Серебряной нитью

      Она снова вздохнула и захлопнула дверь за своей спиной. Для ситуации, что складывалась не самым лучшим образом, Алиенна Берк держалась достойно. Интересно, и откуда в ней столько выдержки? Молодая женщина двинулась в сторону длинной винтовой лестницы с резными перилами. Эдгар Османд, управляющий огромного имения Берков, вышел в холл следом за хозяйкой. Это был не самый приятный человек. И внешне, и по характеру. Встряхнув головой, он отбросил назад длинные, доходившие до плеча, гладкие черные волосы. Его маленькие темные, словно пуговицы, глаза задержались на Алиенне. Острый крючковатый нос управляющего напоминал клюв хищной птицы.       Эдгар Османд был жаден и высокомерен. Алиенна никогда не понимала, почему ее супруг продолжал держать подле себя это отвратительное создание, мнившее себя человеком. Эдгар был сквибом. Каждое поколение в семействе Османд появлялись на свет два или три сквиба. Все чертово семейство называло это проклятьем Мелюзины. За ложь. За предательство. Но так ли все было на самом деле?       Существовала легенда о славном рыцаре Раймонде и супруге его, девушке удивительной красоты, Мелюзине. Однажды, будучи на охоте, Раймонде заблудился в лесу. Время близилось к закату и рыцарь уже отчаялся выбраться, мысленно приговорил себя к смерти. И тут в густой лесной чаще ему повстречалась молодая невероятно красивая особа. Мелюзина. Она намеревалась помочь выбраться Раймонде из страшного зачарованного леса. Девушка исполнила обещанное. А рыцарь так сильно влюбился в нее с первого взгляда, что умудрился позвать замуж, едва они вышли из лесной чащи. Мелюзина согласилась, но с одним условием: он никогда не должен заходить в её омывальню, иначе на него обрушится страшная кара. Раймонде согласился. Сыграли свадьбу.       Брак поистине был счастливым. Раймонде, благодаря мудрым советам Мелюзины, удалось приумножить свои владения и разбогатеть. Красавица жена родила ему по меньшей мере тринадцать детей. И все у них было хорошо до тех пор, пока Раймонде, обуреваемый ревностью из-за слов своего завистливого братца, не ворвался в омывальню супруги. Что он увидел? Вместо красавицы жены его ожидало страшное чудовище. И тут легенды расходятся. Кто-то говорит, что Мелюзина обратилась в огромного дракона. Кто-то рассказывает, будто Раймонде увидел вместо ног любимой супруги рыбий хвост. Была ли Мелюзина драконом или русалкой — доподлинно неизвестно.       За ложь, за предательство Мелюзина прокляла всю семью брата Раймонде. Османды полагали, что вели свое происхождение именно от него. Вот почему в этой семье так часто рождаются сквибы. Но Алиенна слабо верила в эту легенду, вернее в то, что речь шла именно об Османдах. Во всех старинных свитках, сохранившихся еще со времен правления кельтов на острове, это семейство много веков значилось как обычные крестьяне. Предки Эдгара издревле пасли овец и занимались пахотой в полях. И ни намека на благородное происхождение. Но этот человек, стоявший напротив Алиенны Берк, полагал, что с его семьей несправедливо обошлись. Наказали за чужой обман. Эдгар Османд свято верил в эту легенду, ужасно гордился тем, что его предок был знатного рода.       — Надеюсь, госпожа, вы не в обиде на меня? — елейным голосом произнес этот неприятный мужчина, склонившись перед хозяйкой.       