Серебряной нитью

      Вечера в доме Гринграссов не отличались разнообразием. Всякий раз после ужина глава семейства Дариус Гринграсс уходил в гостиную, не предназначенную для приема гостей. Это была комната лишь для домочадцев. Мужчина садился за резной письменный стол, принимаясь разбирать накопившуюся за день корреспонденцию, деловые отчеты управляющего поместьем и прочие бумаги, которые домовые эльфы аккуратно складывали за целый день. Он часто морщил лоб, откидывался на спинку стула, пару секунд о чем-то задумывался, а после снова возвращался к бумагам.       Отдав последние распоряжения по каким-то бытовым мелочам, супруга Дариуса, Вивьен Гринграсс, также уходила в гостиную. Каждый вечер женщина, сидя на мягком кресле у окна, вышивала. Сюжеты для полотна миссис Гринграсс придумывала сама. И каждый из них зависел от ее настроения. Если женщина была чем-то расстроена или сердита, нитки для вышивки, как ни старайся, не приобретали никого другого цвета, кроме черного или темно-серого. Когда же Вивьен пребывала в приподнятом настроении, у нее всегда получались невероятно красивые водопады. Почему именно водопады? Она и сама не знала. Казалось, что если прислушаться, можно услышать шум воды и пение птиц где-то вдалеке. Одним словом, Вивьен Гринграсс была искусной мастерицей.       А вот ее двум дочерям, увы, не достался талант матери. Девочки были абсолютно не приспособлены к волшебной вышивке, несмотря на все усилия и старания их матери привить девочкам любовь и терпение к полотну и игле. Но это не освобождало их от этих тихих семейных вечеров. Наследницы рода неизменно сопровождали своих родителей, занимая себя чтением книг. Так, с шелестом бумаг и переворачиванием страниц, мирным потрескиванием поленьев в камине и проходил всякий вечер этого славного чистокровного семейства.       Обычно Дариус позволял девочкам удалиться в свои спальни до того, как завершал работу со своими бумагами. Но Вивьен оставалась подле супруга, продолжая сидеть в своем кресле и заниматься вышивкой. Покинуть гостиную миссис Гринграсс могла в том случае, если мистер Гринграсс заканчивал со своими делами или же говорил своей жене:       — Много дел. Посижу еще. Ты можешь идти.       Одна и та же фраза на протяжении двадцати лет. Вивьен же всегда отвечала:       — Не засиживайся.       Как и полагается в семьях подобного статуса, коим обладали Гринграссы, супруги имели раздельные спальни, хотя те и располагались в одном крыле. Дариус никогда не приходил в комнаты Вивьен, не предупредив ее об этом заранее. Считал непозволительным врываться к жене. И потому свое желание разделить с ней постель ночью он также выражал особым способом.       Дариус подходил к супруге, когда та вышивала, сидя на своем кресле в гостиной, чуть наклонялся и нежно касался ее виска губами. Он никогда не целовал Вивьен в губы, если они находились за пределами спальни. Все это хозяин имения предпочитал оставлять за закрытыми дверями. После совершенно целомудренного поцелуя он произносил:       — Ты сегодня особенно красива.       Вивьен всегда лишь молча улыбалась в ответ. Один и тот же комплимент на протяжении двадцати лет. Комплимент, за которым всегда следует уединение за дверьми одной из спален супругов.       Все было предопределено. Каждое слово, каждое действие в семействе Гринграсс было запротоколировано древними устоями, традициями. В жизни Дариуса и Вивьен не было места чему-то непредсказуемому, удивительному и странному. Мистер Гринграсс считал свою семью абсолютно традиционной. И потому каково же было его удивление, когда за неделю до возвращения дочерей в Хогвартс очередной тихий семейный вечер в гостиной обернулся скандалом с супругой. За двадцать лет брака Вивьен и вовсе никогда не повышала на него голос.       Астория, младшая из дочерей четы Гринграсс, сидела в холле на одной из верхних ступеней, что вели на второй этаж. Через тонкие резные балясины она смотрела на закрытую дверь гостиной, располагавшуюся на первом этаже огромного особняка. И из которой сейчас доносились громкие голоса ее родителей. За пятнадцать лет Астория ни разу не становилась свидетелем ссоры между ними. Даже невольным. А сегодня она ощущала некий груз вины. Потому что девушка так и не поняла: родители ругались из-за ее дурацких снов или того гостя, который внезапно поселился в их доме?       Сколько себя Астория помнила, ей периодически снились очень странные сны. То она бежала по Запретному лесу, словно спасаясь от кого-то. В голове настойчиво звучало слово: «охота». То она стояла посреди Большого Зала, но только он не был похож на тот зал, к которому она привыкла за четыре года обучения в Хогвартсе. Не было длинных столов для студентов, не было цветов факультетов. И все же это был он. Астория это отчетливо понимала. Вокруг нее все время крутились какие-то странные люди в длинных мантиях и капюшонах, что скрывали их лица. Страх. Порой даже первобытный ужас охватывали юную мисс Гринграсс после подобных снов.       