Песня северных земель

Осень пролетела практически незаметно, оставив после себя лишь тëплые воспоминания. Пока не наступили холода, Коля старался как можно чаще гулять с Серëжей в парке. Тот, как обычно, носился по усыпанным жëлтой листвой аллеям, распугивая ворчливых сорок, и, убегая от Коли достаточно далеко, взбирался на яблони, чтобы сорвать поздние яблоки. Сколько бы Коля его не убеждал, а малыш всë равно бы твëрдо настроен сделать небольшой запас на зиму. Коля несколько раз говорил, что в запасах нет нужды, ведь зимой еды хватает всем. Когда же Серëжа ответил, что это идея Птицы, Коля отступил, а перед невидимым духом извинился. Конечно, тот пытается воспитать из него птицу, чтобы Серëжа мог выжить в дикой природе. Нужно ли это — другой вопрос. Лишним точно не будет. Эти прогулки продолжались до самого октября, пока не выпал первый снег. Серëжа с восторгом разглядывал падающие хлопья через окно, а когда одно из хлопьев коснулось его лица… прогулки пришлось отменить. Как и холодная вода, снег оставлял на его коже ожоги. Малыш с тоской смотрел через окно гостиной, как в парке резвятся счастливые школьники, и рисовал в альбоме снеговиков. Коля предлагал одеть его теплее, укутав с ног до головы тëплой одеждой, но малышу хотелось поиграть в снежки и покататься на санках, а это грозило ожогами. Да и к тому же, как выяснилось, одежда не спасала от самого главного — снег таял, стоило Серëже ступить на него или поднести руку. Малыш сильно расстроился, что не сможет поиграть на улице, как всё нормальные дети. Ещë и холод добрался до общежития, из-за чего привыкший к теплу Серëжа жутко мëрз. Тëплых вещей у него совсем не было, а Марина Афанасьевна всë никак не могла найти «окно» в своей расписании и найти для Серëжи нормальные вещи. Коля уменьшил для него один из своих свитеров, но это не помогло — малышу всë равно было холодно. Он почти не выходил из комнаты и постоянно сидел под одеялом. Коля испробовал всë, что только можно, чтобы согреть его, даже обратился за помощью к душниле Вениамину. Увы, ни артефакты, ни заклинания так и не согрели малыша. Однажды, заворачивая Серëжу в два одеяла, Коля вдруг вспомнил, что его младший братишка тоже постоянно мëрз, и бабушка связала ему свитер из зачарованной пряжи. Коля точно знал, что мама до сих пор хранит всё вещи погибшего сына. Но захочет ли она отдать их? Серëжа наконец уснул. В свитере, тёплых носках, под двумя одеялами… И всë равно его трясло от холода. Сам Коля холода не ощущал. Да, в общежитии было зябко, но не настолько ведь… Или для птицы, буквально рождëнной из огня, этот холод настолько опасен? Отчаявшись, юноша сел за стол и начал писать письмо. Удалось ему это удивительно легко. «Здравствуй, мама! Прости, что давно не писал. Как ты? Как отец? Семëн писал, что вы отдыхали в Греции. Надеюсь, вам там понравилось. Не знаю, слышала ли ты, но примерно за две недели до начала учëбы преподаватели нашли в лесу ребëнка. Его назвали Серëжа, ему четыре года, и у него совсем никого нет. Анна Васильевна поселила его со мной. Это удивительный ребëнок! Он обожает сказки. Я читаю их на ночь, чтобы ему спокойнее спалось. Он всë ещë боится людей и теряется в таком огромном замке, но я делаю всë, чтобы он был счастлив. Недавно наступили холода, и Серëжа стал сильно мëрзнуть. Ему не помогают ни заклинания, ни артефакты. Мама, если ты позволишь, можешь ли ты прислать ему тот особый свитер Тиши? Я знаю, что прошу слишком много, но ему это правда нужно. Твой любящий сын Николай.» Он просил не просто много. Он просил непозволительно много. Свитер Тиши, с которым тот почти не расставался… Тиша… Коля зажмурился, пытаясь прогнать слëзы, и запечатал письмо. Ради Серëжи он и правда готов пойти на что угодно. * * * Ответ матери пришёл ровно через неделю. Омрачило это событие лишь то, что узнал Коля об этом от Вениамина. — Надеюсь, это последний раз, когда я приношу тебе твою почту, — ворчливо произнëс парень, отдавая Коле коробку и тут же поправляя очки. — Твоë счастье, что я в это время как раз забирал своë письмо. Николай, за своей почтой нужно хоть иногда следить, ведь если ты не будешь это делать… — Спасибо, Веня, я тебя понял, — протараторил Коля и буквально сбежал от старосты. — Я Вениамин!!! — крикнули ему вслед. Коле было