* * *
— Саш, мне совсем хуево, — Олег, как всегда, огорошивает сразу. Видимо, чтобы Саша накрутить себя не успел, знаем, плавали. Вид и правда болезненный: бледный весь, хуже покойника, и мокрый, как мышь. Старший подхватывает пытающееся, после снятия обуви, завалиться на пол тело и с трудом тащит его в комнату. Вот не хотел же отпускать на испытание, плевать, что бы там было потом с продюсерами, так нет, мы же упрямые, нам же до финала чуть-чуть осталось! Младший всё что-то доказать пытается, показать, что не хуже, что с ним тоже считаться надо. Не видит, что брат уже давно всё понял и не препятствует, направляет только аккуратно. На кровать Олег укладывается с тихим стоном, сразу пытаясь забраться под одеяло — знобит. — Нет, маленький, переоденься сначала, — сам уже не сможет, но и давать отключаться пока нельзя. — Вот умничка у меня. Стянуть толстовку, сменив её на домашнюю кофту, задача не настолько сложная. Со штанами приходится повозиться, но и тут тоже успех. Олег, выдохнув, заваливается на подушку, с трудом подобрав к себе конечности. Чуть-чуть поспать и обязательно будет лучше, в конце концов, ему нужно дойти и всем показать, что он может. Саша тихо носится по квартире, соображая, что у него есть из таблеток. Всё оказывается значительно печальнее, чем он думал: просроченный уж год как парацетамол, две упаковки цитрамона и, собственно, всё. Первые несколько секунд хочется материться, руки нервно подрагивают, потом вспоминается, что в век технологий лекарства и на дом можно заказать. Медиум жмёт на первую же ссылку в поисковике, набивает нужные препараты. Слава всему, в наличии необходимое есть. — Болотный багульник и брусника. Бабушка, как всегда, вовремя, от неё советы никогда не лишние и всегда всё помогает. Забить нужное дело пары секунд, к счастью, травки тоже есть, по последней штуке. Утром всё должно приехать, осталось пережить только ночь. Саше не впервой, Саша справится. Пока можно чай заварить, на всех, младшему пить надо и не кофе этот его с энергетиками. Малину с мятой себе, Олегу просто чёрный, не любит с добавками, ворчит вечно, какая это гадость. — Олеж, маленький, — старший легко трясёт за плечо, ловя мутный взгляд. — Попей, тебе нужно, и до утра не буду тревожить. Обещаю. — Раз обещаешь... — Шепс-младший улыбается через силу, устраиваясь повыше, забирает подрагивающими пальцами кружку. Приятно В том числе и в душе. Сашина забота всегда очень нравилась: ненавязчиво, но твёрдо, так что хочешь или нет, а сделаешь. Брат рядом устраивается со своей кружкой, чуть заметно улыбается. Какой он у него всё-таки красивый. Молчат. Олегу говорить трудно, горло дерёт, как наждачкой, но хоть после питья немного лучше становится. Саша просто посылает ощутимые волны поддержки, как будто пуховым одеялом накрыли. Младший так и задрёмывает с кружкой в руках, немного согревшись. Забрать кружку аккуратно, как планировалось, правда, не получается. Всё-таки будит. — Полежишь немного со мной? — такому просящему взгляду отказать никак не получается. — Только кружки унесу. По возвращении Олег находится в той же позе, — только голову в сторону двери повернул, ждал, — и уснувший окончательно. Саша про себя умиляется, устраиваясь с другой стороны и утягивая на себя. Младший, не просыпаясь, ёрзает, ища более удобную позу, и всё-таки укладывается, удовлетворённо вздохнув. Расслабляется. Теперь точно не страшно, никто в обиду не даст. — Выздоравливай, маленький, — старший перебирает тёмные пряди, поглаживает лоб и щёки. Прохладными пальцами по горячему лицу должно быть приятно. — Поправится, он очень сильный, — прабабушка улыбается, проводя по спине. — Не могу помочь, но вы есть друг у друга. — Ты помогаешь советами, ба, это очень важно. Старший правда благодарен. И за помощь, и за советы, да просто за присутствие рядом. — Жаль, что не дожила. — А я рад, что ты осталась, — Шепс оглаживает бестелесные пальцы. — Без тебя никак бы не справились, как бы эгоистично это не звучало. Антонина Павловна качает головой, мягко улыбнувшись. Это её часть, её продолжение, она бы просто не смогла их оставить.Часть 12
14 июля 2023 г. в 03:07
Примечания:
У меня очень просили бабушку.
