2020 г., весна
После введения самоизоляции наступил новый период в жизни Михаила Петровича. Он называл его «Почувствуй себя старым идиотом, который не способен обучаться чему-то новому и справляться с элементарными задачами». Или коротко — «Дистанционное обучение» в техникуме. В этом семестре у него была всего одна дисциплина у двух курсов, но это значило, что ему все равно нужно было четыре раза в неделю проводить лекции онлайн, а также давать задания, которые будет реально выполнить и переслать по электронной почте. И если с емайлами он уже давно освоился, то говорить в камеру, по сути, общаясь с монитором вместо аудитории живых студентов, для него было в новинку. К тому же у него не было веб-камеры и хорошего микрофона. Всё это обучение через интернет здорово нервировало Михаила, хотя он любил свою работу педагога. Техникум, правда, предложил ему отказаться от лекций, ведь здоровье важнее и всё такое. Звонил сам декан факультета, на котором работал Михаил Петрович, но за всеми его вежливыми словами Гайдук слышал очевидную причину попытки отстранить его. Они были уверены, что старик, возраста «семьдесят плюс», не справится с компьютером и новыми задачами. И Михаил, наверное, не справился бы… Вот только они не знали, что на его стороне был Дима — технически подкованный крестный сын. Дмитрий приехал на следующий день после звонка. Привез хорошую камеру, большие удобные наушники с микрофоном и сразу сел за установку и настройку программ. — Как тебе удалось всё это купить? Магазины же закрыты. Сколько я тебе должен? — спросил Михаил. Он уже больше десяти лет преподавал в техникуме, но теперь он сам сидел на стуле рядом с Димой, как примерный ученик, стремящийся к знаниям, и то крутил ручку в руках, то постукивал ею по краю раскрытой тетради. Он был готов конспектировать всё, что ему будут объяснять, потому что дергать Дмитрия каждый раз по мало-мальски важному вопросу ему совершенно не хотелось. Компьютер легко подчинялся командам Димы, и через пару минут на рабочем столе появился ярлык нужной для видеосвязи программы. — Это всё моё, но лежало на пыльной полке уже пару лет за ненадобностью. Так что ты мне ничего не должен, — отмахнулся парень, сосредоточенно щелкая мышкой, рыская в настройках программы видеоконференций. — Вот, видишь? Это включение и отключение звука, а это — видео. А тут можно размыть задний фон, и будет видно только тебя... Михаил Петрович сначала посмотрел на то, что ему показывал Дима, а затем опустил голову. В тетради появилось еще несколько заметок и схематичное изображение микрофона и видеокамеры. — Вообще, инфографика должна быть интуитивно понятной, — «учитель» кивнул на значки. — Видишь, это наушники, а это микрофон. Так что тыкай, не ошибешься. Да и программу не сломаешь. — Очень на это надеюсь, — Михаил задумчиво прикусил кончик ручки, после того как поправил очки на носу. — А еще тебе, наверное, пригодится включать режим демонстрации экрана, но с этим лучше попрактиковаться заранее, чтобы не показывать всем студентам свои личные файлы. В идеале — нужно сделать отдельную парку на рабочем столе. Продолжая объяснения, Дима параллельно делал то, о чем рассказывал. Два клика, и рядом с ярлыком программы видеосвязи появилась папка «Техникум. Лекции». Так они просидели за компьютером с утра до самого обеда, разбираясь во всех тонкостях видеоконференций, практикуясь в звонках на телефон Димы, пока всё это время скучающий на кухне Ярослав Александрович не заглянул в гостиную и не прервал их. — Как у вас продвигаются технические опыты? Готовы уже ракеты в космос запускать? — усмехнулся он, но увидев кислое выражение лица уставшего Михаила, перестал улыбаться. — У меня такое ощущение, что я зря всё-таки не принял предложение об отпуске на время пандемии, — вздохнул Гайдук, снял очки, потёр глаза и свернул окно программы. Теперь за компьютером уже сидел он, а Дима — рядом. И со стороны казалось, что Михаил вполне уверенно создает каналы, рассылает «приглашения» в «кабинет», включает и отключает видео или звук, успешно справляется с подключением демонстрации презентации и может настроить запись экрана, чтобы прочитанная лекция не потерялась. Но по его напряжённым плечам и нахмуренным бровям легко было прочитать, что все эти действия даются ему с трудом и требуют большой концентрации. — Я не согласен, — почти в один голос сказали Ярослав и Дима, а Михаил обернулся к любимому, поэтому старший Смирнитский продолжил говорить. — Ясное дело, что тебе освоить все эти электронные дневники и дистанционное обучение сложнее, чем, например, тридцатилетним, которые с этими компьютерами чуть ли не спят... — Эй, звучит оскорбительно! Это дискриминация по возрастному признаку! — сдерживая смех, возмутился Дима. — Ой, да успокойся ты! Тебе уже за сорок, ты уже не подходишь под категорию людей, о которых я говорю, — цокнул отец и закатил глаза. Юмор Дмитрия всегда был немного странным. А после того, как он прожил год в Европе, а потом еще почти два года в Америке, Ярослав вообще перестал его понимать. Только по смешинкам в глазах и широкой улыбке, прячущейся в густой бороде, он определял, что сын сейчас «шутит». — Вот об этом я и говорю! Мне уже не тридцать, но я тоже сплю с компьютером, — он взял свой смартфон со стола и помахал им почти перед самым носом у отца. — Ох, Дим, — тяжело вздохнул Ярослав Александрович, подошел к Михаилу и положил руки ему на плечи. Теперь уже все знали, что они пара, так к чему изображать, что они только друзья? Слава наклонился и поцеловал Мишу в макушку, на секунду прикрыв глаза, после чего заговорил гораздо тише: — Да, ты не техно-гений. Но тебе и не нужно им быть. Ты всегда справлялся и справляешься с любыми вызовами судьбы. Разве ты готов был занять кресло начальника, когда тебе предложили повышение? Нет. Ты почти год ходил и сомневался в том, стоило ли тебе брать на себя такую ответственность, подходишь ли ты для руководящей должности. И сомнения никуда не делись до тех пор, пока твои подчиненные на первую годовщину назначения не подарили тебе набор шахмат ручной работы. Не так ли? — Ну да, — растерянно и смущенно ответил Михаил, смотря на свои записи. — К тому же, когда, если не сейчас, изучать новое? Бразильская система, как ты сам говоришь. — Что такое «Бразильская система»? — удивился Дмитрий. — Хм, как бы объяснить по-простому? — Слава почесал затылок, чуть