Вороний гул

      — Вы очень любопытны для заинтересованного в компании юноши, но это и правильно, я полагаю. Я не буду излишне разглагольствовать, но поясню, что быть в этой части страны — моё наказание за ненадлежащее поведение. Мне удалось избежать нахождения взаперти, и теперь я вольно скитаюсь без присмотра. Если примчусь домой просто так, отец с меня точно пару шкур спустит за побег, но если я прибуду с двумя нуждающимися спутниками… Быть может, мне удастся его смягчить.       — Ха-ха, — Ирис тоже наклонилась над картой, и Асбьорн всерьёз запереживал, что оказался единственным, кто ничего не смыслит в искусстве составления маршрутов, — звучит не слишком понятно, но довольно занятно! Думаю, вы сможете нам дорассказать ваш план по пути. Но, хм, вы сказали, что без присмотра? А как же ваш друг? Он соучастник преступления?       Стейн ответил на улыбку своей.       — Преступление — слово громкое. Я бы назвал это посягательством на гордость, — он поправил свисающий с плеча тяжёлый плащ, чтобы тот не стеснял его движения. — Масочник — мой гридмар, ему предписано ходить за мной, что бы я ни совершил.       Слово было знакомо Асбьорну из заумных отцовских книг. Воин, приставленный к знатному человеку в роли живого щита. Его защита и опора, готовый костьми лечь ради жизни подопечного. В голове Аса на короткий миг поселились сомнения, сможет ли такой худой мужчина защитить крепкого Стейна, и кому из них в битве нужна будет помощь больше. Но аурой затаённой опасности так и разило от Масочника, выветривая дочиста все опасения насчёт его беспомощности.       Стейн без устали что-то чертил на пергаменте, обдумывая, каким путём стоило бы пойти, пока Ирис безотрывно смотрела на движение графита.       — Стейн?       — Да? — Асбьорн видел, как при упоминании имени из уст актрисы рука Стейна дрогнула, но он вовремя придал лицу напускную серьёзность.       — Ты собираешься на перекрёсток Пламенных Равнин… Но зачем делаешь такой крюк? — Ирис обвела пальцем дорогу, ведущую от Соленстада к большой горе. — Мы же можем сократить путь тут.       — Тут? Что вы имеете в виду?       — Ну как же, здесь расположена Тарнктула! — Ирис обнажила ряд белых зубов, однако на лице Стейна нельзя было прочитать ничего, кроме скептицизма.       Маленькая деревушка, которая поставляла картошку да уголь. Ас слышал про неё, но никогда не интересовался, где она находится. Торговля с ней прекратилась в его раннем детстве, и слышал он о ней только из уст отца. Асбьорн вгляделся в точку на карте, куда указывала Ирис. Если там действительно была деревня, то они смогли бы сократить путь на добрую пару-тройку дней. Вот только почему на месте Тарнктулы не было ничего, кроме густого леса?       — Никогда не слышал, — брови Стейна поползли на лоб, — что в тех местах есть деревня.       — Правда? Как странно. Я точно помню, что встречала человека из тамошних мест. Вроде у него сын там живёт.       — В любом случае, там непроходимая гора. Мы не сможем…       Мысли неслись бурным потоком. Ас закидывал в них удочку и вылавливал обрывки давно забытых воспоминаний, всем сердцем желая помочь спутникам. И когда улов его устроил, он собрался с духом, вклиниваясь в разговор:       — Деревня такая точно есть. К-Когда-то Тарнктула торговала с моим домом и находилась не так далеко от него, не дольше дня пути. Их купцы шли через северный тракт, проходящий через гору-великана. Очень похоже, что Ирис права. По описанию место совпадает.       Стейн и Ирис переглянулись, и Асбьорн почувствовал, как часто-часто застучало сердце. Он совершенно не имел желания мешать, но если его слова могли хоть как-то помочь скоротать путь…       — Ха, двое против одного, — Стейн задумчиво обвёл пальцем изображение горы, — очень хорошо. Но вы готовы взять ответственность? Если там действительно есть проход, мы сэкономим четверо суток. Но если нет, задержимся ещё на одни.       Асбьорн понял, что должен убедить Стейна в своей правоте, чтобы вина не лежала тяжелым камнем на плечах всю оставшуюся дорогу: он выставил руку вперёд и попытался улыбнуться.       — Е-если вдруг из-за меня мы действительно задержимся, следующий ужин с меня.       — Да у вас, уважаемый, — Стейн хмыкнул, крепко пожимая ладонь Аса, — ведь и денег нет.       — При нужде я… смогу заработать.       Стейн проскользил колючим взглядом по его лицу, и Асбьорну показалось, что с языка аристократа уже готовы были сорваться утончённые ругательства. Но вместо этого тот неожиданно согласился на ставку.       — Поразительно, у вас получилось меня заинтересовать. Кажется, это называется азартом? Так тому и быть. Если все готовы, можем выдвигаться. Предлагаю не задерживаться. Все же тут спешат, да?       Оказалось, что все. Его новые спутники так резво собрались, так спокойно спустились по лестнице на первый этаж, что Асу не оставалось ничего, кроме как последовать за всеми маленьким и юрким хвостиком. В голове бурлили разные вопросы, сменяя друг друга.       Так и должно быть? Или это не типичное поведение? Разве сколачиваются компании так легко, разве доверяют незнакомые люди друг другу настолько?       Они вышли из таверны и двинулись под лучами находящегося в зените солнца по протоптанной жителями дорожке. Широкий тракт на выходе из города медленно сужался до небольшой тропинки, уходящей в тенистую низину под далеко стоящей горой. Ас смотрел через открытые ворота на природный простор и с каким-то странным ожиданием жаждал побыстрее оказаться под шумными ветвями дикого леса.       Город стал для него испытанием, которое он так и не прошёл, а новая компания пока не особо грела душу, хотя и не вызывала отторжения. Ирис была подобна летящему по ветру пуху, лёгкая, свободная, но стоило ему пролететь возле носа, как сразу першило в горле, и ты начинал чихать и чесаться. Она была добра, немного наивна и абсолютно точно чужеродна этим землям. Но к ней хотелось тянуться. Со Стейном же даже говорить было трудно. Беседа не шла так, как с шумным и громким рыжим моряком, которому только волю дай, и ты надолго останешься немым слушателем. Нет-нет. Диалог со Стейном можно было сравнить с вязанием ржавым, шершавым крючком — тот тоже вечно за что-то цеплялся. Стейн требовал манер и ясных ответов.       Что же всё-таки произошло?       Сразу после того, как его обманули и бросили, Аса окружили понимающие люди, которые быстренько и без всяких проблем пообещали помочь бедолаге. Так почему же Асбьорн так просто согласился? Из-за своей безмерной наивности? Из-за понимания, что один он никогда не справится? Ведь стоило на короткий миг остаться одному, как тут же голова Аса наполнилась всепоглощающим страхом, и он растерялся.       