Обречённо-обручённые

- Берти! Ну, наконец-то! - Чего-кого, тётя Дэлия, я тоже рад тебя видеть, - моя любимая тётушка встретила нас у самого входа в загородный дом, она летела навстречу на всех порах, расправив руки для объятий, словно хищная птица пикировал на ничего не подозревающую жертву, и, минуя меня, кинулась крепко пожимать плечи Дживса. - Они приедут всего через два дня, - тётя проникновенно и жалостливо тараторила, глядя в глаза Дживсу, - срочно нужно что-нибудь придумать! - Мэм? - Кто должен приехать, что ты такое щебечешь, старушка? - Уистлдауны! Лиззи - моя давняя добрая подруга - худшая из людей - эта бестия умудрилась увести у меня ухажёра в далёком восемьдесят девятом, украсть фасон платья в девяносто шестом, дак ещё и завести дамский журнал аккурат к моему первому выпуску. Каково? И с собой она притащит слюнтяя сына с какой-то необыкновенной, по ее словам, невесткой. Лиззи без конца повторяет как гордится этими оболтусами, и что я обязана увидеть их милую пару своими глазами. Тьфу! Дживс, - тётя опомнилась, - ты должен с ЭТИМ что-нибудь сделать, чтобы мне было чем утереть нос Лизавете. Она должна задохнуться от зависти! "Этим" моя древняя родственница окрестила Бертрама Вустера, чем сильно нас удивила. Мы с Дживсом, будто отражение друг друга, удивлённо вскинули брови. - Мэм? - Да! Зачем здесь я? У тебя, позволь напомнить, есть собственные отпрыски да ещё и в количестве двух штук, - я деланно обиженно выпятил губу. - Не мели чепухи.Ты говоришь мне продемонстрировать Анджелу гостям? И с кем? С этим идиотом Хильдебрандом Глоссопом? Ну, уж нет, Бонзо и Анджи я отправила к сестре, а иначе с них станется сжечь чемоданы Уистлдаунов или утопить их в пруду. И Уистлдаунов, и чемоданы… Дживс, нужно сделать из Берти человека, желательно за два дня. И, умоляю, скажи, что в его падшем окружении есть хоть одна девица, способная достойно сыграть невестку? Обнадежь меня, Дживс! Я задохнулся от таких возмутительных заявлений. Мы не успели приехать, как уже оказались утоплены по уши в густом супе. И, даю палец на отсечение: это был суп-пюре. - Смею предположить… - Да, Дживс, да, - тётушка с надеждой тянула того за руку. - Смею предположить, что в окружении мистера Вустера больше мужчин, способных знать его достаточно хорошо. Божественная рука свесила с неба рыболовный крючок и поддела им краешек губ Дживса, иначе я не могу понять, почему он так хитро ухмылялся. - Хочешь чтобы один из его бестолковых приятелей переоделся в девушку? - тётя, похоже, лучше моего поняла задумку, - эта идея обречена на провал. Вместо одного оболтуса, ты предлагаешь сразу двоих! - Насколько мне известно, мэм, леди Уистлдаун не знает как выглядит мистер Вустер… - А! - тётушка мигом расцвела. Она восторженно повернулась в мою сторону и ликование светилось в каждой морщинке ее раскрасневшегося лица. Дэлия заявила, - решено! Дживс - образец джентльмена - отныне ты Бертрам Вустер! - тётя Дэлия обрушила эти слова также неожиданно, как рабочие скидывают рояль с высотного здания. И в подтверждении своих слов, она обратилась к Дживсу ласково, - Берти, мой любимый племянник! Я не успел даже удивиться такому безумному раскладу, когда тётя махнула в мою сторону рукой: - И раз из Берти не слепить достойного мужчину, Дживс, так хоть девушкой его сделай, - и, не принимая возражений, Дэлия вернулась в дом. Я стоял и ловил ртом воздух. Все произошло так стремительно, что я даже не успел окончательно понять своей роли в этом дешёвом спектакле. Я жалобно глянул на Дживса, ведь мог же он исправить ситуацию, мог же вытащить нас из такой глупой передряги и придумать план получше. Но только увидев его самодовольную улыбку кота