Тайна

В тот день, когда ей в голову пришла мысль, что тайным поклонником вполне может стать Стинг Эвклиф из-за его странного поведения, Люси не могла найти себе места. Она поговорила с Эльзой, которая выглядела удивленной, но отметать этот вариант не предложила. Но с проверкой была проблема: как заставить такого преподавателя, как Стинг Эвклиф, сознаться в том, что он тайно неровно дышит к своей же студентке? Звучит максимально… некомпетентно со стороны преподавателя. Но был ли он преподавателем? Технически, да. Формально, тоже да. А на деле? Нет. Голова шла кругом от этих мыслей. — Люси, давай мыслить логически. Какая у нас есть возможность узнать его вне стен университета? — начала рассуждать логически Эльза, когда они собирались покинуть университет вместе. — Правильно. Через Нацу. Они общаются. Хартфилия удивленно закивала, ей это в голову не приходило. — А ведь точно, — улыбнулась она. — Нацу наверняка все быстрее выяснит, чем я. Так просто мне Стинг-сенсей не сознается, это точно. Девушки вышли из университета и поежились. На улице был неприятный моросящий дождь вперемешку с ветром, который продирал до костей. Эльза тут же накинула на голову шарф в виде платка, когда как Люси всегда носила осенью свое бежевое кепи с пальто. — Странно, он так тебя гонял первое время. Ты ревела не переставая. А теперь он практически обоснованный кандидат на место тайного поклонника, — Скарлет усмехнулась и убрала руки в карманы дутой куртки. — Возможно, он не совсем в себе? — Нет. Стинг-сенсей думал, что я использовала Нацу, дабы сделать его своим руководителем, поэтому гнев оправдан. Однако… узнал он правду только недавно, а относиться ко мне стал значительно лучше еще задолго до этого, — задумчиво произнесла Люси. Эльза загадочно улыбнулась, внимательным взглядом прожигая свою подругу. Она всегда так делала, когда подмечала какие-то незначительные, но довольно важные вместе с тем, вещи. Можно сказать, что в этот раз ей удалось уловить слегка заинтересованный взгляд Люси, словно, еще немного и она бы улыбнулась собственным мыслям. — Это объясняет теорию того, что он может быть тайным поклонником. Относиться он стал лучше даже несмотря на то, что ты, по его скромному мнению, всю эту схему провернула. Значит, понравилась ты ему. — И цветы примерно в то же время начали приходить, когда Стинг-сенсей уже хорошо ко мне относился. — Люси! Девушки, спустившиеся к проезжей части, тут же обернулись на зов и увидели Локи, который был в белой ветровке и спортивных штанах. Несмотря на погодные условия, не располагающие носить солнечные очки, Локи был именно в них. Парень облокотился о свою машину, а когда завидел Люси не горизонте, оттолкнулся всем телом, перенося вес на ноги, и начал интенсивно махать рукой. — Что тебе надо? — тут же выкрикнула Эльза, делая шаг в сторону, как бы загораживая Люси. — Все нормально, — Хартфилия улыбнулась Эльзе усталой улыбкой и потрепала ее по плечу ладонью, направившись к Локи. — Мы только поговорим. — Я жду тебя, — твердо произнесла она и перевела свой недовольной взгляд на Локи. Смотря в его непроглядные очки, Люси не могла понять, какие эмоции испытывал Лео, но явно счастливым его не назовешь, поскольку голос был усталый и мрачный. Люси прочистила горло, сделав немногословное «кхым-кхым», и сложила руки на груди, приготовившись слушать. — Ну, я вся во внимании, — произнесла Хартфилия. Вообще Люси не была стервой или дерзкой девчонкой, но такие парни как Локи заставляли ее преображаться на глазах, как будто бы весь тот яд и ненависть выливались наружу. Почему у нее была такая реакция? Люси и сама не знала. Но догадывалась, что причина в когда-то законченных отношениях с Греем. Он ей не изменял, конечно, и вообще не был таким, как Локи, дамским угодником. Но их общая черта — предательство. Однажды похолодев к Люси, не веря в ее боль и не выражая никакого сочувствия, Грей предал ее, а Локи предает по-другому: он изменяет. — Может в машине поговорим? На улице дождь идет, — предложил Лео. Хартфилия поежилась и состроила недовольную гримасу вперемешку с сомнениями. — Ты боишься меня? — удивленно заметил он. — Не стоит, я тебе ничего не сделаю, обещаю. По поводу этого и хотел поговорить с тобой. Люси сомневалась, от части, потому что действительно нервничала и боялась его из-за того случая в коридоре, но что-то ей подсказывало — бояться нечего. Люси медленно обернулась к Эльзе и крикнула: — Созвонимся позже, Эльза. Не жди меня. — Ты уверена? — взволнованно крикнула она. — Абсолютно. Будь осторожна на дороге, — Люси помахала ей рукой и села в машину к Локи, дверь которой парень уже открыл. Через какое-то время Люси приходит смс-сообщение от Эльзы, где она сказала, чтобы сразу звонила, если что-то случится. Слабая улыбка появилась на ее лице. Было приятно, когда есть люди, которые переживают за тебя. По большей части, она согласилась поговорить с ним только потому, что Скарлет знает, где ее искать, в случае непредвиденного. — Для начала, хочу попросить у тебя прощения. Я действительно поступил мерзко, — Локи поморщился, а губы еле заметно дрогнули. Только сейчас Люси вблизи заметила, что есть какие-то проблемы с лицом. — Сними-ка очки, — произнесла Люси, нахмурившись. Локи медлил. Не хотел. — Давай, снимай, — настойчиво произнесла она. Его руки медленно снимают очки, а лицо поворачивается в противоположную сторону от Люси. — Показывай, — Хартфилия уже была в нетерпении, поэтому даже прикусила губу. Локи повернулся и показал Люси чьи-то непревзойдённые труды — опухший глаз с синяком под ним. Отразившиеся удивление на лице девушки было трудно описать, она просто не ожидала увидеть это, к тому же, прилетевшая мысль о виновнике сего чуда огорошила. Ей теперь даже стало жаль своего обидчика, но на мгновение, поскольку Локи все же заслужил свою участь. В любом случае, тут ручки Нацу постарались. Люси была уверена на все сто процентов, особенно после «благословения» Стинга на это. — Нацу сказал тебе извиниться передо мной? — решила уточнить девушка. — Скажем так… самому бы мне вряд ли удалось прийти настолько быстро к подобному, — он улыбнулся, но тут же поморщился, на губе была маленькая ранка. — Послушай, — блондинка тяжело вздохнула и неловко кашлянула, — что бы тебе обо не говорили, что бы по отношению ко мне не посоветовали, не стоит это принимать за чистую монету. Я знаю, вряд ли ты самостоятельно пришел к выводу, который подстегнул тебя зажать меня в университете и начать домогаться. Я не такая, Локи. Больше я не хочу попадать в такие ситуации. Парень сжал кожаный руль руками до побеления костяшек, будто бы пытался справиться с накатившими чувствами стыда и непринятия, а потом сокрушенно руки упали на колени, а сам он со вздохом уронил голову на подголовник кожаного белого кресла. — Я знаю, Люси. Наверное, для драматичности ему не хватало закричать и закрыть руками лицо, но голос был блеклым и действительно было понятно, что Локи совершенно согласен с тем, что ему сказала Хартфилия. Еще пару минут они сидели в тишине, пока Локи не произнес еще раз: — Прости. — Извинения приняты, — кивнула девушка. — Мне больше интересно для чего я тебе понадобилась. Столько лет ты не проявлял такого рвения, как в эти дни. — Ты дала мне повод своим вниманием, а в последствии даже сходила со мной попить кофе, — Локи тяжело вздохнул и улыбнулся. — Однако ты так внезапно ушла и вдруг потеряла интерес. Как будто ты меня… использовала. — А разве не ты постоянно используешь девушек подобным образом? Только они чувствуют себя в разы отвратительнее тебя, Локи, ведь ты «пользуешься» их телами. Изначально в этом был весь твой смысл. Пока Люси говорила у Локи странным образом стало некомфортно где-то внутри, она задела ту правду, о которой не стыдно было говорить в кругу его друзей-парней с похожими интересами и взглядами на жизнь, на отношения. Но когда спокойным тоном об этом рассуждала Люси, ему становилось противно от самого себя. — И когда ты понял для себя, что не достиг желаемого на нашем первом свидании, и, грубо говоря, почувствовал себя в шкуре многих других девушек, то ты вдруг зациклился на мне, решил попытаться получить другим способом. — Люси, я далеко не ангел, но и вы — девушки, думаешь, бываете лучше? — грубо процедил он, сжимая кулаки, но потом прикусил губу, приказывая себе внутренне успокоиться и перестать повышать голос с каждым сказанным словом. К тому же, выглядело это жалко, словно он пытался оправдать свой идиотский поступок. Наверное, так и было. — Расскажи, — потребовала она. Он замер и даже слегка отодвинулся от нее, будто бы психологически закрываясь от вопроса. Разве мог он предположить, что ей станет интересен его триггер? — Кто сделал тебя таким? — с сочувствием спросила Люси. — Кто причинил тебе боль, что теперь из-за этого страдают девушки, которым ты, возможно, небезразличен? — Занимаешься спасательством? Да у тебя у самой могут быть проблемы, — кисло улыбнулся он. Люси улыбнулась на его психологическую попытку защититься и перебросить все на нее. Ей не особо было нужно разбираться в его голове или находить ему его же проблемы, а потом их же вместе с ним прорабатывать. Она была когда-то спасателем в жизни, вечно стремилась сделать мир лучше и помочь всем, кого знала, но со временем поняла, что это неблагодарное и разрушительное занятие. В те времена ей нужно было спасти саму себя, а не кого-то другого. Сейчас ей интересно, что с ним произошло, и кому она обязана тем, что с ней произошло в коридоре. — Два года назад я рассталась с молодым человеком, с которым мы были вместе четыре года со школы. По его инициативе, — Локи не ожидал, что она начнет рассказывать о себе и затаил дыхание. — Об этом не знает никто, кроме моих близких друзей, но… да, это было моей болью… нет, — Люси прикрыла глаза, закивала, будто соглашаясь с самой собой, и сглотнула, — это и есть моя боль по сей день. Я не понимала, почему так внезапно человек, с которым было столько общих прекрасных воспоминаний, вдруг принял такое решение. К тому же, он оставил меня тогда, когда моя мама скончалась вскоре после того, как ей поставили смертельный диагноз. В глазах подозрительно запекло, поэтому Хартфилия дала себе небольшую паузу, чтобы прийти в себя, а Локи чувствовал, что она сказала не все, поэтому покорно ждал. — И он не поверил мне, думал, я пытаюсь манипулировать здоровьем мамы, чтобы он только остался, — Люси усмехнулась самой себе, а потом вдруг подняла руки вверх, будто сдавалась и продолжила: — Ладно, возможно, частично это было и так, но насколько надо быть жестоким, чтобы не поверить и не проявить хотя бы каплю сочувствия? — руки опустились, а голос стал тише. — Мне причинили невероятную боль, Локи. Я считала всех парней такими, только потому что один поступил так со мной. Но знаешь… не все такие, как он. Есть достойные парни, я уверена. — Нацу? — вдруг неуверенно подал он голос. Люси кивнула. — Он замечательный друг. Если бы не он, меня бы здесь не было. Я уверена, будь у него девушка, Нацу никогда бы не смог поступить с ней так нечестно, — сказала Люси. — Ну что, чувствуешь себя спасателем? — Нет, — неуверенно произнес он. — Конечно, ведь ты меня не заставлял все рассказать и не пытался вдруг решить мои проблемы. Я просто открылась тебе, — серьезно произнесла Люси. — И я просила тебя несколько минут назад о том же. Но если тебе этого не хочется, не стану давить. Локи вздохнул и облизнул губы. — Почему ты открылась мне? После всего ты должна была меня ненавидеть, — непонимающе произнес Локи. — Чтобы тебе стало легче? Или кому? — посмотрела она ему в глаза, будто ожидая ответа. — Мне? Локи, ненависть пожирает изнутри, она может вспыхнуть огнем и давать тебе энергию для работы, а может и уничтожить, — сказала она и сняла кепи, так как в машине стало вдруг душно. — Но это не значит, что я слепо простила тебя. Ты извинился, а я извинения приняла. На этом все. Он понимающе кивнул, но был удивлен ее точкой зрения. Не каждая девушка будет мыслить подобным образом. Другая бы как минимум побоялась сесть к нему в машину. Но сказать, что Люси выпадала из его собственных ожиданий, так это ничего не сказать. — Я ошибся. Ты действительно не такая, какой я тебя видел, — Локи снова усмехнулся. — Я такой дурак, слов нет… всю жизнь я скрывал это глубоко внутри, а тут ты со своими вопросами, которые заставили вспомнить больное. — Можешь не говорить, я пойму, — понимающе произнесла она. — Нет, — помотал он головой и прикрыл глаза. — Я слишком долго таил в себе эту боль. Позволь мне тебе высказаться. Но этого не знает никто, Люси. Никто, — в его голосе была серьезность, а глаза выглядели впервые такими искренними. — Я тебя поняла. Это останется между нами. — Хорошо, — он выдохнул, будто успокоился. — Так странно, возможно, ты хочешь услышать что-то стандартное, типа девчонка очередная бросила и типа ну я такой весь короче страдалец. Количество «типа» и «короче» в предложении резало слух, Люси хотелось сказать ему: «Ты же нормально до этого разговаривал, что случилось, друг?», но передумала. Локи волновался, было видно по его бегающим туда-сюда глазам. Он не знал, как начать, для него рассказать эту историю было труднее, поскольку никто еще никогда не знал об этом. — Короче, — твердо начал он, обрывая нытье, — в моей жизни есть две ситуации, которые убили во мне веру в женщин, а также в светлые чувства между женщиной и мужчиной в принципе. Сначала, действительно, стандартно, мне разбила сердце девушка, а потом добила… моя мать. Это настолько неожиданно, что я не мог прийти в себя от осознания этого факта. Плевать на эту бабу, она изменила мне. Я пережил это, но, когда моя мать изменяет моему отцу, для меня это стало таким ударом, после которого я до сих пор не могу поверить ни одной девушке. Люси удивилась, но не падала виду. — Я увидел ее… с каким-то сосунком, она до сих пор с ним встречается. Они гуляют, разговаривают, — на его лице мгновенно отразилось отвращение и боль. — Я не уверен, но этот парень либо мой ровесник, либо даже младше меня. И это убивает во мне все то хорошее, во что верил. С самого детства во мне закладывали понятие семьи, и какой она должна быть, но мама… она никак не вписывается в рамки идеальной матери, которой хотела казаться все эти годы. Она — предательница! Она каждый день спит с отцом в одной кровати, обнимает его и целует, а за его спиной, пока он работает и зарабатывает деньги для нас, нашу семью, она утешается в объятиях другого! Я больше не смог вынести этого и попросил отца дать мне работу в его компании, а на заработанные деньги я переехал в съемную квартиру неподалеку от университета. — Ты ничего не сказал папе? — Я не смог, — помотал он головой. — Я бы не смог. Никогда. Не могу допустить, чтобы моя семья раскололась на части. Как бы я зол не был на мать, я не хочу, чтобы она… кгм, ушла. Папа будет страдать, он ее безумно любит. Даже сейчас. Люси была удивлена насколько честно и откровенно он говорил с ней. — Каждый раз, только мне захочется настоящих длительных отношений с кем-то, я напоминаю себе про мать, и даже, бывает, слежу за ней и убеждаю себя в ее непорядочности собственными глазами, — он вздыхает. — Я ужасен. Я переложил ответственность за свои поступки на мать и ее поведение. Я понимаю это, но не могу… иначе. — Можешь, — твердо произнесла Люси. — Ты ничего не понимаешь, — горько произнес он и помотал головой. — Это никак не забыть. — Я искренне сочувствую тебе, Локи. И я не осуждаю выбор, который ты сделал, ведь он защищает тебя от боли, которую ты ждешь и боишься, будто бы тебя снова ранят так сильно, что больше не соберешься обратно. Я тебя понимаю, как никто другой, — кивнула она. — Но… можно жить иначе. Даже в твоей ситуации. Тебе… нужен совет? Я не хочу навязываться тебе, ты должен сам для себя понять: надо тебе это услышать или нет. Локи прикрыл глаза ладонью и тут же махнул ей, говоря: — Валяй, раз уж зашла тема, — голос его был с хрипотцой, чуть сиплый. Тяжело ему далось рассказать то, что никто не мог раскопать в нем долгое время. — Поговори с мамой на чистоту, я уверена, тебе это поможет преодолеть страх серьезных отношений. Да, наша семья — это модель нашей будущей собственной семьи, несомненно, и когда один из родителей совершает ошибку, то его ребенку тяжело простить ему это, нежели чужому человеку. Твоя мама ведь обычный человек, способный совершать, как и все мы, ошибки. Никто от этого не застрахован. И ошибки… делают нас людьми. — Согласен, но зачем тогда врать мне… папе, всем вокруг? Она ведь улыбается каждый день, будто ничего не случилось! — его губы дрожали, но глаза были переполнены болью и непониманием. — Поговори с ней. Этот вопрос адресован не мне, а ей, — уверенно произнесла Люси. — И только она ответит тебе на него. — Ты думаешь, она честно во всем признается? — недоверчиво уточнил он. — Она тебя любит, так что все расскажет, как есть. Иначе ты так и будешь проецировать ее ошибки на других девушек, видеть в них лишь свою маму, а потом мстить ей через них. Разве не этим ты занимаешься? Тишина. Оглушительная тишина. Локи никогда бы не мог подумать, что в тишине можно оглохнуть от собственных чувств, эмоций. Люси будто ударила его по голове чем-то тяжелым. — Для всего есть причина. У нее она тоже есть. Узнай ее, Локи. Она все еще твоя мама. Не забывай об этом. Но также она всего лишь женщина, как и любая другая, она может совершить ошибку. Позволь ей все исправить. — Ты не думала пойти учиться на психолога? — спросил он, нервно усмехнувшись, дабы разрядить обстановку. Она искренне улыбнулась. — Нет, но было интересно попробовать, — произнесла она. — Слушай, я ценю твой совет. Спасибо, — искренне ответил он. Но в его глазах Люси видела сомнение, поэтому она не удивится, если вдруг Локи решит оставить все так, как есть. Будет довольствоваться сексом с многочисленными девушками, а эмоциональные привязанности у него ограничатся только обидой на собственную маму, которой он мстит через других невиновных в этих ситуациях девушек, на чьи личности он перекладывает образ матери. Это уже совсем другая история, и ей, в сущности, было все равно, как Локи будет вести себя дальше. Больше всего волновало ее собственное благополучие и спокойствие в данный момент, ведь ей удалось поговорить с Локи откровенно и честно, а значит никакого вреда с его стороны можно теперь не ждать. Она ему поверила, и это успокаивало ее душу. — Я тебя подвезу до дома, — торопливо произнес он, когда Люси собиралась уже выйти из машины. — Возражения не принимаются. Пусть это будет в счет извинений. Бонус. — Ну спасибо, — рассмеялась она и заерзала на кресле, пытаясь найти удобное положение. — Кстати, представь себя на месте моего тайного поклонника… чисто теоретически! — воскликнула она и подняла руки, когда увидела его приподнятые удивленные брови. — И вот… что бы ты сделал? Как бы начал привлекать мое внимание? Локи кашлянул и вдруг серьезно задумался. — Самый очевидный способ в таком случае привлечь твое внимание и остаться загадочным, — слать тебе письма, подарки и цветы. А… еще, самое главное делать это через равные промежутки времени, — Локи увлекся рассказом по-настоящему и даже не замечал, как пристально смотрела на него Люси. — Если каждый день, то в одно время, или через каждые три дня, к примеру, и так далее. Тогда ты точно не потеряешь интерес ко мне… чисто теоретически! А почему ты спросила? — Стало интересно. Локи прищурил глаза и недоверчиво взглянул на нее, а потом ехидно улыбнулся, дернув бровями. — Кто-то так клеится к тебе, да? А ты пытаешься понять, кто же это, — миг и на его лицо фейерверком из радости расцвела догадка, которую он тут же торжественно озвучил: — Ты и меня в тот день проверила, но я твою проверку не прошел, поэтому стал сразу неинтересен! Люси криво улыбнулась, потому что не ожидала от Локи чудес дедукции. — Я тебе прощаю то, что ты меня проверяла, — с чувством собственного достоинства выпалил он. — Но… ты еще не поняла, кто это? — Нет. В процессе, — кисло заметила девушка. — Нацу это. Все свои деньги ставлю, — уверенно заявил Лео. — То, как он за тебя впрягается, доказывает его не безразличность. И его удар… был довольно сильным. До сих пор болит. Ай, черт! — прикоснулся он слегка пальцами к синяку под глазом и зашипел. — Слушай, то, что я тебе сказала, строго между нами! Если об этом поползут слухи по университету, я сама тебе второй фингал поставлю, — грозно предупредила Люси и в шутку показала кулак. — Я понял, — довольно улыбнулся он. — Но как только станет известно, что это Нацу, я хочу быть первым, кто это узнает! Она улыбнулась, однако в душе после напоминания о тайном поклоннике стало неспокойно. Девушка не думала, что это мог быть Нацу, своим поведением он никак не выдавал себя, в нем почти не было сомнений. Сложно судить по нему, поскольку с самого детства Нацу всегда оберегал и защищал ее, и его действия нельзя назвать неожиданными или какими-то нетипичными. Он всегда любил ее, как друга. Но. Был еще Грей, из-за которого на сердце тяжело. Она всю ночь ворочалась и не могла уснуть, думая о нем. Неужели бывший парень объявился и хочет начать все сначала? На правду было мало похоже, даже инстраграм парня пестрил фотографиями его счастливой девушки. Люси не следила за ним больше, но полтора года назад была одержима его личной жизнью. Сейчас же все прошлом, а смотря на его фотографии с нынешней девушкой, у нее не было никаких чувств, кроме горечи и безразличия. Горечь по тому времени, которое убила на просмотр его социальных сетей после расставания. А вдруг эта девушка в той же ситуации, что она когда-то была? Вдруг Грей потерял к ней интерес и стал холодным? И теперь вот вспомнил про свою бывшую девушку, предавшись приятным воспоминаниям? Минутка слабости. К тому же, Грей — творческая личность, он закончил факультет дизайна, а также учился в художественной школе, поэтому фантастически рисовал и уделял этому занятию все свое свободное время. Он любил побыть в одиночестве в комнате и порисовать, также Люси частенько позировала ему, однако все картины, посвященные ей, Хартфилия вместе с Нацу сожгла где-то за городом. И пообещала себе больше никогда не вспоминать Грея. Поэзия… он посвящал ей такие стихотворения, от которых была бы без ума любая другая девушка. Как-то Люси заметила, что год назад один неизвестный автор выпустил небольшой сборник стихотворений и назвал его «Заклинательница моего прошлого», и она полистала его прям в книжном магазине и узнала все стихотворения, которые когда-либо Грей посвящал ей. Хартфилия пришла в шок, ведь никогда бы не подумала, что спустя год снова Грей напомнит о себе. Это была случайность, что Люси открыла именно эту книгу, но название книги притянуло, ведь Грей всегда звал ее ласково — «моя заклинательница». А через неделю ей пришел экземпляр по почте, который она сожгла без сожалений, а потом вместе с Эльзой напилась дома и уснула, забыв об этом инциденте. С его творческой натурой и любовью к романтике, Грей мог быть тайным поклонником. Но признание этого Люси давалось тяжело, ведь означало, что ей придется однажды с ним поговорить, как минимум. Мысль эта давила и нещадно пульсировала где-то в мозгу. Люси так и не смогла заснуть нормально, только прикрыла глаза в полудреме, а уже будильник сработал. Пора в университет. Она чувствовала себя, как будто бы ее переехал асфальтоукладчик и размазал по земле. Под утро, когда ей удалось оказаться хотя бы на грани сна и бодрствования, ей снились странные кошмары, где какие-то уродцы связали ее голую и разжигали костер, а потом и вовсе танцевали безумные танцы, водили вокруг нее хороводы, а в конце они планировали ее зажарить, но ничего не получилась, ведь Люси проснулась. В среду у нее был всего три лекции, которые она отсидела с трудом. Настолько раскалывалась голова, что невыносимо. Немного болело горло, поэтому Люси сделала вывод, что слегка простудилась. Ей бы полежать немного дома, и все пройдет. Благо, что в среду у Стинга не было никаких занятий, и его не встретишь в университете, поэтому в обеденный перерыв можно спокойно отдохнуть и не думать о дипломной работе, а после пар идти с чистой душой домой и отлеживаться. Но и дома были дела в виде несделанных домашних заданий, которые она делала до самого вечера. И в итоге уснула за столом, а проснулась посреди ночи от бреда, который снова был из-за температуры. Так она промучилась до утра и еле собралась на учебу. В четверг были первые две лекции, а после обеда следовали три пары практики. И как выжить этот день она не понимала. — Люси, выглядишь паршиво, — поделился Локи, который сел рядом с ней на первой лекции. — Спасибо за комплимент, — махнула она рукой и тут же прижала ладонь ко лбу и прикрыла глаза. — Я серьезно. Заболела? — обеспокоенно спросил Локи и тут же ладонью пытался измерить ей температуру. — Люси! Да у тебя лоб горит! Хартфилия поморщилась и снова махнула рукой, мол ничего страшного. Но Локи обеспокоенно цыкнул и начал раскладывать необходимые канцелярские принадлежности. — Если тебе станет лучше, то я кое-что выяснил по твоей ситуации, — его глаза загорелись, а дальше он продолжил шепотом: — Я поговорил с Нацу. Сказал ему, что влюбился в тебя и буду добиваться, но он так взбесился, Люси, я чуть второй фингал не получил. Хартфилия с интересом взглянула на его глаз, щедро замазанный тональным кремом, и фыркнула. — А чего ты ожидал? Это Нацу. Он всегда так делает со всеми моими поклонниками, которые ему не нравятся. Так с детства было, — пожала она плечами и вздохнула. — Но тебя это не настораживает совсем? — удивленно шепотом воскликнул он. — Он любит тебя, точно говорю! Эта та любовь между друзьями, где один неизбежно любит, а другой старается этого не замечать. Очнись, Люси, сколько сериалов было снято на эту тему! Голова нещадно раскалывалась, поэтому Люси боролась с желанием заткнуть Локи сию же минуту, но не хотела, чтобы он обиделся, поэтому с приходом преподавателя он сам замолчал на всю пару. Но проблема никуда не исчезла, ведь теперь без остановки говорил преподаватель, и его слова никак не оставались в голове. Хартфилия вообще ничего не понимала: что за тема, о чем она и зачем вообще она нужна. И выдержать эту лекцию казалось невыполнимой миссией. Если первую пару Люси выдержала с достоинством, то вот вторая пара прошла значительно хуже. Пот струился ручьем, а тело колотило в приступе озноба, поэтому Люси вся сжалась и смотрела в парту, потому что взгляд размывался, а голова кружилась от того, как преподаватель ходил по аудитории. — Люси, — в какой-то момент позвал ее Локи. — Надо домой. Тебе же капец плохо. — Все нормально, немного осталось, — прошептала она. Тут в кабинет сначала постучались, а потом зашел Стинг и что-то говорил с виноватым лицом преподавателю на ухо, который понимающе кивнул и тут же произнес: — Люси, иди. Ну а мы продолжим лекцию, — произнес мужчина. Стинг нашел глазами Хартфилию и нахмурился, увидев, в каком его подопечная состоянии. Сначала Люси вообще не поняла, что к ней обращаются, только когда Локи толкнул ее слегка, она подняла тяжелую голову и затуманенным взглядом смотрела куда-то сквозь Стинга. Она еле встала и медленно направилась на выход вместе со Стингом. — Прошу прощения, что отвлек от лекции, — извинился Стинг перед всеми, а преподаватель, который вел у Люси лекцию, снова только кивнул. Они вышли в коридор, и Стинг ничего не говорил какое-то время, а просто во все глаза смотрел на нее, будто пытаясь оценить ее внешний вид, но он оценивал ее состояние здоровья. Он уже понял по мокрому лбу от пота и красным щекам, что Люси заболела. — Ты что в университете забыла? Тебе лечиться надо дома, лекарства пить, постельный режим, в конце концов, — недоумевал Эвклиф. — Меня всего день не было, а тут такое. — Стинг-сенсей, но ведь вы не это хотели мне сказать, — сокрушалась Люси, потому что стоять было все сложнее. Непроизвольно Люси придвинулась ближе к стене и облокотилась о нее. Она была такой холодной и приятной, что невольно и лбом прислонилась к нему. — Неважно. Я сейчас позвоню Нацу, он тебя домой отправит. Я бы сам тебя довез, но сейчас у меня у самого лекция идет, и будет странно, если я вдруг исчезну, — Эвклиф немедля тут же достал телефон и стал искать номер Нацу. Люси тяжело вздохнула и прикрыла глаза, спорить не было совершенно никаких сил, а стена была такой приятной и прохладной, что немного облегчало головную боль. — У Нацу лекция. Не ответит, — коротко заключила Люси, когда Стинг через пару попыток раздраженно цыкнул. Но через пару секунд Стингу пришло сообщение от Нацу, где он написал, что действительно находится на лекции, поэтому попросил написать все в сообщении, чем Эвклиф и занялся. — Иди пока вещи собери. Я уверен, мини Драгнил сразу прибежит, как узнает, что ты заболела, — уверенно произнес Эвклиф, печатая текст сообщения. Не в силах сопротивляться, она зашла обратно в кабинет, извинилась перед преподавателем и отпросилась с лекции, на что он опять же понимающе кивнул, пожелал скорейшего выздоровления, и снова продолжил на том месте, на котором остановился. Вещи ей помог собрать Локи. Он тоже волновался за нее, было видно по глазам. Когда она вышла из аудитории, Стинг уже получил от Нацу положительный ответ. Парень довезет ее до дома и позаботится о том, чтобы Люси выпила лекарства. — Идем. Я помогу тебе дойти до раздевалки. Нацу будет ждать тебя в машине, — сказал Стинг и тут же выхватил у Люси ее сумку. — Но я могу идти и сама, — раздраженно возмутилась Люси, когда у нее забрали ее вещи. Она чувствовала себя такой беспомощной, ребенком, который потерялся. И подобные чувства ей не нравились. Больше всего на свете Люси боялась ситуации, когда все идет по одному месту, а своими силами данный вопрос уже невозможно урегулировать. Проще говоря, чувство беспомощности… вот чего она всю жизнь боялась после расставания с Греем. Еще и он, кажется, мог объявиться. Мысль об этом портила Хартфилии настроение, она как могла отмахивалась от Грея, но возможность того, что бывший — тайный поклонник, заставляла возвращаться к Фуллбастеру снова и снова. — Так, не возникай, — строго произнес он. Возникать уже желания не было, да и сил. Хотелось просто тишины и покоя, а вся эта волнующая суета пусть останется где-то в дали. Люси понимала, что за нее элементарно переживают, но когда мучает эта слабость, боль в горле и озноб, меньше всего хочется выслушивать что-то про то, что она должна и чего не должна. Тело хотело оказаться в горизонтальном положении, ноги еле шли, теперь Люси осознала, что зря геройствовала, надо было остаться дома. Стинг помог ей надеть пальто. — Я провожу. Идем, — твердо произнес он. — Но… Люси тут же перестала сразу возникать, увидев его недовольно лицо с приподнятой бровью. — Хорошо, пап, — выдохнула она и согласилась. — Пап? — удивился он. На губах непроизвольно материализовалась улыбка, Стинг хотел даже рассмеяться, но сдерживался. — Ну ты прям как мой папа за меня волнуешься… ой, вы, в голове все переворачивается, — Люси слабо улыбнулся и тихо после рассмеялась, приложив руку к горящему лбу. — Такую чушь несу, вы меня не слушайте, Стинг-сенсей. Мне сейчас просто нехорошо. Но Эвклиф ничего не сказал ей в ответ, но злости или негодования не было точно. Он все и так понял, к тому же, не обратил никакого внимания на то, как она стала общаться с ним неформально. А Люси, кажется, осознала еще одну вещь, помимо того, что надо было остаться дома, — она сошла с ума, раз так назвала Стинга, да еще и на «ты» к нему обратилась, словно к приятелю. Голова шла кругом не только из-за болезненного состояния, но и постоянных дум по поводу тайного поклонника и Грея, который вероятно им и был. Это заставляло сердце глухо биться, будто бы ожидая подвоха или нападения. Больше всего на свете она желала никогда это имя не слышать и не вспоминать о нем, все же много боли Люси испытала в конце их отношений. Боль настолько велика, что до сих пор режет ее сердце только об одном упоминании. — На улице холодно. Сами еще простудитесь, я дойду, — произнесла Люси, но по лицу Эвклифа можно было увидеть непреступную уверенность. Он твердо решил проводить Люси в одном костюме до машины Нацу, и никакие слова убедить его не могли в этот момент. Казалось, он эти-то слова пропустил мимо ушей. — Технически, мы не в университете, можно и на «ты», не заморачивайся, — возвращаясь к теме неформального общения, абсолютно игнорируя ее высказывание про холод и простуду. — Это неправильно как-то, но я приму к сведению, — Люси из последних сил улыбнулась натянуто и увидела, как Нацу выходит из машины и идет навстречу. Стинг и Нацу кивнули друг другу и пожали руки в знак приветствия, а после Драгнил забрал сумку Люси и, немного приобняв одной рукой подругу за плечи, внимательно начал осматривать ее состояние. — Не надо было геройствовать, — коротко оповестил он с лицом полным сочувствия и переживания. Бледное личико с капельками пота на лбу, напряженные аккуратные брови, уставшие карие глаза, что стали чуточку темнее, словно горький шоколад, а на фоне бледности ярко выделялись румяные щеки и бледные, обезвоженные губы. Драгнил нахмурился и закусил нижнюю губу, оценив все это великолепие. Всегда он так, переживает безумно, и из-за этого ей вечно стыдно. Нацу всегда заботился о ней и ничего не просил взамен, а она в ответ заботилась о нем, как могла: помогала советом, где-то за него делала домашнее задание или приходила на его баскетбольные матчи, пока его отец был занят делами компании. Драгнил поднял глаза на Стинга и сказал: — Стинг, мы пойдем. — Давайте. Позаботься о ней, мини босс, — сказал Стинг и махнул рукой. — Пойдем, Люська, лечить тебя будем. Со мной мигом на ноги встанешь, — широко улыбнулся Нацу. Улыбка сама собой появилась на измученном лице Хартфилии. Ей нравилось, что Нацу никогда не ругал ее, не осуждал и не ставил в упрек ее действия, а просто по-настоящему поддерживал и помогал разгребать последствия без лишних слов. Она только кивнула и сказала: — Но сегодня ты вернешься на оставшиеся пары, даже не мечтай отлынивать от учебы. — Даже не думал, вредина, — заверил он с улыбкой. — Сам вредина, — Люси показала ему язык и села в машину, когда как Нацу только хохотнул и закрыл за ней дверь.

