***
— Перестань вести себя так, будто феноме́н, переворачивающий фактом своего существования всё представление о мироздании, для тебя просто какая-то очередная фигня! — Вау, Ли… Где ты таких высокопарных слов набрался? Я подобных речей ожидал скорее от Драксума, — прокомментировал Дон, сидя на диване перед экраном, на котором семейство смотрело фильм про параллельные миры. — Один блогер заинтриговал меня книгой Стивена Хокинга. Неважно! — перебил сам себя Леон. — Какого мутагена, ты такой спокойный, находясь в ПАРАЛЛЕЛЬНОМ ИЗМЕРЕНИИ?! — Я с подобным сталкиваюсь уже десяток лет. Тут даже мой Донни до конца не разобрался в природе связанных реальностей. А если даже член команды, обязанный объяснять остальным то, чего они не понимают, ничего не понимает, то я уже не понимал, как всё это понимать. Вот и решил, не задумываясь, принять всё и плыть по течению. Будет меньше головных болей, — старший из братьев закинул руки за голову, закрыв глаза.***
Тогда все убедились окончательно, что Нардо — и вправду альтернативный Леон. И, кстати, одетая в синее парочка хорошо поладила, в связи с общими интересами к научной космической фантастике, каламбурам и, как не странно, к единорогам.***
— То есть у тебя на телефоне память в пять терабайт? — уточнил Дон. — Да, у всех членов нашего клана такие есть. — И ты сюда скачал детский мультсериал про пони в разрешении 1080р? — Там многогранные развивающиеся персонажи, проработанный мир и подтексты, не понятные детям. Да, Леон? —… Так эту мымру, Твайлайт!!!..***
Несмотря на разнополярный характер, оба лидера, на удивление, быстро нашли общий язык. Как и с остальными братьями. Даже с Донателло, который с недавних пор буквально утопал в признании старшего.***
— Чего смотришь? Хочешь сказать, что всё это научное излишество лишь отдаляет меня от становления НОРМАЛЬНЫМ ниндзя? — раздражённо спросил Дон, когда Нардо, постучавшись зашёл. — Нет. Просто было интересно посмотреть на разницу лабораторий двух миров. И с чего ты взял, что я думаю, будто «всё это» мешает тебе быть ниндзя? — переспросил Нардо. — Ну… Ты одновременно сильный и весь из себя такой традиционный с этими кимоно, чайными церемониями, кодексами бусидо… — Во-первых, это называется юката. Во-вторых, я просто ценитель японской эстетики в подобных вещах. В-третьих, я также разбираюсь в лазерном, огнестрельном оружии и обезвреживании разного рода взрывчатки, — парировал старший. — И, в-четвёртых, чтоб ты знал, ты больше ниндзя, чем все твои братья и я, по меркам моего мира. Юный гений поднял голову от платы с паяльником и снял защитные очки. — Да ну, — всё также скептично. — Ну да. Я изучил историю вашего клана и понял, что они делали упор лишь на мастерство ниндзюцу и Хамато Нинпо. Но в МОЁМ мире мистической силы не так много и ниндзя приходилось хитрить, — Дон развернулся к собеседнику на вращающемся кресле. Лео же сел на небольшую футуристическую скамью. — Они должны были в совершенстве владеть всеми видами оружия, уметь превращать в оружие любые предметы, сочинять стихи, владеть всеми ремёслами, актёрским мастерством, искусством допроса и… всеми науками, — черепаха в пурпурном вздёрнула нарисованной на маске бровью. — Всё для того, чтобы быть на шаг впереди от мира. Чтобы быть идеальными тихушниками, шпионами и разведчиками. Мой отец рассказывал, как один из наших предков, Хамато Утаката, изобрёл в шестнадцатом веке водные лыжи, чтобы скрыться от врагов на болотах. НО! Но… Произошло множество событий повлёкших легализацию ниндзя при правительстве, сделавшее клановые деревни — туристическими развлекательными зонами. Многие знания были утеряны, а быть людьми-всё-везде-и-сразу стало невозможным, поскольку прогресс развивался семимильными шагами, — грустно признал Нардо. — Но всё это… — голубоглазый окинул рукой гигантское помещение. — Навряд ли подобное получится отыскать в секретнейших правительственных катакомбах. Черепаха в синем встал и подошёл к юному дарованию науки. — По итогу ниндзя утратили половину своей сути, которую ТЫ вновь обрёл, став воином-впереди-планеты-всей. И если кто-то скажет иначе, то он либо консервативный наследник традиций, что не слишком плохо, либо диванный критик, мыслящий киношными стериотипами. Нардо направился в сторону двери, но остановился, взглянув на высокотехнологичный шест бо. — Ниндзя должны эволюционировать, и ты спустя столетия сдвинул с мёртвой точки развитие этой культуры. Так что не смей в себе сомневаться. И через минуту черепаха в синем покинула лабораторию, оставив Донателло наедине со своими мыслями.***