Лишь то, что они сразу признались в лёгкой корысти, не давало Асбьорну пуститься наутёк. Судя по обтекаемым рассказам его новых компаньонов, каждый использовал Асбьорна для достижения своих целей. Стейн — чтобы выслужиться перед отцом и показать, что он не настолько плох, каким тот его считает, а Ирис… ради новой истории? Но никого обвинять в бесчестности Ас не собирался, ведь получалось, что и он сам точно так же использовал ребят, чтобы дойти до конунга и оповестить его о своих видениях.       Кстати, он ведь так и не рассказал спутникам про Хоглокена, про те яркие картины, которые разрывали сознание, и от которых лучник всерьёз опасался сойти с ума. Но стоило ли сразу раскрывать все карты? Никакого права трактовать видения у него не было, за это грозило отсечение головы. А как только они дойдут до столицы, наверное, сразу разбредутся кто куда, да и дело с концом.       Так что не стоило мутить воду, которую собирался испить.       Никто из них не раскрывал нараспашку душу. И ему не следовало…       Люди в пёстрых одеяниях оставались кутить на улицах, устроившись на деревянных скамьях. Ирис то и дело махала рукой на призывные свисты, пытаясь уделить внимание каждому узнавшему её прохожему.       — Тебя, кажется, любят в этом городе, ты тут давно живешь? — спросил Асбьорн после долгого обмысливания, стоит ли ему заводить разговор.       Ирис остановилась и, заведя ногу за ногу, выпрямилась, как струнка лютни.       — Четырнадцать дней и двенадцать часов, сразу как приехала сюда с труппой, — она улыбнулась до озорных ямочек, и Ас невольно почувствовал, что всё больше проникается к актрисе доверием, — сказать по правде, я планировала тут засесть на время намного дольшее. Но всё сложилось, как сложилось. Удивительная людская жизнь, да? Такая переменчивая и непредсказуемая. Нам остаётся просто следовать этому ритму. И как только я выполню свою миссию, мне обязательно воздастся.       Асбьорн невольно задался вопросом, неужели она сможет без пожитков, так легко, двинуться вперёд, оставив позади целую труппу? Кроме небольшой сумки, ничего иного она с собой не взяла. Как слышал Ас, бродячие артисты не имели домов, куда могли возвращаться, и чаще всего не помнили ни родины, ни семей. Или специально забывали. Не от хорошей жизни ведь появляется желание податься скитальцем? Быть может, с этим и связана история, рассказанная актрисой в таверне. Заново рождённая, какая красивая аллегория.       Наверное, всё ценное добро, которое Ирис успела накопить, заботливо сохранят её побратимы.       Интересно, как долго она знакома с остальными актёрами, и сколько те работают вместе? Откуда она сама родом? Не будет ли ей тоскливо без друзей?.. Судя по тому, что он успел приметить, актёры ощущали себя раскованно друг с другом и вели себя как крепкая семья, пережившая многое. Вот только Ас не успел задать никаких вопросов: до его плеча легонько дотронулись.       — Ас, скажите, а вам-то зачем в столицу? Нечестно, что только я объяснил свою мотивацию и утолил ваше любопытство, — Стейн появился внезапно, вставая с другой стороны от него.       Масочник неотрывной тенью следовал за своим господином, заведя руки за спину.       Асбьорна почти зажали с двух сторон, и он, подняв взгляд к небу, принялся активно размышлять, а стоит ли сильно откровенничать? Решив в итоге не юлить и быть максимально честным со своими спутниками, после недолгого молчания он, наконец, ответил:       — Мне нужно к конунгу по важному делу.       — Чт… — Стейн запнулся, прижимая сжатый кулак к губам. Но когда Ас повернулся, чтобы узнать, в порядке ли он, и что его так удивило, то услышал лёгкий издевательский смешок. — И почему у вас в мыслях вообще поселилась идея, что вы сможете так легко попасть к конунгу?       Вопрос поставил Асбьорна в тупик, и он замедлил шаг, но быстро вспомнил, что смешок Стейна и его последующая колкость были неизбежными, исходя из того, что услышал аристократ.       Асбьорн не был глуп, читал про мирообразование, про классовые различия и властей предержащих. Конечно же, просто так его не пустят в замок. Нужна веская причина. Скажи Ас всю правду, и у Стейна бы не возникло сомнений в серьёзности ситуации. Ему нужны говорящие, которые входили в самый ближайший круг конунга. Те, в свою очередь, объяснят, что видел Асбьорн, и смогут предупредить правителя о грядущей угрозе.       — Простите? — Стейн продолжал ждать ответа, топая ногой по сухой земле, и взгляд Аса моментально прояснился.       — Это очень серьёзная причина, и я уверен, конунг Ванланд найдёт время со мной поговорить.       — Хм? И что же это за причина, которая отвлечёт мо…       — Ой, осторожнее, не наступи на жучка! — Ирис ахнула, выставив руку перед замершими компаньонами.       Стейн изумлённо вздрогнул, а затем прокашлялся и вновь принял надменное выражение лица.       — Так вот, что же может отвлечь конунга от бесконечных войн и оспаривания территорий? Не забывайте, что он воитель, которого не часто встретишь во дворце. Вместо него все бытовые проблемы решает Основатель-говорящий, — при этих словах лицо Стейна скривилось. — Кассиль… своеобразный. Слишком многое на себя взял. Ну не дроттнинг же он в самом деле…       Асбьорн легко мог представить Стейна на каких-нибудь светских встречах аристократии, в компании сильнейших мира сего. Он не понимал, о чём говорил Стейн, но в его словах был тот опыт, которого не было у Асбьорна и которому хотелось довериться.       — Быть может, мне удастся убедить тебя в том, насколько это серьёзно. Дай мне немного времени.       Стейн недовольно покачал головой, но ни слова не возразил.       Чувствуя в воздухе повисшее напряжение, Ирис выставила палец, указывая на круглый храм неподалёку. Наверное, актриса просто хотела сменить тему, чтобы не сеять семена раздора в их недавно созданной группе. По крайней мере, это читалось в её резких движениях и неловкой улыбке.       — Ас, а знаешь, почему в этом городе все словно с ума посходили на теме кругов? Вообще, довольно занимательная история, — в её руках будто из ниоткуда материализовалась деревянная палочка, кончик которой Ирис воткнула в землю и принялась вырисовывать картинки. — Деревню воздвигли рядом с рекой, на зелёных полях прямо перед дремучим лесом, названным местными жителями Оленьими Тропками. Земли эти плодородны и богаты на урожай, так что не случайно, что поклоняться люди стали богу Гарду, чьи волшебные копытца могут размягчить почву, а ветвистые рога захватить с неба облака с проливным дождём!       