Тайна

Понедельник — день тяжелый. На выходных пришлось плотно поработать с дипломной работой в очередной раз. Однако произошло и то, что выходила за рамки привычного: снова курьер принес цветы в воскресенье вечером. На этот раз отправитель отдал предпочтение персиково-розовым пионам в фиолетово-белой обертке. Открытка прилагалась: «В одно окно смотрели двое. Один увидел дождь и грязь. Другой — листвы зелёной вязь, весну и небо голубое. В одно окно смотрели двое». Снова Омар Хайям. Люси не знала, как будет выяснять, кто являлся на самом деле ее поклонником, но следующий на очереди был Нацу. Он любит вести себя как ребенок, постоянно шутит и не унывает никогда, однако становится серьезным, когда того требует ситуация. Были огромные сомнения на его счет. Люси знала его с детства, как облупленного, однако были ситуации, когда он ловко скрывал свои намерения. Что-что, а своей мимикой и эмоциями в нужный момент он владеет здорово. Если сравнить его со Стингом, то их отличие лишь в том, что Эвклиф не может противостоять внутреннему гневу, отвращению и прочим взрывоопасным эмоциям, а Драгнил умел побороть любое чувство ради того, чтобы добиться своего. Вот и вся разница. Но со временем Люси поняла, что Нацу, хоть и имеет подобные особенности, своим близким людям проговаривается. Поэтому расколоть его, будь он тайным поклонником, — очень просто. Только дело все в ее интуиции, которая кричала ей, что Нацу к этому руку не прикладывал, и что во всем виноваты ее детские чувства влюбленности к нему. В детстве Люси была до безумия влюблена в этого мальчишку, а после заставила себя перестать об этом думать, поскольку он начал встречаться с другой девочкой. Что было, то было. Хартфилия вспоминала с теплотой свои чувства к нему, сейчас же она любит его другой любовью — дружеской. Нет на свете никого ближе Нацу и Эльзы. Но все же Драгнил — особенный, всю ее жизнь он был с ней, поддерживал и защищал. Факт — Нацу не разбирался в поэзии, еще один аргумент в пользу того, что он не являлся тайным поклонником. Однако… он мог и заинтересоваться ей, правда же? — Привет, Люси. Ну как прошли выходные? Я тебе звонил, ты мне не отвечала, хотел позвать гулять, — тут же к ней прилип Локи, как только она зашла в университет. — Привет, занята была, — Хартфилия общалась с легким снисхождением, делая акцент на том, что Локи не виноват в своих желаниях, ведь это она дала ему ложную надежду. — Выходные прошли нормально. — Люси!.. — Пока, у меня дела. Потом увидимся, — махнула она ладонью и поспешила в аудиторию на семинарское занятие. Люси благодарила всех, кого можно, ведь в понедельник не было ни одной лекции, поскольку Локи был в другой группе, и встречались они лишь на лекциях, вот почему день обещал пройти без этого рыжего парнишки. Весь день Люси думала только о том, как же ей вычислить Нацу. Что бы придумать такого? Но в голову настойчиво ничего не приходило. Нацу — ее лучший друг, что тут можно было попытаться сделать? Он ее за пять секунд вычислит. Сначала Люси думала ухитриться просто пригласить его, как в старые добрые времена, посмотреть фильм, поиграть в настольные игры, но потом подумала, что вряд ли таким образом, как и с Локи, ей получится у него вытянуть информацию. В конечном итоге, Лео отличался тем, что у него была цель — затащить Люси в постель, поэтому он делал все, что только можно, дабы у него это получилось, но у Драгнила никакой подобной цели не было, соответственно, будь он даже тайным поклонником, не выдаст настоящих намерений и точно не совершит ошибку, как Лео. Как обычно в обеденный перерыв, она направлялась к аудитории, в которой ждал ее Стинг. На сегодня она подготовила список литературы на проверку, но немного ослушавшись сенсея: Люси примерно накидала третью главу на основе списка. Однако что-то пошло не по плану явно. Люси, утопая в своих мыслях перед предстоящей консультацией с научным руководителем, быстро шла к нему в кабинет, поскольку немного опаздывала. Концентрация внимания упала в разы из-за спешки и каши в голове по поводу тайного поклонника, списка литературы, консультации. И когда оставалась совсем немного, ее кто-то схватил за руку и оттащил в коридор. — Ты что делаешь? — выкрикнула Люси и дернула руку. — Отпусти меня, больно! — Тише! Поговорить надо, — недовольно произнес Локи и резко дернул на себя, а потом пропихнул в маленький карманчик под лестницей, где их никто не мог видеть. Хартфилия нервно сглотнула образовавшийся ком в горле и смотрела на него во все глаза. Сердце в груди глухо билось, эхом отдавало где-то в ушах. Кровь прилила к лицу, однако руки ее были ледяными. Но она сделала все, чтобы ее лицо не выдавало выходящего наружу страха. В полумраке лицо Локи освещалось только слева, придавая ему зловещий вид. К тому же, руку ее он держал до сих пор, больно сжимая и не давая выдернуть ее. — Что тебе нужно? — твердо произнесла она. Локи