Песня северных земель

Коля с тоской смотрел на заправленную кровать напротив, где покоились любимые игрушки Серëжи — огромный плюшевый заяц, который до сих был больше его самого, и нелепая белая ворона, подаренная Лидой. Лида… Казалось, они расстались только вчера, но прошло уже три года. Три года пролетели, как один день… Серëжа уже в третьем классе. Коля переживал, что тот не сможет приспособиться к жизни среди сверстников, но, на удивление, тот освоился достаточно быстро, хоть и единственным его другом был мрачный мальчишка в шаманском балахоне. Будто только вчера Анна Васильевна привела к нему испуганного маленького птенчика… Будто только вчера Тиши не стало… Глаза защипало, и Коля поднял голову, прогоняя непрошенные слëзы. Лида была права, когда говорила, что это расставание разобьëт ему сердце, но тогда он даже представить не мог, насколько больно это будет. В дверь постучали. Коля быстро вытер остатки слëз рукавом и быстро проговорил: — Войдите. В комнату бесшумной тенью проскользнула Наташа Коршунова — новая староста отделения, заменившая выпустившегося в прошлом году Вениамина. Она не была помешана на правилах, как её предшественник, но оставалась в меру строгой. — Все уже собрались. Один ты остался. Белоусов, нет смысла оттягивать неизбежное. Даже Одинцовы уже на месте. Коля же бездумно смотрел на аккуратно заправленную кровать с огромным зайцем и маленькой белой вороной. — Как я оставлю его… Наташа вздохнула и села рядом с ним. — Я поговорила с Анной Васильевной. Серëжа будет жить здесь. Я присмотрю за ним. Насчёт соседа для него мы пока не определились. Если найдётся кто-нибудь подходящий, поселим их вместе. Вместе… Каждое утро Коля просыпался позже Серëжи и находил того в гостиной с альбомом и кучей карандашей. Вместе они шли на завтрак, потом Коля провожал его на уроки и уходил, а после забирал на обед. Он помогал ему делать уроки, помогал принять душ (исключительно кипяток!), читал сказки на ночь и с умилением наблюдал, как в свете луны чëрная тень накрывает Серëжу своими крыльями, таинственно глядя на него жëлтыми глазами. И всё это — кому-то другому? От тоски сердце Коли сжалось. Он понимал, что нет смысла тянуть, но просто не мог найти в себе силы встать, спуститься в общую гостиную и, глядя в большие ярко-синие глаза, сказать, что ему пора уходить. Серëжа — единственный, ради кого он живёт. Если он уйдёт, что ему делать дальше? Молчание затянулось. Наташа похлопала его по плечу и поднялась. — Идём. Там тебя кое-кто ждёт. Коля нахмурился. Судя по тону Наташи, это был кто-то особенный. Но кто его мог ждать? Он подхватил свой чемодан, с тоской оглядел комнату и неторопливо последовал за старостой. Выпускники заняли диван, многие сидели прямо на чемоданах. Коля огляделся в поисках Серëжи. Тот обнаружился на подоконнике с альбомом и коробкой карандашей. Вот только он был не один. Сердце Коли испуганно замерло, а потом забилось, как сумасшедшее. Казалось, все звуки резко стихли, а ноги и вовсе подкосились. Он судорожно сглотнул и на негнущихся ногах подошëл ближе. Его родители с энтузиазмом слушали Серëжу и наблюдали, как он рисует. Малыш рассказывал им про школу и уроки, при этом глаза его горели таким восторгом, что Коля и сам невольно улыбнулся. Но улыбка тут же пропала, когда он вспомнил, кто решил его навестить. И ладно бы родители встретили его у ворот школы, так нет же, им понадобилось прийти сюда! Конечно, найти единственного ребёнка, который выбивался из толпы юным возрастом, им не составило труда, как и понять, что именно этот малыш живёт с Колей. Сердце снова защемило. На Серëже был тот самый свитер с совами… Любимый свитер Тиши. Его родители тоже не могли не узнать. Коля подошëл ещё ближе, и наконец его заметили. — Коля! — Серëжа тут же кинулся ему на шею. — Не уезжай… Этого он и боялся. Слëзы против воли подступили к глазами, но он зажмурился, прогоняя их. — Хей, малыш, с этим ничего не сделаешь… Моё обучение закончено, пора идти дальше… Только куда? Дальше — неизвестное будущее, в котором он ещё долго не увидит своего рыжего малыша, к которому так сильно привязался. — Я буду постоянно тебе писать, а на каникулах буду приезжать. Мы вместе будем гулять по Медному бульвару — помнишь, который на самой вершине Медной горы? Всё будет хорошо, я тебе обещаю. Я ни за что тебя не забуду… Серëжа сильнее прижался к нему. Коля наклонился к его уху и прошептал: — Птица, позаботься о нём. Ему показалось, будто что-то коснулось его плеча. Возможно, это лишь игра воображения, но ему хотелось верить, что Птица действительно его услышал. — Я сделал тебе рисунок… — прошептал Серëжа, отстраняясь. Он быстро поднял лист бумаги с подоконника и протянул его Коле. Тот взглянул на рисунок, и губы сами расплылись в улыбке, а предательские слëзы всë-таки потекли по щекам. Серëжа с каждым годом рисовал всë лучше и лучше. На рисунке были изображены он, Серëжа и Птица. Из-за злых глаз и жуткой улыбки дух казался безумным, но Коля знал, что этот пернатый вредина сделает всë, чтобы защитить своего птенца. — Спасибо, малыш. У меня тоже есть для тебя кое-что. После того как Лида самовольно отдала свою серебряную ветвь Серëже, всех выпускников обязали возвращать свои броши вместе с формой. Коля хотел оставить малышу свою ветвь, но её уже забрали. Однако кое-что особенное у него всё же осталось. Он достал из кармана небольшую коробочку и протянул её Серëже. — Ты пока ещё мал, чтобы носить её. Я сделал её специально для тебя. Она защищает от сглазов и проклятий. Может быть, ты будешь учиться не на этом отделении, но Хорс навсегда останется твоим покровителем. Серëжа открыл коробочку. На белом бархате лежала платиновая серьга в виде солнца, в центре которого загадочно блестел чёрный камень, который, казалось, поглощал весь свет. — Ещё увидимся, малыш. Коля крепко обнял Серëжу. Внутри, казалось, что-то оборвалось. Будто с корнем выдрали проросший цветок и присыпали это место солью. Он с трудом сдерживал слëзы. Нет уж, пугать малыша он не будет. — Будь умницей, хорошо? Серëжа серьёзно посмотрел на него, прижимая к себе коробочку. Глаза его блестели, но он так и не заплакал. — Буду, — пообещал он. — Идëм, Николай, — впервые заговорила его мать. Коля вздрогнул. Они не разговаривали со смерти Тиши. Его ни разу не навестили. За эти годы он не получил ни одного письма. В последний раз он писал матери, когда попросил отдать ему свитер, и уже тогда он понял, что дома ему не рады. Поэтому оставалось непонятным, зачем родители объявились именно сейчас. — До встречи, Серëжа, — Коля выдавил из себя улыбку. — Жди моих писем. Когда он ушёл, Серëжа снова забрался на подоконник и отвернулся к окну. Никто не видел и не слышал, как по его щекам с шипением скатились слëзы, оставляя после себя красные дорожки. Ему было больно, но он не издал ни звука. Теперь, когда Коля ушёл, он остался один… * * * Он никогда не боялся темноты. Зачем её бояться, если ты знаешь, что самое страшное, что скрывается в темноте, это вредный птичий дух, который тебя же и защищает? Серëжа не боялся темноты, но его до дрожи пугала тишина. Ни чужого дыхания, ни сопения, ни даже скрипа кровати. В комнате было до того тихо, что он было решил, что оглох. Теперь всё нужно делать самому. И душ настраивать, и будильник ставить, и выбирать еду, где нет птицы… Серëжа долго не мог заснуть. Глаза привыкли к темноте, и он молча сверлил влажными глазами пустую кровать напротив. Промучившись так ещё полчаса, он всё же не выдержал. Схватив подушку с одеялом, он перебрался на соседнюю кровать и тут же поëжился от прохлады матраса. — Ты что делаешь? — зевнул Птица. В отличие от Серëжи, он довольно легко смог проститься с Колей. Прожив на этом свете немало лет, он знал, что ни к кому нельзя привязываться, если знаешь, что тебя могут оставить. Поэтому он позволил себе привязаться к Серëже — тот никуда от него не денется. — Спокойной ночи, Коля… — прошептал малыш, прижимая к себе Маргошу. Птица промолчал. По старой привычке он лёг у него под боком и накрыл своим крылом, прижимая к себе. Серëжа тихо плакал, а дух за спиной лишь прижимался к нему и утешающе гладил по плечу. Как и когда-то… остались лишь они вдвоём. * * * — Подъëм!!! — с