***
— Игорь, — щёлкнула пальцами перед лицом юноши златовласая девушка, — ты совсем меня не слушаешь! Даже к тарелке супа своего не притронулся! — как-то обиженно воскликнула она, скрещивая руки на груди. — Ой, Дуняша, — вернулся из раздумий Игорь, — извини, пожалуйста, я просто опять… — Просто опять думаешь об ироде подземельном, — перебила Дуня. — Игорь, сколько можно? Ты должен нести свою службу ночью, а днём отдыхать от её тягот, но нет, ты постоянно думаешь о нём. Игорь медленно возвращался в реальность. Он не в сыром подземелье, а лишь в тюремной столовой. Вот почему во время еды он опять думает, не о том что надо, а Дуняша ведь старалась, готовила. — Дуняша, солнышко, ты как всегда права, — Игорь виновато опустил взгляд на тарелку с едой и взял ложку. — Просто, просто ты ведь понимаешь, как это ответственно. Именно мне Святослав Олегович доверил это дело, я-я не могу упасть в его глазах. — Ты давай суп ешь, вояка великий, — девушка легонько улыбнулась и села напротив парня. — Лучше вот что скажи, планируешь ли ты в ближайшее время брать отпуск? Ложка с супом остановилась на полпути. — Как-то не планировал, если честно, меня тут всё устраивает, да и усталости сильной я не чувствую, — Игорь бросил взгляд на заметно помрачневшую Дуню. — А что такое? — Честно говоря, — Дуня понизила голос до шёпота, — это мой последний день перед отпуском, сегодня вечером уже уезжаю. — А почему шёпотом говоришь? — только и смог выдавить из себя растерявшийся от такой информации Игорь. — Игорёш, ну ты же знаешь, какая у нас главная повариха! Эта бабка наверняка ещё Морока твоего на свободе застала, — хихикнула Дуня. — Если я ей про отпуск скажу — такой скандал закатит, что, мол, молодое поколение совсем обленилось и работать не хочет. А мне это слушать вот совсем не хочется! — она покачала головой. — Да, она у вас такая, — улыбнулся в ответ Игорь, но потом резко затараторил. — Т-то есть как это — последний день? А как же наши с тобой свидания каждый четверг? — парень покраснел. — Ой, то есть не свидания, а встречи, встречи, конечно же. Смотря на то, как взгляд, красного как помидор Игоря начал метаться из стороны в сторону, Дуня легонько положила свою ладонь на руку парня. Игорь тут же перестал выводить непонятные узоры глазами и сосредоточился на лице Дуни. — Вот поэтому я и спрашиваю про твой отпуск, не желаешь ли ты пойти вместе со мной, могли бы съездить в мои родные места, — на щеках девушки заиграл румянец. — Думаю, мои родители были бы рады с тобой познакомиться. Встретившись глазами, молодые практически синхронно в смущении отвели взгляд друг от друга. — Солнышко моё, я бы с большим удовольствием познакомился с ними, ну то есть, с тобой, ну в смысле, съездил бы с тобой, — Игорь покраснел до кончиков ушей. — Ну то есть, мне лучше замолчать. — Значит, ты поедешь? — спросила не менее красная Дуня. — Я… — хотел было начать Игорь, но был прерван. — Что, голубки, милуетесь? — достаточно громко проговорил подошедший к столу Ярик. Долговязый и худощавый мужчина с редкой бородкой несколько самодовольно смотрел на Игоря с Дуняшей, словно наслаждаясь неловкими выражениями лиц молодых людей. — Да вы продолжайте, я подожду. — Спасибо за такую щедрость, Ярослав, — с сарказмом произнесла Дуня, — но мы уже закончили, верно Игорёш? — Нет, я не… то есть да, мы закончили, — встав из-за стола, Игорь посмотрел на девушку: — Дуняша, я обязательно всё узнаю у Святослава Олеговича и вечером расскажу. Лёгкая улыбка заиграла на устах Дуняши и, слегка кивнув, она взяла посуду со стола и понесла её на кухню. — Раз вы с Игорёшей закончили, — усмехнулся Ярик и хлопнул Игоря по плечу, — то я украду его для разговора. Игорь устало закатил глаза, любой разговор с Яриком сводился к тому, что тот хочет отлучится со своего поста по «очень важным делам», которые всегда означали нужду мужчины в очередной бутылке вина. Если бы в конце месяца Ярик не отдавал Игорю часть своей зарплаты за все те дни, когда юноша соглашался подменить выпивалу, то Игорь бы наверняка отказался — уж очень часто сослуживец нуждался в алкоголе. Но, как говорится, деньги лишними не бывают, тем более, если Игорь выпросит у Святослава Олеговича отпуск и поедет знакомиться с родителями Дуняши. Уж кого-кого, а свою Дуняшу он без подарка при встрече не оставит. С такими мыслями Игорь устало вздохнул. День обещал быть долгим.***