Вивьен настаивала на том, чтобы врачи Больницы Святого Мунго осмотрели ее, возможно, даже выписали некое лечение, призванное помочь девочке. Избавить от этих дурацких снов. Но Дариус был непоколебим. Он отчаянно боялся, что кто-то мог прознать о дурных снах дочери и счесть ее просто сумасшедшей. Разве могут Гринграссы числиться сумасшедшими? Отнюдь. Был лишь престарелый зельевар, который каждые два месяца готовил для Астории какие-то успокаивающие зелья. И то они не всегда помогали. А чем старше становилась девочка, тем больше усугублялись ее сны. Иногда она и вовсе не могла подолгу прийти в себя, теряя связь с реальностью. Вивьен настаивала на квалифицированном обследовании для младшей дочери, Дариус же отрекался от любого предложения супруги.       До этого лета Вивьен всегда молча мирилась с отказами супруга. Лишь поджимала губы и опускала глаза. Но все изменилось в тот день, когда в имении Гринграссов появился тот самый злополучный гость. Он прибыл ночью. Астория знала это по той лишь простой причине, что сидела на подоконнике, проснувшись в очередной раз от жуткого кошмара, и слышала через открытое окно, как скрипнули старые кованые ворота, и видела, как сквозь них просочилась некая мрачная тень, облаченная в темную мантию с длинным капюшоном. Совсем как те странные люди из ее сна.       Сердцебиение Астории участилось. Быть может, она все еще спит? Девушка выпрямилась и сильнее прислонилась лбом к окну, вглядываясь в окружающий сумрак ночи. Она видела, как из дома вышел отец навстречу этому странному человеку. Зачем? Она быстро огляделась в поисках своей палочки. Но как она сможет помочь отцу, будучи на втором этаже особняка? Затаив дыхание, Астория принялась ждать. Неотчетливо, но все же она могла разглядеть что-то происходящее на внутреннем дворе имения Гринграссов. Отец вдруг остановился перед таинственным гостем. И… поклонился? Как странно. Вдруг капюшон повернулся к тому окну, у которого она стояла, скованная от напряжения. Астория резко отпрянула в сторону. До того как встретилась взглядом с жуткими красными глазами.       Когда же на следующее утро Дафна и Астория спустились к завтраку, то застали свою мать в не самом лучшем расположении духа. Девочкам даже показалось, что женщина проплакала всю ночь. Таких темных кругов, залегших под глазами, они никогда не видели на лице их всегда идеальной матери. Девочки, бегло переглянувшись между собой, тихо уселись на свои места, приступив к завтраку.       — Прости, мама, — едва слышно произнесла Астория, когда случайно уронила ложку, и та со звоном стукнулась о мраморный пол. Вивьен резко и испуганно дернула руками, шумно выдохнув при этом. Дафна и Астория снова обменялись встревоженными взглядами.       В этот момент двери, которые вели в столовую, распахнулись, пропуская вперед хозяина поместья в сопровождении странного человека. Нечеловечески бледное лицо, обтянутое тонкой кожей, так, что, казалось, виднелись абсолютно все кости. Неестественные красные глаза. Внушительная фигура семенила за Дариусом, словно его жуткая тень. Девочки снова переглянулись, а потом повернули головы к матери. Вне всяких сомнений, это был он. Темный Лорд.       — Я рад разделить эту утреннюю трапезу с прекрасными дамами семейства Гринграсс, — его голос, подобно змеиному шипению, разнесся по залу. От этого стало совсем не по себе.       Темный Лорд занял место во главе стола, которое обычно принадлежало Дариусу. Разыгралась довольно странная сцена. Отец хотел было сесть на свой стул, отодвинул его, а Темный Лорд вдруг посчитал, что это акт вежливости со стороны мистера Гринграсса. Мужчина чуть замялся, а после сел по левую руку от Темного Лорда, напротив своей жены. Вивьен недолго просидела за столом. Так и не съев ни одной ложки, не сделав ни одного глотка чая, женщина, бегло извинившись не то перед мужем, не то перед гостем, поспешила покинуть столовую.       — Моей супруге в последнее время сильно нездоровится, — начал было оправдываться Дариус. — Прошу простить ее за неподобающее поведение.       — Полно, мой друг, — произнес гость, распрямившись. — Это женщины. И этим все объясняется.       Он попытался улыбнуться. Но то выражение, которое появилось на его лице, было сродни оскалу. Астории стало еще более не по себе. Хотелось поскорее убежать от этого страшного человека, который так внимательно смотрел на нее. В какой-то момент девушке и вовсе показалось, что Темный Лорд пытается проникнуть в ее разум. Легилимент? Неужели? А тем временем он продолжал:       — Дариус, быть может, представишь мне своих дочерей?       