абсолютно всë равно. Он поставил посылку на подоконник и вскрыл письмо, прилагавшееся к ней. Раньше он боялся вскрывать письма матери, ведь от них веяло той самой горечью и скорбью, от которой он пытался безуспешно сбежать. Сейчас же, когда рядом стояла коробка, он не боялся. «Здраствуй, Коля. Признаюсь честно, твоя просьба повергла меня в шок. Ты знаешь, как Тиша дорожил этим свитером и как много он значит для всех нас. Сначала я не хотела его отдавать, но меня переубедили. Тот мальчик, о котором ты говоришь, нуждается в нëм гораздо больше, чем твоя свихнувшаяся мать. Позаботься об этом мальчике. С ним не должно случиться ничего плохого… Также я положила ещё некоторые вещи. Надеюсь, они ему подойдут.» Никаких «люблю тебя», «скучаю», «жду встречи»… Судя по еë оговорке (специальной или нет — не имело значения), Арсений уже вернулся. А его самого дома не ждали. Он прекрасно понимал это, но на душе отчего-то всё равно было гадко. Впрочем, сейчас это неважно. Главное, что свитер у него. Коля схватил коробку и вернулся в комнату. Серëжа сидел на кровати, завëрнутый в ворох одеял, и тоскливо что-то рисовал. — У меня для тебя подарок, — Коля поставил коробку на стул и вскрыл. Серëжа удивлëнно посмотрел на него. — Подарок? Мне? — Тебе, — Коля вытащил несколько пар тëплых штанов и кофт. Некоторые принадлежали ему, некоторые — ещё Арсению. Но самое главное лежало на дне. Коля бережно достал фиолетовый свитер и расправил его. На него весело смотрели белые совушки. — Этот свитер особенный, — чуть дрогнувшим голосом произнëс парень. — Он волшебный. С ним ты никогда не замëрзнешь. Когда-то он принадлежал моему брату. Теперь он твой. Ну-ка, надень его. Серëжа поднял тонкие ручки, и Коля помог ему надеть свитер. Тот был велик, но на лице малыша вдруг засияла улыбка. — Тепло! Он такой мягкий! Серëжа счастливо рассмеялся и вдруг обнял Колю. — Спасибо. Вся горечь от маминого письма пропала. Еë место заняло удивительное тепло, разливающееся внутри. Было это частью магии свитера или чем-то другим, Коля не знал, но сейчас ему было так спокойно и хорошо… Он прижал к себе Серëжу и нежно погладил его по волосам. Хоть кого-то он смог сделать счастливым… * * * — Ладушки-ладушки. Где были? У бабушки! — Серëжа снова запутался в руках и рассмеялся. Коля улыбнулся. Другие ученики в гостиной поглядывали на них кто с улыбками, а кто — с лëгкой завистью. Некоторые девушки же заинтересованно поглядывали на Колю, мысленно придумывая, как назовут их детей. — Ещё! — воскликнул Серëжа. Коля рассмеялся и поднял ладони. — Хорошо. Только медленно. И… Ладушки-ладушки… В гостиную влетел Вениамин, и вся магия момента пропала. Серëжа боялся вечно мрачного старосты. Увидев его, он прижал руки к груди и опустил голову, словно пытался стать невидимым. Коля ждал, пока Душнила уйдëт к себе, но судьба распорядилась иначе. — Белоусов, Анна Васильевна вызывает. В гостиной воцарилась пугающая тишина. Вызов к заведующему отделением пугал многих, но вызов к самой Хозяйке Медной Горы — это что-то поистине ужасающее. В основном с наказаниями провинившихся учеников разбирался завуч. Хозяйка Медной Горы таким просто не занималась, а потому вызов к ней поверг всех в шок. Коля огляделся в поисках Лиды. К счастью, та уже спешила к нему. — Я присмотрю за ним, не переживай, — шепнула она и заняла место Коли рядом с Серëжей. Юноша поднялся и тут же столкнулся с мрачным взглядом Вениамина. — Уж не знаю, что такого ты натворил, Белоусов, что тебя вызвали к Анне Васильевне, но имей в виду — если ты опозоришь наше отделение, тебе «спасибо» не скажут. Желание врезать ему было слишком сильным, но Коля сдержался. Не хватало ещё Серëжу напугать. Повернувшись к малышу, Коля ободряюще улыбнулся. — Не беспокойся, я скоро вернусь. Путь до кабинета Анны Васильевны был неблизкий. Колдовстворец представлял из себя огромный комплекс различных зданий, по большей части спрятанных внутри горы. Чтобы добраться до её кабинета, нужно было преодолеть жилой комплекс, состоящий из общежитий четырёх отделений и одного для младшеклассников, затем шла сама школа, а за ней — институт. На более высокие уровни, где находились различные мастерские, административные центры и прочее, Коля никогда не поднимался. Летом Анна Васильевна перебиралась в свой кабинет