склонив голову на бок. — Сейчас бы это назвали системой экспресс-тренинга в условиях стресса, — сказал Миша и усмехнулся, увидев округлившиеся глаза партнера. — Ну вот! Я уже вижу прогресс в твоем обучении. Ты стал разговаривать, как молодежь, — цокнул Ярослав Александрович и, отойдя от компьютерного стола, сел на диван. — Проводить лекцию страшно будет только в первый раз, потом это станет своеобразной рутиной, — пожал плечами Дима, вмешиваясь в разговор. — До работы со студентами, можно, например, посмотреть обучающие видео, как удерживать внимание аудитории. Хотя тебе, как опытному преподавателю, вряд ли это понадобится. Но у меня есть один проверенный способ, а к нему парочка советов, чтобы сделать твои уроки лучше. Михаил заинтересованно посмотрел на крестника, даже снова надел очки и взял ручку, готовый конспектировать. — Во-первых, запиши себя на видео и посмотри со стороны, что и как ты делаешь. Во-вторых, подготовь себе какие-нибудь шутки и шпаргалки по теме лекции. Если вдруг перенервничаешь, они будут под рукой и спасут положение. Не будешь молча пялиться в экран, в надежде снова уловить нить повествования. В-третьих, старайся смотреть в камеру, а не на себя в маленьком окошке видео. Лучше его вообще скрыть. Не горбись и не хмурься. Вот и весь залог успеха! — Звучит просто, — с сарказмом прокомментировал Слава и прищурился. — Ну так давайте попробуем? — Дима азартно подмигнул Михаилу. — Ты проведешь свою первую лекцию, мы ее запишем на видео, а потом разберем ошибки. К тому же у нас есть контрольная группа: я, который ничего не понимает в электричестве, и папа, который учился в том же техникуме, что и дядя Миша. По нам будет понятно, насколько легко тебе удержать внимание учеников в онлайн формате. На том и порешили. Михаил остался самостоятельно донастраивать технику и создавать конференцию, Дима ушел на кухню, а Ярослав — в спальню, откуда они со своих смартфонов должны были смотреть и слушать урок. Приветствие и первая часть лекции прошли прекрасно, онлайн преподавание не отличалось от личного. До тех пор, пока Михаилу Петровичу не потребовалось подключить экран для демонстрации. Он полез в свои папки в поисках нужной информации, так как еще не успел скопировать презентацию в отдельную папку на рабочем столе. — О, а это что за видео? — Гайдук услышал голос Димы и через динамик компьютера, и вживую, через коридор. — Нет, не то, в предыдущей папке. Которая называется «Дима. Первое сентября». Это что, когда я в школу пошел?! Я такого не видел! Тут же из конференции вышел «Нерадивый_студент», а в комнату из кухни вернулся Дима, дожевывающий печенье. — Я хочу посмотреть! А что у тебя еще есть? — он подтащил стул обратно к компьютеру и сел. Михаил замялся и коротко обернулся на дверь. Без сомнений, Ярослав тоже слышал Диму и сейчас к ним присоединится. — Ну, вообще у меня есть почти все видео вашей семьи, — нехотя признался Гайдук. — У меня был знакомый, который увлекался всякими техническими новинками, и Слава через меня попросил его оцифровать все записи. За большой заказ и по знакомству, он перегнал всё с кассет на диски за полцены. — Диски где-то на старой квартире валяются, — хмыкнул Слава, остановившись в дверном проеме. — И что, у тебя есть все копии? — Ну, да, почти, — Михаил Петрович кивнул, открывая общую папку со всеми файлами, разобранными по датам и событиям. Гайдук не представлял, какой будет реакция Ярослава на эту новость. Ведь, в отличие от фотографий, которые Слава печатал для него сам, выбирая из всех те, которыми он хотел и мог поделиться с другом, видеозаписи Михаил скопировал без разрешения. При том скопировал абсолютно всё, но на компьютере в доступе держал только те, что не причиняли ему боли. Например, съемки с юбилея Анны он удалил, а с годовщины свадьбы Смирнитских не смог — Слава там очень красиво танцевал. И пусть, что не с ним. — Так что, глянем парочку? — прервал затянувшуюся паузу Дима. — Тогда надо принести перекус. Насколько я помню, записей там на несколько часов, — пожал плечами Ярослав и скрылся в коридоре. — Помогу ему, а ты пока начинай смотреть свой первый день в школе, — Михаил слегка похлопал Диму по плечу и ушел за любимым.1985–2008 гг.
1985 г., весна Папка «Женя. Выпускной в детском саду» Включить воспроизведение. В кадре то и дело мелькали незнакомые лица детей шести-семи лет. Они все были нарядными: девочки в платьишках, мальчики в белых рубашках и маленьких галстучках. В общем, без трех месяцев школьники. И среди этой какофонии лиц, бантов и цветов, легко было найти трех знакомых людей: Анну и Женю с Димой. Дима, пухлый пятилетка, не уступавший в росте сверстникам брата, носился по группе в футболке и шортах, абсолютно не разделяя волнения матери и восторга Жени. Зато Евгений был весь из себя — гордый и важный. Он не улыбался, пока мама, присев перед ним на корточки, заправляла в черные брюки рубашку, вылезшую из-под ремня сзади. Он немного надул губы, когда она ласково пригладила ему волосы. И он увернулся, когда она попыталась поцеловать его в щеку. Еще чего?! Он уже большой! Он почти школьник! Ни к чему эти девчачьи нежности. Стыдно перед ребятами! Анна поднялась, нашла глазами видеооператора, которым был Ярослав, и развела руками. Что поделать, дети растут, не всегда будет возможность их тискать так же, как когда им был годик. А Женя, воспользовавшись тем, что мама отвлеклась, тут же убежал к своему лучшему другу, и они стали играть в сражение на палках-мечах, позабыв, что они взрослые, и что у них через пятнадцать минут концерт. Кадр потемнел, а через секунду на экране появилась сцена музыкального класса, где вся группа Жени стояла полукругом и хором пела прощальную песню детскому саду. Ребята были раскрасневшиеся: то ли из-за бешеных игр в группе, то ли из-за духоты в зале. Из строя вышла девочка, у которой белый бант съехал вправо, и громко зачитала стихи: — Куклы, мишки и петрушки грустно смотрят на ребят. До свидания, игрушки! До свиданья, детский сад! За ней вышел мальчик в очках и продолжил: — В сумке новые тетрадки, ручки и карандаши. До свидания, лошадки! Мы уже не малыши. За кадром раздались аплодисменты, а рядом с микрофоном камеры знакомый женский голос прошептал: — Зря Женя не стал этот стих учить! Так бы выступил одним из первых. Ярослав не ответил. После стихов были танцы, снова песни и новые стихи. Аня то и дело комментировала происходящее, а Слава шикал на нее: «Это все запишется! Я же снимаю». В конце праздника малышам, а точнее выпускникам, вручили небольшие подарки, самодельные медальки и отправили в группу, пить чай со сладостями. На фоне радостных криков детей были слышны всхлипывания матерей. Их дети так быстро росли. 