молчал и странно смотрел на нее, после чего дернул снова на себя и порывисто обнял. — Ты что делаешь? — прошипела Люси и начала вырываться. — Этого хотела? Любишь жестче? — в предвкушении объявил Лео. От этих риторических вопросов сердце ушло в пятки. Вся та гадость, что засела у нее в груди, начала распространяться по всему телу, как отрава. Она отравляла ее страхом, отвращением, оцепенением. Лицо, некогда подконтрольное, преобразилось. Ей было действительно страшно. — Отпусти меня! Слышишь? Ты кем себя возомн!.. Лео заткнул ей свободной рукой рот, а после прижал к стене. Люси с ужасом поняла, что этот корпус во время обеда всегда пустовал, поскольку столовая находилась в самом дальнем пристрое университета. И никто не сможет ей помочь. — Я понял, ты не терпишь всю эту романтическую чушь. Ты любишь, когда тебя жестко… жестко мучают, да? Поэтому ты больше не обращаешь на меня внимание. Но сейчас я все исправлю… Хартфилия тут же сильно укусила Локи за руку и, пользуясь моментом оцепенения, выскользнула из его рук, но не рассчитывала на то, что он все еще крепко держал ее ладонь другой рукой. — Отпусти меня! — истерично прокричала она, да так, что, наверное, стены содрогнулись. Лео со злостью снова встряхнул ее, что она ударилась спиной о стену. Девушка чувствовала себя так, будто из нее вышибли весь дух, воздуха вдруг резко не стало в ее легких, а вздохнуть было тяжело. Всем телом он прижал ее к стене, навалился, и пытался поцеловать. Люси захныкала, зажмурилась и… — Что здесь происходит? Хартфилия резко открыла глаза, перед ней расплывался образ человека в костюме, через пару секунд разглядела и его холодные, злые глаза. Стинг. Он был невероятно зол, однако если Люси считала, что ее неудачи злили его до этого, то сейчас Хартфилия убедилась в том, что ошибалась. Эвклиф был невероятно зол, таким его она никогда не видела. Сузившиеся глаза, смотрящие из-под бровей, играющие желваки и сжатые кулаки. Первое, что она ощутила с его появлением, — это облегчение, а потом страх. Вдруг он решит, что она совсем не против, а потом пожалуется руководству? Тогда ее отстранят от занятий на неделю! К тому же, репутации сразу конец! — Это наши проблемы, идите, куда шли, — проговорил Локи. — Послушай, ты кто такой? — подошел он ближе и схватил его руку, резко дергая в сторону, как бы оттаскивая от Люси. — Это у тебя сейчас будут проблемы, если не отойдешь, — грозно процедил он. Локи медленно расцепил пальцы на ее запястье и отошел на два шага. — Как думаешь, в деканате, если узнают, поумерят твой пыл? — Стинг на половину прикрыл Люси своим телом, отделяя Локи от нее окончательно. Хартфилия жалобно задрожала и ничего больше не могла сделать, кроме как прикоснуться трясущейся рукой к его спине, как бы говоря: «Ничего не надо говорить!». — Вы мне ничего не сможете сделать, — твердо сказал Локи. — Вас вышвырнут с этой должности. — Хочешь проверить? — скептически приподнял бровь Стинг, а потом и вовсе усмехнулся. — И твои угрозы мне не страшны. В отличие от тебя, мне терять нечего, я здесь хоть и официально, однако все это фикция. А вот тебя… отчислят, в лучшем случае, а в худшем — с этим будут разбираться правоохранительные органы. Локи нахмурился и ничего не мог больше сказать, попытался самоуверенно улыбнуться, но вышло плохо. Он заглянул за плечо Стинга, встречаясь взглядом с девушкой, и произнес: — Еще увидимся. Хартфилия сжала губы в тонкую полоску, не способная сказать ничего. Только когда он ушел за поворот, она смогла спокойно вздохнуть и расслабиться. — Спасибо, — пробормотала она и поклонилась. Люси не могла поднять свои глаза и посмотреть на него, потому что безнадежно готова была расплакаться. Когда Локи так себя повел, она не могла почему-то плакать, страх оглушил ее настолько, что она забыла, как надо дышать. Еще было стыдно, что преподаватель стал свидетелем такой непотребщены, да еще и выслушал в свой адрес угрозы. К удивлению, Стинг не был напуган, он был зол, но тем не менее приобнял ее за плечи и повел в аудиторию, в которой они собирались встретиться. Руки до сих пор ходили ходуном, однако она сцепила их в замок, пытаясь подавить истерику. — Ты как? — тихо поинтересовался он и протянул бутылку с водой. — У тебя еще есть пары сегодня? Уверенность в голосе Стинга исчезла, еще никогда он не разговаривал с ней так тихо. — Да… — пробормотала Люси и увидела в его глазах неподдельное беспокойство — новая эмоция, которую до этого никогда не наблюдала на его лице. — Все нормально. Извините, что вам пришлось все это выслушать… мне жаль, но Локи действительно влиятельный человек. Кто в городе не слышал фамилию Лео? Люси горько усмехнулась и потерла ладонью запястье, пульсирующее от захватов Локи. От воды она отказалась. — Плевать, — безразлично отмахнулся Стинг. — Мне нет дела до обидчивых сопляков. Мне бы хотелось сейчас, чтобы ты пропустила пары и спокойно