Клубничное чувство

      — Какие вы тихие, — сказала наутро Донна, когда растрепанный Джерард вышел к завтраку, оставив, как обычно, Фрэнка досыпать. — Мы с твоим отцом помолвку отмечали громче.       — Блин, мама, о таком не говорят с детьми, — Джерард покраснел. — И вообще, ты как родитель должна быть амбассадором «только после свадьбы». Все дети верят в такую непогрешимость своих мам и пап.       — Тебе что — десять? Ты снял кольцо?       — Мы с Фрэнком побоялись потерять и спрятали обратно в коробочку. Тем более ему немножко великовато, в Нью-Йорке отнесем исправить. Не хочу без него носить свое.       — Как только исправите — обязательно обратно на пальцы! Вы должны их носить! Ты — занят, это должен знать каждый, с кем ты знакомишься! И каким красавчиком занят, честно говоря. Я очень за тебя рада. Думала, ты останешься один.       — Если бы и так — в этом же нет ничего страшного.       — Конечно, нет. Одинокие люди не значит плохие. Но ты же у меня такой романтик, тебе надо чувствовать кого-то рядом.       — Имеешь в виду — я неполноценная и несамодостаточная личность?       — По-моему, тебе надо вернуться из Нью-Йорка в жизнь попроще, — Донна перевернула на плите блинчик. — В жизнь, где лучший психотерапевт — клубничная грядка, а не дорогущий специалист на тридцатом этаже. Кстати, комната всегда за вами. Приезжайте когда угодно. Когда захочется тишины и простого сельского быта с домашней едой.       — Отец уже с утра стучит в саду, — сказал Джерард и улыбнулся поставленной перед ним чашке чая.       — Ну так фестиваль же! — взмахнула руками мама.       — Только не говори, что вы участвуете. Мы никогда ничего не выигрывали.       — Разве суть в выигрыше? Все участвуют в фестивале.       — Не все.       — Все, у кого есть грядки. И я очень надеюсь, что в этот раз вы поможете.       — Приветик, — Фрэнк появился в дверях с Горчицей в обнимку. Джерард уже ревновал к щенку.       — В Строберри Филдс проходит ежегодный фестиваль клубники, — объяснял Джерард, пока они с Фрэнком ползали по грядкам, собирая в ведерки сладкие, наполненные солнцем ягоды. — Или точнее — фестиваль клубничной еды. Сюда ради этого приезжают туристы, потому что это клубничный край. Заявиться на участие может любой. Уэи участвуют в этом постоянно. Думал, этот год пропустим и я просто свожу тебя погулять, поедим клубники со сливками… Но нет. Наша палатка, — Джерард показал на прислоненную к стене фанерную вывеску с ярко-розовыми буквами, — называется СтроУэй. Мы украсим витрину соломой. Обычно мы продаем клубничные тарты — мама напечет много маленьких основ, а уже на месте будем толочь клубнику и взбивать белок с сахаром. А Майки его подрумянит газовой горелкой. Еще бывало — просто так клубнику с сахарной пудрой или без в бумажных стаканчиках. И во всех палатках одна клубничная продукция. Не считая парочки сувенирных с магнитиками… хотя на них тоже клубника. Боже, мне устали колени.       Джерард выпрямился.       — А победителю что? — спросил Фрэнк, заглядывая под очередной листик.       — Как правило, побеждают более профессиональные команды, с автотрейлерами. Приз — деньги на развитие бизнеса. Нам такое не надо, этим никто не будет заниматься, а деньги-то целевые. Уэи выручку отдадут на благотворительность. Если подскажешь какой-нибудь бабочковый фонд — переведем туда.       — Лучше приюту для животных.       Семья Уэев на самом деле была прикольная. У них была официальная помолвка, как в романах, они участвовали в фестивале. А пункт про благотворительность вообще добавил несколько плюсов. Наверное, если самого Джерарда узнать получше, то откроется ещё больше, чем Фрэнк видел на данный момент — что-то глубже той неловкости, которую тот испытывал постоянно из-за ситуации в целом. Джерард вечно краснел перед Фрэнком, кажется, будучи совсем не рад затеянному.       Джерард разложил готовые основы для тартов на подносы в специальной этажерке, которую смастерил папа. Майки в большом чане усиленно давил клубнику, мама проверяла миксер на работоспособность. Кристин не было — она помогала своей семье. Выходило, что сегодня они конкуренты с Майки. Дональд тоже не пошел — сказав, что свой вклад в виде вывески, витрины и этажерки он уже внес, и улегся на диван с газетой.       — Мам, пока людей немного, может, мы отбежим? — попросил Джерард. — покажу тут Фрэнку все.       — Отбегай, — согласилась Донна. Майки сдул прядь со лба и гневно посмотрел на брата. — О, купи мне корзиночки у миссис Янг. Ее палатка так и называется «Корзиночки миссис Янг». Они очень вкусные, с такой пышной шапкой крема…       — Купим, — и Джерард утащил Фрэнка вслед за собой.       Вся улочка, от вокзала и до самой ратуши, была заставлена палатками — профессиональными и самодельными. Аромат клубники от этого всего распространялся умопомрачительный.       Ларек с пузатыми баночками варенья (Фрэнк купил для мамы два вида: простое и с грецким орехом); небольшая лавочка с коктейлями и смузи, которые они с Джерардом купили и теперь на бегу потягивали из полосатых трубочек нежный напиток; выпекаемые прямо на месте оладьи и венские вафли, которые поливали клубничным сиропом и отдавали покупателям; клубничный попкорн, пастила, чизкейки, зефир, мороженое… разбегались не только глаза, но и обоняние не знало, куда нюхать.       