Юрьевы лозы

      Юр, мне кажется, я схожу с ума. Я не могу спать по ночам и постоянно чувствую его взгляд на своем затылке. Он приходит каждую ночь, каждый день… Почему? Что я такого сделал? Он смотрит на меня из каждого угла. Я вижу его, я слышу его, я чувствую его. Это как… Это настолько страшно, что не укладывается ни в какие мыслимые категории. Юра, помоги мне. Пожалуйста, Юрочка! Где бы ты ни был, умоляю, помоги! Что мне делать? Я должен знать, Юра! Он хочет, чтобы я сделал ужасные вещи с Августом. Он хочет, чтобы я убил его. Я не способен на убийство! Это для меня слишком отвратительно и бесчеловечно! Я не хочу скатиться до поступков Августа! Юра, мне страшно. Юра, он пьет мою кровь. Ты слышишь меня? Ответь мне, пожалуйста… Я не выдерживаю! Даже сейчас, он проникает в самый центр моего разума и опять навязывает мерзкие мысли и чувства. Он выглядит в точности как я: одежда, волосы, лицо, руки, ноги. Юра, я не хочу, чтобы я стал им. Мне страшно… Его лицо появляется прямо перед глазами, когда я смотрю в окно. Я вижу его везде и всюду. Он сводит меня с ума и мне кажется, что я скоро поддамся его зову. Если это произойдет, то, пожалуйста, Юра, прости меня. Молю. Умоляю. Убей его… Иначе, я не смогу остановиться… Юра… Пожалуйста…       Я продолжал повторять «Юра», как молитву, пока его голос продолжал раздаваться в голове. Он навязал мне идею об убийстве, ведь я один раз поддался всем его трюкам и выяснил, где живет Август, его режим сна, куда он ходит. После этого я понял, что это было огромной ошибкой. Голос раздавался все чаще и чаще, пока полностью не заполнил мои мысли. Он поедал меня изнутри своими воплями. Несколько дней я еще пытался держаться, но это становилось все сложнее и сложнее. Из меня все чаще вырывался истерический смех, когда голос опять плел мне про убийство. Я так ни разу и не заснул. К тому же, любая попытка забыться вызвала бы новый приступ смеха переходящий в безудержные слезы. Я полностью слетел с катушек, даже таблетки прописанные врачом еле могли помочь. Он пытался заставить меня с помощью облика Юры. В первый раз я не на шутку удивился. Юра просто зашел в комнату, и мы говорили, но как только захотел в слезах обнять его, то он тут же растворился. Всего лишь галлюцинация. Потом я уже привык, мне становилось от этого легче. Я мог поговорить с Юрой, рассказать о том, что со мной происходит, сказать ему, как я его люблю. Жалко, что я не мог обнять его или поцеловать, от этого факта разрывало на части. Можно сказать, Юра стал частью меня, может не самой лучшей, но все равно частью. И я изо всех сил старался оставаться с ним, в один момент он все же уходил, и я оставался совсем один. Таня, похоже, теперь меня боялась. Да и я, будем честны, боялся к ней подходить. Вспышки смеха и агрессии отталкивали меня от любого признака людей. Они заставили меня закрыться от всех и жить лишь одной идеей. Убийство. Если я это не сделаю, то превращусь в психа без мыслей и чувств, меня это невероятно пугало. Выхода было два, либо я поддаюсь голосу и совершаю отвратительный поступок, либо размазываю свои мозги по стенке и перестаю существовать. Со вторым не сложилось еще давно, когда отец увидел меня с тем рыжеволосым пареньком. Я тогда уже пытался убить себя, но духу не хватило, впрочем, как и сейчас.       Юр, я знаю, ты все видишь. Мне придется это сделать. Прости меня. Хотя, ты вряд ли меня поймешь. Но надо. Я обещаю, после всего мы встретимся.       Я попрощался с улыбающимся Юрой и вышел в коридор. Голос давно все продумал, так что я следовал его указаниям. Меня не волновало, что меня увидят или схватят. Я просто хотел стать нормальным, чтобы он больше не тревожил меня, чтобы я наконец смог заснуть. Как ни странно, меня уже не трясло. Скоро все кончится. Я взял из гостиной кинжал своего папаши и осмотрел его. Красиво оформленная рукоять на конце с золотой головой какого-то зверя, и само лезвие, внушали страх. Казалось, что и оружие со мной разговаривает, хотя, наверное, ему не особенно нравилось, когда его держат в руках. Я опробовал лезвие на подушечке пальца, удивительно, что оно до