оглушительным криком Вадик запрыгнул на кровать Олега и начал его трясти. — Просыпайся, Блохастый! Уже сегодня нас отправят проходить Испытание Поиском! Ну разве не классно? Ой! Пусть Олег и спал, у него хватило сноровки пнуть Вадика так, что тот запутался в одеяле и свалился с кровати. — Заткнись, Вадь, — буркнул Волков, пряча голову под подушкой. Вадика падение лишь раззадорило. Он ловко поднялся на ноги и снова начал трясти Олега, только на расстоянии, чтобы его больше не пнули. — Хорош спать! Испытание! Распределение! А потом ещё и получение перстней! Олег молча показал средний палец. Вадик даже обидеться не успел, как его глаза засияли. — Ого! Когда ты его получил? На пальце Олега красовался тëмный перстень с дымчатым камнем. Выглядел он скромно, но при этом достаточно внушительно. Поняв, что поспать ему уже не удастся, Олег выбрался из-под подушки и устало ответил: — Родители летом отвезли в Нефритовую Палату. Там и сделали его. — Нефритовая? Та, что в Китае?! Круть! — восхитился Вадик. — А что за камень? Никогда такого не видел. Да и металл какой-то странный… Олег хмыкнул. — Свинец и раухтопаз. — Ого! А мне вот не захотели делать кольцо раньше времени, — Вадик обиженно шмыгнул носом. — Сказали, что от меня и так много разрушений. Ну сломал я собачью будку, так чего сразу кольца лишать?! Брови Олега взлетели вверх. За четыре года дружбы он успел узнать о Вадике если не всë, то почти всë, и, конечно, ему было известно, что у того дома были собаки. — Как ты умудрился сломать будку алабая? Вадик пару раз моргнул и неловко почесал затылок. — Давай опустим эту часть истории… Важно то, что из-за такой мелочи мне придётся ждать кольцо вместе со всеми. Так ладно бы просто наказали — Лерка ведь настучала! Леру Олег, к своему горькому сожалению, тоже знал. Двоюродная сестра Вадика, которая везде пыталась добиться справедливости, будь то драки со слабыми или разные порции в столовой. Олег честно пытался с ней подружиться, но эта мелкая вредина ни в какую не хотела идти на контакт. Сколько бы Вадик ни старался их подружит, а всё было тщетно — в итоге Лерка лезла в драку, совершенно не заботясь о том, что нападает на оборотня. Поэтому неудивительно, что она сдала своего любимого брата. — Зато ты не разрушишь нашу комнату до начала учебного года. — Ой, да когда я что-нибудь ломал? — с этими словами Вадик запрыгнул к Олегу на кровать. Та жалобно скрипнула, а в следующий миг с противным треском сломалась ножка на той стороне, куда и запрыгнул Вадик. Он не успел схватиться за спинку и плашмя свалился на пол. Олег тяжело вздохнул. Если уж Вадик без кольца умудряется сломать то, что в принципе сломать невозможно, то что же будет, когда он получил кольцо? * * * Олег знал, что Испытание Поиском усложнили сразу после появления в школе того странного мальчишки. Со старшими он не общался, но Вадик уже успел всё разузнать. Отличия, как выяснилось, были несущественными, а цель осталась прежней — добраться до мистического Алатыря до захода солнца и уже там узнать, на какое отделение тебя определили. На словах всё так просто… По ходу Испытания Олег не встретил никого, хотя, со слов Вадика, здесь водился леший, кто-то даже видел мавку, но в последнее он слабо верил. Не встретились ему на пути и другие ученики. Сам же он постоянно за что-то цеплялся, а один раз и вовсе свалился в яму, увитую корнями деревьев. Он до того перепугался, что вылетел оттуда со скоростью пули и побежал туда, где, предположительно, и был камень. Ему несказанно повезло. Лес закончился, и впереди появилось побережье, где уже собирались уставшие ученики. Многие делились друг с другом впечатлениями, некоторые свалились на траву и просто спали. Преподаватели же терпеливо ждали оставшихся. Олег уселся на траву и искоса наблюдал за ними. Хозяйку Медной Горы можно было увидеть лишь в начале и в конце года, иногда она появлялась на новогоднем вечере, но каждый раз, когда Олег видел её, у него по спине бежал мороз. Эта женщина пугала его, хоть ничего плохого и не делала, поэтому с ней он всегда был настороже. Ещё четверых людей он видел на крупных мероприятиях, но не знал, кто они. А вот Алексея Рыкова было трудно не узнать. Именно он отводил его каждое полнолуние в лес и терпеливо дожидался на окраине, когда он превратится обратно в человека. — Много ещё? — негромко спросила Морозная Госпожа. Рыков развернул список и долгое время его изучал. — Власов и Макаров, — он поднял глаза, пересчитал всех детей и кивнул. — Да, только эти двое. Почкуются эти Власовы что ли… Анна Васильевна кашлянула. — Осторожнее со словами, Алексей Юрьевич. Из леса на негнущихся ногах вышел мальчишка. Увидев людей, он воспрял духом и резво добрался до них, тут же присоединяясь к своим друзьям. — Ну вот, остался лишь Макаров. Олег специально сел лицом к лесу, чтобы первым увидеть Вадика. Время шло, а тот всё не появлялся. Солнце постепенно клонилось к закату. Все разговоры скоро утихли. Истории закончились, и теперь дети, как и Олег, в ожидании смотрели на лес. Тот же чувствовал, как внутри поднимается паника. А если Вадик не успеет до захода солнца? Конечно, таких случаев ещё не было, но, зная его, всё возможно. Да, его заберут в школу, но что потом? Определят, куда получится? Или оставят на второй год? — Вон он! Через поляну во всю прыть бежал перепачканный в грязи и листьях Вадик с сияющей улыбкой до ушей. — Я нашёл вас! Добежав до толпы, Вадик упал на траву рядом с Олегом. — Ух, волчара, без твоего собачьего нюха я там чуть не заблудился… — В трёх соснах и двух осинах? — весело хмыкнул Олег. — И девяти оврагах! — вскинулся Вадик и тут же поморщился, схватившись за поясницу. — Уй, больно… Когда они все встали вокруг Алатыря, Олег вдруг вспомнил наставления отца. Хорс или Сварог — третьего не дано. Интересно, от него откажутся, если он попадёт на другое отделение? Он пропустил слова Морозной Госпожи и с восхищением наблюдал, как в руках каждого ученика зажёгся маленький камушек. Олег не помнил, когда подобрал свой, но теперь он с трепетом смотрел на мягкое сияние, от которого на душе потеплело. — Волч! Волч! Что у тебя? Вадик стоял за его спиной. Олег обернулся, и улыбки двух лучших друзей пропали. В руках Олега сверкал синий камень, а в руках Вадика — красный. Не умели они ничего сказать, как их поглотила вспышка яркого света. Возле Алатыря остались лишь преподаватели. Алексей Рыков ухмыльнулся. — Впервые выиграл по всём фронтам! Ну, кто там ставил, что Волков попадёт на Сварог, а его дружок — на Дажбог? И с Власовым не угадали! Проставляйтесь, господа! Анна Васильевна лишь покачала головой, наблюдая, как заведующие отделениями с тихой бранью отдают Алексею мешочки с золотом. Что-то никогда не изменится… * * * Их переместили сразу в гостиные их отделений. Ученики потерянно оглядывались. Кто-то, найдя своих знакомых, тут же шëл к ним. Олег же сжал в кулаке переставший светиться камушек. За четыре года обучения он смог подружиться только с Вадиком. Теперь же Алатырь разделил их. Вадик оказался под покровительством Сварога, а он… — Добро пожаловать на Ярила! …а он стал разочарованием семьи. Олег плохо помнил остаток дня. Староста отделения распределил их по комнатам, пообещав, что завтра ознакомит их с правилами отделения. Ещё одной неприятной новостью стало то, что комнаты Ярила были огромными и жили там сразу десять человек. Олег в компании четверых соседей уже чувствовал себя некомфортно, а тут десять! Этой ночью он так и не смог уснуть. * * * Утро добрым точно не было. Староста отделения Костя Хмуров решил зачитать им правила перед завтраком. Олег снова погрузился в свои мысли, лишь изредка просыпаясь на некоторых фразах. «Комендантский час», «запрет на распитие спиртных напитков», «запрет на драки»… Но последние слова вывели Олега из его состояния: — Вам может показаться, что правила слишком строгие, но со временем вы поймëте, что всё это ради вашего же блага. Ярила — обитель свободных людей. Раз вы попали сюда, значит, вы не хотите, чтобы вас ограничивали и в чём-то сдерживали. Что ж, здесь вы можете самовыражаться, но, конечно, не выходя за рамки школьных правил и уголовного кодекса! Обитель свободных людей. Олег