***
Всю пару Локи вынашивал план по завоеванию сердца Люси Хартфилии. Никогда еще он не был так воодушевлен. Эта девушка никогда не поддавалась его чарам и была абсолютно непреступной крепостью для многих мужчин. Пфф. «Для многих» — неверное утверждение, «для всех» — вот что подходит в данной ситуации больше, чем вышесказанное. Но что вызывал подобное поведение? На этот счет было много слухов. Говорили, что у нее был молодой человек, с которым она рассталась на довольно плохой ноте, и теперь ей сложно с кем-то начать отношения. Слухи про ее сексуальную ориентацию тоже ходили, мол, видели ее целующейся с Эльзой Скарлет, но быстро эти слухи прекратились, поскольку говорить что-то подобное об Эльзе, председателе студенческого совета, равносильно акту самоубийства. К тому же, у нее есть молодой человек, который каждый день встречает ее с университета и подвозит домой. Кто-то делал предположения скромнее: у Люси есть парень, но она скрывает его от бывшего. Бывший, к слову, учится в том же университете, что и она. Локи в эту тему не сильно углублялся. Неважно ведь, кто и сколько времени насаживал на себя Люси Хартфилию. Его интересовало больше одно: сможет ли он насадить ее или нет? И самая популярная версия: Хартфилия встречается с парнем с юридического факультета, Нацу Драгнилом. Они часто были вместе. Но Локи хорошо знал Нацу, потому знал, что это все неправда. Во-первых, Драгнилу сейчас важнее добиться результатов на другом поприще, а, во-вторых, Люси являлась ему подругой детства, он относился к ней, как к сестре. — Что, снова твоя цель — Люси? — прошептал его сосед, увидев то, как Локи сверлит своими глазами спину Люси Хартфилии, которая что-то бесконечно записывала в тетрадь, пока преподаватель читал лекцию. — Ага, — улыбнулся Лео. — Не боишься снова оказаться в глазах других посмешищем. В прошлый раз она прилюдно вылила на твою голову томатный сок в столовой. Напоминаю просто, — хмыкнул друг. — Скорп, все в прошлом. Она сама начала оказывать мне знаки внимания, а я всего лишь отвечаю ей, — многозначительно посмотрел на него Локи. Через какое-то время Локи почувствовал на своей макушке что-то твердое и согнулся. На него обернулись все, в том числе и Люси Хартфилия. — Надеюсь, что речь идет о модели Солоу, Локи. — Что вы, сенсей… — Возможно, ваши мысли занимает не модель Солоу, а, быть может, Белла или Джиджи Хадид? Я могу поддержать и этот разговор. — Прошу прощения. Лео поднял свои глаза на преподавателя, увидев его ехидный взгляд и руку в кармане, как обычно, и неловко улыбнулся. Книгу с его головы он убрал, и ушел, продолжая как ни в чем не бывало рассказывать тему лекции, пока остальные с улыбочками отворачивались от него, но все же стали обсуждать шепотом данный инцидент. Вот тебе и экономический факультет. Преподаватели здесь не боятся даже таких влиятельных студентов, как он, потому что сами имеют ничуть не меньше их. Это равновесие и бесило, и нравилось. Если бы не авторитетные преподаватели с властью, то он бы и не учился, наверное, вообще.***
— Люси, задержись. Эту фразу Локи, да и все, кто находился в аудитории, слышал каждый раз, когда заканчивалась пара по международным экономическим отношениям. Не секрет, что Люси — прилежная студентка, она всегда добросовестно училась, никогда не прогуливала пары, и никто не видел, чтобы Люси когда-то приходила неподготовленной. Соответственно, и к дипломной работе девушка подошла с умом: если у научного руководителя имелось время, всегда заглядывала к нему за советом. У нее безупречная репутация прилежной студентки абсолютно у всего преподавательского состава. — Клянусь, я видел, как за возможность быть научным руководителем Люси, дрались все преподаватели нашего ВУЗа, даже с юридического факультета. В итоге, Люси решила податься в тему международных отношений, — произнес Скорпион. — Не сомневаюсь, что этот выбор был обусловлен красотой нашего сенсея. Ведь он молодой, умный, да еще и с деньгами, — пролепетала Водолей. — Для чего ей все эти старики? — Нет, — отрезал Лео. — Дело в другом, я уверен. — Согласен, — кивнул Скорпион. — Люси настолько умна, что ей было плевать, в какую тему податься. И выбрала она этого преподавателя, потому что чаще всего его не наблюдают на парах студенты, он вечно в разъездах. Всем известно, без него в его компании не могут обойтись, а преподаванием он занялся ради собственного престижа, но совмещать у него две работы получается крайне неудачно. И в научные руководители не набивался к ней. Выбор пал на того, кто будет меньше ее доставать, потому что Люси и в одиночку в состоянии написать дипломную. Да. Умная. Красивая. Локи пришлось признать, что Скорп прав насчет всех перечисленных достоинств Хартфелии. У нее имеется вкус в одежде. К тому же, обеспеченная семья. Не такая богатая, как у Локи, но все ж не девочка из деревеньки, которая всю жизнь корпела над учебниками, дабы попасть в этот университет. Она необычная. Ум у нее от природы. Ей не доставляло труда учиться. Складывалось впечатление, что вся информация как будто бы была заложена в ее голову с самого детства. — Это все слухи. Говорят, что его сослали в ссылку за проступок на работе. И скоро он работать не будет у нас, — со значением произнесла Водолей. — Тогда нафига она постоянно с ним? — эмоционально раздвинул руки в немом вопросе Лео. — Он красавчик, ясно тебе? Вот и ответ, Локи, — раздраженно хмыкнула Водолей.***
