Вороний гул

      Понимание заколотило по грудной клетке раненой птицей, и Асбьорн незамедлительно развернулся к Масочнику.       Тот стойко выдержал настороженный взгляд. Без плаща и без накидки гридмар стоял ровно, не сгибаемый ни ветром, ни дождём. Через щёлочки серебряной маски в ночи горели серые глаза, пугая разящим холодом. Асбьорн сглотнул тяжёлый гадкий ком и почувствовал, как у него затряслись поджилки. Он ощущал нарастающую панику, будто сейчас наводящая ужас маска спадёт, и на свет покажется истинная личина страшного человека с зубастой пастью, готовой впиться острыми клыками в его бледную шею.       Лучник помотал головой и попытался отбросить предубеждения насчёт гридмара, о котором совершенно ничего не знал. Масочник вновь протянул ладонь вперёд, выставив указательный палец, и Асбьорн против воли сжался.       — Н-не понимаю тебя, ты хочешь взобраться на гору? — выдавил из себя догадку Ас, чтобы хоть как-то продолжить контакт с немым человеком.       Тот легонько накренил голову, и отчего-то Асбьорну вдруг почудилось, что Масочник разочарован его словами. Но почему?..       Потому что он не Стейн, который легко руководит? Потому что не Ирис, которая импровизирует на ходу? Потому что у Аса нет ни единого качества, за которое его могут выделить?.. Внутри что-то будто затухало вместе с этими мыслями.       Почему он такой… Бездарный? Бесхарактерный?       Ведь ему даже сейчас не хватало ни сил, ни уверенности высказать твёрдое желание понять причину громкого плача, который нависал над местностью так, словно сам воздух стенал людской необъятной скорбью. Ас не мог решиться взять на себя ответственность при постороннем, потому как ощущал, что чужой взгляд накладывал на него тяжёлую поруку. Да, он узнал чуть больше, чем если бы лежал на кровати и мучился в догадках, но разве это дало ответ хоть на один интересующий его вопрос? Даже в прошлый раз, когда он нашёл Кьелла, это Дружок заставил его действовать. Без этого толчка Асбьорн бы придерживался первоначального плана: нашёл бы команду, ищущую Огонька, и сбросил на них эту беду.       Совершенно точно ему нужен был стимул. Он смотрел на фигуру перед собой с немой мольбой, жаждая, чтобы безымянный человек сделал первый шаг, чтобы дал ему толчок, заставивший по инерции двигаться дальше.       Но Масочник неожиданно грациозно развернулся на носках и поплёлся обратно в сторону дома. По какому-то странному наитию Ас двинулся следом, не имея смелости возразить.       Может, ему просто показалось? Может, это все ещё дурной сон?       Но плач не прекращался ни на мгновение. И Асбьорн не придумал ничего лучше, чем закрыть уши и попытаться не придавать этому значения. Масочник ведь сделал то же самое, так почему ему стоит беспокоиться?       Вот если бы дождь прекратился, а в руках Асбьорна оказался лёгкий лук, который он забыл возле входной двери… Тогда уверенности в собственных силах было бы куда больше.       Они действительно дошли до дома, и всю дорогу Ас продолжал беспрерывно задаваться вопросом, что произошло. Почему гридмару совершенно всё равно на завывания, доносящиеся с вершины камня? Почему это его никак не удивило, не выбило из колеи? Не заставило проронить хоть слово! Масочник остался стоять на пороге, когда Асбьорн снял мокрый плащ и принялся его выжимать обеими руками. Ворон в это время вспорхнул, усаживаясь на плечо хозяина.       Асбьорн с удивлением проследил, как Масочник вновь удаляется в темноту, под проливной дождь, но решил его не останавливать. Хотелось поговорить с тем, кто в состоянии ответить на вопросы. Нужно будет побеспокоить Стейна. Дружок постучал клювом по плечу, и у Асбьорна по коже прошли мурашки. На нём не осталось ни одного сухого места!       Он обнял себя руками, потирая замёрзшую кожу, и медленно прошёл к ещё не остывшему очагу с чугунным котелком на жаровне.       — Я хочу разобраться с этим, правда… Но… — голос надломился. Асбьорн накрыл лицо ладонями и попытался сдержать подступающие слёзы, — я ведь и правда жалкий, да? Как же я вообще оказался здесь? Нужно было остаться дома. Никто бы не узнал про видения.       Зачем Кьелл вдохновил его на это путешествие и бросил в самом начале?       Асбьорн не заплакал, но гадкое чувство на душе осталось с ним. Он помял левое предплечье, которое начинало стягивать болью, и побрёл наверх.       Лучше бы Ас вообще никуда не выходил. Он разделся до белья, без сил упал на тёплые шкуры и почти сразу уснул.       Его больше не мучали кошмары, но и обычные сновидения совсем не шли. Асбьорн провалился в небытие, наполненное то ли сном, то ли явью, не прерываемое ни храпом, ни стуком, ни громом.       Холодная рука легла на мокрый лоб и потёрла его, и только тогда Асбьорн смог приоткрыть тяжёлые веки. Над ним нависала Ирис, вглядываясь в его лицо с лёгкой беспокойной улыбкой. Ас похлопал глазами и попытался сесть на кровати. Из окна, проделанного прямо над изголовьем, ручьями лилось утреннее солнце, ослепляющее спросонья.       — Да я костьми лягу, но не отдам его! — закричали внизу, и Асбьорн невольно повёл головой в сторону закрытой двери.       Ирис развернулась к нему полубоком и закинула ногу на ногу.       — Разбудили тебя, да? Кричат уже очень долго, хах.       — Нет, я… не слышал их, — Асбьорн протёр глаза, пытаясь сдержать зевки.       — О, вот как. Ты себя хорошо чувствуешь? Очень неспокойно дышал, да и мокрый весь, — Ирис уместила подбородок на сложенных ладонях.       Асбьорн помедлил с ответом. Лихорадочно перебирая воспоминания минувшей ночи, он вдруг подался вперёд с искренним желанием поделиться своими переживаниями, но как раз в этот момент дверь на второй этаж отворилась, и в комнату зашёл Стейн.       — Кажется, они не прекратят, — хмуро пробубнил аристократ, скрещивая руки на груди. — А вы горазды спать, уже и завтрак пропустили, — Стейн вздёрнул бровь, всем своим видом показывая Асу, как недоволен, — если ваш урчащий желудок помешает в походе, будьте уверены, шишки полетят в вашу сторону сию же секунду. Буквально.       — Ну, ну, он не со зла так говорит, — тут же вставила Ирис, со смехом махнув рукой, — мы когда увидели твой внешний вид, оба решили дать тебе как следует отоспаться, так что не переживай. Это он только держит образ грозного взрослого, а сам беспокоится о тебе.       Асбьорн попытался улыбнуться. Не то, чтобы Стейн был сильно старше него самого, хотя, конечно, выглядел именно так. Но Ас видел во взгляде суровых глаз юношеский пыл и подростковую непримиримость с миром. Возможно, он к своему возрасту пережил многое, и всё же они были ровесниками и могли друг друга во многом понять.       — Ничего я не держу! — Стейн поджал губы. — И вообще, ничего грубого я не сказал, просто поставил перед фактом, что наши привалы будут расписаны. Даже попытался сострить. Мы же будем окружены лесом. Вокруг должны быть шишки, — на него скептически посмотрели обе пары глаз, — что не так?..       На Аса накатила тошнота. Казалось, ему совершенно не от чего было нервничать: он не сделал ничего противозаконного и непростительного, но почему-то продолжал испытывать вину. Наверное, за излишнее беспокойство о подступающей простуде. Ведь если подумать, Асбьорн действительно ставит под удар темп их продвижения. А быть может, виной его вчерашняя трусость…       Он набрал полную грудь воздуха, в одно короткое мгновение собирая всю волю в кулак и решаясь не отмалчиваться, а прямо, как есть, высказаться о произошедшем ночью.       — Мы с Масочником вчера выходили на улицу.       — О, в холод и ливень вышли погулять? — Стейн выставил ладонь и скривился. — Решили испытать удачу и проверить свой организм на прочность?       Асбьорн прикусил губу, справедливо замечая, что начал он не с того момента, с которого стоило бы.       — А давай дослушаем. Ты ведь и шанса ему не даёшь! — с искренним любопытством попросила Ирис, и Асбьорн почувствовал, как недовольство Стейна медленно отступает.       Нужно продолжить. Сказать о важном. Не размениваться словами попусту.       — Я услышал на улице плач. Масочника в доме не было, и я запереживал, что с ним могло что-то случиться. Из-за этого я и вышел на улицу.       — Подумать, что мой гридмар плачет в ночи — это нужно, конечно, додуматься, — Стейн повернул голову к Ирис и деликатно уточнил: — Насчёт Масочника, наверное, мне стоило заранее прояснить один момент. На ночь он снимает маску, а так как своим лицом светить он не любит, то предпочитает спать вдали от людных мест.       — На улице под ливнем обычно прохладно, тебе повезло, что он этого не чувствует, — хохотнула Ирис, и Ас мысленно поблагодарил её за то, что та с легкостью озвучила его негодование.       Стейн продолжил беззлобно качать головой, но его морщинка между бровями заметно разгладилась.       — Уверен, он нашёл место посуше. Не имею желания лезть не в свое дело, главное, что работу выполняет безукоризненно. Асбьорн, так что там с плачем?       Этажом ниже вновь послышалась громкая брань. Ирис и Стейн выглядели давно привыкшими и теперь пропускали мимо ушей все нелицеприятные ругательства. Асбьорн тоже не горел желанием копаться не в своём деле, но почему-то не мог абстрагироваться от гневных вспышек. Так что когда незнакомый голос в очередной раз громко возразил бранящемуся Томасу, Асбьорн не выдержал и постарался встать с кровати, попутно стряхивая с головы… червячка?       Розовый, извивающийся, он упал на пол и завертелся в поисках земли, куда можно было зарыться.       — Мне послышалось, будто бы плач доносился прямо с горы, но мы так и не смогли узнать наверняка… А кто там ругается? — с придыханием бросил он, чувствуя, как пара крепких рук подхватывает за талию и не даёт свалиться на пол, когда тяжёлая голова закружилась, а ноги в момент подкосились.       — Вы, ожидаемо, простыли, — с прищуром проворчал Стейн, но Ирис перекрыла его возмущение своим беспокойством.       — Ох, Ас, нужно лекарства найти, пока хуже не стало!       Щёки Асбьорна покрылись пунцовым румянцем, и он замотал головой.       — Ничего страшного, я думаю, что к вечеру мне станет получше.       — Людской организм очень хрупок, не недооценивай силу болезней! — настояла Ирис, похлопав Асбьорна по светлым волосам, словно заботливая мама.       Стейн скорбно скрипнул зубами и с внезапной резкостью отвёл взгляд. Ас не мог понять, в чём опять провинился, но отчего-то необъяснимо мучился, когда аристократ отпустил его руку.       — К Томасу нагрянули гости, — Стейн попытался добавить голосу холодных ноток, внезапно вспомнив про вопрос Асбьорна, — поверьте нам, находиться там и слушать эти перепалки то ещё удовольствие. Но раз уж вы проснулись не в добром здравии, нужно бы попросить трав у хозяина дома.       Ирис помогла Асбьорну выпрямиться и шепнула на ухо, что господин Ворон улетел с приходом гостей. А также добавила, что время от времени птица расщедривалась на маленькие гостинцы, возвращаясь в те моменты, когда хозяин дома и маленький Эрик покидали второй этаж. Асбьорн покосился на червячка, и в груди разлилось тепло. Наверное, Дружок заметил, что хозяину стало плохо, и решился помочь. Как умел.       Они все вместе спустились на первый этаж. Не почувствовать напряжённую атмосферу было нельзя, она была настолько густая и тяжёлая, что её с лёгкостью можно было разрезать ножом. Когда Асбьорн глянул на Томаса, то тут же встретил его недовольный, полный злобы и затаённой обиды взгляд. Старик сидел на длинной скамье, периодически косо посматривая на Эрика, шмыгающего мокрым носом. Глаза маленького мальчика блестели, а плечи подрагивали.       Ближе ко входной двери стоял ещё один человек, высокий и крепкий. Светлые волосы были завязаны в короткий хвост, а лёгкая и простая одежда указывала на его ремесло землепашца. На незваных гостей он не отреагировал, видимо, уже зная их в лицо. Лишь на Асбьорне он задержал внимание.       — И сколько ещё человек ты приютил, отец? — даже столь обыденный вопрос он задал на повышенных тонах, вызывая ответный гнев сидящего Томаса.       — Довольно! Какая разница? — старик стукнул кулаком по столу. — Не было нужды приходить, если ты мелешь одну и ту же чушь!       — Чушь?! Твоя жизнь в этом месте — чушь! То, чем ты промышляешь — чушь!       — А ты многое понимаешь? Многое осознаёшь?! Я делаю всё ради внука! — Томас перешёл на крик, и Эрик, наконец, не выдержал, заплакал навзрыд. Его дедушка тут же осёкся, вскочил и взял внука на руки, но продолжал гневно взирать на человека у двери. — Посмотри, что ты наделал! Вечно приходишь и доводишь собственного сына до слёз. Асбьорн невольно подался назад, краем глаза подмечая, как Ирис, напротив, сделала шаг вперёд. Но Стейн ее остановил лёгким прикосновением к плечу, и актриса послушно замерла.       — Я?! Я хочу забрать его домой!       — Здесь его дом! Смирись с этим, Лиульфр.       Крики переросли в единый взбешённый рёв. Мужи пытались перебить друг друга, задеть и оскорбить, совершенно забыв и про гостей, и про маленького Эрика, который не прекращая плакал на дедушкиных руках.       — Ты что, не видишь, как твой внук страдает в этом злосчастном месте?! — тон отца сменился на умоляющий.       Он выставил обе ладони вперёд, взывая к совести, но дед непримиримо отвернулся.       — Страдает он из-за рыжей мамаши, а я пытаюсь его вылечить! — рявкнул Томас, и внутри Асбьорна что-то оборвалось, словно лопнула струнка на старой лютне.       