чуть нахмурился. Вадик говорил, что Алатырь никогда не ошибается при распределении, и если поначалу кажется, что ученик не на своём месте, то со временем это меняется. Неужто Алатырь увидел, как он стремится стать свободным? На завтрак их отвёл староста. Поскольку теперь они закончили младшую школу, их повели в столовую для средних и старших классов. Олег невольно обхватил себя руками, увидев сотни учеников в разноцветных пиджаках. Что удивительно, все сидели кто где. Неужели так можно? Олег сел за свободный столик. Многие его одноклассники сели поближе друг к другу, но, поскольку столики были небольшими, помещалось там всего четыре человека. Олег даже не ожидал, что кто-то рискнёт сесть рядом с ним. — Привет! Я раньше тебя не видел. Ты был на домашнем обучении? Некоторых детей-волшебников до пятого класса обучали дома. Поскольку первые четыре года не было никаких магических дисциплин, эта практика была довольно распространена. Олег ожидал, что родители поступят так же, но, к счастью, они передумали. — Нет, я здесь с первого класса, — негромко ответил он. Мальчик напротив слегка смутился. — Оу, извини. Не всех успел запомнить. Конечно, он его не запомнил. Олег не обладал какой-то особой внешностью, с другими держался особняком, а после уроков обычно сидел в комнате. Спроси кто его, он сам бы не смог сказать, кто учился с ним, а кто — нет. — Я Игорь, кстати. Игорь Гром. Шутки насчёт фамилии можешь не озвучивать — я их все уже слышал. Он усмехнулся. Губы Олега слегка дрогнули. Кажется, Вадик упоминал кого-то по фамилии Гром. И правда, такое раздолье для шуток. — Я Олег. Волков. Игорь с улыбкой протянул руку. — Приятно познакомиться, Олег. Тут уже он сам опешил. С ним кто-то хочет подружиться? Это не шутка? Олег неуверенно пожал ему руку и тихо спросил: — Ты же в курсе, что я оборотень? — Ну да, — пожал плечами Игорь. — Об этом все знают. — И… тебя это не пугает? — Раньше пугало, — честно признался Игорь, с лёгким смешком почесав затылок. — А потом узнал, что ты ни на кого не нападаешь. А зачем бояться, если повода для страха нет? К тому же, будь ты опасен, тебе бы не позволили учиться в школе, ведь так? Хоть кто-то это понимал. Олег едва заметно улыбнулся. — Верно. Откровенничать с Игорем он не собирался. Умом он понимал, что лучше как можно быстрее найти общий язык с новыми одноклассниками, чтобы не стать изгоем, вот только заводить новых друзей совершенно не хотелось. — Волчара!!! Олег не успел даже обернуться, как на его шее кто-то повис. — Ух, как я по тебе скучал! — воскликнул Вадик, отпустил Олега и сел рядом. — О! А вот и Гром! Где-то рядом наверняка засияет молния, я прав? Игорь лишь закатил глаза. — Повторяешься. — Да? Ну ничего, к обеду придумаю новую шутку! — забыв про Игоря, Вадик тут же переключил всё внимание на Олега. — Волч, у нас в общаге лютая скука! В комнате живём по одному, так ещё и общей гостиной нет! И в коридорах так тихо, что слышно, как сердце бьётся, представляешь? Я там пока искал свою комнату, успел заблудиться. Не общага, а лабиринт какой-то! И ладно бы комнаты шли по порядку, так нет же — вразнобой! Ещё и рядом живут старшеклассники. Мрачные типы, скажу я тебе, с ними даже по душам не поговоришь. Я вообще не понимаю, как там можно ориентироваться. Даже не знаю, найду ли я свою комнату… Жуть, в общем. Удивительно. Казалось бы, они не виделись всего ничего, а Олег уже соскучился по этому болтуну. — Да ты не расстраивайся, Волч! Будем видеться здесь и после занятий. Уж от меня ты не спрячешься! Кстати, ты знал, что нам можно посещать другие общежития? Короче, будем тусоваться у тебя, потому что у меня мы рискуем заблудиться и сдохнуть с голоду. А может, ничего и не изменилось. * * * Острые, как лезвия ножей, листья со свистом врезались в поваленное дерево, разрубив кору. Алтан махнул рукой, и листья, обмякнув, плавно упали на землю. — Забавный трюк, — хмыкнул леший, отдыхавший на старом пне. Прилетевшая из ниоткуда синица уселась на одну из деревянных ветвей, деловито прочирикала и спряталась в сооружëнном среди листьев и ветвей небольшом гнëздышке. Алтан видел трёх леших, и все они зачем-то сооружали на себе гнëзда, чтобы там жили птички. — Жаль, что абсолютно бесполезен. Алтан на это замечание лишь фыркнул. — Посмотрим, как вы запоëте, когда сюда сунутся лесорубы. Этого лешего боялись все, а от его язвительных замечаний многим хотелось выть от безысходности, потому что спорить с ним бесполезно. Только Алтан оказался такой же несносной язвой, а потому не намерен был отступать. — Ха! Кто рискнёт? — Ну я же рискнул, — пожал плечами Алтан, вытаскивая из-за пояса самодельную деревянную флейту. — Опять ты с этой игрушкой! — Ну не умею я сам свистеть! Он помнил, что дед знал десятки различных комбинаций свистов, и каждый из них что-то значил и творил чудеса. Проблема была лишь в том, что Алтан помнил только некоторые комбинации, причём самые безобидные, а обиднее всего было то, что сам он свистеть не мог. Освоить это ведовство хотелось ужасно, но, не зная комбинаций, сделать это было очень трудно. По этой причине он под руководством лешего сделал флейту, чтобы самостоятельно подбирать мелодии. — Лучше бы голос развивал. — Вы сами сказали, что сейчас в этом нет смысла. — Ой, будто ты меня когда-нибудь слушаешь, — фыркнул леший. — Всё по-своему делаешь, мелкая поганка. Он так сильно мотнул головой, что синичка в его гнезде испуганно зачирикала и улетела. Леший раздосадованно вздохнул. — Учись, мелочь. Пусть хоть один нормальный шаман будет здесь. Алтан на это ничего не ответил, лишь молча поднёс флейту к губам и тихо заиграл. О войне лешего и школьного шамана Алексея Рыкова знали если не все, то большинство. Впрочем, с лешим воевал не только он. Как-то Алтан пытался узнать от Рыкова что-нибудь о шаманизме, но спустя несколько минут понял, что этот человек абсолютно ничего не знает. Неудивительно, что леший так бесится. Закончив играть, он убрал флейту на место и повернулся к лешему. Тот задумчиво раскачивал заострённым пальцем совиные перья на посохе. — Волков натравить на этого петуха, что ли… — Здесь же нет волков, — напомнил Алтан. — Да нет, есть одна шавка. Каждое полнолуние слежу, чтобы не натворил бед. Об этом Алтан тоже слышал. Оборотней он ненавидел всей душой. Из-за встречи с одним таким дед жестоко избил его. Алтан долгое время не мог ходить, и даже когда встал на ноги, каждый шаг причинял невыносимую боль. С тех пор он ходил медленнее обычного, а на уроках физкультуры приходил к финишу самым последним. Одноклассники над ним смеялись, думая, что он такой неповоротливый из-за своего балахона. Алтан огрызался, язвил, проклинал всех то на икоту, то на немоту, но правду никогда не говорил. Никому. Та встреча с оборотнем принесла ему немало боли, и он не хотел, чтобы всё повторилось, а потому избегал и того, что учился в школе. Пусть они ни разу не встречались, Алтан заранее его ненавидел. — Почему вы вообще пускаете его сюда? — процедил Алтан. Будь его воля, он гнал бы эту псину куда подальше. Оборотни — животные, которым не место среди людей. Пусть живут в своих норах с такими же шавками! — Хозяйка ваша заставила, — недовольно буркнул леший. — Почему вы её слушаете? — Потому что всё, что ты видишь вокруг, принадлежит ей. Я признаю право сильного, хоть мне это и не нравится. Если даже леший считает её сильной… Алтан нахмурился. Чем-то Анна Васильевна напоминала его дедушку, а потому пересекаться с ней не было никакого желания. — Мне нужно идти. Леший презрительно фыркнул. — Тебе с этими окольцованными делать нечего. — С вами тоже. Сидите и нудите, вместо того чтобы защищать свой лес! — рыкнул Алтан. — Даже леший из моего леса не пускал к себе оборотней, хоть он и слабее! — И твои ноги — яркое тому доказательство, как хорошо он охранял лес, — в том же тоне ответил леший. Алтан замер и похолодел. Он никогда никому не говорил этого. Ему было страшно, что на него будут смотреть с жалостью, а он не хотел казаться слабым и беспомощным. Лучше уж просто молчать. — Откуда вы… — Думаешь, я не вижу? — леший поступал когтем по своему черепу, и Алтан уставился в пустые глазницы. — Каждый, кто черпает силу из природы, видит её