из Хэмпшира, или Беркшира, или откуда он там родом, как явственно осознал: Дживс намеренно мне за что-то мстит. Мой дражайший, ближайший друг целенаправленно издевался. Вот значит как? Не устроили мои красные монки? Или требуешь Непал? Отчего ты отбиваешь чечётку на моём достоинстве, Дживс? Ну, для него это привычное дело. Всякий раз, как я позволял себе не согласиться с решениями Дживса, он находил способ исправить такое досадное упущение. В прошлый раз, как Дживс, волей случая, облачил меня в дамское одеяние, я не угодил ему своими роскошными усами. Тогда он изыскал способ заставить меня одеться девушкой-служанкой, а дамочки, тем более юные, обычно не носят усов. Большое упущение. Ах, нет! Ваш покорный слуга совсем запамятовал, что последний раз, когда я по дживсовому желанию примерил женский наряд был много позже. Дело в том, что данный случай не приходился к сюжетам и потому никак не упоминался в рукописях Б.У. Вустера. Но раз уж зашла речь, обмолвлюсь, что это был всего лишь невинный спор. Я принес в тот день новенькие туфли на широком и довольно высоком каблуке. Эту неназванную модель туфель мне с потрохами продал ушлый малец с Мейфэра. Дживс, как обычно с ним это бывает, затеял отругать меня. Сначала мягко, чтобы задобрить, начал со своего елейного "сэр", а следом предпринял попытку указать на женственность каблучного, если так можно выразиться, фасона туфель. Но не тут-то было, меня так просто не накукурузить (приписка: Дживс посоветовал слово "огорошить", но много ли он понимает). Я со знанием дела объявил, что исконно каблуки носили мужчины. И вуаля! Даже Дживсу пришлось поджать губы. Он удалился, но только чтобы вернутся с охапкой женских тряпок. "Вы недооцениваете женщин, сэр, - сказал он тогда, - это большое испытание - носить дамский гардероб". Дживс притащил с собой всё: от корсета, до чулок, чтобы я взвыл от тесноты и неудобства. Заявил, что если я сумею проходить хотя бы день как женщина, то мне, так и быть, будет позволено носить каблуки. Не бойтесь, господа, в тот выходной я не вышел на улицу, пугая прохожих, а остался дома мучить своим видом лишь нежный эстетизм своего камердинера и всего парочки друзей, зашедших поздороваться со мной, а в итоге познакомившихся с моей кузиной Бертой Вустер. Короче, только после позорного поражения, Берта Вустер осознала, что могла бы, вообще-то, даже не соглашаться на спор. Но поняла она это, только когда отдала туфли на растерзание Дживсу. Если вдруг вы, как и я, принимаете близко к сердцу издевательство над модными вещами, то я не стану описывать с какой кровожадностью Дживс запекал каблукастую пару. В общем, с тех пор я даже приноровился к женским предметам гардероба и считал себя умелым актером, способным достоверно сыграть девушку. Дживс говорит, что я был бы "довольно миловидной девушкой, сэр", если бы таковой родился, так что надежда на успех своеобразного плана есть. Да и сам Дживс мог бы неплохо меня сыграть, особенно учитывая, как долго и глубоко он меня знает. Точнее, как глубоко он знает все аспекты моей жизни, конечно же. Короче, для исполнения спектакля "обрученная парочка в Бринкли-Корт" нам нужно было только найти подходящие сценические костюмы: Дживсу парадную тройку повесы-аристократа, а мне парочку-другую летних платьев. Для этих целей мы отправились в ближайшую деревушку, откуда, на арендованном авто, мы выбрались всего каких-то полчаса назад, покидая вокзал, и вот вернулись снова даже не отобедав. Грустное зрелище. Годное ателье нашлось у гранитной лестницы, ведущей к причалу, где аппетитно пахло соленой водой и сигаретами отдыхающих. Спокойствие и уют, иначе не скажешь. Внутри мастерская пошива оказалось