— Мрак подери, ведь просил его вернуться раньше, дак нет, бутылка важнее обещания! — недовольно бурчал Игорь, идя быстрым шагом по залитому вечерним солнцем тюремному двору. — Вот в следующий раз я ему, ух, всё выскажу, — парень погрозил кулаком невидимому собеседнику и почти сорвался на бег. — Ой, Дуняша, дождись, пожалуйста. Быстро преодолев двор и выйдя за главные ворота, Игорь стал бегло оглядываться — никого не было. «Неужели опоздал? — промелькнуло в голове у юноши. — Ну вот, опять я всё порчу». — Ага, попался! — слегка пухленькие ручки обняли Игоря за плечи, после чего он сразу вздрогнул. Заливистый девичий смех раздался позади него. — Извини-извини, ты просто выглядел таким грустным. Неужели думал, я уеду, не попрощавшись. — Дуняша, — Игорю заметно полегчало, и он, приобняв девушку, признался: — Если честно, то да. — Глупый ты, Игорёша, — немного смутилась Дуня, — я вот тебе тут пирожки с капустой испекла, как ты любишь. Она прошептала заклинание, и в её руках появилась маленькая корзиночка, наполненная ароматными пирожками. — Ой, Дуняша, не стоило, — замялся парень. — Нет стоило, ты вот, всю ночь голодный стоишь, не смыкая глаз, — перебила его Дуняша. — Знаешь, каким было лицо у главной поварихи, когда она узнала, что я тут пирожки готовлю, а потом в отпуск ухожу? Наверное, другим поварам все уши прожужжала о том какая я непутёвая, ещё и продукты на себя перевожу, — девушка скорчила серьёзное выражение лица, передразнивая повариху. Игорь рассмеялся: — Боюсь представить, ещё от злости возьмёт и щи пересолит! — Я бы так не смеялась на твоём месте, Игорь, — прищурила глаза Дуняша. — Подумай, кому эти щи потом есть? Юноша лишь хмыкнул и с улыбкой взял корзинку из девичьих рук. — А знаешь, Дуняша, что мне сказал Святослав Олегович? — специально растягивал слова Игорь, чтобы девушка оставалась в неведении как можно дольше. — Он сказал мне… — Ну не томи, пожалуйста, — подыграла ему Дуня. — Такими темпами мой отпуск подойдёт к концу! — Он сказал мне, — хитро отвел взгляд Игорь от Дуняши, — что через неделю я могу быть свободен. От радости Дуня заулыбалась во все зубы и подпрыгнула на месте. — Как чудесно! Я как раз успею всё приготовить к твоему приезду! Игорь мог лишь разделить радость со своей любимой. Для себя он точно решил, что хочет видеть Дуняшу такой всегда. Через некоторое время сверху послышалось гудение мотора, и, подняв голову по направлению к звуку, Игорь увидел летящую в воздухе машину, по окрасу точь-в-точь совпадающую с такси обычных людей. После посадки машины рядом с молодыми Дуняша на прощание поцеловала Игоря в щёку и быстро, пока парень не сообразил, что произошло, села в волшебное такси. Игорь покраснел и впал в ступор — это был первый поцелуй от его милой Дуняши. Пока он так стоял девушка успела заскочить в машину и дать водителю указание тронуться. Смотря вслед удаляющейся Дуняше, Игорь резко спохватился и начал махать рукой. Тогда окно такси опустилось и оттуда показалась ручка девушки, машущая в ответ. Игорь дотронулся до щеки, которую поцеловала Дуняша, и так хорошо и легко ему стало. Все мысли о каких-либо неприятностях, которые донимали парня, даже этот Морок казался лишь мелочью, которая не испортит его дни. Всё же жизнь налаживается!***
Матушка, батюшка, отчего вы предали собственный народ, отчего не сопротивлялись чарам бесовских отродий? Юный Влад шёл по длинному коридору семейного имения, держа кинжал за пазухой. В этой части дворца не было стражи — приказ отца, чтобы не нарушать чуткий княжеский сон. Знали бы Вы, Папенька, во что это выльется. Влад медленно ступал, стараясь стать как можно тише, слиться с окружающей чернотой ночи, заполонившей каждый угол дворца. Как убеждал себя юный княжич, делал он это для того, чтобы не разбудить матушку с батюшкой, но сердце, удары которого, словно кувалда, отдавались в ушах, говорило об обратном. Нет. Он — Владислав Владимирович, будущий великий князь, что спасёт свой народ от гнёта бесовского, не может бояться — это удел слабых и нерешительных, а он ясно осознаёт свои намерения. Вот уже конец его пути, совсем рядом родительская опочивальня, капля холодного пота стекает по лицу Влада, он чувствует как волосы противно прилипли ко лбу. Убрать их лёгким движением не удалось, руки предательски била сильная дрожь. Сделав глубокий вдох, чтобы хоть как-то уменьшить дрожь, Влад взялся за ручку двери и встал. Всё его тело стало трястись, казалось отпусти он ручку и упадёт замертво, Господь, придай сил на этот поступок. С огромным усилием воли аккуратно потянув на себя дверь, Влад всё так же медленно зашёл в покои родителей. Вид, открывшийся перед юным княжичем навсегда отпечатался в памяти. Это именно то мгновение, когда Влад перестал быть рабом сказочной погани; то мгновение, когда Влад решил даровать остальным людям свободу; мгновение, когда Влад решил действовать; мгновение, когда