живые потоки. У тебя они прерываются здесь, — леший перехватил свой посох и легонько ткнул Алтана в середину голени. Тот отшатнулся и едва не упал. — Не твоё дело, что у меня с ногами! — Твой леший не научил тебя ничему, так ещё и оборотня пустил в лес. И какой с него прок? Алтан скривился, развернулся и молча побрëл прочь. И края леса, забравшись на каменную скамью с ногами, его ждал Серëжа. Алтан раздражëнно фыркнул и прошёл мимо него, но не тут-то было. Серëжа был очень быстрым и ловким, а потому ему не составило никакого труда догнать Алтана. — Ты быстро в этот раз. Леший опять вредничает? Алтан и сам не понимал, почему вообще общается с этим птенцом Жар-Птицы. По идее он должен был бежать от него сломя голову, даже леший твердил, что этот мальчишка опасен, но почему-то, стоило ему увидеть его добрые синие глаза и лучезарную улыбку, как всю злость словно ветром сдувало. И это раздражало. — Тебе-то какая разница? — огрызнулся Алтан. — А, значит, это ты его довёл, а не он тебя, — усмехнулся Серёжа. Откуда в нём было столько оптимизма и доброты, Алтан даже боялся представить. На каждую его колкость и грубость Серëжа отвечал мягкой улыбкой. В этот момент все мысли из головы вылетали, и Алтан и вовсе забывал, почему сердился. Что странно, Серёжа никогда на него не злился. Он оставался таким же добрым и старался помочь по мере сил. — Как раз успеваем на обед. Потом будет кружок по рисованию. Пойдёшь? — Да что мне там делать? — буркнул Алтан. — Как что? Творить! — рассмеялся Серëжа. — Нам ведь скоро проходить Испытание Поиском, не забыл? — И как тебе твои рисунки помогут? — Никак. Я просто хочу весело провести остатки каникул, пока не началась учёба. Серëже всë давалось удивительно легко. Оценки у него отличные, учителя любят… А что Алтан? Если бы не добрый сосед по парте, его выгнали бы в группу для отстающих к концу первой недели. Ему не нравилось, что рядом так много людей. После уроков он всегда сбегал в лес и возвращался лишь к вечеру. За несделанную домашку его ругали, а он огрызался в ответ. Со временем это уже стало привычкой. Никто не пытался отчитать его за внешний вид — все уже давно смирились, что вместо школьной формы он носил шаманский балахон. Вот только Серëжа решил всерьёз взяться за его учёбу. Поначалу они часто ругались. Как-то раз их ссора дошла до того, что Серëжа расплакался, а потом полчаса кричал от невыносимой боли. Тогда Алтан, увидев, как слëзы оставляют на его щеках страшные ожоги, по-настоящему испугался. С тех пор он молча делал домашку. Серëжа рядом стал уже чём-то привычным. Он единственный никогда не насмехался над ним. Если Испытание Поиском разделит их… как быть дальше? Никто больше не сможет выносить его характер, да и он не захочет ни с кем общаться. — Пошли. Есть хочу, — буркнул Алтан, чуть ускоряя шаг, но внезапная боль в ногах заставила его замедлиться. Серëжа никогда не спрашивал, почему он так медленно ходит, а временами и вовсе хромает. Пожалуй, если бы он спросил, Алтан без зазрения совести отпинал бы его. * * * Их класс повели в Каменную Палату самыми последними, всего за день до Испытания Поиском и начала учёбы. Все дети оглядывались по сторонам, любуясь живописным городом внутри горы — Медным Бульваром. Он располагался на самом верхнем ярусе, и поднимались сюда лишь те, у кого было особое разрешение, которое ученикам выдавали только в восьмом классе. На Медном Бульваре жили многие преподаватели и студенты высших учебных заведений, здесь же останавливались дипломаты и просто туристы. Серëжа с восторгом озирался по сторонам, пытаясь разглядеть всë сразу. Многочисленные магазины, лавки, вывески — всё было настолько ярким и живописным, что сердце радостно трепетало! «Не отвлекайся на всякий мусор», — недовольно произнёс Птица. Серëжа разочарованно вздохнул и сосредоточился на том, куда их ведут. Алтан рядом с ним смотрел себе под ноги, не поднимая взгляда ни на миг. — Здесь так красиво! — пытался растормошить его Серëжа. — Здесь люди, — в ответил буркнул юный шаман. Их класс ещё долго вели по булыжной почтовой, и вскоре они оказались возле той самой Каменной Палаты. Серëжа невольно нахмурился. Все магазины на Медном Бульваре были яркими и красочными, а Каменная палата была… буквально каменной. Стены оказались частью самой горы — неудивительно, что им пришлось так долго сюда идти, вместо ступенек лежали простые булыжники, даже в клумбах лежали камни. Алтана, казалось, это тоже заинтересовало. — На большее фантазии не хватило? — Дети, построились! — строго произнесла Софья Денисовна. За четыре года из неуверенной бывшей студентки она стала вполне хорошей учительницей. Дождавшись, пока дети построятся, она продолжила: — Сейчас мы зайдëм в Каменную Палату. Ведите себя прилично и ничего не трогайте без разрешения. Каждый из вас отдельно побеседует с мастером Лазаревым. Вам нечего бояться. За мной. Внутри Каменная Палата выглядела вполне обычно: множество уютных диванов с красной обивкой, симпатичные светильники и длинная витрина с множеством разноцветных камней. Кто-то, позабыв о словах Софьи Денисовны, сразу помчался рассматривать камни. — Ух ты! Какой зелëненький! — Смотри! Чёрный, как уголь. — Это что, алмаз? — Это циркон — более красивая замена алмазу. Дети испуганно отшатнулись от витрины. Серëжа выглянул из-за плеча одноклассника и хихикнул. За прилавком появилась девочка лет двенадцати. Она озорно улыбнулась, увидев, что напугала детей, и звонко рассмеялась, отчего собранные в хвост густые рыжие волосы забавно колыхались в разные стороны. — Ой, вот смешные! Двадцать седьмая группа! Никогда не надоест! — Риша, хватит детей пугать! Никто не заметил, как за прилавком открылась скрытая дверь, а оттуда вышел не очень высокий мужчина с поседевшими волосами, в которых с трудом угадывалась рыжина. — Ну деда… — начала канючить Риша. — Ну весело же! И я никому ничего плохого не сделала! Просто поправила их. Они перепутали обычный алмаз с матур-алмазом! Мужчина вздохнул. — Если действительно хочешь чему-то научиться, помоги мне выбрать подходящие металлы. Риша тут же оживилась. — Конечно! Ну что, кто первый? — она с широкой улыбкой повернулась к детям, и те как по команде сделали шаг назад. — Предлагаю начать по списку, — произнесла Софья Денисовна. — Алтан, подойди. Алтан ещё больше нахмурился и подошла к мастеру Лазареву и его внучке. Та сразу заулыбалась, поставила локти на витрину и довольно прищурилась. — Ему подойдёт золото, — изрекла она после нескольких секунд раздумий. — С таким именем в этом можно даже не сомневаться, — усмехнулся Лазарев. — Есть предположения насчёт камня? Риша чуть нахмурилась, потëрла подбородок, а потом просияла: — Деда, ты глянь, какие у него глаза! Рубин, да? Рубин? Лазарев улыбнулся, погладил внучку по голове и отворил: — Однозначно не рубин. Не смотри на цвет. При выборе камня нужно заглянуть в душу человека, чтобы понять, какой камень подойдëт ему лучше всего, — он повернулся к Алтану. — Идём в мой кабинет. Там и выберем тебе камень. Алтан неохотно проследовал за мастером в скрытый за прилавком кабинет. Вернулся он через пару минут и выглядел при этом очень озадаченным. — Ты чего? — тихо спросил Серëжа, пока Софья Денисовна звала следующего ученика. — Что за камень тебе выбрали? — Какой-то африканский султанит… — нахмурился Алтан. — Без понятия, что это. Серëжа и сам впервые слышал о таком камне. Впрочем, не то чтобы он сильно в камнях разбирался. Он примерно представлял, как выглядят бриллианты, сапфиры, рубины и изумруды, а всякие там нефриты, опалы и топазы были для него не более чем красивыми словами. Поборов страх, он подошëл к витрине, где скучала Риша. Заметив его, она широко улыбнулась. — О, рыжий брат! Тебя как звать? — Серëжа. — Я Ариша, но все зовут меня просто Ришей. А то полное имя слишком обычное. Девочка фыркнула и сдула чëлку. Серëжа невольно присмотрелся к её рукам и заметил, что у неё нет перстня. Риша, казалось, заметила его взгляд. — Я не учусь в школе. — Почему? — Магии нет, — пожала плечами Риша. Пусть она не выглядела расстроенной, в её голосе сквозила лёгкая обида. — Видите ли, слишком её слишком мало, чтобы стать настоящей волшебницей! Всё, что я могу, это