стесненной в размерах и свете. Царил полумрак, разбивающийся о темные зелёные стены и деревянный еловый паркет. У самого входа нас окружили манекены и вешалки в твидовых пиджаках, а под ними слепым кротом сидел старик Льюис. Я знал его с самого детства по прошлым поездкам к тётке. - Мистер Вустер, - Льюис узнал меня тоже, он проскрипел старческим голосом, спиной и стулом, поднимаясь навстречу. После короткого и крепкого рукопожатия я перешёл к делу: - Моему другу нужен выходной костюм, но поскорей. Может найдется что-нибудь в закромах? Льюис восхищённо оглядел статную фигуру Дживса, закивал и зашаркал к готовым экземплярам. Заблудившись в пиджаках, как в сосновом бору, Льюис крикнул сиротливо, прося Дживса пройти в примерочную. И вскоре я остался совсем один. Перспектива увидеть Дживса в костюме аристократа прельщала. Мне доводилось видеть его в расслабленно-дорогом наряде только в Нью-Йорке, когда Дживс исполнял просьбу Рокки, и то мельком и мало. Теперь же мне открывалась возможность залезть чуть дальше в исследовании разных граней Дживса и увидеть даже, как он примеряет костюмы самых разных мастей и тканей. Для приличия я выждал ещё хотя бы секунд тридцать и рванул шкодой в примерочную. Обшитая красной тканью, эта комната казалась ещё теснее самого ателье, словно пасть кита, а точнее китёнка. В самом центре располагался круглый аккуратный помост высотой в две ступеньки. У одной стены высилось огромное зеркало, а у другой двухместный красный диванчик, мимикрирующий под стены. Дживс стоял на помосте как Ахав, он был облачен в большеватые на вид брюки и родную рубашку. Мухой вокруг Дживса летал портной, он подкалывал пояс и складки у карманов. Как говорил сам Дживс, легче ушить готовую вещь, чем расшить или расширить. Оно и понятно, отрезав, уже не вернуть на место и все дела. А потому Дживсу по фигуре вытачивали брюки побольше да подлиннее. Я глядел как умело работает Льюис и давался диву тому, каким лёгким видится дело, когда за оное берётся мастер. Дживс, видно от скуки, глядел на меня через зеркало. И, стоило мне поймать этот ленный взгляд, как я приободрился, приосанился. Схватил с диванчика оставленный Дживсом котелок, водрузил на макушку, продел руки в рукава его рабочего пиджака и принялся выхаживать деловито, растягивая негнущимися ногами шаги, вокруг камердинера. Я заложил руки за спину, и со знанием дела, осматривал критично работу портного. Поджимал губы. Цокал. И, неудовлетворённый внешним видом господина Дживса я взялся за болтающуюся ткань у его талии. Выудил из наручной подушечки Льюиса иголочку, похожую на гвоздик, примерился, осматривая Дживса скептично в зеркало. Он глядел из зеркала в ответ и во взгляде его читалось снисходиельное веселье. Я потупил взор, рассматривая сгиб свободной части пояса, воткнул булавку и спросил как бы невзначай: - Я прикалываю тебя, Дживс? Тот повернул голову, одаривая меня смеющимся взглядом через плечо. Мне даже пришлось привстать на цыпочки, чтобы выглянуть из-за его спины и удостовериться, что Дживс и правда улыбается. Но тщетно, весёлыми оставались только его глаза. Я поправил котелок - голова Дживса превосходила в обхвате мою собственную, так что шляпа то и дело норовила соскользнуть на нос. Обошёл Дживса, оглядел со всех сторон и встал прямо напротив, мешая глядеть на собственное отражение. Теперь, когда Дживсу предстоит стать юным господином, я мог бы поиграть немного в преданного слугу. И, стараясь особенно не лезть и не мешать делам Льюиса, тот и так стоически меня терпел, осмотрел места Дживса, которые мог бы по-камердинеровски поправить. Первой жертвой пал галстук Дживса. Я вцепился в него, сдвигая, формируя складочку