маменька и папенька обрели покой. Окно опочивальни было распахнуто, приятный ночной ветерок слабо окутывал тело Влада, свет луны скользил по безмятежному лику его матушки. Правду говорят, дело страшно начать, дальше оно идёт как по маслу, будто твои руки сами знают, что делать. Дрожь в теле исчезла в одно мгновение. Рука потянулась за кинжалом и намертво в него вцепилась. На лице Влада не отражалась прежняя неуверенность и страх, осталась лишь каменная маска безразличия и пустой взгляд холодных глаз. Первым делом Влад подошёл к отцу, к тому человеку от которого унаследовал почти все черты, лишь копна чёрных, густых волос и более мягкий подбородок достались ему от матушки. Почему человек, на которого так был похож Влад, настолько сильно отличался от него, почему этот человек был готов на коленях ползать за искру колдовства, почему этот человек пал так низко? Видимо отец Влада умер ещё давно, в тот самый момент, когда впервые бросился в ноги к отродьям. Одним точным движением руки, теперь уже князь Владислав перерезал горло жалкому подобию человека, что валялось у сказочных ног. Алая кровь импульсами брызнула из шеи отца, старик проснулся, но был не в силах что-либо произнести, он мог лишь смотреть на лицо своего сына, забрызганное его же кровью, и сдавленно булькать. Наконец нить его жизни оборвалась, теперь он был на суде Божьем. Да простит Господь его душу. — Владик, что-то случилось? — раздался обеспокоенный голос матушки. С произнесёнными словами дрожь пронзила тело Влада с удвоенной силой, липкий пот струился по его спине и лбу, а в ушах раздался звон тысячи колоколов. Отчего такая слабость? На миг захотелось броситься в объятия матушки, закрыть глаза и представить что ничего не было. Почему в её голосе было беспокойство, отчего не было страха, разве она не видит, что сотворил её Владик? Почему она продолжает смотреть на меня такими глазами будто ей есть дело до того, что случилось со мной? Отчего ты не замечаешь что я сделал? Почему глаза так противно защипало? — Владик? — именно это и было последним словом матушки, до того как её горло было перерезано вслед за отцовским. Отчего же князь Владислав бросился обнимать труп этой женщины? Из глаз Влада предательски лились слёзы, а дрожащий голос нашёптывал молитву: — Помяни, Господи Боже наш, в вере и надежди живота вечнаго новопреставленнаго рабу Твою, — прерываясь на всхлипы всё шептал Влад. Чёрная фигура тихо выросла позади юноши. — Неужели сам князь Владислав Владимирович скорбит по жалким людям, отступившим от веры Божьей, да пресмыкающимися пред колдунами, — уверенно, с долей насмешки прокаркал похожий на вороний голос. Цокот когтей по полу раздался сзади Влада; рука, с острыми когтями, больше похожая на птичью лапу схватила его, до крови впиваясь в подбородок. Лунный свет слегка касался огромных когтей, их обладатель при своём желании мог просто переломить шею мальчишки. — Сколько ты ещё будешь меня мучить этим воспоминанием? — только и мог прохрипеть дрожащий юношеский голос Влада. Довольное всем происходящим, утробно карканье вырвалось из тьмы, прямо оттуда, где стояло существо. Лапа сильнее сжала голову и стала медленно её поворачивать, туда, где нашла свой покой маменька. Влад не мог вырваться или сделать хоть что-нибудь, не было позволено, он не был хозяином этого места. Голубые глаза бешено забегали, не в силах смотреть на всё такой же обеспокоенный взгляд бездыханного тела матушки. Почему всё не может просто ускользнуть из памяти? Почему он должен переживать эти моменты раз за разом? Почему он вынужден помнить? — Морок, ты слышишь меня? — произнёс строгий голос Василисы Васильевны. — У меня есть вопрос к тебе лично, не связанный с Советом Волшебников. Голос. Теперь ЕЁ голос раздавался подле Владислава, нет, Морока. Теперь уже Морока. Василиса, прекрасная Василиса, вот же ты, чертовка окаянная, смеешь мучить ожиданием князя своего. Доставляет ли тебе удовольствие видеть того, перед кем дрожала в таком ничтожном состоянии? — Ах, Василиса, а я думал ты уж забыла обо мне! — с трудом Морок поднялся с пола своей клетки и подошёл к решётке. — Как нехорошо, Василиса. Забыть меня на двадцать с лишним лет, — мужчина театрально положил руку на сердце. Несмотря на дрожь в ослабевших ногах, он всеми силами старался стоять прямо перед Василисой. — Ты мне зубы не заговаривай, — Василиса смерила его взглядом. — Пока ты не продолжила свою речь, вынужден признать, что с годами твоё личико всё хорошеет и хорошеет, — Морок прильнул к решётке. — Как же я жалею, что его носит такое отродье как ты. — Что ещё делает проклятие, ради которого