на высшем уровне, сейчас она, скорее всего, вернулась в школу. Коля очень на это надеялся, потому что иначе его обещание вернуться быстро придëтся нарушить. * * * Как только Коля ушëл, Серëжа с опаской посмотрел на Душнилу (его имя он так и не запомнил), прижал к себе Марго и принялся рисовать. Вениамин неодобрительно посмотрел на него. — Лидия, занятия творчеством и учëбой проходят в специально оборудованных для этого комнатах, а не в общей гостиной. — Во-первых, не называй меня Лидией, если не хочешь заработать порчу, а во-вторых, — девушка обвела руками гостиную, указывая на сидящих в ней учеников, — Здесь все занимаются учëбой, если не заметил, и всегда занимались. Что, зрение совсем ослабло, что ты даже в очках ничего не видишь? Послышались тихие смешки. Вениамин скривил губы, поправил очки и произнëс строго, с нотками раздражения: — Крайне невежливо акцентировать внимание на такой проблеме, как плохое зрение. К твоему сведению, я заметил, что многие ученики пренебрегают правилами поведения и занимаются в гостиной учёбой, хотя для этого есть специальные комнаты. Я обязательно донесу это до сведения Тихона Николаевича. — Не забудь ему сказать, что и сам вчера проводил здесь опыты по Зельеварению, а это, между прочим, разрешено только в лабораториях, — злорадно улыбнулась Лида, заметив, как Вениамин тут же побледнел, растеряв весь свой пыл. — И не забудь сказать ему о расплавленной раковине на третьем этаже в четвëртой секции. И да, заруби себе на носу, Душнила, — то, что не запрещено правилами, автоматически разрешено. Я вот что-то не припомню, чтобы в правилах проживания в общежитии говорилось, что ученикам запрещается заниматься учёбой и творчеством в гостиной. Вениамин поджал губы и, не найдя, что ответить, поспешно покинул гостиную. Едва он ушëл, все дружно захохотали. — Ну, Дзëмина, красава! — вытирая слëзы смеха, поднял большой палец парень, сидящий в кресле у камина. — Так Душнилу опустить — это надо иметь талант! — Учитесь, пока я здесь, сопляки, — усмехнулась Лида. — А то без меня он тут совсем распустится. — Замëтано! Серëжа продолжал тихонько рисовать. Лишь когда все успокоились, он повернулся к Лиде и тихо спросил: — А почему Душнила такой злой? — Он не злой. Он просто вредный и до жути правильный. Он считает, что все должны жить по правилам, пусть даже эти правила — чушь несусветная. Не удивлюсь, если у него под подушкой лежит свод школьных правил, на который он молится перед сном. Серëжа задумчиво опустил голову. — А почему нельзя жить по правилам? — Потому что тогда жить станет скучно. Если бы мы слепо следовали правилам, ты бы здесь не жил, малец, — Лида наклонилась, чтобы легонько потрепать его по волосам. — Ради тебя правила нарушили, и мир от этого хуже не стал. Серëжа кивнул и вернулся к рисованию. Без Коли он не хотел жить. С ним он чувствовал себя в безопасности. С ним и с Птицей. Пусть они никогда не разговаривали, но Серëжа видел, что недоверие между ними постепенно исчезает. По крайней мере Птица больше не хочет отгрызть ему голову. В гостиную, с ноги открыв дверь, влетел парень, а за ним следовал ещё один с огромной корзиной в руке. — Яблочный спас! — В декабре? — скептично подняла брови Лида. — А почему бы и да? — усмехнулся парень с корзиной. Её он поставил на стол и сдëрнул скатерть, демонстрируя гору красных яблок. — Разбираем, пока Душнила не пришëл! Ученики повскакивали со своих мест и бросились к корзине, но парни их остановили. — Э, не! — один из них достал из корзины огромное яблоко. — Самое большое яблоко достаётся… самому маленькому из нас! Он перемахнул через диван и сёл перед Серëжей. Тот с недоверием посмотрел на юношу, но взгляд то и дело опускался на огромное яблоко. — Держи. Серëжа обхватил яблоко ладошками, но оно было настолько большим и тяжëлым, что упало ему на колени. — Спасибо, — робко сказал малыш. — На здоровье! Парень поднялся и вернулся к корзине. Лида же наклонилась и провела над яблоком рукой. Кольцо на её пальце на миг вспыхнуло. — Неужто не доверяешь мне? — схватился за сердце юноша. — Доверяй, но проверяй, — хмыкнула Лида. Серëжа попытался поднять яблоко, но оно оказалось слишком тяжëлым. Тогда он наклонился и впился в него зубами. Тут же он замычал от боли. — Что случилось?! — Лида опустилась