Волан-де-Морт с едва скрываемым интересом посмотрел на девочек. Дафна инстинктивно дернулась и отвернулась. Астория продолжала смотреть в свою тарелку. Главное — не подавать виду, что ей страшно. Вдруг это какая-то проверка? Вдруг Темный Лорд посчитает ее слабой и казнит отца за неподобающее воспитание? Это был страшный человек, о котором ходила весьма дурная слава. Даже каждый ребенок знал, каким чудовищем был Волан-де-Морт, его боялись и взрослые. Персонаж из страшной сказки, который вдруг внезапно оказался под крышей ее дома. Жуть.       — Конечно. Я должен был сделать это с самого начала, — кивнул Дариус и повернулся к девочкам. — Дафна, моя старшая дочь, в этом году перешла на шестой курс. И Астория, учится на год младше.       — Дафна, — загадочным тоном повторил Темный Лорд. — Верно учится вместе с наследником Люциуса? — он чуть сощурился и перевел свой цепкий взгляд в сторону младшей дочери.       — Все верно, мой Лорд, — подтвердил отец.       — Дружны ли вы с Драко? — задал вопрос Волан-де-Морт, теперь уже явно обращаясь к Дафне.       — Мы не так близки, — чуть хрипловатым голосом отозвалась сестра, после того, как отец едва заметным кивком головы дал понять, что дать ответ можно и даже нужно.       — Неудивительно, — он снова изобразил подобие улыбки. — Драко Малфой крайне непростой юноша. А ты что думаешь, Дариус? — теперь его скользкий взгляд красных глаз был устремлен на отца.       — Не знаком с ним так близко, чтобы иметь возможность давать хоть какие-то суждения. Но если вы так считаете, мой Лорд, то я уверен, что вы правы. Как и всегда.       А Астория и подумать не могла, что ее отец может так искусно лебезить перед кем-то. Всегда сдержанный, уверенный мужчина, местами даже чопорный, и вдруг так откровенно заискивал. Удивительно.       — А что же Астория? — Темный Лорд перевел взгляд на младшую дочь Дариуса.       В комнате повисло молчание. Астория, наконец, подняла взгляд от своей тарелки, когда пауза непозволительно долго затянулась. Посмотрела на отца, который, как и в случае с Дафной, одобрительно кивнул, а затем перевела взгляд на Темного Лорда и ответила:       — Я практически незнакома с Малфоем.       Ведь речь шла о Малфое, так? Так почему же так изумленно округлил глаза Дариус и почему так шумно охнула Дафна? Неужели Астория пропустила другой вопрос? Теперь их отца точно ждет наказание за дерзость дочери. К удивлению всех, Темный Лорд снова улыбнулся. Какое же у него все-таки жуткое выражение лица при этом.       — Дариус, нам есть что обсудить, — сказал он. — Пройдем в твой кабинет?       — Конечно, мой Лорд, — кивнул отец. Мужчины покинули зал. Мистер Гринграсс остался без завтрака, судя по нетронутым столовым приборам у его полной тарелки.       — Что касается твоих дочерей… — это единственная часть фразы, которую удалось расслышать девочкам из змеиного шипения где-то за дверью.       — Ну и дура же ты, — заявила Дафна, когда шаги за дверью окончательно стихли. — Теперь отцу придется отдуваться за тебя.       — А что я такого сказала? — спросила в ответ Астория, повернувшись лицом к сестре.       Несмотря на то, что разница в возрасте между Асторией и Дафной была незначительна — всего лишь год с небольшим — между девочками не было теплых доверительных отношений, как было принято меж сестрами. Дафна всегда относилась к младшей сестре с определенной долей пренебрежения, тогда как Астория не стремилась исправить сложившуюся ситуацию. Казалось, что и родителей данный факт совершенно никак не беспокоил, ведь задумайся они об этом, то непременно бы разрешили все существующие, скрытые и лежащие на поверхности конфликты между дочерями. Ведь так?       Иногда со стороны могло показаться, что и вовсе мистер и миссис Гринграсс виноваты в этой вражде между своими наследницами. Дариус Гринграсс не стеснялся ставить одну дочь в пример другой. Так, например, если Дафна удачно сдала какой-то экзамен, то отец не преминет упомянуть об этом в следующем письме для Астории. И наоборот.       Еще неизменным оставался тот факт, что Вивьен не смогла подарить своему супругу наследника мужского пола. Какой мужчина, тем более представитель древнего чистокровного рода, не мечтает о сыне? В этом и причина незначительной разницы между дочерями. В этом и суть последующей трагедии для семейства Гринграсс. Две беременности подряд сильно изнурили тело и душу Вивьен, колдомедики запретили ей впоследствии беременеть. Это непременно могло бы привести к смерти женщины, как утверждали врачи.       Дариусу Гринграссу пришлось смириться с тем, что его жена никогда более не сможет выносить сына. Две девочки. Две наследницы. Это все, чем он мог довольствоваться. Тогда как у его школьных друзей — Малфоя, Нотта, Гойла и Крэбба — были сыновья. Был, конечно, еще Таддеус Паркинсон, которого Мерлин наградил единственной дочерью. Но разве это показатель?       Замкнутый круг: Дариус не мог обзавестись сыном в законном браке, но и заводить интрижку на стороне для достижения заветной цели было бы низко. Приведи он в свою семью бастарда и назначь своим наследником, Гринграссам не избежать скандала. Разве мог Дариус допустить, чтобы тень позора отвратительной кляксой легла на репутацию его семьи? Отнюдь. А потому пришлось смириться со сложившейся ситуацией.       