ты совершил сделку? — словно не замечая слов Морока продолжила Василиса. — Насколько мне известно, оно дарует проклятому возможность долго не стареть, не бессмертие, конечно, ты всё так же уязвим, но значительное удлинение жизни точно. — Как ты проницательна, моя милая Василиса! — натянуто улыбнулся Морок. — На себе прочувствовала, краса моя? — Именно поэтому я здесь, — тон Василисы оставался неизменным. — Каким образом это смогло затронуть меня? Морок улыбнулся ещё шире и медленно, окинул Василису надменным взглядом. О, она может строить из себя кого угодно, но рядом с ним она всегда будет той глупой девчонкой, напрасно полагающей, что победит великого князя. Он видит её насквозь. Резко всё исчезло — и камера, и решётка, даже милая Василиса растаяла во мраке. Ничего, абсолютно ничего. Морок остался один в кромешной тьме. «Огонь» «Опять огонь» «Посмотрите, опять огонь» Языки пламени появились со всех сторон. Морок, ещё не привыкший в свету, машинально закрыл глаза руками. Мужчина замер и резко начал ощупывать своё лицо. Лицо и правда было его, но как? Неужели колдовство дьявольское спало иль наигрался чернокрылый ангел смерти с его душой? — Я должен увидеть себя, — пробормотал Морок. — Хоть мгновение, пожалуйста! — буквально взмолился он. Но огонь с остервенением принялся поглощать его. Невыносимая агония. Лоскуты кожи, что отслаиваются от тела обнажая чёрный туман, скрытый под ними. — Жадность и злобу свою урезонь, всё поглотит древней силы огонь! — вторил отовсюду хор вороньих голосов. А после смех, тот самый — гортанно каркающий, пробирающий до самых костей смех. Это его смех, смех ангела, дарующего смерть. Смех Повелителя.***
Глаза Морока в панике распахнулись, дыхание было сбивчивым, а сердце отбивало бешеный ритм. Неужели противные сны опять одолели его? Морок попытался встать на ноги, но те предательски подкосились, и он рухнул всем своим телом на каменный пол. Резкая боль пронзила его голову, не в силах совладать с собой Морок обхватил её руками и сдавленно заскулил. — Эй, ты как там, — обеспокоенно засуетился холоп Игорь, стоявший на своём посту. — Эй, сэр, ой, то есть Морок! — парня прервало карканье вороны. Тело Морока в ответ на это всё задёргалось и затряслось, словно в конвульсиях. Частое и прерывистое дыхание всё сильнее доносилось с его стороны. — Я должен выйти, — рывком встал на трясущиеся ноги Морок, его глаза лихорадочно забегали. Он почти вплотную подошёл к решётке. — Слышишь, холоп, я должен уйти! Игорь опешил от такого поведения человека, что пару секунд назад бездыханно упал на пол. Тонкая струйка крови текла со лба Морока, но тот, казалось, даже не замечал, а лишь продолжал всё громче и громче орать, чтобы его выпустили. Юноша не вытерпел такого крика и подошёл ближе к решётке, слегка стукнув по ней. — Морок, не знаю что там у тебя случилось… — резкий, оглушительный удар по решётке заставил Игоря отпрянуть. — Выпусти меня, ты, юродивый, — будто в припадке, начал стучать и одновременно орать не своим голосом Морок. — Он знает, где я, он знает, я должен бежать! — Успокойся, — попытался перекричать его Игорь. — Кто он? — Чёртово отродье, выпусти меня, — раздался почти звериный рык. — Если ты приказа моего не понимаешь, то осознай, когда он будет здесь, то, забавы ради, сдерёт кожу с каждого из присутствующих, а тела отдаст птицам, дабы те выклевали все ваши остатки. Это был не сон, а предзнаменование! Морок продолжал биться об решётку, совершенно не слыша окружающие его возгласы холопа. — Мрак тебя дери, — провёл рукой по лбу Игорь, вытирая холодный пот, — а я-то думал, что обходчики брешут про ночные крики. Ну да, за столько лет ты спятил, полностью и окончательно спятил. Непонятно к кому обращался Игорь, поскольку Морок всё также не реагировал на речь и продолжал орать что-то бессвязное про предзнаменования и то, что ему нужно срочно уходить отсюда. Тело его трясло в припадке неописуемой ярости и страха. — Ну всё, я иду за Святославом Олеговичем, — парень уверенно пошагал к выходу. — Уж он-то знает, как с таким бороться. На Морока эти слова оказали противоположный эффект: вместо того, чтобы затихнуть, он стал орать и биться ещё сильнее. Неужели Игорю и правда придётся идти за Святославом Олеговичем, юноша ведь хотел просто припугнуть Морока. А теперь и правда придётся к начальнику по среди ночи заявиться. Ну что за жизнь такая? — Холоп юродивый, не уходи, — заголосил сильнее Морок, как только Игорь отворил дверь. — Ты слышишь меня, я точно это знаю, не смей уходить, я повелеваю тебе! — почти сорвал голос мужчина, но юноша захлопнул дверь. — Игорь, пожалуйста, — задыхаясь, выдавил