказал и не сделал.       Такое проявление заботы удивило иннэита, и он более внимательно окинул взглядом конкурента.       — Нет, спасибо… — Он почему-то вспомнил разбитый кофейник, но тотчас отогнал тревожные мысли и попытался обезоруживающе улыбнуться. — Может быть, мы с вами всё обсудим, и вы передумаете похищать бедную девушку?       — «Бедную»? — Фантом рассмеялся, очень мелодично, мужественно и приятно. — Похоже, ты совсем не знаешь эту «бедную девушку», Агатон. М-м-м… хотелось бы… мне бы искренне хотелось передумать, но на это может меня уговорить только она… а я ничего не решаю бесплатно. Мы сошлись на одной цене… но она её мне давать не хочет.       Агатон покосился на Хуаниту, потом на Леона, пытаясь упорядочить свои мысли и привести слова в соответствии с ними.       — О какой же такой цене?.. Может быть, я смогу заплатить за неё сильно больше, чем она за себя?..       Хуанита кашлянула и беспокойно задвигала посудой на столе.       Леон расслабленно-пренебрежительно оглядел своего собеседника и девушку, которую тот пытался выкупить. В его глазах, всё это напоминало бесполезный, скучный и нудноватый фарс.       — Вряд ли… на дворянина ты не тянешь. И вряд ли заложишь душу, виллу, рабов или сам отдашься мне в рабство… чтобы выкупить её… ты же слышал, как меня называют… — улыбнулся тот и пройдя к столу, взял кусочек печеной корзиночки с красной икрой и сырным соусом.       — Ваше высочество… — обратился к девушке Агатон с лёгкой ироничностью в интонации. — Он просил вашу душу, виллу и рабов?..       — Ооо, я тебя умоляю, — вздохнула она. — Он просто хотел со мной переспать, а я не далась. Тебя ждала…       Агатон положил руки на плечи девушки, убирая волосы с шеи и осторожно гладя и массируя, пытаясь её тем самым успокоить и привести в себя. Обычно у него этого получалось с кем угодно, даже беременная Эдель успокаивалась, почувствовав прикосновения кудрявого. Не говоря уж о том, что развязать язык тритонам Хуанниты получилось тоже во многом за счёт способностей Агатона как массажиста.       — Если вам нужен выкуп — назовите цену, сеньор, — между тем обратился он к Леону. — Приемлемую цену. К тому же, есть вещи дороже вилл и рабов. Информация, например.       — Информация? И, что ты мне прикажешь с ней делать? — уточнил тот, прожевав и глянув на юношу. — Я не смогу с ней переспать… не смогу её съесть или перепродать… нет. Что-то абстрактное меня не интересует… Вот её задница… вполне. Тем более, она сама виновата… возомнила себя… не знаю кем… а я, как Дьявол… кого попало не наказываю. Расскажешь ему о сегодняшнем происшествии, красуль? — фамильярно щёлкнул ту по носу пальцами Фантом.       — Он превратил мои сапожки в яд, чуть не убил моего телохранителя, похитил, привез сюда, угрожал, избивал, — охотно начала перечислять Хуанита.       Руки Агатона замерли на плечах девушки. Он напряжённо думал. Потом сел рядом с ней и взглянул на Леона.       — Хорошо, так… Её задница, как вы изволили выразиться, совершенно точно не заменима задницей любой здешней куртизанки?       — Здешние куртизанки в 300 раз чище этой мрази… родной… — прямо в притык наклонился к тому Фантом, — ибо информация, которую ты хочешь мне предложить, вряд ли лучше той, что я уже нарыл… Поэтому я бы, на твоем месте, еще подумал… хочешь ты с ней связываться или нет?       «Да нет, конечно, кто бы стал с ней связываться по доброй воле и по собственному желанию, — мысленно ответил Агатон Фантому, взглянув ему в глаза с искренним любопытством. — Если бы не поручение Террона, меня бы здесь сейчас не было, поверь мне, незнаконец».       Страх и напряжение прошли, как рукой сняло. Нет, не опасностью и не угрозой веяло от этого мужчины, как теперь стало казаться ему, от него веяло сексом, очень сильной сексуальной харизмой, и… Агатон совсем не понимал теперь, как могло так получиться, что принцесса Хуанна отталкивала такого мужчину. Если бы он был принцессой Хуанной…       — Раз куртизанки вам нравятся больше, чем эта благородная и прекрасная дама — то почему бы вам не оставить её в покое?.. — начал он. — Разве она так уж незаменима?       Леон осмотрел кудрявого и хмыкнул с таким видом, словно разглядел какие-то перемены в поведении, голосе и интонациях защитника принцессы.       — Ну нет… только если ты её собой не заменишь… однако, не нужно со мной торговаться… я этого не люблю. — Леон ласково улыбнулся. — Я хочу её повоспитывать… два дня… и забирай её на все края света…       Он наклонился чуть сильнее и почти пристально посмотрел в глаза Агатону.       