1986 г., осень Папка «Дима. Первый класс» Включить воспроизведение. Помещение было темным, поэтому и качество видео было низким: зерно, шум, убегающий фокус. Да и сама камера «плавала». Очевидно, что в этот раз снимала Аня, у нее получалось хуже, чем у Ярослава. Но зато так он хотя бы попадал в кадр: стоял возле Димы, которого было почти не видно из-за большого букета цветов, которые он должен был подарить своей первой учительнице. — Ты рад, что идешь в школу? — весело спросила мама у сына. Из-за того, что она держала камеру, ее голос из динамиков прозвучал очень громко. — Не знаю, — пробубнил Дима. — Ты будешь утром вместе с Женей ходить, играть на переменках, кушать в столовой. Здорово же? — Наверное... — А знаешь, что в школе не нужно спать и делать зарядку? — спросил Ярослав, наклонившись к сыну и потрепав его по голове, испортив прическу. — Слава! — негодующе одернула мужа Аня, но у Димы от слов отца загорелись глаза. — О, я уже люблю школу! — восторженно сказал мальчик и улыбнулся, демонстрируя отсутствующие верхние резцы. — Ну вот! Другое дело. И теперь, так же с улыбкой, иди и поздоровайся со своей учительницей. Ее зовут Тамара Игоревна, — напомнил отец и подтолкнул сына в сторону других детей, которые столпились вокруг немолодой учительницы младших классов. И как только Дима отошел, Слава повернулся к камере и тоже улыбнулся: — Это он еще не знает, что его заставят читать, учить таблицу умножения, а вместо детской игровой зарядки будут нормативы по физкультуре! Камера снова поплыла, задрожала, и в динамике зазвучал тихий мелодичный смех Ани. — Не для него одного будут задавать домашку. Нам тоже достанется. Теперь мы учиться будем не только с Женей, но и с Димой. — А что, сами они не справятся?! — Ярослав состроил страдальческое выражение лица. — Боже, Слава, он ест хризантемы! — воскликнула Аня вместо ответа. И на самом деле на фоне Славы стоял Дима в стороне от детей. Он, похоже, не смог протиснуться к учительнице и вручить ей букет, и поэтому решил попробовать, какие на вкус белые лепестки у цветка. Дима сосредоточенно отрывал два-три листочка и засовывал их себе в рот. И, не успев прожевать или выплюнуть, отрывал новые и снова пробовал. Ярослав, сдержав ругательства, быстро подошел к сыну, отнял букет, наклонился и зашептал ему что-то на ухо. Дима слегка покраснел, огляделся по сторонам, особенно задержав взгляд на девочках, а потом кивнул. Отец вернул ему цветы и помог добраться до Тамары Игоревны. — Здравствуйте! — бойко и громко сказал Дима, протягивая букет. — Спасибо, что будете нас учить и сделаете из нас человеков! В классе раздался хохот, и настала очередь Ярослава краснеть. На этом видео заканчивалось. 1987 г., лето Папка «Лето-87. На речке» Включить воспроизведение. — Ну, можно я теперь поснимаю?! — попросил девятилетний Женя, прыгая где-то за кадром. — Ты камеру в песок уронишь, а она дорогая, — строго отказала мама, как раз которую и снимал Ярослав. Аня сидела на расстеленном на земле полотенце вместе с малышкой Ирой и вытаскивала из сумки игрушки. Дима стоял рядом с ними и брезгливо трогал голыми ступнями песок. Ощущения ему явно не нравились. — Он горячий и колючий, — пожаловался Дима, обуваясь обратно. — Ничего не колючий. Просто ты не привык. Переоденешься, искупаешься и будет приятно постоять на теплом песке! — ответила мама. — Но я есть хочу! — стал канючить Дима. — Ты обещала, что мы на речке пообедаем. — Еще рано, мы же только приехали. — А я хочу поснимать! — встрял в разговор Женя, войдя в кадр, перекрыв собой весь остальной вид. — Ты обещала, — продолжил ныть Дима. — Патка! — вдруг зарыдала двухлетняя Ира, отнимая у матери свою желтую лопатку, которой она начала набирать в ведерко песок. — А, стоп! Хватит! — зарычал Ярослав и видео прервалось. Когда видеозапись включили снова, прошло уже достаточно много времени. Тени стали длиннее, время близилось к вечеру. Возле полотенца был построен небольшой замок из песка, украшенный веточками и травой. Ира убегала от Жени, который пытался облить ее водой из ведерка, а Дима заканчивал есть огурец. Аня, с аккуратно заплетенными и спрятанными под косынку волосами, собирала оставшееся после обеда обратно в сумку. — Ты красивая! — сказал Ярослав. Аня обернулась, смущенно улыбнулась и поправила платье. А Дима сморщился, будто бы ел не середину сочного огурца, а горькую жопку. — Ой, папа, ну оставь ты эти нежности... Это странно! — Нет, Дима, это правильно, — улыбнулась мама и потрепала сына по волосам. — Папа у вас тоже очень красивый и заботливый. А еще он научит вас плавать, когда вы отдохнете после еды, а я вас поснимаю. Через мгновение на экране уже был урок по плаванью. Загорелый Ярослав стоял по пояс в воде и по очереди поддерживал сыновей, объясняя, как нужно держаться над водой, как грести руками и работать ногами. Они стояли далеко от Ани с камерой, их было не слышно, но хорошо видно. Наверное, она использовала приближение. Женя освоился довольно быстро, особенно хорошо у него получалось лежать на спине. А вот Дима пугался, стоило ему немного уйти под воду, начинал барахтаться, поднимая тучу брызг. Ярослав вылавливал его, ставил на ноги и начинал объяснения с начала. А потом отец решил показать, как нужно плавать на собственном примере. Он погрозил им пальцем, велев оставаться на мелкоте, а сам, нырнув, проплыл несколько метров от берега, вынырнул и поплыл брассом. Сыновья завороженно смотрели на него. Старший Смирнитский доплыл где-то до середины реки, развернулся и поплыл обратно. После чего продолжил урок. Следующим кадром снова был пляж, полотенце и наполовину растоптанный замок. А на самом полотенце сидели Дима и Женя и жадно пили воду из бутылки. У обоих мальчиков были мокрые волосы, и вода стекала по плечам, груди и животу. — Ну, наплавались? — усмехнулся за кадром Ярослав. — Пойдем учиться снимать на камеру? — Да! — тут же встрепенулись ребята. Женя подскочил с места, вытер с себя остатки воды и протянул руки к камере. Но оператор сделал пару шагов назад, потому что мальчик в кадре отдалился. — Не так сразу. Сначала вы будете носить сумку от камеры словно это сама камера. Если хоть раз уроните за десять минут, то снимать я вам не дам. Понятны условия? — строго прозвучал голос Ярослава. — Кто первый? Кадр снова потемнел, и после него шли странные авангардные потуги юных операторов. Видимо, с десятиминутным упражнением справились оба сына Славы. 