рядом с ним на колени. — Больно… — всхлипнул Серëжа, прижимая ладошку к щеке. Лида взглянула на яблоко, в котором застряло что-то маленькое и белое, и облегчëнно вздохнула. — У тебя просто выпал зуб. Это не страшно. Скоро на его месте вырастет новый. Она вытащила из яблока выпавший зуб и невольно засмотрелась на него. Детские зубы такие крошечные… — А когда вырастет новый? Лида неопределëнно пожала плечами. — Честно говоря, не знаю. Может, через неделю-две? Серëжа задумчиво кивнул, ткнул пальцем в щëку и, убедившись, что ничего не болит, снова попытался отгрызть яблоко. На этот раз потерь среди зубов не было. * * * Коля сидел в приëмной и нервно поглядывал на часы, украшенные золотым павлином. На его счастье, Анна Васильевна оказалась в своëм школьном кабинете. Вот только противная секретарша — имя на табличке не было видно из-за солнечных бликов, — отказалась впускать его, поскольку у Хозяйки как раз был обед, который она предпочитала проводить в кабинете. Переспорить настырную секретаршу не получилось, поэтому Коле пришлось занять место на мягком синем диванчике и скучающе наблюдать, как стрелка часов, точно издеваясь над ним, ползëт со скоростью дохлой улитки. До конца обеда ещë двадцать минут… Лида наверняка не стала ждать его и сама отвела Серëжу в столовую. Коля вздохнул и перевëл взгляд на золотистую табличку на двери, где строгим шрифтом было написано: «Анна Васильевна Мороз, Хозяйка Медной Горы». Он чуть прищурился, посылая мысленный сигнал, чтобы его приняли прямо сейчас. Кольцо на пальце вспыхнуло и обожгло его. Коля зашипел, а секретарша, привлекая его внимание кашлем, молча указала на простой бумажный лист, приклеенный к стене. «Ученикам и студентам колдовать в приëмной и кабинете запрещено». Коля грустно вздохнул. Ни магии, ни хоть какого-нибудь движения… Чëрт, эти часы вообще работают?! Дверь кабинета вдруг открылась, и на пороге появилась Анна Васильевна. Её взгляд тут же упал на Колю, и аккуратно подведëнные брови поползли вверх, выдавая удивление. — Николай, давно ты здесь? Коля, подорвавшись с места, выразительно посмотрел на часы. — Минут двадцать. Анна Васильевна нахмурилась и перевела взгляд на секретаршу, и взгляд этот не сулил ничего хорошего. Женщина глубоко вздохнула и медленно выдохнула, явно сдерживая себя. — Светлана, кажется, я говорила, что всë, что так или иначе касается Серëжи Разумовского, относится к разряду срочной информации. Секретарша испуганно закивала. — П-простите, Анна Васильевна… — Впредь чтобы такого не было. Ясно? — ледяным голосом произнесла она, и теперь Коля понял, что Морозной Госпожой её прозвали отнюдь не за фамилию. Секретарша снова закивала, как китайская кукла на еë столе. — Николай, проходи, — уже мягче сказала Анна Васильевна, пропуская его в свой кабинет и закрывая следом дверь. — Присаживайся. Коля послушно сел в кресло. Анна Васильевна заняла своë место и, отложив в сторону бумаги, внимательно посмотрела на него, позволив себе слегка улыбнуться. — Как у Серëжи дела? Проблем с другими учениками нет? — У Серëжи всë хорошо, Анна Васильевна, его никто не обижает. — Вениамин до сих противится его присутствию? — Есть такое… Но он его не трогает! — Это хорошо. Значит, слухи о том, что Серëжа не выходит из комнаты, не более чем слухи? Коля похолодел. Он никому не говорил, что Серëжа стал мëрзнуть. Точнее, сказал — Марине Афанасьевне, но та отправила его назад, добавив, что позже придёт сама, но так и не пришла. А потом он сразу написал матери… — Николай? — Серëжа… Он стал замерзать. В комнате ему было чуточку теплее. Он почти не вылезал из-под одеял… — Почему ты никому об этом не сообщил? — резко оборвала его Анна Васильевна. — Я подошëл к Марине Афанасьевне, — начал быстро оправдываться юноша — Она обещала принести Серëже тëплую одежду… Он замолчал, и это молчание совершенно не понравилось Анне Васильевне. — И? — И… Ответа от неё всë не было, а потом найти я её не смог. Тогда я написал матери, чтобы она прислала мне свитер моего брата… Он из зачарованной пряжи… — Та, что летом дарит прохладу, а зимой — тепло… — прошептала Анна Васильевна. Коля кивнул. — Матушка прислала свитер и ещё несколько тëплых вещей. Я сразу же отдал свитер Серëже. Больше он не мëрзнет. Коля замолчал, ожидая, что скажет Анна