отдохнула. Я отвезу тебя домой. — Нет, я останусь, — забеспокоилась Люси. — Я правда в порядке. Губы его дрогнули, уговаривать он не особо умел, тем более молодую девушку, которая сейчас была чувствительнее фарфоровой вазы. Внутренне она испугалась его заботы, сейчас Стинг вел себя с ней не как преподаватель, а как обычный среднестатистический порядочный мужчина, увидевший девушку в беде. Но почему ей вдруг стало не по себе от такого отношения? Как будто рамки «студентка-преподаватель» стираются между ними. — Ладно, посиди пока, — мужчина достал телефон из кармана и повернулся спиной, когда сделал звонок. — Привет, мини-версия моего босса. Срочно дуй в корпус «В», двести одиннадцатый кабинет. Жду. Тут твоя ненаглядная Люси. Недоумение на лице у Люси, казалось, можно было прочесть по буквам, настолько очевидна была ее растерянность. — Кому вы позвонили? — спросила она. Сочетания «ненаглядная» и «Люси» в одном предложении в речи Стинга звучало дико. Где его привычный баритон спокойного преподавателя? Где все это? Казалось, вся стабильность уходила из-под ног. Люси вообще не привыкла к такому поведению Эвклифа, но старалась сильно потрясенной не казаться. — Тому, кто будет разгребать твои проблемы, — Стинг улыбнулся. — Послушай, если ты мне не доверяешь и не хочешь принимать мое беспокойство, тогда помощь ты получишь другим способом. И это не обсуждается. А про Локи забудь, больше он тебя не тронет. — Что вы хотите сделать? — не понимала Люси. — Увидишь, — коротко заметил он, в тоне были нотки категоричности. Больше на подобные вопросы отвечать он не хотел. При этом он заметно сосредоточился, будто затаился и хотел что-то выяснить. — Ну тогда давайте хотя бы список литературы утвердим… — Ты серьезно? — усмехнулся Стинг. Хартфилия скоро будет отмечать в блокноте, сколько раз ей удалось увидеть или услышать что-то новенькое в поведении преподавателя. К примеру, сейчас он задал вопрос с нервным смешком. — Послушай, тебя ведь только что чуть… Локи этот… — Работа мне помогает прийти в чувства, — твердо оборвала его речь Люси. — Она отвлекает от… мыслей. Поймите меня правильно. Снова внимательный взгляд голубых глаз прожег до глубины души. Ему хотелось сказать что-нибудь, но слов не находил. Сил осталось только на горькую усмешку. — Лучше бы ты плакала и кричала, возможно, крушила тут все вокруг, но не подавляла свои чувства, — констатировал Стинг. Люси вдруг тихо рассмеялась, улыбаясь во все свои тридцать два зуба. — Что? — Эвклиф тоже не выдержал и улыбнулся. — Возможно, вы сейчас на меня разозлитесь, обычно студентка не может позволить себе подобных высказываний, но… преподавать у вас получается хуже, чем оказывать психологическую помощь. Может стоит сменить сферу деятельности? — она не могла не улыбаться, однако увидев хмурое лицо Стинга, чья улыбка резко оборвалась, Люси кашлянула и заерзала на месте. — Извините. Эвклиф лишь наигранно изобразил на лице суровость, поэтому улыбка все равно пробилась наружу. — Хартфилия, смешно. Посмотрим, как ты мне второй раздел будешь сдавать, — прищурился он. Теперь улыбка Люси резко исчезла с лица, а у Стинга она стала только шире. — Вот и мини Драгнил пожаловал, — Стинг оттолкнулся от парты и засунул руки в карманы. — Нацу? — удивленно пробормотала Хартфилия. Парень улыбнулся своей фирменной очаровательной улыбкой и провел ладонью по волосам, осматривая каждого присутствующего в кабинете. — Долго ты, — хмуро подметил Стинг. — Стинг, не ворчи, умоляю. Что у вас тут случилось? — Нацу приобнял Люси в знак приветствия и ждал, когда ему все объяснят. — Стинг?.. — глаза у Люси стали в два, а то и в три раза больше. — Нацу, где уважение к преподавателю? Они переглянулись оба, после чего Стинг довольно закивал. — Действительно, где твое уважение? Вылитый мини босс, — но какого было удивление Люси, Стинг даже не разозлился. — Он же наш ровесник практически. Пять лет разница всего-то. Можно и по имени, — пожал плечами Нацу. — Тем более я его знаю не как преподавателя. — Я ничего не понимаю… — растерянно произнесла Люси. Стинг нахмурился и перевел свой взгляд с Нацу на Люси. — Так разве не ты попросила его помочь тебе сделать меня своим научным руководителем через начальство на моей работе? Я ведь работаю в корпорации «Драгнил», не знала? — Эвклиф обратился к Люси с удивлением, даже с небольшой надеждой, ему хотелось верить, что напрямую она не имеет к этому никакого отношения. Хартфилия была сообразительной, поэтому ей понадобилось три секунды, чтобы осознать, что сделал Нацу, который уже понимал свою дальнейшую судьбу. — Нацу, ты серьезно? Я же не просила… — сокрушенно воскликнула она. — Но ты плакала! Я не мог по-другому поступить, — Нацу надул губы и расстроенно вздохнул. — Знаю, это нечестно, но вроде как все довольны остались. Правда? — он снова ослепительно улыбнулся. Люси и Стинг долго и пронзительно смотрели на парня, пытаясь