1991 г., весна Папка «Ира. Первое выступление в музыкальной школе» Включить воспроизведение. Девочка со слегка вьющимися волосами, собранными на затылке заколкой с бантом, нервно одернула платье и обернулась. — Ты что, снимаешь? — Нет. — Ну я же вижу красный огонек, значит, ты снимаешь! — Да, снимаю, — согласился отец. — Если знаешь, то зачем спрашиваешь? — Лучше снимай сам концерт, а не меня! — проворчала Ира и отвернулась. — Ладно, удачи тебе, жемчужинка! — пожелал Ярослав, выключил запись, и следующим кадром уже была небольшая сцена в актовом зале музыкальной школы. Ирина в нарядном, но не броском платье, в белых колготках и туфельках вышла на сцену, коротко поклонилась, прошла за фортепиано и села. Она поерзала на банкетке, покрутила винты, настраивая ее под себя. И выглядела при этом такой серьезной и сосредоточенной в свои шесть лет, что это умиляло. Наконец, она приготовилась, подняла руки над клавиатурой и оглянулась в зрительный зал. И, судя по тому, как качнулась камера, Ярослав махнул ей рукой. Ира спокойно вдохнула, выдохнула и начала играть свое первое произведение на сцене. 1993 г., осень Папка «Осень-93. Дома» Включить воспроизведение. — Так нормально? Все в кадр попадают? — спросила Анна, переставив один из стульев у стола. — Да, так лучше. Включаю запись, — ответил Ярослав и тут же сам появился в кадре. Камера, вероятно, стоящая на штативе, записывала семью Смирнитских в полном составе: папу Славу, маму Аню, Женю, Диму и Иру. Ребята были одеты нарядно, но для них это было непривычно — так одеваться у себя дома, а не на выход в «люди». Пятнадцатилетний Женя оттягивал воротник рубашки, которая была ему уже маловата, но выглядела лучше тех, что он носил в школу. Четырнадцатилетний Дима чесал то плечо, то подмышку, то бедро, то живот, и беспрестанно елозил на своем месте. Младшая Ира вела себя спокойнее, не чесалась и не крутилась, но, как истинная леди, поправляла прическу или рукава-фонарики у своей блузки. — Сегодня мы будем играть в настольную игру! — радостно объявила Аня, открывая стоящую на столе коробку с ярким мультяшным рисунком. — Я вас всех победю! — заявил Слава, хихикая, как киношный злодей. — Нет такого слова «победю», — хмыкнула Ира. — Побежаю? — Нет! — снова покачала головой дочка. — Побежу? — Нет! — уже хором запротестовали дети. — Ну тогда я просто вас всех сделаю! — Ярослав показал им язык и забрал черные фишки, которые дала ему Аня. Игра началась, но было заметно, что все стараются вести себя лучше, чем обычно, потому что их снимала камера. И только ближе к концу игры, когда страсти накалились, и еще не было понятно, кто станет победителем, и дети, и родители забыли о том, что нужно изображать из себя примерную семью. — Женя, тебе выпало три, а ты сходил на четыре клетки! — закричал Дима, когда желтая фишка брата ловко увернулась от ловушки на предыдущей клетке. — И ничего подобного, я сходил на три, считать научись! Я тут стоял, — указал Женя на клетку под номером восемьдесят. — А вот и нет, ты стоял на семьдесят девятой, — вмешалась мама, сдвинув желтую фишку на квадрат назад, тем самым заточив ее в ловушку на пропуск двух ходов. — Это нечестно, ты опять Диме подыгрываешь, чтобы он весь вечер не ныл, что он неудачник, хотя он неудачник! — надулся Женя. — Сам ты неудачник! — Так, сейчас мой ход, — прервал перепалку Ярослав и бросил кубик. Ему выпало пять, он передвинул свою фишку, попал на клетку под номером семьдесят четыре и поморщился. Хорошо еще, что там ничего не было: ни усиления, ни ловушки. — Ира, теперь ты. Девочка взяла кубик и кинула его так, что он сбил красную фишку Димы и укатился со стола. — Эй! — Я случайно! Просто хотела выкинуть шесть... — А выкинула кубик! — Не ругайся, а достань кубик из-под своего стула, — урезонила Диму Анна, коротко покосившись на камеру, но игроки ее намека не заметили или не поняли. Когда кубик вернулся на стол, мама повернулась к дочке: — Ира, кидай снова. — А чего это она снова кидать будет? У нее один выпал, я видел! — Это не считается! Он же со стола упал, — попыталась защититься Ира и под одобряющим взглядом отца кинула кубик еще раз. — Пять... — Ха-ха, так тебе и надо! — засмеялись Женя и Дима: фиолетовая фишка Иры попала в западню на финальной клетке. Пока еще один игрок не попадет в этот капкан, она не сможет выйти. — Ладно, теперь я, — сказала Анна и, выбросив два, передвинула белую фишку, получив усиление на еще один ход. И снова два, и снова две клетки вперед. — Это очень долгая игра... — Да мы всего минут тридцать играем, — пожал плечами Ярослав. — Когда Миша мне советовал настольные игры, то там были и такие, в которые играют несколько часов! — Несколько часов? — удивилась Аня. — Ага. Вроде как даже не простыми фишками, а придумывают персонажей, как в книге или фильме. И будто за них играют. Всякие маги, воины, кто-то еще, — задумчиво говорил Слава, вспоминая, о чем ему рассказывал друг. — Миша много про такие штуки знает, если хочешь... — Наверное, у тех, кто в это играет, детей нет, — немного сухо отрезала Анна и кивнула на ссорящихся Женю с Димой и едва не плачущую Иру. — Ладно, выключай камеру. 1995 г., лето Папка «Юбилей свадьбы Смирнитских. 