из себя Морок. Руки продолжало трясти всё сильнее и сильнее, резкая судорога прошла по всему телу Морока. Противный, липкий страх охватывал его стальными объятиями железной девы, ноги вновь подкосились и, несмотря на то, что Морок хватался за решётку, он резким движением упал вниз. Сдавленное жалкое скуление прерывалось частыми короткими вздохами. Лёжа на каменном полу в позе эмбриона Морок обхватил себя руками и с силой впился в свои плечи. Он был готов на что угодно, хоть сгореть в адском огне, лишь бы мучительный страх прошёл. Ладони почувствовали, как ткань под ними стала пропитываться влагой, воздух наполнил едва уловимый запах крови. «Почему я не чувствую боль?» — лихорадочно прокручивал у себя в голове Морок. С каждым шумным вздохом, воздуха становилось всё меньше и меньше. Неужели Господь решил прервать страдания раба своего? Зайдясь в приступе кашля Морок схватился за своё горло, в надежде, что сможет сделать хоть один спасительный глоток воздуха. Глубокий вдох обжёг все внутренности, теперь уже громкий хрип разнёсся по подземелью. Холодный пот вперемешку с кровью Морока пропитал всю ткань тюремной робы. Постепенно дышать становилось всё легче, с каждой новой секундой страх покидал тело Морока, а на его место приходила усталость. Результат от причинённых себе увечий дал знать — острая, пульсирующая боль в предплечьях становилась всё сильнее. Не в силах подняться на ноги, мужчина схватился за свои волосы. «Проклятые бесовские отродья, до чего они меня довели, — крутилось у него в голове, — дай Господь, мне силы, пережить все испытания, во имя спасения земель людских».***
— Припадочный, — только и мог пробубнить себе под нос Игорь, быстро поднимаясь по ступеням лестницы, ведущей наверх. Сзади продолжали доноситься крики Морока. — А я-то думал, что обходчики врут о воплях звериных, — поднялся на первый этаж Игорь, — а оно вот как. Морок окончательно из ума выживает, интересно, что с ним будут делать, когда он лишится рассудка полностью? Прекратят ли его страдания или оставят дальше гнить? Игорь бесцельно брёл по коридорам, он не хотел идти к Святославу Олеговичу — вдруг из-за выходки Морока, ему не позволят поехать к милой Дуняше? К огромной радости, буянить мужчина стал после того, как обходчики завершили своё дело, поэтому жалоб от других служивых не будет. Осталось лишь дождаться утра, проверить, не убился ли Морок, и с чистой совестью отправиться спать. Ну как с чистой, в глубине души Игорю было жаль Морока: мужчина, некогда великий князь, за столь долгое время превратился в припадочного человека, что кричит по-звериному, что же он пережил? — Чтобы не пережил, пережил он это заслуженно, — наперекор своим мыслям проговорил Игорь. Юноша подошёл к окну, ведущему в тюремный двор, и открыл его, впуская в крепость свежий воздух. Всё же ночи, проведенные в сыром подземелье, дают о себе знать, Игорь стал больше ценить такие мелочи, как открытое окно и слабый ночной ветерок. Облокотившись на подоконник, парень шумно выдохнул и уже собирался прикрыть глаза, как вдруг заметил в глубине двора чей-то силуэт. Тёмная фигура в сером балахоне бродила среди деревьев, посаженных рядом с окнами напротив и что-то делала, только вот что, Игорь разглядеть не мог. Тихо, чтобы не спугнуть ночного гостя, Игорь отошёл от окна и быстрыми шагами двинулся к двери, ведущей во двор. Рука сама, непроизвольно легла на спрятанный в ножнах меч. Подойдя к двери, Игорь помедлил и прильнул к ней ухом — во дворе отчётливо слышались чьи-то шаги, сомнений быть не может, это либо незваный гость, либо заключённый, которому удалось выбраться. Рывком распахнув дверь, Игорь практически вбежал во двор. Бегло окинул взглядом то самое место, где секунду назад копошилась чья-то фигура, но, никого не обнаружив, наполовину достал свой меч. — Вы были замечены на запретной территории, прошу для моего же, — парень слегка запнулся, — то есть, для своего же блага показаться! Игорь стал медленно подходить к деревьям и мысленно корил себя за то, что испортил такую красивую речь. Лишь шум листвы раздавался сверху. Неужели всё это только показалось? Видимо Игорь действительно перерабатывает и ему срочно нужен отпуск, раз всякие чудики в плащах мерещатся. — Вот мрак, — выругался парень, — даже фонарик с собой не прихватил, чтоб осмотреть тут всё. А это ещё что? — взгляд зацепился за что-то валяющееся под деревом. В лунном свете отразился слабый металлический блеск, Игорь неуверенно подошёл и наклонился к предмету. — Ключи? Действительно, ключи, — повертел в руках свою находку юноша. То были не просто ключи, а ключи самого Святослава