***

Уже дома Люси почувствовала, насколько устала, как только увидела родную квартиру. Организм будто понял — вот она, родная, приевшаяся обстановка расслабления и спокойствия — поэтому тут скинул с себя все оковы, перестав бороться с симптомами болезни. Хартфилия тут же в одежде легла на диван лицом в подушке и простонала что-то о милом доме, на что Нацу, зашедший вместе с ней, улыбнулся и принялся, как у себя дома, рыться в тумбочке, где обычно у подруги лежали все лекарства. Прозрачная коробка быстро сдалась, под настойчивыми руками Драгнила щелкнула пару раз жалобно и тут же открылась. Пару минут и парень достает нужные лекарства и вместе с ними устремляется на кухню за стаканом воды. Люси в полудреме слышала, как начинает закипать чайник, как шуршит пакетик с лекарством, и как Нацу ругнулся, потому что он не открывался. Через пару мгновений пришел Николя и удобно устроился на пояснице у хозяйки, а Люси было лень даже выгнать наглого кота. — Люси, — тихо позвал ее Нацу спустя время и тут же мягко прогнал Николя с поясницы подруги, виновато при этом улыбаясь животному, — встань, надо выпить лекарство. Хартфилия лениво приподнялась на локтях, а потом и присела, поморщившись. Перед ней стоял ее друг с кружкой теплого содержимого пакетика с лекарством, которое было разбавлено кипяченой водой. — Жаропонижающее. Будем бороться с симптомами, — улыбнулся он. Девушка все послушно выпила, и антивирусные тоже, а после Драгнил наказал ей переодеться и лечь поспать, поскольку сон лечит, а сам ушел, погасив везде свет. Последнее, что Люси помнила, так это мягкие лапки Николя, массирующие ее ноги.