Алиенна вздернула подбородок. Она ненавидела этого мужчину с того дня, как впервые переступила порог дома Берков. И это чувство было взаимным. Первая жена Годфрита, Далия, умерла много лет назад. Она скончалась через три дня после того, как разрешилась от бремени. Далия оставила на попечение мужа малолетнего сына и новорожденную девочку. Дети редко видели своего отца, воспитываясь многочисленными нянями и учителями. Годфрит старался как можно реже встречаться с наследниками, боясь увидеть в тех отражение матери, женщины, которую так горячо любил. Еще много лет Годфрит не мог оправиться от потери, ведя в основном затворническую жизнь. И дети его, наследие Далии, были вынуждены влачить такой же закрытый образ жизни, не посещая приемы, охоту и прочие развлечения, что были так популярны среди волшебной знати. Так шли годы.       И вдруг, спустя шестнадцать лет после трагедии с Далией, произошло нечто странное. Годфрит, рассвирепев от ярости, внезапно заявил, что его дети — совершенно недостойные наследники. И выгнал обоих из семейного особняка. И все слуги, что служили в доме Берков, в одночасье оказались на улице. Хозяин выставил их, не удосужившись выплатить половину полугодового жалования, как того и требовали обычаи. Подле себя Годфрит оставил лишь этого мерзкого остроносого управляющего, который чем-то заслужил доверие господина. Берк занялся поисками новых слуг и новой жены, которая должна была подарить ему новых наследников. Более достойных, нежели первые.       Никто толком и не знал, что произошло между Годфритом и его детьми. Слухи ходили разные. Кто-то говорил, что Хильда Берк, дочь Годфрита, понесла от садовника-маггла, а Хью как настоящий старший брат многие месяцы скрывал положение сестренки. Находились и те, кто утверждал, что между Хью и Хильдой возникла кровосмесительная порочная связь, которая привела к беременности. Ну и дикость.       Так или иначе, никто не знал истинной правды. Хью Берк был изгнан из отчего дома и редко появлялся в семейном имении. Хильда же нашла покой в западной части сада, где располагался семейный склеп, в котором покоились десятки ее предков. В том числе и Далия. А Годфрит наконец выбрал для себя вторую супругу. Его заинтересовала кандидатура Алиенны, младшей дочери Эльфрика Розье. Или же ее приданное. Сыграли свадьбу. Годфрит был доволен: красавица жена, так еще и на двадцать два года младше, сотни акров плодородной земли, три замка и восемь сундуков золотых монет. Это ли не счастье? Эльфрик Розье был не менее доволен. Он устроил брак дочери со знатным лордом из древней чистокровной семьи. Розье всего десять лет назад прибыли в Англию и еще не успели утвердиться в местном обществе, как те же Малфои. Им нужны были сильные союзники. Как укрепить свою семью? Только через династические браки. Не иначе.       Любила ли Алиенна своего мужа? Трудно сказать. Супруг был ровесником ее отца. Ворчлив, морщинист и безнадежно стар. Разве можно тут говорить о любви? Но Годфрит со всем почтением относился к Алиенне и она отвечала ему взаимностью. Это был союз двух друзей, нежели страстных любовников. Очень часто, когда Годфрита мучала изматывающая болезнь и он неделями был прикован к постели, всеми делами заправляла Алиенна. Отсюда и вытекала это жгучая ненависть госпожи и управляющего имением.       Эдгар Османд все время стремился критиковать действия молодой «вздорной хозяйки», как он частенько любил повторять, причем не стесняясь присутствия иных слуг. Неужто добивался насмешек в сторону юной миссис Берк? Один раз Годфрит осадил зазнавшегося слугу, застав того за неподобающим по отношению к хозяйке поведением. Разве может управляющий критиковать госпожу? Неслыханно. С того злосчастного дня прошло немало лет. Эдгар продолжал верой и правдой служить дому Берков, все еще критикуя некоторые действия Алиенны. Но делал он это теперь, трижды озираясь по сторонам.       