видеть магические потоки и создавать простенькие артефакты. Вот подрасту, и дедушка научит меня создавать перстни. Тогда и посмотрим, как заговорят эти пижоны-волшебники! Лазаревы, может, и лишены магии, но мы и без неё крутые. Девочка гордо задрала голову. Серëжа спорить не стал. Вместо этого он решил рассмотреть камни за стеклом. Одни блестели, другие причудливо переливались, и все они выглядели до того красиво, что он не мог выделить какой-то один, который понравился ему больше других. — Тоже нравятся камни? — хитро прищурилась Риша. — Это всё образцы, чтобы отвлечь посетителей на время. Настоящие камни дедушка хранит либо в кабинете, либо на складе. — А что это за камень? — Серëжа указал на угольно-чëрный осколок. — О, это обсидиан. Появляется из застывшей лавы. Он привлекает к себе всë новое и неизведанное, помогает идти к своим мечтам… Чего не скажешь о внешнем виде, да? Серëжа усмехнулся. «Мне она не нравится», — буркнул Птица. «Тебе никто не нравится». «Она слишком много болтает». — Серëжа, твоя очередь, — окликнула его Софья Денисовна. Он и не заметил, как прошли почти все его одноклассники. Оказавшись в кабинете, Серëжа на миг замер, уставившись на царивший здесь хаос. Куча книг, коробочек, разных бумаг с записями, эскизы колец — всë это валялось где попало. В центре комнаты лежал круглый красный ковёр, и там же стояли два кресла, одно из которых было занято мастером Лазаревым. Он улыбнулся гостю и указал на соседнее кресло. — Присаживайся. Серëжа, верно? Мы с тобой просто побеседуем, и я выберу тебе подходящий камень. Серëжа сел в кресло. Взгляд его до сих пор блуждал по царившему в кабинете беспорядку. Он и не думал, что такой известный человек, как мастер ювелирного дела Михаил Лазарев, устроит в своём кабинете такой бардак. Серëжа этого не понимал. И он, и Коля терпеть не могли беспорядок. — Я знал, что наш разговор будет длинным, а потому решил поговорить с тобой последним, — произнёс Лазарев, откинувшись на спинку кресла. Серëжа нахмурился и почувствовал, как где-то внутри угрожающе зарычал Птица. «Успокойся, он ведь ничего не сделал». «Пока не сделал». «Птица!» — Создавать перстни магическим существам всегда сложно, особенно Жар-Птицам. Серëжа испуганно сжался. Птица же зарычал. «Я же говорил! Беги, пока не поздно!» — Не бойся, — тепло улыбнулся Лазарев. — Всë, что сказано в этом кабинете, останется здесь. Я никому не рассказываю о том, какие разговоры ведутся здесь. Я храню тайну каждого своего клиента и твою тоже сохраню. «Аргх! И ты его слушаешь?! Он врëт! Все они врут!» — Ах да, и передай своему пассажиру, что я не собираюсь причинять тебе вред. Птица замолчал. Серëжа нахмурился. — Я… не понимаю, о чëм вы. — Серëж, — вздохнул Лазарев. — Я не наделён магией в той же степени, что все волшебники, но я способен видеть магические потоки, пронизывающие каждое существо. Я вижу, что ты не один. В твоём теле живёт ещё кто-то, так? — не дождавшись ответа, он продолжил: — Можешь о нём не рассказывать, я не буду заставлять. Суть в том, что тебе нужно подобрать такой камень, чтобы он идеально подходил вам обоим. — Но колдовать ведь буду я… — с сомнением протянул Серëжа. — Верно. Но магические потоки твоего друга тесно переплетены с твоими. Пусть он и не будет принимать участие в колдовстве, он неразрывно связан с тобой. Понимаешь? Серëжа неуверенно кивнул. — Вроде… Лазарев улыбнулся. — Не переживай, я смогу выбрать для тебя подходящий камень. Моя семья за многие столетия собрала достаточно редких камней — уж какой-нибудь тебе точно подойдёт. А теперь дай мне свои руки, и пусть твой друг направит свою силу в одну из них. «А не боишься, что голову тебе оторву?» — враждебно прошипел Птица. Естественно, его не услышали. Серëжа почувствовал, как левая рука потяжелела и перестала ему подчиняться. Мастер Лазарев взял его руки в свои и мягко провёл большими пальцами по ладоням. Он долго всматривался в линии и о чём-то напряжённо думал, из-за чего между бровей пролегла морщинка. — Хм… Это будет сложнее, чем я думал. Мужчина поднялся и стал пробираться через завалы книг и коробок в другой конец кабинета. По дороге он уронил несколько книг, и оттуда вылетели листы, сплошь исписанные крупным почерком. — Ваши потоки кардинально отличаются, — сказал Лазарев, открывая по очереди разные коробочки. — Ты Жар-Птица, и потоки у тебя огненные, что, в общем-то, неудивительно, а вот у твоего спутника — сплошная тьма. Пусть ваши потоки и сплетены в единое целое, ты не сможешь колдовать, если твой камень не будет проводить сразу и огонь, и тьму. К счастью, есть у меня один вариант. Он ещё долго перебирал коробочки, пока не нашёл нужную. Назад он пробирался гораздо быстрее и даже ничего не уронил. Упав в кресло, Лазарев тяжело вздохнул и открыл невзрачную на вид коробочку. Серëжа ахнул. Камень, лежащий на чёрном бархате, напоминал застывший огонь. Ничего подобного Серëжа в жизни не видел. Ещё несколько минут назад он считал, что все камни прекрасны и среди них невозможно выделить самый красивый, то сейчас он мог с уверенностью сказать, что этот камень был самым лучшим. — Мексиканский огненный опал, — торжественно произнёс Лазарев. — Один из редчайших камней. То, что ты видишь, буквально застывший огонь из жерла древнего вулкана, необузданный, дикий… навеки застывший во времени. Он — слияние огня и тьмы, и подойдёт не каждому. Он хранится в моей семье уже многие поколения. Когда-то на этом самом месте сидела другая Жар-Птица. Мой прадед думал, что этот камень подойдёт ей… Но он ошибся. В тот перстень был инкрустирован белый нефрит, а этот опал так и остался ждать своего часа. Я уж думал, что никогда не смогу сделать из него перстень. Платина, огненный опал и чёрные для стабилизации потоков… Пришло его время. Лазарев усмехнулся, бережно закрыл коробочку и посмотрел на Серëжу. — Поверь, это будет самый прекрасный перстень на свете. Уж я постараюсь. Когда Серëжа вышел из кабинета Лазарева, его встретили удивлëнными и настороженными взглядами. Софья Денисовна снова построила их и повела обратно в школу. — Почему так долго? — хмуро прошептал Алтан, покосившись на него. — Сказал, что выбор непростой, — коротко ответил Серëжа. Алтан не знал о существовании Птицы, и лучше бы ему никогда о нëм и не узнать. «Боишься, что поубиваем друг друга?» — усмехнулся Птица. — «Эта принцесса лесная долго не протянет». «Ты во всех видишь угрозу? У меня что, и друзей быть не может?» «Я твой друг, птенчик, не забывай об этом». Забудешь тут… Пусть Алтан и был вечно мрачным и необщительным, Серëжа почему-то чувствовал себя с ним комфортно. Терять эту дружбу не хотелось. В глубине души он искренне надеялся, что после Испытания Поиском они окажутся на одном отделении. Вряд ли кто-то ещё сможет спокойно принять тот факт, что он вообще не человек… * * * Всех будущих пятиклассников собрали одном зале. Все концерты и собрания проводились обычно в Гранатовом зале, а сюда, в Малахитовый, приводили лишь пятиклассников, которым предстояло отправиться проходить Испытание Поиском. Оно и неудивительно — зал располагался глубоко под землёй. Если бы не зачарованные они, здесь бы царила кромешная тьма. Серëжа нервничал. Он с четырёх лет жил в общежитии Хорса. Это был его дом. Вряд ли ему разрешат остаться, если он попадëт на другое отделение. «Не всё ли равно?» — хмыкнул Птица. «Нет», — решительно заявил Серëжа. — «Хорс — мой дом! Там жили Лида и Коля. И я там буду жить». Он взглянул на Алтана. Внешне тот казался спокойным, но Серëжа знал, что ему тоже страшно. Старшие придумывали про Ольхон разные небылицы, чтобы запугать малышей, и узнать, есть ли на том острове все описанные ими чудища, можно было лишь оказавшись там самому. Кто-то, как и он, нервничал, кто-то был спокоен, а кто-то и вовсе веселился. Серëжа поискал взглядом одноклассников и мысленно выдохнул. Пусть они и не стали близкими друзьями, их присутствие успокаивало. Внезапно все замолчали. В центре Малахитового зала стояла странного вида арка, словно укрытая густым туманом. Возле неё стояла Хозяйка Медной Горы. Седые волосы собраны в элегантный пучок и зафиксированы чёрным бантом, белоснежный костюм идеально сидел по фигуре, а на пальце