***

Звук дверного звонка и после настойчивый стук разбудили Люси. Разлепить глаза было крайней сложной задачей. В абсолютной тьме, она приподнялась на диване и с нее упал на пол плед. На улице уже загорелись фонари, поэтому единственным источником света в квартире были именно они. Голова раскалывалась на части, а горло раздирало от боли и сухости, поэтому она пару раз прочистила горло и включила торшер, а потом и свет в коридоре. Пару раз она чуть не убилась по пути к двери, поскольку глаза все еще не хотели полностью открываться. — Кто там? — прохрипела она, пытаясь рассмотреть в дверной глазок того, кто прервал ее сон. — Стинг, — коротко отозвался мужской голос. Хартфилия тут же проснулась и непонимающе нахмурилась, а потом зачем-то поправила волосы на голове, пытаясь придать им внешне приемлемый вид, и открыла дверь, поскольку уже слишком долго она тупо ничего не говорила и даже не шумела замком. Дверь открылась, и Люси увидела своего преподавателя все так же в привычном темно-синем классическом костюме, в пальто и коричневых ботинках. В одной руке он держал два пакета с неизвестным содержимым. — Стинг-сенсей… а, эм, что-то случилось? — пробормотала она. — Пропустишь? — легко улыбнулся он и потряс пакетами. — Доставка еды. Вот так неожиданность. Люси и здоровая бы затупила на подобном моменте, но еще и простуда добавила ей с лихвой тупости, поэтому она ничего лучше не могла сделать, кроме как пялиться на него в недоумении с открытым ртом. Никогда в жизни к ней домой не приходил преподаватель с пакетами еды, когда она болела. Да не каждый даже интересовался о ее самочувствии, что уж навещать! Конечно, она была в шоке! — А…э-э-э, да… прошу, — Люси нелепо раскрыла дверь пошире и неловко потопталась на месте, но все еще стояла в проеме и смотрела на него во все глаза. — Я так не протиснусь, — Эвклиф улыбнулся, внимательно рассматривая ее лицо, полное замешательства. — А? — не поняла она и начала оглядываться, а когда заметила, что все еще стояла в проеме, тут же шарахнулась к косяку. — Д-да, проходите! В этот момент ей хотелось ударить себя по лицу и больше никогда не появляться у него перед глазами, но сдержалась, только стыдливо покраснев. Благо из-за болезни у нее и так щеки были красными. Но этот момент уличил Николя и тут же попытался сбежать, однако Стинг ловко подставил ногу, а после, пока кот вроде бы сообразил перепрыгнуть через его ногу, но все же не успел, парень ловко схватил его под передние лапы и взял на руки. И этот момент смутно показался ей знакомым, как будто бы раньше происходило что-то подобное. — Хитрюга, — хмыкнул Стинг и тут же зашел в квартиру. Николя смотрел на него с настороженностью хищника и нервно мотал хвостом, а когда Стинг отпустил его, он еще пару секунд непонимающе смотрел на него, а потом что-то сказал на кошачьем и гордой походной устремился на кухню. — Стинг-сенсей, как вы узнали, где я живу? — настороженно поинтересовалась она и забрала у него пальто, чтобы убрать его в шкаф на вешалку, пока он снимал обувь. — Это несложно. Преподаватель может узнать обо всех своих студентах всю необходимую информацию, — пожал он плечами, будто само разумеется. Люси показалось это логичным, поэтому она, удовлетворенная ответом, кивнула, а Стинг уже во всю изучал квартирку девушки, и быстро нашел путь на кухню. Тут же разложил все, что купил, на стол. — Тебе надо поесть хорошенько. Тут рисовая каша с орехами, а здесь куриный бульон с гренками, — сказал он. — Мой хороший друг работает шеф-поваром в одном из ресторанов, поэтому я попросил его приготовить тебе это. Тут еще салат из овощей, брауни, индейка в сливочном соусе с рисом и фасолью. Он достал другой пакет, в котором были фрукты. — Апельсины, яблоки, груши и виноград, — перечислил он. — Я бы и сам тебе приготовил, но времени не было, я только с совещания. Он все говорил и говорил, пока Люси озадаченно смотрела на количество еды и удивлялась его неожиданной заботе о ней. Почему? — не выходило у нее из головы. Ей было страшно задать этот вопрос, потому что еще страшнее узнать ответ. В глубине души она знала ответ, но общественные стереотипы не давали ей в это поверить. Он — преподаватель, хоть и временный, а она — его глупая подопечная, которую он пытается научить прилично написать научную работу. И его действия выбивались из их концепции отношений. Да даже видеть его в своей квартире казалось дико странным! Но его забота заставила ее окончательно осознать одну простую вещь: Стинг мог быть ее тайным поклонником. Люси не знала его. Совсем. Она могла основываться только на его поступках. А вдруг он просто добр с ней из-за того, что Нацу — ее лучший друг, а он — сын его босса? Тогда все становилось ясно. Но разве Стинг похож на того, кто будет угождать ради положения? Разве он стал бы заботиться о ней? Голова кругом шла. Снова. Люси молча присела на стул и прикрыла глаза. — Сильно болит? — приложил он свою руку к ее лбу. — Мне лучше. Удалось немного поспать, — ответила она и открыла глаза, увидев его беспокойные глаза, хотя всеми силами он старался скрыть эмоции. Люси улыбнулась на эту его привычку. Преподаватель никогда не умел скрывать свои чувства. Он старался, но постоянно получалось плохо, поэтому это заставляло ее улыбаться, потому что вряд ли он это делал ради своей карьеры. Разве будет человек с подобными целями смотреть так взволнованно? Люси не отводила своих глаз от его, смотрела прямо и почти требовала ответ на свой вопрос: почему? Но вслух не произносила его. Брови его дрогнули, и он убрал руку, отводя взгляд. Не выдержал ее карих просящих глаз. — Мне нужно уехать по делам, поэтому проследить за тем, как ты все это съешь, нет возможности, — Стинг неловко провел рукой по волосам. — Но я заставлю сделать это Нацу, поэтому не думай, что… — Вы волнуетесь за меня? — перебила она его. — Почему? Хартфилия не сдержалась и все же задала волнующий душу вопрос. Стинг будто бы окаменел и тут уже улыбнулся. — А разве это запрещено? — Нет, — недоуменно ответила она. — Но это не ответ на вопрос. — Ты умная девушка, Люси, поэтому, — он приблизился к ней и нагнулся так, чтобы его глаза были на ее уровне, а остальную часть фразы прошептал: — ты и так знаешь… почему. Эвклиф тут же выпрямился и смерил ее взглядом голубых глаз, отмечая ее удивление и смущение. Довольно улыбнулся снова. Эффект, который он хотел произвести на нее, удался. — Идем, проводишь меня, иначе я могу опоздать на очередное совещание, — тут же произнес Эвклиф, взглянув на наручные часы. Стинг ушел в коридор, не дожидаясь ее, только спустя какое-то время Люси нашла в себе силы идти за ним. Он уже стоял в обуви, и надевал пальто, поправляя его. — Стинг… — позвала она, привлекая к себе внимание, — сенсей, — добавила девушка, улыбнувшись, — Нацу можно не звонить, я… все съем. Спасибо, — неловко потопталась Люси, прикусив нижнюю губу. Пару секунд парень просто смотрел на нее, а потом нашел в себе силы улыбнуться, губы его дрогнули. Он был рад. — Выздоравливай, — кивнул он и открыл дверь. — Пока. — До свидания… — тихо попрощалась она и закрыла дверь, а потом тяжелый выдох сам вырвался из грудной клетки. Странно, но она почему-то быстро дошла до окна, смотря в него, пытаясь найти его фигуру глазами. Этот человек навел суету у нее в душе, а после решил уйти. Так просто это было сделать. Но разве под силу подобное любому мужчине? Люси была уверена, что нет. Никто так не мог. Такой сумбур в душе произошел во второй раз в жизни, и она знала, к чему он приводит. Хартфилия заметила его фигуру, выходящую из подъезда. Стинг вальяжно и неспеша спустился по лестнице, будто бы и не спешил, как на самом деле заявлял, в нескольких метрах огоньками моргнула открытая машина, и он подошел к водительской двери, и тут же поднял взгляд наверх. Штора точно дернулась, потому что Люси с бьющимся сердцем отвернулась, задев ее. Она прикусила нижнюю губу и прижала руки к сердцу, зажмурила глаза и прислонилась к стене. Казалось, Люси забыла, как дышать. Если бы она посмотрела в окно, то увидела бы его лукавую улыбку. Но этого ей не суждено было застать, так как Стинг не медлил и уже сел в машину, а Люси увидела только то, как черная машина выезжала из двора. После этого случая она долго думала о Стинге и понимала, что сердце неприлично быстро бьется, вспоминая момент их разговора на кухне, его, горящие теплотой и заботливым волнением за нее, синие глаза, мягкую улыбку. Настолько интимным получился момент, что Люси не силилась поделиться этой историей с лучшей подругой. Ее будто оглушили этими чувствами, которые она испытывала, и Люси боялась потерять это чувство окрылённого и мимолетного счастья, будто бы рассказав хоть кому-то, все исчезнет. Внутри зарождалось нечто… нечто теплое, легкое и сладко-тягучее. Хотелось сохранить этот росток нежного цветка. Пятницу и суббота прошла быстро, но за это время Люси смогла хорошо отдохнуть, поправить свое здоровье, поэтому в понедельник она планировала вернуться к учебе в университете. К тому же… ей хотелось поскорее увидеться со Стингом и понять, как он теперь будет вести себя с ней. Ведь между ними… искра? Точно ведь? В воскресенье вечером приехали Нацу и Эльза, как всегда с едой: роллы, суши, пицца, напитки. Стандартный набор для вечера с фильмом и друзьями. Они долго спрашивали ее про здоровье, а после запретили выходить в университет, потому что считали ее не совсем выздоровевшей. Но Люси и слушать не хотела, естественно. Звонок в дверь. — Кто бы это мог быть? — удивленно спросила Эльза. — Сегодня вечер воскресенья, Эльза. Для меня уже привычно слышать звонок в дверь в это время, — пожала плечами Люси. — А. Тайный поклонник, — будничным тоном отозвалась Скарлет. — Самый первый букет роз еще не успел увянуть до конца, — удивился Нацу с набитым ртом, а потом тряхнул руками, вытирая их об джинсы. Он быстренько перегнал Люси, которая уже почти дошла до двери, но вместо нее Драгнил открыл дверь, впиваясь взглядом в курьера. Мальчишка, который доставлял цветы, вздрогнул от внезапно открытой двери и произнес: — Букет для Люси Хартфилии. — Нацу, подвинься, мне в накладной надо расписаться за получение, — возмутилась Хартфилия. Нацу вдруг хищно оскалился и тут же затащил паренька в квартиру, закрывая дверь. Глаза у Люси, Эльзы и курьера были по пять копеек. Но парень не обращал никакого внимания на девушек, а лишь сжал и надавил на плечо парня так, чтобы он присел на пуфик около комода. — Давай, брат, рассказывай, кто цветы отправил, — грозно оскалился парень, все еще надавливая на его плечо. — Н-не знаю я! — в душе воскликнул парень, смотря то на Нацу, то на ошарашенных девушек. — Нацу, прекрати, он же сказал, что не знает, — помедлила Люси, прикоснувшись к другу. — Я заверну тебя в мешок, кину в багажник, и вот эта грозная девушка с алыми волосами будет последним прекрасным, что ты увидишь. Говори! — Драгнил вдавил его плечо в стену. Эльза мило улыбнулась и хрустнула пальцами. А у курьера, казалось, душа в пятки улетела, когда как Люси от удивления и непонимания уронила на пол челюсть. Вот еще бы не хватало, чтобы этот парнишка написал за угрозы заявление в полицию. Но Нацу, кажется, мало волновал подобный вариант, а Эльза решила еще и подыграть этому идиоту. — Ты что творишь, Нацу? — прошипела Люси. — Я правда не знаю! Курьеры только доставляют цветы! Но я знаю, что цветы были собраны в «Красном бархате»! — испуганно пролепетал паренек, прижавший к себе букет. — Это цветочный магазин около парка «Европейские сады». Нацу не был рад, но выглядел удовлетворенным от полученной информации. Люси и Нацу переглянулись. Драгнил широко улыбнулся, когда как Люси приподняла свою левую бровь и недовольно схватила друга за ухо. — А-яй, Люси! Больно! — воскликнул он. — Ты что устроил тут, гангстер хренов?! — недовольно воскликнула Люси. А курьер только сильнее вжался в стену, пытаясь слиться с ней, потому что все это тянуло на сумасшедший дом, и у этих ребят точно сдвиг по фазе. Эльза буднично пожала плечами и выхватила у курьера накладную, размашистым почерком расписалась за Люси, выхватила букет и пристально взглянула на курьера убийственным взглядом. — Ни слова никому, понятно? — тихо прошептала она и улыбнулась. После того, как курьер кивнул, Эльза кивком головы указала на дверь, и паренек пулей вылетел из квартиры, а Скарлет спокойно закрыла за ним дверь, пока на заднем плане ссорились Люси и Нацу, последнего все еще таскали по квартире за ухо. Под звуки разборок Эльза взглянула на красивый букет, состоящий из одних лишь розово-белых гипсофил с украшениями в виде хлопка. Она оценила красоту, улыбнувшись лишь уголками губ. Кто бы не был тайным поклонником, а вкус утонченный. Наверняка он — творческая личность, подумалось тогда Эльзе. По закону жанра в обертке лежала небольшая открытка. — Люси, — позвала ее Эльза. Люси тут же перестала отчитывать Нацу и обернулась на Эльзу, и вспомнила про букет. Эльза уже держала в руках маленькую открытку, но не осмелилась ее прочитать, поэтому Хартфилия подошла и выхватила ее, читая вслух написанное: Красой затмила ты Китая дочерей, Жасмина нежного твое лицо нежней, Вчера взглянула ты на шаха Вавилона И все взяла: ферзя, ладьи, коней. — Признание в любви, вот что означают гипсофилы, ты знала? — спросила Эльза. — И стихотворение подобрано соответствующее. Кто бы это не был, он хорошо понимает, что нравится девушке. — Хоть десять тысяч раз пусть подарит букет, но если это чертов Грей или еще какой… рыжий козел, то он не достоин Люси, — уверенно заявил Нацу, сложив руки на груди. — Локи к тебе подходил? — спросила Люси, улыбнувшись. — Ты знаешь? — удивленно похлопал глазами Нацу. — Люси, неважно, что ты скажешь, но он не достоин твоего внимания, поэтому… — Нацу, успокойся. Он хотел проверить тебя, потому что я ему рассказала про тайного поклонника, — произнесла Хартфилия. — Он на тебя поставил. Это только больше взбесило Нацу, который аж запыхтел. — Да как этот рыжий «недо-король-лев» мог поставить на меня? Надо было все-таки второй глаз сделать фиолетовым, — негодовал парень. — Ну перестань, — взмолилась Люси. — Но это же не ты? — вдруг серьезно уточнила Эльза, сложив руки на груди. — Серьезно? — уставился на нее Драгнил с каменным лицом. — Нет. Какой смысл мне было потрошить бедного курьера, не думаешь? Эльза невозмутимо кивнула, соглашаясь с доводами друга. — Тогда интересно все же понять, кто это. Есть идеи? — спросила Эльза, взглянув сначала на Нацу, а потом на Люси, которая задумчиво уставилась на букет. — Люси? Хартфилия вздрогнула и неуверенно посмотрела на подругу, прикусив губу. Да, у нее было, что сказать, но сомневалась, стоит ли вообще затрагивать тему ее преподавателя здесь при Нацу. Ведь неизвестно, как ее друг отреагирует на это заявление. Драгнил был ходячей бомбой и мог натворить что-то из ряда вон выходящее, и ей пришлось бы долго разгребаться с последствиями. Но строгий взгляд Эльзы говорил, что если Люси сама не расскажет, то это сделает она. Поэтому взгляд шантажистки заставил блондинку тяжело вздохнуть. — Ладно-ладно! — приподняла руки Люси, будто бы сдаваясь. — Нацу, тут такое дело… мне кажется, но это пока не точно, точнее… это все мои доводы, которые основаны на каких-то мелочах, поэтому может быть и неправда совсем, ты не воспринимай все серьезно, так что… — Надо Стинга-сенсея проверить, — заключила Эльза, которая поняла, что Люси будет целую вечность подводить Нацу к сути. — Стинг? — не поверил он, и брови его приподнялись в удивлении. — Откуда такие мысли, Люси? Хартфилия облегченно выдохнула, поскольку ничего кроме удивления у него она не заметила, значит Стинга он не считает плохим человеком. Это уже прогресс. — Скажем так, его отношение ко мне явно не просто деловое, он обо мне беспокоится, — твердо заявила Хартфилия. — В четверг вот, когда я заболела, вечером приехал ко мне с едой, которую не просто купил, а заказал у друга — шеф-повара. Разве будет человек, которому я безразлична, так заморачиваться? — смущенно пролепетала Люси. — Он приезжал? Ого! Почему ты не рассказала? — восторженно воскликнула Эльза с улыбкой. — Теперь-то я уверена, что ты ему нравишься. Люси неловко посмеялась и посмотрела на задумчивого Нацу. — Я вообще была удивлена его увидеть. Тем более у себя дома. Ведь нашел же адрес еще… Нацу нахмурился. — Разве впервые он у тебя дома? — спросил он. — Он вроде бы к тебе материалы ездил отдавать однажды. — Он впервые был у меня дома, Нацу. Я не вру, — просто ответила Хартфилия, а потом увидела мимолетное удивление на его лице, а потом и осознание, выразившееся в расширенных глазах, которое он быстро скрыл. — Нацу… скажи, о чем ты сейчас подумал. — Да, я тоже увидела какое-то просветление, Драгнил, — согласилась Эльза. — Нет-нет, я просто удивился, вот и все. — Какие материалы? — подозрительно спросила Люси. — Однажды Стинг попросил твой адрес, чтобы отдать тебе какие-то важные материалы, поэтому я его ему скинул… но он, как я понял, не приехал к тебе, — признался Драгнил. Люси и Эльза переглянулись. — Когда это было? — уточнила Хартфилия. — Давно, даже и не помню, — пожал плечами Нацу. — Может месяц назад или даже два. Но это не делает его сразу же тайным поклонником! — со значением произнес Нацу, но, казалось, сам себе не верил, а пытался убедить в этом Люси. — Надо это проверить. Эльза многозначительно скрестила руки на груди и зависла, разглядывая Драгнила, который тоже зависал, что ему не свойственно. Кажется, его мысли были далеко не здесь. И было еще какое-то умозаключение, которое он не озвучил. Но Скарлет, как самая проницательная из всех, понимала, что Нацу сложил пазл в голове, и по каким-то причинам не стал разъяснять, что конкретно он понял. Эльза сообразила только одно: Стинг — точно тайный поклонник, раз у Нацу такая реакция. У нее не было каких-то существенным доказательств этому, кроме реакции друга, ведь Стингу хоть и нравится Люси — это факт, но необязательно он же и тайный поклонник, было у Драгнила в голове парочку моментов, которые это доказывали, но делиться этим он не спешил. Эльза тоже не стала делиться соображениями и даже помогла Нацу замылить Люси глаза, дабы она не догадалась обо всем сама и не стала его пытать. Драгнил никогда еще не вызывал в Эльзе сомнений, если он что-то делал, то все на благо. Поэтому она и решила ему помочь. — Слушай, Люси, Стингу ты без сомнений симпатична, но необязательно он является тайным поклонником, — привела аргумент Эльза. — Поддерживаю, — кивнул Нацу. На лице Люси отразилось сомнение вперемешку с мозговой деятельностью. Она думала, и, кажется, ответ вертелся где-то на языке. — Но адрес… почему тогда он сказал, что выяснил его со своими преподавательскими способностями? Ему ведь просто Нацу сказал, да еще и так давно просил под сомнительным предлогом… с материалами он так и не приехал. — Нам порой кажется, что в жизни много совпадений, но иногда это просто стечения обстоятельств, — важно заметила Эльза. — К примеру, он думал заехать, но у него не получилось, поэтому те же материалы он решил отдать в университете. А сказал тебе так, чтобы не дискредитировать в твоих глазах Нацу. Кто знает, может бы ты не хотела, чтобы он давал твой адрес, и разозлилась бы. Так он постарался защитить Нацу. Люси понимающе кивнула, принимая версию Эльзы. — Ладно, в любом случае, Нацу, я хочу, чтобы ты незаметно проверил его. Мне самой не подобраться. Справишься? — улыбнулась Хартфилия, и наконец-то забрала у Эльзы букет цветов и убрала в очередную вазу, которая оказалась последней. Если какой-нибудь букет к следующему воскресенью не завянет, то ставить новый букет будет некуда. Эльза многозначительно посмотрела на Нацу, который в ответ благодарно краешком губ улыбнулся ей. Они друг друга без слов поняли. — Окей, — весело согласился он. — Теперь наконец-то включим фильм? Пицца уже точно остыла.