Время обеда. И Локи решил рискнуть: пообедать вместе с Хартфилией. В столовую обычно он не ходил, только в самых редких случаях, но зато знал, что Люси обедает там с Эльзой каждый день. Он с отвращением остановился, вдохнув запах столовой: запах каких-то котлет, рыбы и чего-то сладкого с травами. Обернулся по сторонам, стараясь подавить отвращение, при этом на лице у него отражался шок и непонимание. Как тут можно принимать пищу? От одного только вида тефтелей на тарелке у какой-то бедняжки с брекетами назревала тошнота. Говорить про запах не приходится. Лео кашлянул и сказал: — Это была плохая идея, — он наклонился к такому же перекошенному лицу Скорпа и протянул ему свою банковскую карту. — К черту! Зайди в нашу кофейню, закажи четыре кофе и себе, что захочешь. Не забудь про пирожные по количеству напитков. Эльзе клубничный чизкейк. Все, давай, ускорься! Скорп без доли сомнения взял карту и развернулся, чтобы быстро зашагать по направлению к выходу, ну а Локи сглотнул образовавшийся ком и нашел взглядом Люси Харфилию, которая ела какой-то суп и выглядела вполне довольной. Их взгляды пересеклись. Вмиг на лице у Локи нарисовалась очаровательная улыбка, а отвращения будто бы и не было. Сладкое выражение лица… как тебе такое, Люси Хартфилия? Девушка еле заметно улыбнулась ему. И он не мог поверить своему счастью, а ноги автоматически побрели к ней навстречу.***
Полчаса назад Эльза и Люси выбирали себе обед в столовой в рамках самообслуживания и одновременно успевали общаться на разные важные темы. Времени у них всегда мало наедине друг с другом, поэтому его они никогда не теряли — болтали без умолку. И в этот раз разговор шел на довольно волнующую тему, от которой у Люси даже поднималось настроение. Она с улыбкой рассказывала, как сегодня Локи, поверивший в себя, решил, что он может ее затащить в постель после того, как она с ним решила пошутить. — Люси, а вдруг он решит, что ты на все согласна и будет требовать от тебя ответа? — нахмурилась Эльза и убрала на свой поднос ловко схваченный последний витаминный салат. Люси нахмурилась. Она тоже его хотела. — Я его вообще не боюсь. Он же обычный обольститель, который дальше слов никогда не зайдет, — Хартфилия весело усмехнулась и забрала последний остававшийся стакан с компотом, пока Эльза задумчиво отвлеклась. — Компотик… — жалобно пробормотала она. — Один-один, — Хартфилия очаровательно улыбнулась. Когда обед был оплачен, девушки устремились к столику у окна, чтобы смотреть на красивый осенний сад и на то, как бегают по нему очаровательные спортсмены. Эльза долго не могла подобрать слов, но все же сказала: — Будь осторожна. С Локи. Мало ли, — поправила она очки и пристально взглянула на подругу. — Не волнуйся, — заверила ее девушка и улыбнулась. Скарлет внимательно оглядела ее полные азарта глаза и тоже улыбнулась. — Давно я не видела твою улыбку. Такую улыбку, — пробормотала Эльза и вздохнула. — Как твоя дипломная работа? Стинг-сенсей снова третирует тебя? Хартфилия призадумалась, приподняв глаза к потолку, и надула губы, но было видно, как еле заметно дернулся краешек ее верхней губы от внезапного чувства напряжения. — Немного, но уже легче. Сейчас он мной доволен. Тишину сменила обстановка столовой: гул от разговоров многочисленных голодных студентов, стук металлических приборов о тарелки. — Раньше на тебе лица не было во время обеда, потому что каждый раз он вызывал тебя к себе и отчитывал. Сейчас такого нет? Ты только скажи, и я вынесу этот вопрос на обсуждение, — произнесла Эльза осторожно, но тем не менее настойчиво. — Все знают, что ты одна из способных студенток всего университета, даже не в рамках экономического факультета. И такое издевательство над тобой… — Все хорошо, — твердо заверила ее Люси. — Приятного аппетита. Хартфилия принялась пробовать сырный суп с гренками, при этом краем глаза отмечая взволнованность Эльзы. Такой видеть ее не хотелось. Да и волновать ее напрасно тоже не хотела. Действительно, с научным руководителем поначалу у нее не сложилось, — это факт, далеко не всем известный. Все считают, что Люси в глубоком взаимопонимании с преподавателем, хотя бы потому что его редко встретишь в университете. Хотя последний месяц он не пропускал ни одной лекции и семинара. Но все же… воспоминания хлынули рекой против ее воли. Весна. Начало последнего учебного года. То время, когда надо сделать рывок, который приведет тебя либо к финишу, либо к проигрышу. Люси не из тех, кто любил проигрывать, поэтому планировала усердно готовиться к экзаменам и тщательно писать дипломную работу. Спустя две недели саморекламы, преподаватели решили взять Люси на абордаж, поскольку она явного интереса никому из преподавателей не выказывала. Она начала потихоньку сама готовиться, подбирать материал. Чтобы не потерять лакомый кусочек, преподаватели и разговаривали с ней каждый наедине, обрисовывая плюсы именно его наставничества в сравнении с другими, и просто на перерыве ловили ее, напоминая о том, насколько она выиграет, выбирая кого-то из них. Просили тщательно подумать. Хотели достаточно легко повысить свой престиж за счет Люси. Дошли до того, что кто-то писал сообщения и спрашивал, изменилось ли решение Люси. Преподаватели делали все, чтобы притянуть к себе Люси, но на деле только отталкивали ее от себя, навязывали свои исключительные методики, надоедали в университете, а после и в сообщениях. Это была последняя капля. В какой-то из дней она увидела нового преподавателя по международным отношениям, который выглядел так, будто его сослали в этот университет в ссылку, то есть растерянным и подавленным. Стинг Эвклиф. Высокий блондин с голубыми глазами и шрамом, пересекающий бровь. И пришла шальная мысль: он не знает, на что способна Люси Хартфилия, поэтому наверняка в этой войне, выигрыш в которой повысил бы престиж преподавателя, не участвует. Тем более его молодость, скорее всего, сделает свое дело: преподаватели, которые только начали свой путь, так или иначе, лояльны, и многое пускают на самотек. Это-то и было нужно Люси, искавшей свободу. Но о своем просчете ей было дано узнать не так уж и скоро, поскольку первый же разговор с ним прошел неудачно. — Отказываюсь, — безразлично ответил Стинг на ее просьбу. — Вот и отлично, я уже подго… стоп, что значит «отказываюсь»? — Люси не была готова к такому, поэтому в недоумении смерила его взглядом, который требовал ответа. Стинг пристально смотрел ей в глаза и ничего не говорил. Ему не пристало оправдываться перед студенткой, но все же Эвклиф произнес: — Новым преподавателям, особенном тем, кто не имеет в этой сфере никакого опыта, нельзя быть научными руководителями. Удачи в поисках наилучшего наставника… эм… — …Люси Хартфилия, — представилась она еще раз. -… Люси Хартфилия, — закончил он свою фразу, собрав материалы, и обойдя ее, попрощался: — Удачи вам. — Спасибо… После этого Хартфилия потеряла надежду, а совсем добил ее один из случаев: как-то ее пригласил один из претендующих на нее преподавателей и прямо заявил, что будет всячески препятствовать ее обучению на своих занятиях, и делать все, что от него зависит, дабы она не получила хорошую оценку за его предмет, если конечно она предпочитает другого наставника. Люси была бы не против и тройки, но, когда она незаслуженная, ее приводило это в бешенство. Да что себе позволяет этот преподаватель? Но дальше возмущений у нее не продвигалось. Ей ничего не оставалось, кроме как попытать свое счастье еще раз, обратившись уже с просьбой к Стингу, поскольку Эльза, да и все, кого она спрашивала, были уверены в том, что преподаватель слукавил, и научным руководителем быть может. Нигде не сказано, даже в негласных правилах, неотраженных на бумаге, что молодой, только что устроившийся преподаватель, даже без опыта преподавания, не может быть научным руководителем. — Пожалуйста, будьте моим научным преподавателем, Стинг-сенсей. Умоляю! Я знаю, что в прошлый раз Вы меня обманули. Вы можете быть наставником, — Люси стояла перед ним в огромной преподавательской и нервно перебирала свои пальцы на руках. Будь у нее возможность меньше гордиться собой и уважать себя, она бы обязательно встала на колени. Настолько она была в отчаянии. Стинг со скучающим выражением лица смотрел на нее, сидя в своем кресле, но этот взгляд при визуальном положении двух разговаривающих людей, точно не был снизу-вверх, а наоборот. Он, словно гиена в кустах, выжидал, что же будет дальше, а Люси сглотнула откуда непойми взявшийся ком в горле и ждала решения. — Так, — со вздохом произнес он, — ваша проблема мне известна. За пару недель пребывания здесь о драке за лучшую студентку не утихают разговоры. И шантаж… — он скривился и умолк, вспоминая сцену, которой стал невольным свидетелем, — грязный ход для привлечения на свою сторону. Но даже при всем сочувствии, извините, я не могу вам помочь, — он безразлично развел руки, не зная, что и сказать еще. — У меня нет в планах быть наставником, моя основная работа — не работа преподавателя, я тут временно и надолго точно не задержусь. Возможно, зимой вы меня уже не увидите, а это значит, будь я вашим научным руководителем, бросить вас перед самым ответственным шагом, Люси. Я конечно… безответственный, в какой-то степени, даже раздолбай, — он еле заметно улыбнулся, а морщинки около прищуренных глаз заиграли как-то по-игровому, — но не смог бы, зная о своем положении, принять такое решение. В тот момент у нее все органы будто бы упали куда-то к кишечнику, а к горлу подступила тошнота. Она не помнила, как вышла, как с ним попрощалась, но точно помнила, как спешила уйти, поскольку к глазам подбирались предательские слезы обиды, которые ей хотелось скрыть. Она долго и упорно плакала в женском туалете весь обед, не отвечала на звонки Эльзы и Нацу, просто ревела. Другие студентки только с непонимающими глазами проходили мимо кабинки, откуда доносился жуткий рев, некоторые стучались и предлагали свою помощь, но Люси им не отвечала, а тем и другого выбора не оставалось, кроме как уйти по своим делам. Тогда ее нашли Эльза и Нацу, вытащили из туалета и повели на улицу, дабы там она немного подышала свежим воздухом, успокоилась, и никто бы не подслушал их разговор. Люси как на духу выложила свою проблему, смотря себе под ноги. Глаза были красными от слез, а пальцы дрожали от испытанного стресса. Она до сих пор не помнит, как на улице оказалась, как все рассказала, будто мозг хотел забыть нежелательные моменты в ее жизни. Нацу тогда сочувственно погладил ее по голове и обнял. — Это тот новенький преподаватель? Стинг Эвклиф, кажется… — проговорил Нацу и посмотрел на Эльзу, которая была очень расстроена, не меньше Люси, всем произошедшим. — Верно, — кивнула Скарлет. — Жаль, что он не может стать ее научным преподавателем. — Его фамилия мне знакома. Где-то слышал… не помню, — Драгнил погладил Люси по подрагивающей спине и прошептал что-то, что могло бы ее успокоить. — Люси, все хорошо будет. Я тебе обещаю. Поплачь, поплачь. Пойдем кофе пить? Такое ощущение, что для Люси прошли годы после этой ситуации. Все оказалось позади, и вот, ее наставником стал Стинг Эвклиф, но какой ценой? — До сих пор не понимаю, как тебе свезло, и руководство решило само назначить Эвклифа твоим наставником, — помотала головой Эльза, заставив Люси вынырнуть из воспоминаний. — Решили провести для новенького обряд посвящения в преподаватели? Люси кисло улыбнулась, ковыряясь в крабовом салате. — Да уж… для меня это до сих пор тайна. Однако несмотря на то, что у нас были в начале… гхм, разногласия, — от этого слова и Эльза скривилась, поскольку моральное