И все же иногда создавалось ощущение, что Дариус часть вины за это возлагает на младшую дочь. С Асторией он был куда более строг и требователен, нежели с Дафной. Тогда как Вивьен относилась к младшей дочери крайне трепетно, чего нельзя было сказать о ее отношении к старшей. Быть может, в силу ее странного недуга. Эти кошмары, мучающие Асторию с самого детства, заставляли женщину нервничать всякий раз, когда об этом заходила речь. Даже в мире магов не все так просто, есть вопросы, не имеющие ответов…       Так прошло несколько недель. Темный Лорд продолжал жить в поместье Гринграссов. По Дариусу сложно было понять, как именно он относился к данному стечению обстоятельств. Как и всегда, мужчина был неразговорчив, холоден, держался с присущей ему выдержкой. Дочери его и вовсе стали реже выходить из своих комнат. Присутствие гостя, подобного какому-нибудь земноводному, пугало девочек. Вивьен же молчала. Но до сегодняшнего дня.       Астория, продолжавшая сидеть на одной из ступеней лестницы, вдруг вздрогнула, услышав очередной громкий возглас своей матери.       — Она всего лишь ребенок, — в который раз повторила Вивьен. — То, что вы задумали — абсолютная дикость.       Астория была в холле, а потому не видела тот ошарашенный и даже растерянный взгляд отца, которым он в очередной раз наградил свою супругу. Сказать, что Дариус был удивлен, значит, ничего не сказать. Его спокойная, тихая и степенная жена никогда так бурно не реагировала? Разве это его идеальная семья?       — Только через мой труп, — бросила Вивьен следом.       Наступила тишина. Астория чуть наклонилась, как бы прислушиваясь. Ничего. Неужели отец оставил выпад матери без ответа?       — А разве тебе не говорили, дитя, что подслушивать не хорошо? — насмешливый, шипящий голос гостя заставил девушку вздрогнуть. Астория подскочила на ноги и резко обернулась.       — Простите, сэр, — виновато пробормотала она. А дозволительно ли обращаться подобным образом к Темному Лорду? Может, Дафна и была права. Отец точно будет наказан Волан-де-Мортом за ее неподобающее поведение. А тем временем колючий взгляд этого странного человека вновь задержался на Астории. Почему он всегда так на нее смотрел? Как будто пытался проникнуть в ее душу. Зачем?       Астория стояла спиной к холлу, а потому не видела, как в эту минуту Вивьен стремглав выскочила из гостиной и тотчас замерла на месте, увидев Темного Лорда в непосредственной близости к ее дочери. Женщина издала какой-то странный сдавленный и хриплый возглас, а после метнулась в сторону лестницы. Дариус, схвативший свою супругу под локоть, задержал ее.       — Мой Лорд? — удивленно произнес мужчина, выйдя чуть вперед.       — Все хорошо, мой друг, — усмехнулся Волан-де-Морт. — Нам надо многое обсудить. Пройдем в твой кабинет? — предложил мужчина, вновь бросив колючий взгляд на Асторию.       — Конечно, — кивнув, согласился Дариус и двинулся к лестнице. Кабинет отца находился на втором этаже. Проходя мимо дочери, отец дежурно поцеловал ее в макушку. — Иди к себе в комнату, дорогая, — скорее приказ, нежели просьба. Астория кивнула в ответ.       Когда, наконец, дверь кабинета Дариуса Гринграсса захлопнулась за мужчинами и наступила тишина, Астория, продолжавшая стоять на лестнице, обернулась к Вивьен. Ей показалось или мать действительно плакала? Это было отчаяние.

***

      Драко Малфой устало потер переносицу и откинулся на спинку стула, на котором сидел вот уже больше четырех часов. Затем молодой человек принялся массировать виски, а после уныло вздохнул и прикрыл глаза. Неприятная резь от усталости и долгого напряжения возникла в тот же миг. Драко открыл глаза и, чуть сощурившись, посмотрел на наручные часы. Четверть второго. Ну вот, утром он будет клевать носом. Совершенно определенно он выбрал не лучший день для того, чтобы разбираться в делах отца. Хотя, был ли для этого другой подходящий вечер? Уже сегодня Драко будет ужинать в Хогвартсе. Начинался шестой год обучения в Хогвартсе.       Как быть с делами отца? Оставить в том виде, в каком они перешли к Драко? Но это неправильно. Не этому Люциус Малфой учил своего единственного наследника. Впрочем, если бы он заботился о будущем, то рассказал бы сыну о том, как разбирать корявый почерк управляющего поместьем. Как вообще можно так писать? Это просто даже неуважение к работодателям. Драко фыркнул. В который раз. Все было ни к черту. Десятки разных бумаг лежали перед ним на столе. Цифры, подсчеты, графики и прочее. И во всем этом наследник рода Малфоев не видел никакого смысла. Как понять, что здесь правильно, а что требует доработки? Как определить выгоду? И, в конце концов, что с этим делать? К четверти второго ночи Драко был вынужден признать свою абсолютную беспомощность во всем этом. Это и злило более всего. И это наследник своего отца? Жалкая пародия, не более.       