понять, как будет лучше наказать его за свою самонадеянность. — Нацу, я знаю, ты хотел как лучше. Все же, мы с тобой друзья детства, и ты хотел помочь… но надо было спросить меня для начала, — отчитала его Люси. — Но ты бы отказалась! — возмутился Нацу. — А так я сделал, что хотел, и от тебя отстали эти старперы, жаждущие славы за твой счет. — Из-за тебя я считал Люси во всем виноватой и долго на ней отрывался, — недовольно произнес Эвклиф, глядя на Нацу, а потом повернулся и взглянул на Хартфилию. — Люси, я сожалею, — Стинг сказал это хоть и искренне, но было видно, что жалеть он ни о чем не собирается. — Но я ругал тебя по делу, иногда, конечно, перегибал. — Стинг-сенсей, я тоже виновата. Из-за меня вы приобрели лишние хлопоты. Я. — вдруг она замолчала, прикусывая губу и сжимая руки в кулаки, — я бы хотела продолжить с вами работать. Мне кажется, что с вами я становлюсь лучше… в плане работы над своим умственным багажом. Но если для вас это в тягость, я завтра же схожу к руководству и попрошу заменить наставника. Тишина. Абсолютная гробовая тишина наступила в аудитории. Стинг вздохнул и посмотрел на Нацу, пожав плечами. Драгнил тоже внимательно смотрел на него, пытаясь уловить заранее его ответ. — Не, ну на «вы»… звучит по-старперски, — честно признался Нацу. Стинг закатил глаза. — Драгнил, помолчи хоть минуту, — взмолилась Люси. Было бы как раз кстати для Стинга освободиться от дополнительных хлопот, но на тысячу процентов он этого не хотел. Неуверенности не было в следующих словах, даже близко, а только твердая решительность: — Я рад тебя чему-то научить. Ты мне нравишься, твои трудолюбие и сила воли похвальны. Приятно учить человека, который впитывает, как губка, — твердо произнес он с какой-то странной улыбкой на губах. Его глаза странно посмотрели на нее, как будто говоря: «Ни за что на свете». А еще… «Ты мне нравишься. Ты мне нравишься. Ты мне нравишься. Ты мне нравишься. Ты мне нравишься. Ты мне нравишься. Ты мне нравишься. Ты мне нравишься. Ты мне нравишься. Ты мне нравишься. Ты мне нравишься. Ты мне нравишься», — гулким эхом отзывалось у нее в голове, а после и вовсе щеки покраснели от смущения. Она понимала, что преподаватель имеет ввиду другое, а не то самое, но не могла почему-то успокоиться. Внешне Стинг после сказанных слов оставался спокойным, как танк, но как ему удается говорить настолько смущающие вещи с абсолютно каменным лицом? Данной способности Люси завидовала, прямолинейность она применяла лишь в тех случаях, когда уже припекало. — Может тогда, раз все решилось, обсудим то, зачем я сюда пришел? — предложил Драгнил. Стинг не стал ждать объяснений от самой Люси, начал рассказ сам. Надо сказать, он даже не дал ни малейшей возможности вести Хартфилии разговор, чтобы она меньше думала об этой ситуации. Вполне достаточно того, что он своими глазами увидел. — … когда он ушел, я попытался успокоить Люси, на этом и закончилось все. После я тебе позвонил, поскольку больше не знал, с кем она общается. И в завершении своего рассказала, я считаю, он достоин смачного кулака в лицо, — закончил рассказывать историю Стинг. — Из-за того, что я — преподаватель, мне такое не к лицу, а вот тебе это вполне под силу. — Вот рыжий… ублюдок, — выругался Драгнил. Вены на его лбу угрожающе вздулись, а кулаки побелели от силы, с которой Нацу их сжал. Люси тут же оказалась рядом с ним и обеспокоенно вцепила ему в руку. — Пожалуйста, не надо. Все нормально, ладно? Нацу… хорошо? — прикусила она губу в попытке его успокоить. — Я в порядке. Он не успел меня… тронуть. Стинг-сенсей вовремя подоспел. Драгнил опустил взгляд на ее руки и заметил на запястье след, который приобретал в некоторых местах небольшой еле заметный синеватый оттенок. — В порядке?! — Нацу с сожалением взял ее руку и сжал в своих. — Да это же с какой силой надо было схватить тебя? Гребаное животное… — Стинг-сенсей, ну вы хотя бы скажите, что все это шутка, и вы пошутили, — взмолилась девушка. На всю идиллию с нескрываемым интересом смотрел Стинг, и в его глазах было удивление. — Но он заслужил, Люси. Ничего страшного, если вдруг один его глаз будет светить по ночам. Хартфилия запрокинула голову к потолку, будто бы молилась, и жалобно нахмурилась. Ну почему он разговаривал с ней не так официально? Все это было так странно, ее как будто из зоны комфорта вышвырнули на мороз с голыми пятками. Тут тебе и странная дружба между Нацу и Стингом, и ситуация с Локи, и для пущего эффекта Стинг использовал более неформальный стиль общения с ней. Осталось только увидеть своими собственными глазами, как Эвклиф или Драгнил, а может сразу оба, бьет несчастного Локи. — Не хочу, чтобы из-за меня у вас были проблемы, — Люси неловко сцепила пальцы в замок и посмотрела в пол. Нацу широко улыбнулся и взял ее лицо в свои ладони. — Никаких проблем не будет, обещаю. Мы со Стингом будем в порядке, — заверил Драгнил.