Кудрявый ощутил, как кровь прилила к его щекам. Он потупился и слабым шёпотом, скорее сам для себя, чем для кого-то, произнёс: «Хуанита… почему ты не хочешь с ним спать… Где ты ещё найдёшь такого любовника…»       — Что? — напряжённо спросила розоволосая.       — Вообще-то… — пробормотал Агатон, обращаясь снова к Леону, а не к ней, — у меня уже есть покровитель, поэтому я однозначно не стал бы предлагать такую замену… Но, я могу хотя бы узнать, куда вы ее увезёте и навещать её там?..       Вообще-то он сказал это, скорее, не для того, чтобы навещать Хуаниту. Леон интересовал его теперь куда больше.       — О, полно, я ведь пошутил, — махнул рукой Фантом при виде такой реакции. — Альвийский квартал… Я снимаю комнату в ночлежке «Попутный ветер» у Альфара, альва-дракона, капитана корабля «Ласточка», за небольшую помощь по хозяйству и в подготовках к путешествиям, а, вернее сказать, местным альвам очень уж нравится со мной по вечерам лясы точить, они меня как своего воспринимают.       Принцесса всё больше видела, что чаша весов склоняется не в её пользу, и она решила применить свой последний козырь.       — Агатон! — патетично воскликнула она, вставая из-за стола и накидываясь с объятиями на юношу, горячо осыпая поцелуями его лицо. — Милый, любимый, дорогой Агатон! Пожалуйста! Выкупи меня! Не дай ему меня! Неужели ты не можешь изменить своему покровителю ради меня?! Я ведь лучше любого покровителя! Я тебя умоляю, ради меня — Агатон, отдайся ему, пусть он успокоится!       На лицо юноши набежала неприятная тень. Вообще-то он думал, что Хуанна заинтересована в нём как в фаворите и в любовнике, а тут… такое…       Он с силой разжал её объятия, весьма неприятно удивлённый:       — Хуанита… ты меня звала… к себе… чтобы торговать… мной?!       — Он мне не отдастся… Я его не возьму… — усмехнулся Фантом, глянув на русалку, а после на Агатона.       — Ну, милый! Ну, пожалуйста! — Она продолжала ласкаться к нему, но Агатон не реагировал. Холодный и непреклонный, он отстранил от себя девушку и сделал движение, чтобы встать. Поднял взгляд своих больших шоколадно-карих глаз на Леона и чётко произнёс:       — Забирай её к себе, Фантом. Похищай. Она мне больше не нужна.       Принцесса заплакала, обнимая его.       Леон посмотрел на девушку и сел на стол.       — Ну вот, видишь? Я об этом говорил. А ты еще удивляешься… почему я тебя ударил. Перед тобой кстати, не юнец, ни триотон и не юноша. А мужчина… почти.       Он красноречиво глянул на брюнета, синий глаз неоднозначно сверкнул при свете. Леон любил, когда его понимают. Спокойствие, логичность и желание во всём разобраться самому, какую выказал Агатон, без эмоций и истерик, ему начала сильно импонировать. Он налил вина в пустой бокал и позвал:       — Агатон, давай выпьем?       Кудрявый налил вина себе тоже и посмотрел на Леона. Общее презрение к Хуаните сблизило их ещё больше, не говоря уж о том, что ему внезапно стало до ужаса обидно за Леона. Такой шикарный мужчина захотел её — а она…       — Фантом или как тебя там! — резко крикнула Хуанна, вставая прямо напротив брюнета и дерзко взглянув на него. — Что ты тут за цирк устроил? Я не поеду с тобой в Альвийский квартал! В гробу я видела всех альвов в белых тапочках, да и тебя вместе с ними! И Агатон на твоей стороне… не будет, никогда не будет! Ведь так? Агатон?! — Она резко развернулась к юноше. — Скажи ему! Скажи ему, что я никуда с ним не поеду! Не отдавай меня ему! Этот негодяй… ведёт себя и держится так, как будто его хоть кто-то хочет, кроме здешних продажных проституток, которые, очевидно, клюют на его денежки, а на самом деле его даже самая последняя чернавка не возжелала бы!       — Правда, что ли? — Леон искренне засмеялся и перевёл взгляд с Хуанны на Агатона. — А ты как думаешь, Агатон? Меня правда никто не бы не захотел, кроме местных «бабочек», да и те хотят меня только ради денег?       — Вообще-то я бы тебе отдался куда охотнее, чем ей, — громко и уверенно произнёс в ответ кареглазый. — Но только не по её указке, а исключительно по своему и твоему желанию. По указке этой женщины я ничего делать не буду.       — А ты очень остроумен, я смотрю, — оценил Фантом, смерив Агатона взглядом.       — Ну, всё же не так, как ты, — отозвался тот.       Принцесса тотчас взвилась и бросила об пол фарфоровую тарелку с криком:       — Аааа, предатель! Ненавижу! Ненавижу тебя! Все вы, мужчины, как же я вас всех ненавижу! Агатон, ты умрёшь злой смертью, я отомщу тебе за это!!!       — Посмотрим, как ты это сделаешь… после проживания со мной… — улыбнулся Леон, глядя на Хуанну взглядом не то психиатра, не то посетителя зоопарка, наблюдающего за взбесившимся животным, а после перевёл куда более тёплый и любезный взгляд на единомышленника.       — Ненавижу мужчин! — прорычала принцесса. Она выхватила бокал с вином из рук Агатона и тоже мстительно разбила его. — Предатель! А я думала — ты мой рыцарь, защитишь меня от этого ублюдка! Я думала! А вы, мужчины, вы все заодно! Никому нет веры!       — Ревнует, кажется… — хмыкнул Агатон со внезапным ожесточением. — Меня к тебе, и тебя ко мне.       Леон наклонился к нему и, внимательно посмотрев, шепнул:       — Можешь попробовать починить её, после того… как я её верну. Поверь… она за тебя жизнь отдаст, после моей обработки…       — Правда? — также шёпотом отозвался Агатон и протянул Леону руку.       — Тогда это сделка, малыш… если я правда тебе в чем-то помогаю… — улыбнулся Дьявол, — ты бы не рисковал, заключая сделку со мной. Потому что потенциал любви к женщинам, я в тебе тоже вижу… и не хотелось бы тебя терять…       Он пожал протянутую руку.       — Давай заключим сделку на том, что в обмен… ты придешь сюда снова, мы выпьем и вместе развлечемся с девочками? М?       — Согласен. Как и где мне тебя найти?       — Вы что там шепчитесь? — закричала снова принцесса, швыряя на пол очереную тарелку, которая также, как и первая, разлетелась в куски. — Агатон, ты! Не мог за женщину заступиться! А ещё мужчина называется!       — Спать ради такой девушки со мной… не та награда, которую он заслуживает! — прострелил её взглядом Фантом. — Ты просто дрянь. Мразь, а не женщина. Села на кровать и умолкла!       Он вздохнул и покачал головой, проследив за действиями русалки, секунду подумал снова наклонился к Агатону:       — Я… буду здесь… через неделю. Я пошлю тебе письмо. Вот… где тебя найти? И куда отправлять?       Русалка внезапно подчинилась и в самом деле села на кровать, испуганно покосившись на брюнета.       Агатон посмотрел на неё, потом на него. Он не знал, чего в нём сейчас сильнее — желание спровоцировать Хуаниту и заставить её ещё больше ревновать, или физическое притяжение к Леону, которое становилось всё ощутимее. Ему хотелось его обнять и почувствовать запах его кожи. Он не стал сдерживаться и обнял Леона, прошептав тому прямо на ухо:       — …Вообще-то у тебя есть очень сильная харизма… хотя и не такая, как у моего покровителя… но… может, в чём-то и сильнее. Не понимаю, почему она тебя не хочет… Я живу на вилле Хайтфанто. Собственно, владелец виллы, Террон Хайт — и есть мой хозяин и покровитель.       Он лизнул Леона в мочку уха и, выпрямившись, посмотрел на кровать, на которой понуро сидела русалка.       Фантом снова усмехнулся, просверлив смельчака взглядом, и также шёпотом ответил:       — Мой внук…? Тогда не удивительно, что я тебе понравился… но… со мной тебе спать и правда не советую. И если Террон не уделяет внимание всем этим красивым женщинам на своей вилле из-за тебя, то… — Он как будто болезненно прошипел сквозь зубы: — С-с-с-… плохо… Агатон.       — Плохо, да… Я и сам знаю, что плохо… — ещё тише, почти на грани слышимости, ответил тот. — Но Террон не предпочитает меня женщинам, это неправда. Террон знает, для чего женщина и для чего аманте и никогда одно с другим не путает.       Взгляд Леона сделался ещё более вопросительным и любопытным. В Агатоне не было бесячего пафоса и привкуса борьбы за какие-то там бесячие права, как у геев из Новой Америки, напротив — он казался Леону всё более умным, смышленым и интересным, чётко понимающим, что к чему и почему.       — Я не против прямо здесь и сейчас тебя разделать, — медленно и как будто тяжело ответил он наконец. — Но вдруг эта фурия воткнет нам вилку или осколок бокала в спину, пока мы кувыркаемся?       — Она… она может… — полушёпотом отозвался Агатон и прикусил губу, стараясь унять снова участившиеся биение сердца и осмыслить откровенную противоречивость и при этом магнетическую притягательность всех этих фраз.       Как раз в это время в дверь постучались.       Леон поднял голову на стук, слабо нахмурился, покачав головой и подумав, кого это ещё сюда принесло какого-то чёрта и зачем и, чмокнув брюнета в губы, встал и направился к двери, приоткрыл её, выглянув, и, увидев за дверью Гаспара, недовольно поджал губы и тут же вышел за дверь.       Воспользовавшись этим, Хуанита нашарила рукой один из осколков тарелки.       — Ну, и что ты здесь забыл? — бросил Фантом рыжему, переходя на английский язык. — Твоё мнимое отсутствие сейчас — наш самый главный козырь.       — Услышал в кристалл, что Хуанита должна была встретиться с Агатоном. И решил, что если ты будешь издеваться над аманте Террона, он сдерёт с меня шкуру за то, что я не доглядел, — ответил тритон.       Леон закатил глаза:       — Ну ты и… не дальновидный… Гаспар… — он вздохнул, — мы с ним уже 10 минут как бухаем вместе… Хуаннита показала ему свое истинное лицо… и он сразу перешёл на мою сторону. Ты в курсе кстати о «Свободном королевстве»?       — Да я-то в курсе, мы тритонам её языки развязали — а вот ты откуда знаешь? Ну и слава Лэну… что Агатон оказался умным и не кинулся с пеной у рта защищать эту чертовку.       — Вали отсюда… пока она еще и этим не воспользовалась… — сказал брюнет, — отсиживайся… ты её кошмар… и мы должны это как-то выкрутить. Как я узнал. Потом расскажу… тем более, что Агатон — аманте Террона.       — Похоже, ты об этом узнал сильно раньше, чем я тебе сказал, — удивился Гаспар и заломил бровь. — Интересно, в какой связи ты об этом узнал… Ну да ладно. Я подожду внизу, в баре, пока ты не увезёшь Хуанниту. Не держи Агатона слишком долго, ладно? Его Террон ждёт. Но в общем: окей, понял и свалил.       Тритон повернулся к лестнице.       Пока Фантом разговаривал с принцем, девушка, пользуясь тем, что он отвлекся, нашла осколок покрупнее и надвинулась на Агатона, который пил вино и не замечал.       Агатон развернулся как раз в тот момент, когда девушка замахнулась осколком и вовремя схватил её за руки — она успела лишь слегка оцарапать ему часть плеча и шеи, не сильно глубоко.       — Ладно-ладно, посмотрим, как получится. Давай… — хлопнул тритона по плечу Фантом и тут же открыл дверь на распашку. От того, что он увидел, его сердце пропустило удар, а затем забилось ещё более сильно, и кровь начала гудеть в висках. Леон одним прыжком тотчас оказался перед принцессой и один ударом по лицу свалил девушку на пол, тут же выхватив у нее осколок и приставив к её шее, почти в приказном тоне велел:       — Агатон, если можешь, закрой дверь на ключ! — Он повернулся к принцессе и уставился на неё таким горящим, искрящимся и странным взглядом, что она в самом деле испугалась, что он может её прямо сейчас на месте убить. — Ты, что себе позволяешь, а?..       Агатон подошел и вновь закрыл дверь на ключ, не особо спрашивая, кто приходил. Не до этого было.       — Я позову на помощь! — закричала розоволосая. — Убери…       — Я перережу тебе горло… прежде чем… ты успеешь, что-то сделать… или заткнись… или…       Он схватил её за шею и вжал в пол.       Она закашлялась.       — Всё-всё, хватит… Фантом… не перестарайся, — мягко проговорил Агатон, подходя ближе. Он был немножко шокирован, поскольку впервые видел, чтобы так обращались с женщиной, что бы она там ни натворила. Дворянкой. Принцессой! — Это слишком жестоко!..       — Меня бесят те… кто бьют в спину… — зашипел Дьявол, но все же отпустил русалку и, встав, схватил её за руку и швырнул на кровать, гневно отдышался, прикрыв глаза и пытаясь успокоиться, повернулся к кудрявому:       — Ты в порядке?       Агатон в лёгком удивлении смотрел в глаза Леону, заметив, как его глаза разгорелись каким-то странным, маниакальным блеском. Сильный контраст между жестокостью к принцессе и заботой к нему он тоже заметил. Внутри всколыхнулось какое-то новое, странное, но очень приятное ощущение.       Фантом подошел к нему и осмотрел раны.       — Эта дрянь порезала тебе шею…       — …Ничего страшного… — Агатон, тяжело дыша, прикрыл глаза. Так себе у него складывался нынче вечер, «свидание» с принцессой не зашло, задание Террона оказалось провалено окончательно, и юноша досадовал за это сам на себя. Незнакомец, собравшийся похитить эту чертовку, оказался за весь вечер его единственной моральной и физической поддержкой, за что Агатон был ему искренне и безмерно благодарен. — Этот сломанный кофейник… был плохим признаком… но рана не страшная. Давай я помогу тебе её похитить в Альвийский квартал, пока она не напала на нас снова?..       — Сначала обработаем твои раны…       Леон прошел к своему поясу и поясной сумке, достав оттуда несколько флаконов, пластырь и бинты.       Флакон он открыл и, отпив немного из него, вернулся к юноше и тут же прижался губами к порезу, выпуская наружу выпитое. Порез слегка зашипел и задымился, но через пару секунд там уже была кровавая, твердая корочка, которую Леон тут же залепил пластырем и стал забинтовывать шею юноши, усадив того на стул.       Агатон долго смотрел на него и чувствовал… непонятно что. Ему хотелось молчать, просто молчать и смотреть на Леона. Но вежливость требовала того, чтобы хотя бы поблагодарить за внезапную заботу от того, кто, вроде, на начало этой встречи должен был быть его конкурентом и вообще «чудовищем», от которого Агатон, как «рыцарь», должен был спасти «прекрасную принцессу».       — …Большое спасибо, Фантом… так непривычно. Обычно я всех лечу и всем помогаю, — вздохнул Агатон.       Хуаннита обессиленно лежала и только смотрела, как Дьявол лечит отвергнувшего её «рыцаря».       