Юрьевы лозы

…

      Я открыл дверь, звякнул колокольчик оповещающий владельца, что появился посетитель. Рыжая макушка маячила где-то между стеллажей с колбами и бинтами. Я приходил сюда каждый раз после очередных побоев, тут мне помогали, тут было спокойно. Здесь было тихо, очень тихо, изредка звонил колокольчик, и я со страхом оглядывался на дверь, вдруг отец пришел за мной. Хотя, какое ему было дело до меня, пока я не дома. Иногда, хотелось броситься домой, чтобы убедиться, что с Сашей все хорошо, но с другой стороны возвращаться туда было до тошноты страшно. Там отец мог снова ударить. Он, когда выпьет, бил часто, а я молчал, понимая, что лучше ничем не отвечать и все закончится быстрее, но иногда мне чудилось, будто он уже здесь, идет за дверью с кухонным ножом, размахивая им над моей головой. — Чего тебе? — золотистые глаза сверлили меня уже на протяжении минуты, пока я блуждал в своих мыслях, уставившись на шкаф в таблетками. Я вяло перевел на него взгляд. Паренек был немного ниже меня и, видимо, являлся сыном владелицы этой лавки. Скорее всего, он не старше — ему не могло быть больше шестнадцати. Кучерявые рыжие волосы захватили мое внимание, почему-то на концах они были намного светлее. Его лицо было серьезным с долей безразличия, но озабоченный взгляд из-под аккуратных бровей, выдавал его натуру. Тонкие губы и ямочки на щеках производили впечатление невероятно проницательного человека, а нос немного выдавался вперед. Вдобавок ко всему у него были очки, отчего его лицо казалось слегка перекошенным. Мне показалось это милым. На нем была льняная рубашка с закатанными рукавами, не завязанный темный широкий галстук и бежевые брюки с широкой темно-красной повязкой, которая мягко обхватывала талию и свисала одним концом с правого бока. — Ауу, что мне надо принести? — мелодичный голос опять вырвал меня из мыслей. — А.. Да… Можно мне, пожалуйста, успокоительного и что-нибудь от головы? — Успокоительного не осталось. Могу максимум чай с ромашкой предложить. — Нет, не надо. Только таблетки. Он тут же скрылся за стеллажами, я мог видеть только его голову и спину, и когда он вернулся со стеклянной баночкой в руках, выражение его лица поменялось. При виде меня на нем появилось осознание. — Ты, ведь Виктор? — Да. А что? — Тогда ты можешь подождать мою маму в подсобке, она как раз пошла за новой партией лекарств. — Правда? Спасибо большое! Я был готов упасть ему в ноги от благодарности. Возвращаться домой не хотелось от слова совсем. На его лице заиграл интерес, брови немного приподнялись, а рот приоткрылся. Он задумчиво поглядел на меня, мотнул плечами и вновь пошел за стеллажи, чтобы расставить новые склянки. — Я.. Я могу как-то помочь? — Если ты имеешь какие-то познания в медицине, то да. — Ты можешь показать мне что делать, я быстро учусь… Конечно, если я не помешаю. Я смотрел на него через заставленную полку, из-за чего видел только уставшие глаза. Пару секунд он молча рассматривал мое лицо. Я предпочел опустить взгляд в пол. А что я мог еще сделать? Я вдруг понял, что ужасно волнуюсь, но даже представить не мог, отчего. Он усмехнулся и поставив последнюю склянку на полку, выглянул из-за стеллажа. — Ну, помощь мне не помешает, иди сюда. Не бойся, я сейчас все объясню.       Понятия не имею почему я хотел помочь ему. Казалось, какая-то часть моей души не желает видеть его страдание. Я вообще хотел только спокойно пойти ждать, но что-то не позволило мне. Может быть, моя привычка сперва делать, а потом думать. Я аккуратно зашел за стойку и подошел к нему. В его глазах до сих пор стояло недоверие, которое он всеми силами пытался подавить. Вид у него был какой-то обескураженный, будто мысль «Я взаправду согласился» безостановочно крутилась в его голове. Лицо было такое свежее и ясное. Только ссадины под глазом и на скуле вызывали вопросы, но я сделал вид, что этого не заметил. Он кивнул на дверь и я зашел первым. Внутри стояла непроницаемая тишина, нарушаемая лишь мерным тиканьем часиков. — Я так и не узнал твоего имени. — Родя, но оно мне не очень нравится. — Приятно познакомится. — Взаимно, — он встал на стул и потянув за шнур включил лампу, — а теперь давай приступим.       С первого взгляда, Родя показался мне угрюмым, но по мере его разговора и сближения я стал узнавать в нем себя все больше. Несмотря на некоторую хмурость, он оказался разговорчив и прост в общении. Это подтвердилось уже через пару минут, когда он с улыбкой рассказывал мне какую-то историю из жизни. Я просто поддакивал, и постепенно мне стало казаться, что мы знакомы очень давно. Как только он дошел до сравнения своей «семьи» с пчелиным роем, мой внутренний компас засверкал еще ярче. Умело перебирая колбы, он давал мне в руки нужную и рассказывал что надо делать. Мне невероятно понравилась эта спокойная атмосфера, я слушал, смешивал, разбирался и учился. Похоже, это было моим призванием. Родьке моя помощь тоже пришлась по душе, он был удивлен моей внимательностью, казалось, еще пара таких уроков, и я буду на его уровне. В какой-то момент я даже стал чувствовать к нему симпатию, я пытался убежать от этого чувства, мне не хотелось проблем. — Остается все расставить и ты можешь отдохнуть. — но тут зазвенел колокольчик и Родя тут же пошел к стойке. Он вернулся через несколько секунд и протянул мне две банки с таблетками, — Вот все, что тебе надо было. И ты можешь идти, мама сказала, что тебя уже ищут. — Я.. Спасибо.. — все внутри оборвалось, на меня опять насела тревога. Я не хотел уходить, но, если задержусь еще на пару минут, то мне конец. Дрожащими руками я забрал банки, и хотел уже повернуться к двери, как он схватил меня за рукав. — Эй, все хорошо? — Да, спасибо, за все. — Ты всегда можешь сюда прийти, хорошо? Хотелось упасть на пол и в очередной раз разрыдаться, но я терпел до своего дома. Отец с раздражением спросил где я был так долго, и что делал. Смотря в пол я сказал, что дополнительно занимался с другом. На меня кинули строгий взгляд и отпустили в комнату. В этот раз все обошлось. Я лег в кровать и попытался заснуть, но раздирающая тоска вперемешку со страхом вылились в слезы. Мне казалось, что я нахожусь в совсем незнакомом мире, где заблудился и вообще не знаю, кто я такой. Чувства были пугающими, проглатывали все другие эмоции, но вскоре усталость взяла свое и я погрузился в тяжелый и тяжелый сон. Мне снилась комната в темно-оранжевых тонах, с потолка свисала гудящая лампа, и одинокий мотылек, отчаянно рвавшийся к свету.