***

Люси вот уже какое время сидела в своей квартире в тишине и медленно гладила Николя, который устроился на ее коленях и нежно мурлыкал. В такие моменты для Люси нет ничего лучше, чем погладить своего кота, поскольку это настоящий антистресс. А стресса она ощутила достаточно. Все задания, которые были даны, она сделала. Список литературы Стинг сказал прислать на электронную почту и обещал проверить, но до сих пор ответа не было, а значит приступить к дипломной работе нет возможности. И, собственно, заняться вечером, тоже было нечем. Казалось, этот день, насыщенный на идиотские события, никогда не закончится. Но радовало одно: через три часа можно было идти в душ, а потом спать. Но ее планы нарушились звонком в дверь. Посмотрев в глазок, она увидела розовую макушку, и тут же с улыбкой открыла дверь. Драгнил держал в руках пакет с тремя коробками пиццы. — Нацу, — радостно произнесла она его имя, отходя на пару шагов. — И Эльза! Привет, — Люси обняла подругу крепко-крепко. — Мы решили, что сегодня вечер прекрасно подходит для того, чтобы посмотреть фильм и поесть пиццу, — широко улыбнулся Нацу. Люси была счастлива тому, что у нее такие друзья, готовые поддержать ее в любой момент жизни. Драгнил никогда еще не оставлял ее одну, когда Люси было плохо. С самого детства он считал своей обязанностью защищать и оберегать Хартфилию от всех неприятностей. Для него она была родной сестрой, ради которой готов свернуть голову любому идиоту. Как однажды он сильно подрался с ее бывшим молодым человеком, да так сильно, что самому пришлось накладывать пару швов. — Люси, у тебя что, парень появился? — удивленно воскликнул Нацу, который уже успел из коридора материализоваться на кухне. В его голосе Люси уловила ноты обиды. — И ничего не сказала мне… Хартфилия так расчувствовалась, что совершенно забыла про эти цветы, про планы на Нацу, поэтому она сокрушенно посмотрела на Эльзу. Уж Скарлет о ее идеях и планах знала все. Подруга только пожала плечами и махнула рукой, мол разберемся с этим по ходу дела. — Тем более я уверена, что Нацу — не твой тайный поклонник, — уверенно заявила Эльза. — Ну и романтик… — удивленно пробормотал Драгнил, читая открытки. — Так что за счастливчик? Сначала я должен оценить его, Люси. Если он мне не понравится, то ты не будешь с ним встречаться. Назначь ему встречу со мной на выходные в любое время. Люси улыбнулась и закатила глаза. — Ты долго будешь распугивать ее потенциальных женихов? — спросила Эльза. — Это не женихи, а шушера какая-то, — приподнял он одну бровь в недоумении. — На этот раз тебе не повезло, Нацу, — девушка прошла мимо него и поставила чайник. — Я и сама не знаю, кто он. Думала, что ты мне цветочки шлешь, вдруг влюбился меня. Эльза впилась в него оценивающим взглядом и увидела на нем добрую усмешку. — Люси… как я могу, я ведь твой старший брат фактически! — ни грамма сомнения на лице не было, только уверенность и добродушие. — Значит, надо выяснить, кто это такой? — Мы и сами пытаемся разгадать мистера икс уже две недели, пока не продвинулись, — пожала плечами Скарлет и присела на стул. Нацу улыбнулся проходящему мимо коту и тут же подхватил его на руки и прижался носом к носу. Любовь Нацу к котам известна всем, у него у самого очень модный синий кот по кличке Хэппи. — Главное, чтобы мистером икс не был Грей, а с остальным смириться можно, — произнес Нацу. — Нацу! — осуждающе и грозно крикнула Эльза. Тишина и звук разбитой чашки. Все повернули голову на звук и увидели, как чашка разбилась на пару крупных осколков, а Люси с чрезвычайно серьезным лицом нагнулась, чтобы собрать с пола осколки. — Прости, — виновато прошептал Драгнил. — Все нормально, — губы Люси дрогнули в слабой улыбке, а потом она будто бы дала себе моральную пощечину и весело заговорила: — Лучше расскажи, пожалуйста, откуда ты знаком со Стингом-сенсеем. Я уже поняла, что он работает в компании твоего отца, но ведь там и других сотрудников, помимо сенсея, достаточно. Ты же не всех их лично знаешь. Драгнил серьезно посмотрел в ее глаза, отмечая то, как улыбка потеряла свою искренность. В сотый раз себя упрекнул за свой язык, но все же надеялся, что Люси забыла своего бывшего молодого человека. Но, как оказалось, чтобы забыть все, два года недостаточно. — Со Стингом познакомились в кабинете отца, когда ему дали поручение взять тебя в подопечные. Моя роль во всем этом была ясна — я должен был удостоверится, что все пройдет, как надо, раз уж я предложил отцу подобный вариант, — он широко улыбнулся, вспоминая отвисшую челюсть вспыльчивого Эвклифа. — Отец отправил его преподавать на год, поскольку у Стинга есть проблема в управлении подчиненными, которые со слезами на глазах либо увольнялись, либо старались перевестись в другой отдел. Он их просто тиранил. Специалисты были дельные, но и Стинга увольнять папа не хотел, у него высокая квалификация и очень острый ум, такие ему нужны. К тому же, в его отделе должно быть двадцать человек, а работает всего семь, потому что больше половины ушли или перевелись. Такой расклад отца не устроил, и он дал Стингу испытательный срок в две недели, чтобы вернуть всех назад. Но никто не согласился, и вот он в нашем универе преподает в качестве наказания. — Ну и наказание, — помотала головой Эльза, которой данная идея казалась сомнительной. — Так он должен научиться взаимодействовать с коллегами по работе исходя из принципа «старший помогает младшему», как препод студенту, по