Леон Фантом

      Леон вернулся в бальную залу под руку с Хуаннитой. Его мучило что-то вроде чувства вины и стыда за то, что она в него влюблена и за то, что он не может ей дать то, чего хочет. И он даже сначала особо не понимал, почему Хуаннита одним своим видом парализует его либидо не меньше, чем Флоренсы, ведь она исправилась, он лично её исправил, теперь самое оно было бы поощрить, так сказать, для закрепления эффекта, тем более, что она вроде не так уж много от него и хотела, жениться не звала. Ну, хотя, ребёнок… Ребёнка сделать, принцессе? А, вот интересно, как на это посмотрит её будущий муж? Если только она и правда не собирается в Обитель Дев, конечно. Брюнет поморщился, ему было досадно и неприятно, но прямо сейчас, даже если бы у него всё функционировало, как надо, он с куда большим желанием взял бы даже Исабель Флоренс, эту недо-лесбияночку, чем Хуанниту. Излишняя сентиментальность, романтизм и пафос розоволосый настраивали на какой-то щемящий и грустный лад, но точно не на сексуальный. Это у них, наверное, фамильное, потому что Гаспар тоже пафосный и сентиментальный, но тот хотя бы мужик и не до такой степени слезливо-влюбчивый, ему можно сказать что-нибудь вроде: «А ну-ка закрыл рот, поднял жопу и пошёл на пробежку», а вот с его сестрой в таком стиле разговаривать точно нельзя. Ужас какой. И это сентиментально-женственно-влюблённое нечто ещё претендовало на то, чтобы быть мужчиной и чтобы с ней разговаривали соответствующим образом? Принц Хуан, тоже мне… А главное, это розоволосое чудо-юдо каким-то образом умудрялось много лет назад подавлять и глушить самооценку брату и лепить из него гея? Как?!       Примерно в таком направлении двигались мысли Фантома, пока его размышления не прервал внезапно появившийся рядом с ними Диего. В чёрным костюме с серебряной цепью на груди, чёрными глазами на бледном лице и немного крючковатым носом, молодой граф в самом деле сейчас сильно походил на какого-то грифа. Диего галантно поклонился девушке и произнёс:       — Ваше Высочество не желает потанцевать?       — Нет, спасибо, — вяло парировала та.       — А побыть в общество настоящего мужчины?..       — Я… не понимаю…       Леон перевёл на него взгляд и заломил бровь с улыбочкой:       — Настоящего мужчины?.. В вашем, сеньор Альба?       — Разумеется, сеньор. Я вам бесконечно благодарен за то, что вы помогли разоблачить двух негодяев, нарушающих закон и порядок Королевства Каринтия. Но, что мне не очень понятно, так это то, что некоторые очень хотят пребывать в обществе тех, кто не откликается на зов Лэна.       — О, перестаньте, дон Диего, — устало выдохнула принцесса. — Я только что говорила этому сеньору, что уйду в Обитель Дев.       Леон не менее устало вздохнул, закатил глаза и шёпотом произнёс несколько матерных слов на английском, какие покрепче. После чего мотнул головой, повернулся к принцессе, немного грубовато взяв её за плечи и произнёс, глядя русалке прямо в лицо:       — Так. Ни в какую Обитель Дев ты не уйдёшь. Что это за детский сад вообще? Впервые влюбилась в мужика, а не в бабу и не в тритона, и уже — в Обитель Дев из-за того, что он не падает ниц с обещанием любви до гроба, руки и сердца или чего там тебе обычно обещали девушки и тритоны? Я знаю, как выглядят женщины, которым можно в Обитель Дев — они асексуальны, отрешены от мира и готовы любить больше всех свою богиню Сель, и ей служить. Или там Богу Иегове. Или черту в ступе. Главное, что они совсем не похожи на влюблённых принцессочек, которые едва познали вкус к жизни, сойдя с дороги лесбиянства в правильную сторону. Найдёшь себе потом нормального мужика. Не смертельно больного. Не усталого от жизни. И не маньяка. И, гм… фертильного, раз уж ты так мечтаешь о ребёнке. Потому что в своей фертильности я более чем не уверен… С Терроном, вон, переспи… он тебя жалеет, его твои слёзы и сентиментальщина не раздражает. Или… Не будь Гаспар твоим братом, я бы тебе его рекомендовал, честное слово, потому что вы друг другу по характеру бы подошли, оба пафосные и до жути романтичные. А я так не умею, я всего лишь старый 600-летний Дьявол, который ухаживать за девушками и не умеет, и не очень-то любит.       Хуаннита похлопала глазами с большим удивлением, услышав такие слова. Он удивления она даже грустить забыла.       