Прошлый учебный год закончился, мягко говоря, не очень удачно. Домой Драко возвращался в вагоне Хогвартс-экспресса, где каждый второй нагло глазел на него и шептался с соседом. Еще бы. Статьи об аресте Пожирателей Смерти, пойманных после дурацкого происшествия в Министерстве магии, среди которых был и Люциус Малфой, запестрили в Ежедневном Пророке уже на следующее утро после произошедшего. Драко ожидал, что мать напишет некое письмо, объяснит сложившуюся ситуацию, но Нарцисса молчала. Одно дело Теодор Нотт не получил ни одной весточки из дома, ведь из живых родственников у того был лишь отец, который теперь делил соседнюю камеру с Люциусом. Но почему ничего не сообщили Драко? Иными словами, домой молодой наследник рода Малфоев возвращался в не самом хорошем расположении духа. И это еще мягко сказано.       А что, если его и вовсе никто не ждет дома? Вдруг Нарциссу доблестные авроры тоже заточили в сырые стены Азкабана на радость дементорам? Нет, чушь все это. За что бы вот арестовывать ее? У нее даже не было Черной метки на руке, тогда как большинство матерей его сокурсников скрывали свои предплечья высокими элегантными перчатками. Так почему же Нарцисса ничего не написала?       Ответ на этот вопрос нашелся сам собой, когда Драко переступил порог родного особняка. Домовики стояли у порога гостиной, прижав уши к макушкам, втихаря подглядывая за чем-то происходящим в комнате сквозь дверную щель.       — Что здесь происходит? — словно в пустоту задал вопрос Драко, отпихивая домовиков и проходя внутрь.       Что он увидел? Несколько Пожирателей Смерти, до этого незнакомых ему, с хозяйским видом расхаживали по гостиной. Безумная тетушка Беллатриса, в своей привычной манере выпучив глаза, подобно любому пациенту Больницы Святого Мунго, руководила каждым их действием. Указывала то на одну картину или вазу, то на другие, которые те снимали со стен и убирали со столиков. Вряд ли Нарцисса затеяла ремонт и решила обратиться за помощью к этим псевдо-дружкам отца. Нет, это больше походило на разграбление имущества семьи предателя, коим явно считали Люциуса после провала миссии в Министерстве Магии.       Внезапное появление Драко осталось незамеченным.       — Что здесь происходит? — яростно рявкнул молодой человек, сжав от злости кулаки.       Нарцисса, стоявшая все это время спиной, резко вздрогнула от возгласа сына и обернулась к нему. Еще никогда прежде Драко не видел свою мать в таком состоянии. Бледная, испуганная, словно загнанная в ловушку хищниками жертва. А ведь миссис Малфой славилась своим непоколебимым спокойствием и выдержкой. В любых ситуациях. Даже в таких паршивых, как эта.       — Мне надо повторить свой вопрос? — Драко чуть изогнул бровь и бегло оглядел всех собравшихся.       Только сейчас его внимание привлекла высокая темная фигура, облаченная в темную мантию. Таинственный господин стоял в углу комнаты, повернувшись лицом к окну. По спине невольно пробежал холодок. Не иначе как…       — Здравствуй, мой мальчик, — прошипел Темный Лорд. — Мне жаль, что ты застал такую неприятную картину в своем доме, — Волан-де-Морт повернулся ко всем собравшимся лицом.       Пожиратели, включая Беллатрису, остановились и чуть склонили головы, как бы в почтении. Нарцисса едва ли повела плечом. Ее грудь вздымалась равномерно. Внешне женщина казалась спокойной. Но лишь внешне. Драко готов был поклясться, что ей стоило неимоверных усилий, чтобы не заплакать. Былая выдержка статной миссис Малфой была на исходе. Это было отчаяние.       — Но ты должен понимать, это вынужденная мера, — Темный Лорд попытался придать своему лицу сочувствующий вид. Но слишком наигранно это вышло.       — При всем моем уважении, мой Лорд, но часть этих предметов искусства принадлежат моей матери, как дочери Сигнуса Блэка, — твердо заявил Драко. — Они были отданы ей согласно завещанию.       Нарцисса шумно выдохнула и медленно прикрыла глаза. Беллатриса ехидно оскалилась и посмотрела на Волан-де-Морта. Все собравшиеся понимали, что за проявленную дерзость мальчишку Малфоя непременно будет ждать наказание. Но сейчас ли? Или Темный Лорд предпочтет растянуть удовольствие и помучить несносного юношу?       — Миссис Малфой, нам пора, надеюсь, мы вас не сильно задержали? — мужчина повернул голову к хозяйке поместья.       — Не волнуйтесь об этом, мой Лорд, — Нарцисса попыталась выдавить учтивую улыбку.       Волан-де-Морт просверлил Драко каким-то жестким взглядом, поравнявшись с ним в дверном проеме. Но он не задержался. Ни на секунду. Его приспешники смиренно последовали за ним, унося в своих руках ценности, по праву принадлежащие семейству Малфоев. За спиной Драко, где-то в коридоре послышался едва разборчивый голос Темного Лорда, больше походивший на шипение ящера, а после безумный хохот тетушки Беллатрисы.       