таинственно мерцал перстень с сапфиром. Воистину Морозная Госпожа во всём своëм великолепии. С улыбкой оглядев толпу пятиклассников, она произнесла: — Ваше испытание Поиском начнётся с восходом солнца. С этого момента и до заката у вас есть время проявить себя. За это время вы должны отыскать легендарный Алатырь-камень… И я подскажу вам, где его искать. Всем камням отец, священный Алатырь находится прямо в середине острова. Но чтобы до него добраться, вам придётся проявить смелость, смекалку, протянуть руку помощи тем, кто находится рядом с вами… И суметь эту руку принять. Ваша главная задача: добраться к закату до сердца острова, преодолев все испытания, которые вы встретите на своём пути. Целеустремлённость, дружба, знания и твёрдость духа проведут вас через препятствия. Она сделала шаг в сторону и указала на арку. — Ваш путь начинается отсюда. Пятиклассники по очереди проходили сквозь арку и бесследно исчезали. Алтан, перед тем как пройти её, сжал в руке деревянный амулет, враждебно посмотреть на абсолютно спокойную Анну Васильевну и резко повернулся к Серëже. Тот же мягко улыбнулся. — Не переживай, со мной ничего не случится. Алтан громко фыркнул. — Вот ещё переживать за тебя! Делать мне больше нечего! Не желая больше терять время, он шагнул в серую мглу. Серëжа мельком глянул на Анну Васильевну. Её улыбка, казалось, стала теплее. Уже когда малыш проходил через арку, ему показалось, что он услышал мягкий шёпот: «Удачи, Серëжа». Когда он открыл глаза, он был уже не в Малахитовом зале, а на берегу огромного озера. Отпрянув от воды, Серëжа огляделся по сторонам. Других учеников он не видел. — Как думаешь, здесь правда кто-то водится? — спросил Серëжа. — Определëнно, — нахмурился Птица, шагая с ним рядом. Он с лёгким беспокойством вглядывался в темневший впереди лес. — Опасное? — Пока не знаю, — Птица скрестил руки на груди и длинными когтями почесал кожу под перьями. — Поглядим, что тут живёт, а там уже будем решать, что делать. — Мне здесь не нравится, — Серëжа резко остановился. Птица повернулся к нему. Малыш с опаской смотрел на лес. Прожив столько времени бок о бок с людьми, он почти позабыл, что порой нужно доверять инстинктам. И сейчас все его инстинкты вопили, что в лес идти нельзя. Птица повернулся к нему спиной и продолжил идти к лесу. Пусть у него и не было физической оболочки, это не мешало ему чувствовать опасность. — Идём, мелкий. То, что там водится, не причинит нам вреда. — Откуда ты знаешь? Ты же только что говорил, что понятия не имеешь, что там! — с укором воскликнул Серëжа. — И когда ты стал таким дерзким? — ухмыльнулся Птица, вяло взмахнув крыльями. — Не забывай, кто ты на самом деле. Ты — птица, а не человек. Так и слушай своё птичье чутьё. Серëжа нахмурился и снова присмотрелся к темневшим впереди деревьям. Постепенно напряжение ушло с его лица, а глаза посветлели. — О… — Вот именно, — усмехнулся Птица. — Идём. Серëжа быстро догнал духа. Оставаться возле воды было опасно. — Но как ты это понял? — Поживëшь на этом свете столько же, сколько я, и не такое узнаешь, — усмехнулся Птица, пафосно откинув волосы в сторону. Серëжа хихикнул и уже увереннее зашагал к лесу. Только вот Птица по какой-то причине не сдвинулся с места. Мальчик повернулся к нему и нахмурился. — Птиц? Почему ты не идëшь? Птица скривился, скрестил руки на груди и уставился куда-то в сторону. — Я не доверяю людям. Они жадные, беспринципные, мелочные и жестокие, но… — он скрипнул зубами. — Эта… белая сова права. Этот путь ты должен пройти сам. Серëжа растерянно смотрел на него, но прежде чем он успел что-нибудь сказать, Птица продолжил: — Я буду рядом, но не смогу ничего сделать. Что-то на этом острове мешает мне… Он прикрыл глаза, и только тогда Серëжа заметил, насколько же уставшим выглядел его друг. Он был бледен, по вискам скатывался пот, а дыхание было тяжёлым. — Птиц?.. — Я буду с тобой, птенчик. Ты сильный. Ты справишься. Птица закрыл глаза и растворился в воздухе. Серëжа чувствовал его присутствие, но сколько бы он не звал, дух не отзывался. Видимо, в этот раз ему и правда придётся пройти этот путь одному. Собравшись с силами, он углубился в лесную чащу. В настоящем лесу он не был с тех пор, как шаманы нашли его и привели в школу. В лес, что находился на территории школы, ему запретили ходить из-за лешего. Он уже и забыл, каково это — гулять по настоящему лесу. Серëжа шëл вперёд, огибая овраги и поваленные деревья. Здесь было тихо. Или же почти тихо. Шелест листвы. Чириканье птиц. Уползающая под камни змея. Ветер… Серëжа прикрыл глаза. Он уже давно называл Колдовстворец своим домом, но до сегодняшнего дня не представлял, насколько же сильно скучал по лесу. Позади хрустнула ветка. Серëжа широко раскрыл глаза. Все инстинкты завопили, а в голове возникла единственная мысль. Бежать. * * * Алтан выплюнул изо рта прелую листву и раздражённо пытался убрать комья грязи с балахона, но в результате только сильнее испачкал его. Кому-то повезло оказаться на берегу, кому-то — на лесной тропе. Его же забросило на дно оврага, и, судя по количеству грязи и воды, недавно здесь прошёл дождь. Скрипнув зубами, юный шаман, утопая по щиколотку в грязи и воде, добрался до склона оврага, где из-под земли выглядывали искривлённые корни деревьев. Ухватившись за нижний, Алтан слегка потянул его на себя и, недолго думая, схватился за него уже двумя руками и принялся взбираться вверх. Ноги скользили по размытому оврагу. Он дважды падал, но продолжал упрямо пытаться. Когда же он свалился в воду в третий раз, это ненадолго его отрезвило. Алтан раздражённо ударил ладонью по воде. Так он точно не выберется. Осмотрев склон ещё раз и так и не обнаружив ничего, за что можно было бы зацепиться, он хмуро сложил руки на груди. — Спасибо! Что ж вы не закинули меня сразу в могилу? Лень было яму копать?! Как же это бесит! Высокомерие волшебников, что считают себя лучше шаманов… Да что они могут без своих колец? Ничего! Ничего… Алтан нахмурился и резко поднялся. Волшебникам нужны кольца, чтобы творить магию, но ему — нет. Он шаман, а шаманам благоволит сама природа. — Позволь мне выбраться отсюда. Позволь уйти. Как листья уносит ветер, так и мне позволь идти по своему пути. Я — листья на ветру. Я — рыба в пруду. Как они находят свой путь, так и мне позволь найти свой. Ничего не произошло. Алтан долго прислушивался к тишине и уже отчаялся, как вдруг одно из деревьев накренилось и протянуло ему широкую ветку. Алтан едва заметно улыбнулся и ухватился обеими руками за ветку, стараясь не задеть мелкие веточки, чтобы случайно их не сломать. Дерево выпрямилось, и юный шаман смог беспрепятственно спрыгнуть на твëрдую землю. Он оглядел дерево, сложил руки в молитвенном жесте и поклонился. — Крепко пусть корни твои держатся за эту бренную землю, и да не оставят тебя дожди, и пусть обойдёт тебя стороной засуха и мор. Листья на могучих ветвях слегка зашелестели и вскоре затихли. — Я думал, ты быстрее справишься с этим испытанием, золото леса. Алтан резко обернулся. Местный леший. Такой же, как и много лет назад… Совсем не изменился. Только почему от одного его вида в груди поднимается странная ярость? — Ты был здесь всё это время и просто наблюдал?! Умом он понимал, что с лешим нужно быть вежливым, но почему-то сейчас эмоции взяли верх над разумом. Леший поджал губы и спокойно ответил: — Мне казалось, ты сразу сообразишь, как выбраться оттуда. Твоя связь с миром растёт, но ты намеренно её глушишь. Ты избрал тот же путь, что и твой дед. — Я не такой! — рявкнул Алтан. — И никогда не стану таким! Леший с сожалением покачал головой. — Уже стал. Алтана словно окатили ледяной водой. Он отступил назад и лихорадочно замотал головой, будто так мог отменить все сказанные лешим слова, но легче от этого не стало. Внутри нарастала паника. Ноги предательски задрожали и подкосились, а невыносимая боль заставила его испуганно вскрикнуть. — Нет! Я не такой! Я не стану таким! Не стану!!! Его глаза вспыхнули алым. Поднялся сильный ветер, и бусы на его балахоне тихо зазвенели. — Ему плевать на всех, кроме себя. То, что он делает… и как делает… Ему нет прощения! — А тебе не плевать на других? — негромко спросил леший. — Ты совсем