Разумное, доброе, вечное.

      Темно было. Настолько, что не видно даже собственной вытянутой руки. Не бывает в жизни такой тьмы. Или бывает. Сейчас же он здесь, не совсем правда понятно, где именно, но пока не так важно. Главное другое — он точно жив. Мёртвые не чувствуют ничего, а ему холодно и страшно. Не оттого, что темно и ничего не ясно. Он просто не может здесь быть один. Их двое, всегда двое, чтобы не случалось. Тогда где второй?.. Точно ведь рядом, обязательно.       Ничего не чувствуется.       Медленно, словно нехотя, пространство озаряется выползшей из-за чернильных туч луной. Наконец-то есть возможность осмотреться. Кладбище. Кто бы сомневался. Уже знакомое, сотни раз изученное. Одно из его мест силы, одно из его любимых мест.       Только теперь становится ясно, что темно тут не из-за отсутствия света. Очень медленно начинает накрывать паникой. Попытки дёрнуться, отступить, не увенчиваются успехом. Даже сбежать невозможно.       Нет. Нет-нет-нет.       К нему тянутся тёмные нити. Зацепить, подчинить, присвоить. Он понимает, что не справится с ними. С ним. Сил нет, аура рваная после прошлого раза, никакая защита уже не сработает.       Ещё немного и его просто уничтожит.       Иуда никому пощады не даёт.       Помощь, ему срочно нужна помощь Тогда шанс ещё будет. Их ведь должно быть двое, особенно сейчас, их всегда двое...       Олег просыпается от тихого, больше похожего на скулёж, стона. В первые секунды непонятно, откуда звук, животных они не держат. Всё повторяется, и, наконец, приходит осознание. Саша. Младший подрывается, поймав почти упавшего с кровати брата. Тот в руках дёргается, пытается вырваться, отбивается. Кто бы отпускал. Олег жмёт к себе, держит руки, оплетает собой.       — Тш-ш, мой хороший, тише, — шепчет что-то бессвязное в чужую щёку. Главное интонации, голос, а не слова. — Я с тобой, мой хороший, родной, с тобой. Всегда, где бы мы ни были. Никогда не откажусь, никогда не оставлю. Слушай, знаю, что слышишь. Ты всё можешь, Саш, родной. Давай, возвращайся ко мне. Ты мне тут нужен, живой, я же без тебя не справлюсь...       Младший очень надеется, что это поможет. Добудиться Сашу в таком состоянии нереально — пока сам не захочет отпустить, не проснётся. Оставалось только уговаривать, просить вернуться. Старший Шепс должен знать, что его тут ждут, что нужен.       Олег сейчас молится, лишь бы ко всему этому ещё и приступ не начался. Один раз уже было, едва получилось справиться. Во второй может и не повезти.       — Давай, родной возьми у меня всё, что нужно, только вернись, ты сможешь. Ты у меня всегда всё-всё мог, самый сильный, самый лучший, — Олег судорожно целует совершенно ледяные губы. — Тебя тут все ждут. Семья наша ждёт, Вика Райдос, ты её обещал куда-то свозить, я так и не понял. С Шевченко вы ещё не доругались. Тебя даже Костя Гецати ждёт, хоть и боится, как чёрта. Давай, иди ко мне, Саш!       Становится ощутимо светлее. И легче. Конечно, их всегда двое и никто никого не оставит. Именно так они со всем справятся — вместе. Нити замирают, словно в раздумьях.                   Иди ко мне!       Саша в себя приходит резко, как будто выныривает из глубины. Мокрый, как мышь, трясёт всего, но он точно в своём, реальном мире.       — Вот умничка, — ладонь, приятно-тёплая, на лбу, греет. — А теперь дыши, родной.       Вдох такой же резкий, как пробуждение. Старший даже не заметил, что задерживал дыхание. Оно всё ещё хочет сбиться, но под размеренный счёт быстро успокаивается.       — Спасибо... — голос хриплый, Саша всё ещё мелко подрагивает.       — Тш-ш, всё хорошо, теперь всё хорошо.       Олег касается губами чужого лба, обнимает крепче, хотя, казалось, больше просто некуда. На какое-то время в доме устанавливается приятная тишина. Просто нужно было немного прийти в себя, осознать. Саша начинает копошиться, его сразу же отпускают, впрочем, продолжая наблюдать.       — Тебе чай сделать? — кивок. Младший поднимается следом. — Зови, если что-то будет нужно.       Что-что, а чай он заваривать научился идеально. Саша, конечно, что угодно из его рук примет, но ведь и радовать хочется. Олег тихо шуршит на кухне, чутко прислушиваясь к тому, что происходит. Просто на всякий случай. Брат хоть помощи и не стесняется просить, но иногда и на него находит семейное упрямство.       Отмокает старший Шепс минут пятнадцать, на заваривание чая как раз хватает. Олег на пару секунд застывает перед вазочкой с конфетами, но всё-таки передумывает. Шум в ванной затихает, мужчина выходит минут через пять, сразу попадая в руки брата. Улыбается вымученно, найдя в них опору.       Руки у Александра дрожат так, что отпаивать приходится Олегу. Никто, в общем-то, не против, хоть Саше и немного неловко. Он, всё-таки, старше, должен помогать, поддерживать, быть сильным, а не вот это. Хотя в последние годы получается немного, постепенно менять своё мнение.       — Полегче стало, родной? — младший отставляет почти пустую кружку, обнимает, поглаживает ладони.       — Значительно, — Александр укладывает голову на чужое плечо, едва ли не урчит довольный. — И что бы я без тебя делал?       — Ни малейшего понятия, — поцелуй в тёмную макушку. — Расскажешь, что снилось?       — Потом, маленький, не могу сейчас.       — Конечно. Попробуешь ещё поспать?       — Не уверен, что смогу. Но пойдём, хоть ты отдохнёшь.       Олег вздыхает. По этому поводу хочется очень эмоционально высказаться, но приходится себя сдерживать. В конце концов и не до того сейчас, и с единственным родным человеком ругаться не хочется.       Укладываются под тихое бурчание телевизора, в тишине оставаться нет никакого желания. Олег полусидит, с удовольствием перебирая пряди лежащего у него головой на коленях брата. Так как-то спокойнее, защищённее, когда родная душа рядом.       Саша, кажется, всё-таки начинает дремать, пригревшийся, под чужой защитой. Друг за друга же и всегда, когда нужно, есть протянутая рука помощи.       В конце концов их было двое и так и останется, что бы там ни случалось.