Когда же входная дверь за непрошенными гостями захлопнулась, молодой человек повернул голову к матери и ледяным тоном произнес:       — Распродаешь все семейное добро?       — Ты не понимаешь. Это меньшее из всех возможных наказаний.       — Я ждал от тебя хоть какого-нибудь письма с объяснениями, — хмыкнул Драко.       — То же самое я ждала от твоего отца, — парировала Нарцисса, повернувшись спиной к сыну. Женщина бегло оглядела комнату. Практически пустую комнату. Унылую, серую. Пустую. Вновь тяжело вздохнула и двинулась к двери. Все закончилось. Или же все только начиналось?       Думала ли семнадцатилетняя Нарцисса Блэк, произнося священные свадебные клятвы и глядя в глаза самому красивому юноше в Хогвартсе, чем закончатся эти странные собрания и увлечения Люциуса? В том далеком и мрачном тысяча девятьсот восемьдесят первом году, когда впервые все рухнуло, Малфою удалось избежать наказания, убедив суд и присяжных в своей невиновности и ограничившись лишь временным домашним арестом. Он разыграл несколько удачных партий, вновь утвердившись в Британском магическом сообществе.       Благотворительные фонды, протекции, попечительства. Люциус делал все, чтобы обелить репутацию своей семьи, чтобы тень его позора не легла тяжелым камнем на будущем его единственного сына. Но сейчас… Тогда, в том далеком и мрачном тысяча девятьсот восемьдесят первом году все думали, что Темный Лорд погиб. Сейчас же он был жив, был зол и взбешен событиями июня. Этого было вполне достаточно, чтобы превратить жизнь семей тех, кого заключили в Азкабан после Сражения в Министерстве, в ад.       Так оно и произошло. Арестованные счета в Гринготтсе, еженедельные допросы в Аврорате и десятки настойчивых журналистов, которые так и норовили подловить Малфоев для получения скандального интервью. Нарциссе и Драко пришлось в одиночку отбиваться от нападок всех тех, кто не поддерживал Темного Лорда, но самое дикое — от нападок и со стороны своих же. Они стали изгоями в привычном для них мире. Действительно, дикость. Волан-де-Морт не ограничился тем наглым разграблением гостиной Малфоев. Он направлял своих верных псов по меньшей мере еще четыре раза за это дурацкое лето. Драко уже устал составлять опись конфискованных вещей. Какой в этом толк? Еще парочка визитов Пожирателей Смерти, и от родового поместья не останется и кирпича.       В одном лишь Малфоям повезло. В августе, на очередном собрании своих приспешников, на которые он обязал безоговорочно приходить всех своих последователей, в том числе и Нарциссу с Драко, он заявил, что планирует перебраться жить к одному из своих верных слуг. Какого же было облегчение матери и сына, когда выбор пал на Гринграссов. Хотя отчего-то Драко показалось, что в этом не было случайности. Внутренний голос подсказывал молодому человеку: Темный Лорд что-то задумал, он начинал расставлять фигуры на своей доске и готовился разыграть новую шахматную партию.       А кем на этом поле для Волан-де-Морта был Драко? Быть может, он считал его лишь пешкой, слабой, практически бесполезной фигурой, как Люциус? Фигурой, которой без лишнего сожаления можно было пожертвовать. Кем же, в самом деле, являлся Малфой? Ладьей? Слоном? Или конем? У этих фигур столько привилегий, столько возможностей. Хоть и не больше, чем у ферзя. И жестокая правда жизни состояла именно в том, что далеко не король — главная фигура, имеющая множество возможностей в этой игре. И оставался лишь один вопрос: а кем в этой партии был сам Темный Лорд? Точно ли ферзем?       За три дня до начала нового учебного года Темный Лорд вдруг решил организовать не просто очередное собрание для своих последователей, а настоящий светский прием. По домам чистокровных семей Британии, входящих в число его сторонников, были разосланы приглашения. Драко это ужасно позабавило. Уму непостижимо. Сначала Волан-де-Морт нагло селится в дом Дариуса Гринграсса, а теперь и вовсе организует мероприятие. Он сделал поместье Гринграссов своей персональной театральной сценой, где единственным актером является лишь он сам. Какая чушь.       В назначенный день и время заколдованный экипаж привез Нарциссу и Драко Малфоев к старинным кованым воротам особняка Гринграссов. Трансгрессия с недавних пор стала непозволительной роскошью для сторонников Темного Лорда по той лишь простой причине, что чистокровные владельцы старинных особняков стремились скрыть свои поместья в надежде избежать несанкционированные обыски любопытных авроров. Старинные родовые защитные чары укреплялись, выстраивая очередной невидимый щит вокруг нужной территории.       Это был один из тех вечеров, которые любила устраивать Нарцисса в их особняке. Странность этого приема заключалась в том, что Драко был единственным приглашенным студентом Хогвартса. Бальный зал особняка Гринграссов был полон родителей однокурсников Драко.       