задумке отца, — пожал плечами Нацу и улыбнулся ослепительной улыбкой коту Люси, поглаживая его по шерстке. — Его жизнь теперь еще сложнее стала из-за меня по твоей милости, — недовольно буркнула Люси. — А крайней оказалась я. Стинг-сенсей отыгрывался на мне из-за тебя. Сказала она это не со зла, в ней кипели эмоции. Конечно, Стинг перебарщивал с высказываниями, и явно не тормозил себя, когда было надо, но все же нагоняй Люси получала по делу. Только благодаря ему она научилась мыслить не как типичный студент, от которого все ждут типичную переписанную и перефразированную на сто рядов работу, а действительно нечто стоящее, производное от ее собственных мыслительных выводов. — Хотя бы сейчас не называй его на «вы», умоляю, я знаю его другим, и ему не подходит быть преподом, — скривился Драгнил. — Извини, я его только как препода и знаю, — нахмурилась блондинка. — Так, дети мои, хватит уже. Пицца сейчас остынет, а нам еще фильм выбирать! — командным голосом произнесла Эльза, когда поняла, что спор затягивается. — Всем к телевизору! Они включили какую-то комедию, смысл которой Люси так и не поняла, потому что мысли были далеко. Голова не расслаблялась ни на минуту и вихрем нагоняла ненужные воспоминания, слезы и боль, которые у нее ассоциировались с именем Грей. Грей Фуллбастер. Это имя ассоциировалось лишь с одним из множества воспоминаний их отношений, которые продлились целых четыре года. Какие они были, Люси уже и не помнила, но по-прежнему свежа та рана, нанесенная им при расставании. Инициатива исходила от Грея. Тот день навсегда в ее сердце рваной кровоточащей раной. К этому все шло не одну неделю. Сердцем Люси чувствовала, как с каждым днем становилось что-то не так. Грей был холодным и черствым, но с ней всегда вел себя иначе. Никто не видел его таким, каким она его знала когда-то: нежным, внимательным и чутким. Он все для нее делал. Фуллбастер, хоть и внешне был отъявленным хулиганом, все же писал ей стихи, поражавшие глубиной чувств. Только Люси знала эту его сторону. Но постепенно чего-то в нем не доставало. Однажды он перестал смотреть на нее так, как смотрел раньше, будто бы глаза, некогда черные и пронзительные, горящие нежностью и доселе никому неизвестным блеском, потухли. Немного погодя искренняя нежная улыбка стала фальшивой, а стихи в ее честь перестали писаться. Люси чувствовала, что с ними было что-то не так. С Греем что-то творилось. — Мне никто не нужен, кроме тебя. Я просто хочу быть рядом с тобой, — говорила ему Люси при первой же возможности, но чувствовала, что эта фраза всегда беспокоила Грея. Люси не могла не думать о том, что их отношения превращаются во что-то непонятное. Ночами не спала, чувствуя, как в этой недомолвке с каждой секундой в Грее зреет нечто страшное, холодное. Его чувства таяли, но Хартфилия не могла сердцем принять то, что творилось между ними. И старалась еще пуще для него: была покорной, покладистой, завалила вниманием. Она боялась остаться одна. Спустя какое-то время Люси получила известие, которое ранило ее до глубины души: у ее мамы был рак. Только в последний момент родители решили не скрывать эту страшную тайну, которую пытались хранить от своей единственной дочери. Но скрывать что-то уже не было никакого смысла, поскольку Лейла не могла существовать в привычном ей мире, теперь больничные палаты и бесконечные терапии — вот ее жизнь, жизнь человека, который с каждой минутой будто таял на глазах. Люси видела, как ее мама теряла массу тела, видела ее огромные карие глаза на фоне осунувшегося лица, которые стали, казалось, из-за этого еще больше. Ее прекрасные длинные волосы теперь не обрамляли ее здоровое и пышущее жизнью лицо, их безжалостно сожрала химия, заставив надеть головной убор. Она умирала. Хартфилия была в полнейшем ужасе и безмолвии. Все в один миг для нее потеряло смысл. Она поступила в университет, набрав хорошие баллы, хотела помочь родителям с бизнесом, чтобы они были вместе в годы старости и не волновались за свое благополучие. Она хотела… она хотела… столько всего в душе перемешалось. И только слезы застилали глаза и капали на больничную койку мамы, пока Лейла мягко и с сожалением гладила дочь по голове. Проблемы с Греем отошли на второй план. То, что казалось раньше великой проблемой, оказалось всего лишь ничем. Ничем. Мама умирала, больше в голове не было мыслей. Ни одной. Но по-прежнему ей хотелось, чтобы Фуллбастер обнял ее, пожалел и чисто по-человечески был рядом, ведь ей так это было нужно. Но вспоминая его отрешенный взгляд, Люси не решалась сказать о том, что творится в ее семье. Ее язык не мог повернуться сказать, что мама серьезно больна, что она умрет. Единственное, что у нее получилось объяснить, так это то, что мама в больнице и в тяжелом состоянии. — Что с ней? — Пока непонятно, — на глаза навернулись слезы от лжи. — Все будет хорошо, я уверен. Твои родители так много работают, что забывают порой про здоровье, за которым надо в их возрасте начинать следить тщательнее, — Грей еле заметно улыбнулся, в его глаза промелькнула жалость, но вместе с тем и какая-то холодность. Он обнял ее довольно сухо и чмокнул в макушку. Люси не получила того, что хотела от Грея: любви и поддержки. И только Нацу поддерживал ее в те моменты, стараясь утешить и заверить в том, что Лейла победит болезнь. Драгнил всегда имел притягательную способность убеждать в своих мыслях других, и Люси верила ему, и была рада обмануться. Все чаще она стала