Молодая женщина тоже не жаловалась супругу на управляющего. А ведь могла бы. Избавиться от ненавистного остроносого слуги было бы так просто. Надо всего лишь пожаловаться Годфриту. Но где гарантия, что он выгонит Эдгара, а не Алиенну? В последний раз муж изгнал из дома всех, даже собственных детей, а управляющего оставил. Этот союз все еще нужен был Эльфрику. Семейство Розье разрасталось, как кусты ежевики. Отец Алиенны все еще лелеял мечту однажды стать главой могущественного и влиятельного клана. Разве сделает он это без союзников? Отнюдь.       — Ну что вы, — Алиенна попыталась улыбнуться. — Какие могут быть обиды? Вы поступили по совести.       Ага, как же. По совести. Брак Годфрита и Алиенны омрачался отсутствием детей. Прошло семнадцать лет, но женщина так и не смогла произвести на свет законного наследника, ребенка, которого так жаждал супруг. Все беременности заканчивались выкидышами на ранних сроках. Словно проклятье. А потому наследником огромного состояния Берков по-прежнему считался Хью, которого Годфрит хоть и отлучил от дома, но не вычеркнул из завещания. Он был готов в любой момент переписать его, лишь бы Алиенна родила здорового мальчика или девочку. Уже не столь важно.       — У мужа твоего уже есть наследник, которого выжгли из семейного древа, стерев все воспоминания, — заявила старуха-прорицательница, к которой много лет назад Алиенна обратилась за помощью. — До тех пор, пока дитя не вернется в отчий дом, не родить тебе. Помяни мое слово.       Таков был ответ старухи-прорицательницы. Неужели она говорила о Хью? Но вынуждать мужа вернуть сына от первого брака в отчий дом совсем не хотелось. И на то были свои причины. Лекари тоже разводили руками. Годфрит и Алиенна были абсолютно здоровы. Несмотря на свой почтенный возраст, господин Берк еще был силен как мужчина. Но Мерлин никак не даровал им дитя. Союз Берков и Розье был непрочен. И увещеваниями Хью и Эдгара Османда мог вскоре распасться.       Семнадцать лет Алиенна жила так, словно сидела на пороховой бочке. В любое утро она могла проснуться и обнаружить, что жизнь оставила Годфрита, остановив биение сердца. Что с ней будет тогда? Хью непременно примчится домой, едва получит послание от Османда, и даже не даст Алиенне собрать вещи, выставит за дверь, как паршивую собаку. Он столько лет лелеял мысль о смерти ненавистного ему отца. Куда ей идти? В дом отца? А примут ли ее? Она уже давно не Розье. Она перестала быть ею в тот далекий осенний день, когда стоя подле мага-священника, произносила торжественные клятвы, что навеки связывали ее и Годфрита. Если супруг умрет, не переписав завещание, Алиенна обречена. Она это точно знала.       На этот раз Годфрит был прикован к постели дольше обычного. Прошло уже два с половиной месяца, как муж слег. Лекари не давали никаких гарантий. Надежда на чудесное выздоровление угасала с каждым днем, а вместе с ней и сама Алиенна. Ее кожа приобрела какой-то сероватый оттенок, волосы потускнели, а глаза перестали светиться былым блеском. Хозяйка угасала вместе с мужем. Эдгар Османд воспользовался положением и ситуацией, написав пару недель назад письмо Хью Берку, который находился в Париже. Он высказывал свои опасения относительно нынешнего положения дел и считал, что Хью стоит немедленно прибыть в Англию. Быть может, еще застанет отца живым. За благими намерениями этот мерзкий червяк скрыл свои корыстные мотивы. Алиенна это твердо знала. Тучи сгущались над домом Берков. И было ли место надежде?       — Моя госпожа, — писклявым голоском заявила девочка лет тринадцати, вбежав на ступени. Алиенна и Эдгар одновременно повернули головы к ней. — Прибыл гость, он желает видеть господина Годфрита. Я сказала, что господин не принимает. Но гость настаивает.       — Доркс, проводи гостя в зал, я вскоре приду, — кивнула Алиенна, вновь повернув голову к управляющему. — Прошу извинить меня, я должна выполнять обязанности хозяйки этого дома, — она развернулась и сделала несколько шагов вниз.       — Ненадолго, — отчетливо услышала она за своей спиной.       Алиенна, ошарашенно округлив глаза, схватилась за резной выступ перил и обернулась. Что? Она не ослышалась? Эдгар вопрошающе уставился на нее. Вот же слизняк. Хочет сделать вид, будто ничего и не было. Алиенна не стала так низко падать. Смерив управляющего холодным взглядом, она вздернула подбородок и, вновь повернувшись, принялась спускаться вниз, гордо выпрямив спину. Молодая женщина больше не повернула головы.       Гостем, о котором толковала Доркс, оказался сам Салазар Слизерин. Алиенна шумно выдохнула и изумленно посмотрела на мужчину. Много лет назад он нередко посещал чету Берк. Неудивительно. Ведь он был верным учеником Годфрита, его воспитанником, преданным собеседником. Годфрит любил Салазара, словно тот был ему сыном. Но прошли годы. И он стал появляться в доме Берков реже. Естественно. У Слизерина появилось немало забот. Вместе с друзьями он основал первую школу магии. Теперь Салазар был сродни Мерлину. Уважаем, знаменит. Почти Бог. О них уже слагали легенды. Совершенно определенно, имена основателей Хогвартса на века сохранятся на страницах истории магии. Родители стремились отдать своих чистокровных отпрысков на воспитание четырем величайшим магам этого столетия. Племянники Алиенны уже обучались под началом господина Салазара, тогда как она и ее многочисленные братья и сестры получили традиционное домашнее воспитание.       — Господин Слизерин, — Алиенна упала на колени, будто он и вправду был Богом. И смиренно опустила голову.       — Моя дорогая леди Алиенна, прошу вас, встаньте, — он подошел ближе и протянул ей руку, чтобы помочь подняться, но Алиенна взяла ее в ладони и поднесла к губам. Как делают это магглы, встретив священника. — Вы смущаете меня, леди, — Салазар помог Алиенне подняться. Его внимание привлекли две слезинки, скатившиеся по ее щекам. — Что-то случилось? Что вас так расстроило, леди Алиенна?       — Я рада вновь видеть вас в этом доме, — Алиенна попыталась улыбнуться. — Вы давно не навещали нас, — она стиснула руку Салазара в своих ладонях.       — Дела, увы, — Слизерин накрыл ее бледные дрожащие руки своей правой ладонью. — Годфрит уехал на охоту? Почему он не встречает меня?       — Мой супруг вот уже два месяца прикован к постели, — всхлипнула Алиенна. — Лекари лишь разводят руками.       — Что произошло?       — Не знаю, — пожала плечами Алиенна, продолжая держаться за руки, они двинулись по залу. — В одно утро ему стало плохо. Он ушел к себе в спальню после завтрака и больше не встал. Иногда Годфрит приходит в сознание, но с каждым днем он все больше спит и не открывает глаз.       — Могу ли я его увидеть? — спросил Салазар, покачав головой.       — Безусловно, — кивнула Алиенна.       — Миледи, могу ли я попросить вас пока составить компанию моей спутнице?       Алиенна удивленно повернула голову следом за Слизерином. У высокого створчатого окна стояла хрупкая девушка лет семнадцати. Длинные светлые волосы были собраны в высокую прическу, из которой выбилось несколько вьющихся прядей. Большие светло-голубые глаза недоверчиво поглядывали на хозяйку имения. И как она не заметила спутницу Слизерина сразу? Что за нелепая случайность?