сих пор не затупилось. Кинжал лежал на камине со времен смерти отца, а прошло уже лет восемь. Неважно. Голос убедил меня, что уйдет после смерти Августа, и я ему верил. Теперь оставалось последнее и самое трудное: выполнить свою задачу. В этот вечер Август должен пойти через сад в театр. Просвещенный подонок. Я поймал карету и через тридцать минут был там. Все мои действия были спонтанными, я никому не сказал, что ушел, меня ничего не волновало. Через главный вход идти было нельзя, голос сказал мне немного пройти вдоль забора и перелезть через него. Я послушно выполнил его указания. В этот поздний вечер почти никого не было на тропинке. Удачно. Никто не видит и не знает, кто идет. Я сошел с дорожки и пошел по кустам. Голос продолжал говорить со мной, я отмахивался, было трудно сосредоточиться. Казалось, я сейчас опять затрясусь и зальюсь истеричным смехом. Вдалеке замаячила русая макушка. Август был совершенно спокоен, кто знает, может перед этим он уже успел кого-нибудь лишить жизни. Я вжался в ствол дерева, было темно, и меня поглотила темнота. Вдруг частица благоразумия захватила меня. Может, я собираюсь сделать что-то не то? Я могу сломать себе жизнь! Я быстро прогнал ее. Хладнокровие взяло вверх.       Август остановился совсем близко, будто почувствовав что-то, но через несколько секунд хмыкнул и пошел дальше. Я бесшумно достал кинжал и, выйдя из-за дерева, пошел за ним. Он знал, что кто-то был здесь. Голос чувствовал это. Август опять замер, но теперь чтобы посмотреть время. С безэмоциональным лицом немного покрутив кинжал, я занес руку и со всей силы ударил куда-то в шею. Звон. Искры. Голос был прав, Август знал, что я здесь. Улыбка выступила на моем лице. Я ведь до сих пор в своем уме? Правда? — Ты правда не понял тогда, что ты жалок? Сколько уже прошло? Почти полгода, Виктор! Ты же вообще не понимаешь, почему живешь!       Я немного отпрыгнул назад. Смысл моей жизни сейчас — убийство. Тогда голоса пропадут. Это все, на что у меня хватит сил. Август удивленно на меня посмотрел. Я был готов к бою, я был готов ко всем его выходкам. Не зря, ведь отец заставлял меня учиться драться на ножах, что я ненавидел, думал, не пригодится. Август кинулся на меня, и раздался звон оружия. Он смог задеть мою руку. Крови немного, это ничего не значит. Убей его! Голос руководил всеми моими движениями, я отдал свое тело. Я — больше не я. Моя рука с кинжалом дернулась и ударила, метя в его горло. Ошибка. Он увернулся, и удар пришелся по стволу клена. Мне было хорошо слышно его тяжелое дыхание. Мое сердце билось почти как у него, где-то под горлом. Ударом я сшиб Августа с ног. На мгновение наши взгляды пересеклись. Господи, если ты есть, прости. Я сел на него и уже хотел ударить, как он тяжелым ударом скинул меня, мы поменялись местами. Лезвие оказалось перед моими глазами, я быстро поставил свое поперек. Он с яростью давил на оружие, а я пытался откинуть его. Руки дрожали. Он надменно оскалился, чувствовал мой скорый проигрыш. Я смог пнуть его куда-то в живот, Август скривился от боли и выронил рондель. Воспользовавшись его заминкой, я без раздумий пырнул. Кинжал вошел где-то между ребер. Из меня вырвался истеричный смешок. Я вглядывался в его испуганные глаза. Видимо, в этот раз он не притворялся. Какое прекрасное чувство! Медленно вытянул лезвие, струйки крови побежали по моим кистям. Август закашлял, и на мое лицо брызнула багровая кровь. Я залился смехом, было невероятно радостно. Перевернул его и ударил еще раз, и еще, и еще. Один раз ударив в живот уже бездыханного тела, я провернул кинжал, как бы ставя во всем точку. Рубашка, сюртук, лицо, руки — все было в брызгах крови. Я взял его под плечи. Голова болталась, глаза помутнели, на подбородке уже успела засохнуть кровь. Оттащив тело в кусты, я начал покачиваться и раз за разом повторять «превзошел». Было весело, я ничего не осознавал. Я убил! Я смог! Я превзошел! Теперь ты рад, Юра? Я все сделал! Я отомстил! Я перелез обратно через забор и, содрогаясь от истерики, пошел домой. Глаза бешено вращались, и я улыбался. Юра, ответь мне! Я отомстил за тебя!