Леон кивнул и нервно выдохнул, проделывая тоже самое с плечом Агатона и перевязывая его:       — Если честно… я её убить готов за такое…       — Не надо убивать… Ты в состоянии аффекта… кажется…       Осмотрев уже перевязанного юношу, Леон погладил его по раненым местам и внезапно весьма страстно и ласково поцеловал в губы, зарывшись пальцами тому в волосы.       Агатон слабо вздрогнул, ощутив прикосновение губ незнакомца, и подался вперёд, закрывая глаза и преданно, трепетно отвечая на поцелуй. Его левая рука легла на плечо Леона. В груди кудрявого как будто разливалось целое озеро щемящей теплоты, по всему телу разливался жар.       Тот, кого именовали Дьяволом, немного углубил поцелуй, переплетаясь языками с юношей, а после медленно поднял его за руки, не прерывая поцелуя и трепетно прижав к себе, приподнял над собой, после чего провел к кровати и уложил на край, а после оторвался.       — Ах, мерзавец!.. — внезапно вновь раздался голос русалки, обращающейся, по-видимому, к своему несостоявшемуся «рыцарю». — А ещё праведника из себя строил! Покровителю он верен, как же… как же! Негодяй!..       — Я сейчас… — прошептал Леон.       Он недобро посмотрел в сторону Хаунниты и, встав, обошел кровать, схватил ту за ноги и, разорвав штаны, стянул их и снял ремень, которым тотчас связал девушке руки, а штанами привязал её к стулу, в дальнем углу, чтобы не мешала, а часть ткани засунул ей кляпом в рот, а после наклонился и провёл пальцами по её клитору, возбуждая и заставляя вырабатывать смазку.       — Что ты делаешь? Что ты… что ты… ааа… ммм… — Принцесса дёрнулась, пытаясь освободиться, но не смогла.       Фантом усмехнулся, продолжая возбуждать девушку. Да, он хотел бы, чтобы это произошло естественно… чтобы она возбудилась и отдалась ему без всяких дополнительных стимулов — но прямо сейчас она так сильно раздражала его, что он думал только о том, чтобы наказать её, показать ей, что она ничем особо не отличается от любой здешней «бабочки», что она намного хуже всех этих куртизанок: те хотя бы не пытаются торговать своими клиентами, подставляя их ради собственной выгоды, да еще не кидаются на них с острыми осколками после отказа. Какая мерзкая женщина! Надо будет ещё посмотреть, заслуживает ли она секса с ним… Прямо сейчас — точно нет, а вот после обработки, когда исправится… вот это будет конфеточка!.. Однако, пусть возбуждается, помучается…       — Фантом… Фантом… я умоляю… умоляю тебя, умооляаааюууу!.. — полу-шептала, полу-стонала розоволосая, из-под ресниц разглядывая красивое мускулистое тело этого наглого, но такого харизматичного негодяя. Он раздражал её — но она хотела его, едва ли отдавая в этом отчёт. В низу её живота предательски потеплело, и пальцы брюнета погрязли в густой липкой смазке.       — О боги… П-прошу… — Она попыталась сжать ноги, зажимая его руку и непроизвольно двинула бёдрами навстречу. — Я больше не буду… Я согласна… Переспи со мной!.. Я согласна!..       — Э-э, ну, нет!.. — рассмеялся Леон. — Ты же ненавидишь мужчин. Да?       Агатон наблюдал за этой сценой с лёгким удивлением и трепетом. Леон обращался с принцессой как с последней потаскухой… Он не мог себе представить, чтобы Террон мог такое учинить, или кто-то ещё из тех, кого он знал. Это выглядело одновременно чертовски сексуально и жестоко; при этом глаза Фантома горели таким лихорадочным блеском, который вообще заставлял сомневаться в том, что у этого человека здоровая психика. Хотя… какая разница…       Оставив русалку в таком виде, Леон вернулся к Агатону.       Принцесса замычала сквозь кляп, возбужденно, ревниво, умоляюще глядя на Леона и начала дёргаться, пытаясь освободиться. Ещё никто никогда не подвергал её таким унижением, каким этот человек — и всего за один только вечер.       Агатон пронаблюдал за этими действиями почти равнодушно — он был в самом деле исполнен лучшими чувствами, когда ехал сюда соблазнить Хуаниту, но… она так сильно разочаровала его. Очень сильно.       — …Куда ж ты ее охрану дел? Ее точно никто не хватится?.. — шепотом спросил он.       — Я оставил веский довод… не преследовать нас, несколько часов… как ты слышал… отравил её главного охранника…       Леон забрался на кровать и начал снимать ремень и брюки; его руки всё ещё немного дрожали от перенесённого приступа ярости. Желание убить эту мерзкую принцессу или кто она там можно было подавить или свести на нет, только выплеснув пар как-нибудь ещё. Благо, рядом был кто-то, сильно более адекватный и понимающий, чем розоволосая. Надвисая над юношей, он ласково стал целовать его в ранки, шею, ключицы и участки кожи, что выгладывали из-под одежды.       — А Террон… Как же Террон?.. — еле слышно, почти на грани слышимости шептал кудрявый, зарываясь пальцами в волосы Леона и слегка прижимая к себе его голову.       Его сердце готово было выпрыгнуть из груди. Он знал, что не должен, не может, не смеет заходить настолько далеко, да ещё с незнакомым, первым встречным, да ещё в такой ситуации — но внутри будто прорвало какую-то плотину, реки тепла и жара разливались по телу, затрагивая и душу — и он ничего не мог с этим сделать.       Хуанита замычала что-то сквозь кляп, опять пытаясь вырваться.       Фантом приподнялся, оценивающе взглянув на кудрявого:       — Если не хочешь… я прекращу… тем более… что тебе нужна помощь… а поразвлекаюсь… и с ней… вон.       Агатон прикрыл глаза и молчал, тяжело дыша.       — Если у вас с Терроном… там… п***ец, какая любовь, — снова заговорил Фантом, — я тебя отпущу… но, только пообещай мне, правда перейти на женщин постепенно?       — Обещаю, Фантом!.. Обещаю, я перейду на женщин, обещаю тебе!.. — жарко прошептал Агатон с такой интонацией, словно говорил это своему покровителю, а не случайно встреченному человеку, даже имени которого не знал. Он странно улыбнулся и вновь поцеловав Леона в губы, переплетаясь с ним языками.       Брюнет ответил, хотя едва себя сдерживал, чтобы одежду с юнца прямо сейчас сорвать и три или четыре раунда с ним пробарахтаться здесь. Даже рука скользнула вниз, забравшись в штаны и провела по члену, как только Агатон чуть углубил поцелуй.       Агатон тяжело и прерывисто задышал, но опустил тоже руку и сжал запястье Леона.       — Н…н-нет, Фантом… нет…       Леон чуть больше углубил поцелуй, а после слегка разочарованно, но все же вытащил руку из штанов юноши, но отрываться от него не спешил, только глубже и слегка более играючи ласкаясь с ним языками и поглаживая того по бокам и коже. Он пытался согнать с себя волну, но честно сказать, его он и правда хотел теперь сильно больше, чем взбалмошную девку, которая только его злила.       — Чего ты в итоге хочешь?.. Решай…       Видя замешательство Агатона, Леон чуть помедлил, но затем задрал ему рубашку и начал покрывать лёгкими поцелуями юное смуглое тело, гибкое и красивое, хотя ещё не окрепшее и не поросшее мышцами.       И Агатон сдался. Он не стал говорить ни «Да», ни «Нет». В жизни Агатона наступали такие моменты, когда он просто молчал — но его можно было понять без слов. Карие глаза юноши смотрели прямо на в разного цвета глаза Леона, и он обхватил руками сильное, пахнущее мужеством тело, словно желал забрать частичку этого мужества себе, чтобы стать таким же, или раствориться в нём без остатка. Река жара и тепла, сметая последние остатки плотины, прорвалась сквозь все препоны, заполняя его — и едва ли он вспомнил в этот момент, как когда-то опрометчиво сказал Террону, что готов отдать душу Дьяволу ради победы над «Свободном королевством».       Ну, а Леон просто понял и принял то, что с такой беззаветной преданностью и страстью само шло в его руки.

***

      Альвы происходили родом не из этого мира, а из какого — никто не знал. Сами они говорили о себе, что их предки были детьми Древа Миров и выросли прямо на дереве. Другие говорили, что их сотворил Шаэн — бог ветров. Так или иначе, альвы не были привязаны к какому-то одному миру, а жили своими колониями, небольшими деревнями, городками в самых разных мирах и странах — вечно бродячие искатели приключений, пираты, разбойники, маги, авантюристы. Мало кто мог вспомнить, сколько столетий назад небольшая колония альвов осела в Рико, но, так или иначе, теперь в городе существовал так называемый Альвийский квартал. Там жили альвы — необычная антропоморфная раса с зелёным цветом кожи, заострёнными ушками, полным отсутствием растительности на теле что у мужчин, что у женщин, обладающие магией, имеющие, кроме антропоморфного, дополнительный облик или форму тела в виде какой-нибудь птицы или мистического зверя, умеющего летать, а главное — не знающие болезней и старости. В Рико об альвах ходила дурная слава из-за их совершенно нечеловеческой морали, в основном это касалось почти полного отсутствия каких-то табу на сексуальные отношения. Конечно, каринтийцы и Морской Народ приписывали им куда больше, чем то было на самом деле, однако, многое и правда сильно не соответствовало человеческой морали, отношениям и традициям. Так, скажем, у альвов не было табу на инцест, не было табу на свободные добрачные и внебрачные отношения, не существовало таких понятий как «адюльтер», совершеннолетними считались подростки от 14-ти лет, с которыми свободно можно было вступать в интимные отношения, а также, хоть и весьма нечасто, встречались однополые связи, не ограниченные такими строгими законами и правилами, какими