унижение Стингом способностей Люси сложно было назвать обычными «разногласиями». — сейчас все как подобает. И я все же осознала, что Стинг-сенсей действительно делал все замечания по факту. Хартфилия подняла голову и встретилась со взглядом Локи, непроизвольно улыбнулась. — А вот и рыбка на крючке, — со значением произнесла Люси, чуть наклонившись к Эльзе, тем самым заставляя ее проследовать за взглядом подруги и понять, что кто-то к ним приближается. — Приятного аппетита, дамы, — улыбнулся Лео и своровал у соседнего стола стул, тут же присел рядом с ними. Лицо Эльзы надо было видеть, иначе невозможно оценить весь спектр чувств, отразившейся на нем: это и отвращение, и удивление, и даже притворная радость. Она недолюбливала его, мягко говоря. Но все же изобразила на лице напускное радушие. Люси умоляюще улыбнулась своей подруге, призывая к миру без крови. Ей кровь из носу надо понять, кем являлся ее тайный поклонник. — Неужели эта еда настолько… хороша? — Лео еле справлялся с отвращением, поглядывая на ее суп, который приятным на один только взгляд точно не назовешь, хотя бы потому что его желтовато-коричневый цвет напоминал цвет детской неожиданности. — Хочешь попробовать? — тут же зацепилась Эльза, коварно ухмыляясь. — Уверена, он не хуже того, что тебе готовят твои повара в ресторанах. — Спасибо, но должен отказаться, выглядит так, будто кто-то выпил слишком много яблочного смузи и тут же… «приготовил» вам этот замечательный суп, — Локи понимал, что выбрал не лучшую стратегию разговора, но не мог иначе. Люси побледнела, живо представив себе в воображении развернувшуюся сцену, а вот Эльза усмехнулась и продолжила обедать супом, да еще и с небывалым энтузиазмом, когда как Хартфилия, впечатлительная на такие моменты, тут же отодвинула суп в сторону, принимаясь с великим разочарованием доедать крабовый салат. — Лучше отведать этого замечательного супчика, чем, как ты, довольствоваться университетским воздухом. Обычно его любят портить откуда не возьмись появившиеся личности, — Эльза мило улыбнулась и тут же поправила очки. Этот жест заставил парня нервно закусить губу, поскольку выглядело довольно угрожающе. — Понял, сегодня ты не в духе, но скоро я смогу обратить твой гнев на милость, — самоуверенность произнес Лео и мельком глянул за спину Скарлет, пытаясь высмотреть Скорпиона, который так и не пришел с его заказом. — Неужели? — с интересом уточнила Хартфилия и стрельнула взглядом в подругу. Скарлет закатила глаза, в которых читалось четкое «я больше этого не вынесу». — Да. Я знаю все тайны нашей госпожи университета. Я потрудился для того, чтобы в следующий раз, когда она спалит меня с девч… кхм, как мы гуляем с девушкой по… университету… -… по тайным углам, — уточнила она. -… по университету, — настойчиво парировал он, мельком смотря на реакцию Люси, которая продолжала без особого интереса слушать их перепалку. — Иногда я, конечно, виноват, а вину искуплять умею. А в глазах Эльзы уже били во все колокола, и предупреждающей строчкой на черном фоне красными жирными буквами с восклицательным знаком катились слова: «я его сейчас заставлю съесть остатки супа, а потом убью!». — Например, цветами? — мило улыбнулась блондинка, пытаясь уйти в тему, которая ей будет интересна, заодно отвлечет Эльзу и заставит ее ненадолго забыть прокрученные в голове планы на судьбу Локи. Она старалась уловить любое изменение в его мимике, прочесть хоть что-нибудь, что указывало бы на то, что Лео является тем самым инкогнито. Но ничего кроме мимолетно приподнятых бровей, которые как бы в скепсисе говорили: «да ну…», она не увидела. — Возможно, — наперекор своим эмоциям произнес Локи и облизнул нижнюю губу. Дальше ничего важного не произошло. Кроме того, что гнев Эльзы он все же обратил в милость, как и сказал ранее. Она обожала клубнику, а клубничный чизкейк боготворила, и Локи это каким-то образом выяснил. Лео с нескрываемым удовольствием наблюдал, как Скарлет сметает чизкейк со счастливыми глазами. Он подчинил себе зверя, вот как выглядела для Люси эта картина. И все же… она согласилась в выходные встретиться с Локи и выпить кофе, у Эльзы в этот момент чуть глаза не вывалились, но ничего внятного возразить против этого не смогла: рот был переполнен клубничным чизкейком.***
Договорились на вечер пятницы. Как раз следующая суббота была свободной, никаких занятий в университете по расписанию не было, поэтому можно было выяснить насчет Локи все нюансы под конец рабочей недели и спокойно порадовать себя одиночеством на эти предстоящие выходные. Только она, чашка кофе и дипломная работа. После завершающей пары в пятницу ее по традиции задержал Стинг Эвклиф, ее «горячо любимый» наставник. Обычно это не длилось долго, от силы двадцать минуть, где научный руководитель снова критиковал плохо написанную главу за «уплывающую суть», поверхностность или вовсе в порыве какой-то холодной, внутренней ярости эту главу резко отдавал в руки Люси и называл «чудовищной». Люси, вспоминая общение с этим человеком, тяжело вздохнула и вошла в пустую аудиторию, в которой они договорились встретиться. Дверь тихо и жалобно скрипнула, и Люси увидела преподавателя, который внимательно слушал кого-то по ту сторону экрана. Мельком она увидела, что у Стинга шла видео-конференция на английском языке, где какой-то человек разговаривал о перспективах сотрудничества с неизвестной ей компанией. Английский на ее факультете был ведущим языком, практически все пары шли на нем, поэтому она понимала, о чем шла речь на встрече. Стинг безмолвно поприветствовал ее кивком головы и указал на место напротив него самого. Он выключил у себя микрофон и тут же вытащил распечатки из