Семья Кристин торговала клубничным сорбетом, и, конечно, парочка «женихов» получила по порции бесплатно. Но Фрэнк все равно закинул пятерку в коробку для чаевых, пока Кристин не видела. К слову, улыбчивая девушка в клетчатом фартуке и с симпатичным пучком на голове собирала много чаевых, только Майки, наверное, говорить об этом не стоит.       Джерард потянул его к сувенирной лавке.       — Я куплю тебе магнитик и…       — О, я сам! — поспешил отказаться Фрэнк.       — Не, я обязан купить сувенир гостю. Неважно, кто это — просто друг, знакомый… жених. Это…       — Традиция?       — Да, одна из, — усмехнулся Джерард. — Ммм… дайте мне, пожалуйста, вот этот — где домик с крышей в виде клубники. Спасибо! Фрэнк, давай возьмем по футболке с глупыми надписями?       Фрэнк поднял глаза на развешанные за продавцом майки. «Твоя клубничка», «Хочешь посмотреть клубничку?», «Обмакни меня в сливки», «Клубника — состояние души». Вот, наверное, последнее не пошлое.       — Скучно, — закатил глаза Джерард, узнав выбор. — Смысл же в приколе. Я себе возьму… ммм… «Обмакни меня в сливки», а тебе…       Серьезно? Этот краснеющий Джерард наденет такую футболку? Это даже не носки со смайликами, те хоть приличные. Но Уэй уже скинул свою скромную зеленую и нацепил только что купленную. Фрэнку же протянул откуда-то выкопанную «Вызываю покраснение».       И это действительно было здорово — ходить в этих дурацких футболках, разглядывать витрины, специально попасться на камеру для провинциальных новостей, а потом смеяться. Сфотографироваться с аниматором в костюме большой клубники, и со знаменитым памятником Строберри Филдс — бронзовой гордой клубничиной на постаменте, которой настолько натерли бок на удачу, что он блестел золотом (конечно, они потерли его тоже, загадывая сокровенные желания). Поддерживать участников соревнования на самое быстрое поедание клубники. Забыть, что обещали купить пирожные, и срочно возвращаться обратно куда-то к вокзалу, тогда как «СтроУэй» расположилось ближе к ратуше. Не придавать значения, что Джерард все время держит тебя за руку. Помогать продавать тарты — накосячить с горелкой с первым своим заказом — сжечь взбитый белок до черноты. Видеть, как Джерард, заметив это — смеется. Поначалу прикрывая рот, а потом уже не стесняясь, заражая смехом покупателя, ждущего своей сладости, понимающе и с юмором относящегося к произошедшему. И это поднимало дух и снимало красноту с лица горе-кондитера. Конечно, Джерард быстро все переделал, а потом они вилкой сняли горелый белок и разделили бракованный тарт на двоих.       Видеть, как он смеется…       Вечером Фрэнк упаковал в сумку баночки с вареньем и поспешил в душ, пока Джерард еще не пришел. Он сам отправил Фрэнка сюда, чтобы тот не напрягался, выгружая части торговой палатки из пикапа и отправляя их в кладовку. Хотя Айеро вполне был готов доказать Дональду Уэю еще раз, что руками он тоже неплохо работает и для силовой работы пригоден. Почему вдруг стало важно мнение постороннего человека? Вернее — отца постороннего человека? На чертовы табуретки тот просто кивнул, проверив их крепость. Но Фрэнк наслушался похвалы от «жениха», который бережно, будто боясь, замазывал йодом точку-ранку от случайной занозы.       Теплая вода была приятной и мягкой, но не смывала ощущения дня. Эти местечковые ярмарки обладали особым шармом — без грандиозности и размаха, все похожие друг на друга, но такие домашние и уютные.       Фрэнк выключил воду и понял, что забыл полотенце и пижаму.       — Черт, — прикрывшись джинсами и новой футболкой, он быстро пробежал по пустому коридору, переживая, что сейчас где-то откроется дверь или миссис Уэй поднимется по лестнице. Или, что еще хуже — Джерард.       Собственно, последнее вполне могло случиться: не успел он захлопнуть дверь, как она почти сразу открылась снова. Фрэнк моментально схватил одеяло и накинул на себя.       Джерард устало посмотрел на него полуприкрытыми глазами.       — Я все равно все вижу, — сказал он и подошел ближе. Снял с плеч Фрэнка одеяло и продел его под мышками. — Вот так лучше, и важное спрятано.       Он помолчал немного, глядя в глаза Фрэнку. Этот человек был теплым, как и его летние травяные глаза. Не в смысле — у него такая высокая температура, что несло, как от печки. Нет-нет. Теплая аура. Как у всего этого места. Семейного, с вкусными запахами, традициями, клубникой…       — Хороший сегодня был день, правда? — тихо, почти шепотом, сказал Джерард. Потом наклонился и поцеловал Фрэнка в губы.       Фрэнк ответил на поцелуй. Не потому, что атмосфера обязывала и его разморило в жарком июльском вечере. Не потому, что Джерард напирал, стараясь сделать поцелуй глубже и чувственнее, Фрэнк был уверен — это неспециально, схемы в головы Уэй не вырисовывал, это все от большого желания и влечения. И не потому, что ситуация обязывала и деться некуда. А потому что ему тоже хотелось, и на мгновение, когда губы соприкоснулись, мозг отключил установки в голове, а дальше все пошло само собой.       Джерард сжал его плечи, выпустив из пальцев одеяло, которое тут же соскользнуло вниз.       Даже проваливаясь в эмоции, Фрэнк осознавал все — понимал, что если ты стоишь обнаженный рядом с кроватью и страстно целуешься с кем-то, результат, скорей всего, будет закономерным. И он позволил поцелуям пойти ниже.