Эти слова показались лучнику в высшей мере несправедливыми по отношению к невиновному ребёнку, но Ас молча проглотил обиду и добросовестно остался стоять в сторонке.       Словно в предчувствии Стейн повернул голову в сторону входной двери, и Асбьорн приоткрыл рот, замечая того, кто завладел вниманием аристократа: к ним с улицы грациозно вплыл Масочник. Чистая одежда была идеально разглажена, без единой складочки на ровном покрое. Ни корочки грязи на отполированных ботинках, ни торчащей из рукава ниточки. Словно он только что вышел от портного. И когда все вокруг уставились на незваного гостя, включая молодого отца, то Масочник и сам в ответ замер, как затаившийся хищник, притворяющийся частью окружения.       — Ну и что застыл, как глиняное изваяние? Не видишь, что ты мешаешь? — слова Стейна привлекли внимание не только его гридмара, но и стоящих порознь мужей. — Пожалуйста, отойти оттуда и не наблюдай за спинами людей, это неприлично.       Ас моментально смекнул, что на это и был просчёт, уж слишком самодовольно Стейн заправил выбившуюся прядь за ухо. Потому что точно знал, что на него смотрят и его слушают.       — Приношу искренние извинения, что мы помешали вам, — голос Стейна был достаточно бархатным и смиренным, чтобы каждый поверил в искренность его извинений, но одновременно с этим властный и напоминающий, что им, как гостям, не требовалось всего этого видеть. — Не сочтите за дерзость, но, если уж заговорили о болезнях, не найдется ли у вас каких-либо трав или согревающих припарок? Нашему другу нездоровится. Конечно же, мы не будем забирать у вас последнее добро, и по вашему же настоянию посетим ближайшего лекаря. Если вы закончили.       Оба взрослых разом выпрямились, будто на них вылили чан с холодной водой. Стейн прекрасно справлялся со своевременным напоминанием о манерах и даже дружелюбными речами заставлял испытывать стыд за неподобающее поведение. Асбьорн с каким-то странным облегчением обрадовался тому, что в этот раз не он являлся объектом, который ловит этот суровый взгляд.       — Асбьорну стало плохо? — Томас прошёлся взглядом по бледному лицу Аса, и лучник бессознательно отвернулся, не желая держать зрительный контакт.       Лиульфр самодовольно оскалился, кажется, намереваясь начать новый спор, но Томас не позволил ему открыть рот. Эрик прекратил плач сразу же, как дедушка отпустил его с рук, и с отпечатавшимся на лице удивлением отбежал на другую сторону стола.       — Пойдем-ка поговорим наедине! — Томас спешно замахал руками, подгоняя сына выйти за пределы дома.       А когда оба взрослых покинули небольшую, ещё не успевшую остыть в утренней свежести, комнатку, Эрик неловко потёр нос и посмотрел на оставшуюся компанию искоса, с испугом.       — Ты заболел?.. — мальчишка выглядел измученным обилием громких сцен, но не упустил возможности уточнить ранее услышанное.       Тяжёлый взгляд светлых глаз, обрамленных красной сеточкой лопнувших капилляров, гипнотизировал и делал невозможным проигнорировать детское любопытство. Асбьорн сделал пару шажков вперёд и смело, — смелее, чем было бы с любым из взрослых, — уселся на корточки рядом с Эриком.       — Ничего серьёзного, не переживай. Сегодня мы уедем, я найду лекаря и быстро поправлюсь.       Эрик приподнял брови, и на его лице застыло выражение неописуемого ужаса. Улыбка Асбьорна померкла, когда его ладонь схватили и крепко сжали.       — Тебе нельзя уезжать, — Эрик испуганно помотал головой.       — Но почему? — сам собой разумеющийся вопрос получился хриплым и не таким уверенным, как звучал в голове. — Е-если ты не хочешь, чтобы мы уезжали сегодня, быть может, у вас есть лекарь в деревне, и ты отведёшь меня туда?       Разум Аса метался в догадках. Он надеялся, что Эрик действительно просто-напросто расстроен тем, что гости так скоро покидают их тихую, богами забытую деревню, оставляя мальчика вновь день за днем проживать бесконечную петельку из полей картошки, тяжёлого воздуха, суровой погоды да тесного старого дома. Одиночество, отвергнутость и страх — все эти чувства были хорошо знакомы Асбьорну с самого детства, и потому он понимал и разделял их, глядя на зашуганное лицо напротив.       — У нас нет лекаря, — продолжил отвечать Эрик, и Ас краешком глаза заметил, как Ирис усаживается рядом с ними.       — Но как? — вопросила она. — Неужели живущим тут людям не нужна помощь травников и врачевателей? Или они каждый раз ходят в соседнюю деревню? Соленстад пусть и не далеко находится, но ведь бывают такие вещи, которые не терпят ожидания! — голос актрисы был наполнен теплом и солнечным светом. Даже вопрошая, ее тон оставался мягким, не пугающим ребёнка, и настраивающим его на быстрые и честные ответы.       Асбьорн подивился, как же ей так удаётся играть со своей интонацией, заставляющей непременно доверять, и по-доброму позавидовал. Разговаривать с Эриком выходило куда лучше, чем со взрослым Томасом, но даже так, слова в предложениях всё ещё путались и дрожали, как кривые стежки. Искусство связывать мысли в единое полотно и озвучивать без колебаний так и оставалось тёмным лесом, который Асбьорн только-только начал исследовать.       За размышлениями проходило всё молчание маленького Эрика. А когда он заговорил, Ас решил отложить самоосуждение и навострил уши.       — У нас нет живущих тут людей. Тут только я и деда. И нам не нужен травник, — Эрик потёр красный глаз и повернулся в сторону двери. — Деда запрещает мне рассказывать… Обещайте, что не скажете ему!       Холодный пот выступил на висках, стоило услышать из уст ребёнка странное признание. Они не видели других людей с самого прибытия в Тарнктулу, да, но Ас рассудил, что просто не заметил жителей деревни. Как часто обращаешь внимание на что-то подобное в непроглядный ливень? Даже когда они с Масочником прогуливались по деревне, в домах совершенно естественно не горел свет, ведь на дворе была глубокая ночь!       А что же до чёрного дыма из труб? От одного дома такой плотный занавес из мрачных завитушек никак не получился бы.       Стейн выставил руку вперёд, кажется, что-то услышав снаружи:       — Если твой дедушка запрещает говорить об этом, может, договорим не здесь?       Асбьорн прислонил к губам костяшку пальца и бегло прошёлся взглядом по висящему возле входной двери луку. Поддавшись порыву, он метнулся за родным оружием, крепко обхватывая рукоять.       — Вряд ли Томас пропустит, если мы все вместе выйдем из дома и отойдём поговорить, точно что-то заподозрит. И я бы не хотел Эрика… пугать, — намекая на то, что под чутким взглядом старика Эрик вряд ли расскажет что-то дельное, пробормотал Асбьорн.       