один… — Я не один! У меня есть друг, и он где-то здесь. Как только я найду его, мы выберемся отсюда вместе, ясно?! — Алтан закрыл глаза, поднял руки ладонями вверх и обратился к небу. — Услышь мой зов, свободный ветер! Услышь и передай… * * * — Серëжа, я найду тебя… — завывал ветер. Сам Серëжа бежал без оглядки. Это главное правило. Это закон. Если тебя преследуют — беги. Беги и не останавливайся. Потому что если остановишься… — Я найду тебя… Нет! Не найдешь! Серëжа перепрыгнул через поваленное дерево, но совсем не ожидал, что за ним будет склон, и кубарем покатился вниз. Серëжа вскрикивал каждый раз, когда острые камни впивались в рёбра и спину. Падением было недолгим и закончилось ударом о дерево. Серëжа тихо заскулил и притянул колени к груди, усиленно пытаясь не заплакать. Нужно встать и бежать. Встать и бежать… — Бежать от ветра бессмысленно, тебе ли не знать, — прозвучал совсем рядом незнакомый голос. Серëжа испуганно поднялся и отступил назад, но запнулся об очередной камень и неловко упал. То дерево, в которое он врезался, оказалось очень старым, и среди иссохших ветвей сидела огромная птица с тëмно-красным оперением, железным клювом и острыми сверкающими когтями. Серëжа облегчëнно вздохнул. Птица птицу никогда не обидит. — Простите, я не ожидал вас здесь увидеть… Я убегал от… ветра? — Ветер несёт слова, сам же он мало о чëм говорит, но это не меняет того факта, что ветер — друг птиц. Так чего же ты испугался, птенчик? Серëжа поднялся с земли и отряхнул штаны. Угрозы от странной птицы он не чувствовал. К тому же, она узнала в нём своего сородича, а это уже хорошо. — Просто… Меня учили, что если чувствуешь угрозу, нужно бежать. Птица рассмеялась. — Это твой призрачный друг тебя такому научил? Хорош наставник… — Он лучший наставник из всех! — твëрдо произнёс Серëжа, чуть нахмурившись. — Не спорю. Духи-вороны многое знают о мире. Она и это знала… Но откуда? Птица ведь не появлялся всë это время. Чувствовала? Или следила с того момента, как они оказались на берегу? Огромная птица слетела с дерева и приблизилась к Серëже. Тот невольно сглотнул. Птица оказалась ростом с него самого. — Если вы знаете, кто он, то знаете, кто я? — Ты не первая Жар-Птица, что проходит через этот лес, до тебя был ещё один птенец. Имя мне Гагана. Я первая птица на этом свете. Серëжа сильнее нахмурился. — Разве самым первым был не Отец-Ворон? Его вопрос, казалось, взволновал Гагану. Она чуть дëрнула сверкнувшим клювом и негромко продолжила: — О нём не говорят, если не хотят навлечь на себя беду. — Но почему? — Он пошёл против законов мироздания и поплатился за это. — Просто потому что хотел, чтобы его дети могли жить под солнцем? — искренне недоумевал Серëжа. Птица рассказывал ему, что Бог-Ворон был любящим отцом, что ради своих детей освободил солнце и луну, а когда первые лучи солнца обожгли перья воронов, он закрыл его собой, чтобы его дети могли спокойно летать. Гагана горько усмехнулась. — Ты не знаешь и половины правды… Он не герой. Забудь о нём. Серëжа упрямо поджал губы. — Почему вы так говорите? Что он сделал плохого? Он ведь всем помог! — Забудь!!! — рявкнула Гагана, чем напугала Серëжу. Осознав свою ошибку, она уже спокойнее продолжила: — Птицы не любят вспоминать об этом. Он — страшная сказка на ночь и прошлое, которое все хотят забыть. Не стоит ворошить его. Гагана ошибается. Если бы Отец-Ворон действительно был опасен, разве Птица не рассказал бы ему об этом? Птица, который видит опасность даже в обычном мыле! Нет, он всегда восхвалял Бога-Ворона и называл его мудрым и добрым отцом. — Вы ошибаетесь, — прошептал Серëжа. В его глазах сверкнули жëлтые искры. — Бог-Ворон — герой. Не зря же его называют Богом! А если вы были первой птицей, то почему о вас никто не говорит? Почему вы здесь? Почему никто не называет вас богиней? Гагана угрожающе прищурилась, взмахнули крыльями и противным скрипом провела железными когтями по камням. — Что знает о жизни пташка, лишь недавно сбросившая скорлупу? — Достаточно для того, чтобы понимать, с кем водить дружбу не стоит! — выпалил Серëжа и зажмурился. В последний раз, когда он принимал свой истинный облик, его заставили превратиться насильно, но теперь всë должно пройти по другому. Огонь растекался по венам. Кожа пылала. Тело налилось свинцом, а потом вдруг стало почти невесомым. Прекрасная огненная птица издала протяжную трель и уставилась на Гагану лазурными глазами. Та сузила глаза и прорычала: — Ты глупец, раз думаешь, что сможешь уйти. Серëжа не стал ждать, пока на него нападут. Он взмыл в небо, звонко запел и полетел вслед за ветром. Раз он просто передаёт зов, значит, его кто-то ждёт. * * * Алтан метался от одного дерева к другому, но никак не мог покинуть лесную поляну. Леший поймал его в ловушку и намеренно водил кругами. Выхода нет. — Бежать от судьбы бессмысленно, — усмехнулся леший. — В конце концов ты станешь таким же, как и твой дед. Один в лесу, без семьи и друзей, обозлëнный на весь мир. В кого это тебя превратит? — Я не стану таким! — рявкнул Алтан, прижимая исцарапанную в кровь ладонь к дереву. — Почему ты меня вообще здесь держишь? Почему не отпускаешь?! — Признайся. — В чëм?! — рассвирепел Алтан. — В чём я должен признаться? В том, что я внук Баатара? Да! Да, мы похожи, но это не значит, что я пойду по тому же пути, что и он! — В этом и вопрос, — леший склонил голову набок. — Почему ты не хочешь идти по тому же пути? Алтан хотел снова съязвить, но слова внезапно встали комом в горле. В памяти всплыли воспоминания о том злополучном дне, когда противная сорока утащила его шапку в лес. Лес. Оборотень. Алое на на белом. Алое… на… — Каждый, кто способен разглядеть жизнь, видит любые её несовершенства, — леший красноречиво посмотрел на ноги Алтана. — Там несовершенство. Признайся. Что он сделал с тобой? — Зачем вам это? — выплюнул юный шаман. — Потому что иначе я не выпущу тебя. Что Баатар сделал с тобой? Алтан царапнул ногтями кору и бросился бежать, но вновь оказался на поляне перед лешим. В груди клокотала ярость. Солнце уже клонилось к горизонту, а он застрял на чëртовой поляне! — Я отпущу тебя сразу, как только ты признаешься, — напомнил леший. — Неужто это так трудно? Признаться… Не в чем признаваться! Он провинился, и дедушка наказал его. Здесь нечего обсуждать! Не в чем каяться! Руки дрожали. Алтан в панике метался между деревьями и звал их на помощь, но те не отзывались. Выбирая между хозяином леса и совсем юным шаманом, естественно, они выберут лешего. Ноги прострелило острой болью, и Алтан с криком упал на колени. Нет… Он не может так просто сдаться! Ведь если он сдастся… то какой с него прок? «Бесполезный выродок!» «За что мне такое наказание?! Один внук и тот — тряпка!» «Из-за тебя твоя мать ушла!» «Ничтожество!» Каждый шрам оставленный на спине. Каждое брошенное ему слово. Каждую оплеуху. Каждый синяк. И ноги… Алтан помнил всё, что с ним делал дед. Глаза стали ярко-алыми. На трясущихся ногах он поднялся и повернулся к лешему. Увидев его, тот помрачнел и сделал едва заметный шаг назад, заведя руку куда-то за спину. — Одумайся, золото леса… — Я!.. — начал было Алтан, как вдруг над головой раздалась протяжная трель. Он задрал голову и разглядел среди листвы что-то ярко-оранжевое. Солнце? Быть не может. Оно уже давно вышло из зенита! Или же… Листья деревьев вспыхнули огнём, а в плечи Алтана вцепились когти. Нечто сильное оторвало его от земли и взмыло над лесом, продолжая что-то напевать. Всю ярость как ветром сдуло. Её заменил страх. — Твою мать! — вопил Алтан, трепыхаясь. — Да чтоб тебя! Все перья повыдираю, курица ты недобитая!!! Как у Серëжи хватало сил тащить его, Алтан предпочитал не задумываться. Как и смотреть вниз. Послышался треск ткани, у сердце шамана ушло в пятки. — Если т-ты уронишь меня, клянусь, я вернусь с того света и убью тебя!!! Впереди маячила алая полоса заката и ярко-красное солнце, почти скрывшееся за горизонтом. Алтан всё же рискнул посмотреть вниз, когда Серëжа устремился к земле. Десятки учеников, преподаватели… И земля. Стремительно приближающаяся земля. — Сбавь скорость, идиот!!! — завопил Алтан, чертыхнувшись. Спустя миг мир закружился. Земля стала небом, небо — землёй. Когда же падение закончилось, Алтан ещё некоторое время лежал на земле, боясь пошевелиться. Без синяков точно не обошлось. — Эй, ты как? Алтан глухо зарычал и открыл глаза. Серëжа виновато смотрел на него, неловко почëсывая затылок. — Я нечаянно… Прости, давно уже не летал, тем более с кем-то… — Ненавижу тебя, — выдохнул шаман, переворачиваясь на бок. Тело ныло, но не болело. Что ж, обошлось без переломов. Это уже радует. — Зато мы успели. Серëжа помог ему подняться. Алтан отряхнулся от пыли и оглянулся. Верхушки некоторых деревьев пылали, а позади него была выжженная дорожка. Он повернулся к Серëже и, похоже, выглядел при этом весьма недовольно, раз тот опустил голову и виновато прикусил губу. — Ты мог убить нас! О чëм ты вообще думал?! — Я услышал ветер… — пролепетал Серëжа. Ветер?.. Ветер… Значит, тот всë же передал его послание. — Так какого лешего ты попëрся меня спасать?! — вспыхнул Алтан. — Я ведь сказал, что найду тебя сам. — Время поджимало, а ты застрял в ловушке. Ну вот я и подумал… — Да нихрена ты не думал! — Дагбаев! Разумовский! — окликнули их. Тут-то они и вспомнили, что стоят в окружении десятка учеников и нескольких преподавателей. Алтан продолжал тихо ворчать, а Серëжа снова виновато опустил голову. — Извините. Мы не специально. Анна Васильевна покачала головой и подняла руки. — Тех бел горюч камень Алатырь глагожет, кто найти себя превозможет! — торжественно произнесла она. В руках каждого ученика завибрировали небольшие камушки, а после поднялись в воздух. Серëжа и Алтан даже не заметили, когда подобрали эти камни, потому и смотрели на них, как на чудо. Всё камни одновременно засияли разными цветами и опустились на ладони своих владельцев. Серëжа широко улыбнулся и счастливо рассмеялся, глядя сияющий мягким белым светом камушек. Хорс выбрал его. Ему не придëтся никуда уходить. Он повернулся к Алтану. Тот хмуро смотрел на ярко-красный камень в своей руке, а после просто отшвырнул его. Серëжа озадаченно нахмурился. — Ты чего? — А зачем он мне? — хмыкнул Алтан. — Результат я знаю, а хранить эту мелочь смысла не вижу. «Он расстроен», — догадался Серëжа. У Алтана не было друзей кроме него, а Алатырь решил, что им будет лучше на разных отделениях. Для Серëжи Испытание Поиском ничего не изменило — он будет и дальше жить в своей комнате в общежитии Хорса, а Алтана снова ждут перемены, к которым он не готов. * * * Громко ухнув, над головой пролетела сова. День оказался безветренным и тёплым. Уже давно начался комендантский час. Алтану было плевать. Он подтянул к себе колени и опустил на них голову. Возможно, он вёл себя, как обиженный ребёнок, но иначе он просто не мог. И не хотел. Алтан не слышал чужих шагов и не заметил, как рядом кто-то сел. Угрозы он, однако, не чувствовал. — Мне сказали, тебя нет в общежитии. — А тебе какое дело? — грубо отозвался Алтан. Вот уж с кем он точно не хотел сейчас разговаривать, так это с Юмой. Впрочем, они и так не разговаривали уже почти два года с последней ссоры. — Поумерь свой пыл, — холодно ответила Юма. — Наблюдать, как ромашка притворяется кактусом — такое себе удовольствие. Алтан вспыхнул и резко повернулся к ней, вскочив на ноги и выкрикнув: — Я не ромашка! — А ты самокритичен, — хмыкнула Юма. — Хоть чем-то ты отличаешься от нашего деда. — Не делай вид, будто тебе не плевать! — зарычал Алтан. Юма чуть прищурилась и вздохнула. — Сядь. — Я не собираюсь. — Сядь, — уже твëрже произнесла девушка. Алтан поморщился, но всë же сел. Идти всë равно было некуда. На сестру он даже не смотрел. — Я знаю, что поступила неправильно. Я должна была вернуться и забрать тебя, но уже здесь поняла, что это было бы невозможно. Баатар попросту не отдал бы тебя. — Ты даже не пыталась, — буркнул Алтан, за что получил лёгкий подзатыльник. — Молчи и слушай, — мрачно отозвалась Юма, смерив младшего брата суровым взглядом. — Ты много не знаешь. Баатар никогда бы тебя не отпустил. Для него ты — золотая птица, единственный, кому он может передать свои знания и силу. Я для него была никем. Как и мама. А знаешь почему? Если ты не дурак, то уже догадался, если же не догадался, то вот тебе задание — назови имя хотя бы одной женщины-шамана. Алтан открыл было рот и тут же закрыл. Не то чтобы он вообще знал каких-либо шаманов, но пару имён вспомнить мог. И среди них не было ни одной женщины. — Вижу, ты понял, — негромко произнесла Юма, наблюдая за его реакцией. — Дар шаманов передаётся исключительно по мужской линии. У Баатара не было сына, поэтому он так носился с тобой. — Носился со мной? — процедил Алтан, сжав края скамейки так, что побелели костяшки пальцев. Все те побои, унижения, оскорбления и… алое на белом. Алое… на… Скамья под ним затрещала. — Успокойся, — ледяным тоном приказала Юма, и Алтана её голос странным образом успокоил. — Я искала способы забрать тебя, но ты сбежал ещё до того, как я успела что-либо предпринять. Не забывай, я была таким же ребёнком, что и ты. С тем лишь исключением, что у меня никогда не было семейного дара. — Мне он не нужен… Во взгляде Юмы промелькнула жалость. — Я знаю… Но у тебя нет выбора. Ты родился с этим даром. Всë, что ты можешь, это научиться контролировать его и постараться не стать таким же, как Баатар. Некоторое время они молчали. — Я видела, как ты ходишь. Что у тебя с ногами? К врачу обращался? Алтан замер. Она заметила… — Да какое тебе дело, что у меня с ногами? — огрызнулся он. — Как хочу так и хожу! Юма прищурилась. — Тебе больно ходить, — на несколько секунд она замолчала. — Это Баатар сделал?.. Алтан отвернулся, боясь, что в его взгляде мог отразиться страх. Не хватало ещё показать кому-то свою слабость. Тем более Юме! — Ничего он не делал… — Алтан, что он сделал? — чуть тише спросила Юма, и в её голосе отчëтливо слышалось беспокойство. А ведь раньше всë было так просто… Алтан совсем не помнил маму, а со временем из памяти стали стираться воспоминания о Юме, с которой он проводил всë время. Сестра всегда была рядом, пока не сбежала из дома. — Ты это вряд ли помнишь… — тихо начала она. — Баатар… был не в восторге от того, что ты проводил много времени со мной и мамой. Он считал, что ты вырастешь размазнëй. Мы же с мамой понимали, что если он будет воспитывать тебя по-своему, то вскоре ты станешь таким же жестоким эгоистом, как и он сам. Он бил тебя за малейшие промахи, а ты… Ты был ребёнком и не понимал, почему дедушка так жесток с тобой. Мне же хотелось оградить тебя от этого и хоть немного продлить твоё детство. Я принимала его удары на себя, а для Баатара, как выяснилось, не было никакой разницы, на ком срывать злость. Алтан и сам не заметил, как повернулся к ней. В этот момент сестра казалась не холодной статуей, а той девочкой, которая просто хотела защитить младшего брата от напастей. Девочкой, которую лишили детства. — Он запретил мне выходить на улицу, а когда он ушёл, я вышел поиграть в снегу, — прошептал Алтан. — Потом сорока утащила мою шапку в лес. Я понимал, что если дедушка узнаёт, что я выходил на улицу без разрешения, мне не избежать наказания. Я погнался за сорокой, и за барьером меня поймал оборотень. Дедушка появился вовремя и убил его, а дома… Он сделал так, чтобы я больше не мог сбежать… — Алтан сглотнул подступивший к горлу ком, зажмурился, прогоняя из памяти вид алого на белом, и на одном дыхании закончил: — Он сломал мне ноги. Каждый шаг давался ему с трудом. Умом он понимал, что переломы давно зажили, но боль не проходила. Иной раз ему казалось, будто он слышит, как трещат его кости, и этот звук заставлял его вздрагивать. Юма положила руку ему на плечо и легонько его сжала. — Пойдём. Холодает. Алтан облегчëнно выдохнул и поднялся вслед за сестрой. Он бы не вынес её жалости и утешений. — Отбой уже давно был… — Я староста отделения. На этот раз проведу тебя. Но больше не вздумай сбегать на ночь глядя. В голове вертелось много разных вариаций слов «прости, что игнорировал» и «мне жаль, что всë так вышло», но Алтан не осмелился озвучить ничего из этого. Он мог извиниться сотню, тысячу раз, но пропасть между ним и Юмой от этого меньше не станет. Никому из них не будет легче, а значит, лучше молчать. Может, однажды что-то и изменится, но когда это будет…