Разобравшись с русалкой, Леон отодвинул её себе за спину и решительно выступил вперёд, перед Диего, ехидно произнеся:       — Какой горячий юноша. И, что же, если я вдруг отзовусь на зов Лэна — мне позвать вас свечку держать?       — Позовите. — Диего окинул его взглядом. — Потому что доказательств вашей мужской состоятельности… как бы… нет. И, если бы я был на вашем месте — то не дурил бы никому голову, а держался бы тихо и скромно, зная, что не могу ничего дать ни девушке, ни аманте. Почему я заговорил об аманте, так это потому, что Лопе…       — Потому что Лопе — мой сын. — Фантом поправил воротник, и его глаза сверкнули. — Ещё вопросы?       И, поскольку опешивший Диего молчал, разноглазый продолжал:       — Если вопросов нет… то они есть у меня. Насколько я знаю, ваш отец, дон Диего, завещал вам позаботиться о семье Аргента. Вы, что — неужели не знали, что с Лопе и Мерседес всё это время делал их отчим? А если знали, почему не помогли?       Диего приоткрыл рот и нервно облизнулся:       — …Эстерос выставил всё так, что по закону было не прикопаться… и доказательств нет… А чтобы проникнуть на виллу, защищённую магией, нужно было или заключить помолвку с Мерседес, или стать покровителем Лопе, или… «слияние», которое запрещено законами Карин…       — Вот почему иногда всё же лучше думать своей головой и надеяться на свои силы, а не на законы, — ответил Фантом, глядя на Диего, как на мальчишку, и ничуть не злясь на него. — А вы на много десятков людей… хотите меня в чём-то обвинить… Но сами не понимаете, в чём. А так же, кажется, вы забываете о последствиях…       Леон наклонился к нему и шепнул:       — Не советую провоцировать меня на дуэль… Я не пожалею ни вас… ни ваших родных, ни своего внука, отобрав вашу жизнь и заставив их страдать… Зачем лишаться жизни по собственной глупости…?       — Претендуете на то, что фехтуете лучше меня? — также шёпотом ответил Стервятник. — Мне просто кажется, что ваш флирт с принцессой притом, что вы ей ничего предложить не можете, выглядит несколько провокационно… И, другой вопрос, почему вы воспитываете из своего — с-сына?.. — анархиста… Он сегодня публично заявил о том, что он анархист. Сын он вам, аманте или кто, — главное, что виконт теперь является тем, за чьё поведение вы несёте ответственность…       — Не вмешивайтесь, — отрезал Дьявол. — Лопе в состоянии думать своей головой, мозги у него есть, я в этом убедился. Так что, вы — монархист, он — анархист, и, и что?.. Вы ему — старший брат, отец или покровитель? Ни тот, ни другой, ни третий? Так что смиритесь с тем, что воспитываете его не вы, как вы сами это заметили. Что довольно логично, потому что спасли его от отчима — тоже не вы… в общем-то.       Леон подумал и кивнул в сторону балкончика:       — Можно вас?..       — Да… конечно… — немного растерянно проговорил Альба.       — Минутку…       Леон глянул себе за спину, на нервно теребящую веер Хуанниту, взял её за руку и подвёл к стоявшему поодаль Лопе, предоставив их развлекать разговором друг друга, затем взял по пути к балкону с подноса одного из слуг, раздававшего напитки, бокал шампанского, вышел за штору и подошёл у бордюру, отпив и дождавшись собеседника.       — Вы, что? Влюблены в инфанту?       Диего достал сигару и закурил, медленно выпустил дым, пытаясь сформулировать свои мысли.       — …Возможно. Сложно сказать. Но я её ревную. Она влюблена в вас — и это очевидно. Слишком очевидно.       — Зачем тогда устроили этот фарс? — уточнил тот, отпив снова. — К слову о том, что я, мол де, на зов Лэна не откликаюсь. Я умираю…       Он провернул к Диего голову.       — И, наверное, именно поэтому не могу спать даже с теми, с кем хочу… И на вашем месте, я впредь был бы более сдержан, прежде чем заявлять обидные вещи, ничего не зная о человеке.       Диего моргнул и покосился на Леона.       — …Прошу меня простить, сеньор. Я этого в самом деле не знал. Просто, ваше поведение показалось мне… несколько провоцирующим. Скажем так, если бы у меня была болезнь, я бы сидел дома. И не стал бы публично флиртовать с девушкой, в которой заинтересован другой мужчина. Только сильнее привязывая её к себе. Она уйдёт в Обитель Дев…       — Если сможете, помешайте ей. А я лишь компенсирую то, что причинял ей много боли. И хочу очиститься хотя бы от этого, — ответил разноглазый и через пару секунд снял маску, поставив бокал на перила и стал массировать лицо. — Она хотела ребёнка от меня. Но я не в силах этого выполнить… А если бы и был в силах, то — кто знает? — возможно, я не фертилен. Я… очень нездоровый кусок человеческой плоти.       — Ребёнка… Мне это кое-то напоминает.       Диего стряхнул пепел с сигары с балкона.       — Я выяснил, что это не Альфар бросил мою мать с ребёнком. Это моя мать выпросила у него ребенка… на прощание…       Фантом протёр лицо и поправил волосы, заведя их назад.       — Откуда в тебе столько жёсткости и жестокости? Не становись мной в таком возрасте…       Диего заломил бровь в некотором удивлении:       — Меня раздражает, что в мире так мало порядка и закона. Постоянно все стараются сделать какой-то хаос. Даже в моей семье был хаос, пока в неё не вошёл Террон — как наш друг семьи. Без него всё сыпалось, а с ним начался порядок. Моего отца тоже раздражал беспорядок. Я такой. И… Лопе кое-что рассказал мне. Из того, что вы там устроили… а именно — порка хозяев дома и насильное принуждение их к супружескому долгу. Это было… как-то… не очень…       — А как бы ты предложил наказать ублюдка, развращающего 16-ти летних аманте, и его «странную» подружку, которая значится у него женой? По закону? А как долго бы они придерживались этого закона? Ты об этом думал? — вздохнул устало Дьявол, крутя ножку стакана пальцами и глядя на пузырьки в бокале. — Дело не в этом… Ты не знал ласки… той самой ласки. Твоя страсть подобна Лечу… поэтому ты боишься её. А твой аманте хочет…       Стервятник внезапно вздрогнул и во все глаза посмотрел на Дьявола:       — Откуда ты знаешь, что у меня есть аманте?       — Да так, птичка напела… — прищурился разноглазый.       — Лопе… — тихо пробормотал граф. — Язык без костей…       Леон заломил бровь:       — Ты так реагируешь… словно это какая-то сокровенная тайна. А ведь у вас пока что патронат, обычный, не целомудренный, разрешён по вашим каринтийским законам. Просто тебе нужно помочь с выпуском пара… И пожалуйста… хватит колотить мальчишку, который у тебя числится аманте. Хотя… а, почему, собственно, ты редко выпускаешь пар с ним, а вместо этого его бьёшь? Почему ты его скрыва…       Леон не договорил и внезапно замер, разглядывая Диего с таким видом, как будто впервые его увидел и как будто его в нём что-то приятно поразило или удивило. Он выглядел так, словно его осенила какая-то внезапная догадка, и эта догадка ему очень нравилась. Уголки губ Дьявола начали растягиваться в искренней, сияющей, лучезарной улыбке, как у мальчика, который и не чаял увидеть рождественского подарка и внезапно перед ним поставили большую праздничную коробку, глаза вспыхнули и тотчас маниакально и весело засияли.       — Что… что такое?.. — не понял Диего, посмотрев на Дьявола и начал автоматически разглядывать свою одежду.       — Диего… Диего, — позвал Фантом, широко улыбаясь, и хлопнул себя по лбу. — Я тебя поздравляю.       — С чем?.. — подозрительно прищурился тот.       — Да с тем… что ты натурал. У вас тут, в Каринтии, бисексуальная культура и традиции, но сам ты, ты — у тебя вообще нет склонности к мужчинам… вот почему ты… такой… Ты законопослушный гражданин Каринтии, соблюдаешь этот Кодекс о патронате, но для тебя в патронате важнее всего как раз — воспитание… воспитание мужчины, мужественности… а не секс… Но либидо у тебя сильное, природа требует своего, а у вас тут, в Каринтии, честную женщину, тем более дворянку, просто так в постель не уложить, нужны всякие ухаживания, танцы-шманцы, серенады. С аманте переспать намного проще и легче… вот как у вас в Каринтии тут всё… устроено… Поэтому ты иногда спишь со своим аманте, а потом злишься сам на себя, злишься на него, чем больше он хочет — тем больше ты злишься и его бьёшь… А всё это всего лишь потому, что ты — натурал…       Фантом громко и маниакально захохотал и внезапно обнял Диего так, что тот выронил за бортик балкона недокуренную сигару.       — Нормальный мужик в Каринтии! Я впервые встретил в Каринтии нормального мужика! — громко оповестил непонятно кого Леон, всё ещё смеясь. — …Не поломанного несчастного тритона, не мальчика-сироту, которого монахи зажали, не травмированного в детстве отчимом-ублюдком… не педофила… не гея… нет… совершенно нормальный мужик в Каринтии, вы прикиньте, да?..       