На словах лучника Стейн выразительно выгнул бровь и привычным жестом скрестил руки на груди:       — Ну и ну, а вы, оказывается, умеете приводить аргументы. Очень хорошо, я согласен.       Асбьорн нервно приподнял уголки губ, жалея, что тот вообще акцентировал внимание на такой мелочи. Не хватало ещё вновь заняться душевными терзаниями с вопросами «сказал ли я всё правильно?» и «не выгляжу ли я глупо?». Но пока Асбьорн боролся с тем, чтобы не впасть в объятия подступающей паники, Эрик оббежал его и ко всеобщему удивлению обнял Масочника, впечатавшись лицом в его бедро.       Гридмар приподнял руки, и хотя за маской невозможно было прочесть эмоций, что-то подсказывало Асбьорну, что его накрыло волной безграничного замешательства. Если в округе не было ни одного ровесника, с кем Эрик мог поиграть или поговорить, и только дедушка был его вечным собеседником, тогда вопросы про такую сильную привязанность к малознакомым людям сами собой отпадали.       — В доме есть ещё дверь, — вкрадчивым шёпотом поведал Эрик, крепко сжимая пальцами чёрные дорогие одеяния.       Он тянул гридмара за собой так настойчиво, что тому ничего не оставалось, кроме как повиноваться и сделать шаг в сторону лесенки на второй этаж.       Асбьорн встал за ними, не отказывая себе в удовольствии в очередной раз вытаращить глаза на приталенный костюм, отделанный тёмной кружевной каймой. Если бы кто-то сказал ему, что в этих ослепительных перчатках Масочник вчера стоял под проливным дождём, что в этих самых чёрных сафьяновых сапогах топтался по грязи — Асбьорн никогда бы не поверил…       — Нам наверх? — спросила Ирис, но увидев, как Эрик заходит под лестницу и дёргает старую дверцу, ахнула. — Чулан! Как интересно!       За дверью оказались спрятаны различные баночки с соленьями и старое, ненужное тряпьё, а чуть дальше, в тёмной глубине, вырисовывалась ещё одна, круглая металлическая дверь, похожая на кое-как закрёпленный малопригодный старый щит.       Асбьорн нагнулся, чтобы не стукнуться головой о низкий угловой потолок, и прошёлся следом за Эриком. Видимый дискомфорт испытывали лишь Масочник, как самый высокий в их компании, и Стейн, как самый широкий. Остальные с горем пополам потеснились.       Эрик подтолкнул тяжёлый щит плечом, и тот с пронзительным скрипом поддался. В круглом проёмее виднелась высокая гора с двумя полукруглыми горбами и полуразрушенные старые дома в низине. Теперь Асбьорн мог внимательнее разглядеть те знаки, которые указывали, что с этой деревней что-то не так: под проливным дождём заметить пустующие, безжизненные просторы было не так уж легко.       Солнце нещадно слепило колючими лучами, от которых разболелась голова. За целый день под густыми чёрными облаками Асбьорн, казалось, уже и забыл, что такое ясное небо.       Горло запершило, но Ас сдержал кашель.       — Сюда! — Первым в призывно открытую дверь прошмыгнул маленький Эрик, а уже за ним и все остальные подтянулись на улицу.       Они оказались на заднем дворе, обнесённом небольшим, в пол человеческого роста, деревянным забором. Лучи восходящего солнца окрашивали грязь под ногами, старую садовую утварь и воткнутое в землю самодельное пугало медовыми оттенками, отепляя серую картинку. По счастливому блеску в глазах, тёплой улыбке и лёгкому прищуру Ас догадался, что Эрик не часто видел проблески хорошей погоды в Тарнктуле, и был рад лицезреть на лице ребёнка хорошее настроение.       — Эрик, о чём ты хотел с нами поговорить? — Ирис завела руки за спину и немного наклонилась.       Стейн лёгким кивком головы отдал немой приказ Масочнику. В два счёта гридмар исполнил лишь ему одному понятное пожелание господина, перемахнув через забор и подав Стейну руку.       — Полагаю, мы можем обсудить это немного дальше от дома? — Стейн взглянул на Асбьорна, пытаясь невербальными намёками донести до него свои опасения.       Почувствовав прилив уверенности, Асбьорн скачком ловко перепрыгнул через забор. Теперь Стейн не казался ему злым и бесчувственным богачом, нет, к нему можно было проникнуться безмерным уважением, если узнать немного лучше. То, как он продумывал и просчитывал каждый шаг в голове… роднило его с Асбьорном, который чертовски любил такой подход.       Ирис подхватила Эрика на руки, и вместе они быстрым шагом, едва не переходящим в бег, поспешили к полуразрушенным крепкими округлыми валунами старым домам. Стоило им окончательно скрыться от глаз возможных наблюдателей, как компания остановилась, напряжённо переглядываясь. Времени на раздумья было предостаточно, чтобы окончательно ужаснуться той атмосфере, которая царила в этом странном месте. Больше всего негодования читалось на лице Стейна, и Асбьорн мог понять причину этого. Будучи образованным юношей, он, разумеется, учил географию своей страны. А судя по тому, как любил блеснуть своими знаниями в любой подходящий момент, знал он её на отлично.       — Полностью разрушенная деревня, о которой никому неизвестно, а из жителей два человека, говорите? Да что за странность вообще?.. Чьи же это дома тогда вокруг? — бурчал себе под нос Стейн, пока Эрик обеспокоено протягивал руки Асбьорну.       Ас настороженно выпрямился, но ладонь протянул, и мальчишка тут же стиснул её железной хваткой.       — Если дышать тутошним воздухом, тебе плохо, — Эрик кулачком постучал себя по груди, — ты болеешь и кашляешь. Я тоже болею. У нас много людей так умерло. Это всё чёрный дым. Мне так говорили…       Много — это вся деревня?.. Асбьорн почувствовал, как страх сковывает мышцы и сдавливает грудную клетку, будто бы болезнь разрослась за пару мгновений до неизлечимой. Не дожидаясь, пока кто-то встрянет в разговор, Ас решился первым уточнить то, что так волновало:       — Ты лечишься в Соленстаде? — Эрик покачал головой, и Асбьорн осторожно выпутал ладонь из чужой. — Но ты говорил, что у вас тут нет лекарей. Кто тебя лечит?       Эрик носком старого сапога проковырял видную дырку в глинистой земле, не сразу отвечая:       — Деда лечит. Говорит, мне нельзя покидать Тарнктулу, иначе умру.       — Умрешь?.. — С каждым мигом промедления Асбьорн чувствовал себя хуже и хуже.       — Ага. Тот, кто дышит чёрным дымом, умирает, если уходит из деревни.       Стейн непримиримо дёрнул головой, тревожа прямые блестящие волосы. Это возымело эффект, и на него сразу же все обратили внимание. Новость о внезапно приобретенной серьёзной болезни явно не пошла на пользу бескомпромиссному характеру аристократа. Не желая мириться с непонятным, он начал нападать:       — Странно, что при всём этом мистическом антураже вы с Томасом живёте в добром, — думаю, относительно добром — здравии.       — Деда цветы приносит с горы! Они и помогают! — Эрик насупился, будто бы неверие и скептицизм Стейна его обидели, и резко указал пальцем на вершину горы.       