своей сумки. Люси узнала в них одну из глав, написанных ей. Она кое-где была помечена красным, с краю торчали разноцветные закладки. — Закладками я пометил места, которые мне безоговорочно понравились, — тут же начал он обсуждать. — Ты запомнила мои рекомендации, — он довольно улыбнулся на этом месте, — и грамотно использовала их в своей главе. Это похвально, Люси. — Спасибо, — серьезно кивнула она, рассматривая то, как его пальцы перебирали страницы главы. — Ручкой отметил места, где я бы поменял полностью стилистику предложения без изменения сути на более научный. Мы должны убрать из твоей дипломной работы бытовой язык, заменив его на более соответствующий, — он смерил ее внимательным взглядом прищуренных глаз. — К тому же, кое-где информация устарела, стоило бы тебе ее перепроверить, отметил жёлтым маркером. Она кивнула и забрала распечатки, убрав в сумку. — В целом вышло сносно. Я доволен тем, что ты делаешь успехи, — губы Люси тронула легкая улыбка, а скулы порозовели от волнения. Неужели это похвала? От кого? От Стинга? Нереально… — Самую первую главу ты правила десять раз, и казалось, что каждая последующая правка была написана еще отвратнее предыдущей, — Стинг снял очки и подпер ладонью щеку, разглядывая то, как Люси пыталась скрыть бурлящую в ней радость от похвалы. — А сейчас тебе хватает одного-двух раз, чтобы написать в принципе достаточно точно и по делу. — Я учту ваши рекомендации и приступлю на этих выходных к завершающей главе первого раздела, если вы даете добро, — робко проговорила Люси. — Да, приступай к третей главе, — одобрил он. — Сейчас напишу тебе список литературы по теме, он тебе как обычно поможет. Он обратно надел очки и взял в пальцы авторучку фирмы «Паркер», принялся записывать на листок авторов и их труды, которые должны обязательно помочь при работе. А Люси все еще находилась будто в трансе, он ее редко хвалил, поэтому ей не верилось, что с первого раза Хартфилии удалось попасть в точку и порадовать придирчивого наставника. И воспоминания снова вихрем закружили ее, заставляя мысленно ужаснуться тому, как же она заблуждалась насчет своей первой написанной главы. Она считала, что это шедевр, что Стинг обязательно оценит, и тотального контроля точно не будет. Но ей пришлось жестоко поплатиться за свою самонадеянность. — Вы считаете, что можете претендовать на высший балл с этой тарабарщиной? — Стинг холодно потряс в руке ее главу, которую сидел читал и постоянно вздыхал, и все же не дочитав, принялся обсуждать. Эвклиф встал с места и кинул с глухим хлопком скрепленные листы на стол, а после начал ходить туда-сюда, подбирая в голове слова, дабы описать все негодование. — Почему тарабарщина? — не выдержала Люси и тоже встала. — Я не согласна! Вы бы знали сколько источников мне пришлось перечитать, сколько времени ушло на то, чтобы сформулировать мысль, а в последующем отразить на бумаге! — Если вы думаете, что я буду смотреть каждой «самой умной студентке на курсе» в рот, то вы ошибаетесь! — процедил он сквозь зубы, его глаза зло сверкали и отливали синевой разгневанного океана. — Я не считаю вас глупой, не заблуждайтесь. Но то, что я прочитал, по меньшей мере просто поверхностная, убогая… работа, — «работой», видно, это назвать у него не поворачивался язык, поэтому Стинг буквально выплюнул это слово сквозь зубы. Руки Люси, сжатые в кулаки, побелели и тряслись от гнева. Да, вряд ли можно назвать то, что она пишет идеалом, но разве можно было использовать преподавателю в речи настолько грубые слова? Ей было обидно, злые слезы готовы были хлынуть потоком, и ей хотелось влепить ему хорошую затрещину за его раздражающие слова, совершенно грубый и холодный тон, но она закусила губу и не могла вымолвить ничего, кроме: — Я сделаю лучшую дипломную. Я сделаю все для этого. Эвклиф внимательным взглядом впился в ее колючие карие глаза, заметил, как подрагивают ее плечи, гордо расправленные навстречу ему, и немного смягчился, кашлянул и произнес: — В вас говорит ваша гордость, я когда-то был таким же, — успокоился он и посмотрел ей прямо в глаза. — Для чего вы хотели, чтобы я был вашим наставником? Думали, что раз я молод, то буду лоялен или, быть может, отнесусь к своему наставничеству безответственно и приму всю вашу чушь, да еще и буду хвалить за нее? Ее губы непроизвольно задрожали, потому что он озвучил в слух то, что было правдой. Он озвучил ее самые сокровенные убеждения насчет него, которых она стыдились. В глубине души ей не нужна была безупречная дипломная работа, не нужны были углубленные знания темы ее работы. Люси хотела все сделать проще и с минимум усилий защитить диплом на хорошую оценку. По щеке покатилась слеза, и его глаза в удивлении расширились. Забыл, что находится не на рабочем месте в своем отделе, и не отчитывал своих подчиненных за ошибки. Забыл, что перед ним была студентка четвертого курса, молодая девушка. И его тон явно не соответствовал преподавательскому. Он им и не был вовсе, и не хотел бы стать. Люси сама удивилась не меньше, поэтому судорожно смахнула слезу и поджала губы. — Вы расслабились, раздобрели от всеобщей похвалы, — произнес он, как приговор. — Я знаю, вы можете лучше. Не зря вас хвалят в преподавательском кругу. — Я… сделаю, как надо, — ее голос дрогнул, но огромная обида и задетая за живое гордость все еще читалась в ее глазах, мимике. — Люси Хартфилия, у меня завышенные стандарты, уверены, что не хотели бы сменить преподавателя прямо сейчас? — спросил он. — Нет, — уверено заявила Хартфилия. — Я не боюсь трудностей. Он сократил расстояние между ними до вытянутой руки и посмотрел прямо в глаза, совершенно не мигая. Его голос стал на пару тонов