в веришне треугольника, затягивая потуже. Но болезненно взвившиеся брови и молчаливо скорбный вид Дживса быстро дали мне понять, что хватку стоит ослабить. - Прости-прости, - я тут же оттянул полоску ткани, приводя друга в ещё более неуклюжий вид, чем был до моего вмешательства. Тогда я смахнул несуществующие пылинки с воротничка Дживса. Мне хотелось как-нибудь исправить свою оплошность, и я нервозно оттянул края, кивнул и снова получил краем шляпы по носу. Дживс смешливо выдохнул через нос и пальцем приподнял полы котелка, он заглянул в глаза, проверяя мое состояние. А состояние было крайне удручённое. Сбивая грусть, я встряхнулся, не давая невзгодам влиять на настроение, придержал шляпу двумя руками, и снова стал выхаживать павлином вокруг пьедестала. Я старался как можно сильнее походить в осанке и выражении лица Дживсу и тот в благодарность одаривал меня понимающим шутки взглядом. - Ты собираешься надеть ЭТО, Дживс? - спросил я, чеканя каждый слог и растягивая британским акцентом букву "о". Льюис испуганно обернулся в мою сторону, и я поспешил замахать руками, успокаивая: - Нет-нет, я шучу Льюис. Тот расстроено вернулся к работе, оставив на лице маску невероятной печали и тоски задетой за живое личины. Бедняга Лью. Я стыдливо натянул котелок на глаза, чтобы не видеть Льюиса и плюхнулся, наконец, на диван. Закурил, не снимая впрочем деталей облачений Дживса, мне было любопытно, как он заставит меня отдать честно награбленное добро. Но ждать пришлось долго. Портной был насквозь пропитан старостью и каждое его движение было преисполнено медлительной сосредоточенностью. Я изнывал от скуки, наблюдая за ним. Портной был как черепаха, но той породы, что считалась самой большой из черепах, ведь, как заведено в природе, чем массивнее вещь, тем медленнее она движется. Оса может юрко рассекать воздух, шмель - нет. Он будет тяжело подниматься в воздух и вдумчиво, медлительно тянуться к месту цели. Так же и рука Льюиса. В его пальцах находилось жало, но надвигалось к брюкам острие со скоростью пять миль в час. Дживсу, похоже, все нравилось, он, словно статуя, стоял неподвижно и не мешал замерять ткань. Наверное, Дживсу приходилось много и долго стоять. Я порылся в памяти и легко выудил из черепушки все моменты, когда я сидел, обедая, читая газету или выкуривая сигарету, а Дживс покорно и безропотно стоял у меня за плечом. И эта пытка истукана складывалась не просто в минуты, в часы ежедневного стояния. И так каждый день, все месяцы, годы. Я прикинул сколько часов в день Дживс работает, согласно ставке - десять в сутки, это семьдесят в неделю и триста в месяц. Выходных у него было тридцать часов. Так что если хотя бы одну десятую своего рабочего времени Дживс проводит на ногах, то это… Я не силен в математике, но это много часов. А помножить это количество на год? А год - на возраст Дживса и… А сколько Дживсу лет? Я отвлекся от раздумий, когда на плечи Дживса кинулся, как влюбленная девица, жилет. В эту секунду он стал полноценным представителем золотой молодежи. Я вскочил на ноги, вытянулся по струнке, сложил одну руку в локте, как привык видеть Дживса и сказал, подражая голосу любого чванливого слуги: - Мистер Дживс, - и тут же приложил все усилия, чтобы рот не растянулся в усмешке - так необычно звучало подобное обращение. - Сэр? - Сэр, - я вторил Дживсу, но тот меня не понимал, тогда я закрыл рот ладонью от прохвоста Льюиса, придвинулся к Дживсу ближе и прошептал, - дай мне какое-нибудь задание. Дживс возвел глаза к небу, задумавшись, но быстро опомнился, когда Льюис кивком головы попросил Дживса выгнать меня куда-нибудь к чертовой тётушке. И Дживс поддался: - Вы бы не могли принести