Граф Альба-младший позволял себя обнимать, но при этом смотрел на Фантома немного как на сумасшедшего, с толикой непонимания и опаски. Ровно до тех пор, пока внезапно приподнятое настроение собеседника и его заразительный смех не начали действовать и на него, поднимая настроение. И когда Фантом выпустил его, продолжая смеяться, Диего засмеялся тоже, хоть и то, чему радуется Фантом, понимал довольно смутно.       — На самом деле, я не такой уж хороший, — проворчал Стервятник, наконец отсмеявшись. — Меня многое раздражает… Беззаконие всё это… Хоть я и сам не всегда и не все законы соблюдал, признаюсь, и даже был судим, кстати, за дурной поступок с моим бывшим аманте.       — Я и не говорил, что ты хороший. Я лишь присёк тебе то, чтобы ты не становился таким, как я. А ты таким станешь. — Леон сузил глаза и посмотрел за балкон на улицу. — А знаю я, потому что вижу… что ты почти такой же, как я… и это немного плохо… Что ж. Я бы хотел, чтобы ты пообещал мне, что не будешь больше избивать Луиса. Мальчишка не виноват, что он тебя хочет, и не виноват, что ты натурал. И да, спасибо, ты поднял мне настроение. Только как бы вот теперь моё хорошее настроение в манию бы не перетекло…       Он поставил пустой бокал рядом на столик, на котором также стояла вазочка с фруктами. Возле вазочки лежал длинный тонкий острый ножик с витой рукоятью для разрезания фруктов. Граф Альба бросил туда взгляд, поднял нож и провёл пальцами по его лезвию, проверяя его остроту.       — И тебе спасибо, Фантом. Ты и правда сделал куда больше меня в отношении семьи Аргента. И я мог бы понять твои истинные чувства к Хуанните, вернее, их отсутствие, если бы я пригляделся… Спасибо тебе. Я раньше никогда ни с кем не ощущал такого родства и единомышленничества. Словно ты мне — родной брат. Я ведь могу попросить тебя об одной услуге?.. Хочу, чтобы ты стал мне братом.       Брюнет посмотрел на Альбу яркими, немного искрящимися глазами разного цвета, немного исподлобья.       — Уверен?       — Да.       — Я весьма нездоровый клон. У меня по сути не было детства. Я жил в лаборатории и первое время был подключен к проводам и аппаратам. Не проживу и года. Цель моей жизни — Апокалипсис в моём родном мире. Уверен?       — Да.       — И психически я болен тоже. И сильно больше, чем мой оригинал. Если я наказываю негодяев и ублюдков, и это выглядит красиво, это ещё не значит, что я праведный и святой. Я маньяк, который периодически может вести себя как злобный похотливый урод. Уверен?       — Да.       — У меня есть ещё один названный младший брат. Это Гаспар. Сможешь помочь ему с реформами и позаботиться о нём после моей смерти?       — Да, Фантом, — покивал Стервятник.       — А о Лопе и его сёстрах? Сможешь позаботиться?..       — Да.       — И последнее, Диего… — Фантом хитро улыбнулся и провёл рукой по лицу, снижая голос до таинственного шёпота. — Я — анархист…       Диего шумно вздохнул и взглянул в маниакально горящие весёлые глаза, один — чёрный и жгучий, как уголь, второй — тёмно-синий, как цветок цикория.       — Я уверен, — твёрдо произнёс он и протянул руку.       Леон протянул руку в ответ, взял нож из руки Диего и порезал кисть руки в районе ребра — примерно такую же неглубокую ранку нанёс себе и Альба. Раны соединились, и кровь клона из Новой Америки и чистокровного урождённого каринтийца стала как бы общей. Фантом покосился в сторону стеклянной двери балкончика, вспомнил что-то и, не разжимая кровавого рукопожатия, произнёс:       — Ты сможешь забрать Лауру Аргента? Она сейчас в «Трёх гусях», в комнате номер три. По кодовому слову «Фантом» она отдаст тебе дневник Эстероса. Нужно будет увезти и девочку, и дневник в надёжное место…       — Отвезу к Террону, более надёжного места и не придумать, — ответил Альба.       — Отлично. Спасибо.       Леон наконец выпустил руку Диего. У графа при этом на руке осталась небольшая кровавая царапина, зато рука Дьявола оказалась вся в крови.       — Что случилось? — Диего обеспокоенно сдвинул брови.       — Ничего… Просто у меня кровь плохо сворачивается… — Фантом улыбнулся, одновременно весело и жутко. — Я очень нездоровый клон. Я же предупреждал…