20 лет» Включить воспроизведение. То, что юбилей свадьбы Ярослава и Анны был снят профессиональным видеооператором, было видно даже невооруженным глазом. Они отмечали в небольшом недорогом ресторане и решили пригласить фотографа и видеооператора. Как ни странно, на этих тратах настоял Ярослав, а Михаил, когда узнал об этом, предложил всё оплатить, в качестве подарка. Слава был против, но Миша умел убеждать, так что они сошлись на том, что оплатят услуги пополам. Гостей было немного. Разумеется, Гайдук; семья Анны в количестве семи человек, так как собирались без детей (даже Женя, Дима и Ира остались дома); и сестра Ярослава Галина с мужем Павлом. Праздник был стандартным по содержанию: тосты, поздравления с подарками, вкусная еда и танцы. Главное, танцы. Пара вечера провела на танцполе почти всё время. Ярослав приглашал Анну под любую музыку — начиная от динамичных современных композиций, заканчивая медляками их молодости. Они были одного роста, поэтому Славе было удобно придерживать супругу за талию, а ей было комфортно держать руку на его плече. Они двигались плавно, уверенно, слаженно, тем самым демонстрируя, насколько им хорошо и спокойно живется вместе, что они чувствуют друг друга с полу жеста, с полу шага. Наблюдая за их танцем со стороны, невозможно было не поверить, что они истинно счастливая супружеская пара. И что, прожив двадцать лет вместе, они сохранили, если не страсть, то любовь, уважение и теплоту по отношению друг к другу. А значит, запросто проживут еще лет двадцать, а потом еще и еще, пока смерть не разлучит их. Оператор следил и за другими гостями. В кадр попала сестра Ани со своим мужем. Они, вроде, танцевали вместе, но она на полтакта торопилась, а он отставал, из-за чего они выглядели, как два несогласованных сбившихся маятника. Затем в кадре появилась Галя, которая стояла с мужем под руку, но они оба не торопились выходить на танцпол. Коротко промелькнула фигура Михаила. Он опирался плечом на колонну и завороженно смотрел куда-то, позади оператора. Камера развернулась почти на сто восемьдесят градусов, и на экране вновь стали танцевать виновники торжества. Ярослав и Аня выглядели очень счастливыми. 1996-97 гг., зима Папка «Новый год — 1997» Включить воспроизведение. — Наши дети совсем выросли. Никто из них не хочет наряжаться в карнавальные костюмы, даже Ира, — вздохнула Аня, продолжая расставлять блюда на новогоднем столе. — Конечно, она не хочет, — цокнул из-за кадра Ярослав. — Ей позавчера исполнилось двенадцать лет! Она уверена, что уже взрослая. Еще пару лет, и будет отпрашиваться встречать Новый год с друзьями, как Димка. — А Женя?.. — вдруг грустно спросила женщина, а ее руки зависли над блюдом с салатом из крабовых палочек. — Что «Женя»? — Он будет у Гайдука отмечать? С ним вдвоем? — Когда я звонил поздравить Мишу, то не уточнял их планы, если честно. Но сомневаюсь, что ему будет интересно с крестным отцом, — хмыкнул Слава. После слов мужа Аня поменялась в лице: от грусти не осталось и следа, а нахмуренные брови и сжатые губы выдавали тревогу и напряжение. Кадр дернулся, будто бы Ярослав попытался отключить запись, а затем положил камеру на открытую полку шкафа, объективом к стене, так что теперь была видна только старая статуэтка и угол фоторамки. Говорящих не было в кадре, но зато их было хорошо слышно. — Не переживай. Женя не маленький, а Миша не идиот. Даже если Миша отпустит его отмечать с друзьями, то проверит и их, и место, и точно обговорит время возвращения, и действия в чрезвычайной ситуации. Он ответственный, нам не о чем волноваться... — Но у него нет своих детей! И он не имел дела с подростками! — начала спорить Анна. — Думаешь, сильно будет Женя слушаться какого-то чужого дядю, когда нас, своих родителей не слушает?! — Не знаю… Но Миша сам был подростком, разберется. А если что, он может позвонить нам. Ань, все будет хорошо. Я Мише собственную жизнь доверю! — А жизнь сына? Лучше позвони ему сейчас и уточни, что они запланировали. Я должна знать!.. — Мы же согласились с его условием о трудотерапии? — немного жестко ответил Ярослав. — Женя живет у Миши, и они сами решают все вопросы, бытовые и не только. Мы не лезем с советами и помощью, мы не контролируем и не опекаем, а даем сыну... — ...почувствовать, как это, жить самостоятельно. Я это помню, Слава! — Тогда к чему этот спор? — К тому, что я не доверяю Гайдуку так, как ты. И я волнуюсь за сына. — Миша — крестный Жени. И он не раз доказывал, что мы можем на него положиться. — Он твой друг, а не мой. Так что не удивляйся, что я не разделяю твоей в нем уверенности, — голос Анны звучал не зло, а скорее обеспокоенно. — Да, ты знаешь его много лет, но... Все же Гайдук посторонний человек, а мы говорим о безопасности и благополучии нашего сына. — Миша мне не посторонний, — почти без эмоций сказал Ярослав, но прозвучало это утверждение с непоколебимой уверенностью. — Миша мне как брат. Даже ближе, чем родные братья. Ты не знаешь и половины того, что он сделал для меня еще до нашего знакомства. И не знаешь, наверное, трети того, что он сделал для нашей семьи, пожелав остаться анонимным благодетелем. — Да что, например?! Что такого он сделал, что стал тебе таким близким человеком? — вопросы женщины звучали, как завуалированные обвинения. Но даже если это было и так, такого тонкого намека Ярослав никогда бы не понял. — Аня, тебе должно быть достаточно моего заверения в том, что Миша никогда не причинит вреда ни Жене, ни кому-либо из наших детей, — четко выговорил Слава, очевидно, не собираясь раскрывать мужские тайны. — Но мне недостаточно. Вот ты же не разрешил Ире прошлым летом ехать на море с моей сестрой! Так почему я должна молча переживать за сына, который живет у твоего одинокого друга?! — Аня заговорила выше, а ситуация продолжила накаляться. — Ты и сама не хотела, чтобы Ира с ними ехала! И ты не должна молчать, но позвони Мише с Женей завтра, поздравь их с Новым годом и пригласи в гости. Тогда убедишься, что всё с нашим сыном в порядке. — Это не то же самое, Слава! — Но так будет лучше! И для нас, и для него. — Ты не можешь знать наверняка. — Аня, давай не будем ссориться перед праздником? Если ты не доверяешь Мише, ладно. Но научись доверять своему сыну, — выдохнул Ярослав совсем рядом с микрофоном. Кадр снова дернулся, и картинка сменилась со статуэтки на типовой ковер и ноги в черных носках: камеру взяли в руки, опустив видоискателем вниз. — Ой, блин... Это надо стереть... — М? Что там такое? — Ничего-ничего, просто смотрю настройки... На этом запись обрывалась. 