ниже и тише: — Забудь про сон, долгосрочный отдых и бесполезное времяпрепровождение. И включи голову на все сто. Только тогда, — сделал он паузу и прищурил глаза, заставляя Люси завороженно и не отрываясь наблюдать и слушать, — ты сможешь удовлетворить меня своим результатом. А главное, ты наконец поймешь, что ты стала намного лучше. Она кивнула, не заметив, как вдруг Стинг внезапно перешел с ней на «ты», будто давал какой-то важный совет подруге. Тогда ноги в забвении заставили ее уйти из кабинета, оставив первую написанную главу одиноко пылиться на столе. В тот же вечер она удалила все, что написала и начала с чистого листа, трудилась без отдыха, без малейшей жалости к себе. Ей хотелось доказать ему, что Люси Хартфилия может все. Но и во второй, и в третий раз Стинг не принял ее главу. В этот раз он тактично объяснил почему не принял, очень подробно разобрал каждое написанное ей слово, но эти замечания хоть и не были сказаны, как в прошлый раз, с явным отвращением и недовольством, били хлыстом до крови. Люси покорно терпела, работала, переписывала все заново, не могла понять, почему ему не нравится. И так было около десяти раз, если не больше. Она столько слез пролила, столько раз жаловалась Нацу и Эльзе на тирана-надзирателя, что и со счету сбилась. — Да я не понимаю! За что вы так ненавидите меня, Стинг-сенсей? — воскликнула она с огромной обидой в голосе. Губы дрожали, а глаза подозрительно заблестели. Нервы были на пределе. — Послушай, одна и та же ошибка — поверхностность, глупая поверхностность, — на восьмой раз он не выдержал и все же сказал это с эмоциями. — Я написал тебе список трудов и их авторов, чтобы ты поняла, что в твоих работах не так, — он отдал два листка формата А4. — Это великолепные труды ученых. Язык сложный, возможно, даже непонятный, но ты должна осилить, тогда тебе удастся написать стоящую работу. В свою последнюю попытку, когда Стинг любезно предоставил ей научные работы для самостоятельного изучения, она старалась больше обычного. Люси забыла, что такое сон, отдых, да и в принципе все, что могло хоть как-то ей расслабиться. Над этой попыткой она работала дольше, чем над остальными, — целых две недели. Все дело было в научных работах. Стинг не врал, в них действительно сложный для понимания язык, но информация, которая была в них вложена, действительно бесценна. В них совершенно иной уровень понимания проблемы, а тезисы необычны, но они, как утверждали авторы, имеют право на существование. Помимо самой научной работы, Люси приходилось изучать дополнительные статьи, которые простым языком разъясняли о сложных моментах, потому что было очень трудно уловить суть научной мысли автора. И она принесла главу, любовно прижимая ее к своей груди, смотрела на Стинга с долей надежды. Это был ее самый невероятный опыт. Она действительно забыла про все то, что ей сказал Стинг. Она забыла даже про кота! Сам Стинг убедился в этом, потому что Хартфилия выглядела очень уставшей, с кругами под глазами, в мятой одежде и без макияжа. Эвклиф забрал у нее скрепленные листы, надел очки и принялся читать, когда как она решила присесть на первую парту в пустой аудитории. Ее сердце бешено стучало, ибо если эту попытку она провалит, то на большее она просто не способна. Люси чувствовала, что это ее самая лучшая глава из всех существующих написанных ей когда-то. Она не сможет продолжить дальше учиться, что-то делать, если Стинг сочтет работу ужасной. Под звуки шелеста бумаги она опустила голову на согнутые локти и прикрыла глаза, слушая тишину и приятный звук дождя, который барабанил за окном, сочиняя никому неизвестную мелодию, унося Люси за пределы этого мира. В последствии, Хартфилия просто уснула от усталости практически сразу, как только ее голова приняла горизонтальное положение. А проснулась от раскатов грома, подняла голову, которую будто долго и упорно били чем-то увесистым, потому что болела, а шея и вовсе отказывалась поворачиваться. Она потерла шею ладонью, и с ее плеч начал скатываться пиджак, прикрывавший плечи. Пиджак? Она повернула голову сначала на пустое преподавательское место, а потом уже заметила краем глаза фигуру Стинга: мужчина стоял около окна, спрятав руки в карманы брюк, пиджака на нем не было, лишь приспущенный галстук болтался на шее. Он без эмоций смотрел на ливень за окном и будто о чем-то крепко задумался. — Стинг-сенсей… Эвклиф повернулся и посмотрел на нее пристально, отмечая помятый вид. Он облокотился о стену рядом с окном. — Выспалась? — спросил он. — Ты спала тут три часа в одном положении, я бы уже на части развалился. Немолодой уже, — Стинг еле заметно улыбнулся. Люси тогда очень сильно удивилась и заметила, что солнце близилось к закату, окрасив все в серо-оранжевый, но дождь, видимо, так и лил все это время. — Да… — неловко пробормотала она. — Работа… как работа? — тут же воскликнула Люси. Эвклиф оттолкнулся от стены к преподавательскому столу и взял ее главу, посмотрел на нее пристально и отдал в руки Люси в абсолютной тишине. — Я… сделаю лучше, — сипло произнесла блондинка и сглотнула образовавшийся ком, который будто бы давил изнутри. — Зачем переделывать хорошую работу? — Стинг улыбнулся довольно и тут же ушел обратно к окну. Люси тут же вскочила за ним и оказалась рядом, смотря на него во все глаза, не веря в происходящее. Неужели, ей удалось покорить эту непреступную крепость? Как же было приятно осознавать, что труд, который она вложила в главу, абсолютно точно дал свои плоды. Но все это выглядело, как сон. Вся эта атмосфера полумрака в аудитории, звук дождя и его внимательные синие глаза. — Я удивлен, ты проделала прекрасную работу. Молодец. В слове «молодец» была интонация невероятной гордости за нее, Стинг был доволен, таким она никогда его не видела. За этот вечер он улыбнулся больше трех раз, она заметила! — Клянусь, я готова сейчас завизжать от радости и запрыгать! — призналась Хартфилия и прикусила губу, улыбнулась. — Не сдерживайся, — Эвклиф рассмеялся. — Хоть кто-то радуется, когда на улице дождь и отвратительная грязь. Люси ощутила смущение и легкость от его смеха. Его лицо с улыбкой, смехом, становилось другим — невероятно красивым. Глаза сверкали, как два сапфира, а около них играли морщинки. Лицо его в обычной манере казалось ей непробиваемой маской, на которой может отразиться лишь гнев, отвращение и явное недовольство. Сейчас же Люси убедилась, что Стинг — не робот, не бездушная машина, а человек, который умеет радоваться, улыбаться. И какого было ее открытие — он радовался ее успеху! — Может быть и так, но я вижу рыжую осеннюю листву, успокаивающий звук дождя, красивый закат и свежесть, которую я буду ощущать, идя домой, — Хартфилия внимательно наблюдала за кучей листьев около дерева, которая ковром окружила ствол. Стинг же смотрел на ее профиль, красивые черты которого поражали. Кукла. В голове было только это слово. Такую аристократическую аккуратность он видел, наверное, впервые. И он был удивлен тому, как в ней сочеталась не только красота, но и ум. Да, она много раз переделывала главу, но с первой же подсказки безупречно добралась до ошеломляющего результата. Эвклиф был сражен силой ума этой девушки, ее трудолюбию и силой духа, которая позволяла ей преодолевать трудности. Люси неловко улыбнулась, когда увидела на себе его пристальный, внимательный взгляд чуть прищуренных глаз. — Тебя довезти до дома? Там дождь, — спросил он, расслабленно улыбнувшись. — Спасибо, — смутилась она и поклонилась. — Мне недалеко до дома, прогуляюсь, поскольку я обожаю дождь. До свидания, сенсей. Люси робко протянула ему пиджак, который она все это время держала в руках и снова поклонилась, взяла с парты сумку, чтобы после пойти со спокойной душой домой. — Хорошо, приступай ко второй главе, — кивнул он. — Я тебе пришлю список статей, учебников и научных трудов, которые помогут тебе разобраться. Люси… Хартфилия тут же замерла, услышав свое имя. — Не забудь дать себе отдых. — Поняла. Спасибо, — Люси улыбнулась ему и не могла поверить, что Стинг Эвклиф может проявить к ней заботу! Казалось, это было так далеко, но всего лишь месяц назад. После этого Стинг улыбался ей чаще, поскольку злиться на нее причин стало меньше. Люси поняла принцип написания, поняла, что более сложные и объемные источники помогают разобраться в вопросе намного глубже, а Стинг ненавидел поверхностность. Ей нравилась его похвала, мягкость в голосе, но избежать его осуждения не удалось, он все так же ругал ее за какие-то косяки в своей холодно-пренебрежительной манере, от которой хотелось забиться в угол и униженно плакать. Он не умел по-другому, это Люси уже поняла. Стинг — не преподаватель, он — жесткий управленец. Ему не было свойственно «научить», он требовал от нее того же, что и от своих подчиненных на работе — сделанную работу. Но все же решился однажды дать подсказку и не пожалел, что принял такое решение. — Люси, держи, — она вынырнула из своих мыслей и увидела перед собой написанный его подчерком список. — Я хочу постараться сама подобрать подходящую литературу. Вы не против? — робко спросила она. Эвклиф призадумался, но довольно кивнул. — Только с одним условием. Сначала согласуй ее со мной, чтобы не делать много лишней работы, — предложил он и забрал себе исписанный лист. Странно, но уходить не хотелось, хотя это и крайний рабочий день на неделе, и вот-вот уже скоро встреча с Локи. Да и вообще, она не любила задерживаться надолго у него, поскольку обычно выслушать его претензии не самое приятное для ушей, однако в последнее время Хартфилия делала успехи, поэтому критика хоть и была, но все же по мелочам. Люси поерзала на стуле и прислушалась к разговору, который велся на собрании у Стинга. — Что-то еще хочешь спросить? — Эвклиф увидел ее задумчивый вид. — Как вам удается совмещать работу и преподавание? — осторожно спросила Хартфилия. Невероятно, но факт, Стинг улыбнулся, чем заставил Люси улыбнуться ему в ответ. Улыбка ему шла, какой раз девушка подмечала это у себя в мыслях. — Никак, — пожал он плечами. — Я и не работаю, нахожусь в импровизированной командировке. А это, — показалось он пальцем на экран своего ноутбука, — всего лишь плановое совещание руководителей отделов, всем остальным пока занимается мой заместитель. Хартфилия понимающе кивнула. — Расскажите, мне очень интересно, вы — не преподаватель… тогда откуда настолько глубокое познание тем, откуда все эти авторы научных работ, выходящих за пределы нашего образования? — спросила она, наблюдая за тем, как его глаза сначала с интересом поглядывают на нее, а потом становятся задумчивыми. — Вы даете уровень выше. Намного выше. — Я учился не в японской системе образования, — губы его дрогнули. — Я — выпускник Оксфорда, но не горжусь этим, потому что был на грани отчисления. — Серьезно? — не поверила она. — Да. Для меня слишком высокий уровень, я еле доучился, — честно признался Эвклиф. — Знаю, что за следующий вопрос будет от тебя, поэтому действую на опережение, — тут же произнес он, — мой отец — чистокровный англичанин, живет в Англиии и является одним из ректоров Оксфорда. Так и я стал там учиться. Моя мама — японка, поэтому я решил уехать к ней, а здесь с таким образованием меня чуть с ногами и руками не оторвали. Да и я, не хочу хвастаться, хоть и был на грани отчисления, все же довольно сообразительный. Стинг смерил