Олеговича, именно те, что усатый мужчина так бережно на цепочке всегда носил с собой. Быть не могло, что кто-то такой ответственный, вроде Святослава Олеговича, мог их потерять, но предмет в руках Игоря говорил об обратном. — Наверное Святослав Олегович вышел подышать свежим воздухом, а потом, — пытался оправдать начальника юноша, — потом его позвали по срочному делу — вот он и обронил! Игорь продолжал как заворожённый смотреть на ключи в своих руках. Интересно сколько они так лежали и сколько бы ещё могли пролежать? — Ой, надо их скорее вернуть, — всполошился Игорь. — Святослав Олегович наверняка места себе не находит из-за пропажи! Парень резко вскочил на ноги и собирался двинуться к двери, но встал как вкопанный. В нескольких метрах от него стояла фигура в серой накидке с капюшоном, лица было не разглядеть, но вот руки. Его руки не были человеческими, да и как у любого другого сказочного вида не были — тонкие запястья покрывали острые перья. Острые, потому что низ рукавов был сплошь ими изрезан, а на месте, где должны быть кисти рук виднелись птичьи лапы с длиннющими когтями. Наверное, самый маленький из них был размером с большой палец Святослава Олеговича. Содрогнувшись от такой неприятной картины, но не потеряв самообладание, Игорь обнажил меч и направил на существо. — Не смей двигаться, — твёрдо произнёс юноша, — не то будет хуже. В ответ на приказ парня существо лишь сделало шаг вперёд, и из-под его капюшона донеслось заунывное пение. — Что ты… — резкая головная боль пронзила Игоря, не в силах совладать с собой он выронил меч из рук и схватился за голову. В глазах всё закружилось и поплыло, сознание быстрыми темпами угасало, а существо тем временем всё так же неспешно подходило к корчащемуся от боли Игорю. Рой заунывных голосов полностью охватил разум парня, их было сотни, нет тысячи, разной высоты и тональности, некоторые из них словно издавали воронье карканье. Последнее, что увидел Игорь — это то, как птичья лапа тянется к его не то горлу, не то лицу.***
Громкое и прерывистое дыхание было единственным звуком подземелья. Морок лежал всё в той же позе и пытался сосредоточиться на пульсирующей боли. Так легче, так всегда было легче, ведь если ты чувствуешь боль, то поганые мысли не лезут в голову. А думать было о чём. Что если повелитель найдет его? Что сделает с Мороком за его проигрыш? Будет ли он столь великодушен и просто вырвет его сердце из груди, ради трапезы? А может, растянет пытку хуже, чем отродья бесовские? — Замолкни! — прорычал Морок, закрывая окровавленными ладонями уши. — Замолкни, замолкни, замолкни… — продолжал, зажмурив с силой глаза, нашёптывать он, в надежде прервать свои мысли. Громкий удар от закрытия двери, заставил Морока приоткрыть глаза и ослабить хватку на своей голове. Игорь — юродивый зазнавшийся холоп, что оставил его в таком жалком состоянии, как ни в чём не бывало шёл прямо к решётке. Не удостоив Морока взглядом, он достал ключи и провернул их в замке от клетки. Глаза Морока расширились, а сердце пропустило удар. Лицо, с которым смотрел на него холоп, было совершенно чуждо такому созданию как Игорь. Слишком надменный взгляд отчего-то фиолетовых глаз был брошен на него, и Морок, сквозь боль в руках, попытался привстать и отползти от явной опасности. Удар ровно в грудную клетку заставил Морока вновь упасть, а сапог, принадлежащий Игорю, впился своим каблуком в место удара. — Владислав Владимирович, — заговорило с весёлой интонацией, то, что было холопом, — вы меня очень расстраиваете. — Прошу, я… — не успел закончить Морок, как ещё один удар сапогом прилетел в его лицо. — Не хорошо перебивать, Владислав Владимирович, спасителя своего, — раздался приглушённый каркающий смех. — Полагаю, вы знаете, зачем я здесь, — с его уст сорвался не вопрос, а утверждение. — Всё же весточку я вам отправил. Давление сапога на грудь ушло, и Морок слегка отполз в сторону и, приподнявшись на руках, стал вытирать кровь из разбитого носа. Противный железный привкус наполнил его рот, глаза в это время с ужасом смотрели на собеседника. Сам чернокрылый ангел предстал пред ним. — Владислав Владимирович, отчего такая нерешительность? — шея Игоря с хрустом, неестественно легла на бок. — Кажется, я дал вам команду о возможности говорить. — Я видел Ваше послание, мой Повелитель, — проглотив ком в горле, начал Морок. — Полагаю, древний огонь дал о себе знать. — Вы полагаете, — улыбка Повелителя широко растянулась, а сам он присел рядом с Мороком и рукой с резко удлинившимися человеческими ногтями схватил его за подбородок. — Вы, Владислав Владимирович, полный идиот, раз смеете полагать. Проскользив