1999 г., весна Папка «Свадьба Евгений и Мария» Включить воспроизведение. Вместо целого фильма, как с юбилея свадьбы Смирнитских-старших, в папке Смирнитских-младших был только короткий клип на три-четыре минуты. Может быть, потому что самого Михаила никто не пригласил, а может быть, потому что и у родителей Жени не было всех записей. В любом случае, это была просто нарезка красивых кадров с молодоженами. Вот они в ЗАГСе обмениваются кольцами. Женя выглядит напряженным, а Мария — счастливой. На фоне стоят их родные с букетами цветов. Матери тихонько утирают слезы. Вот молодые вместе с гостями чокаются бокалами с шампанским. Часть пенного напитка проливается на пол и, если бы не наложенная сверху музыка, можно было бы услышать смех, поздравления и крики «Горько!», потому что через несколько секунд Женя и Маша поцеловались. Вот нарядная пара гуляет по набережной, держась за руки. Вот они кормят голубей, обычных, не белых, а затем кто-то за кадром спугнул птиц, так что они серой тучей взвились с асфальта, добавив динамики кадру. Вот Женя поднял Машу на руки и кружит. Вот Маша приобняла Женю и поцеловала его в щеку. Вот немного видео с самого торжества с гостями и конкурсами от тамады... Заканчивался клип тем, как уже муж и жена разрезают праздничный торт: Евгений держал лопатку, а Мария — нож. В принципе, так у них в семье и повелось. Жена все решала, а муж поддерживал ее и выполнял поручения. На финальном кадре, где была подпись, что свадьба состоялась 24 апреля 1999 года, был кусочек торта с розочкой из масляного крема. 2000 г., лето Папка «Лето-2000. Москва» Включить воспроизведение. Насколько Михаил помнил, этот короткий фильм о путешествии был первой режиссерской пробой Ярослава. И, пожалуй, последней. В этом видео ни он, ни Анна почти не говорили. Они по очереди снимали друг друга в разных красивых местах столицы, чередуя портретные, поясные и общие планы. Хорошая летняя погода располагала к легким нарядам. Когда они гуляли по бульвару, ветер играл с волосами Ани. А когда Ярослав стоял у фонтана, то смешно жмурился от попадающих на лицо мелких брызг. Иногда вместо них на экране были просто виды Москвы. Съемка с набережной катеров и пароходиков, которые плыли по реке, оставляя за собой волны-барашки. Пестрые клумбы на Красной площади и детские ладошки, которые норовили потрогать яркие лепестки. Широкие автомобильные улицы с активным движением, подземными переходами и суетящимися людьми. Памятники архитектуры в ночи с интересной подсветкой. Отражение фонарей в луже после дождя, по которой только что Аня пробежала в белых босоножках. От этого видео веяло теплом. От части из-за того, что съемки были летом. От части из-за того, что Аня смотрела на мужа с нескрываемой любовью, и Ярослав отвечал ей тем же. От части из-за того, что фильм заканчивался съемкой со штатива, где они оба в номере отеля пьют чай с малиновым вареньем. 2002 г., весна Папка «Весна-2002. Максим и Эдисон» Включить воспроизведение. Эдисон любил людей. А детей — особенно. Но особенно он любил детей Ярослава, ну и его внуков, конечно, тоже. Когда Максима впервые привели в гости к крестному дедушке, то Эдди был вне себя от восторга. Он никогда не общался с такими маленькими детками. Пес звонко лаял, крутился вокруг двухлетнего Макса, пытался лизнуть его в нос и совершенно не слушал команды хозяина. — Ох, Женя, извини, обычно он не такой, сам знаешь, — виновато сказал Михаил, присев рядом со своей таксой и притянул ее к себе на колени, удержав за ошейник. Однако вынужденной разлуке были недовольны оба: и Эдди, и Макс. Максим скорчил рожицу, скуксился, собираясь расплакаться, а Эдисон заскулил, прижал уши и попытался вернуться к новому другу. — Да пусти его, — беззаботно махнул рукой Женя. — Эдди маленький и легкий, он Макса с ног не собьет, даже если обопрется лапами на его плечи. — А не укусит? — встревоженно спросила молодая мама Маша с дивана. — Нет, только залижет, — вместо Гайдука ответил Евгений и стал показывать сыну, как правильно чесать Эдисона за ушами и гладить спинку. — Хочешь, я вас поснимаю? — Михаил внезапно обернулся к оператору, но посмотрел не в объектив, а чуть правее. — Ну уж нет. Мы в гости к тебе пришли, так что будь добр, побудь в кадре немного, — отказался Ярослав, а Миша улыбнулся уголком губ и развернулся обратно к малышу и псу. Максим лег на живот прямо перед Эдди, а тот повторял его позу напротив. Так что они лежали нос к носу. Единственной разницей было лишь то, что Эдисон вилял хвостом, а Макс дрыгал ногами. — Маш, достань фотоаппарат, я хочу их сфотографировать, — негромко сказал Женя, осторожно отползая от сына, чтобы не потревожить картину. — Не оставляй его наедине с собакой, — нахмурилась Мария. — Все под контролем, я рядом, — сказал Гайдук. Но по взгляду Маши было понятно, что это ее не успокоило. Вообще, ее можно было понять, Михаил был ей практически не знаком, хоть он и был крестным отцом ее мужа, для нее и ее сына он был никем. Женя тем временем сделал пару снимков с разных ракурсов и убрал фотоаппарат, а Гайдук так и продолжал напряженно смотреть то на свою собаку, готовый в любой момент оттащить ее за ошейник, то на крестного внука. Было заметно, что он нервничает и не знает, как себя вести с таким маленьким человечком. Ярослав передал камеру сыну, так как сам появился в кадре секунду спустя, решив помочь лучшему другу наладить с Максом контакт. Пока Макс испытывал на прочность терпение Эдди, такая маленьким пальчиком ему в нос, Слава наклонился к Мише и что-то стал ему шептать на ухо. Затем взял его руку и осторожно провел его ладонью по спине мальчика. Макс даже не отреагировал, будто бы все так и должно было быть. — С малышами поладить не сложнее, чем с собаками, — тихо усмехнулся Ярослав. Хотя это был его первый внук, опыта с детьми ему было достаточно, чтобы чувствовать себя уверенным. — Ага, совсем как собака, корми да выгуливай, — проворчала Маша. — А Эдди еще играет с мячиками? — громко спросил Женя, перебивая жену. — Макс сейчас все любит кидать, вот они бы порезвились! — Да, конечно. Можем выйти в сквер, там они смогут поиграть и никому не помешают, — кивнул Михаил, подсев к крестному внуку чуть ближе. — Боги, сейчас же весна, и в парках такая грязь! Максим вымажется, как поросенок, как мы его домой повезем? — возмутилась Маша, обращаясь больше к мужу, чем к Михаилу. — Ну, можно и на детской площадке, — немного растерянно предложил Гайдук. — Главное, чтобы там не было ворчливых бабушек с детьми. Они не любят, когда рядом с ними собаки играют. — Не без причин, — снова недовольно высказалась мама Макса. — Ну, значит на площадку! — резюмировал Женя, все еще держа камеру. — Максим, хочешь выгулять Эдди? Ты ему будешь мячик кидать, а он тебе его приносить будет. Мальчик тут же поднялся с пола, заинтересованный отцовским предложением. И Эдисон, услышав заветное «гулять», вскочил на лапы и стал носиться по комнате. А на фоне этой кутерьмы Михаил обернулся к Ярославу и беззвучно, одними губами сказал: «Спасибо». 