мне стакан воды, сэр? Я огляделся, не находя в комнате ни стакана, ни воды. Что же, придерживая полы котелка двумя руками, я выбежал из примерочной. - Слава Богу, - прошептал Льюис и Дживс понимающе кивнул. Я вернулся много позже, когда Дживсу отмечали расположение пуговиц пиджака. Моё лицо было красным от расторопного бега и жаркого летнего зноя, удручающего сильнее, если бегать в двух пиджаках сразу, пальцы мои чуть подрагивали от напряжения, а в руках трясся наполовину расплескавшийся стакан воды. - Спасибо, сэр, - сказал Дживс, надеясь, что я не заставлю его пить эту жидкость, неизвестного происхождения. Но я остался стоять с протянутой рукой. Даже Льюис встал на мою сторону. Буквально. Он сделал шаг назад, позволяя Дживсу поднять руку и утолить жажду. - Давай скорее, сэр, нужно будет вернуть стакан обратно, пока официант ничего не заподозрил. Мой камердинер нехотя принял стакан, смочил губы и вернул, оставляя меня в крайне возмущённом состоянии. И ради этого я бегал? Я выдвинул челюсть вперёд, взглянул на Дживса исподлобья и выпил в два протяжных глотка живительную влагу. Или жевательную. Не припомню как правильно. Нужно будет уточнить у Дживса. В любом случае, я удовлетворился от жажды и наконец расслабился. - Сэр? - Дживс поглядел на меня озабоченно. - Не зови меня "сэр", сэр. - Стакан, сэр… - Точно! Я вновь ринулся прочь. А когда вернулся в следующий раз, Дживс уже болтал с хозяином ателье о второй примерке. - Не нужно, отправьте сразу на адрес… Дживс лёгкой рукой стянул с моего лба шляпу, когда я подобрался к стойке. Пиджак я был готов ему отдать самолично, слишком уж употел. Расплатившись, мы двинулись было за моими покупками. Но Дживс сверился с часами и предложил перекусить. Идея великолепная, но… - Боюсь официант запомнил меня, Дживс, - признался я чуть погодя, - будет неловко возвращаться. Дживс приподнял брови и стало кристально ясно - именно туда мы и отправимся. Отобедали мы вместе, сидя за одним столом. Я восторженно глядел, как Дживс заносит вилку с тефтелькой, но оказался ужасно разочарован, осознав, что питается Дживс как и все обычные люди - через рот. Не сказать, что я надеялся, будто в области живота у Дживса припрятан тайник на замочке, вроде ящика кухонного лифта, или что Дживс дезенфицирует и протирает каждую тефтельку перед потреблением, но что-то из ряда вон выходящее мне казалось очевидным. Но зря. На протяжении всей трапезы Дживс сверялся с часами и я предположил, что Дживс, возможно, считает сколько времени потратил на каждый кусок и как долго ему ещё надо есть, чтобы насытиться. Это хоть немного, но соответствовало моему представлению о Дживсе. Правда, все мои догадки разбились о ледник действительности: не дав мне доесть самую малость, Дживс будильником поднял меня из-за стола и повёл за платьями. Мелкая странность? Как бы ни так! Я осознал тщедушный план Дживса, когда увидел узорные буквы "Юлали" на витрине бутика. За что же он мне так рьяно мстил? По первости, я конечно стал подозревать, что каким-то высшими силами Дживсу вдруг стало известно время и место, когда Спод появится за углом, чтобы вытрясти из меня душу. Но это было бы слишком невероятным стечением обстоятельств, совпасть в одном магазине где-то на задворках лондонской цивилизации с Родериком Сподом, так что причиной пунктуальности Дживса послужил знаменитый файв-о-клок, которого камердинер дождался по часам. Мы с другом застыли у входа в магазинчик, аккурат к моменту, когда из него высыпало всех старушек в причудливых шляпах. Путь оказался чист. И мы с Дживсом не рисковали стать объектом для насмешек и косых взглядов. Приятно иметь под боком столь продуманного и заботливого