Васильевна, но она почему-то молчала. На миг ему показалось, что в кабинете стало ощутимо холоднее. Впрочем, он наверняка просто перенервничал. — Коля, — тихо начала Анна Васильевна, и что-то подсказывало Коле, что она едва сдерживает себя. — Если с Серëжей что-то происходит, ты должен сообщать об этом мне. Неважно, что это. Я должна знать, что с ним происходит. Это понятно? Коля нервно кивнул. Женщина вздохнула. — Он Жар-Птица, а о них известно слишком мало. Любая мелочь может быть для Серëжи опасной. Поэтому я спрашиваю, Коля, есть что-то, что ты хочешь мне сказать? Коля надолго задумался. — Вода… Прикосновение к воде для него болезненно. Даже к снегу, хоть снег и тает при нëм. Когда Серëжа плачет, на месте его слëз остаются ожоги. Они быстро заживают, но ему всë равно больно. Только очень горячая вода не причиняет ему боль. Ещё он категорически отказывается есть птичье мясо и яйца, но это и понятно… Вроде, больше ничего. Анна Васильевна внимательно слушала его и кивала. Когда Коля закончил, она немного помолчала, а потом произнесла: — Сегодня Марина Афанасьевна принесëт Серëже ещё вещей. Места в комнате хватает? Коля кивнул. — Чем Серëжа обычно занимается? — Он много рисует. Я дал ему альбом, карандаши и мелки. Ещё Лида Дзëмина подарила ему игрушку. Анна Васильевна снова кивнула. — Он подружился с кем-нибудь? Коля слегка напрягся и покачал головой. — Он… долго привыкает к людям. Нас с Лидой он уже перестал бояться, но с другими пока не общается. Коля не знал, стоит ли говорить про Птицу. В конце концов, он никогда его не видел, лишь изредка ощущал его присутствие. Не хватало ещё, чтобы сочли психом. Дверь тихо отворилась, и в кабинет вошла Светлана. Потоптавшись на пороге, она неуверенно подошла ближе, протягивая письмо. — Ответ от исторического музея, Анна Васильевна. Женщина быстро взяла конверт. — Спасибо, Светлана, можешь идти. Николай, всë, что касается Серëжи, крайне важно. Если что-то происходит, сообщай мне. Надеюсь, мы друг друга поняли. — Да, Анна Васильевна, я вас понял, — Коля поднялся и попятился к выходу, понимая, что разговор окончен. — До свидания. — До свидания… — запоздало ответила Анна Васильевна. Как только дверь закрылась, она тут же вскрыла конверт, не заботясь о его целостности. Быстро прочитав письмо, она замерла, не веря в происходящее, а потом перечитала его снова. Просьбу о предоставлении ей дневников графа Разумовского отклонили. Видимо, придëтся разбираться со всем самой… * * * К тому времени, когда Коля вернулся в гостиную, учеников уже почти не было. Сделав уроки, многие разбежались на дополнительные занятия, к друзьям с других отделений или же в свои комнаты. Серëжи тоже не было здесь. Зато была Лида. Не успел Коля даже рот открыть, как девушка тут же произнесла: — Мы с мелким сходили на обед. К счастью, обошлось без истерик. Он уснул, когда мы вернулись. Я сказала, чтобы шëл сюда, когда проснëтся. — И давно он спит? Лида бросила быстрый взгляд на часы, украшавшие каминную полку. — Где-то час. Что Морозная Госпожа? Предложила должность воспитателя в детском саду? — Если бы, — вздохнул Коля и сел рядом с Лидой на диван. — Отчитала за то, что не рассказал ей о Серëжиных проблемах. Сказала, чтобы докладывал ей обо всëм, что с ним происходит. — Тогда держи, — Лида положила что-то ему в ладонь. Коля нахмурился. — Что это? — Насколько я могу судить… — Лида внимательно присмотрелась, а потом перевела серьëзный взгляд на Колю. — Это зуб. Коля фыркнул, а Лида рассмеялась. — Не смешно. — Да нет, смешно! Зубов никогда не видел? Это странно. Я думала, у птиц зубов нет. — Серëжа человек, — процедил Коля, оглядываясь, дабы убедиться, что их никто не слушает. — Да, но в реальности-то он птица. Просто принимает человеческое обличье, — чуть тише добавила Лида. — А если он птица, то откуда у него зубы? — Да не знаю я! — воскликнул Коля и тут же понизил голос. — Чего ты привязалась к его зубам? И вообще, как так вышло, что у него зуб выпал? — Одинцов опять спëр на кухне яблоки, — пожала плечами Лида. — Ну и решил поделиться добычей с мелким. Дальше объяснять надо? — Не надо, — буркнул Коля. Лида внимательно на него посмотрела и усмехнулась. — Видать, сильно тебя отчихвостили. Вон какой мрачный. — Никто меня не чихвостил! — фыркнул Коля, резко