2006 г., осень Папка «Выход Ярослава на пенсию» Включить воспроизведение. — Поздравляем! Поздравляем! — раздавались крики со всех сторон. Камера, установленная на штативе, снимала из угла комнаты длинный стол, уставленный тарелками с вкусностями. Не у всех гостей были видны лица, но все присутствующие были из близкого круга, в основном родня, поэтому и узнать их не составило труда. Почти спиной к камере сидели Смирнитские-старшие — Ярослав и Анна. Справа от них сидели Смирнитские-младшие: Женя с Машей и двумя детьми. Дальше сидела Галина, но без мужа. Слева от хозяев сидели Крамеры. Пару лет назад Ира вышла замуж за Олега и взяла его фамилию. Рядом с новым членом семьи сидел Михаил. А возле него, напротив Гали, сидел мужчина, вроде его звали Николаем — он был коллегой Ярослава. Из близких не было только Димы, так как он мотался из города в город, из страны в страну, и не смог приехать, чтобы поздравить отца с выходом на пенсию. Но он позвонил и даже выслал ему подарок, который, правда дошел гораздо позже. — Я до сих пор не верю, что мне больше не надо идти на работу, — признался Ярослав Александрович, когда поздравления стихли. — А я с тех пор, как вышла на пенсию, ни дня не скучала по школе, — улыбнулась Анна. — Это потому, что ты, мама, продолжаешь репетиторствовать, вот и некогда тебе скучать, — прокомментировала Ира с тихим смешком. — Зато теперь у вас будет больше времени вместе, — сказала Галя, передавая миску с салатом Николаю. — Работы нет, долгов нет. Все дети выросли, пристроены, кроме Димки... — Димка сам себе пристрой, — как-то не впопад вклинился в разговор Женя. — У него другие ценности и приоритеты. Если не найдет себе такую же «перекати-поле», как он сам, оба будут несчастны. — Я не буду есть холодец, — сморщил нос шестилетний Максим, когда мать стала накладывать ему еду в тарелку. — Он мерзкий, скользкий и воняет! На лице Маши появились красные пятна от смущения, что было заметно даже на плохом качестве видео. Она наклонилась к сыну и стала что-то шипеть ему на ухо, слегка дергая за рукав. — Ну, а запеченную картошку с мясом будешь? — спросил Ярослав, который как раз в этот момент накладывал из общей тарелки еду к себе. — Я выберу для тебя с зажаркой. — Да, но без лука! — легко согласился Максим, позабыв, что мама только что ему говорила извиниться перед бабушкой за оскорбление ее блюда. — Там и нет лука, дорогой, — улыбнулась старшему внуку Анна. — Я помню, что ты его не любишь. А холодца больше взрослым достанется! На некоторое время общий разговор прервался. Гости ели и переговаривались с ближайшими соседями. Михаил с интересом слушал рассказ Олега о чем-то с его работы и внимательно изучал, как он ненавязчиво заботится об Ире. Галина рассказывала Жене, Маше и, как ни странно, Коле, семейные сплетни про своих старших братьев, с которыми Ярослав уже много лет не поддерживал связь. Макс с дедушкой соревновались в том, кто сможет взять на ложку больше горошин, не помогая второй рукой. А почти четырехлетняя Мила сбежала от матери к любимой бабушке и стала ей рассказывать про новые мультфильмы, которые она смотрит по утрам перед садиком. — Так какие у тебя планы? — громко спросил Николай у Ярослава, когда Галя взяла перерыв в перемывании косточек. — Чем займешься на пенсии, кроме просмотра телевизора? Все присутствующие обернулись к Ярославу, а тот, засунув в рот целую горсть гороха, чуть не подавился им. — Если честно, то я не планировал ничего особенного, — пожал плечами Слава. — Ну, есть же у тебя какие-нибудь хобби или увлечения? — уточнила сестра. — Рыбалка? — Ярослав задумчиво почесал подбородок. — Да, пожалуй, поезжу на рыбалку. — И все? — Ну, у меня все еще есть семья, которой нужно мое внимание. Пусть дети и выросли, но теперь у меня есть внуки, о которых нужно заботиться. И, думаю, что скоро их станет больше, — Ярослав многозначительно посмотрел на дочь, и она покраснела и вцепилась в руку мужа. Неудобная тема для обсуждения на семейном вечере. — Мы решили не торопиться с этим, — спокойно сказал Олег. Он был почти на четыре года старше Ирины, и в обществе ее родителей чувствовал себя на удивление спокойно, уверенно и раскованно. — Мы хотели побывать в Европе, поездить по стране. Разобраться с карьерой тоже немаловажно. В общем, пожить сначала для себя, вдвоем. А потом уже и о детях можно будет думать. — Взвешенное решение. Очевидно, вы уже этот вопрос обсудили, — прежде, чем кто-то из Смирнитских успел бы высказать свое «фе» к этому взгляду на жизнь, в разговор в первый раз за вечер вступил Михаил. И Ира ему благодарно кивнула. — Как заядлый путешественник скажу вам одно: вкладывайтесь в воспоминания и эмоции, а не в вещи. И тогда вы проживете красочную жизнь, полную впечатлений. — Я немного завидую Диме, что он может так вот переезжать с места на место. Я бы не смогла. Но посмотреть Германию, посетить Италию... Пожалуй, это не за гранью невозможного, — немного мечтательно призналась Ира, а потом посмотрела на родителей. — Может, вам тоже стоит попутешествовать? Не обязательно ехать далеко, но... — Ага, ты еще предложи отцу на старости лет получить водительские права, — цокнул Женя, ухмыляясь. — Надо реально смотреть на вещи и заниматься реальными вещами. Тогда не будет разочарования в том, что делаешь. — В твоих словах есть зерно истины, но, разве, когда ты начинаешь осваивать новый навык, не нормально совершать ошибки и не всегда быть совершенством? — спросил Михаил у крестника и перевел взгляд на Ярослава, который смотрел на него в ответ. — А еще ты не знаешь, на что именно способен твой отец. Он умный и усердный. У него много талантов, о которых даже он может не знать. А о некоторых Слава попросту забыл. Кроме рыбалки, он во многом хорош. Он компанейский человек, одаренный музыкальным слухом и отличной пластикой для танцев. Он умеет играть в шахматы, шашки и в кучу карточных игр. А в дураке научился мухлевать так, что никто его не обыграет. И ему всего пятьдесят пять лет! Да вся жизнь впереди! Если Слава захочет, например, пилотировать самолет, то он освоит это дело без труда... За столом последнюю фразу Гайдука восприняли, как хорошую шутку, которая завершала своеобразный тост-поздравление. Гости засмеялись, сменили тему, и разговор потек дальше между присутствующими. И только двое людей, смотрящих друг другу в глаза, знали, что это была не шутка, и Михаил действительно уверен в том, что Ярослав способен на многое. На гораздо большее, чем он достиг в жизни. 