***

После того, как они посмотрели фильм, поели вкусную еду, и друзья ушли, Люси осталась наедине со своими мыслями. Действительно, Эльза права, нельзя выдавать желаемое за действительное, необязательно Стинг — тайный поклонник. И что будет, если тайным поклонником будет другой человек? Она откажет ему или примет его чувства? И… вдруг это Грей? Эта мысль не давала ей покоя уже много дней. И, возможно, пора принять тот факт, что Грей в принципе мог быть ее тайным ухажером, зная его творческую натуру. Но Люси потряхивало лишь от мысли о данной возможности. Люси задумчиво обняла свои колени и смотрела на то, как Николя лениво играется со своей любимой игрушкой-тигром, перебирая его то передними, то задними лапами. И, наверное, Люси ощущала себя этим самым тигром, которого терзали постоянно. На душе будто кошки скреблись. А еще… Еще каждый раз в голове возникал образ синих глаз. Она все никак не могла забыть его взгляд, когда он толком не ответил на ее вопрос, а только намекнул. Ей хотелось увидеть его, спросить напрямую, ведь это волновало ее сердце. Но казалось, что еще рано. А вот… … поговорить с Греем. Это надо было сделать. Пришло время расставить все точки над «i». Сложно было представить их разговор спустя два года, а самое главное непонятно — о чем спросить? Вместо вопросов в голове, по типу — зачем, почему, за что — в душе несуразица и чувства обиды и горечи. Пора отпустить их. Тем временем… Нацу ехал в машине и задумчиво крутил в голове один и тот же момент: — Мини босс, скажи-ка адрес твоей ненаглядной подруги, надо материалы ей завести кое-какие. Стинг позвонил ему, когда Нацу только-только приехал из клуба и все еще сидел в машине. — Давай я завезу. Встретимся, заберу у тебя и передам ей, — предложил парень, это было воскресенье, поэтому был шанс остаться у Люси и поболтать с ней, посмотреть фильм и поесть пиццу, просто отдохнуть у подруги от суеты. — Я сам, мне еще кое-что надо довести ей по поводу дипломной. Иначе она опять будет реветь, потому что неправильно все сделает, — произнес Стинг. — Но если хочешь помочь ей с дипломной, то давай тоже приезжай. Вместе объяснять веселее. — Ой, — сморщился Нацу. — Сами давайте разбирайтесь, совсем невесело. У Люси адрес не спрашивал? Нацу помнил, что тогда еще его потянуло блевать, так как тусовка в клубе оказалась слишком энергозатратной, и в организме было достаточно алкоголя, чтобы голова болела. Утром в воскресенье тусовка закончилась, поэтому Драгнил, который хоть и был не особо пьяный, но достаточно подустал от шума, ехал домой на собственной машине. И даже не попался полицейским! А потом ему позвонил Стинг. — Она не отвечает. Материалы важные. — Адрес скину сообщением, — коротко сказал Драгнил. — Спасибо, — поблагодарил он. — Стинг! — тут же поспешно позвал он его, чтобы Стинг не успел сбросить вызов. — Да? — Будь с ней полегче. Ей нелегко, но она старается, — серьезно произнес Нацу, наверное, его на чувства пробил алкоголь, раз ему пришло в голову сказать такое почти умоляющим тоном. — Знаю. Буду. Все, до связи. Жду сообщения. Именно этот разговор дополнял ситуацию. Он должен был приехать в тот раз, ведь материалы важные. И если бы у него были важные дела, из-за которых не получилось довезти Люси эти самые материалы, то для чего отказываться от помощи? Странное совпадение, но Люси говорила, что три недели назад ей прислали первый букет в воскресенье, как и последующие, и сообщение с адресом Люси, отправленный на номер Стинга был в воскресенье три недели назад. Нацу у Люси сомневался, но когда вышел из ее дома, то сразу же проверил отправленное сообщение по дате, и оно совпало с датой первого отправленного букета. Странно? Нет. Драгнил умел сложить два плюс два, особенно учась на юридическом факультете, где важна причинно-следственная связь. И он увидел здесь связь. Осталось только понять намерения Стинга, ну и убедиться в своих доводах. — Надеюсь, ты не облажаешься и не заставишь меня пожалеть о том, что я тебя поддержала у Люси, — сказала Эльза перед тем, как выйти из его машины и направиться домой. «Ой, а как я надеюсь», — подумалось ему тогда. В успех мало верилось, но судьба была на стороне Нацу. Во-первых, ему легко удалось узнать адрес, где жил Стинг, во-вторых, он был дома, так как ему открыли дверь, и, в-третьих, самое важное, он его пустил к себе домой, поэтому была возможность поговорить с ним. Но сомнений в том, что Стинг — тайный поклонник, не было. Осталось только понять, какие у него цели. Действительно ли он искренен или это всего лишь игра, где Стинг просто развлекается и самоутверждается за счет молоденькой симпатичной студентки? — Ты неожиданно, — нахмурился Стинг, впуская в квартиру и закрывая за собой дверь. — Я всегда к месту, не бубни, — широко улыбнулся Нацу и вальяжно снял кроссовки, а потом и куртку бросил где-то в коридоре, на что Стинг недовольно пробурчал и убрал вещь в шкаф. — Какими судьбами? — Где у тебя туалет? — спросил Нацу, исследуя квартиру. — Ты ради этого приехал? — возмущенно отозвался Стинг. В ответ ему была лишь тишина и шуршание из комнат. Нацу сам решил найти нужное ему место, не дожидаясь ответа хозяина. — У меня два санузла. Один ты прошел, другой в спальне. Но и сейчас ответа не было. Все стало как-то слишком тихо, поэтому Эвклиф решил проследовать за сыном своего босса, а когда нашел его в своей спальне над рабочим столом, то невольно замер. В руках у Нацу был старый сборник стихотворений, весь пожелтевший и потертый, однако все еще полностью целый, усеянный разноцветными закладками. Тот самый сборник рубаи Омара Хайяма, который однажды он нашел у отца, а потом забрал с собой в Японию. Нацу с самым серьезным выражением лица, почти убийственно серьезным, пальцами пролистывал страницы, с каждой секундой убеждаясь в своих подозрениях. Это был Стинг. Драгнил отложил сборник и решился взглянуть на Стинга, который был на удивление спокоен и собран. Странно, но в такой момент стоило бы разозлиться или хотя бы пристыдить Нацу за то, что берет чужие вещи. Но никаких высказанных возмущений Нацу не услышал. Потому что он — сын его босса? Нацу усмехнулся, улыбаясь печально. — Ты… это от тебя цветы, — это все, что сумел из себя выдавить Драгнил. Он провел рукой по волосам и снова невесело усмехнулся. — О чем ты? — удивленно спросил Стинг, однако на его лице проступило явное напряжение. — Давай не будем сейчас кружить вокруг да около, — Нацу подошел к нему на расстояние вытянутой руки и убрал руки в карманы. — Я знаю это не только, потому что увидел этот сборник здесь. Я знал и до этого. Люси не рассказал. Напряжение между ними усилилось. Стинг теперь внимательно, почти с осуждением, смотрел на оппонента, и не знал, как ему отреагировать на эти слова. Больше всего ему хотелось сейчас, чтобы Нацу покинул его квартиру, так как ощутил, что в личное пространство беспардонно вторглись. — Так. И что? — приподнял Стинг одну бровь и скрестил руки на груди. — Что мне на это ответить? — Ради чего? — повысил голос Нацу, вспыхивая злостью моментально. — Что тебе от нее надо? Тут очередь усмехаться дошла и до Стинга. Это была усмешка, граничащая с безумием. — Послушай, я стараюсь быть с тобой вежливым, но ты действуешь мне на нервы, — процедил сквозь зубы мужчина. — Какая тебе разница, что мне от нее надо? Ты пришел ко мне домой, роешься в моих вещах, а потом еще и высказываешь свои претензии. Не слишком ли ты много на себя берешь? Думаешь, раз твой отец — мой босс, теперь я и тебе обязан подчиняться и объясняться? Нацу внимательно слушал его, закипая с каждым словом, но держался изо всех сил, чтобы не начать орать, не схватить за грудки, а после не набить ему фонарей под глазами. — Я — самый близкий друг Люси, понятно? И что бы кто не говорил, я буду о ней заботиться всегда, — прошипел Драгнил. — Ты изначально доводил ее до слез, каждый раз после твоей консультации Люси была чернее тучи. А сейчас что? Ты решил ее соблазнить? Ради чего? Ради себя? Чтобы самоутвердиться? Хватить играть на ее чувствах! Она не любит аттракционы, ее от них тошнит! Стинг с каждым сказанным словом приходил в шок все больше. Столько оскорблений за одну минуту он слышал в своей жизни лишь от отца, когда ему не удавалось прилежно учиться. В какой-то момент Стинг решил, что даже родному отцу это не позволительно, что уж говорить об остальных! Он вышел из себя и взял Нацу за грудки, встряхивая его, будто бы прося очнуться. — Ты! — яростно выплюнул он. — Ты не знаешь, о чем говоришь, Драгнил! Я не обязан перед тобой отчитываться. Мир не крутится вокруг тебя, — Нацу схватил его за руки и стряхнул их. Стинг сцепил руки за головой в замок и повернулся к нему спиной, делая глубокие вдохи и выдохи. Он пытался успокоить разбушевавшиеся чувства, но плохо получалось. — Вали из моей квартиры, Драгнил. Я сделаю вид, что тебя здесь не было, — хрипло произнес Стинг, прикрыв глаза. — И разговора не было. — Люси не заслуживает этого, — спокойно произнес Нацу после небольшой паузы. — Я всего лишь… не хочу больше вытаскивать ее с того света, — впервые у него дрогнул голос. Драгнил тяжело дышал, приложив ладонь ко лбу, когда Стинг замер, услышав эту фразу. Его голова, словно чугунная, повернулась в сторону парня, отмечая непривычный для Нацу вид — потерянный, отчаянный. — В тот момент я думал, что сам умер. И все из-за какого-то… кретина. Боже…- у Нацу подозрительно заблестели глаза, но он прикусил нижнюю губу и не дал слезам выйти наружу. — Не знаю, возможно, я не должен винить во всем Грея, возможно, смерть матери подкосила Люси сильнее и из-за этого… — Постой, — решился перебить его Стинг. — Хватит. Ничего больше не говори мне. Кто я такой, чтобы знать эти подробности? Ты только что обвинял меня в том, что я несерьезен. — Я не думаю так на самом деле… я просто переживаю за нее, вот и все. Нацу выглядел так, будто бы весь мир на глазах рушился, поэтому Стинг в этот момент понял, что ему его жаль. — Тебе не надо переживать. Люси — взрослый человек, и она сама решит, с кем ей быть. Не надо опекать ее, как маленького ребенка, — высказался Стинг. — Но я скажу, чтобы тебе стало легче. Мне нравится Люси. И я не играю с ней. Я серьезен. Но пока я ее научный руководитель и преподаватель, это только навредит ей. Если узнают, что у нее есть подозрительная связь с научным руководителем, то могут диплом не принять, сказать, что это я его для нее написал, и аннулировать. Тогда знаешь, что будет? — Она не будет допущена к итоговому экзамену, — в глазах Нацу пробежало осознание, а потом мимолетом паника. — Абсолютно точно, — кивнул он, окончательно успокоившись. — После окончания моей ссылки, я признаюсь ей в том, что цветы были от меня, а также в своих чувствах. Так что пока не стоит ей говорить об этом, договорились? Они долго пытались прожечь друг друга взглядами, после чего Драгнил выдохнул, будто бы с его плеч сняли тяжеленный камень, и улыбнулся. — Идет, — кивнул Драгнил и протянул руку Стингу. Сначала Эвклиф замялся, но все же руку пожал. — Бед обид, — произнес Стинг. — Без обид, — подтвердил Нацу. — Все же… где туалет? Эвклиф кивком головы показал на дверь, что была в комнате, и усмехнулся. Нацу такой Нацу.

***

Наступил понедельник, и Люси чувствовала себя намного лучше. Больше всего на свете ей хотелось выпить чашечку кофе с утра и заняться тем, чтобы делать умный вид на парах в университете. Так она и сделала. Болезнь ушла, оставляя только противный остаточный кашель с мокротой. Чувствовала она себя гораздо лучше, если сравнивать с первыми днями болезни. Первые две пары прошли неплохо, настолько они пролетели, что Люси не заметила, как наступил обед. Перед тем, как поесть, Хартфилии как обычно надо было заглянуть к Стингу на консультацию по поводу дипломной работы. Надо сказать, про нее она не вспоминала вот уже продолжительное время, а Стинг, видимо переживающий за ее здоровье, решил не напоминать. Но она выздоровела. А значит может работать дальше. Так что намерение начать работу было твердым. Но как теперь ей относиться к Стингу серьезно, как к преподавателю, если он явно оказывает ей знаки внимания? Она еще не разобралась, что же чувствует на его еле заметную симпатию. Но с удивлением обнаружила, что его внимание и повышенный интерес к ее персоне, ей приятно. Стинг хорош собой: высокий, стройный блондин с синими глазами, а самое главное он умный, и с ним всегда можно найти общий язык, потому что, кажется, нет для него чего-то непонятного в жизни. Люси сама не заметила, как нежно улыбалась, думая о нем. Странно, но от этого ей было комфортно. Когда она зашла в аудиторию, то увидела, как Стинг, облокотившись о преподавательский стол, разговаривал с какой-о девушкой, которая точно в таком же положении сидела рядом, касаясь его плеча. У нее была на лице яркая улыбка, карие глаза светились счастьем, а Стинг был просто очень доволен. Они одновременно обернулись к двери, которая как некстати скрипнула, и уставились на Хартфилию, будто она прервала их на самом важном моменте. Стало неприятно. — Ой, я, кажется, невовремя, — неловко пробормотала Люси, сжав в руках сумку с такой силой, что костяшки побелели. — Прошу прощения. Люси быстро развернулась, чтобы покинуть аудиторию, однако Стинг коротко позвал ее по имени, дабы она остановилась. — Люси, останься, это же я позвал тебя сюда. Другой возможности объяснить нюансы главы дипломной не будет, — объяснил он. А Хартфилия чуть не задохнулась от неловкости. Вот это да, никогда еще не было так странно на душе. Будто бы она помешала реально чему-то важному, поскольку девушка, которая разговаривала до нее со Стингом, слегка расстроенно произнесла: — Не буду мешать, — улыбнулась она еле заметно. — Еще раз с днем рождения! — Спасибо, Юу, — кивнул Стинг и оттолкнулся от стола, убирая руки в карманы брюк, вальяжно обошел преподавательское место и присел на стул. Юкино прошла мимо Люси и закрыла за собой дверь, когда уходила, а Хартфилия почему-то так и не решилась сдвинуться с места, все стояла у входа. Неловко. Ужасно неловко и… неприятно. У него день рождения, в который его поздравляет какая-то девушка. Его девушка? Хотелось сквозь землю провалиться. Насколько же надо быть самодовольной, чтобы вообразить себе, что он о ней заботится из-за симпатии! Люси в голове проклинала себя с такой силой, что невольно у нее самой уши покраснели. Просто Стинг заботился о ней, потому что, в какой-то степени, замаливал свои прошлые проступки перед ней из-за недоразумения: его крики на нее, резкие слова, которые обижали до глубины души. А она уже уши развесила! Стинг — несвободный мужчина. — Не стой там, садись, — указал он рукой на стул рядом с преподавательским столом. Люси, словно робот, на негнущихся ногах доковыляла до своего места, присела и молча начала вытаскивать необходимые материалы. В голове все еще крутились вопросы, а неприятное чувство подстегивало Люси спросить, кто же это был рядом с ним. Стинг что-то говорила, одновременно писал ей заметки, но Люси почти не слушала, только кивала. Она была вся в своих мыслях. Хартфилия держалась изо всех сил, дабы не сорваться и не задать волнующие вопросы, поскольку гордость все еще была при ней. Если представить в голове с помощью воображения внутренний мир Люси, где в главных ролях будет ревность и гордость, то последняя жестоко избивает своего оппонента арматурой. Однако ревность не так проста. Если вы думали, что она будет погибать в мучительных муках, истекая кровью, то вы ошибаетесь, поскольку ревность, словно какой-нибудь самурай на стероидах, одной кровавой рукой схватила арматуру, самодовольно улыбнулась и сказала: — Не знала, что у вас есть девушка, Стинг-сенсей. Стинг даже вздрогнул от неожиданности, поскольку речь шла о дипломной работе, и тут она резко перевела тему на него самого. В свою очередь, бедняжка Люси вся побледнела, потому что тоже не ожидала от себя такого поворота. Гордость в этот момент умерла от сердечного приступа. Эвклиф пристально взглянул на нее своими непонимающими синими глазами и нахмурился, однако какие-то озорные искорки все же были в глубине этих притягательных глаз. Он смеется над ней! Какой позор! «Люси, ты идиотка!» — пронеслось в голове у нее, и Люси прикусила нижнюю губу. — Я тоже не знал, — пожал плечами Стинг, улыбаясь. — Кстати, я тут тебе кое-что сказать хотел… — Стинг-сенсей, — перебила его Люси. — Вы извините, мне уже пора на обед, иначе остальные пары пройдут тяжело. Она резко встала, собирая бумажки, когда как Стинг спокойно наблюдал за каждым сложенным в сумку предметом, и не спешил ее останавливать. — На голодный желудок мозг отказывается работать, к тому же, я еще не совсем выздоровела, нельзя пропускать прием пищи, — протараторила девушка. Хартфилия не могла смотреть ему в глаза, поэтому ее взгляд был направлен куда-то в пол. — Ты права, но послушай… — сделал он попытку сказать то, что хотел, еще раз. Но не вышло. — Отправьте мне сообщением позже, — уже на выходе сказала она. — С днем рождения вас, Стинг-сенсей. До свидания! Как только дверь закрылась, Стинг сидел в небольшом смятении и не знал, как отойти от легкого оцепенения. Люси вела себя на удивление непривычно, поэтому это вызвало миллион вопросов в голове Стинга. Но он понимал, что это вызвано ее чувствами неловкости за заданный вопрос. Он улыбнулся, а глаза засверкали искорками осознания.