ограничивал их каринтийский институт патроната, а за изнасилование или убийство можно было даже не получить наказания, если они соответствовали специфическим «правилам пиратского братства». Альвы считались сексуально одержимыми и невоздержанными развратниками, мужчины этой расы, как считалось, представляли значительную угрозу для благопристойных каринтийских девушек и женщин, а также и для русалок, женщины же этой расы считались развратительницами и соблазнительницами, способными увести любого порядочного каринтийца из семьи или привить ему ненормативные ценности. Каринтийские альвы были данниками короля Каринтии, и весьма прибыльными и выгодными данниками, а потому, несмотря ни на что, у них были в Рико определённые привилегии, а именно — на территории Альвийского квартала каринтийские законы, правила и порядки не действовали. Здесь действовали только лишь традиции, правила и порядки альвийского пиратского братства, которых должен был придерживаться каждый, кто осмелился войти в квартал, переступить его границы, зайти за предупреждающий щиток, гласящий: «Осторожно, путник! На территории Альвийского квартала не действует каринтийское законодательство! Войдя сюда, ты подчиняешься лишь местным правилам и традициям» или как-то так. При всём том, в Рико весьма ценили альвов как магов и как путешественников между мирами: они могли делать это свободно, и регулярно делали это, спокойно пересекая границы миров на своих живых кораблях, с врощенными в них альвийскими кристаллами, приспособленных для путешествий как по морям, так и неведомо где, вне времени и пространства. У альвов часто покупали волшебные кристаллы с самой разной надобностью. Существовали, например, амулеты из камней для женщин, которые предохраняли от беременности. Также к альвам обращались иногда беременные женщины, чтобы узнать пол будущего ребёнка. Сюда шли за сексуальной магией. Шли сюда и затем, чтобы найти кого-то, кто мог бы «прочитать ауру», что умели делать далеко не все, но альвы высшего магического разряда умели и такое. На удивление, многие из тех, кто был знаком с альвами лично, меняли своё сильно предвзятое и опасливое отношение, убеждаясь, что никто прямо с порога не собирается их насиловать или принуждать к интиму, хотя и многим порядкам у них удивлялись. Например, тому, что альвийские женщины могли спокойно ходить в брючных костюмах или даже в коротких платьях, юбках и шортах, владеть холодным и стрелковым оружием, общаться с мужчинами на равных и даже участвовать в поединках, нести все тяготы путешествий наравне с мужчинами и быть пиратками. Также удивляло, что бракосочетания не были широко распространены у этой свободолюбивой и ветряной расы, предпочитающей полигамию и свободные отношения, однако при этом альвы были своего рода однолюбами: полюбив однажды, оставались верны своему избраннику или избраннице всю оставшуюся им вечность. Если влюблённому альву или альвийке повезло, и зазноба отвечала ему или ей взаимностью, они могли вступить в брак и даже стать сексуально моногамными. Брак скрепляло так называемое обручальное кольцо альвов — удивительной красоты и магической силы талисман, сделанный из кристалла, который порождала душа альва или альвийки. Именно такой ценный подарок влюблённый альв или альвийка подносили тому или той, ради кого были готовы отказаться от своей свободы. От свободы, которая была для этой расы превыше всего на свете.       И вот, именно в Альвийский квартал сейчас двигалась карета принцессы Хуанны, которую Леон Фантом, известный также как Дьявол, беспрепятственно увозил к себе. Принцесса осыпала своего похитителя ласками и приставаниями, надеясь получить хоть взгляд, хоть слово в ответ — но тот думал о чём-то своём и был не сильно расположен к общению, не говоря уж о чём-то большем. «Ведь ты затеял всё это ради меня, чтобы меня соблазнить! — горячилась она. — Ты позвал меня жить с тобой целомудренно? Или как?» Леону же меньше всего хотелось сейчас думать о принцессе. После того, что у него было с Агатоном, ему просто сейчас хотелось развернуть карету, вернуться в бордель и забрать кудряша с собой, тискать его, пока он ехидничал бы над принцессой, но, что удивительно, он и ехидничать уже не особо хотел. Скорее — трахнуть кого-нибудь, но вряд ли её. Скорее уж, снова Агатона, или приятную милую женщину, спокойную и величественно-женственную, как Эдель, или даже какую-нибудь альвийскую зеленокожую кралю. Однако, как сильно ни хотелось Дьяволу забрать Агатона с собой, он решил оставить его Террону, чтобы тот сам всё взвесил и решил, с кем хочет быть. Кроме того, кудряш немного физически пострадал от несдержанности и страстности Фантома, которому всегда было мало одного-двух раз, особенно в таком состоянии, как сейчас — так что ему стоило хотя бы пару суток отлежаться где-нибудь подальше от таких провокаций, как Фантом. А что касается Эдель… она была беременна от Террона и к тому же являлось его невестой.       