***

      Адела завороженно огляделась по сторонам. Место, которое они выбрали для привала, было волшебным. Со склона горы, поросшей вереском, сбегал шумный ручей, попадая прямиком в небольшое, но достаточное глубокое озерцо. Удивительная заводь была скрыта от любопытных глаз десятком многовековых дубов, что росли подле склона. Адела закрыла глаза и подняла голову, подставив лицо ярким солнечным лучам. Как же хорошо. Как же спокойно.       В последнее время столько всего произошло. И только сейчас, стоя на берегу горного озера, Адела перестала ощущать на себе тяжкий груз бесконечного бега времени. На душе стало спокойнее. Неужели все это закончилось? Калейдоскоп событий завертелся с того дня, как они прибыли ко двору короля Вильгельма. Балы, танцы, вино, смех. И первый рыцарский турнир, обернувшийся трагедией для обитателей Хогвартса, которые прибыли на праздник Вильгельма по приглашению Арманда Малфоя.       Перед глазами до сих пор стоял тот злополучный день. Истерика Эсманда переходила все мыслимые границы. Им даже пришлось спешно убежать с рыцарского турнира и вернуться в замок, пока не привлекли излишнее внимание придворных и гостей короля Вильгельма. Потому что Малфой то и дело твердил:       — Это все Арманд, это все Арманд.       Адела, вошедшая следом, отпустила тяжелую железную дверную ручку и повернулась к другу. Он снова был похож на безумца в агонии. Ходил из стороны в сторону, то и дело запуская руку в длинные светлые волосы и взлохмачивая их. Затем опускал руки. Качал головой, при этом сжимая и разжимая ладони в кулаках. Глаза горели каким-то неестественным блеском. Безумец. Не иначе.       — Прекрати! — прокричала Адела, привлекая внимание Эсманда. Он повернул голову к ней. — Ты пугаешь меня.       — Что мы натворили? — тихо прошептал Малфой, обессиленно опустившись на мягкий матрас кровати.       — Почему мы? — пожала плечами Адела, проходя глубже в комнату. — Мы ничего не сделали.       — Ты хочешь сказать, что это лишь совпадение? — Эсманд зло рассмеялся и поднял голову к Аделе.       Что ответить? Разумное зерно в словах друга было. Но разве всегда правдиво оно? Разве мог Слизерин так подло поступить со своим другом? Да, пускай между Салазаром и Годриком нередко случались какие-то словесные перепалки, но ведь оба хотели привнести изменения в жизнь Хогвартса, в его устройство. Оба придерживались одной цели: сделать школу магии и волшебства лучше, чем она есть сейчас. Просто у каждого был свой взгляд на те или иные вещи. Адела просто не могла поверить, что наставник может быть таким жестоким и безжалостным. Нет, он не такой. Не может человек, что спас ее, оказаться таким двуличным чудовищем. Ведь так?       — Нелепая случайность, — Адела вздернула подбородок и посмотрела на Эсманда. Взгляд ее был твердым и уверенным. Она не сомневалась в благих намерениях Слизерина. И Малфой не должен. Это несправедливо по отношению к учителю. И нечестно.       — Мне искренне жаль тебя, Адела Бригге, — удрученно отозвался Эсманд. — Ты веришь в невозможное.       — А ты не веришь людям. Разве так можно?       — Я не доверяю своему брату, — хмыкнул он, отвернувшись.       — Но ведь тебе не Арманд дал это зелье. Это был господин Слизерин. Ты веришь в то, что он мог вот так подло подставить своего друга? — Адела опустилась рядом с Эсмандом. Матрас прогнулся под ней. Она повернула голову к Малфою. Кажется, его безумие начало потихонечку утихать. Исчез из глаз этот одержимый блеск.       — Не знаю, — буркнул Эсманд, поморщившись. — Мне страшно.       — Будем надеяться, что господин Гриффиндор выживет, — Адела крепко стиснула его ладонь в своей руке. Она была ледяной.       Адела не ошиблась. Казалось, ее слепая вера в людей, их непременно добрые мотивы не была столь абсурдна. Боги услышали ее слова, полные надежды и веры во что-то очень хорошее и светлое. И не покинули Годрика. Гриффиндор выжил. Благодаря стараниям Хельги Пуффендуй. Далеко не самой красивой женщины, но твердо убежденной в силе эликсиров, изобретенных ею. Настойка бадьяна? Кто бы мог подумать, что обычная пряность, которую магглы добавляют в суп, при правильном сочетании других ингредиентов, может оказывать такое действие? Это ли не волшебство?       