когтями по лицу, оставляя вслед за ними кровавые полосы, Повелитель резко встал и повернулся спиной. — Действительно, древний огонь пробудился, — довольно защебетал Повелитель и, с хрустом обернувшись одной лишь головой, а только потом телом, продолжил: — Да и не абы где, а рядом с землями портала. Представляете, Владислав Владимирович, какая радость, вы сможете вновь оправдать своё имя в моих глазах. — В обмен на свою и так безграничную преданность Вам, — с трудом встал на ноги Морок, — я осмелюсь просить лишь одно. — Мне нравится ваша тяга к лжи, — весело закаркал Повелитель. — Видимо, вы, Владислав Владимирович, не совсем стали таким жалким, каким показались на первый взгляд, позвольте опережу вашу просьбу, — хлопнув в ладоши, он продолжил: — Хотите вернуть своё лицо, я прав? Морок, слабо покачиваясь всем телом, кивнул. — Ну раз так, Владислав Владимирович, великий князь-освободитель земель людских, услуга за услугу: вы отдаёте мне обладателя огня, а я дарую вам истинный облик, — тонкое, будто иссохшее, человеческое запястье было протянуто Мороку. Несколько нерешительно Морок пожал его. — Точно, чуть не забыл, — весело каркнул Повелитель, и железные ключи вместе с пузырьком, на котором была нарисована дурман-трава, легли в руку Морока. — Думаю, они вам очень пригодятся, всё же шум среди ваших псов сторожевых скоро поднимется. Семь тел, валяющихся во дворе, должны их смутить. Морок смотрел как тело Игоря затряслось, глаза закатились назад, а само оно с противным хрустом рухнул на пол. Кровь, вероятно из-за свёрнутой шеи, хлынула изо рта. Бездыханный и немой труп — вот что осталось от юродивого холопа. Хоть паренёк и был бесовским отродьем, Морок не держал на него какого-либо зла, по сравнению с надзирателем, Игорь относился к Мороку довольно хорошо — не бил по решётке забавы ради, не донимал вопросами; парень даже помог избавиться от невыносимого звука воды. Было ли это чувство жалости? — Что сделано, то сделано, — Морок с трудом перевёл взгляд от тела Игоря на свои кандалы и находившиеся в руке ключи. Руки била заметная дрожь от волнения, неужели свобода так близко? Не важно, чего она стоила. Морок всё стоял и смотрел на открытую решётку — начать дело всегда бывает сложно.***
— Вы слышали, что произошло? — обратился мужской голос к двум другим. — Я не просто слышал, — отвечал второй, — а видел! — Не томи же, — воскликнул третий. — Отчего это нас втроём послали Игорька проверить, ведь смена его, вроде как, не закончилась ещё? — Я и не томлю, просто перебивать не надо, — обиженно хмыкнул собеседник. — Так вот, захожу во двор, а там всё кровищей залито, я как увидел одно из тел, мне так поплохело, что под руки увели, а потом Олегович приказал Игорька проверить. Волнуется за него поди. — Значит, тело не одно? — Какое одно, штук девять, не меньше… Разговор прервали медленные, но достаточно тяжелые шаги, что эхом разносились по коридору, ведущему в подземелье. — Игорёк, ты? — громко крикнул первый. — Тише ты, — прошептал второй, — какой это Игорёк, слышишь же, как ходит, на Ярика больше походит. — А что там Ярику делать? — Будто не знаешь, этому забулдыге лишь бы где-то выпить, вот и пристроился к Игорю, а сейчас подпитый возвращается, слышите, как его шатает. Тихое кашлянье прервало размышления, и три пары глаз резко устремились к концу коридора. Из мрака медленно появлялась фигура довольно худого мужчины. Казалось, он совсем не замечал стражников, потому что как шёл вперёд, так и шёл. Его одежда, да и он сам были перепачканы в крови. Царапины на лице и кровь из носа ясно показывали, что бедолаге нужна помощь. Самый здоровый из стражников, почти на две головы выше незнакомца, вышел вперёд. — Эй, кто таков? — положил он руку на плечо мужчины, со сбитой копной тёмно-русых волос. — Отчего в крови весь? Незнакомец остановился и, вздрогнув от прикосновения, попытался скинуть с себя руку громилы. — Эх, брат, так не пойдёт… — начал говорить страж, но резко закричал от боли. Стальной хваткой, незнакомец до хруста костей сжал запястье стража. — Не смей, слышишь, пёс дворовой? — жуткий взгляд неестественно голубых глаз впился в служивого. — Не смей, касаться меня без позволения княжеского. Морок ещё сильнее сжал запястье и лёгким рывком переломал его, обнажив кость. Громила в агонии рухнул на пол, заливая его своей кровью. Двое других стражей в ужасе попятились назад. Резкий прилив сил заставил Морока задрожать от предвкушения. Именно этого не хватало Мороку — страха, наполняющего сердца бесовских отродий. Признания его силы, его превосходства над ними. Они дрожали — совсем как тогда. Как дрожала, смотря на него, тоненькая девичья фигурка. Морок точно ощутил в воздухе запах сожженных сказочных селений и увидел, как их тела, охваченные пламенем, корчатся в предсмертных муках. Звериный оскал растянулся на лице — теперь Морок был хищником, играющим со своей добычей. Тело стало медленно растворяться в чёрный туман, оправдывая имя своего владельца. Как давно не было чувства такой лёгкости? Как давно он принял облик столь жалкого человека? Голубые глаза с диким азартом уставились на отродий. Утро обещает быть весёлым.***