Ниндзя в пурпурном начал с тех пор всё чаще общаться с первым взрослым, признающим все его таланты и увлечения... Показывал Нардо новые разработки, делился с ним мыслям, даже вместе тренировался, тестируя оружие. Черепаха в синем же изо всех сил старалась вникнуть в слова наконец-то улыбающегося подростка, вспоминая одиночество среди своей же семьи и дефицит общения собственного Донни.***
— Зачем тебе эти пахнущие недобенгальские огни, Дон-Дон? — спросил Леон, не отрываясь от игры. — Устраиваю похороны, — перманентным Донни-сарказмом ответил ниндзя в технопанцире. В комнате повисло молчание… после того, как Раф уронил на шею штангу в жиме лёжа, игра Леона показала «Game over», а Майки пролил всё молоко мимо миски на пол. — КОГО?!!! — прокричали все трое. — Моего дальнодействующего дестабилизатора электромагнитных сигналов. В него тут же полетела подушка с дивана, вмиг схваченная мехаклешнёй. — Напугал, блин! — упрекнул близнеца Леон. — И… похороны? Ты же все неудавшиеся штуки просто переплавлял, нет? — С недавнего времени я постиг философию творца, — гений театрально махнул рукой. — Она заключается в трепетном отношении к любым детищам, в которые ты вкладывал душу и которым подарил существование и предназначение. Я, по сути, их отец. И потому, помогая прийти в этот свет чему-либо, я должен всё делать с «DON!» — ниндзя в пурпуре ударил свои кулаки друг о друга с отскоком так, будто бил в японский гонг. — Я понял, чем тебе понравилась эта философия, — съязвил ниндзя в синем, возвращаясь к игре. — Это выражение означает, делать что-то с гордостью, уверенностью и без страха перед трудностями. А также с любовью к своим творениям. — Разве нельзя твоё «творение» починить, если ты его так любишь? — спросил Майки, вытирая пол. — У него при первых испытаниях сгорело 92% микросхем. Если я начну всё менять, то шансы, что эта штука будет работать, с каждым разом будут уменьшаться с геометрической прогрессией. А шансы, что она будет работать нормально — будут ещё меньше. Если изобретение не способно выполнять свою функцию, у него нет смысла существовать. А жизнь без возможности исполнить своё главное предназначение — боль и страдание. Так что… Почтите моё творение минутой молчания… — и дверь захлопнулась. — Ребят, — подал голос всё ещё шокированный Раф. — я, конечно, рад, что Донни счастлив, но вы не находите влияние Нардо на него слегка пугающим? — По-моему, все изменения — в лучшую сторону, — высказал свою позицию повар семьи. — Может мы?.. — Леон поиграл несуществующими бровями, показывая обнажённый светящийся меч. Пройдя через портал, троица оказалась за углом двери плавильную своего брата. В небольшом застеклённом помещении, размером с крупный аквариум, стальные манипуляторы разбирали по проводочку бывшее изобретение. А рядом, в двух метрах от устройства, парил робот-дрон и сидели на коленях две черепахи, перед которыми стоял столик с благовониями, цветами и маленькой тарелкой риса. — …да, будет жизнь следующему творению отца твоего Донателло. Память о тебе будет жить в наших сердцах и архивах, зашифрованных в облаке… — бормотал Нардо, сложив ладони перед собой. Приглушённый свет, жар от пламени в печи и пахнущий дым создавали ощущение то ли склепа с кремировочной функцией, то ли подвала какого-то подпольного культа. Ощущение не из приятных. — Ребят, мы тут лишние… — прошептал Леон. Братья покинули лабораторию с вытянутыми лицами и округлёнными глазами. — Что случилось, сыновья? — спросил зашедший в атриум Сплинтер. — Выглядите так, словно поели в дешёвом придорожном бистро, а потом зашли там на кухню. — Мы видели похороны твоего внука, пап. Мастер-крыса проморгался и продолжил пить свой коктейль. — А-а-а, вы про ту штуку фиолетового? — Почему тебя это не удивляет?! — Проведите детство и юность в стране, где существует поверие о туалетных духах, вас многое перестанет удивлять, — и ушёл. — Братва, это — ахтунг! — приняв позу умирающего лебедя, завопил Майки. — Мы в семье стали самыми нормальными! Остановите планету — я сойду!