поднимаясь. — Да, поэтому ты так психуешь. Ты привязался к нему, признай. И привязался сильнее, чем хотел бы. Коля нахмурился. — Даже если и так, какая разница? — Сможешь ли ты оставить его, когда придëт время? Коля хотел ответить «да», но почему-то не смог. А ведь действительно… Через четыре года он окончит школу, и ему придëтся уехать. А Серëжа останется здесь. И ведь он даже ещё не поступит на одно из четырёх отделений, а он, Коля, этого не увидит… Не увидит, как Серëжа получит свой перстень и сотворит самое первое заклинание, не увидит, как он взрослеет и меняется, не увидит, каким он вырастет… Так сможет ли он отпустить его и спокойно уйти? — Иди, пока мелкий не проснулся, — тихо сказала Лида. В этот момент Коля был ей бесконечно благодарен, что она не выдала очередную колкость, как она любила это делать. Он поднялся в комнату и с умилением увидел, что заспанный Серëжа непонимающе оглядывается по сторонам. В этот момент он напоминал растрëпанного совëнка. — Проснулся, малыш? Идём, скоро ужин. После сытного ужина они снова вернулись в комнату. Коля собирался пойти и набрать для Серëжи ванну с кипящей водой, как вдруг в дверь постучали. — Войдите. На пороге появилась бледная испуганная Марина Афанасьевна с огромной коробкой в руках. — Я тут вещи принесла… Если что-то ещё понадобиться — дай знать. Поставив коробку на пол, она сбежала так быстро, что Коля даже поблагодарить её не успел. — Что там? — полюбопытствовал Серëжа, болтая ногами. — Сейчас узнаем. Коля вскрыл коробку и начал доставать вещи. Кофты, штаны, футболки, майки, бельё… Под вещами лежало что-то ещё, завëрнутое в бумагу. Развернув её, Коля обомлел. На дне коробки лежали альбомы, карандаши, фломастеры, мелки, краски и кисточки. Морозная Госпожа своë слово сдержала. * * * Есть в Колдовстворце одна замечательная традиция — в день зимнего солнцестояния в гостиной каждого отделения пятиклассники под надзором выпускников наряжают ëлку самодельными игрушками. Каждый год это событие заставляет улыбаться всех учеников. Те же, кто не наряжает ёлку, кто с тоской, а кто с завистью и смехом наблюдают, как малышня, путаясь в мишуре, пытается дотянуться до макушки дерева, чтобы повесить свою игрушку как можно выше и на самое видное место. Коля тоже тихо посмеивался. Его собственную игрушку — кривоватого ангелочка, — когда-то повесили на нижние ветки. Впрочем, заслуженно. Он никогда не умел делать что-то красивое. Серëжа отвлёкся от рисования и повернулся к Коле. — А что они делают? — Украшают ëлку. Скоро праздник — мы провожаем старый год и встречаем новый. — А зачем провожать старый? Пусть остаётся. Коля улыбнулся. — Так надо. — А куда его провожают? Коля на миг завис. — Ну… В отпуск. Он ведь так много работал, и теперь ему нужно отдохнуть. Он и сам не верил в ту чушь, что сейчас говорил, но Серëже, похоже, этого хватило. Он вернулся к рисованию, но с явной неохотой. Его взгляд то и дело возвращался к ёлке, и Коля понял, что малыш хочет подойти, но боится. — А пойдем-ка и мы что-нибудь повесим! — А что? Коля замер. Каждый школьник сам делал игрушки. Те же игрушки, что остались от учеников прошлых лет, украшали ëлки в коридорах и в парке. Надо что-то быстро придумать… — Держи, — Лида протянула Серëже бумажного журавлика. Точнее, журавликом он должен был быть в идеале. На деле же получилась ярко-оранжевая птичка с приклеенными к крыльям бумажными перьями и пышным хвостом. Серëжа счастливо улыбнулся. — Она похожа на меня! Лида поперхнулась воздухом. Коля же взял Серëжу за руку и поспешил ретироваться. — Ну-ка повесим твою птичку повыше. Коля поднял Серëжу на руки. Тот потянулся к колючей еловой лапе и аккуратно подвесил на неё бумажную птичку. — Вообще-то, ёлку, по традиции, наряжают пятиклассники, — тут же возник рядом Вениамин, неодобрительно поглядывая на журавлика. Только Коля собрался ответить, как тут же вмешались старшеклассники. — Соболев, хорош душнить! — Да! Ёлку наряжают дети, причём не только пятиклассники. Чем Серëжа хуже? Вениамин сдержанно вздохнул. — Как я уже сказал, это написано в правилах… — Да подавись ты своими правилами! — рявкнула Лида, оказавшись рядом. — И нужно же тебе портить всем настроение своими вые… — Лида! Тут дети! — …закидонами! Какая разница, сколько Серëже лет? Это его первый