Асбьорн во все глаза уставился на замечательные картинки, которыми актриса дополняла собственные слова. Её рука двигалась так плавно, ни на мгновение не сбиваясь с ритма, что казалось, палочка жила своей жизнью.       — Но причём тут Благородный Олень и круги? — Асбьорн легонько улыбнулся Ирис, и её глаза тут же загорелись так, как загораются у старого преподавателя, который слышит от ученика желание узнать намного больше.       — Хороший вопрос! Однажды одному видящему, лет одиннадцать тому назад, пришло видение. Маленькое послание, оставленное Гардом. Говорящий, к которому тот обратился, довольно быстро разгадал то, что имел в виду Благородный Олень, и совсем скоро он громогласно объявил божье напутствие: «Сей на круге». Странное послание, правда? Жители, конечно же, попробовали этот совет применить. В тот же год Соленстад смог похвастаться таким обилием яства, которого не было ни в какие другие года! С тех пор в Соленстаде круг означает доброе знамение, а его форму пытаются внести во всё подряд. Иногда доходят до нелепого, но разве от этого не веселее? Ха-ха!       Асбьорн сдержал смех и кивнул, но Стейн такого восторга не разделил. Ожесточённо махнув рукой, он поделился своим скептицизмом:       — Мой вам совет. Не верьте всему, что вылетает из уст говорящих.       Асбьорн чуть не подавился воздухом, которого с лихвой хапнул от подобной наглости. Интересно, Стейна казнили бы сразу, заслышав подобное, или заставили помучиться? Столь прямая дерзость, ко всему прочему, даже восхищала. Обычно люди без преувеличения готовы были в пол кланяться при любом упоминании говорящих и их верных ведунов.       — Разве они не проводники богов? Если не слушать их, то кого? — выходка аристократа развязала язык Асбьорну: уж слишком он удивился.       Но на претензию Стейн, что удивительно, не вспылил. Совсем напротив, он почти сочувственно осмотрел бледное лицо Аса.       Почувствовав себя до безобразия растерянным, Асбьорн первым отвернулся и потупил взгляд.       — В любом случае, нам пора выдвигаться, — Стейн мотнул смоляными прядями, и Масочник тут же плавно вышел из-за спины хозяина, выпрямляясь, словно колосок.       На его спине теперь висел кожаный мешок, которого точно не было до рассказа Ирис, и Ас смекнул, что Стейн успел отправить его за снаряжением. Даже не сказав ни слова. И с какой же невиданной скоростью тот возвратился!       — Решил прикупить красивых платьев в поход? — заулыбалась Ирис, беззлобно подтрунивая над экстравагантной одеждой Масочника, но он, само собой, оставался нем и холоден.       Вместо него ответил Стейн:       — Тёплые спальные мешки лишними не будут. Не имею желания спать на сырой земле.       Стейн отодвинулся было, чтобы пропустить Ирис, но та внезапно изобразила недовольное лицо, чем повергла юного аристократа в настоящую панику. Не мудрено от такого потерять дар речи — Асбьорн тоже испытал невольный трепет от непривычного настроения актрисы.       — Вот, как ты выглядишь, — она ткнула пальцем между своих бровей, разглаживая складочку, — относись спокойнее к тому, что слышишь. Не стоит так часто хмуриться, а не то коварный Скальдис обязательно подкрадётся сзади и навсегда запечатает это выражение на твоём лице, — Ирис улыбнулась, с благодарным кивком проходя дальше, тогда как Стейн продолжил стоять на месте, немного комично вжав голову в плечи.       Асу показалось это забавным: такой серьёзный и благородный, сейчас он походил на щенка, которого отругали.       Они со Стейном переглянулись и быстро отвели взгляды друг от друга.       Широкие ворота города прощально скрипнули, и путники неспешным шагом двинулись вперёд. По бескрайнему голубому небу лениво ползли тёмные облака, постепенно скапливаясь в одну большую тучу. Там, далеко, стайками кружили птицы, вызывая у лучника тоску по пернатому другу.       Совсем скоро они зашли в Оленьи Тропки, и под ногами заиграли неровные тени листвы.       Ирис шагала самой первой, заведя руки за спину, и любовалась низкими кустарниками и папоротниками по краям протоптанной дороги. Следом плыл по воздуху Масочник, Стейн же так и брёл рядышком с Асбьорном, иногда кидая косые взгляды на впереди идущих, будто в желании завязать диалог. Но каждый раз он себя одёргивал и сводил брови к переносице, явно пренебрегая советом актрисы.       Что-то смущало Асбьорна, что-то неуловимое, но вгрызающееся в сознание. Несмотря на внутренние метания, Стейн ступал по земле твёрдой походкой, но мужчина в Маске — бесшумно скользил. Словно ожившая тень. Сказать по правде, кроме белоснежных перчаток с утягивающими лентами на запястьях, всё в его образе сливалось в единое элегантное пятно в форме треугольника. А элегантным его делали умеренные рюшечки и оборки с декоративными пуговицами. Всё его тело окутывал длинный чёрный плащ, спадающий вниз крупными волнами. Асбьорн опустил взгляд и подивился шлейфу, расшитому узором из белых ниток.       Лучник не решался спросить, не боится ли Масочник запятнать столь искусно выполненную работу, ему показалось это не тактичным. Но Стейн взял слово, словно прочёл его переживания:       — Он иностранец, поэтому ходит в этом дорогом и непрактичном тряпье. Я так и не смог вбить в его голову, что глупо отказываться от удобств и вечно мёрзнуть без кожи и шерсти. Это удел имперцев, видеть в красоте смысл жизни. В Дарледине люди вынуждены думать о своём выживании, сталкиваясь с жестокой природой. Может, дело в привычке, я не знаю, по крайней мере на холод он пока не жаловался. А этот плащ ему не жалко, он походный и служит лишь для того, чтобы не запачкать основную одежду. Так что тоже не жалейте красивый хлам. Лучше пожалейте здоровье нерадивого.       Значит, вот почему Масочник предпочитал удобной коже и тёплым мехам лёгкую ткань — это была та одежда, к которой он привык. Но не смочь вбить в голову мысль? Как это понимать?       — Ты же можешь приказать ему носить, что угодно? — Ас почувствовал, как брови поползли на середину лба.       Это было первое общение со Стейном, в котором он ощущал себя вполне спокойно.       — Могу?.. Дорогой Ас, вы думаете обо мне как-то слишком предвзято. Я же не преступник, чтобы нарушать законы земли, которая меня выкормила и вырастила. Никогда не желал становиться рабовладельцем. Хочу разъяснить. Я могу приказать защищать себя, это входит в работу гридмара. Обязанность, которая была оговорена нанимателем, моим отцом. Принести, подать, помочь — инициатива исключительно Масочника. С моего детства, прошу заметить.       Как интересно получалось. Их отношения намного более глубоки, чем кажутся, раз Масочник проявляет такое рвение к желаниям господина. Интересно, до службы Стейну где жил гридмар, чем занимался? Неужели в Ромреноре? Но как получилось, что человек из враждующей страны оказался так далеко на севере?       «Кьелл тоже ходит без меха. Только вот у него это больше походит на упрямство, а не на нужду или привычку.»       Ас сделал большие глаза и словил себя на мысли, что вспоминает Кьелла чаще, чем хотелось бы. Каждый, кто смог бы прочесть его мысли, наверное, непременно дал бы Асбьорну дельный совет, что стоило моряка ненавидеть, презирать и поминать нехорошим словом. Но у него не получалось, как бы долго он не обмозговывал обиду, как бы не обмусоливал в голове всё то, что произошло, и не взращивал в груди не остывшую злобу.       Вот бы забыть, не вспоминать о человеке, предавшем его в самом начале пути. Вот бы отпустить и прекратить корчиться от боли.       «Вот только…» — Асбьорн поглядел на облака, которые медленно заволакивали небо, — «не получается ведь…»       Всё-таки за всё время его недолгой, шестнадцатилетней жизни это был первый человек, который увидел в нём что-то помимо болезненной внешности. Который завязал связь с Асбьорном тугим узелком, шутил и веселился с ним бок о бок.       Колючие еловые ветви над их головами мерно покачивались, создавая ощущение мнимой защищенности. Ас иногда задирал голову, чтобы взглянуть на них, вдохнуть свежий воздух полной грудью и выровнять сбившееся дыхание.       — Ну вот, деревня! — шагающая в авангарде Ирис упёрла руки по бокам и вздёрнула нос, всматриваясь в открывшиеся виды.       Они стояли на высоком холме, где последние деревья густого леса с торчащими из-под земли корнями провожали их на серую равнину. Сразу в низине виднелась разросшаяся ботва картофеля, пробивающаяся из глинистой почвы. Чуть поодаль находились невысокие каменные домишки, от которых клубился чёрный дым. А на фоне возвышалась огромная гора с двумя полукруглыми вершинами — одна повыше, другая пониже. Левее текла оживлённая речка, бурлящая сильным течением.       — Поразительно… И кто составлял мою карту? — у Стейна заскрипели зубы, настолько сильно он сжал челюсть. — Обязательно выскажу картографу, который выставил меня глупцом, всё, что я о нём думаю. Никогда ещё Асбьорн не видел, чтобы пейзаж вокруг менялся столь стремительно. Яркий, цветущий и быстроразвивающийся Соленстад был не четой такой блёклой и холодной деревне. Неудивительно, что многие о ней попросту не знали, сосед оставлял её в своей тени.       — Такая гора интересная, только посмотрите! Походит на барашка, который щиплет траву, — Ирис похлопала в ладоши, но Стейн её энтузиазма не разделил.       — А по мне, она больше напоминает человека, который кланяется, — он хмыкнул.       — Хах, ну, думаю, наше воображение о чём-то да говорит. Ас, а ты что видишь?       За спиной птица звучно захлопала крыльями и уселась на ветку, отчего пара иголок закружились в воздухе и полетели к земле. Мурашки поползли по позвоночнику. Сказать по правде, в холодном и неживом камне он ничего не видел.       — Я вижу… девушку, которая стирает вещи, — произнес он первое, что пришло в голову, и Ирис тут же ахнула.       — Ой, а ведь точно, смотрите, и речка так удачно её огибает!       — Кхм, — Стейн прокашлялся, прерывая причудливую игру, — полагаю, главное, что мы дошли. Осталось перебраться на другую сторону горы, отсюда я тракта не вижу. Друзья, что ж…       Кар!       Стейн и Ирис вздрогнули и с завидной быстротой повернули головы. Асбьорн же помедлил, не слыша ничего противоестественного в знакомом звуке. Перемена настроения разрядила воздух. Он и сам замер, стоило заметить две онемевших фигуры, словно им отрезали языки и заставили их съесть. А когда Асбьорн развернулся следом, Стейн злобно шикнул на него, пресекая любые попытки к резким действиям.       — Осторожнее! — его звучный голос перешёл на шёпот. — Ты… Вы спугнете его.       Асбьорн прищурился, медленно, как и просили, переводя взгляд на чёрного ворона, который глядел в его серые глаза, попеременно наклоняя голову то в один бок, то в другой.       — Дружок, ты вернулся! — Ас широко улыбнулся, протягивая руки в сторону птицы.       Точно! Как он мог поддаться страху, как мог почувствовать всепоглощающее одиночество? Дружок его никогда не покинет и не предаст! Вот кто сможет спасти в случае полной потери среди незнакомых людей и страшных мест. Его настоящий друг!       — Дурак, хочешь, чтобы он улетел?! — на короткий миг Стейн потерял всякое самообладание, испугавшись, что птица вспорхнёт и исчезнет в кронах деревьев, словно мираж.       Но ворон тут же подпрыгнул на лапках, взмыл в воздух и спикировал в объятия хозяина. Словно ласковая кошка, взращённая с любовью и заботой, птица прижалась к груди Аса, опуская клюв. Асбьорн погладил Дружка, надёжно удерживая его в руках.       — Да как… — Стейн схватился за голову, пытаясь унять пробравшую пальцы дрожь. — Как это возможно, Скальдис тебя дери?!       Масочник от громких ругательств своего господина резким движением одёрнул плащ, будто отчитывая того за несдержанность.       Ас понимал, что для людей, которые считали воронов лет десять как вымершими, было невообразимо прекрасно и в равной степени удивительно увидеть живым одного из них, но он не мог отказать себе в удовольствии сначала обнять друга, а уж потом удариться в объяснения.       — Какой он… красивый! — Несдержанные восхищения вырвались из груди Ирис: она сложила ладони лодочкой, пряча за ними приоткрытые губы. — Так к тебе прижался, точно признаёт хозяином. Он твой, да? Я могу его погладить?       Дружок вспыльчиво гаркнул, ещё сильнее закручивая клювом рубашку Асбьорна. Выказав свой протест, птица замерла в родных руках.       — Н-ну, я уверен, он скоро к вам привыкнет и даст себя потрогать, — щёки Аса окрасились красным.       — Ты!.. Вы.! Да что тут происходит?! Как ты можешь делать вид, что всё в порядке? — если бы не ворон на груди, Стейн бы точно сжал ворот Аса и затряс его.       — Э-это то, что я хотел сказать ещё в Соленстаде! Вдали от людей, — тут же запричитал Асбьорн, пытаясь оправдаться перед аристократом, — теперь можно обсудить причину, по которой я направляюсь в столицу.       — Причину? Неужели… Неужели отвезти конунгу ворона? — синие глаза Стейна заискрились почти безумным блеском. Он сжал челюсть и провёл большим пальцем по скуле. — Если птица вернётся в Золотой Овраг…       Асбьорн сменил счастливую улыбку на нешуточное беспокойство, отворачивая ворона от Стейна. Золотым Оврагом называли место возле дворца, где когда-то жили вороны. Там, где росло большое ветвистое дерево, и солнце едва касалось своими золотыми лучами земли, и гнездились священные птицы.       — Прости, но я не желаю отдавать своего друга…       — Тогда что за цель ты преследуешь?       — Мне нужно к говорящим!..       — Говорящим! — Стейн нахмурил чёрные густые брови, будто его честь и достоинство были непростительно задеты, но продолжать строить сцену не стал: ворон как раз перелетел от опасно приближающейся Ирис на плечо Асбьорна, удобно умостившись на синем плаще.       — Прошу простить, господин Ворон! — тут же ахнула актриса, и, кажется, без пяти минут титулованный Дружок довольно нахохлился.       Асбьорн неловко потёр шею, начиная говорить прежде, чем его опять поторопят:       — Я правда не хочу недопонимания. Но не знаю, как вам всё объяснить, чтобы вы мне поверили. Единственный, кто знает мой секрет, как-то сказал мне, что посчитал бы меня умалишенным, если бы не ворон на плече, так что сейчас я… имею больше шансов быть услышанным. Постараюсь начать с самого начала. С нападения на мою деревню.       По мере его рассказа глаза товарищей с тревогой округлялись. Даже Ирис, которая не изменяла себе в карикатурной реакции на всё подряд, выглядела куда серьёзнее, чем обычно. Стейн же, напротив, без зазрения совести закатывал глаза и выглядел мрачнее грозовой тучи.       — Ты врёшь, — под конец рассказа, не выжидая ни мгновения, выпалил Стейн, разводя руками в стороны, — с тобой, ничем не примечательным хилым мальчишкой, связался давно покинувший наш мир Хоглокен? Это и звучит, и выглядит абсурдно. И как только наглости хватает такое выдумывать. Почему бы не наврать про другого бога? Про тех, которые отвечают на молитвы? Потому что тебя бы быстрее разоблачили? Думаешь, говорящие тебя золотом осыпят? Думаешь, будут признательны, сделают ведуном, и ты будешь жить припеваючи всю оставшуюся жизнь?       Ворон закаркал недовольно, перемещаясь прыжком на макушку Асбьорна. Стейн тут же замолчал, убирая дрожащую руку, которую в порыве чувств выставил вперёд.       Ас не винил его за неверие, но всё-таки ощутил, как обида засела глубоко в душе, воспалившись болючей занозой.       Ирис задумчиво постучала по подбородку, время от времени кидая взгляды на Масочника, который так ни разу и не шелохнулся, словно его пригвоздили к земле невидимыми нитями.       — Это действительно удивительно, — подтвердила актриса. — Я не слышала про случаи, когда ведунами становились так поздно, но, но… Но ведь боги связываются с видящими через сны. И мо-ожет ты раскрыл свой талант благодаря случаю? Ты использовал пёрышко священной птицы, я думаю, это и послужило проводником в твой разум.       «Но я, кажется, и не спал вовсе», — проглотил возражение Асбьорн, думая, что лучше не спорить с новыми спутниками и соглашаться с их предположениями.       Ведь истину Асбьорн так же не знал.       Почему Хоглокен решил связаться с ним? Зачем наделил грузом ответственности и ничего не объяснил? В момент лицо Аса покрылось потом, стоило вспомнить, что теперь его ждёт. И от чего было не так-то просто отвертеться.       Ирис мягко ткнула его в бок, привлекая внимание, и подступающая паника сбросила свои оковы с дрожащего тела.       — Ты молодец. Нельзя такое игнорировать. Если уж увидел что-то, лучше сказать говорящим. Пусть трактуют это, как хотят, да хоть посмеются. А тебе — душевное спокойствие и история на всю жизнь. Давайте-ка спускаться! — она широко улыбнулась, остужая пульсирующий разум, и поскакала по склону холма, шаркая подошвой сапогов о сухую землю.       — Мы просто забудем это всё? Как вы, Ирис, можете так спокойно реагировать на рассказ Аса? — Стейн посмотрел сверху вниз на актрису, отряхивающую штаны от поднявшейся пыли.       Во взгляде аристократа явно прослеживалась мольба разделить с ним негодование, но вместо этого Ирис снисходительно пожала плечами:       — У него на плече сидит господин Ворон, разве этого мало? Давай пока закроем глаза на всё остальное? В итоге не нам решать, поверить Асу или нет, доверим это говорящим и конунгу. Но, сказать по правде, я вот нашему молодому другу верю, — на последних словах она помахала Асбьорну, и лучник в момент воспрял духом.       На губах сама собой расплылась улыбка, и Ас почему-то поверил, что всё будет хорошо.       Следом за Ирис Асбьорн скатился по склону, поднимая клубы песочного дыма. Он свистнул, и Дружок тут же переместился в мягкий и глубокий капюшон, который Ас натянул на голову, и уложился там, словно в гнёздышке.       Стейн скривил лицо, будто такая сплочённость его оскорбила, а затем перевёл взгляд на Масочника и скрестил руки на груди.       — Не хочу запачкать штаны.       Гридмар поклонился и первым сполз с горки, тут же протягивая ладонь в белой перчатке Стейну. Без лишних благодарностей тот схватил предложенную руку, сжал её и аккуратно спустился к остальным.       — Ас, ворон… — Ирис многозначительно кинула взгляд на затылок Аса, где спряталась птичка.       — Он будет сидеть тихо, — тут же заверил Асбьорн, положив ладонь на капюшон, — прости, Дружок очень соскучился, я не хочу пока отправлять его в лес.       В подтверждение слов хозяина ворон заурчал, точно котёнок, и замер, притворившись неодушевлённым предметом.       — «Дружок», — с издёвкой протянул Стейн, и Ас непроизвольно вжал голову в плечи, — не забудь сказать говорящим, как ты назвал священную птицу.       Асбьорн попытался изобразить подобие улыбки и пропустил аристократа вперёд. Ирис тихонько шепнула, чтобы Ас был осторожнее с пернатым другом, и поспешила следом через узкую тропинку, протоптанную среди разросшейся картошки.       Небо над головой окончательно посерело, очертив верхнюю кромку макушек длинных сосен. Тяжёлые облака, словно грязные куски ваты, опасно нависли над деревней, дополняя картину с каменными домами нотками безысходной тоски.       Густые столбы дыма поднимались с дымоходов, похожие на огромных чудищ, которые взирали на подходящих путников. Асбьорн невольно заострил на них взгляд, пытаясь мысленно смириться с таким вниманием.       Слева из кустов нескончаемой картошки поднялась сгорбленная фигура: дедушка в прохудалых штанах потёр спину и с удивлением поглядел на новоприбывших. Прямо за ним, держа в руке ведро, выскочил маленький белокурый мальчик, хлопая длинными ресницами. Асбьорн встретился с ним взглядом, и он тут же спрятался за спиной старшего, сжав рубашку маленькими кулачками.       — Простите! — Ирис, завидев первых жителей этих мест, сложила руки около лица, чтобы погромче их окликнуть. Правда, Ас был уверен, что это не требовалось, уж слишком малое расстояние было между ними. — Вы не подскажете, горный тракт находится впереди?       