— Что же вы, Святослав Олегович, — протянул Морок, словно пытался распробовать каждый звук, — не нужно прятаться. В привычном для себя облике своего отца он медленно брёл по тюремному складу — именно туда забежал надзиратель. Это помещение находилось поодаль от руин, которые несколько часов назад были неприступной Сказочной темницей. — Отчего же ты прячешься, словно крыса из погреба, не ты ли говорил, что стражи друг за друга горой? — Морок весело усмехнулся. — Не волнуйся, я найду тебя, чего бы мне это не стоило. Будь уверен, Святослав Олегович, я умею ждать. Внезапно в сторону Морока полетела тяжёлая булава, едва не задевшая его худощавое тело. — Неужели вы соизволили показаться? — голова Морока повернулась в сторону, откуда был брошен предмет. — Как нехорошо нападать со спины, не по воинской чести действуете. — Что ты знаешь о воинской чести, ирод?! — зло произнёс Святослав Олегович, направляя на Морока свой меч. — Ты не в праве о ней даже мыслить. — Ещё как в праве, — Морок поднял булаву с пола, будто она ничего не весила. — Ах, не моё оружие, всё же я предпочитаю мечи да рукопашную, — наигранно расстроился он. Морок повертел в руках булаву, словно пытаясь её прочувствовать, а затем весело усмехнулся. — Точно, совсем отошёл от нашей беседы, — Морок уверенно подступал к надзирателю. — Видишь ли, я наблюдал, как твои сторожевые псы с честью защищали это место. Славные ребята — верные. Были, — голубые глаза с издёвкой смотрели прямо в душу. Святослав Олегович с силой сжал зубы и бросился на соперника, замахнувшись мечом. Но Морок легко увернулся и, даже не поднимая оружия в ответ, чувствовал себя так, словно играл с большим разъярённым быком. — Видишь ли, Святослав, если бы ты не бежал от меня, то половина из них была бы жива. Возможно, — Морок одним резким движением ударил булавой прямо по коленям своего надзирателя. С громким хрустом они выгнулись в обратную сторону, заставляя упасть Святослава Олеговича, в агонии захлёбываясь воздухом. — Понимаешь, ты — мой главный трофей, а они лишь тараканы, мешающие достигнуть цели. — Самодур проклятый, — начал тихо Святослав Олегович, корчась от боли. — Думаешь я или те невинные ребята — причина твоего нахождения здесь? Нет. Ты сам виноват в этом! — голос срывался на крик. — Сколько невинных людских и сказочных жизней оборвалось из-за тебя и сколько ещё оборвётся? — Замолкни… — Из-за тебя был разрушен целый народ! — Замолкни. — Даже бывшие до тебя князь с княгиней погибли от твоих рук! Холодный взгляд Морока впился в надзирателя, на лбу выступил холодный пот, а руки сильнее перехватили рукоять булавы. — Ты и есть бесовское отродье! — Замолкни, замолкни, замолкни! — булава с шумом упала на голову надзирателя, пробив в черепе огромную дыру, откуда вытекали остатки мозгов вперемешку в кровью. Удар. Лица надзирателя больше не было. Удар. Череп окончательно превратился в кровавую кашу. — Прекрати! — скомандовал Морок. Следующий удар пришёлся на грудную клетку, прямиком в сердце, рёбра с треском ломались, обнажая свои осколки сквозь натянувшуюся на них кожу. — Прекрати сейчас же! — не унимался мужчина. Череда ударов прошлась по груди тела Святослава Олеговича, не оставив ничего от его рёбер, легких и сердца. Кровь фонтаном брызгала во все стороны, но Морок будто не замечал этого, с остервенением нанося удары. — Прекрати лезть ко мне в голову!***
— Игорь Михайлович Стрельцов, верно? — Василиса Васильевна отворила дверь, ведущую в маленькую комнату для переговоров. Встрепенувшийся светловолосый юноша, лицо которого сплошь покрывали ссадины и царапины, немного боязливо и неуверенно кивнул. Он заёрзал на стуле, не отрывая взгляда от женского лица. — Хорошо, — Василиса Васильевна поправила свою косу и села на стул напротив Игоря. — Я прошу восстановить вас в памяти все те события, что произошли в темнице. На данный момент, вы единственный из выживших, кто находится в сознании и в состоянии говорить. — Без проблем, — раздался тихий голос, а руки Игоря неуверенно легли на стол, стоящий между ним и Василисой Васильевной. — Я расскажу всё, что вспомню.