праздник, а ты лишаешь его этого! Если у тебя есть хоть капля совести, ты сейчас же заткнëшься и оставишь его в покое! Она яростно смотрела на Вениамина. Тот явно с трудом сдерживал эмоции, но его самообладания хватило, чтобы спокойно уйти, не сказав ни слова. — Мощно ты его, Дзёмина, — восхитился какой-то старшеклассник. Лида фыркнула. — Ничего особенного. Веселимся дальше! Без надзора Вениамина дело пошло быстрее и гораздо веселее. Дети кружились вокруг ёлки, цепляя на неё игрушки и мишуру, пока старшеклассники украшали гостиную. В какой-то момент кто-то начал петь, и все подхватили весëлую новогоднюю песню. Серëже доверили коробку со стеклянными шариками и разрешили развесить их на ёлке. — Эй, мелкий! Давай ещё сюда шариков! — весело произнëс высокий парень. Серëжа неуверенно подошëл к нему и ойкнул, когда его подхватили и усадили на плечи. — Держись крепче, мелкий. Будешь сейчас шарики вешать. Видишь крючки? Серëжа закивал и стал цеплять шарики на едва заметные крючки под потолком. — А зачем это? Они же пустые. — Увидишь, мелкий, — усмехнулся старшеклассник, подходя к следующему крючку на стене. Коля наблюдал за ними с счастливой улыбкой. Сам он не участвовал в процессе — не то было настроение. Тиша обожал Новый Год. Вместе они наряжали дома ёлку и пели песни, пока мама пекла цитрусовое печенье. Это первый год без него… — Трудно же тебе будет расставаться с ним, — хмыкнула Лида, подходя ближе. Коля чуть нахмурился и повернулся к ней. — Ты это о чëм? — Белоусов, пусть у меня нет семьи, это не значит, что я не понимаю, как много она значит. Ты привязался к нему. Коля молча перевëл взгляд на Серёжу. Тот сидел на плечах у старшеклассника и помогал вешать шарики. В этот момент он казался таким счастливым, таким родным… — И что в этом плохого? — Ты и сам это знаешь. Через четыре года ты окончишь школу и уедешь. Он-то справится с разлукой, но справишься ли ты? — Я не хочу сейчас об этом думать, Лида, — мрачно отмахнулся Коля. — Это первый Новый Год Серëжи. Лида фыркнула. — Не говори потом, что я не предупреждала. Расставание с ним ранит тебя. Поверь, уж я-то знаю. — Тебе-то откуда это знать? — грубо спросил Коля и тут же виновато покачал головой. — Прости, я не хотел… — Забей, — пожала плечами Лида. — Дело в том, что я была на его месте. Расставаться больно, особенно когда у тебя больше никого нет. У тебя-то семья есть. — Которая меня ненавидит. — И всё же есть. У Серëжи нет никого. Вам обоим будет больно. Коля хмуро посмотрел на неё и слегка прищурился. Лида торопливо отвернулась, делая вид, что разглядывает мишуру под потолком. — Там криво повесили… А там она сейчас упадёт… — Ты тоже к нему привязалась. Лида громко фыркнула. — Неправда! — Ты отдала ему свою ворону — единственную твою игрушку. — И что? Он ребёнок, а я — нет. Мне эта ворона была без надобности. Если бы он не появился, я бы её бросила в камин. — Ты привязалась к нему, не спорь, — самодовольно ухмыльнулся Коля, скрестив руки на груди. Лида цыкнула и закатила глаза. Некоторое время она молчала, а потом тихо сказала: — Я выпускаюсь в следующем году, поэтому я не хочу к нему привязываться. Жаль, что наши желания не всегда соответствуют действительности. Коля с трудом сдерживал улыбку. Кто бы мог подумать, что Лида Дзёмина, своенравная девчонка, которую многие с трудом на дух переносили, будет так переживать о разлуке с мальчиком, которого едва знает? Скажи кому — не поверят. — Я сохраню твой секрет. Хотя, думаю, многие уже заметили, как ты изменилась. — Иди ты к лешему, Белоусов! — огрызнулась Лида. Вдруг в гостиной наступила тишина. Из коридора, ведущего в спальни, вышел Вениамин. Он оглядел присутствующих, прокашлялся и, поправив очки, хотел уже что-то сказать, как вдруг Лида его перебила: — Тебе всё мало? Решил окончательно всем настроение испортить? Вениамин слегка скривился, затем гордо выпрямился. — Лидия… — Лида, — прошипела девушка. Вениамин некоторое время смотрел на неё с отстранённым выражением. — Лида. Как староста, я обязан уведомить всех присутствующих, что в данной ситуации нарушение школьных правил категорически недопустимо и обсуждению не подлежит. А потому на правах старосты я вынужден… — Достал, — процедила Лида, вырисовывая в воздухе непонятную фигуру. Её кольцо вспыхнуло жëлтым, но