***

Люси зашла в кофейню недалеко от школы, чтобы порадовать себя вкусным кофе со сливками и японскими сладостями после стресса, который она испытала во время встречи со Стингом. В столовую идти в таком настроении не хотелось, поскольку Эльза точно будет допытывать ее, а пока говорить на эту тему было морально сложно. Девушка, пыхтя и ругаясь на себя, заказала кофе со сливками, сэндвич и японский десерт — моти, успешно оплатила покупку и забрала то, что уже готово, на подносе, повернулась в зал и увидела Локи, который лениво размешивал кофе трубочкой, при этом подперев подбородок ладонью. Настроения у него явно не было, как и у Люси. Поэтому девушка решила сконцентрировать весь негатив в одной части кофейни, и подсела к нему рядом. Локи поднял на нее взгляд, заметил ее поникшие плечи, чуть надутую нижнюю губу, будто бы она обиделась, и грустный взгляд. Он улыбнулся. — Тоже сложный день, да? — поинтересовался он. — Не представляешь какой, — тяжело выдохнула она. — Латте для Люси, — произнес довольно громко бариста. Люси забрала кофе и снова уселась на свое место, когда как Локи теперь безучастно продолжал лениво пить из трубочки кофе, который, скорее всего, уже остыл. — Рассказывай, — коротко отозвалась Хартфилия. — В чем причина твоего паршивого настроения? Локи тяжело вздохнул, будто вспоминая все это снова, и посмотрел на нее так, будто бы пытался выяснить: это надо говорить или нет. — Я набрался смелости поговорить с мамой. — О! И что? — встрепенулась Люси, чуть придвинувшись к нему, как будто не желая пропустить ни единого слова. — Я такой идиот! — сокрушался Локи, стукнувшись лбом о стол. — Вот жил бы себе спокойно, ничего не зная, а сейчас… я не ожидал такого услышать! — Не тяни! — в нетерпении воскликнула девушка. Люси развернула упаковку сэндвича и надкусила его, все еще буровя внимательным взглядом карих глаз собеседника. — Это не ее любовник, а… сын. Ну почти сын, — Локи кисло улыбнулся, обратив внимание на то, как у Люси открылся рот. — У мамы был лучший друг… нетрадиционной ориентации. Жил с парнем. Они захотели детей, а мама подарила им свою яйцеклетку. В итоге у них родился сын. Сейчас ему девятнадцать лет, а четыре года назад его родители умерли в автомобильной аварии, — Локи проводит ладонью по лицу и снова вздыхает. — Звучит невероятно, но, кажется, что теперь мои проблемы не имеют смысла. Мама не изменяла папе, она просто старалась помочь этому парню, ведь у него только старенькая бабушка осталась. Как ни крути, а она чувствует себя ответственной за его жизнь, он почти ей как сын. Люси нервно рассмеялась. — Не смейся. Мне вот совсем невесело, — осуждающе пробормотал он. — Послушай, ну и что ты тут нюни распустил? — улыбнулась Люси. — Или ты хотел и дальше винить во всем свою маму, ведь так удобнее? А она, такая вот нехорошая, оказывается не к любовнику бегала, а к ребенку, потерявшему в один миг все: родителей, поддержку, шанс на светлое будущее. Теперь не получится за ее счет оправдаться. Локи фыркнул и неожиданно забрал из тарелки один моти, засунув полностью в рот. — Эй, это моя сладость! — возмутилась Хартфилия. Он какое-то время просто пытался прожевать, а потом сказал: — Это тебе за то, что подкалываешь меня! — коварно произнес Лео, а потом прежняя грусть вернулась, и он продолжил: — Дело не в том, что теперь «источник проблем» исчез, и мне не на кого перекинуть ответственность за свои поступки, я… просто чувствую, что столько лет прошло впустую… Я не думал, что моя мама… замечательная, а я презирал ее, ненавидел, порой делал больно какими-то своими словами или действиями. Я потерял веру в нее. Люси дожевала сэндвич, смяла бумажную упаковку и убрала в сторону, задумчиво размешивая сливки в кофе. — Локи, мы все совершаем ошибки. Я же тебе говорила, помнишь? — Локи кивнул. — Тем более, зная правду, тебе стало легче, а твоя мама — неплохой человек. Разве не замечательно иметь такую маму? Она помогает ребенку, которому ничем не обязана, хоть он и из ее яйцеклетки. — Она — лучшая. Но… это я ужасный сын, — пробормотал он. — Возможно, — не стала отрицать Хартфилия. — Но у тебя ведь столько времени, чтобы все исправить, — нежно улыбнулась Люси и потрепала Локи по плечу. — Моя мама умерла, когда я училась на втором курсе, и у меня не было времени исправить перед ней свои ошибки. А сейчас… в общем, я даже ничего не могу для нее сделать, кроме как выбрать ей цветы, а потом разместить их у нее на могиле. Ты — счастливчик, у тебя есть возможность все наладить. Локи заметил, как тяжело давалось Люси говорить об этом, поэтому теперь он ободряюще улыбнулся и провел ладонью по ее плечу. — Спасибо, — искренне произнес он. — Ты дала мне надежду. Лео придвинулся к ней, а потом крепко обнял, и Люси, которая этого не ожидала, просто не знала куда деть свои руки, поэтому нервно похлопала ему по спине. — Твоя очередь, — сказал он, когда отстранился. — Что? — не поняла Люси. — Рассказывай, в чем причина твоего плохого настроения. Что-то стало известно по тайному поклоннику? — Локи в этот момент поиграл бровями, а Люси закатила глаза. — Не совсем, но близко. Понимаешь… как бы тебе объяснить… И Люси медленно, начиная издалека, рассказала про Стинг, его отношение к ней, почему он стал ее научным руководителем, недоразумение, возникшее из-за Нацу, между ними, потом о его заботе, похвале, как он пришел к ней домой, чтобы покормить, а потом внезапно ушел, ссылаясь на важные дела, когда она задала ему неловкие вопросы, в общем и целом — о всех взаимодействиях со Стингом, о своих подозрениях, а после завершила это тем, что у него, кажется, есть девушка, и она ему сегодня помешала с ней поговорить. Времени до следующей пары оставалось мало, поэтому часть разговора прошла на ходу. Странно, что Люси вообще смогла рассказать Локи о случившемся, при этом поведав о своих чувствах. Наверное, откровенность Локи развязала ей самой язык. — Подруга, ну ты и попала… — удивленно присвистнул парень, поправляя рюкзак. — Я думал, что у меня интересная и разнообразная жизнь, но влюбить в себя преподавателя… я никогда не задумывался над этим, — по лицу было видно, как у Локи всерьез над этим задумались мозги. Люси снова закатила глаза. — Подала идею дьяволу, — пробурчала девушка. — Еще и с бывшим придется встретиться. Теперь он остался единственным подозреваемым. — А как же Нацу? — не унимался парень. — Нет, — твердо сказала Люси. — Это точно не он, забудь уже про это. — Зря ты отметаешь своего препода, он ведь не сказал тебе точно, что у него есть девушка, — предпринял Лео последнюю попытку. — Но у меня глаза на месте. Я все видела, — нервно произнесла Люси. — Что ты видела? Как они разговаривают? Тогда и мы с тобой можем сойти за парня и девушку, — Локи снова игриво поиграл бровями. Люси остановилась и хотела что-то сказать ему, но увидела, как Лео довольно улыбнулся, заглядывая за ее спину. Когда она оборачивалась, Локи произнес: — И кажется, что удачно сошли за парня и девушку. Люси увидела Стинга, разговаривающего с деканом в коридоре, но Эвклиф буровил взглядом их парочку, которая довольно громко разговаривала. Стало опять неловко, особенно от его осуждающего взгляда. Хартфилия поморщилась и зашла в аудиторию, не в силах больше выдержать этот взгляд. — Ух, как он посмотрел! — догнал ее Локи, с улыбкой подначивая ее. — Люси, у меня новая ставка! — Так! Хватит уже, — сурово сказала Люси, нахмурившись. — Не будем о нем.