ее внимательным взглядом голубых глаз. Он делал так всегда, когда хотел что-нибудь сказать или что-то подметить. — Поэтому я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь, когда у тебя не получается. Но меня учил так отец, — губы его снова дрогнули, казалось, и голос стал каким-то тихим, словно из него высосали всю твердость и силу. — Я не знаю, как по-другому. Он отвел взгляд затуманенных глаз, когда как Люси жадно изучала каждое его движение, каждое изменение в мимике. Сейчас он не был тем строгим преподавателям, из-за которого Люси часами могла плакать, Стинг вдруг стал человечнее еще на шаг, ближе к ней. И она чувствовала, что Эвклиф доверил ей нечто такое, что не каждому бы смог рассказать. Судя по его взгляду и напряженных желваках, время его учебы далось ему нелегко, мягко говоря, а на упоминании об отце он и вовсе неприятного поморщился, словно не об отце своем говорил, а о каком-то неприятеле. Стинг посмотрел на свои наручные часы, и брови его поползли вверх, и Люси тут же поблагодарила его за беседу, чтобы Эвклифу не пришлось подбирать слова, дабы выпроводить любопытную студентку.***
С Локи они встретились в одном из ее любимых кафе, где создавали шедевральный кофе. Ни в одном другом вкуснее не было точно, а какие в подарок к кофе подавались сладости… это же просто песня! Странно, что она впервые за довольно продолжительный период времени согласилась с кем-то сходить на свидание. Два года назад она рассталась с первым и единственным в своей недолгой жизни парнем. И это было болезненное расставание. До сих пор она не любила вспоминать бывшего молодого человека, все ее существо внутри напрягалось от одной только мысли о нем. — Что-то не так? — поинтересовался Локи. Все это время он болтал о каких-то тусовках, друзьях, интересах, а она старательно пыталась не зевнуть и слушала про его очередную грандиозную покупку нового автомобиля, а потом и вовсе уплыла в свои мысли о дипломной работе, подаренных недавно незнакомцем, цветах. Поэтому Лео заметил не сразу, что ниточка ее внимания была утеряна, и она уже думала совершенно о другом. — Нет… просто здесь так тепло, а на улице холодно, что меня немного разморило. Продолжай, — Люси вяло улыбнулась и размешала соломинкой сливки с оставшимся теплым кофе. — А у тебя какие интересы? — задал он вопрос. Локи как обычно выглядел безупречно в брендовых шмотках, а его ролексы, казалось, освещали эту маленькую кофейню, в которой он чувствовал себя не в своей тарелке, поскольку ее простой и уютный интерьер заставлял его, как инородное тело, выбиваться из общего колорита. — О, у меня не все так разнообразно, как у тебя. Я люблю читать книги, смотреть фильмы, основанных на реальных событиях. Что еще… — задумчиво произнесла она. — О! Точно, — воскликнула Люси. — Обожаю живопись. Как ты к ней относишься? — Я тоже люблю… разглядывать ее, да, — довольно уверенно ответил Локи и чуть придвинулся к ней. Люси очаровательно улыбнулась и поддалась к нему навстречу. — Как тебе Омар Хайям? — спросила девушка и тут же впилась своим внимательным взглядом в его глаза. Неуверенности в его следующих словах не было абсолютно, ни один мускул не дрогнул: — Невероятной красоты талант у этого человека в живописи. И в этот самый момент Люси улыбнулась ему самой очаровательной улыбкой, на которую только была способна, поскольку поняла, что в попытках выяснить что-нибудь об инкогнито, потратила время впустую на Локи. Это был не он сто процентов. Что ей двигало в тот момент, когда она все же решила проверить этого человека на возможное причастие к тайному поклоннику? Она не могла понять до сих пор, ведь Локи не особо блистал любовью к искусству, во всяком случае она не оставляла надежды на то, что, возможно, недооценивала его, и парень в глубине души прожженный романтик, любящий стихи Омара Хайяма. Но Лео поразил ее своим уверенным до глубины души ответом, что даже она на секунду усомнилась в том, что Омар Хайям не был человеком, писавшим живопись. А человек, который прислал ей розы со стихами Омара Хайяма, хотя бы должен был вздрогнуть, когда услышал бы знакомое имя, а Локи даже не вздрогнул, да еще и назвал его живописцем. Интуиция с самого начала кричала ей о том, что Лео — точно не тайный поклонник, но Люси решила, что в принципе надо проверить всех, на кого падает лишь малейшее подозрение. — Несомненно, обожаю его картину «Тайный поклонник», — выдавила она из себя. — Одна из лучших работ, — поддержал он с огромным удовольствием. Люси было жалко расстраивать его, говоря о том, что разыграла его, поэтому не стала говорить ни слова правды. А правда в том, что Омар Хайям — прекрасный поэт и не только, но, к сожалению, живописью не увлекался. «Локи Лео, как же тебе хочется затащить меня в постель, ты так стараешься», — подумалось ей в тот момент. — Ты знаешь, мне приятно было с тобой встретиться и провести свободный вечер, но мне уже нужно бежать. Эльза попросила помочь меня в одном деле, поэтому я обещала ей приехать после того, как увижусь с тобой, — произнесла Люси и взяла телефон, чтобы заказать такси. Локи даже заерзал на месте от неожиданности. — Так скоро? — разочарованно спросил он. — Я бы еще уделила тебе свое внимание, будь возможность, но Эльзе отказывать нельзя, сам знаешь, какая за это будет кара, — мило улыбнулась она ему. — О, такси совсем скоро подъедет. Спасибо за вечер! — Давай я тебя подвезу хотя бы, — предложил он поникшим голосом. — Спасибо, на такси будет удобнее. До встречи в университете в понедельник. Люси помахала ему рукой и очень быстро собралась на выход, буквально на ходу застегивая на пуговицы свое пальто, и не видела перекошенное от неудачи лицо Локи.