Дедушка похлопал по голове испугавшегося мальчишку и прищурился, явно перебирая разные варианты ответов.       — Вы хотите по нему проехать? — немного поразмыслив, спросил он.       Стейн отмахнулся от мошкары, появившейся с уходом яркого солнца, и быстро отчеканил:       — Это странный вопрос, мы же только что сказали, что нам нужен тракт. Разумеется, мы хотим по нему проехать. Нам нужно на перекрёсток Пламенных Равнин. Нам ведь подойдёт этот путь? Есть ли возможность нанять извозчика?       Старый человек хмыкнул, протирая лоб от капелек пота.       — Ваш вопрос тоже странный, вы же видите гору впереди.       — Будем играть в горячую картошку?       Пришлось сдержать невесёлую усмешку: Асбьорн прекрасно помнил, как не нравились Стейну ответные вопросы.       — Не часто сюда забредают люди, — старик вздёрнул подбородок, игнорируя слова Стейна, — все уже давно забыли про эту деревушку.       Асбьорн вновь взглянул вниз, на белобрысую макушку. Ребёнок перестал так сильно трястись от страха перед незнакомцами и осмелел полностью показаться из-за спины старого землепашца. Теперь он стоял с ним рядышком, давая Асу как следует разглядеть худую фигуру. Кажется, он недоедал: был бледным и очень слабым на вид. В подтверждение этих мыслей шли синяки под глазами и впалые щеки.       — Деда, — мальчишка опять потянул одежду мужчины, привлекая его внимание, — это пугало? — он указал на Масочника пальцем.       — Не сейчас, Эрик, — дедушка добродушно прижал внука к бедру и вернулся к разговору. — Он у вас не болеет ничем? — имея ввиду экстравагантный наряд гридмара, спросил он.       — Уверяю вас, что нет, — быстро вставил Стейн, начиная закипать.       — Хм, в любом случае, сегодня неблагоприятный день. Вы не сможете отправиться в дорогу. Вам придётся оставаться на ночь.       — Извините? — оскорблённый до глубины души таким размытым ответом, Стейн раздражённо взглянул на Асбьорна и скрипнул зубами. — Ас, может, вы тоже разделите наш диалог и поможете мне докопаться до сути?       Стоило услышать ядовитую претензию аристократа, которая разлилась в груди жгучим холодом, как Асбьорн поник. Плечо вновь запульсировало медленно подступающей болью, и он сжал его, растирая.       Ирис помахала руками, привлекая внимание обоих юношей, и медленно качнула головой.       — Кажется, переночевать — неплохая идея. Стейну нужно отдохнуть, чтобы он не рычал, как большой медведь после спячки, — она улыбнулась, и Стейн вновь не сказал ей ни слова протеста в ответ.       Асбьорн же посчитал, что претензия довольно обоснованная: он ведет себя так, будто его насильно взяли в поход. Молчит, поджав хвост. И если Масочнику было позволительно такое поведение, как человеку, который не заинтересован в путешествии ровно до того момента, пока жизнь его подопечного не поставлена в опасность, то Асу нужно было проявлять больше инициативности.       Каждый раз ведь за него не будут всё решать?       — Простите, — голос некрасиво надломился, и Асбьорн прокашлялся. В отличие от Стейна, прямо в глаза лучник смотреть не мог и вечно увиливал от прямого контакта. — Что значит «сегодня неблагоприятный день»?       — Ну как же… дороги нет, — дедушка погладил бороду, Эрик подле него от скуки начал копать носком ботинка сухую землю, — придётся ждать, пока путь откроется. Спутники переглянулись между собой.       Далёкие деревья качнулись под порывами сильного ветра, который задул со спины и обволок, будто толкая. И Стейн, и Ирис поправили длинные волосы, лезущие в лицо, Ас же слегка накренился, от неожиданности резко выдыхая. Первая тяжёлая капля стукнула его по носу, заставив зажмуриться.       — А, иди в дом, Эрик! — землепашец толкнул внука, заставив поторопиться, и тот побежал с поля картошки прямо к группе каменных домов, стоящих поодаль.       Но прежде, чем их покинуть, Эрик с любопытством оглядел Масочника и лишь после того, как тот двинул головой, с бледным лицом, полным ужаса, скрылся за дверью.       Дедушка, проследив за внуком, вздохнул и только потом сам вышел из кустов картошки. Он прикрыл лоб от падающих капель и со странным вызовом бросил на Аса колкий взгляд.       — Скажите, путники, вы же верите в новых богов?       Вопрос поставил в тупик всех. Асбьорн изумлённо наблюдал, как ни Стейн, ни Ирис не могли взять слово, будто сомневаясь в правильном ответе. И неожиданно для себя заговорил первым:       — Мы верим в возвращение Хоглокена. А до тех пор с нами связываются его верные соратники-асы… — в голове вспыхнули яркие картины видения от бога-ворона, и Асбьорн содрогнулся.       Именно так всегда говорила матушка, когда рассказывала про богов. Именно её слова долетели до ушей старика. Тот взглянул на Асбьорна снизу вверх и щёлкнул языком.       — Как и весь молодняк, всё ясно, — он разочарованно махнул рукой и отвернулся. — Насчёт вашего вопроса. Понимаете, никто не верит нам, пока сам не увидит, но дорога через гору то закрывается, то открывается вновь. К сожалению для вас, пока что путь закрыт. Можете пойти в обход горы или немного подождать.       — С одной стороны бушующая речка, с другой непроходимый лес. Нам будет нужно опять возвращаться в Соленстад и делать крюк, — Стейн непримиримо возражал, обращаясь к своим спутникам.       — А сколько это — немножко подождать? — Ирис сделала шаг вперёд, упираясь руками в бока.       — День или два, не больше.       — …Как это вообще возможно, что путь то появляется, то исчезает? — вместо возмущений спокойно уточнил Ас, и мужчина вздохнул, заведя руки за спину.       — Идёмте, я расскажу по пути. Если согласны, переночуете у нас с внуком, — он помахал ладонью, подзывая к себе, и поторопился, пока дождь не усилился. — Я сам не знаю, как объяснить точнее. Раньше тракт был всегда открыт, и с ним не было никаких проблем, но однажды, проснувшись утром, мы подивились тому, что на месте, где была дорога, оказалась ровная и гладкая гора. Без единого шва, без подозрительной ямки или скола. Это точно была проделка Скальдиса, не иначе! Так мы думали — несносный рыжий змей наказал нас, отрезав от путей торговли. Чудо повторилось, и через пару дней путь вновь открылся. Но рынок любит стабильность, и мы всё чаще стали получать отказы в доставках. С тех самых пор прошло много времени, про нас уже все и забыли давно. Так и мы смирились. Всё равно работаем тут, живём тут, умираем тоже тут.       Асбьорн ещё раз осмотрел поля картошки и пустующие серые виды.       — Как же, вы даже не боитесь? Это же настоящие чудеса! — Ирис ахнула, постукивая пальцем по подбородку. — Никто не хотел это расследовать? Никто не интересовался? Например, из торговых партнёров?       — Нам это никак не мешало, и мы никому не позволяли лезть не в свои дела, — обтекаемо ответил старик, — вот что по-настоящему плохо — погода. Много лет назад тут ещё было солнце, а теперь несменяемая пасмурность да тучи. От частых дождей иногда с горы обрушиваются камни… Шум стоит ужасный.       Совсем скоро бесконечные поля взросшего картофеля сменились на параллельно стоящие домики с дорожками из мелкого гравия. Тускло-серый кирпич был кое-где украшен полуосыпавшейся лепниной, которой никто не занимался, и в итоге та потрескалась от времени и влаги.       Они остановились возле двухэтажного небольшого дома, стоящего на высоком фундаменте. Ступеньки из замешанного известняка уходили вверх на добрые четыре локтя, создавая ощущение защищенности и непреступности. А сверху, в открытом дверном проёме из тёмного дерева, на них смотрел маленький Эрик.       — Не промок? Как горло? Кашель не усилился? — дедушка первым вбежал по ступенькам, подхватывая внука на руки, а затем замахал путникам.       В узкий проход за раз помещался только один человек, так что пришлось им недолго потесниться на входе. Стейн пропустил сначала Ирис, потом, увидев её взгляд на себе, Асбьорна, и только затем прошёл сам. Масочник вошёл в протопленное помещение последним, закрыв за собой дверь. И тут же тяжёлые капли забарабанили по крыше, зашуршали по гальке, а следом слепящая змейка разрезала небо на части. Раскат грома заставил Эрика вжаться в дедушку и замычать.       — Раздевайтесь, раздевайтесь! Просушитесь как следует. Я же не представился, да? Вот ведь дырявая башка. Называйте меня Томасом, — поставив внука на пол, он показал ладонью на вешалку.       Прикинув, выдержит ли эта тоненькая деревянная палка вес его плаща, Стейн скривил лицо и после недолгих размышлений щёлкнул толстой фибулой. Асбьорн невольно подивился, как тот мог ходить в чём-то настолько увесистом. Наверное, это как носить на спине человека. Впрочем, ожидаемо, без меха его образ не убавил в своём величии: широкие плечи всё так же говорили об усердных тренировках, а дорогой доспех достаточно выгодно очерчивал квадратную фигуру.       Асбьорн, как назло, опять вспомнил насмешку Кьелла про его имя и сжал губы в ниточку. В отличие от Стейна, не выросло из него медведя.       Ас поставил возле входа лук и колчан, и Томас тут же недовольно запричитал:       — Мальчик, а ты чего не раздеваешься? Просушись, заболеешь ведь.       Ирис и Стейн быстро переглянулись, и актриса тут же громко ахнула. Да с таким придыханием, с таким очарованием, что никому бы не пришло в голову заподозрить фальшивость.       — Какая красота, это вы сами сделали? — актриса в два широченных шага оказалась напротив полочки с деревянными резными украшениями.       Элемент неожиданности сработал как надо, и Томас повернул голову в сторону вопрошающей, не почувствовав подвоха. Как и любому старому человеку, ему стало лестно, что кто-то из молодых смог оценить труд его жизни, и он принялся с довольством рассказывать про каждую фигурку, от лосося до медведя. Оказывается, он не только умело обращался с древесиной и ножом, также вышивал картины и шил одежду.       Эрик, двумя руками обхватив большую ложку, помешивал булькающую картошку с кусочками мяса, тихонько сообщая дедуле, что похлебка почти готова.       — Да, да, сейчас я вас угощу, — закивал Томас, кажется, забыв о верхней одежде лучника.       Асбьорн выдохнул, глядя на Стейна тревожно. В свою очередь Стейн и не скрывал лёгкого укора, который читался в опущенных бровях. Действительно, чего Ас ожидал, пряча ворона у себя в капюшоне? Правда, он совсем не планировал скорый дождь и такой радушный приём от старого человека.       Боль пульсирующими волнами покатилась по запястью, разлилась ветвистыми потоками по венам до самого плеча и собралась в комочек в сердцевине горящего шрама под ключицей. У Асбьорна перехватило дыхание, и он согнулся, сжимая пальцами кожаный наруч. Из груди вырвался жалобный стон, и Стейн, стоящий ближе всех, тут же сменил мрачное выражение лица на растерянность, протягивая руку помощи.       Эрик прекратил исподлобья вглядываться в высокого человека в маске и перевёл любопытный взгляд на Аса.       — Что такое, малец? — Томас пригладил бороду и с удивлением двинулся к нему, но тут вмешалась Ирис, преграждая старику путь.       — У нашего друга у-утомление! — её брови поползли вверх. — Иногда он мучается сильными болями в… — Ирис ещё раз осмотрела позу Аса, — в руках, — затем актриса качнула пальцем и, когда дедушка нагнулся, тихо прошептала. — Он очень этого стесняется, пожалуйста, не будете ли вы так любезны предоставить спальню ненадолго? Я помну ему плечи, как завещал лекарь, и нашему дорогому Асу тут же станет легче.       — Ну конечно, конечно, я помогу ему дойти, на втором этаже есть кровать, — закивал Томас, но тут уже встрял Стейн, вставая перед его осунувшимся лицом.       Синие глаза аристократа встретились с голубыми Ирис, и Ас готов был поклясться — двое товарищей безмолвно поняли замысел друг друга.       — Отец, — вспомнив все уроки этикета, Стейн поклонился, — лучше бы нам с вами пока подготовиться к ужину. Я помогу.       Старый человек замер, явно сбитый с мысли столь внезапным порывом гостя, и после недолгого размышления всё-таки кивнул. И только Ас подумал, что ему посчастливится запомнить, как высокородный Стейн соглашается на работу простолюдина, тот щёлкнул пальцами, давая команду Масочнику.       Гридмар вышел вперёд, отчего маленький Эрик разинул рот, стукая ложкой о кипящий чан.       Подбежавшая к страдающему Асбьорну Ирис похлопала его по плечу и помогла выпрямиться. Боль не утихала ни на мгновение, пронося по телу разряд за разрядом. Зато, когда взгляд немного прояснился, он смог рассмотреть, как пять пар глаз неотрывно смотрят на него… Включая безмолвного Масочника. Какой стыд!       Плавным движением гридмар скинул плащ с плеч, повесил его возле мехового, и без особой нужды поправил идеально сидящие белоснежные перчатки. Под плащом оказалась воздушная чёрная рубашка с высоким горлышком, обтянутым лентой.       Надо же таким уродиться, длинным и худым, но вызывающим чувство плавно нарастающей тревоги…       Эрик отскочил, когда человек в маске протянул к нему ладонь, и стукнулся копчиком о длинный деревянный стол.       — Он интересуется, где тарелки, — безразлично подсказал Стейн, и Эрик немного успокоился, задирая голову.       — Зачем пугало ест?       — Он очень несчастное пугало с зашитым ртом, есть не будет, но помочь хочет, — Асбьорн подозревал, что Стейн не особо долго придумывал пояснение для маленького мальчика, и это было первое, что пришло ему в голову.       