***

На следующий день Люси чувствовала себя крайне расстроенной из-за того, что снова придется увидеться со своим научным руководителем, которого она по ошибке восприняла своим воздыхателем, да еще и попалась ему на глаза с человеком, от которого Стинг ее же и спасал. Великолепно! «Люси, ты собрала настоящий набор идиотки!» — возмущалась она в душе. Но ближе к обеду на телефон пришло смс-сообщение от Стинга с текстом, дословно: «Я хотел тебе сказать еще вчера, но не удалось… я уехал на важную конференцию во Францию по работе, пока неизвестно, насколько. Если будут какие-то вопросы, то звони или пиши, постараюсь хотя бы так тебе помочь». И тут она ощутила, как по-настоящему поникла. Что такое? Только же не хотелось даже идти к нему, а теперь вот расстроена, что не увидит его какое-то время. Люси иногда саму себя понять не могла, но, конечно же, ничего другого, кроме как пожелать продуктивной поездки, ей не оставалось. День пошел по наклонной. Когда, наконец, пары прошли, она поболтала с Эльзой и Нацу в столовой и отсидела еще три пары, то медленно побрела до автобусной остановки, чтобы оказаться в парке «Европейские сады». Дорога заняла около сорока минут с пробками, уже включились везде фонари, а на улице слегка подморозило. Через пару дней Рождество, а через еще недельку Новый год. А учиться до каникул оставалось ровно эту неделю. Студентам будет дана возможность отдохнуть десять дней, а после надо будет с усиленным рвением приступить к учебе, ведь весной, а именно в апреле, будут государственные экзамены и защита дипломной работы. Люси подышала на свои ладони теплым воздухом и убрала их в карманы, поежившись. Шел снег. Обычно шел всегда дождь, и зимой, и летом. Снег — это редкость, поэтому обычно все радовались этому событию, как маленькие дети. Вот и Люси улыбнулась, хоть и было холодно. Она медленно добрела до пешеходного перехода, обойдя парк по кругу, и увидела яркую красную вывеску, светящуюся в темноте красивыми желтыми лампочками. «Красный бархат». Люси поправила сумку и двинулась к цветочному магазину, откуда ей приходят цветы. Она чувствовала себя потерянной после сообщения Стинга. Ей хотелось наконец узнать, кто дарит ей цветы, кто делает ей каждое воскресенье приятное. Но все чаще возникал вопрос в голове: «А дальше что будешь делать?» Люси не из тех, кто влюбляется в образ. Все эти цветы, стихи одного и того же автора, присланные в один и тот же день, — это образ. Может быть, будь она все еще шестнадцатилетней, то влюбилась бы в этот загадочный образ. Однако… все не так просто. Общение, поведение человека, а также его отношение к ней и другим людям, — в это Люси может влюбиться, а не в образ. И, наверное, в груди шевелилось глупое чувство симпатии к своему преподавателю. Она поняла это, пока шла по снегу, который хрустел, будто в мозгу у нее что-то ломалось с этими мыслями, но что с этим всем делать было все также непонятно. Она мало знала Стинга, но все то, что было между ними: и ссоры, и обиды, и моменты радости, заботы… это настоящее. Стинг — хороший человек, он заботится о ней, помогает всеми силами завершить дипломную, переживает о ее самочувствии, здоровье, хоть и в начале он ненавидел ее. А Люси ненавидела его? Возможно, впервые столкнувшись со столь агрессивным подходом преподавания с его стороны по отношению к ней, Люси действительно ненавидела его. Однако, как только она доказала, что может написать достойную научную работу, Стинг зауважал ее по-настоящему, и стал более или менее терпимым к ней, вся ее ненависть по отношению к нему исчезла. А после и вовсе Стинг начал с ней сближаться, заботясь и переживая. Хартфилия, стоя около входа в цветочный, почувствовала, как на глаза наверчиваются слезы обиды. Ну вот как можно было почувствовать к нему симпатию, когда у него есть девушка? Дура. Люси постучала себя кулаком по грудной клетке в области сердца и сделала два глубоких вдоха-выдоха, и зашла в светлое теплое помещение с намерением узнать главную загадку прошедших трех недель. — Добро пожаловать, — мягко поприветствовала ее женщина в возрасте с длинными блондинистыми волосами и глазами цвета кофейных зерен. Она была очень красивой, с какой-то аристократической красотой: ярко-выраженные скулы, красивый маленький нос, большие глаза. И волосы, обычно в возрасте длинные не к лицу, но ей шли безумно. — Здравствуйте, — слегка поклонилась Люси и медленно подошла к столу, где принимали заказы, проводили оплату и формировали букеты. В этот самый момент женщина аккуратно подрезала цветы. — Вам что-нибудь подсказать? — добродушно поинтересовалась женщина. — Извините… не знаю, как сформулировать, — Хартфилия нервно поправила сумку и вздохнула. — Каждое воскресенье мне приходят цветы от незнакомого человека. Курьер сказал, что цветы заказали в последний раз отсюда. Знаю, возможно, информация конфиденциальна, но мне жизненно необходимо узнать, кто мне их отправляет! Женщина задумчиво убрала цветок и специальные ножницы, она облокотилась о стол и призадумалась. — А что за букет? — поинтересовалась она. — Последний букет, который пришел ко мне в прошлое воскресенье, — букет гипсофил, украшенный хлопком. Она слушала Люси внимательно, смотря на стол завороженным немигающим взглядом, будто открывала в библиотеке памяти один ящик за другим, а как вспомнила тут же щелкнула пальцами и мило улыбнулась. — Я вспомнила! Я сама делала этот букет… а прошлые букеты… сейчас вспомню, подожди! — воодушевленно бормотала она. — Точно! Пионы и белые розы. Да. Ты та самая девушка, ради которой этот парнишка приходит и заказывает их! Женщина выскочила из-за стойки и приобняла за плечи, усадила на диванчик, который стоял здесь для тех, кто ждал свой букет, и сама присела рядом. — Этот человек — единственный, кто каждую неделю регулярно приходит и заказывает букет. У него темные волосы, он сдержанный, я бы даже сказала — ледышка! Он ни разу не представился, поэтому я не знаю, как его зовут, — с сожалением произнесла женщина. — Но! Мы можем узнать это, если ты придешь в следующее воскресенье! Обычно он приходит в шесть-семь вечера, говорит сделать букет на свой вкус, отражающий симпатию к девушке, и прикладывает уже готовую открытку. Люси невесело улыбнулась, потому что описание этого парня почти точно совпадало с описанием Грея. Хотелось усмехнуться, но она сдерживалась, как могла. — На самом деле, я боюсь, что этот человек окажется плохим, — сглотнула Люси, образовавшуюся слюну. Странно, что ей захотелось поделиться этим с малознакомой женщиной. Но она была такой добродушной, что хотелось открыться ей против своей воли. — В нашем мире все возможно. Опасности на каждом шагу. Понимаю, — кивнула женщина. — Но все же… не стоит бояться, приходите. Я буду с вами и не дам в обиду. А если вдруг что-то случится, я позвоню своему сыну, и он разберется! Как вам такое предложение, э-э-э… простите, как могу к вам обращаться? — Люси. А я как могу к вам обращаться? — с улыбкой спросила Хартфилия. — Да, точно, память на имена плохая, хотя каждую неделю накладную на доставку заполняю с вашим именем и адресом, — неловко улыбнулась она. — Меня Виол зовут, и если не против, то можно на «ты», — подмигнула женщина, а Люси только улыбнулась и кивнула. Здесь было тепло, уютно и пахло цветами. Когда было решено встретиться в следующее воскресенье, то Виол, как настоящая болтушка, рассказала, что она — владелица этого цветочного магазина, и создавала женщина его с нуля без поддержки кого-то со стороны на одном лишь энтузиазме и любви к прекрасному. Было тяжело, однако все получилось благодаря любви к цветам и труду. Люси слушала ее историю с восхищением, ведь только так можно смотреть на человека, который так воодушевленно и с любовью относится к своему делу. На душе было тепло после разговора с ней, поэтому уходить не хотелось, но уже было довольно поздно, соответственно, Люси попрощалась с милой хозяйкой «Красного бархата» и устремилась на остановку, все еще ежившись от холода. Какое-то время спустя она услышала звук, как шлепок. И она увидела, как у женщины из кармана упал телефон прямо в мокрый снег, отсюда и такой странный звук. Люси подобрала его и быстро догнала девушку, что шла довольно быстро. — Извините, вы обронили свой сотовый телефон, — произнесла Люси, привлекая к себе внимание. Красными от холода руками Люси протянула незнакомке телефон. Девушка странно на нее посмотрела и улыбнулась, забирая телефон, но тут же одной рукой схватила ее за ладонь, начиная водить по ней большим пальцем, будто бы расправляя линии. Люси попыталась выдернуть руку, но не получалось. — Не двигайся, Люси, — произнесла она, на что Хартфилия еще больше испугалась. Да кто она такая? — На этот раз твоя судьба более или менее счастливая, — кивнула незнакомка и радостно улыбнулась. — Я рада, что вы и в этом мире встретились. — Простите? — не поняла Люси. — Скоро все поймешь. Главное не спеши, — со значением пробормотала девушка и отпустила наконец ее руку. — Переживаешь ты много по пустякам… не стоит этого человек, который даже не по судьбе тебе. Ваши дороги разошлись уже давно, но ты все никак не отпустишь обиды, — она замолчала, пока Люси завороженно хватала каждое слово незнакомки. — Скоро ты его встретишь, тогда узнаешь, кто приносит цветы на могилку твоей матери каждый год, — она загадочно улыбнулась и развернулась, собираясь уйти. Рука пульсировала, поэтому Хартфилия просто потерла ее и не могла сдвинуться с места. Она смотрела, как незнакомка все дальше и дальше уходила от нее, а ее ноги будто бы приросли к земле. «Вот же сумасшедшая, про миры какие-то говорила», — подумала про себя Люси. Но стало не по себе. Особенно от упоминания цветов. Каждый год под Рождество, когда умерла ее мама, они с отцом вместе посещают ее прах с могильной плитой, всегда там лежал один и тот же букет из ромашек. И они с отцом не понимали, кто бы это мог быть, ведь родных людей у Лейлы, кроме дочери и мужа, не было. Друзей у Лейлы тоже не было. Совпадение? По спине пробежался табун мурашек. Люси долго не могла прийти в себя, и даже не помнила, как вошла в итоге в автобус, расплатилась и уже была почти близко к дому. Пару дней спустя. Вскоре после этого разговора Люси и Эльза после учебы прогуливались по торговому центру, как в старые добрые времена. Люси присматривала подарки на Рождество близким, и забрела в книжный магазин. Она бродила между стеллажами и нашла тот самый сборник стихотворений, который пришел ей от Грея. В магазине было шумно, поскольку приехал известный молодой автор, который вызывал дикий восторг скорее у школьниц пубертатного периода, чем у какой-то серьезной взрослой аудитории. Но людей было много, поэтому разглядеть автора не удавалось. На глаза попался плакат с псевдонимом данного автора с изображением серии его книг. Люси снова попыталась посмотреть, кто же этот человек, однако чуть из рук сборник не выронила, поскольку тут же поняла, что этим автором был Грей. Волосы зачесаны назад, а на лице была непривычная борода. Да, он будто бы повзрослел, однако это точно был Грей Фуллбастер. В своих мыслях она долго не могла решиться на встречу с ним, поэтому Люси посчитала это за судьбоносную встречу. Если не она решится, то за нее решат. Она усмехнулась своим мыслям, и взяла этот самый сборник, встав в очереди за школьницами, чтобы получить автограф. Ждать пришлось недолго. Буквально минут двадцать, и вот, она стоит перед Греем, своим бывшим. Странно было наблюдать на его лице неподдельное удивление. Он долго просто смотрел на нее внимательно почти жадным взглядом. Люси молча протянула раскрытый сборник, заставляя Фуллбастера несколько раз моргнуть, будто пытаясь понять: сон это или явь. — У тебя вроде никогда не было проблем со зрением, — произнесла Люси, наблюдая за тем, как он размашистым почерком пишет что-то, а после расписывается. Грей тут же поправил очки, закончил расписываться и снова посмотрел на нее, не спеша отдавать книгу. — Люси, рад тебя встретить, — прошептал он. Хартфилия только кивнула и долго мялась, чтобы пригласить его попить кофе и как раз обсудить важные вопросы, связанные с их расставанием, тайным поклонником. Ей так хотелось узнать об этом, однако Люси почему-то не решилась пригласить его куда-либо. — Девушка, вы если все, то отойдите! — возмущалась толпа. — Извините, — произнесла Люси и уже хотела отойти в сторону, но Грей схватил ее за руку. — Люси, через десять минут у меня закончится мероприятие, я бы хотел поговорить с тобой. Грей сам предложил встречу, отчего Люси облегченно выдохнула. Она только коротко кивнула, неловко было наблюдать за непонятными взглядами толпы, которые смотрели на то, как он взял ее за руку. Хартфилия решила пока оплатить сборник, когда ей позвонила Эльза. Скарлет нашла какое-то помпезное платье на праздник, который устраивал Нацу в честь Рождества, поэтому она просила подругу прийти и оценить ее выбор. Но Люси не хотелось бы говорить из-за чего она не придет, все же пришлось, потому что разговор явно не был бы коротким. — Грей? — удивленно вскрикнула в трубку Эльза. — Не ходи с ним никуда, Люси! — Я… должна, Эльза. Пора разобраться для себя во всем, — твердо сказала Люси. — Прости. — Не надо извиняться, — вздохнула Скарлет. — Только будь осторожна. И скажи, куда пойдете, ладно? Я буду тебя ждать после вашего разговора. — Но… — Это не обсуждается, — сказала, как отрезала, Эльза. — Ладно, я тебе сообщение напишу. Так странно было наблюдать за тем, как Грей расписывался в своих собственных книгах, а школьницы визжали от восторга, словно их режут. Люси осознала, что все это похоже на какое-то дежавю…. Семь лет назад… Люси и Нацу приехали в старшую школу на фестиваль, в которую подали документы, дабы рассмотреть ее получше изнутри. Хартфилия с восхищением рассматривала старшеклассников в красивой темно-синей форме, огромные территории, принадлежащие школе, обилие деревьев, которые летом явно будут радовать глаз своими пушистыми ветками. — Как здорово, — широко улыбнулся Нацу. — Как хорошо, что я набрал баллы… да, Люси? — Угу, — мило улыбнулась девушка. Около столика, за которым сидели два старшеклассника, уже собралась очередь, чтобы получить буклет, содержащий в себе всю программу фестиваля и карту школы, чтобы не потеряться. Люси отстояла в очереди и довольно быстро дошла до конца, однако на ней чудесным образом закончились буклеты. Старшеклассники вдруг засуетились, а один парень вдруг поднялся со своего места и легонько пнул по стулу, на котором сидел другой парень. — Черт, да я убью этого Ридуса, — прошипел он, однако после этого тяжело вздохнул, взлохматил шевелюру левой рукой и приблизился к Люси, которая во все глаза рассматривала его и не могла наглядеться. Красивый и высокий брюнет с холодным взглядом черных глаз будто гипнотизировал ее, густые черные брови, ярко-выраженные скулы, напряженная челюсть с выступающими желваками, говорящие о напряжении. Темно-синяя форма явно подчеркивала все его преимущества стройной фигуры, а галстук в небрежном виде был слегка расслаблен, а первые две пуговицы рубашки расстегнуты. — Ты, — спокойно, даже холодно, произнес парень, — со мной пойдешь. — А, да. Стой… Нацу! — вдруг вспомнила Люси о своем друге и обернулась, чтобы найти взглядом и обомлела. Нацу Драгнил не был Нацу Драгнилом, если бы не нашел на свою пятую точку неприятностей. Он нарвался на какого-то паренька, явно местного бандита, поскольку по всему лицу у того был пирсинг, а волосы были похожи на гриву лошади: черные, длинные и густые. И именно в тот момент, когда Люси искала его взглядом, то Нацу в порыве драки отлетел в этот самый стол, за которым недавно сидел старшеклассник с холодными глазами, что этот самый столик сложился пополам. — Твою ж… вот это мужик! — констатировал второй старшеклассник, который сидел за этим столом, теперь в последствии лежал на земле. Глаз Люси вдруг решил станцевать чечетку, настолько сильно он решил подергаться, она перевела свой взгляд на рядом стоящего старшеклассника и увидела у него тоже дергающийся глаз. Он прикрыл глаза, глубоко вздохнул, будто пытался успокоиться, и сложил руки на груди. — Знаешь его? — спросил он у нее. — Н-нет, — неуверенно произнесла Люси, смотря на то, как Нацу начал просто дико орать благим матом, а рядом стоящий бандит откровенно ржал над всей ситуацией. — Эльза меня убьет, если я тут останусь. Так, сматываемся! — произнес он и схватил Люси за руку, чуть ли не срываясь на бег, побежал ко входу в школу. Через какое-то время они наблюдали за разворачивающейся сценой из окна второго этажа школы. Пришла действительно какая-то девушка, судя по всему, ее звали Эльзой. У нее красивые алые волосы, стройная фигура, в целом выглядела милой девушкой, однако все первое впечатление было вмиг испорчено, поскольку эта девушка огромного бандита с черной гривой просто на лопатки уложила, а Нацу пригрозила пальцем. И Нацу испугался! — Вот это да… — пробормотала Люси, не поверив своим глазам. Парни, как солдатики, беспрекословно построились, словно в армии, и отдали Эльзе честь. — Наша президент школьного совета, — неловко отозвался парень. — Меня Грей зовут. Хартфилия посмотрела на протянутую им руку и улыбнулась. — Люси, приятно познакомиться, — кивнула девушка и пожала его руку. — Взаимно, Люси, — Грей легко улыбнулся и мягко сжал ее руку. Однако в конце коридора Люси услышала гул недовольных вздохов. — Это Грей-сама с кем-то! Соперница! — Что это за девка рядом с ним? — Да кем она себя возомнила? Люси вдруг почувствовала опасность и не зря, потому что действительно орущая толпа девушек во главе с одной синеволосой фурией уже мчались к ним на встречу. — Вот блин, — с досадой произнес он. — Бежим! Снова он схватил ее за руку, и они вместе бежали по коридорам, оббегая толпы старшеклассников и поступающих школьников. И Люси не могла не смотреть на его широкую спину, она подметила его высокий рост и то, как он нежно сжимал ее руку. Люси, возвращаясь в реальность, инстинктивно погладила себя по руке, будто наяву ощутив его прикосновение к коже. От этого воспоминания словно ком в горле образовался. С тех самых пор она влюбилась в Грея и была похожа на его фанаток, которые преследовали его по пятам. Однажды он ответил ей взаимностью, и это были лучшие годы в старшей школе. А сейчас она снова будто бы ждала его в школе после уроков, караулила около аудитории, где занимался кружок рисования, но… в этот раз все иначе: это Грей ждал возможности с ней поговорить, а она всего лишь дает ему шанс. Как многое в жизни меняется. Люси вздыхает и переминается с ноги на ногу. И к ней подошел какой-то молодой человек в костюме с красивыми серебряными волосами. — Люси, мне Грей поручил вас проводить до машины. Я его менеджер, Леон, — поклонился он. Хартфилия молча кивнула, недовольная тем, что Грей не сам вышел к ней, а всего лишь какой-то менеджер. К тому же, Леон выглядел раздраженным, даже слегка пренебрежительно окидывал Люси взглядом, будто бы смотрел не на красивую девушку, а на кучу мусора перед собой. Шли недолго, на парковке стоял черный тонированный минивэн, и Леон открыл дверь, дабы пригласить в машину Люси. Там уже сидел Грей и слегка улыбнулся при виде Люси. Он протянул руку Хартфилии, чтобы помочь забраться, однако Люси намеренно проигнорировала его жест доброй воли, ухватилась за боковую вспомогательную ручку в салоне и ловко присела на соседнее кресло. Грей неловко убрал руку и взлохматил ей же волосы. Дверь захлопнулась. — Куда мы поедем? — спросила Хартфилия. Грей усмехнулся. — В «Звездное небо». Ты не против? — уточнил он. — Славно, что ты решил спросить меня лишь на полпути, — заметила Люси. — Но… у меня вроде есть свободное время. — Спасибо, что согласилась, — Грей действительно выглядел благодарным и сделал вид, что не заметил едкий комментарий Люси в свою сторону. Люси промолчала, его отношение к ней раздражало ее. Почему он такой милый? Неужели нельзя быть чуточку холоднее с бывшей девушкой? Хочет на ее фоне выглядеть лучше? Хартфилия написала Эльзе сообщение о том, куда едет, чтобы она не волновалась, и взглянула в окно. Было неловко. Грей больше не пытался начать разговор, а Люси старалась не обращать на него внимание. Полчаса, которые они затратили на дорогу до ресторана, длились слишком долго, Люси даже облегченно вздохнула, когда ей удалось выйти из машины и вдохнуть свежего воздуха. Грей повел ее в ресторан, открыл перед ней все двери, как настоящий джентльмен, даже забрал у нее пальто. После чего официант проводил их за столик в укромном месте и вручил меню. Фуллбастер выглядел напряженным, а Люси чувствовала это и решила отойти в дамскую комнату, чтобы успокоиться и заодно помыть руки, а там и Грей глядишь станет более менее нормальным. Так странно… Люси смотрела на выражение полной растерянности на своем лице, пока мыла руки. Ей казалось, что она выглядела безразличной и даже воинственной, однако боль за все эти года так и не смогла исчезнуть из этих карих глаз. Они горели горечью воспоминаний, печалью. Сами по себе воспоминания решили атаковать бедную Люси, да так больно ударили, что на глаза навернулись слезы. Хартфилия подняла лицо к потолку, тяжело вздохнула, пытаясь успокоиться, и набрала сообщение Нацу: — Нацу… прости, я встретила Грея… Нет, не так. Люси удалила сообщение, смотря на то, как медленно мигает курсор. — Нацу, прости меня, я такая дура… — Блин! — досадливо выругалась Люси. Все не то! Все не так! Почему вообще надо писать Нацу? Девушка снова удалила сообщение, а потом и вовсе заблокировала телефон, убрала его в карман джинс и снова посмотрела на себя в зеркало: демонстративно нахмурила брови и воинственно сжала кулаки. Она не дала отчаянной мысли о том, что зря согласилась на этот разговор, окутать разум, вместо жалости к себе решила успокоиться. — Выглядишь жалко, Хартфилия! Давай, соберись! Это же всего лишь Грей, — уговаривала она себя. — Хватит цепляться за Нацу, как за спасательный круг! Пора решать проблемы самостоятельно. Напоследок похлопала себя по щекам и смелой уверенной походкой двинулась на выход из туалета. Взгляд горел решимостью, пламенем их воспоминаний. Люси подошла к столику и присела, заметив, что официанты уже принесли ей чашку любимого кофе, а Грею чай. — Я помню, что ты любишь раф, — отозвался Фуллбастер. — Спасибо, — коротко поблагодарила Люси. — Я заказал еще твой любимый салат и десерт, если захочешь чего-то еще, то смело заказывай, не стесняйся, — взволнованно произнёс Грей. Блондинка лишь кивнула, увлеченно добавляя в раф пару ложек сахара и медленно размешивая его, словно гипнотизируя себя. — Зачем… ты написал этот сборник, а потом отправил его мне после расставания? — вдруг задала вопрос девушка, заставляя Грея выпрямиться, будто бы ему по спине удачно зарядили сковородкой. Грей прокашлялся и поерзал в кресле. — Это благодаря тебе я понял, что хочу стать писателем, — начал он тихо, — и я хотел начать со стихов, которые писал тебе, как способ отблагодарить тебя за все… за наши отношения, они были… прекрасными, и я до сих пор… Люси вдруг подняла руку и вздохнула. — Не продолжай. Ей не хотелось слушать ничего от него более, хотелось просто кинуть в него чем-нибудь тяжелым. — Ты просто… Грей, слов нет, чтобы описать негодование, ты понимаешь, надеюсь? — возмущенно спросила Люси. — Что значит это твое «отблагодарить»? Ты сам принял решение расстаться, а после вдруг присылаешь этот сборник, напоминая о себе. Тебе самому как видится это? Ты хоть представляешь, какую боль ты причинил мне? Грей, ты… — Люси, подожди… — поспешно остановил он ее. — Я все это понимаю. Знаю, Люси. Я все знаю, — Грей прикусил губу и сжал кулаки. — Но пойми, ты слишком сильно любила меня, ты растворилась во мне. Я чувствовал, будто краду твою индивидуальность… Люси вдруг непонимающе нахмурила брови. — … ты столько всего хотела от этой жизни, — продолжил он, — ты хотела закончить на «отлично» школу, поступить в самый престижный институт в Токио на бюджет, помочь маме и папе управлять компанией, вывести ее на международный уровень, а после купить собственный дом на берегу моря и уезжать туда каждое лето. Странно, но на глаза навернулись слезы, слушая его. Люси вдруг поняла, что действительно все это было ее огромным желанием, к которому стремилась не один год. — Мы стали встречаться, и ты перестала уделять время своему будущему, Люси. Я чувствовал, будто утягиваю тебя на дно… в школе это не было таким явным. Не знаю, ты действительно закончила на «отлично», но не смогла поступить на бюджет в университет, пришлось твоим родителям тебе помочь. В сущности, нет в этом ничего такого, не всем удается воплотить в жизнь что-то идеально, — он замолчал, сглатывая слюну и отводя взгляд. — Но… это было лишь началом. После, когда ты и на университет из-за меня наплевала, сказала, что не хочешь тратить на него время, чтобы больше проводить его со мной, то мои глаза открылись. Люси… мне было больно от того, насколько ты растворялась во мне, в моей жизни, отказывалась от своей. Благодаря только связям Нацу тебя чудом не отчислили из университета. Я не мог понять, что делать, как открыть тебе глаза. Из-за попыток сказать тебе об этом, мы постоянно ссорились, а после я принял это решение не в один миг, я приходил к этому долго, болезненно. Ради тебя. Слезы уже катились из глаз Люси крупными каплями, размазывая тушь. Будто все воспоминания пронеслись в один миг перед ее глазами. Грей был прав, хоть и не хотелось этого принимать. Черт возьми, Люси действительно слишком сильно любила его, растворилась в его жизни. — Люси… — Грей, где-то в глубине души я понимала, что забыла о своей жизни, но я благодарна тебе, что ты принял это решение, — Люси шмыгнула носом и ладонью утерла слезы, а после улыбнулась дрожащими уголками губ. — После нашего расставания я начала писать стихи, их никто никогда не читал, а после и занялась полноценным писательством. У меня появилось хобби, я начала уделять время себе и своим друзьям. Ты дал мне возможность увидеть то, чего я лишалась, встречаясь с тобой. Фуллбастер грустно улыбнулся. — Но боль от потери тебя, матери… она убила меня. Наверное, нельзя винить тебя, но мне было так проще, прости, — Люси с сожалением поджала губы. — Знаю. Я не верил тебе. За это я себя ненавижу до сих пор. Твоя мама… я до сих пор прошу прощения у нее на могиле за тебя, за себя, за все… — Грей грустно усмехнулся. — Нацу ненавидит меня, я знаю. Он правильно сделал, что тогда вправил мне мозги, я правда жалел обо всем. Я такой кретин… — Стой! — приподняла Хартфилия руку в немом удивлении. — Ромашки… это ты? Грей коротко кивнул. — Не могу поверить… все это время, это был ты, Грей, — прошептала Хартфилия и прикрыла рот ладонью, пытаясь не зареветь еще больше. Фуллбастер поспешно схватил ее за свободную руку двумя ладонями, будто боялся потерять, и произнес поспешно: — Я виноват перед тобой, Люси. Я даже не могу просить у тебя прощения. Всю свою жизнь не смогу забыть тебя и то, как у нас вышло все неправильно, — он сжал ее руку, трепетно и нежно. — Зачем… зачем тебе надо было все это рассказать мне? Чтобы я почувствовала себя виноватой перед тобой? — Нет! — эмоционально отрицал он. — Не смей винить себя за то, где вина на мне, Люси. Прошу тебя, я просто хотел поговорить с тобой о том, о чем не удавалось все те годы вместе. Я думал… может быть спустя столько лет мы сможем понять друг друга, унять боль прошлого… Люси вдруг сквозь слезы тихо истерически засмеялась и прикрыла глаза. Все это так глупо. Столько лет она считала Грея — дьяволом с рогами, с которым она отождествляла весь негатив в своей жизни. Но что теперь? Перед ней сидел парень, будто исповедовался, считал себя жутко виноватым, чуть ли не со слезами на глазах рассказывал, как ему было больно видеть Люси такой влюбленной в него, как она забыла из-за него обо всех своих мечтах, и погрузилась в любовь с головой, как он корил себя все эти годы и просил прощения у Лейлы на могиле. Вся концепция парня, который стал причиной невероятной боли, рушилась на глазах. Так сложно было привыкнуть к этой мысли. — О, Грей… я так виновата, — Люси дрожащими руками вытирала слезы. — Мне было так больно. — Знаю, Люси, я все знаю, — Грей закусил нижнюю губу. — Не извиняйся. Пожалуйста. — Ты много сделал для меня, я просто… не замечала, — призналась Хартфилия. — Я давно должна была поговорить с тобой об этом. — Люси, ты тоже стала для меня музой, той, которая всегда несмотря ни на что любила меня, поддерживала. Я не смог быть для тебя тем же человеком. Прости, — произнес он, смотря на то, как Хартфилия в отчаянно попытке утереть слезы, размазала всю косметику по лицу. В этот момент официантка принесла салаты, пожелала приятного аппетита и поспешно удалилась. Однако никто из них не заметил смятения на ее лице, потому что чувства и эмоции захватили что Грея, что Люси, и не был дело ни до кого в этом мире. — Поэтому ты решил начать отправлять мне цветы? — грустно усмехнулась Люси. — Цветы? — не понял Грей. Хартфилия нахмурилась, а после улыбнулась. — Так это не ты, — от этого осознания почему-то стало легче. Если бы цветы слал Грей, то сказать ему, что отношения с ним — это ее прошлое, которое навсегда им останется, было бы трудно после такой душещипательной исповеди. В этот момент Люси поняла вдруг, что ей нравится другой человек, что она хотела бы быть с ним. И неважно, кто шлет эти глупые цветы: Грей, Локи, Нацу или кто там еще есть, она все равно хочет быть с другим человеком. Грей вдруг неожиданно улыбнулся. — Я рад, что у тебя есть человек, которого ты полюбила. — С чего ты взял? — теперь Люси выпрямилась, будто бы ей треснули по спине. — Люси, у меня такое ощущение, что я знаю тебя всю свою жизнь, поэтому иногда читаю твои мысли, — Фуллбастер снова улыбнулся ей. — Моя новая книга тоже о тебе. — Правда? — удивилась Люси и шмыгнула носом. — Почитай, если вдруг будет время.