Глаза Асбьорна тут же загорелись, как два ярких лунных диска, и он поднял голову, чтобы ещё раз как следует рассмотреть горбатую гору. В его голове поселилась одна интересная мысль. Идея, которую стоит развить. И если она оправдается… Они точно смогут разгадать эту загадку.       — Вот как. Тогда нам следует разобраться с этим, — его голос больше не дрожал и не ломался.       Слова были не так важны, как та уверенная интонация, на которую впервые осмелился Ас. Взгляд серых глаз задержался на Масочнике, который от такого поворота событий заинтересованно наклонил голову и замер, жадно вслушиваясь. Его одобрением Асбьорн был особенно доволен. Будто у него был должок за прошлую ночь, и он только сейчас его вернул.       «Правильно, смотри на меня и как я могу. Я не безвольная куколка и не второплановый актёр. И я это докажу!..»       Асбьорн выпрямил плечи и первым направился к склону горы. Ас знал, что в головах у товарищей уйма вопросов и несостыковок, но он всем сердцем желал, чтобы ему дали шанс разыграть карты правильно. Чтобы Стейн не язвил и не возражал, чтобы Ирис не задавалась вопросами. Чтобы каждый ему доверился.       Нужно было ещё немножко потерпеть, и он сможет им всё объяснить.       Эрик прекратил шмыгать носом и теперь развлекался тем, что тянул Масочника за руку, туго схваченную белой перчаткой. Маленький мальчик точно знал дорогу, ведущую на вершину горы, и с гордостью примерил на себя роль проводника.       Горная тропинка брала свое начало у самой низины, опоясывая гигантскую гору волоском. Тоненькая, она располагалась опасно близко к ничем не огороженному обрыву. Ирис мило беседовала с Эриком, время от времени незаметно для мальчишки вытягивая руку, чтобы придержать и не дать свалиться. Она мастерски держала ситуацию в узде и при этом ничем не выдавала, что имеет к этому хоть какую-то причастность.       Так что Асбьорну не было нужды переживать за здоровье маленького Эрика. Вместо этого он направил свое внимание на покатившуюся каменную крошку под ногами, которая звучно полетела вниз от его неосторожного шага. Ас выдохнул, прижимаясь поближе к холодной горе, и поглядел на Стейна впереди. Тот шёл ровно, не сбавляя темпа.       Неужели даже голова не кружилась от высоты? Неужели не было боязно за жизнь?..       — Не понимаю, чего ради Вам было ввязываться во что-то подобное, — пробурчал Стейн так тихо, как только мог, чтобы не выдать перед заинтересованным ребёнком своё недовольство. — Вы не удосужились для начала задать и половину важных вопросов.       — …В этом и идея, — Асбьорн пару раз глубоко вдохнул и, положив ладонь на шершавую поверхность, постарался развернуться к уверенно выхаживающему Стейну, — слишком много несостыковок, чтобы их озвучивать вслух и отпугивать возможную развязку.       Стейн остановился так внезапно, что Асбьорн чуть было не впечатался носом в его лопатки. Масочник мгновенно развернулся, но увидев, что ничего не угрожает жизни хозяина, поправил приталенное одеяние и вновь спрятал руки в чёрных складках плаща.       Аристократ бросил вопрошающий взгляд через плечо, и Ас прокашлялся, начиная пояснения:       — Н-не пойми неправильно. Но если мы хотим ответы на вопросы, нам нужно притвориться, что мы ими не задались, и просто отправиться следом за Эриком. Я знаю, о чём ты думаешь, у меня точно такая же неувязка в голове. Но нагружать маленького мальчика ими бессмысленно — не похоже, что он знает что-то сверх того, что нам поведал. А вот добраться до вершины, вооруженными верными подозрениями, будет полезно. Это даст нам лишние глаза, уши и ноздри.       Хоть Стейн не сдержал скептического закатывания глаз от последнего предложения Аса, но он выглядел полностью удовлетворенным озвученной тактикой. Вновь отвернувшись от лучника, он внезапно изъявил желание похвалить Аса за смелость:       — Не знаю, что с вами стало, но вы за короткий миг очень изменились. Внутри вас будто бы разгорелся настоящий пожар, пляшущий алыми всполохами. Не растеряйте этот запал. Он нам ещё пригодится.       Асбьорн почувствовал, как на бледных щеках заалел румянец, и отчего-то счастливо улыбнулся. Мать бы сейчас пошутила про расцветающее маковое поле, а отец, наверное, назвал его дурашкой, который смущается от обыденных комплиментов. Но Асбьорн не мог похвастаться привычкой слушать подобные речи и принимал их близко к сердцу.       Оказывается, даже к нему, отчаянному неудачнику, Стейн мог проявлять великодушие.       Вскоре они добрались до обрывистого скалистого склона, под которым, извиваясь бушующими потоками, текла Шумная река. Высота, на которую они успели подняться, впечатляла — стоило кому-то сорваться вниз, и об толщу воды шлёпнулся бы готовый труп. Асбьорн отвернулся от обрыва и округлил глаза. Оказывается, те две вершины, что виднелись с земли, были лишь прикрытием для чего-то поистине удивительного. Вытоптанная тропинка уходила в низину, окруженную со всех сторон остроугольными каменными обломками. Те походили на наросты на спинке ящерицы и обрамляли поляну первого горба горы неприступными стенами. Было стойкое ощущение, что они никуда и не поднимались, продолжая идти по деревенской дорожке, но разряженный воздух всё же давил на грудь и не позволял забыть об истине. Глинистая почва под ногами перемешалась с глыбами твёрдых пород, но вокруг, как по волшебству, всё равно струилась жизнь. Кое-где летали бабочки, порхая от цветка к цветку, вдали виднелись широкоствольные дубы с пышными густыми кронами. Извилистая тропинка была вплетена в поле красно-жёлтых, похожих на яркие факелы, цветов. В этом месте жизнь била своим ключом, обособленным от ранней весны остального мира.       Эрик, не теряя ни секунды, потянул Ирис вперёд, и та без сопротивления поддалась:       — Эрик, это те цветы? — спросила она, но мальчишка покачал головой.       Ветерок прошёлся по поляне, сгибая траву в подобие морских волн, а затем всколыхнул синий плащ Асбьорна. Он незамедлительно поправил рукой тёплую ткань и развернулся на резкий звук, прошедшийся по воздуху. Такой знакомый и родной, не оставляющий и шанса усомниться в услышанном.       Под ногами что-то звучно отозвалось, забилось пышущей силой, зашептало на ухо тёмной смутой.       — Нет! Те цветы белёсые-белёсые, они светятся в руках, красивые очень! Они на второй горке, до них ещё идти.       Метка на руке запульсировала в такт участившемуся сердцебиению. Тяжесть, разлившаяся по телу свинцом, обволакивала каждую клеточку.       — Вот как, тогда нам следует поторопиться, пока твой дедушка нас не спохватился, — Ирис поглядела на товарищей и тоже залюбовалась прекрасным полем диковинным цветов.       