Вот мистер и миссис Крэбб нетактично отвернулись от матери, когда та поприветствовала их. А ведь семейство Винсента приходится дальними родственниками Блэкам. Нарцисса, урожденная Блэк. Впрочем, если так разобраться, все чистокровные семьи Британии так или иначе связаны родственными узами с Блэками.       Вот и Розье. Они и вовсе не взглянули на Малфоев. Демонстративно проигнорировали учтивые приветствия миссис Малфой. Все правильно. Они изгои, семья труса Люциуса. Теперь именно так величали этот некогда славный и благородный род.       Нарцисса держалась с присущим ей достоинством. Вежливая улыбка на ее лице ни разу не дрогнула. Казалось, ей и вовсе не было дела до того всеобщего пренебрежения к ней и сыну. Иногда Драко думал, что его мать просто сошла с ума. Всякий раз, когда в их дом врывались Пожиратели Смерти, чтобы унести с собой очередной десяток произведений искусства, она молчала и со спокойным выражением лица наблюдала за происходящим варварством. А ведь тогда, в июне, она была невероятно напугана.       Драко снова огляделся по сторонам. Его взгляд сам остановился на девушке в противоположном углу комнаты. Она, как и он сам, была лишней на этом нелепом празднике жизни. Драко был уверен, что это младшая дочь хозяина этого дома. Он не был лично знаком с Асторией, лишь однажды, совершенно ненамеренно застал ее и Дафну в гостиной Слизерина за ссорой. Он не придал этому особого значения, да и какой в том смысл — обращать внимание на чуждые ему скандалы?       Астория выглядела какой-то потерянной. Она сторонилась любых разговоров, которые гости напрасно пытались с ней завести. Странно все это. Почему из всех возможных отпрысков чистокровных семей на сегодняшний прием Темного Лорда были приглашены лишь Драко и младшая дочь Дариуса? А как же старшая? Ведь в конечном итоге это еще и дом Дафны.       — Миссис Малфой, я рада вас приветствовать, — пока Драко разглядывал всех собравшихся, хозяйка поместья успела разглядеть среди вновь прибывших гостей его и Нарциссу и поспешила выразить свое почтение. — Как вы?       Дальше Драко не слышал ничего из разговора миссис Гринграсс и его матери. Он не питал особой страсти к этим бестолковым беседам ни о чем, как он их называл. Ярмарка тщеславия. Не более того. Молодой человек двинулся к двери, что вела на веранду. Сейчас более всего на свете ему хотелось выбраться из этого душного зала, полного лживых людей. И, кажется, он не один предпочел сбежать.       — Извини, я не хотел тебя напугать, — Драко приподнял руки, когда напуганная Астория резко обернулась в его сторону. — Там слишком жарко.       — Это правда, — кивнула девушка, непроизвольно положив ладони на свои раскрасневшиеся щеки. — Мы официально не представлены, хотя и знакомы заочно. Астория, — она протянула ему руку для рукопожатия.       — Драко, — он вежливо пожал протянутую ладонь в ответ.       Его взгляд чуть дольше положенного задержался на юной мисс Гринграсс. Мысленно Драко начал сравнивать сестер. Совершенно разные. Дафна была темноволосой, высокой и эффектной чистокровной аристократкой. Бойкая, амбициозная и язвительная. Совсем как все слизеринки. В Астории этого не чувствовалось. По крайней мере, на первый взгляд. Маленького роста, хрупкая светловолосая девчушка. Она больше походила на утенка, нежели на прекрасного лебедя.       — Жаль, что солнце село, — вдруг сказала Астория. — С этой веранды открывается совершенно потрясающий вид на закат, — она мечтательно посмотрела на небо, где уже начали появляться первые бледные огни. Звезды.       — Тоже люблю закаты, — согласился Драко, подойдя ближе к деревянному ограждению.       Они не были друзьями, до сегодняшнего вечера они и вовсе никогда не разговаривали. Едва ли пересекались в общей гостиной. Незнакомцы. Совершенно чужие. И все же между ними было столько общего. Любовь к закатам, например. А еще этот странный вечер, на который из сотни студентов Слизерина были приглашены лишь они двое.       Наверное, они бы так и стояли, молча смотря на звезды и думая каждый о своем, если бы не шаркающие шаги позади. Оба подростка резко обернулись. Хвост. Драко терпеть не мог этого прихлебателя, который все время крутился вокруг Темного Лорда. Уж слишком мерзким он был. Даже внешне. Не удивительно, что его форма анимага — крыса. Больно крысиное лицо у него было. Два выпирающих передних зуба тому доказательство.       — Хозяин ждет вас, — пропищал слуга Волан-де-Морта.       Драко и Астория невольно переглянулись. Ждет их? Зачем?       — Сейчас подойдем, — кивнул Драко. Питер продолжал стоять, выжидающе смотря на Малфоя. — Мы подойдем, можешь убираться, — недовольным тоном произнес юноша. Хвост недоверчиво хмыкнул, но все же вышел с веранды, не закрыв за собой дверь. — Дамы вперед? — спросил Драко, повернув голову к Астории. Она даже не взглянула на него. Не сказала ни слова, двинулась к дверям, за которыми скрылся Петтигрю.       