Но то, как искусно Стейн жонглировал словами, подталкивало на мысли, что с юными собеседниками он имеет дело не в первый раз. Руки Масочника едва заметно дрогнули, когда растроганный мальчишка положил на них свои. Эрик немного замялся, но, сжав пальцы, переборол смущение и потянул высокую фигуру к шкафу. В момент, когда Масочник прекратил казаться элегантным чёрным лебедем, чуть сгорбился и послушно двинулся за малым дитём, Асбьорн вместе с Ирис удалились из небольшого тёплого помещения.       Узкая лестница вела наверх, вдоль обшарпанных стен и видных забоин. Ас ступил на деревянный настил второго этажа, и тот отозвался громким скрипом.       — Ух, а тут… тесновато? — Ирис продолжала придерживать Асбьорна за талию. — Ну-ка, Ас, а теперь расскажи поподробнее, что с тобой?       Асбьорн прошёлся вперёд, в середину маленькой комнатушки. Две прохудалые кровати стояли параллельно друг дружке, со сгру мягкими шкурами животных. С шумным выдохом лучник уселся на одну из них, продолжая потирать пульсирующую конечность. Над их головами виднелся уходящий ввысь уголок крыши с залатанными дырками. Но судя по обилию собранных в круги веточек и грязных пятен на балках, птицы всё равно время от времени находили возможность проникнуть внутрь дома.       И как Томас сможет тут вместить их всех?..       — Дружок, осторожнее, — он отстегнул плащ, и чёрная птица, предупреждённая беспокойством, с готовностью вспорхнула.       Ворон приземлился на кровать, заправив крылья, и тут же пропрыгал к Асбьорну. Актриса не стала долго стоять в сторонке. Она уселась рядышком, положив ладонь на плечо Асбьорна.       Ас запустил свободную пятерню в волосы и легонько потрепал их, пытаясь привести себя в чувство. Боль поутихла, кожа больше не пылала огнём, а чёрные корни не стягивали руку до костей, распространяясь всё ближе и ближе к сердцу.       — Не переживай, это просто старый шрам, — чтобы как-то прояснить ситуацию, но не заставлять себя жалеть, тихонько начал Асбьорн, но, увидев странный блеск в глазах Ирис, сглотнул и осёкся. Верно. От простых шрамов такой реакции не бывает, они не болят и не жгут невыносимым жаром.       По крыше стучали тяжёлые капли, а влажный воздух забивал лёгкие и не давал возможности нормально дышать. Асбьорн прокашлял осиплое горло и вместо оправданий одним движением стянул кожаный наруч.       Ирис бегло осмотрела руку, прикрыв губы обеими ладонями. По белоснежной коже корнями вились наросты, напоминающие грубую кору дуба. Они углублялись под кожу, закупоривали сосуды и мешали движению мышц.       — Как давно это у тебя? — Ирис схватила Асбьорна за пальцы и резко потянула на себя. Дружок вспорхнул, недовольно каркнул и приземлился на широкую металлическую тарелку, лежащую на прикроватной тумбе. — Простите, господин Ворон… Я не желаю Асу зла, лишь хочу осмотреть получше.       — Сколько я себя помню, — Ас хотел было высвободиться, но не посмел этого сделать под внимательным взглядом актрисы.       — И ты не знаешь, что это, верно?       — Ш… шрам от выстрела? — Асбьорн дотронулся до углубления под ключицей и побледнел. — Возможно, пошло заражение, которое обернулось вот в это, и… З-знаешь, боль можно притупить. Её почти нет в те моменты, когда руки чем-то заняты, — Ирис чуть наклонила голову вбок. Под бегущими тенями от свечи на стене её измалёванное лицо ещё сильнее приобретало карикатурные черты. — Например, тренировка с луком, или вышивание. Я давно не вышивал…       Дружок почесал лапкой чёрное оперённое пузико и вдруг подал голос.       Асбьорн тут же вздрогнул, услышав резонный вопрос друга, и поспешил на него ответить, выставив ладони вперёд.       — Понимаешь, Кьелл ушёл в первом же городе, — затараторил Асбьорн, — но не переживай, у меня появилась новая компания, и я всех вас как следует познакомлю, как только мы окажемся вдали от людей.       Ворон опять возразил, подпрыгнув на месте, и Асбьорн потёр точку в середине лба и отвернулся:       — Не говори так, не оскорбляй, мы же не знаем истинных причин его поступка…       — Ты общаешься с ним, — шепчуще протянула актриса, отпуская Асбьорна.       Пояснять это уже не хотелось. Асбьорн не знал, почему имеет этот дар, и был рад, что Ирис не настаивает на дальнейшем разговоре.       Внизу послышались весёлые голоса, и ребята переглянулись. Наверное, Стейн успешно перевёл всё внимание на себя, сгладив углы и разрядив атмосферу.       Боль бесследно прошла так же внезапно, как и появилась, и Ас пару раз сжал и разжал пальцы, прежде чем заговорить:       — Ты можешь идти, я скоро спущусь.       Ни возражать, ни перечить Ирис не стала, принимая слова Асбьорна, как добрый совет. Она хлопнула себя по коленям и отпружинила от кровати, вставая ровненько, словно деревянный солдатик.       — Ну, тогда будем тебя ждать, — она помахала ему и направилась к крутой лестнице вниз, — и не запаздывай, тебе бы тоже поесть.       Асбьорн кивнул уже тогда, когда фигура актрисы исчезла за дверью, и вновь взглянул на чёрные вспухшие корни, обвивающие предплечье.       — Я боялся, что её реакцией будет омерзение. Всё-таки это выглядит болезненно и очень противоестественно, — лицо Асбьорна потемнело, и он с тоской забрался на мягкие шкуры с ногами, поджав коленки. Говорить с собой в присутствии Дружка давно вошло в привычку, и Ас даже не замечал, что общается не с живым человеком.       В мыслях то и дело проскакивали воспоминания о рыжем воине. Несмотря ни на что, Кьелл сам говорил с ним, и говорил на равных. Асбьорн не верил, что план о предательстве зародился в его голове с самых первых слов о намечающемся приключении. Он выглядел слишком воодушевлённо для этого. Неужели моряка настолько смутила чудовищная рана Аса? Если подумать, перемена в его настроении остро почувствовалась именно в тот момент. Увидев его оголённый торс, Кьелл во всей красе мог «налюбоваться» отвратительнейшими наростами по всему телу.       Подумал, что Ас больной? Что с ним не стоит водиться? И по-тихому бросил на произвол судьбы.       «Но тогда мог бы хоть кошёлек оставить!»       Громкий звякающий звук заставил Асбьорна вытянуться и развернуться в сторону шума. За его размышлениями Дружок успел перевернуть стальное блюдо, доверху наполненное переливающимися разноцветными пуговицами. Те покатились по старому полу, прячась под кровать и тумбу.       Асбьорн замер, словно застывшая ледяная фигура, а затем рывком дотянулся до тумбы и вытащил из клюва Дружка кругляк.       — Нельзя! Это же не наше! — ворон послушно раскрыл клюв, не капризничая, и Ас тут же схватил блюдо, принявшись подбирать безделицы с пола.