слугу. Звякнул колокольчик, мы неловко вторглись в женское царство, боязливо подпирая спинами дверь и прижимаясь зайцами друг к другу. Работницы бутика не посчитали за труд обратить на нас внимания - мало ли, потерялись или зашли по ошибке. Тогда я, как смелый представитель рода Вустеров, воришкой прокрался к вешалкам. Оглядел все новинки сезона, не решаясь прикасаться к одежде руками. Дживс остался у входа, готовый в любой момент сделать вид, что пришёл не со мной. Ну, уж нет. Я кивком головы потребовал Дживса к себе. Он мягко, словно лев роскошного прайда, поднял гривастую морду и отвернул её в сторону окна. Вроде как: если я не вижу Ваших намеков, сэр, то их и нет. Как бы ни так. Я прочистил горло. Выпучил глаза, явственно переводя взгляд от Дживса к вешалкам. Но нет. В ответ Дживс, деланно непонятливо, склонил голову вбок, как нерадивый щенок. В самом деле, не ждёт же он, что я стану умолять? Я устремил внимание к цветастыми тряпкам, задумался. А откуда, собственно говоря, Дживс каждый раз умудрялся притащить дамские наряды? Брал у сестры или племянницы? Покупал в магазине? Одалживал у возлюбленных? - Выбираете в подарок? - спросил меня добродушный божий одуванчик. Самая миловидная и радушная на вид работница магазина, размером с, как говорится, два вершка, оказалась прямо у меня под рукой. - Я, как бы это сказать… Покупаю для себя. - Мой друг проиграл в споре, - пришёл на выручку Дживс, - это условие пари. Бабуся ласково и понимающе улыбнулась, взяла меня под локоть и повела вглубь магазина: - Вам подойдут пастельные цвета весенней коллекции, - со знанием дела сказала она, совершенно игнорируя неловкость ситуации, - у Вас очень тонкая и светлая кожа, а голубые глаза отлично будут сочетаться с небесными оттенками или припыленно-цветочными. Я возликовал - хоть немного ярких цветов в гардеробе. - Что насчёт пурпурного? Дживс болезненно поморщился и почти взвыл при упоминании ненавистных оттенков фиолетового. Фиолетовый, как говорил сам Дживс, очень благородный цвет, "королевский, сэр", утверждал он. Мол, потому что раньше фиолетовые оттенки красителей были редкими и труднодобываемыми. Но как всякую роскошь извращают плебеи, попади им в руки толика богатства, так и всю гамму от сливового до индиго, по мнению Дживса, избили и бросили умирать у обочины экспресса моды. - Думаю песочный оттенок будет гораздо уместнее, - Дживс приведением летал вокруг манекенов, тряс кандалами, запугивал, пытаясь внушить свою точку зрения. Я был непреклонен. - Погляди, Дживс, это словно фиалка, а не платье, даже на ощупь как лепесток. - Вам больше подойдут спокойные оттенки, вроде разбавленного молоком кофе, сэр. - Как поэтично, Дживс. Я тоже знаю хорошенький оттенок, вот послушай: цвет бедра испуганной нимфы. Как тебе? Это очень светлый розовый. - Сэр? - Ну, что ещё? - я с восторгом и обожанием следил за старушкой, придирчиво оглядывающей платья на вешалке. Она одно за другим скидывала тряпки себе на локоть, и, стоит признать, я был благодарен ей за выбор хорошеньких экземпляров. Дживс дёрнул меня за рукав, привлекая внимание, и сказал самым проникновенным из своих голосов, что его костюм цвета Сербии (приписка: Дживс упорно настаивает, что стоит написать "сепии") и что мне следует с ним сочетаться. Поначалу я хотел отмахнуться, но вспомнил, что мы всё-таки играем обручённую пару, а влюбленные голубки любят одеваться в одинаковые фасоны, цвета, везде ходить вместе и говорить непременно "мы", игнорируя любые другие местоимения. Я удрученно вздохнул и принял из рук камердинера комплект из юбки-карандаш и укороченного жакета в аккуратный узор ёлочку орехового оттенка. На что только не пойдёшь, ради любви.