Тень промчалась над их головами и спикировала в молодую изумрудную траву, и Асбьорн следом прыгнул в заросли, не жалея коленок.       — Да что с ним?..       Недовольное фырканье Стейна вывело Асбьорна из транса, как холодное ведро воды, но не заставило вскочить на ноги. В руку легонько клюнули, и глаза Аса расширились в предвкушении. Дружок не издавал лишних звуков, вертя головой внимательно, будто ожидая разрешения проявить чувства во всеуслышание.       Ирис подошла очень вовремя — Асбьорн тут же ахнул и положил ладони на обе щеки. Кажется, за спиной Стейн скрипнул зубами от ужасающей актёрской игры лучника, но Ас пытался не обращать внимание на стыд и повторить то, чему за время наблюдения научился у Ирис.       Однако Эрик поверил неумелым потугам Асбьорна изобразить изумление и тут же его подхватил, падая рядышком с ним на коленки.       — Что там, что? — мальчишка начал блуждать взглядом по цветам, пока его глаза не наткнулись на чёрную, как уголь, птицу, которая скакала то влево, то вправо.       Будто бы прознала идею хозяина и теперь специально привлекала внимание.       Ирис подхватила импровизацию сразу же. Она опустила ладони на плечи сидящих на земле и завораживающим шёпотом произнесла вблизи уха маленького Эрика:       — Смотри, это же ворон! Настоящий ворон! — мелодичный голос Ирис оживал, стоило ей заговорить. И вокруг в тот же миг выстраивались те картинки, которыми хотела поделиться актриса. Асбьорн очень хотел научиться этому мастерству, но пока оставалось только радоваться, что та быстро поняла задумку лучника и подыграла. — Такой красивый, с чёрными блестящими пёрышками. Ка-ак переливается этот тусклый глянец, да? Посмотри, эти вкрапления медных оттеночков такие замечательные!       Не слишком ли замудрено для ребёнка? Но Асбьорн быстро себя успокоил: судя по реакции мальчика, даже мало что понимая, он был в полном восторге.       — Во…рон. Дедушка мне про них читал… — Эрик положил обе ладони на свои приоткрытые губы и попытался задержать дыхание, чтобы не спугнуть пернатого.       — Давно позабытая волшебная птица, — продолжила Ирис, взглянув в лицо Асбьорна, — говорят, она предвестник больших перемен. Столько лет её было ни слышно, ни видно. Кажется, она тут совсем одна, потерянная и несчастная. Сиротливое пернатое создание. Давай возьмём его с собой?       Ас прочёл в этих нескольких фразах что-то личное, что-то, что затронуло потаённые струны души, разбередило старые раны и заставило окунуться в пучину горьких воспоминаний. Но он взял себя в руки и с улыбкой кивнул на вопросы Ирис, направленные то ли Эрику, то ли ему самому.       Дружок расправил крылья, вспорхнул и важно уселся на плечо Асбьорна, будто только этого и ждал. На мгновение Асу вновь стало жалко ворона — пусть тот и оставался наедине довольно часто, но, кажется, ещё ни разу не искал хозяина так отчаянно. Ведь до этого Асбьорн всегда рассказывал про свои планы заранее и неизменно возвращался домой.       — Ты ему нравишься! — подметил Эрик как-то расстроенно, кажется, надеясь на то, что волшебная птица обратит внимание и на него.       — Думаешь? Может, ему просто мягко на моем плаще, — неловко потупил взгляд Асбьорн и, ухватив ребёнка за руку, помог ему подняться.       Стейн скривился, словно прожевал целый лимон, когда Ас обратил на него своё внимание, и одними губами произнес:       — Больше никогда, — намекая, чтобы Асбьорн больше не смел оскорблять его чувства вопиюще отвратительной актёрской игрой.       Что ж, Ас и сам бы не желал повторять подобный опыт. Особенно если окружать его будут ребята постарше.       Дружок издал недовольный клёкот, смысл которого заставил Асбьорна споткнуться на ровном месте и почти потерять равновесие.       Всё постепенно складывалось в единую картину. Поляна, усеянная цветами, была отделена ухабистым подъёмом наверх, соединяющим       две вершины горы. Дорожка, по которой они поднимались, окружалась скалами, плотнорастущими хвойными деревьями, валунами и ямами. По мере их продвижения лес медленно сужался вместе с каменными стенками, пока не превратился в ущелье, где едва ли могли пролезть больше двух людей за раз.       Шествие вновь возглавила Ирис, да так шустро, что Стейн так и не сумел первым предложить свою кандидатуру. Асбьорн видел, как на строгом лице, знающем себе цену, вновь отразилась непонятная печаль, но решил задаться этим вопросом при более подходящем случае.       Они вновь были замыкающими. Масочник очень кстати отделил Асбьорна и Стейна от говоривших впереди Ирис и Эрика, так что у лучника появилась возможность поведать аристократу о своих переживаниях.       — Томас идёт за нами, — еле слышно бросил Асбьорн, видя, как жилка на шее у Стейна напряглась.       — Откуда знаете? Вы его видели? — скептицизм в голосе почти обижал, но был полностью оправдан.       — Дружок его видел. Тот вышел за нами сразу же. Будто… Томас заранее прекрасно знал, куда мы направляемся.       В синеве радужек отразилось осознание, и Стейн без лишних слов понятливо кивнул Асбьорну. Впервые напускная серьёзность померкла, и ладони аристократа пронзила лёгкая дрожь, которую он слишком поздно решил сокрыть.       Эта та реакция, которая не стала для Асбьорна неожиданной: любой бы человек испытал шок, узнав, что кто-то общается с птицей. И всё же… Стейн ни словом не возразил на такую, казалось бы, нелепицу.       Скалистое ущелье, прорезаемое влажным мхом, становилось всё теснее и теснее.       Висящий на плече лук цеплялся за каждую шероховатость, и его пришлось снять, чтобы он не доставлял лишних хлопот. Холодный камень под лопатками гудел скрытым эхом, стучал и дрожал, передавая вибрацию по всему телу. Стиснутый высокими скалами с обеих сторон, Ас почувствовал, как пульс застучал в висках, и как в сознание толстыми иглами впиваются чужие голоса.       Они точно поднимались, это угадывалось по более сжатому воздуху и усталости в ногах. Завывание ветра немного отрезвило распухшую мыслями голову, а затем Ирис громко оповестила компанию: они дошли.       Асбьорн покинул ущелье следом за другими, последний раз мазнув пальцами по неровности мягкого мха.       На смену насыщенному, красочному пейзажу, наполненному сказочными цветами и сладкими ароматами, пришли мрачные картины с пугающей безнадёгой. Над их головами нависло переплетение колючих ветвей деревьев-великанов, втрое выше обычных ёлок, в которых юлили птицы и проворные белки. По крайней мере, Ас надеялся, что это шумят мелкие грызуны и пернатые, ведь что-то разглядеть дальше пол лакена не представлялось возможным из-за густой пелены серого дыма.       