Несколько дней Годрик провел в постели по твердому настоянию госпожи Пуффендуй. А после того, как его раны окончательно затянулись, кожа срослась, не оставив ни единого шрама, обитатели Хогвартса засобирались в обратный путь. Более поводов для того, чтобы пользоваться гостеприимством короля Вильгельма, у них не было. Салазар настаивал на трансгрессии при первом удобном случае, но Хельга твердила одно: Гриффиндор не готов. На этот раз Ровена Когтевран вновь поддержала сторону Пуффендуй. Слизерину не оставалось ничего другого, как вернуться в Хогвартс маггловским способом наравне с друзьями и воспитанниками. Он мог бы забрать Аделу и Эсманда и трансгрессировать вместе с ними в школу, но не бросил женщин и раненого рыцаря. Что бы Малфой ни говорил, Салазар был хорошим человеком. Адела твердо убедилась в этом.       Они вернулись в Хогвартс. Обратный путь занял слишком много времени. Путешествие было жутко утомительным. И как же Адела была рада вернуться в замок. Хогвартс быстро стал ей домом, здесь она чувствовала умиротворение. Душа ее была спокойна. Такого не случалось даже в стенах Нуннаминстера. А ведь в этом монастыре она провела всю сознательную жизнь. Забавно.       Теперь господин Гриффиндор щеголял по коридорам дворца, опираясь на большую деревянную трость, что подарила ему госпожа Ровена. Но несмотря на уговоры Хельги Пуффендуй, которая буквально умоляла возлюбленного меньше времени проводить вне стен спальни. Она боялась, что раздробленная кость может неправильно срастись, даже с учетом того, что каждый день Годрик по настоянию Хельги принимал не самое приятное на вкус снадобье для залечивания переломов. Но разве мог он усидеть на месте? Гриффиндор так загорелся идеей усовершенствовать Хогвартс, что день и ночь только и думал о том, что предложила Адела Бригге. Как бы не хотелось ему признавать, а девчонка-то была права.       — В последнее время ты слишком увлечена историями о короле Артуре, — хмыкнул Эсманд.       Лето еще не кончилось. Все ученики Хогвартса разъехались к своим семьям, обязуясь вернуться к обучению в начале сентября. И только они с Эсмандом были никому не нужны, их нигде не ждали, им некуда было идти. Хогвартс — их единственный дом. Они с Аделой много времени проводили вместе. Одним солнечным днем решили выбраться из серых стен замка. Молодые люди расположились на зеленом холме. У того места, где по весне Ровена Когтевран посадила юный побег плакучей ивы. Адела с любопытством разглядывала изображения в книге, что взяла из библиотеки. А Эсманд, закинув ногу на ногу, лежал рядом и задумчиво разглядывал облака на небе.       — Это плохо? — Адела повернула голову к другу. — Как ты думаешь, на каком факультете обучались бы герои легенды?       — Артур был бы любимчиком господина Гриффиндора, — улыбнулся Эсманд. — Мерлин и Моргана точно были бы учениками Слизерина...       — Адела! — услышали они громкий крик своего учителя.       Вот и помяни его. Оба ученика подскочили на ноги и, изумленно переглянувшись, посмотрели на наставника. И что они сделали на этот раз? В три прыжка Салазар преодолел расстояние, что разделяло их. Его темные, будто мрачные омуты, глаза сверлили ее. На Эсманда он не взглянул ни секунды. Все его внимание было сосредоточено на Аделе. Девушка нервно сглотнула и еще крепче стиснула в руках кожаный, местами обветшавший переплет книги.       — Эсманд, оставь нас, — не просьба, приказ. Малфой даже не пошевелился. — Сколько мне надо повторять, чтобы до тебя, пустоголового идиота, дошел смысл сказанного?       Эсманд искоса посмотрел на Аделу. Она была удивлена не меньше. Но виду не подала. Девушка кивком головы указала в сторону. Все будет хорошо. Разве может господин Слизерин сделать что-то плохое? Эсманд, смиренно опустив взгляд, двинулся прочь. Он несколько раз обеспокоенно обернулся, но ничего из того, что юноша себе надумал, не происходило. Салазар молчал, очевидно дожидаясь, когда Малфой скроется из вида. А Эсманд, как назло, делал это нарочито медленно.       — Что-то стряслось, господин Слизерин? — Адела попыталась улыбнуться.       — Ты должна была это обсуждать со мной, — прошипел Салазар, медленно повернув к ней голову. Девушка вопрошающе уставилась на него. — Годрик сказал, что все это твои идеи, — Адела снова непонимающе моргнула. — Разделить учеников по возрасту, построить город для магов недалеко от Хогвартса.       Адела облегченно вздохнула. Точно. Ведь именно с господином Гриффиндором она поделилась своими соображениями относительно устройства магической школы. Но сделала это, лишь бы объяснить свое присутствие в шатре господина Годрика. Разве могла она признаться, что пришла для того, чтобы вылить зелье на меч рыцаря? Что это было велено сделать Эсманду Малфою, которого она прикрывала? Велено кем? Салазаром и Армандом. Разве можно было в том признаться? Вот и нашла повод.       Судя по неприятной боли, возникшей у висков, Слизерин и без ее ответа нашел объяснение. Он, сосредоточено вглядываясь в ее глаза, снова бесцеремонно проник в ее разум. Подобный фокус он вытворял нередко. Но почему-то чаще всего жертвой его способностей становилась Адела.       — Значит, прикрывала этого дурака Малфоя, — усмехнулся Слизерин.       — Эсманд вовсе не дурак, — фыркнула Адела, недовольно поморщившись от сдавливающей боли, которая начала распространяться от висков к затылку.       Салазар сделал несколько шагов вперед. Они стояли практически вплотную. Мужчина был почти на две головы выше нее самой. Вот очередное доказательство его превосходства. И эта ухмылка, с которой он поглядывал на нее сверху вниз, уверенности не добавляла. Надо бы сделать шаг назад, но отчего-то Адела продолжала стоять на месте, будто под действием какого заклинания. Заклинания его магических глаз. Большие и темные. И устрашающие красивые. Черты лица его были аристократические. И непреклонно жесткие. Вокруг Слизерина буквально проносился шлейф темной магии. Опасная, но такая манящая...       С того странного разговора у побега молодой плакучей ивы прошло три дня. Слизерин решил навестить некого друга, не объяснив никому причины этого внезапного визита. Все ответы он оставил самому себе, впрочем, как и всегда. Аделу он решил взять с собой. И это не обсуждалось. Она не знала, куда именно они направлялись. И для чего. Хотелось надеяться, что Эсманд не был прав. И господин Салазар не убьет ее где-нибудь по дороге. Он мало говорил, все больше молчал. Но Адела знала, что тот в любой момент сможет проникнуть в ее разум и прочесть все мысли. До единой. Она старалась не думать о чем-то предосудительном. Но тот странный разговор у стен Хогвартса никак не шел из головы. Вернее чувства, которые она испытывала при этом. Адела Бригге впервые посмотрела на Салазара Слизерина не как на наставника и своего спасителя, а как на мужчину. Сильного и безумно притягательного. И что на нее нашло? А может, она уже давно обратила на него внимание, вот только призналась самой себе в этом сейчас.       Все еще смотря на водную гладь, как золотистый отблеск солнечных лучей играл на легкой ряби волн, Адела сбросила платье и стянула сорочку, небрежно отбросив в сторону. Медленным шагом она двинулась вперед. Она не окунулась в холодную воду, пока ее ноги не привыкли к воде. Улыбнувшись и проведя рукой по намокшим волосам, девушка поплыла к середине озера. Адела, почувствовав под ногами песчаное дно, обернулась назад. Салазар тоже подошел к берегу. Интересно, заметил он брошенную в сторону одежду? Догадывался ли, что девушка обнажена?       Адела снова улыбнулась и начала плыть обратно к берегу. Доплыв до мелкого места, девушка, продолжая улыбаться, выпрямилась и посмотрела на мужчину, что сидел у края водной глади. Она была готова поклясться, что он шумно выдохнул, не отводя глаз, смотря на ее тело. Капли воды блестели на солнце, стекая с кончиков ее волос. Грудь медленно вздымалась. Легкий ветер, прилетевший с крон многовековых дубов, заставил немного поежиться. Но Адела не отвела взгляда. Вдруг Салазар протянул ей руку. Девушка сделала несколько шагов вперед.       Знала бы она, чем все это закончится.