Десятки любопытных глаз были обращены к ним. Астория шла впереди, Драко следом. Он не видел ее лица, но был готов поклясться, что девушка сильно нервничала. Она то сжимала ладони в кулаки, то разжимала. И чем ближе она подходила к Темному Лорду, тем сильнее начинала сутулить плечи. Драко не мог утверждать, что выглядел лучше, но так откровенно свой страх не выражал.       — Дорогие мои, подойдите ближе, — Волан-де-Морт, оскалившись в подобии улыбки, жестом пригласив остановившихся в нескольких шагах от него подростков придвинуться поближе к себе.       Астория замешкалась, Драко решил подать ей пример. Он первым сделал шаг ближе к Темному Лорду, который внимательно смотрел на юного Малфоя. Он словно ждал от него ошибки, чтобы доказать, что яблоко от яблони недалеко падает. Но Драко не Люциус. Он совершенно другой. Он не будет всякое слово этого ящера принимать за чистую монету, он не станет слепо следовать за ним. Волан-де-Морт может разыграть очередную шахматную партию, расставив фигуры на своей части доски. Драко сделает то же самое. Он вступит в игру сам. Пускай Темный Лорд считает его пешкой. Любая пешка, дошедшая до конца поля, может обернуться ладьей, слоном, конем и даже ферзем.       Драко не ошибся. Стоило ему встать по левую руку от Волан-де-Морта, как Астория сделала то же самое, встав от него по правую руку. Мужчина положил свои длинные костлявые ладони на их плечи. Стало совсем не по себе.       — Друзья, это великий день для всей магической Британии, — он повернул голову к Драко. Неизвестно, что он там увидел, но следом он произнес: — Наше будущее в наших детях.       По залу пробежала волна удивленных перешептываний. Что этим Темный Лорд хотел сказать? Почему из всех чистокровных отпрысков он выбрал именно Драко и Асторию? И значит ли это, что Малфои были прощены? Юноша встретился взглядом со своей матерью, которая по-прежнему стояла рядом с миссис Гринграсс. Судя по ее выражению лица, женщина не разделяла оптимистичный настрой своего сына. И кто из них все же был прав? Увы, найти правильный ответ сейчас не удастся. Всему свое время.       Драко снова устало потер виски и перевел взгляд на наручные часы. Ровно два часа ночи. А сна ни в одном глазу. Да, пожалуй, первый учебный день будет не самым легким.       — Почему ты еще не спишь? — тихо поинтересовалась Нарцисса, пройдя в кабинет Люциуса, который с недавних пор перешел в полное владение Драко.       — Я не все дела завершил, — признался сын.       — В этом нет нужды. Я все доделаю за тебя, — пообещала женщина, положив руку на плечо юноши. — Ты должен заботиться о своем образовании, я же буду заботиться обо всех делах здесь.       Драко поднял голову к матери. Если, хотя нет, когда… Когда Люциус выйдет из Азкабана, он обязательно скажет, что тот никогда не ценил мать. Она идеальна. Во всех отношениях. Она ни разу не сказала ничего порочащего в сторону своего мужа с момента его ареста. Она никак не реагировала на жестокие выпады зевак, которых они с сыном встречали в городе. Она даже Драко запретила как-либо осуждать Люциуса в ее присутствии, попросив все свои мысли оставить при себе. Она стойко выдерживала все насмешки со стороны своих же. Ни слова не вставила в гневную тираду владельца одной из лавок в Косом переулке, когда они с Драко зашли за покупками. В отсутствии мужа взяла на себя часть его обязанностей как владельца огромного поместья, требующего внимания хозяина. Пыталась распределить оставшиеся у них в свободном доступе денежные средства, ведь все банковские счета были арестованы. Словом, Нарцисса делала все возможное, чтобы удержать свою семью на плаву. Когда-то давно Драко безмерно гордился тем, что он Малфой. Двенадцатилетнему мальчику думалось, будто принадлежность к старинной, чистокровной и благородной фамилии давала ему все преимущества. Но на деле все оказалось в разы запутаннее и сложнее.       — Это письмо сегодня утром принесла сова. От Вивьен Гринграсс, — Нарцисса протянула сыну аккуратно сложенный темноватый пергамент, который тот тотчас развернул.       — Меня просят приглядеть за Асторией? Что? — изумился Драко. — Но какой в этом смысл?       — Если бы Темный Лорд сконцентрировал все свое внимание на тебе, я бы тоже обратилась к кому-нибудь, кому могу доверять, за аналогичной просьбой.       — Но зачем ему какая-то пятнадцатилетняя девчонка? — недоверчиво хмыкнул Драко.       — Никто не ведает, что он творит, — задумчиво произнесла Нарцисса, двинувшись к двери. — Подумай о просьбе, которую выразила миссис Гринграсс.       — Я посмотрю, что в моих силах, — кивнул Драко в ответ. Он не мог обещать наверняка. Он многого не понимал, но спорить с Нарциссой не было ни желания, ни сил. Куда проще согласиться.       После того как мать вышла из кабинета, юноша вновь повернул голову к темноватому пергаменту, на котором витиеватым почерком были выведены аккуратные строчки, и задумался. Что, черт возьми, на уме у Темного Лорда?       Игра началась.