игнорировать учебу и совсем не готовилась к занятиям, у нее скатились оценки. Она и ходить-то не хотела в университет, но мама пожелала, чтобы дочь получила высшее образование, и заставлять ее расстраиваться ей не хотелось вовсе. — Ты знаешь, я бы хотела быть всегда рядом с тобой. Возможно, мне больше ничего не надо. Мне нужен только ты, — улыбалась Люси, когда как Грей молчаливо наблюдал за тем, как она вела будто бы монолог. — Зачем этот университет? Все вот эти… деньги, карьера. Я только с тобой ощущаю себя счастливой. — Но ведь ты так хотела быть высококлассным специалистом и вывести компанию твоих родителей на международный уровень, — разочарованно произнес Фуллбастер. — Ты не должна отказываться ради меня от всего, Люси. — Я всего лишь хочу быть твоей женой. Ждать тебя с работы, готовить тебе вкусные ужины и встречать с улыбкой. Всегда. Грей ничего не ответил, только разочарованно потупил взгляд, с болью смотря куда-то в стену. Лейле тем временем становилось все хуже, а чувства Люси становились все безумнее, ей отчаянно хотелось всколыхнуть хотя бы что-то в сердце Грея. Пускай это будет лишь жалость, или, быть может, отвращение, но это лучше равнодушных улыбок и объятий. Она совсем не ощущала его рядом. Возможно, физически он был рядом, но морально — нет. И в один «прекрасный» момент Грей что-то для себя решил, позвал на разговор. Они стояли на пустой набережной в один из зимних вечеров, а в руках теплый стаканчик с дымящимся ароматным кофе. — Люси, нам надо расстаться. Я долго принимал решение, взвешивал все. Так будет лучше, прости, — и это была самая искренне сказанная фраза за все то время холода в их отношениях. Она хотя бы была сказана с сожалением, нежностью и твердой решимостью, а не равнодушно. Но тем не менее ее мир остановился. Стакан выпал из рук и покатился по снегу, разливая содержимое и окрашивая все в коричневый. — Грей… я не понимаю. Я ничего не понимаю! — Люси усмехнулась, не веря в то, что услышала. — У нас же все было хорошо! Почему? Что случилось? Это я виновата? — на глаза навернулись слезы, а губа предательски задрожала. — Скажи мне, я все исправлю! — Люси, нет. Ты не виновата ни в чем, — настойчиво произнес он. — Так будет лучше. Для нас. — Нет… нетнетнетнетнет! — истерически завопила она, схватившись за его куртку. — Грей, нет! Не уходи, умоляю. Что я сделала не так? Скажи… я все… все сделаю. Не бросай меня одну. Не бросай меня! Не уходи! Не уходи! Нетнетнетнет… — Люси… Грей сжал ее плечи и почувствовал, как в этот момент она теряет силы и опускается на колени, все еще сжимая его куртку крепкой хваткой, но в какой-то момент она разжала кулак и упала коленями прямо на снег. В порыве отчаяния она схватилась за его штанину. — Прошу, Грей. Умоляю. Не бросай меня… мама болеет, мама очень болеет, не оставляй меня… мама, — бормотала она, заливаясь слезами. — Мама может умереть. Но Фуллбастер почувствовал только жалость, ничего более. Он был уверен, что Люси хочет с помощью ситуации в семье сманипулировать им и вернуть их отношения хотя бы на время, но он был достаточно холоден, чтобы контролировать свои эмоции и сказать следующее: — Все будет хорошо. У тебя. У меня. Ты будешь счастлива, но не со мной, пойми, — опустился он на корточки к ней, совершенно разбитой. — Ты найдешь человека, с которым ты не будешь стоять на месте, который не позволит тебе страдать и будет рядом. Такой человек появится, я уверен. — Грей, но мне никто не нужен, кроме тебя! — воскликнула она. Фуллбастер смерил ее холодным молчанием, и тогда Люси отпустила его штанину, понимая, что никакие слова не удержат этого человека. Он уже решил, что уйдет. Она то ли плакала, то ли смеялась, сидя на снегу, и не понимала, за что ей в жизни досталось подобное испытание. Слезы рекой катились по щекам, а руки были красными и мокрыми от снега. Ее фигура сжалась на снегу и дрожала. Еще никогда она не ощущала себя такой жалкой, брошенной и никому не нужной. Люси была уверена, что одна на белом свете. Ей не хотелось жить, ей хотелось просто закрыть глаза и больше никогда их не открывать. В тот день ее забрала Эльза, потому что позвонил Грей и попросил об этом. Удивительно, как быстро она приехала, учитывая пробки. Она была со своим молодым человеком — Жераром. Люси до сих пор смутно помнила, что же было потом, но ничего кроме огромной обиды и всепоглощающей грусти не ощущала. Хартфилия с улыбкой посмотрела на спящую Эльзу, которая уснула во время просмотра комедии. — Люси, ты плачешь, — испуганно прошептал Нацу и тут же взял ее лицо в свои ладони, чтобы потом стереть большими пальцами скатывающиеся капельки по щекам. — Прости, я такой идиот! Я больше никогда не упомяну его имя. Обещаю! Только не плачь, Люси, пожалуйста. Хартфилия тихо рассмеялась и улыбнулась. — Все нормально. Я о маме вспомнила. Она втянула себя сопли и тут же принялась тереть глаза, намереваясь не плакать. — Любовь к искусству была у Грея. Он писал мне стихи… я не знаю… как думаешь, мог ли он отправлять мне эти цветы? — прошептала Хартфилия, шмыгнув носом. — Абсолютно неважно, Люси. Даже если это чертов Грей, я не позволю ему к тебе приблизиться. Только через мой труп, — процедил сквозь зубы недовольно Нацу. — То, что он сделал, не прощается. Никогда. Люси тяжело вздохнула и облокотилась головой о плечо Нацу, обнимая его руку. — Я помогу понять, кто шлет цветы, — твердо сказал Драгнил. — Все будет хорошо. Его рука ободряюще похлопала Люси по ее руке.