Олега ни в коем случае нельзя назвать болезненным ребёнком. Что в пять, что в пятнадцать, что, скорее всего, в двадцать пять — всё будет так же. Младший Шепс не болеет практически никогда, то есть максимум — раза два-три в год. Всем бы такое здоровье.
Проблема в том, что за это время успевают поседеть все, от родителей до Саши. И если отцу и матери это ещё пойдёт, придаст определённое благородство, то брату вот совсем никак.
Нет серьёзно, первые седые волоски в тринадцать? Саша к такому не готов.
Он ещё очень хочет побыть нормальным мальчиком. Насколько, конечно, это возможно. В конце концов, давать одноклассникам ещё один повод его цеплять не хочется. Итак к шестому классу еле-еле удалось выйти на нейтральное отношение — его никто не трогает и он тоже.
Порой самые жестокие существа именно дети.
Спасибо прабабушке, она помогает с этим бороться в самые тяжёлые времена. Родители тоже не отмахиваются, ни в коем случае, но не всегда к ним хочется идти. Тем более, если это просто пара насмешек со стороны или тычок на лестнице, даже не приведший — в кое-то веке — к падению. А Антонина Павловна всегда всё знает и успокаивает. Своего потомка она очень любит.
И следующего, самого младшего, тоже. Помогает Саше советами, когда в свои одиннадцать он начинает её слышать, как лучше сделать, если сам не знает или не понимает. Мальчику жалко, что не застал её живую.
Олег болеет очень редко, но каждый раз так, что надо вызывать скорую и прокапывать. В самом раннем детстве несколько раз дело кончается реанимацией. Саша тогда искренне благодарит бабушку, с трудом находит её любимые фиолетовые ирисы, относит вместе с домашним печеньем на могилу. Не разбуди тогда Антонина его, они бы потеряли Олежку.
Она вообще всегда рядом. Очень редко говорит, только если что-то очень важное или срочное. Обычно обходится жестами или взглядами. Со временем Саша начинает её понимать всё лучше, иногда достаточно только посмотреть на старушку.
До Олеговых десяти она от детей не отходит никогда. Даже когда старший брат куда-то уезжает, она остаётся с младшим, защищает. Того уже почти не спасает заговорённый крестик, а на что ещё поставить защиту медиум просто не знает. Для нормальных украшений Олег ещё просто слишком мал.
Как Саша пережил лето своего двадцать первого года жизни он не знает сам. Младшего отправляют к нему на весь июль, тем более тот и сам просился, очень уж соскучился. Старший, в общем-то тоже, но не вырывать же ребёнка из семьи? А так всё официально.
Через пару дней после приезда Олег сваливается с температурой, но в целом чувствует себя прекрасно. Порывается даже дальше бежать исследовать Москву с лозунгом "уже всё хорошо, Саш, правда!". Врать младший никогда не умел.
На второй день болезни к температуре примешивается слабость, кашель, закладывает нос. Саша отпаивает своего маленького таблетками, бульоном, чаем. Родителям не звонит, всё равно из Самары они ничем не помогут, а лишний раз тревожить не хочется. Температура не падает, приходится всё-таки вызывать скорую, а ведь не хотел. Нового ничего не говорят, колют жаропонижающее и уезжают с миром. Жизни ничего не угрожает, вот вам таблетки, пейте.
А то он за одиннадцать лет не выучил, чем Олега кормить, конечно.
— Александр.
Задремавший Шепс вздрагивает, переводя слегка очумелый взгляд на бабушку. Она сидит у младшего в ногах, на лице серьёзная озабоченность. Тоже переживает.
— Ему подойдёт настой полевой гвоздики и девясила высокого.
— Спасибо, ба, — старший вымучено улыбается.
Что ж, есть, чем занять утро. Если гвоздику найти ещё можно, то вот за второй травкой, скорее всего, придётся побегать, редкая. Или просто он что-то пропустил, ибо раньше про такое растение не слышал. Впрочем, спасибо Антонине Павловне, она показывает нужную аптеку, ещё и не очень далеко от дома.
Олег на ноги встаёт за сутки, хотя слабость после болезни ещё держится. Быстро пройдёт, все в этом абсолютно уверены. Найти фиолетовые ирисы в Москве намного легче.