Лениво повернув голову к девушке, когда она заплакала, не выдержав его молчания, Леон всё же заговорил:       — И это тебя слушались тритоны? Ты ревешь тут в три ручья… хотя о чем я? Тритоны вроде не мужчины даже… кроме этого твоего… кого я там отравил и лишил голоса? Какую русалку?       Хуаннита прерывисто вздохнула. Ну хоть заговорил с ней — уже что-то…       — Тритоны — вполне себе мужчины, за исключением моего брата Гаспара, — не согласилась она.       — Не верю… — уголки губ у него приподнялись, когда оживились воспоминания о Гаспаре, полученные от оригинала: что видел он и, что он из него за два дня вылепил.       — Зря не веришь! Но ты еще убедишься в этом… на моей коронации! Уже совсем скоро я стану единственной владычицей морей и океанов! Королева, с которой считаются монархи всех стран и королевств! А ты — меня отвергаешь!       Леон снова скорчил оскорбительно-скучающее лицо, не глянув на неё и даже для пущего эффекта зевнул.       — Ясно… удачи тебе в этом, после того, как ты поживешь со мной. Посмотрим, какая владычица морей из тебя потом выйдет. Ты мной тут, блин, овладеть не можешь, и рыцарем, которого в итоге трахнул я…       — Прекратиии!.. — Лицо русалки скривилось, и она слегка хлопнула Дьявола по колену. — Почем ты знаешь! Вдруг он это сделал для меня, чтобы меня выкупить! Я же ему приказала!       — Ага… и ревел и целовался после, он тоже ради тебя. И таким взглядом на меня смотрел… — усмехнулся тот. — А наша фифа… так невзлюбила мой член. Теперь понимаю… почему многие твои фавориты предпочитали мужские задницы, чем твою — тощую…       Принцесса вздохнула, глядя на свои разорванные брюки и опять уткнулась лицом в могучее плечо Фантома.       — …Будь со мной поснисходительнее, прошу… если не хочешь все эти два дня иметь разбитую посуду.       — Хм… ну если я буду иметь разбитую посуду… то и ты будешь… с пола есть… — глянул на неё брюнет.       Принцесса закрыла лицо руками, но Леону, если честно, было откровенно пофиг. Он хотел вина, красивую, милую и добрую женщину или хорошенького нот-боя, а так же курить и отрезать кому-нибудь что-нибудь. Однако, его выдержке можно было позавидовать. Он все-таки опытный убийца, а выслеживать свою цель Пауку приходилось неделями.       Он лишь посмотрел в сторону, они подъезжали к Альвийскому кварталу и он повернув голову к розоволосой, окликнул её.       — Эй. Пусть остановит здесь. Не доезжая до квартала. Чтобы не было вопросов. Хотя… может, нам реально заехать?       Он потер подбородок.       — Чтобы слух пошёл, о том, что сама принцесса, чем-то этаким занимается с альвами?       — Нет! Никаких слухов про альвов, я их ненавижу! Хоть у них женщины часто носят мужскую одежду и оружие, они все равно слишком патриархальны! Насильники, убийцы, выродки и пираты! — Она вспыхнула и крикнула кучеру: — Останови здесь, остановии!       Экипаж остановился.       Фантом усмехнулся, понимая, что все-таки она в его власти. Манипуляции на раз-два срабатывают и, когда экипаж остановился, они вышли, и Фантом, подождав, когда та отпустит кучера, схватил принцессу за руку и потащил в сторону нужной ему ночлежки. Причем идти было еще достаточно далеко. Но это испытание для хрупких ножек принцессы тоже было каким-никаким наслаждением. Патриархальный мир, значит. А сама, небось, дальше своей комнаты никогда не ходила. Леон смеялся про себя, чувствуя себя эдаким королём Дроздобородом, взявшим на воспитание капризную принцессу, чтобы приучить её ко всём тяготам реальной жизни за пределами её дворца.       — Леч! Тут темно! Камни! Мусор! — вскрикивала принцесса, время от времени натыкаясь на какой-нибудь камень, мусор или что-то такое. Улица здесь была сильно менее чистая, чем в благородных кварталах Рико, камни из мостовой иногда откровенно выпирали. И фонари светили не везде, были потемки, и девушка вцепилась мертвой хваткой в руку Фантома.       Но всё бы ничего — она дёргалась на каждый смех и разговор каждой компании прохожих с зеленым цветом кожи.       Вот, прошли мимо две девушки, вооруженные саблями и, несмотря на осеннюю погоду, очень плохо и откровенно одетые, причём, поглядев на Хуанниту и Леона, одна другой очень громко сказала: «Глянь, как ей повезло! Какого себе отхватила, а!..»       Потом прошла другая компания, на сей раз из альвов-мужчин, принцесса встретила на себе откровенно раздевающие взгляды и прижалась к руке спутника ещё сильнее.