***

На следующий день в университете было все тихо. Локи прогулял все лекции, и на горизонте он не показывался. Благодаря этому Люси чувствовала себя намного увереннее, ведь неизвестно, что у этого парня теперь в голове. Стинг так и не прислал ей сообщение о подобранной литературе, поэтому решила заглянуть к нему в аудиторию, откуда лениво выползали студенты другой группы. Преподаватель в это время сидел и делал какие-то пометки в своих записях, а потом снял очки и сложил их аккуратно в чехол. Ей не терпелось услышать его мнение по поводу подобранных научных трудов. — Стинг-сенсей, здравствуйте, — улыбнулась Люси и с воодушевлением прижала к груди бумаги. — Люси, — он кивнул и искренне улыбнулся. — Мы вроде на сегодня не договаривались о встрече. Ты в порядке? — Да, — неловко и смущенно согласилась Люси. — Но вы мне обещали посмотреть мой список литературы и отправить ответ. Я подумала, может вы забыли. Стинг указал рукой на стул рядом с преподавательским столом, то есть рядом с собой, и улыбнулся. Она приняла приглашение присесть и тут же обострила свое внимание, чтобы словить каждое его сказанное слово. — Люси, я намеренно не отправил тебе вчера свой ответ, поскольку подумал, что тебе не помешало бы отдохнуть, — мягко произнес он. — Но… — Подожди, не перебивай меня, — он поднял свою ладонь, как бы останавливая ее речь, и мягко продолжил: — И твой бред про то, что ты забываешь все, нагрузив себя работой, конечно, оправдан. Так делают многие. Но я не хотел бы, чтобы ты подавляла свои чувства таким образом. Понимаешь? Сердце Люси пропустило пару ударов от его мягкого и обеспокоенного голоса. Ей показалось или… он действительно волнуется о ней? Но почему? Она искренне не понимала. Но в груди растекалось непонятное тепло. — Да, но… почему вы так беспокоитесь обо мне? — неловко пробормотала она, сначала смотрев куда угодно, но только не на Стинга, а после осмелилась и заглянула в глаза, в которых тут же утонула. В синеве глаз было что-то неизвестное, чего раньше в них она не видела. Люси стало неловко, и она отвела взгляд, когда как Эвклиф облокотился о спинку преподавательского кресла. — А мне запрещено беспокоиться о тебе? — уточнил он, улыбнувшись. — Нет, нет, просто… я… удивлена, — осторожно призналась Люси. — Вы казались мне всегда безучастным ко всему. — Думаешь? — полюбопытствовал он и сделал небольшую паузу, после которой продолжил: — Откуда ты знаешь, возможно я скрываю свои чувства? Когда мы только начали вместе работать, я был зол на тебя и, скажем так, не сдерживал себя в плане негатива, но потом я понял, что ты мне нравишься за свою целеустремленность, любовь к нелегкому труду и готовность сделать все, чтобы добиться идеала. Поэтому, несмотря на то, что ты склонила мелкого Драгнила помочь тебе сделать из меня своего руководителя, как я тогда думал, мне все же понравилось… обучать тебя, понравилось, гм… — он вдруг свел брови к переносице и неловко улыбнулся, — понравилось обсуждать с тобой многие вопросы. В груди Люси бушевали смешанные чувства: с одной стороны, ей было лестно слышать его искренний комментарий о ее личности, а, с другой стороны, в этом всем ощущалось что-то иное, чего она почему-то испугалась. Он вдруг признался, что скрывал чувства благосклонности к ней, а сейчас решил это не утаивать и показать в полной мере, да в такой полной, что казалось будто… он в нее влюбился. От этой внезапно появившейся мысли Люси заерзала на стуле, а шея покрылась красными пятнами. — Я… мне приятно, — сглотнула она образовавшийся в горле ком и неловко погладила ладонью себя по шее. — Спасибо. — Расскажи мне, какие у тебя цели в жизни? Почему ты так усердствуешь? — внезапно перевел он тему. Но казалось, сделал он это не просто, чтобы избежать неловкости, ему было по-настоящему интересно услышать ответ. — Хочу помочь моему отцу управлять компанией. У нашей семьи свой бренд ювелирных изделий, — произнесла Люси с долей теплоты в голосе. — Мой отец — мастер на все руки, он делает такие красивые браслеты ручной работы, да любые украшения, а моя мама… она была его вдохновением, — голос ее дрогнул. — Сейчас он практически не занимается делами, он не привносит свои идеи для чего-то нового, ему стало безразлично дело всей жизни. Только два раза в год папа приступает к работе — на новый год и на мой день рождения, чтобы сделать для меня подарки. А так в основном всем сейчас занимается огромный управленческий аппарат компании. Стинг слушал внимательно и не отрывал своего взгляда от нее. — Твоя мама… — Умерла, да. Два года назад от рака, — перебила она его и снова сглотнула образовавшийся в горле ком, который будто бы душил ее. — Соболезную, — произнес он искренне и провел своей ладонью по ее ладони, а потом быстро убрал, будто бы очнувшись. — Прости, что я задел этот вопрос. В глазах был отчетливо виден страх. Боялся, что перешел границы? Никогда еще он не касался ее рук, да и в принципе не пытался утешить. Он вел себя иначе. С каждой сказанной им фразой Люси чувствовала, что нравилась ему, но не могла в это поверить, ведь благосклонность к своей студентке она могла перепутать с симпатией. Теперь этот червь сомнения будет извиваться в душе и постоянно заставлять подмечать какие-то особенности поведения у преподавателя. — Вы не виноваты, я в порядке. Спасибо вам, — улыбнулась она неловко. — Тогда… и я могу задать вам вопрос, Стинг-сенсей? Стинг ничего не ответил, а только безмолвно кивнул, давая на это свое позволение. — Вы… — «…любите меня?..» — она закусила нижнюю губу от этих мыслей и снова сильно смутилась. — … любите кофе? — в итоге она осмелилась лишь на это. — Хочешь пригласить меня куда-то? — с любопытством уточнил Стинг, при этом пытаясь сдержать рвущуюся наружу лукавую улыбку. Люси тут замахала руками и покраснела как рак. — Что вы… Стинг-сенсей, да как я… уфф, — Хартфилия выдохнула и будто бы уменьшалась на глазах. — Вы же мой преподаватель… — Я люблю… — Эвклиф еле заметно кончиком языка облизнул нижнюю губу и продолжил: — кофе. И самое время пригубить одну чашечку, иначе я так и не успею пообедать. Ты тоже, кстати говоря, — мужчина посмотрел на часы и тут же стал убирать все со стола в свою сумку. — Насчет литературы… мне твой список понравился. Но на почту я скину тебе то, чего у тебя нет, но очень поможет. Что-то было не так, будто бы он резко что-то переосмыслил в голове. Надо сказать, и глаза теперь выглядели безразличными и даже холодными. — А, да, спасибо, — вскочила она и поклонилась, совсем не ожидая смены его настроения. — Удачи, Люси, — Стинг потрепал ее по плечу и прошёл мимо, уходя размашистыми шагами в коридор и пропадая из виду.