Под ногами хлюпала влага — они шлёпали подошвами по болотистой земле. Стейн что-то безостановочно бурчал под нос, мучительно кривясь, и Асбьорн считал это в меру забавным. Их «грязные» приключения ещё ни раз пощекотают нервишки аристократу. Если тот в конечном счёте не махнёт рукой и не свернёт с опасной дороги, конечно.       Асбьорн стиснул лук — держать его в руке и чувствовать подушечками пальцев неровную древесину успокаивало. Изящный осенний орнамент, который он собственноручно вырезал много лет назад, напоминал о детстве, о доме, и ненадолго вновь переносил его в родную прибрежную деревушку.       Взгляд прошёлся по тёмной листве низкорослых кустарников, и Асбьорн опять услышал сипение над самым ухом и уловил чьё-то незримое присутствие. От хриплого шёпота исходила угроза, и вместе с этим… предостережение.       — Вот они, вот! — Эрик восторженно потянул Ирис за свободную рубашку.       Асбьорн замедлил шаг, пытаясь за плотным туманом разглядеть то место, куда показывал ребёнок.       Среди серой пелены, сгибаемый лёгким ветерком, покачивался искрящийся белый цветок. Серебристое сияние окутывалось завитками падающего дыма, заставляя усомниться в реальности увиденного. То был самый красивый цветок из всех, виденный Асбьорном. С вытянутыми остроконечными лепестками, со светлой ножкой под цвет серебряного бутона.       — Ни в одной из книг не видел даже мало-мальски похожего описания, что же это?.. — Стейн нахмурился, поравнявшись с Ирис и Масочником.       — Спросим у него? Добрый цветочек, здравствуйте! Не подскажете нам, что вы такое? — Ирис наклонилась, помахав ладошкой.       Причуду Ирис Стейн вновь принял, не высказав ни единой претензии. Напротив, уголки его губ приподнялись, и он отвернулся в противоположную от актрисы сторону.       Асбьорн подходить не торопился. Чутьё подсказывало ему оставаться на расстоянии от компании. Краем глаза он видел, как Масочник повернул к нему голову, и кровь отхлынула от лица. Почему-то всегда, когда гридмар уделял ему особое внимание и прожигал взглядом до самых костей, становилось не по себе. И только теперь лучник начал прозревать, что тот искоса глядит на него уж слишком часто, будто чего-то требуя или ожидая. Только чего?..       Ворон, сидящий на плече, заметил нечто за спиной Аса, развернулся, и округу разрезало громким карканьем. Асбьорн отклонился, и в том месте, где ещё мгновение назад была его голова, воздух пронзила стрела.       Лучник отскочил в сторону, ловко натягивая тетиву прямо в кувырке. Он не пополнил колчан, не сделал и не купил новых стрел, но, по крайней мере, парочку смертоносных выстрелов сделать сумеет.       « Главное, чтобы мои друзья!..»       Точно. Остальные в опасности, вот что сейчас должно волновать Асбьорна больше своей шкуры. Оглушительный свист пронесся в стороне от Аса: блестящий наконечник стрелы нацелился на развернувшегося Стейна.       Масочник в стремительном развороте вскинул руку в белоснежной перчатке и поймал стрелу за древко без особых усилий. Но аристократ мало того, что не дрогнул, лишь моргнул от внезапности, так ещё и скорчил лицо с таким недовольством, словно наступил в кучу навоза. О паническом страхе возможной смерти не было и речи.       — Решил пощекотать мои нервишки? Ты мог сделать это быстрее.       Асбьорн чуть было не грохнулся наземь от подобной критики, находясь под большим впечатлением от пируэта Масочника. Но тот, привыкший к прямым высказываниям господина, не казался расстроенным или оскорблённым. Гридмар отбросил стрелу и посмотрел вперёд, и Асбьорн последовал его примеру.       Рядом с ущельем, притаившись в кустах, сидел Томас, выставив натянутый лук. Ас не видел морщинистого лица, лишь тёмную фигуру за густой листвой, но доверял своей птице, предупредившей о неприятеле.       Асбьорн прищурился и медленно расслабил тетиву, убрал стрелу обратно в колчан и поднял лук над головой. Незачем было убивать старика, не разобравшись сначала в его мотивах. И если уж он не согласиться пойти на мировую, Стейн с верным гридмаром помогут решить эту проблему.       — Стой! — громко воскликнул Ас. — Томас, я знаю, что это ты!       От вслух брошенного имени тень в кустах заметно сгорбилась, удручённая раскрытием тайны. Затишье выдалось напряжённым: чтобы Эрик не заплакал, Ирис взяла его на руки, с улыбкой покачивая, пока остальные старались не делать лишних телодвижений и не провоцировать новые вспышки агрессии его дедушки.       — Зачем вы схватили моего внука?! Что за план у вас с ним? — после долгого молчания наконец подал голос Томас, медленно выпрямляясь и покидая укрытие.       Выглядел фермер по меньшей мере плохо, будто восхождение на гору отняло у него лишний десяток жизни: в отличие от утренней встречи, сейчас на лице Томаса отпечатались глубокие синяки, а кожа посерела и почти слилась с камнем.       Асбьорн почувствовал, как деревенеет тело от возмущения брошенным из уст старика. Тот облизывал пересохшие губы, волнуясь чрезмерно. Он явно не был подготовлен к тому, какие странники попались ему на пути.       Сам Ас уже давно сложил края мозаики и теперь разбирался с центральной частью головоломки. Было лишь одно, что терзало его мысли: говорить ли всё начистоту или подождать ещё немного? Где же этот подходящий момент, чтобы раскрыть все карты и уличить Томаса во лжи?       Асбьорн позволил себе опять заделаться актёром и сыграть осознание, что всё это — лишь одно большое недопонимание. Он указал на Эрика и приподнял уголки губ.       — Что вы. Мы не желали ему зла. Просто переживали за своё здоровье. Не ругайте Эрика, он просто волновался за нас, вот и провёл к этому… цветку.       — Отпустите его, — просьба звучала, как грубый приказ.       Ирис, метнув взгляд на Аса, дождалась его кивка и выполнила пожелание Томаса, осторожно опустив Эрика на землю. Как только ноги ребёнка соприкоснулись с землёй, он задрожал от страха и поднял большие мокрые глаза на дедушку. Томас подманил внука ладонью, и тот безропотно побежал в его сторону.       Дед обнял Эрика, погладил по голове и мрачно нахмурился:       — Вам следует уйти отсюда. Эта гора — не место для ни в чем несведущих людей. Она не любит незваных гостей. Её нужно просить. И только я могу это делать. Одного-двух я с радостью провожу, если будет такая нужда, но больше не ввязывайте во всё это неразумное дитя.       Асбьорн настороженно провёл пальцами по подбородку. Он прислушивался к окружению, к Дружку, который спрятался в складках капюшона, к непрекращающемуся гулу, который отзывался в деревянных наростах на запястье. И активно думал.       Кажется, упусти он момент, больше не будет возможности уличить Томаса в обмане. И Асбьорн решился. Наперекор всем «за» и «против» в голове, не спросив совета и разрешения у спутников, Ас шагнул вперёд.       — Нужда разделаться с нами по одному? Ты явно не ожидал, что мы представляем такую угрозу и в силах постоять за себя. Ты ожидал, что тебе будет легче с нами разобраться, верно? И сейчас ты даёшь заднюю как раз по причине своей неудачи, — от слов лучника Томаса прошибло: блестящий бисер выступил на висках, а глаза расширились в испуге. И Асбьорн продолжил давить на вскрывшуюся рану: — Я всё не мог понять, зачем надо было подговаривать внука вести нас на гору, но теперь… всё встало на свои места.       Стейн раскрыл рот в немом восхищении, и Асбьорн увидел, как лицо аристократа озаряет ехидная улыбка.       Защищаться и спорить Томас не стал. Вместо этого он продолжал задумчиво гладить волосы внука, не поднимая взгляда на компанию.       — Ты понял об этом сразу? Чем же я мог себя выдать до выстрела?       — Ничем. Сказать по правде, до твоего признания это была лишь догадка, основанная на интуиции. Ты вполне мог следить за нами из-за беспокойства за внука, хотя и это было бы очень… странно, — Асбьорн поднял указательный палец, и его глаза загорелись. — Я сразу задался вопросами, которые не вязались ни с чем в единое целое. Как только Эрик предложил свою помощь, как только проговорился про болезнь и про то, что ты запрещал говорить о ней. Будто специально подстёгивая детское искреннее беспокойство за новых друзей. Нет, сказать по правде, мои подозрения начались с твоего вопроса о вере. Ты не жалуешь новые устрои и относишься к Космическим асам с презрением. Для этого же должна быть серьёзная причина, мало кто может похвастаться такими мыслями. Ты даже не удивился моей чёрной птице, хотя должен был услышать его карканье и ни с чем его не перепутать — ты жил в то время, когда вороны населяли Дарледин, и знал их звучание. Сейчас я не могу понять вот что: если болезнь столь серьёзная и со временем прогрессирует — почему Томас в порядке, но его любимый внук кашляет и страдает. Почему сын Томаса приходит и уходит из деревни, но не умирает, если покидать Тарнктулу нельзя? И подытожив все остальные вопросы: почему чудодейственные цветы не излечивают до конца? И вообще, что же это за цветы?       Неожиданно для всех морщинистое лицо исказила косая улыбка, будто высказывание Асбьорна не только не пошатнуло уверенности старика, но и, напротив, лишь укрепило его положение.       — Новые боги глупы, от них никакого проку. Они отвечают слышащим и видящим, но дают смутные, размытые образы, не помогающие нам ничем. Бесполезные ведуны, кормящиеся с наших ферм. Кто кого должен оберегать?! Как же людям выживать в новом мире, наполненном отвратительными созданиями, если божьи проводники слепы и глухи?! Хоглокен нас покинул за нашу жадность и глупость! — Томас с нежностью погладил Эрика по щеке большим пальцем. — И нам ничем это не искупить.       Томас мёртвой хваткой вцепился Эрику в руку чуть повыше локтя и с силой дёрнул. Его пятки оторвались от земли, и он рванул что есть мочи в непроходимый лес, покрытый густым туманом.       — Деда! — Эрик вскрикнул, когда дедушка обхватил его за талию и уместил на руках. — Зачем мы бежим?       — Не кричи! Дедушка спасает тебе жизнь! — заорал старик в ответ.       Как только он оказался за периметром низкорослых кустарников, его фигуру, как по велению нечистой силы, заволокли клубы тумана, и он начал пропадать из поля зрения. Асбьорн широко раскрыл глаза, испугавшись, что тот улизнет от ответа, и свистнул. Пускать в ход лук он не мог из-за ни в чём неповинного ребёнка, которого Томас хитро взял в качестве живого щита, но у Асбьорна оставался козырь в рукаве.       Тут же в воздух взлетел, а затем и спикировал Дружок, намереваясь схватить паршивца за шкирку. Но птица столкнулась с похожей проблемой: Томаса и след простыл, и когтистые лапы цепанули воздух.       — Вы даже не понимаете, с чем имеете дело. Вы даже представить не можете, с чем я связан… — голос пропавшего землепашца гудением прошёлся по самому позвоночнику.       Он слышался так близко, что казалось, стоит повернуть голову — и Томас вонзит стрелу прямо в глотку. Но никого не было видно и в шаге, и в десяти от них. Троица дружно прижалась спинами друг к другу, и только Масочник оставался стоять неподвижно, силясь слиться с покачивающимися соснами.       — Потеряли?! — Стейн сжал кулаки, и в его тёмно-синих глазах мелькнуло безумное разочарование. Однако он быстро взял себя в руки, пытаясь сохранить лицо. — Ладно, это… моя вина. Я не отдал приказ гридмару, и… Но чтоб вы знали, Масочник не из тех людей, кто разделяет цель на ребёнка и взрослого, так что Эрик мог бы пострадать!..       Он так замялся в словах, так ускорил дыхание, что у Асбьорна чуть не выкатились глаза: неужели этот стойкий, непрошибаемый аристократ мог ошибаться и пожинать плоды своих несовершенных действий? В виде… волнения, точно, волнения! Но отдаться объятиям безысходности не дала Ирис. Она размашисто опустила ладонь на плечо Стейна и ахнула так, будто громом бухнуло по округе. Стейна развернули лицом к лицу и тряхнули с такой силой, что он совсем непроизвольно вжал голову в плечи.       — Нет! Дорогой мой друг, не отчаивайся! Есть способ его нагнать! — Ирис повернула голову к Асбьорну, улыбаясь виновато, словно за следующие слова её непременно должны были наказать. — Ас, позволь помочь. Только, пожалуйста, не ругайте меня за самодурство. И не отворачивайтесь после увиденного.       Асбьорн совершенно не понимал, почему он являлся конечной точкой в важном решении, но не нашёл времени расспрашивать актрису обо всём досконально. Одно лучник знал наверняка — он действительно доверял актрисе. Так что завидев застывший страх в голубых глазах и приметив дрожащую натянутую улыбку, он без сомнений отвесил кивок.       В ту же секунду Ирис отскочила на шаг от Стейна и припала ладонями к земле. Между длинных широко растопыренных пальцев проскочили зелёные искорки, напомнившие Асбьорну светлячков, а в следующее мгновение мох поглотил кисти целиком, продолжая расти и увеличиваться.       — Что ты… — Стейн не успел бросить свой вопрос, как перед ним выросла фигура Масочника, заслонившая хозяина.       Но в этот раз не резкая реакция молчаливого гридмара удивила Асбьорна в первую очередь. Нет, этим можно было пренебречь, это можно было проигнорировать и списать на ужас, который испытывал и сам лучник, глядящий во все глаза на то, как Ирис зачерпывает силу, как энергия самого космоса течёт по ее венам, начинаясь с точки на лбу.       Магия не была доступна людям, созданиям из камня и глины, она начинала свой путь далеко за пределами Земли, во владениях асов.       Космическими нитями Верхние боги наделяли своих верных слуг, руками которых вершили правосудие в мире людей.       И имя им — альвы.