2008 г., лето Папка «В гостях-08» Включить воспроизведение. Анна редко ходила с Ярославом в гости к Михаилу. Вроде как потому, что хотела дать мужчинам пообщаться наедине. К тому же обычно в то время, пока муж был у Гайдука, она ходила к сестре, или к родителям, или в церковь. В общем, туда, где Ярослав не любил бывать. Но с тех пор, как Слава вышел на пенсию, а она сама стала брать меньше учеников, они стали навещать Михаила вместе. А летом, когда на попечение бабушки и дедушки отдавали двух внуков — Макса и Милу, — они приходили к Гайдуку аж вчетвером. Михаил был не против, а Эдисон так вообще только «за»: тут тебе и за ушком почешут, и спинку помассируют, и мячик покидают, и вкусности со стола отдадут... И один из таких обычных, казалось бы, визитов, попал на видеозапись в семейный архив к Смирнитским. Оператором, на удивление, был не Ярослав, а Анна. Маленькая Мила играла с Эдди в гостиной, а на кухне деда Слава и деда Миша учили восьмилетнего Максима играть в Тысячу. — Ну, наконец-то, у нас новый постоянный соигрок появился, — радовался Михаил, отделяя от полной колоды тузы, карты-картинки, десятки и девятки. — Никто в вашей семье, кроме твоего деда, эту игру не уважает, а очень зря! — Я просто не понимаю правил. Слишком сложно, — сказала из-за кадра Аня. — Мы сейчас научим Макса играть, и тебе станет стыдно, что ты не разобралась, — подколол жену Ярослав и принялся наперебой с Мишей объяснять внуку правила, используя странные незнакомые ребенку слова, типа «марьяж», «прикуп», «хвалёнка», «болт», «самосвал» и другие термины. Анна не записывала всю игру, да и это было бы излишне. Она больше старалась поймать в кадр эмоции своих мальчиков: камера металась между азартно-увлеченным Славой и удивленно-восторженным Максимом. А еще иногда на фоне появлялся Михаил. У него, в противовес восторженным лицам гостей, было радостно-умиротворенное настроение. На губах была мечтательная рассеянная улыбка, но несмотря на то, что его мысли были где-то далеко, он четко и без нареканий вел счет. Восьмилетке явно льстило, что его допустили до такой сложной взрослой игры. Он старался разобраться в правилах и лишь изредка показывал дедушке свои карты, чтобы посоветоваться с ним. И, когда в конце очередного кона он вышел в лидеры, то не удержался, вскочил со стула и побежал хвастаться сестре. — Через пару лет нам придется играть вчетвером? — с тихой усмешкой уточнил Михаил. — Ну, так же можно, — пожал плечами Ярослав, перетасовывая тонкую колоду. — По очереди будем на прикупе сидеть. — Нет-нет, я буду играть вместе с Милой, она принесет мне удачу! — щелкнул пальцами Гайдук. — Да ей же всего пять лет, Миша! — И что? — удивился мужчина. — И то, что рано делать из кого-то среди моих детей и внуков любимчиков, — строго сказал Ярослав, а Аня на фоне захихикала. — Эй, не смейся надо мной! — У него уже есть любимчики, Слава. И он им не отец и не дед, так что ему можно, — Аня, вероятно, улыбнулась Мише, потому что он кивнул ей с мягким и благодарным выражением лица. После чего запись была отключена.2020 г., весна
Ярослав поставил греться воду в чайнике, достал жареную картошку и собирался ее разогреть, когда на кухню зашел Михаил. Вид у него был такой, словно он только что утопил парочку котят. Или нет. Утопил любимую удочку Славы, которая, правда, уже несколько лет пылится на антресолях. — Эй, ты чего? Расстроился? — Смирнитский поставил сковородку на плиту, включил нагрев и шагнул к мужчине. — Миш, ну в самом деле, не переживай так из-за этого дистанта. Отказаться никогда не поздно. Но я уверен, что... — Я не из-за этого, — растерянно и как-то удивленно ответил Михаил. — Тебя разве не разозлило, что я взял ваши видеозаписи без спроса? — Нет. Вообще-то, нет. В них нет ничего такого. И если я дал их оцифровывать и смотреть какому-то неизвестному человеку, то почему тебе было нельзя? — Ярослав указал на очевидную логическую цепочку в своих рассуждениях. — Да и эти видео ценны только для меня и моей семьи, к которой ты имеешь прямое отношение. — Это сейчас, но не тогда. — И тогда тоже! — вдруг вспылил Слава. — Миша, черт подери, ты крестный отец всех моих детей! Конечно, ты всегда был частью нашей семьи. Устал уже тебя переубеждать... Михаил ничего не ответил, лишь продолжил накрывать обедо-закуски к просмотру старых записей. — И извини, что сам не сообразил предложить тебе копии, — Ярослав с сомнением посмотрел на открытую упаковку печенья и банку со сливовым джемом. — Наверное, в глубине души я был уверен, что ты и сам догадаешься сохранить себе файлы, если они тебе нужны. Михаил улыбнулся. Реакция Славы была необычной, но от этого не менее приятной. Они обменялись нежными взглядами. — Ну, вы долго еще? — прервал их примирительные гляделки окрик Димы. — Я сейчас буду дальше смотреть без вас! Составив на поднос еду и две кружки с чаем, а одну с кофе, они вернулись в гостиную. А ко второму эксперименту с видеоконференцией они смогли вернуться только спустя несколько часов. Но перед первым настоящим онлайн-уроком, Гайдук всё равно нервничал. — Миш, ты опять хмуришься, — Ярослав погладил Михаила по спине, зная, что его это успокаивает. — На тренировочной лекции же всё прошло замечательно! Ну, на второй тренировочной, после нашего киносеанса. — Ты и Дима не слишком придирчивая публика в отличие от семнадцатилетних... студентов, — хрипло выдохнул Михаил Петрович, раз за разом перекладывая свои заметки-шпаргалки, хотя тему урока, которую должен был сегодня рассказывать для третьего курса, он знал на зубок. — Мы — да, лояльные зрители. А вот ты сам очень дотошный. Но и тебе ведь понравилось, как ты звучал и выглядел? — Ярослав наклонился, сухо и быстро поцеловал Михаила в щеку. — Слушай, у нас всегда есть план Б, помнишь? — Да, конечно. Если что-то пойдет не так, если я запаникую и захочу закончить лекцию, я чихну, а ты отрубишь интернет. Чтобы обрыв связи выглядел реалистично, — механически повторил Михаил идею Славы на чрезвычайный случай. — Но я уверен, что это не понадобится. Студенты тебя уважают, а некоторые побаиваются, но большинство обожает. Так что дерзай! На этих словах Ярослав пригладил волосы Михаила, улыбнулся и вышел из комнаты, притворив за собой дверь. А Гайдуку настала пора нажать на кнопку «Начать конференцию».