***

Нацу нервно постукивал пальцем по рулю, смотря на вывеску ресторана, в котором Люси в данный момент разговаривала с Греем. Об это ему стало известно от Эльзы, которая сидела с ним в одной машине и пыталась всеми силами успокоить друга, однако получалось плохо. Он чувствовал себя ужасно: волнение вперемешку со злобой на Грея внутри будто бы зудели и мешали нормально существовать. Драгнил не в силах больше сидеть, встал и вышел из машины. — Ты куда? — взволнованно спросила Скарлет. — Не волнуйся, я никуда не иду, — Нацу тяжело вздохнул. — Просто хочу подышать свежим воздухом, не могу больше сидеть. Эльза только кивнула, как будто давая свое позволение, поэтому Драгнил медленно, словно устал, закрыл дверь машины. На самом деле на улицу он вышел не только с мыслью о том, чтобы перестать ерзать в кресле, а еще и позвонить Стингу, который в данный момент мог хотя бы разделить с ним все негодование. Она ведь нравится Стингу! Так пусть же он тоже хоть немного поволнуется! Пусть он поймет, что его дурацкая идея с тайным поклонником привела вот к такому результату! Но звонить не решался. Написал и пожаловался в сообщении на всю эту глупую ситуацию без лишних подробностей. На что получил через довольно продолжительное время ответ. И за это время Нацу, который не курит, вдруг понял, что это было бы самым идеальным моментов для того, чтобы достать сигарету и выдохнуть дым из легких, прям как в фильмах. «Для чего?» — единственный вопрос от Эвклифа. — Как это для чего? — возмутился Драгнил. «Для того, чтобы узнать: тайный поклонник он или нет» — ответ. Нацу негодовал. Стинг всегда такой собранный и рассудительный, из его уст глупых вопросов или рассуждений никогда не слышал, однако все бывает впервые. Неужели он не волнуется, что девушка, которая ему нравится, внезапно вернется к бывшему? Хотя Нацу в глубине души знал: этого никогда не будет. Слишком много боли причинил ей в прошлом Грей. Стинг отправил смеющийся смайлик и добавил: «Зря встреча проходит, получается». — Какой же ты кретин, — подумал Нацу и точно слово в слово отправил свои мысли. «Если бы я ей не доверял, то точно был бы кретином, прям как ты». — Ой, иди ты, — вздохнул Нацу и убрал телефон в карман, на экран уже достаточно упало снега, теперь он весь в каплях, будто от дождя. Драгнил снова вздохнул, выдыхая пар из легких. Снег шел уже три дня без остановки точно, но все никак не задерживался на асфальте, сразу таял. На душе все равно было неспокойно, и он удерживал себя от того, чтобы вломиться сейчас в этот ресторан. Смотря на падающий снег, в голове у Нацу проносилось много воспоминаний из прошлого. Люси действительно была счастлива с Греем, к тому же, он был лучшим другом Нацу со школы, однако он не смог его понять, осуждал, когда произошла эта ситуация. Он ведь не видел, как Люси страдала. А все было словно вчера… Нацу приходил домой к Люси каждый день. Тогда она все еще жила с родителями, а их дом переполнился скорбью, печалью и негативом. В этот самый момент, когда Грей расстался с Люси, продолжительное время Лейла, мама Люси, лежала в больнице в плохом состоянии. У нее была последняя стадия рака. Ему всегда открывал дверь помощник Джудо, а сам хозяин дома был либо в больнице со своей женой, либо в своем кабинете пил виски и тускнел с каждым днем на глазах. Как и Люси. Люси забросила университет и целыми днями лежала в кровати, даже не вставая. У отца Люси не было моральных сил помочь еще и дочери, когда такая ситуация с женой, однако у девушки все еще был самый лучший друг на свете — Нацу, он обязательно вытащит ее из этой бездны. Так он для себя решил. Он медленно поднимался с пакетом вкусняшек, рассматривая унылую и серую обстановку в доме, которая такой никогда не была. Здесь всегда царила уютная атмосфера тепла: Лейла всегда кружилась на кухне, либо занималась в гостиной йогой, а Джуд с уважением пожимал ему руку, если был дома. Обычно глава семейства любил проводить время в своей мастерской за очередным украшением. Сейчас всего этого нет. И стало будто еще мрачнее. Дворецкий, некогда спокойный, все же казался опечаленным, однако спросить в чем дело не удалось, поскольку многословным этот мужчина не был. Нацу постучался в дверь и тут же ее открыл, но не стал сразу смотреть, что творилось внутри, ведь Люси могла переодеваться. Однако он слышал лишь какие-то кряхтения, а когда посмотрел, то обомлел: Люси пыталась повеситься на ремне, который зацепила за дверцу шкафа. Лицо у нее покраснело, а сама она кончиками пальцев слегка доставала до пола, руки крепко держали ремень в районе шеи, чуть оттягивая его, ведь инстинкт самосохранения не давал Люси убить себя. Мягкий пуфик опрокинутый лежал рядом. Шок прошел мгновенно, Нацу подлетел к ней с криками отрицания ситуации, обнял чуть ниже бедер и поднял, чтобы ослабить давку, хотел открыть шкаф, но ручки дверей были между собой скреплены другим ремнем, чтобы при попытке повеситься, дверца не открылась. Люси продумала свою смерть, и это осознание ошарашило Нацу еще больше. Глаза, шальные и безумные, наполнились горькими слезами. Он слышал ее кряхтения, как она называла его по имени, но не мог ничего сказать, только сдерживал слезы боли и одной рукой пытался распутать ремень на ручках. — Нацу… Н-нацу… — рыдала она, начиная дрожать всем телом. Драгнил все же распутал ремень, открыл дверцу и отпустил Люси, после чего пряжка, которая была внутри шкафа и на которой держалось тело, выскользнула, освобождая Люси. Хартфилия, тяжело дыша, упала на пол, медленно и дрожащими пальцами пыталась высвободиться от ремня. — Люси, зачем? Почему? Зачем? Люси… — рыдал Нацу, который тоже пытался освободить ее из пут ремня и тараторил все, что только на ум взбредет. Нацу был в шоке. Он откинул этот несчастный ремень, будто это змея и порывисто обнял Люси, которая тоже прижалась к нему всем телом, вцепилась руками в одежду и просто рыдала. Он чувствовал, как все его тело мелко дрожало от прожитого стресса, а по щекам все еще лились слезы. Осознание того, что Люси могла умереть, убивало его изнутри, заставляя прижимать к себе, гладить по волосам и целовать в макушку. Было безумно больно видеть это, чувствовать, осознавать. — Нацу, прости меня, Нацу, прости… Н-нацу, п-прости… У Люси была истерика, которую Нацу пытался успокоить, что получилось далеко не сразу. После чего Хартфилия просто уснула, не говоря ни слова о причине такого поступка. Эту ночь он провел в ее комнате вместе с ней в объятиях. И было страшно смотреть на открытую дверцу шкафа и валяющийся рядом ремень. Всю ночь Нацу не мог уснуть и содрогался, когда в памяти всплывали отрывками моменты ее кряхтений. И он боялся оставлять ее одну после этого случая. На следующий день Люси рассказала ему, что у нее умерла мама, ей сообщил по телефону об этом отец вчера. Странно, но она не стала звонить друзьям, Нацу, а просто вышла на улицу, села в автобус и уехала к Грею, чтобы поговорить с ним. Они расстались недавно, но все же были близки столько времени… он бы мог подобрать слова, как умел. Но он не стал с ней разговаривать, прошел мимо с компанией друзей. И Люси не могла ничего поделать, у нее будто мир разрушился: она и маму потеряла, и Грея в этот момент. Навсегда. Это осознание пришло к ней дома, когда осталась в комнате одна. А дальше комок мыслей внутри сформировался в одну большую ненависть к миру, к людям, ко всем, прежде всего ненавидела она свою жизнь и все то, что с ней случилось за эти две недели беспросветной тьмы. Есть моменты, когда в такие ситуации хочется крушить, ломать, что-то делать, и моменты, когда не видишь в этом смысла. И вот вторая стадия приближает тебя неминуемо к гибели. И Люси решила убить себя. Тихо. Незаметно. Когда Нацу слушал ее дрожащий голос, то не мог поверить, что перед ним его Люси… Люси, которая старалась никогда не унывать, всегда улыбалась. Он видел перед собой сломленную девушку с багровой полосой на шее от ремня, заплаканными глазами, впалыми щеками и потускневшими глазами. Но это все была Люси, от этого больно, от этого у Нацу дрожало тело и голос. Он не мог оставить ее в таком состоянии. С этого момента он стал ненавидеть Грея. И после этого разговора он пришел к нему домой, где они встретились на улице. — Нацу… — удивленно пробормотал Грей, когда увидел своего друга у дома. В эти дни они еще хоть как-то общались несмотря на то, что Люси и Грей расстались, однако виделись редко. — Хотел позвонить тебе на днях, но дел было много и… На этот момент Грей не договорил, потому что получил удар в челюсть, который заставил его пошатнуться, а потом прилетела пощечина, и его взял за грудки Нацу. — Ты уничтожил ее! Ты хоть знаешь, что она потеряла свою мать, а ты даже не стал ее слушать? — орал Нацу, двумя руками тряся его за куртку. — Грей, я был о тебе другого мнения! Зря я тебе доверился, зря доверилась Люси! Грей сплюнул скопившуюся во рту слюну вперемешку с кровью и убрал руки Нацу, стряхнув их. Он выглядел растерянным, удивленным, будто бы услышал то, во что не мог поверить. Так и было. Ведь Лейла была всегда такой счастливой, и выглядела здоровой. — Лейла-сан… умерла? — не поверил он. — Хватит претворяться несчастным! — Нацу еще раз ударил ему кулаком в челюсть. И если Грей до этого держался на ногах, то с этого удара он упал, и как будто бы даже не из-за него, а из-за полученной информации. — Люси из-за тебя… из-за тебя она… — Нацу прикрыл ладонью глаза со сбитыми костяшками и содрогнулся. — Она хотела повеситься. Фуллбастер приподнялся и не мог сказать ни слова, будто бы проглотил язык, только смотрел на обезумевший взгляд Нацу и его попытки успокоиться. — Я… должен поговорить с Люси, я должен просто… — взволнованно пролепетал Грей и встал с асфальта. Но Нацу, все еще злой и опечаленный, перегородил ему дорогу. — Я не хочу тебя больше видеть. И Люси не позволю. Если ты однажды появишься в ее жизни, я просто убью тебя, Грей. Ты понял? — процедил сквозь зубы Драгнил. — Ей будет лучше без тебя. Я сделаю все, чтобы она оправилась. А ты… живи своей жизнью и знай, что ты чуть не убил хорошего человека. Думаю, тебе это поможет при написании твоих стишков, кретин. Взгляд Нацу был полон ненависти, печали и негодования, он выразительно взгляд на бывшего уже друга напоследок и развернулся, чтобы уйти, когда как Грей и с места сдвинуться не мог. Челюсть болела, а во рту был металлический привкус крови, но все это было неважно, потому что и ему тогда было больно. Невыносимо. Нацу снова вернулся к Люси, чтобы остаться с ней и сказать: — Я запрещаю тебе видеться с Греем и в принципе с ним контактировать. Если я узнаю, что ты снова с ним общаешься, то я его убью, Люси. Я реально убью его. Хартфилия, смотря в его серьезные и решительные глаза, верила в каждое его слово. Сердце трепетало, словно раненное: от страха, стресса и боли. Ей вовсе не хотелось такого исхода событий. Грей причинил ей много боли, но винить его во всем, она понимала, неправильно. Да, головой она понимала, что никто не виноват, так сложилась жизнь — это последствия сделанных ранее выборов, однако сердце продолжало ненавидеть Грея, винить его во всем. Все же, она хотела бы с ним обсудить все, что прошло, наболело и причинило им такие страдания, ведь уважение к их воспоминаниям преобладало над обидой и ненавистью. Но Нацу… он дал понять, что будет, если вдруг Люси решит встретиться с ним. И она реально испугалась. Нацу в таких ситуация мало себя контролирует, он импульсивный и мало задумывается о последствиях содеянного, когда в таком состоянии. И каждый раз, когда хотелось бы прояснить все с Греем, освободиться от боли, она вспоминала эти глаза Нацу, его ужас и непонимание, когда она хотела повеситься. Она видела, насколько сильную боль своим поступком причинила своему другу. Именно эти причины не давали ей позвонить Фуллбастеру, чтобы просто поговорить. Вместо этого она всегда сжигала все мосты. В том числе и из-за себя самой: было проще винить во всем Грея, ведь он идеально подходил на роль козла отпущения.