тут же погасло, когда Коля схватил её за запястье и резко потянул на себя. — Совсем очумел, Белоусов?! — воскликнула Лида, вырывая свою руку из его хватки. — Дослушай его сначала, — терпеливо произнёс Коля и кивнул в сторону Вениамина. Тот держал в руках звезду, неловко переступая с ноги на ногу. Поправив галстук, он подошëл к Серëже, который всë ещё сидел на плечах у старшеклассника. Тот смерил Вениамина брезгливым взглядом, но ничего не сказал. Сам Вениамин проигнорировал это. — Как я уже сказал, в правилах чётко сказано, что на каждой ёлке обязательно должна быть звезда. Однако же, там не сказано, кто именно должен её повесить, — с этими словами Вениамин протянул Серëже звезду. Тот неуверенно взял её и прижал к себе одной рукой, боясь уронить. Второй рукой он держался за голову старшеклассника. Вениамин кивнул сам себе. — Постарайся её не разбить. С этими словами он направился в сторону спален, мельком взглянув в сторону Лиды. — Это что сейчас было? — в недоумении спросила девушка. — Новогоднее чудо? — предположил Коля. — Ну, мелкий, погнали! — провозгласил старшеклассник, подходя ближе к ëлке. — В этом году новогоднюю звезду будет вешать Серёжа Разумовский! Поддержим его! Все, кто был в гостиной, начали аплодировать. Серëжа слегка смутился и крепче прижал к себе звезду. — Вешай её на самый верх, — подсказал старшеклассник, покрепче ухватив его за ноги. — Не бойся, я держу тебя. Серëжа скромно улыбнулся, схватился за верхнюю ветку и нацепил на неё звезду. В следующий миг его сняли с плеч и поставили на ноги. Серëжа тут же побежал к Коле и схватил его за руку. — Я был так высоко! И ведь даже не летал! Коля тепло улыбнулся. Удивительно, как этот ребёнок радуется таким мелочам. — Ты большой молодец. — Внимание! Сейчас все должны произнести особое заклинание: «раз, два, три — ёлочка, гори». Ну-ка, все вместе! Коля усмехнулся. Этот трюк он раскусил ещё в начальной школе. Точнее, это было дома, когда он случайно повернул голову и понял, почему ëлочка начинает гореть. Старшеклассники встали за спинами детей и переглянулись между собой. — Раз, два, три — ёлочка, гори! — дружно прокричали дети. Старшеклассники взмахнули руками. Их кольца сверкнули, а в следующий миг ёлка озарилась сотней разноцветных огней, загорелись и шарики под потолком, которые развешивал Серëжа. Коля взглянул на малыша и не смог сдержать счастливой улыбки. Серëжа открыл рот и с восторгом смотрел на огоньки. Вдруг звезда начала светиться. Она вспыхнула ярко-жëлтым светом и выстрелила снопом золотых искр. Дети в восторге захлопали в ладоши. — Так красиво… — прошептал Серëжа, и Коля мог поклясться, что буквально кожей чувствовал его счастье. — А теперь вручим подарок звезде сегодняшнего дня! — объявил старшеклассник, что до этого поддерживал Серëжу. Другие ученики принесли огромную коробку и поставили её посреди гостиной. — Серёжа, иди сюда, у нас есть для тебя подарок. Малыш с лёгким испугом посмотрел на Колю, словно спрашивал, можно ли ему идти и будет ли он в безопасности. Коля мягко улыбнулся. — Иди, я буду здесь. Малыш кивнул и неуверенно направился к группе старшеклассников. — Поскольку это твой первый праздник, а ты у нас тут самый юный, мы решили вручить тебе особый подарок. С этими словами старшеклассник открыл коробку и достал из неё огромного плюшевого зайца. Лида не выдержала и рассмеялась. Коля и сам с трудом сдерживал смех. — Держи, мелкий! Серëжа обхватил зайца и едва устоял на ногах. Игрушка оказалась больше него в два раза. — Сп-пасибо… — тихо сказал он, скромно улыбнувшись. — Помни, малыш, Хорс всегда будет твоим домом, а мы — твоей семьёй. Серëжа улыбнулся шире, кивнул и потащил зайца к Коле. Тот всë же рассмеялся. Слишком уж забавно выглядел маленький Серëжа, волочивший за собой здоровенного зайца. — Давай помогу. Он с лёгкостью подхватил зайца и закинул его себе на плечо. — В комнату его отнести или будешь здесь играть? — В комнату, — улыбнулся Серёжа и оглянулся, любуясь ëлкой. Он тихо хихикнул. Птица сидел рядом с детишками и широко раскрытыми глазами смотрел на мигающие огоньки и летающие вокруг золотые искры. Увиденное настолько поразило его, что он даже не заметил, как Серëжа ушëл из гостиной. Он видел лишь огоньки. «А может и не так уж тут и плохо», — подумал дух.