***

Люси еще немного поговорила с Греем на отстраненные темы, словно они были старыми друзьями, которые не виделись много лет. Это было странно. В разговоре присутствовала неловкость, но легкость от осознания того, что больше в сердце нет места ненависти, обидам, окрыляла душу. Заметно, насколько сразу Грей расцвел на глазах: он улыбался ей, как в прошлом, тепло и нежно, однако нотки сожаления и вины в глазах так и не ушли. Наверное, теперь эти чувства никогда не исчезнут. В этом и заключаются их особенные отношения. Когда Грей помогал надеть Люси верхнюю одежду в фойе ресторана, она подумала о том, чтобы позвонить Стингу. Странно, ей просто захотелось услышать его голос. Они не виделись уже пару дней, но этого достаточно, чтобы… что? Люси призадумалась. Она скучала. В сердце каждый раз трепет, стоит только вспомнить о нем. Стинг ей симпатичен, однако… кажется, у него есть девушка. И зря она вот так вот о нем думает, только травмирует свое сердце. К тому же, все еще есть тайный поклонник, личность которого так и не установлена. Кто же этот загадочный брюнет, если не Грей? Люси предстояло выяснить это после рождественской вечеринки в воскресенье. Она поймает этого человека с поличным. — Почему твой менеджер такой неприятный тип? — вдруг спросила Люси. — Такое ощущение, что он готов сожрать меня. Или это только ко мне такое отношение? — Гхм, скажем так, он недоволен тем, что я трачу время зря, по его мнению, — неловко произнес Грей. Выходя из ресторана, Люси встала как вкопанная, пройдя чуть больше пяти шагов. Она встретилась взглядом с Нацу. Он смотрел на нее так пронзительно, так внимательно… словно она его предала. Наверное, с какой-то стороны это действительно выглядело предательством, когда твой лучший друг оберегает тебя от боли и всяческих проблем, когда он изо всех сил старается вытащить тебя из дерьма, а ты собственноручно перечеркиваешь все старания на «нет». Но разве можно сказать, что Люси зря пообщалась с Греем? Нет. Определенно не зря. Ей стоило сделать это раньше. Нацу стремительно зашагал в их сторону, хотя Грей и Люси были неподвижны. — Грей! — тут же Нацу схватил бывшего друга за грудки, чуть ли не приподнимания его над землей. Лицо Фуллбастера не выражало ничего, оно словно превратилось в камень, и это злило Нацу с каждой секундой все больше. — Нацу! Нет… — воскликнула Люси, пытаясь убрать его руки от Грея. — Почему, Люси? Что происходит? Почему ты его защищаешь, а? — голос злой с нотками обиды и горечи, на грани отчаяния. Глаза Люси наполнились слезами, она не оставляла попытки отцепить Нацу от бывшего парня. Ей было снова невыносимо больно. Хотелось поделиться с Нацу тем, что нет больше в ней ненависти и обиды к Грею, ей хотелось… слезы сами собой полились из глаз. Увидев ее слезы, Нацу тут же убрал свои руки. Он отошел на два шага от него и с укором, почти невинно, посмотрел на Люси, пытаясь понять, осознать. Она плачет. Но почему? Что не так сделал Нацу? Он никак не мог понять, в чем его ошибка, почему… — Почему… — слова на полпути куда-то упали к ногам, где было в данный момент сердце, а в горле комок из эмоций и чувств. «…почему ты плачешь из-за меня, а не из-за Грея?» — хотелось задать вопрос, который так и кружил внутри головы, но не готов был вырваться изо рта. — Прежде, чем сломя голову нестись, стоит немного подумать, Нацу, — спокойно проговорил Грей, его глаза — холодный айсберг, а голос — сталь. В голове у них, словно один и тот же мозг принадлежал им одновременно, возникло то самое воспоминание, где Нацу, злой и отчаянный, бил Грея в их последнюю встречу. Тогда Грей не понимал ничего, был ошарашен, ему было… больно, сейчас их роли сменились: ничего не понимал Нацу, и был в глубоком замешательстве на грани истерики. Драгнил ничего не ответил на его слова, только стоял и смотрел, как плакала Люси, пытаясь сдержать поток слез и утереть их рукавом пальто. — Мы простили друг друга. И поняли все. Отпустили друг друга окончательно, — произнес Фуллбастер. — Жаль, что твои глупое упрямство и одержимость не дали нам решить это раньше. Люси это было необходимо. Тут Нацу наконец-то обратил внимание на Грея и приложил ладонь к лицу, пытаясь в очередной раз не сорваться. Недалеко хлопнула дверь машины, это Эльза вышла, обеспокоенно оглядывая их фигуры, обхватив тело руками, пытаясь таким образом согреться. — Грей, свали, — процедил Нацу. Фуллбастер не сдвинулся ни на миллиметр, так и продолжил пристально смотреть на Нацу, который внезапно словил ноту спокойствия и хладнокровия. — Пожалуйста, — спокойным тоном произнес Драгнил, — свали. Грей даже вздрогнул от вежливости бывшего друга, но вопросительно взглянул на Люси, которая только безмолвно кивнула ему. — Хорошо, я уйду, — согласился парень. — Нацу, будь немного мягче и… — Слушай, придурок, я похож на человека с ангельским терпением? Свали, пожалуйста, — не выдержал Нацу. — Да сам ты придурок, головешка розовая! К черту, я тебя сейчас в снег закопаю! — воскликнул Фуллбастер. Тут уже подбежала Эльза и ударила каждого по макушке. — Вы вообще адекватные люди? Устроили разборки у самого входа в ресторан. На вас уже люди косятся, как на идиотов! — кричала Эльза. — Немедленно прекратили. Парни, потирая макушку, смотрели друг на друга, видимо пытаясь испепелить взглядом. Люси, утирая слезы, начала оглядываться: действительно, они привлекли внимание обычных прохожих, даже из окон ресторана на них смотрели люди. — Они что, мелодраму снимают? — перешептывались прохожие. — Эльза, это мы с Люси попросили его уйти, а он не уходит! — выкрикнул Нацу с обидой в голосе, но все равно получил кулаком по голове снова. — Не ори! Мы в общественном месте! — воскликнула Скарлет. — Ты сейчас сама кричишь! — хором, но тем не менее шепотом, произнесли Грей и Нацу одновременно, а потом переглянулись от неожиданности. Давненько не было такого. И тут же вздрогнули снова, однако теперь уже не от криков Эльзы или неожиданных единогласных порывов души, а от смеха Люси, которая счастливо улыбалась, почувствовав видимо точно то же тепло в душе, которое согревало своим светом от школьных воспоминаний. Когда-то точно так же Эльза разгоняла этих несносных парней в школе. Эльза тепло улыбнулась, взяла под руку Грея и зашагала в сторону. — Идем, у нас есть время поболтать, — сказала она ему. — Но… — Им это надо, оставь их, — настойчиво произнесла Скарлет. Им действительно нужен был этот разговор, однако Нацу, словно язык проглотил, просто смотрел на Люси и не мог предпринять ничего больше. Когда как Люси, прекрасно понимая его чувства, ведь с ним она почти всю свою жизнь, улыбнулась и тут же подошла, крепко обняла. Он для нее словно старший брат, который уберегает от неприятностей. Он — импульсивный, ранимый и очень преданный друг. В его сердце всегда шторм, метель, огненная лава. Да, Нацу — вулкан. Не знаешь, когда вдруг он будет извергать огненную лаву, однако… вместе с тем он очень добрый, душевный и в целом замечательный человек. Таким она его и полюбила когда-то. — Спасибо тебе, Нацу. Без тебя я бы пропала, — произнесла она. — Я понимаю, ты никогда бы не причинил мне боль. Поэтому… эти слезы не из-за тебя, поверь. Люси прижалась к нему крепче, сжимая его куртку в кулаках, словно боялась, что сейчас Нацу попытается ее оттолкнуть, однако она почувствовала, как нежно, словно она — цветок, Драгнил обнял ее двумя руками. В этих крепких и огромных объятиях, Люси почти утонула. — Нацу, Грей просто захотел поговорить. Мы освободились друг от друга. Никогда больше наше прошлое не повлияет на нас, — объяснила Люси, улыбаясь. — Прости, что заставила поволноваться. Нацу ничего не говорил, внимательно слушал то, что она говорила, а потом Люси почувствовала, как его тело чуть подрагивает. Хартфилия пыталась отстраниться и посмотреть, что происходит, но Нацу вдруг сильнее вжал ее в свое тело, не давая ей шанса подглядеть. Он рыдал, словно ребенок. Он никогда не рыдал так, как в тот день, когда Люси хотела умереть. Но сейчас был такой момент облегчения, словно действительно он вернулся на пару лет назад, в тот день, и наблюдал за тем, как Люси корчилась практически в предсмертном припадке. — Нацу… — прошептала девушка. — Я так испугался, — прошептал он. — Что он снова вскружит тебе голову чушью, что ты вернешься к нему, и я снова… испытаю весь этот ужас. Люси замерла в его объятиях, вспоминая, на что ради нее шел Нацу, лишь бы только она не плакала. — Поэтому я разозлился, — он сжал ее в объятиях еще крепче. — Когда-то давно ты показала мне, что есть любовь. В детстве… ты всегда находила нужные слова, а когда мама умерла, ты заменила мне ее. Ты для меня — нечто большее, чем просто друг. Ты мне как родная, как сестра, как мать. Я не знаю… — он усмехается сквозь слезы. — Я берегу тебя, я люблю тебя, уважаю и никогда не смогу оставить. Ты многому научила меня. Когда отец был занят работой, а мама умерла, я не был один… Странно, но от этих слов Люси заплакала и ей вспомнилось то, как она старалась для него когда-то… Они жили по соседству друг с другом. Ходили в одну и ту же школу: младшую, среднюю и даже в старшей не расстались, а теперь вот в одном университете учатся, правда на разных направлениях, но это совершенно неважно. Они по жизни идут рука об руку. Возможно, это судьба, когда-то думала Люси. Этот человек был дарован ей судьбой. На свете нет человека лучше, чем Нацу. Это факт. Другое дело в младшей школе они почти не общались, знали имена друг друга, здоровались и видели, что их родители относились друг другу хорошо, иногда играли на одной площадке, потому что их мамы, как только увидят друг друга, разговаривали часами. Потом, в средней школе у Нацу умирает мама в авиакатастрофе, из-за чего у мальчика развивается паталогическая боязнь самолетов. Нацу не ходил в школу, прогуливал и вообще вел аморальный образ жизни. Но Люси понимала, что во всем дело не дурость парня, а в призыве его души: он хотел, чтобы ему помогли. И однажды она постучалась к ним домой. Нацу открыл, но очень долго шел к двери, а во всем дело была болезнь. Он заболел, у него был сильный жар. Никто не мог позаботиться о нем, поскольку отец старался уезжать в длительные командировки по работе, чтобы заглушить потерю жены, и Нацу был какое-то время предоставлен сам себе. И когда Люси зашла домой, то совсем не удивилась наличию огромного слоя пыли везде, где только можно, куче посуды в раковине, мусора повсюду: бутылок, упаковок из-под чипсов и батончиков. Он чуть ли на падал от слабости, но все же не сразу пустил ее и спросил: — Что случилось, Люси? — Я пришла, чтобы побыть с тобой, — серьезно сказала Люси. Удивления не было, поскольку у Нацу не было на это сил, он просто продолжал стоять на пороге и не знал, как вежливо послать ее. К ней у него было уважение, хоть и не близко, но они все же общались, поэтому Драгнил знал, что она — хорошая. Но ее забота — не то, чего он хотел в данный момент. — Я не уйду. Никуда, — твердо произнесла Люси, но голос почему-то предательски дрогнул от мысли, что сейчас он просто захлопнет перед ее лицом дверь. Зашуршали пакеты, это она сжала в кулаки их ручки, вписываясь ногтями в ладошки. Не в силах спорить, Нацу просто уходит вглубь дома, оставляя дверь открытой. Люси неловко заходит, разувается и идет за ним, попутно пытаясь не наступить на валяющийся везде мусор. Драгнил лег на диван, приложив руку ко лбу. — Нацу, а куда можно убрать… — тут она заметила, что он уже сопит, — …пакеты, — прошептала она. Люси оценила масштабы катастрофы и принялась за уборку. Она вымыла весь дом, вытащила два огромных мешка с мусором за пределы дома, закинула накопившуюся одежду в стиральную машину, приготовила еду, а также периодически меняла Нацу мокрое полотенце на лбу. Драгнил не просыпался, а только болезненно морщился во сне. До глубокого вечера она была занята работой по дому у Нацу, и очевидно, что когда она присела в кресло, то мгновенно уснула, только стоило расслабиться телу. Нацу проснулся, но пока ничего не понимая, почувствовал запах еды. Пахло рисом, овощами и мясом. Он приложил руку ко лбу и почувствовал мокрое теплое полотенце, убрал его и медленно приподнялся на локтях. Но после, он понял, что некому готовить, что больше не могло здесь пахнуть так… никто не мог позаботиться о нем так! — Мама вернулась? — первая мысль поразила его мозг, после чего он резко вскочил и начал метаться, разбудив Люси. Она вздрогнула от его голоса: тихого, но сильного, словно не до конца мог поверить во все происходящее. Этот миг надежды в его голосе разбил ей сердце. — Мама! — кричал он. — Н-нацу… — проговорила Люси, потирая глаза. — Прости, я немного задержалась у тебя. Хартфилия потерла двумя пальцами переносицу носа, зажмурилась с усилием, чтобы потом открыть глаза и легче начать воспринимать мир вокруг. Нацу стоял неподвижно и смотрел на нее во все глаза, словно не хотел ее видеть. Хотел увидеть другого человека. Маму. Но его постигло отчаяние, словно он снова решился матери. И к горлу подкатил ком, хотелось рвать и метать. — К черту все! Зачем ты здесь, Люси? Свали! Не надо было ничего убирать, я хотел оставить все так! — кричал он, а тем временем он даже не замечал, как по щекам текли злые слезы. Люси просто стояла и слушала его пылкую речь и понимала: ему больно, невыносимо. Он кричал, и в целом выглядел устрашающе, но Люси не видела этой стороны, для нее он — сломанный человек, потерявший мать; отчаявшийся ребенок. Хотелось обнять этого ребенка, который сейчас истошно пытался отпугнуть всех вокруг своими криками, погладить по голове и сказать что-то теплое. Хартфилия так и поступила, просто подошла и обняла его крепко-крепко, чтобы у Нацу не получилось оттолкнуть ее. — Нацу, что бы ты не сказал, я буду рядом. Это не изменить. Я не заменю тебе твою маму, но… я никогда не оставлю тебя, — сказала она, а потом погладила ладонью по его спине, пытаясь успокоить. Никогда еще она не видела его таким подавленным, непохожим на себя. Нацу — лучик солнца, он всегда улыбался. Но последние недели вел себя не так, как обычно из-за того, что потерял маму. И она понимала, что хочет помочь ему. Нацу был ей дорог по-своему, а его маму и Люси любила. Замечательная женщина, они с Нацу по энергии и характеру были схожи. Нацу плакал, но уже не от боли, наверное, он в тот момент был благодарен, потому что больше не кричал и не пытался оттолкнуть. Эти воспоминания… они на вес золота. — Я никогда не оставлю тебя, — произнесла Люси, чуть отстранившись от него. — Помнишь? Я сказала, что буду рядом. Ты помнишь, Нацу? — Помню, — прошептал он, улыбнувшись уголками губ. — Если бы не ты, я бы умер. Я хотел умереть. Люси непонимающе моргнула, не зная, что сказать на это шокирующее откровение. Он никогда ничего подобного не говорил ей. — В тот день, когда ты сказала мне все эти слова, я думал выпить таблетки и уснуть навсегда. Но ты пришла и сорвала мой план, — он грустно усмехается, будто бы рассказывал какую-то неудачную шутку, на которую Люси не могла отреагировать никак, кроме как замереть от страха. Она могла потерять его. Навсегда. — Теперь ты понимаешь. Я мог умереть. И ты когда-то тоже. Я чувствовал себя так же, — произнес Нацу. — Если бы не ты, я умерла. И если бы не я, то умер ты. Возможно, мы в этом мире встретились для того, чтобы не дать друг другу умереть, как думаешь? — нежно улыбнулась Люси. — Да, я тоже думаю так, — Нацу улыбнулся во все тридцать два зуба, словно солнышко, и сердце Люси затрепетало от радости. Это было нежное умиротворение. Никогда еще Люси не чувствовала себя такой спокойной и собранной. — Я переживаю все же, — пробормотал Грей, недовольно поглядывая на довольную улыбку Эльзы. — Не пойму, почему ты такая спокойная… — Это же Нацу. Он никогда не причинит боль Люси, — уверенно произнесла Скарлет. Грей подумал, что она права и странно, как в его голове сформировались мысли о том, что Нацу был способен на подобное. Нацу не способен. Факт. Но в школе, он помнил, его волновали взаимоотношения между ними, по всем параметрам они выглядели как романтические. Он всегда думал, что Нацу был влюблен в Люси, он ее любил и любит до сих пор. Естественно, что Грей никогда не показывал своих беспокойства или ревности, однако каждый раз сердце екало, когда они были вместе. — Слушай, — произнес медленно Грей, убирая руки в карманы и смотря на промокший от снега асфальт. — М? — Это Нацу дарит Люси цветы? Он хочет начать с ней отношения? — он спросил бесцветным голосом, будто бы просто так. Но это не был случайный вопрос. Его волновало это все время. В напряжении он ждал ответа от задумчивой Эльзы. — Нет, цветы точно не от Нацу, — заявила Скарлет. — На второй вопрос не уверена, как правильно ответить, однако знаю, что Нацу абсолютно точно любит Люси, но как-то по-своему, — тут она облизала нижнюю губу и призадумалась. — Думаю, он видит в ней мать: он ее оберегает, всегда прислушивается и никогда не пренебрегает ее мнением, заботится о ней, когда она болеет, и готов пожертвовать всем ради нее. Трудно такое его отношение назвать чем-то иным, нежели любовь. — Звучит так, будто бы он любит ее не как родственную душу, а девушку, — скептически приподнял бровь Грей. — Нет, — совершенно уверенно заявила Скарлет и улыбнулась. — У него нет романтического интереса к ней. Сам подумай, разве влюбленный парень будет спокойно наблюдать за тем, как к его любимой клеится какой-то дурак из старшей школы, а потом снова какой-то ноунейм клеится, присылая цветы каждое воскресенье. — Какой-то дурак из старшей школы… — невесело пробормотал он, понимая, что речь о нем. Нацу действительно никак не реагировал на то, с кем Люси встречалась или ходила куда-то гулять. У них в одно время были свои жизни, но в то же время они никогда не разлучались. Словно… брат и сестра. Однажды Люси призналась Грею, что любила Нацу, как девушка, однако он этого не замечал. Но разве Нацу, который только претворяется идиотом, а на самом деле все прекрасно понимает, может вообще не замечать подобного? Они остановились у его минивэна, смотря друг на друга. — Хотя… Нацу может отлично скрывать эмоции, сложно понять: о чем он думает, что чувствует, — продолжила Скарлет. — Не знаю… но думаю, они словно родственные души даны друг другу. У них будто родственная связь. — Знаешь что удивительно, Эльза? — спросил Грей, а когда получил ее заинтересованный взгляд в ответ, улыбнулся и продолжил: — Родственники, которые являются близкими по крови, иногда ненавидят друг друга, а тут… совершенно разные люди воспринимают друг друга, как родных. Это… дар. Они действительно удивительные, как думаешь? Эльза нежно улыбается и смотрит на то, как Нацу и Люси отходят друг от друга и вместе направляются к машине. — Думаю, ты прав. Поздравляю с выходом твоей книги, кстати, — произнесла она и похлопала Грею по плечу. — Пойду. Звони, пиши, не теряйся. — Пока, — махнул рукой Грей.